Текст книги "Одемарк (СИ)"

Автор книги: Иван Тараненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

– Давид, анализируя ситуацию и вашу реакцию, я пришла к выводу, что сержант Линдберг планирует предпринять попытку вывода вас из эмоционального равновесия в момент вашей наибольшей уязвимости. Рекомендую тактику нападения, конкретно – предъявить претензию сержанту Линдберг в виду неподобающего поведения как офицера и инструктора и игнорирования своих обязанностей при подготовке Кэнсэя к запуску.

– Благодарю, Астрид, будем импровизировать.

В тот момент, когда Юнона почти приблизилась к ним, и уже была готова открыть рот, чтобы выдать свою очередную умело продуманную речь, Давид её опередил, сделав шаг навстречу и громогласно вещая:

– Сержант Линдберг, ваше поведение как инструктора Модель Х непозволительно в данной ситуации! Вы игнорировали моё обучение весь полёт! Более того, вы проигнорировали предполётную подготовку Кэнсэя! – на этом предложении он на секунду замолк, ожидая, какой будет дальнейшая реакция. Ангельское же лицо Юноны выражало крайнее недоумение. Было видно, что происходящее знатно пошатнуло её настрой, и Давид решил продолжать, добивая оппонента, – боюсь, я буду вынужден в дальнейшем обходиться без вашей помощи, но в таком случае ваше пребывание на Одемарке будет поставлено под сомнение.

Юнона стояла перед ним, как маленькая нашкодившая девочка, которую отчитывали в присутствии старших. Тяжёлый взгляд Густава довершил начатое, добавив ситуации больший накал. Наконец, она заговорила.

– Прошу меня простить, Давид, но на то были свои, довольно веские причины. Впредь обещаю тебя информировать о подобных вещах.

– Хорошо. Густав, познакомьтесь – Юнона Линдберг, сержант, инструктор и эксперт по Модели Х. Юнона – это Густав Хигсон, оружейник, кузнец, инженер, мой учитель и… – Давид запнулся. Однако Густав сам нарушил неловкое молчание

– И отец его невесты, – сказал он, протянув Юноне ладонь для рукопожатия. Юнона подала свою миниатюрную руку, после чего посмотрела на Давида, на Густава, и, попросив прощение, ушла к стойке регистрации. Давид поднял взгляд на своего учителя, но тот лишь загадочно почёсывал бороду, глядя вслед Юноне, и почему-то тихо хихикал.

***

– Зачем вы сказали Юноне такое, учитель? – Давид все пытался добиться внятного ответа от Густава. Они вдвоём гуляли по колонии, вдыхая непривычный воздух морозной планеты, который прошёл сквозь фильтры и системы вентиляции, чтобы свежим потоком хлынуть внутрь купола. Непривычный для Давида, но не для его учителя. Это он успел позабыть вкус и запах местного воздуха, но не Густав.

На Одемарке не было школы как явления. Как только дети начинали говорить и понимать речь, их отдавали на дневное воспитание в так называемую ратушу – центр колонии, огромное здание, где им до 12 лет объяснялись основы всего, что их окружает – сама колония, планета Одемарк, их галактика, вселенная, космические полёты, их история, история других колоний и Земли. Все это в формате повествования, без классических систем контроля. Любое начинание поощрялось. Хочешь заниматься добычей Лейбнита в недрах Одемарка – вот тебе учебные видео и симуляции. Хочешь бороздить просторы космоса? Не вопрос, конструируй свой миниатюрный корабль при помощи виртуальной реальности, моделируй, создавая на 3д принтере. А с 12 лет дети шли набираться опыта и знаний к учителям – людям, которые имели профессию или занимались необычным ремеслом. И постоянное накопление знаний и умений на протяжении всей жизни. Народ Одемарка трудолюбив. Даже слишком. Такой уклад жизни, такой менталитет складывался веками, позволяя колонии жить и развиваться. При этом учителям не запрещалось брать более одного ученика. Вообще не было никаких регламентов по этому поводу. Дети могли пойти к своим же родителям на работу и набираться знаний там. Это совершенно не возбранялось. На Одемарке считается, что 12 лет уже довольно сознательный возраст, и человек в этом возрасте уже знает, чего хочет. Но только не Давид.

Все детство он грезил Одемарком, мечтал выбраться за купол, заниматься исследованием планеты, охотой, открывать новые месторождения Лейбнита и новые виды флоры и фауны. Но впервые попав за пределы купола, он был поражен. Небо, которое внутри купола было таким тусклым и нечетким, обрело свою яркость и резкость очертаний. Россыпи звёзд пленили сердце юноши, но он долго ещё не смел откликнуться на их зов. Давид боялся подвести учителя, родителей, всех кто верил в его выбор и поддержал его желание стать исследователем. Четыре долгих года он таил эту любовь в себе, никому не рассказывая. Однако всему бывает предел. Так и Давид, устав мириться с происходящим, открыл свою тайну учителю. На удивление, Густав отреагировал очень тепло на сказанное юношей. Давиду сообщили, чтобы он не переживал по поводу своего выбора, и предложили пройти тест-симуляцию космического боевого робота. Он справился, а результаты были отправлены в космическую академию пилотирования, откуда через несколько недель прибыл человек, чтобы забрать Давида на обучение. Мир перевернулся для подростка с ног на голову за такое короткое время. Не этого он хотел, когда соглашался на тест. Не хотел покидать родную планету. Но ситуация требовала от Давида решительности, к тому же, Молот тогда поведал весьма опасную тайну юноше, неплохо подтолкнув того к принятию верного решения. И ещё никто и никогда об этом не пожалел.

Теперь он уже не тот, что был раньше. Нет, очевидно что он вырос, возмужал, клетки всего организма полностью обновились, но дело вовсе не в этом. Он уже совсем другой человек, в его голове другие мысли, другие взгляды.

– Она напоминает мне мою покойную супругу, Давид, – Густав наконец соизволил ответить, – такая же взбалмошная и себе на уме. Если не дать отпор сейчас, потом уже будет поздно.

– Возможно вы правы, учитель, но я немного не об этом.

– А о чем же, друг мой?

– Разве Астрид не отреклась от идеи связать свою жизнь со мной?

– Брось, её кровь ещё молода и горяча, я бы даже сказал, куда горячей твоей будет. Но она тебя любит, и сможет простить. Тем более за такую ерунду, – Густав расхохотался и хлопнул ученика по плечу.

– Ну да, ерунду, – Давид смотрел вверх, на купол. Там, на орбите, покоился линкор, на котором они прибыли. Там же был и Кэнсэй, – учитель, вы в курсе зачем мы здесь?

– Все в курсе, сынок. Не переживай, мы и не с такими напастями справлялись. О, а вот и пришли, – Густав указал рукой на дом. Это был родной дом Давида. Совершенно незаметно собеседники добрались до этого места. Густав нажал на дверной звонок, через несколько секунд дверь распахнулась, открыв взору внутреннее убранство дома. “Совершенно ничего не изменилось”– отметил про себя пилот.

– Давид, мальчик мой, – в дверях стояла женщина весьма зрелого возраста, её пепельно-белые волосы были собраны в длинный хвост, а в уголках голубых глаз набегали капельки слёз. Давид же не стал медлить и шагнул вперёд, чтобы подарить своей матери долгожданные объятия.

– И я рад тебя видеть, мама.

– Как же долго. Сколько лет прошло, Давид.

Давид молчал. Он хотел сесть со всеми за стол и за чашкой чая спокойно пообщаться с семьёй и учителем.

– Мама, а где отец?

– Он на дежурстве, будет только через 12 часов. Заходи, присаживайся за стол. Густав, рада тебя видеть, спасибо что привёл его.

– И я рад тебя видеть, Одетта. Не стоит благодарностей, я и сам у вас давно не был, а тут такой повод заскочить.

Гости проследовали внутрь дома, на кухню. На столе в теплосберегающем рукаве стоял чайник, из которого по всей кухне растекался блаженный аромат крепкого чёрного чая. Давид зажмурил глаза. Тлеющий в памяти запах праздника разразился новым бушующим огнём. На Одемарке чай был в дефиците, и семья Давида выращивала немного чая на своей микроскопической плантации, употребляя готовый продукт исключительно по праздникам. Вот и сейчас, перед ним стоял невероятно ароматный, крепкий, манящий чай. Мама посчитала прибытие Давида домой событием, достойным праздничного чаепития. Слёзы выступили на глазах. Трогательный момент нарушили Густав с Одеттой, вошедшие на кухню.

Беседа длилась долго, шла неспешно. Всех интересовало все. Давид рассказал о своих успехах и о важности возложенной на него миссии, в свою очередь интересовался делами матери и отца. Четыре часа пролетели как один миг. Душевное застолье прервал звонок в дверь. Одетта встала из-за стола, решительно настроившись более не принимать сегодня посетителей, но Густав остановил ее.

– Присядь, уважаемая, я сам открою.

Давид остался на кухне с матерью, рассуждая о том, кого могла принести нелёгкая в такой час, а спустя минуту вернулся Густав. За его спиной Давид сумел увидеть до боли знакомый силуэт, а спустя мгновение мягкий свет кухонного светильника озарил лицо Астрид. Одетта замолчала. Давид поперхнулся чаем. Густав расплылся в довольной улыбке. Эффект от его выходки был ровно таким, как и ожидалось.

– Отец, разреши мне уйти, пожалуйста.

– Отставить, Астрид, присаживайся за стол со всеми.

Девушка была весьма пылкой и своенравной, однако перечить отцу она не смела. И как на зло, свободный стул был рядом с Давидом. Когда все уселись, Густав заговорил.

– Дети мои…

– Отец, можно пожалуйста без пафоса? – Астрид не унималась.

– Не перебивай отца, дочь! Гхм. Так вот. Дети мои! Сегодня вы встретились после долгой разлуки. Я смотрю на вас, и вижу как вы выросли, – Густав замолчал. На несколько секунду в воздухе повисла гнетущая тишина, которую так же внезапно вновь нарушил голос учителя, – но ничерта не повзрослели! Вы как были своенравными подростками, ими же и остались. Мы все хотим, чтобы вы наконец разрешили все ваши обиды, и либо остались вместе до конца дней своих, либо окончательно расстались как взрослые люди. Но чтобы все, что было недосказано – прозвучало, все что недодумано – осмыслено. Я понятно объясняю?

В воздухе вновь воцарилась тишина. Секунды текли непрерывным потоком. И когда, казалось бы уже, молчание затянулось слишком надолго, Давид встал со стула. Его голос звучал тихо, но уверенно.

– Мама, учитель. Не возражаете, если я покину вас ненадолго? Мне нужно пройтись, так лучше думается. Астрид, не составить мне компанию?

Девушка несколько секунд колебалась, после чего встала из-за стола и направилась к выходу. Задержавшись на секунду в дверном проеме, она бросила через плечо:

– Ну пойдём прогуляемся, чего застыл?

Молодые люди покинули помещение, а в воздухе моментально исчезло минуту назад витавшее напряжение, словно воздух наполнился спокойствием, которое сменяет бурю. Густав молча пил чай, а Одетта. Она смотрела на светильник, вырезанный мужем из куска кристалла, и скрестила пальцы…

***

Свечение купола мягко окутывало собой случайных прохожих, словно одеяло. "Прогулка в такое время не может быть непродуктивной," думал про себя Давид. Он был настроен решительно, такое положение вещей его сильно удручало, и судя по лицу Астрид, не его одного.

Молодые люди совершали шаги неспешно, вдыхая окружающий мир и выдыхая пламя переживаний. Чуть свежий воздух ботанического сада щекотал листья дубов и клёнов, заставляя деревья шептать тайную оду невидимым силам системы внутреннего климатического контроля. Гнетущая тишина начала растягиваться на неприличные по местным меркам расстояния, и данное обстоятельство все сильнее щекотало нервы Давида и Астрид. Кто-то должен был уступить и начать первым.

– Прости меня, – Давид решил взять дело в свои руки и нарушить тишину на правах джентльмена, – за то что улетел тогда, так внезапно, даже не попрощавшись. Я извиняюсь не потому что этого хотят от меня твои и мои родители, а потому что это чувство вины терзало меня все эти годы, – он с наигранным интересом разглядывал растения в ботаническом саду, но потом собрал всю волю в кулак и обратил свой взор на Астрид, – потому я вернулся сюда, чтобы загладить свою вину перед тобой. Перед всеми…

– Какая проникновенная речь. Долго готовился? – холодом веяло из нежных девичьих уст, настолько, что Давид невольно поёжился.

– Весь полёт. Хотя мысли витали в голове все эти годы.

– И как тебе думалось? Никто не отвлекал? Мне тут поведали, что простого курсанта в одну каюту с офицером заселили. Должно быть приятно проводить время с ТАКИМ офицером, – предпоследнее слово Астрид как можно более ярко выделила интонацией, полной сарказма. Давид же понял, к чему она клонит, и от осознания ему захотелось биться головой об эту прекрасную кору двухсотлетнего, великого и мощного дуба, под которым они сейчас проходили.

– Астрид, послушай меня пожалуйста. Я понимаю к чему ты клонишь. Я весь такой виноватый прилетел к тебе через пол галактики извиняться, но не забывая при этом потрахивать рыженькую лейтенанта Линдберг. Позволь несколько прояснить ситуацию. Это целиком и полностью её выходки с целью дестабилизировать моё состояние. Понимаешь ли… – Давид запнулся. Он не знал, можно ли ему рассказывать такое Астрид, не отправится ли он под трибунал в результате. Ведь ИИ мог его подслушивать и передавать информацию Юноне, – это все часть поставленного надо мной эксперимента. Секретность кошмарная, даже уже за то что я тебе сказал меня могут отправить под суд, а задача Юноны же – пошатнуть мою выдержку, лишить меня эмоциональной стабильности, чтобы выявить эмоциональный предел пилота.

Реакция Астрид его обескуражила. Она согнулась пополам от смеха, заливая своим звонким голосом весь сад. Когда же она разогнулась, чуть отдышавшись, Давид стоял в совершенном непонимании того, что могло её так рассмешить, и от того в его груди начала закипать обида, приправленная лёгкой яростью.

– Ну ты меня повеселил конечно. Ничего оригинальнее придумать не мог?

– Извини меня, но это чистая правда. Эдгар не даст соврать…

– Этот алкаш? Да он маму продаст за бутылку экзотического пойла!

– Ложь и провокация! Да, он синька, но никогда не врёт! И уж тем более не настолько он алкаш чтобы маму за бухло продавать…

– Хорошо, с маман я погорячилась, но он совершенно не авторитет, так что…

– Молот, – еле слышно сказал Давид. Голос Астрид сразу же затих, чтобы разлиться вновь, но теперь гораздо тише.

– Прости, что ты сказал?

– Молот может подтвердить мои слова. Но если ты заговоришь с ним об этом, меня могут ждать неприятности. Я не должен об этом никому говорить. Официально – я тестирую Кэнсэя. И новый интерфейс нейросвязи.

– До чего любопытно звучит. И как тесты? Удивишь меня чем-нибудь? – в голосе Астрид все ещё плавали ноты недоверия, но уже потонули саркастические настроения.

– Смотри, – Давид указал пальцем на небольшую берёзу в десятке метров от них, через секунду вокруг дерева появилось несколько распылителей системы орошения – они побрызгали дерево небольшим количеством воды и растворились под ковром из клевера.

– Какой интересный фокус с угадыванием времени орошения, – Астрид ожидала увидеть или услышать что-то более впечатляющее.

– Хорошо, глянь на газон вооон туда, – Давид указал в другую сторону, где была оргорожена небольшая поляна, на которой произрастала лишь газонная трава. Через пол минуты на газоне появился дрон-садовник, который принялся выстригать на газоне некие узоры. Астрид хмыкнула. Через минуту дрон закончил, и Давид поманил её пройти к этому месту. Когда они оказались там, где только что работал дрон, улыбка сошла с лица девушки, уступив место обескураженному удивлению. На газоне было написано её имя…

***

Дежурство проходило как всегда рутинно. Пётр и Фердинанд от скуки рубились в трехмерные шахматы, раз в пару минут по очереди проверяя датчики систем корабля. Однако огромный механизм, дрейфующий на орбите Одемарка, был сделан на совесть – в тысячные разы наблюдая одни и те же показания на приборной панели можно слегка двинуться рассудком. Только здравый смысл и постоянный отклик системы на действия оператора давали понять, что это не система зависла, а показания статичны. Настолько статичны, что невольно становится не по себе. О чем Фердинанд и поспешил рассказать своему товарищу по каторге.

– Не переживай, стабильность – признак мастерства! – сказал Пётр, передвигая пешку с B3-5 на C4-4.

– Ты как всегда спокоен, мой друг. Порой даже слишком, – парировал его ход Фердинанд, уводя ладью из образовавшейся ловушки, – я вообще не представляю тебя переживающим за что-либо.

– Ну подумай сам. Наша граница ответственности – этот мостик. Пока мы с тобой квалифицированно и ответственно подходим к своим обязанностям – ни нам, ни курсантам волноваться не о чем, – Пётр передвинул ферзя, – вам шах, коллега.

– Прошу время подумать. Кстати сейчас твоя очередь навестить приборную панель.

– Думай, если тебе это поможет. Пойду гляну.

Оставив друга в тяжёлых раздумьях, Пётр отправился в другой конец мостика, чтобы проверить все показания. Сигнализация не всегда могла сработать верно. Все же спокойнее проверить все показания лично.

Просматривая все зоны покрытия сенсора, он остановился на одном показателе. Возможно, датчик слегка барахлил, но на расстоянии 0.013 парсек от них был обнаружен энергетический всплеск, сопровождающийся возмущением квантовых связей. Пётр ещё раз проверил – данные верны.

– Эй, Ферди, а что у нас в 4992 секторе?

– Ничего, пустой космос, – Фердинанд встал из-за стола, потягиваясь, – а в чём дело?

– Судя по приборам там всплеск энергии с выбросом антиматерии.

– Значит явились таки… Капитан, говорит мостик.

– Слушаю вас, что случилось?

– В 4992 секторе обнаружены саламандры, судя по сигнатурам – улей вышел из гиперпространственного туннеля в этом месте.

– Вас понял. Сделайте оповещение по кораблю и сообщите на Одемарк…

Глава 6. Алый белый снег.

– То есть ты можешь управлять окружающей тебя электроникой, эм, силой мысли? – Астрид все не унималась, пытая Давида новой порцией расспросов.

– В целом – да. Но я ещё не успел как следует освоиться и не уверен, что дело касается всей электроники. Как мы смогли выяснить с Эдгаром – модуль по большей части является все же средством коммуникации, чем кибернетическим апгрейдом. Он активирует вычислительные способности моего мозга, дополняет их и осуществляет коммуникативную функцию с окружающей электроникой, но в первую очередь – с Кэнсэем. Это очень удобно – увеличивается скорость реакции и уменьшается время отклика. В принципе для управления роботом достаточно только нейроинтерфейса, половину элементов управления в кабине оставили просто для того, чтобы у пилотов с непривычки не было паники. Признаться, я тоже сначала нервничал, но потом освоился.

– А как тебе робот? Почему вообще Кэнсэй? Что это за имя? – Астрид все не унималась. Они сидели на газоне, и беседовали так уже больше часа. Руки девушки постоянно что-то теребили – травинку, лист дерева, волосы Давида… А он был и не против вовсе, еле слышно Мурлыкал только себе под нос, как кот.

– Кэнсэй – это древний японский мастер меча. Дань предкам. У робота в вооружении огромный арсенал плазменных и гравитационных клинков. Плюс есть два плазмомёта Гатлинга и даже гравитационный хлыст! Последний, правда, я опробовать не успел…

– Это звучит как технологическая камасутра. Не успел опробовать хлыст, развратник, – Астрид толкнула его плечом, но так неудачно, что оба повалились на траву. Их лица оказались в опасной близости друг от друга.

– Хочешь…

– Даааа? – Астрид вытягивала слова из Давида, как клещами.

– Хочешь, мы можем вместе…

– Нуууууу?

– Полетели на линкор, на орбите сейчас находится Кэнсэй. Мы можем полетать вместе.

– Что же ты раньше молчал?! Полетели конечно! Пошли, я знаю короткую дорогу в сторону Космопорта!

Астрид вскочила на ноги, взяла Давида за руку и потащила что есть сил за собой. Он только и мог, что лететь за ней безвольной куклой, доверив своё тело ей.

Космопорт встретил двух ночных посетителей все теми же яркими огнями и бдящей охраной. Давид воспользовался своим удостоверением пилота, Астрид же – отцовской фамилией. Впрочем, она и сама была на хорошем счету, так как выполняла несколько заказов для службы безопасности космопорта, потому её узнали без проблем. Озвучив цель своего визита, визитёры получили доступ к одному из маленьких восьмиместных челноков, на котором можно будет добраться до покоящегося на орбите линкора. Челнок был выполнен лаконично – ни одна деталь не была лишней, лишь самые необходимые элементы, минимум удобства, максимум надёжности. Давида накрыли воспоминания. Именно такой стальной серый корпус челнок поместил в себя Давида, доставив человека внутри себя на межзвёздный крейсер.

Давид уселся за штурвал, подумав немного вопросительно посмотрел на Астрид. Она мотнула головой, мол, "Не возражаю". Не встретив никаких причин покинуть кресло пилота, Давид устроился поудобнее, пристегнулся, включил двигатели. Машина тихо зарычала. Давид попросил ИИ послать запрос на разрешение вылета в диспетчерскую космопорта. Однако, задумавшись, сказал это вслух.

– Ты что-то спросил у меня, – сидящая рядом девушка оживилась.

– Эм, нет.

– Ты только что назвал моё имя и что-то там про диспетчерскую.

– Оу, это. Я попросил ИИ отправить запрос на вылет.

– А при чем тут моё имя? – Астрид все не унималась. Было видно что девичье любопытство гложет её все сильнее.

– Это имя… – Давид мялся. Он не решался признаться в таком ей, той, что сидит рядом с ним в кресле, – так зовут мой ИИ. Астрид.

– Чертов романтик, это же так мило! – вскрикнула Астрид, и вскочив с кресла прижала голову Давида к груди. Тепло женского тела молнией пронзило душу, возбудив до предела все нейроны. Дыхание участилось. С небес на землю его спустил голос Астрид, но уже в голове.

– Давид, разрешение на взлет получено шлюз номер 18 в нашем распоряжении. Однако, учитывая ваше возбуждение, я хочу предложить автоматический режим пилотирования. От вас требуется только не покидать кабины управления челнока, чтобы связь между мной и бортовыми системами была максимально стабильной.

– Хорошо, Астрид, постройки пожалуйста маршрут до линкора и скажи сколько полёт займёт времени.

– По приблизительным подсчетам, исходя из характеристик летательного аппарата – около сорока минут.

Давид обнял девушку за талию, прижав к себе ещё сильнее. В это время двигатели загудели сильнее прежнего, и челнок медленно двинулся к зоне взлета, чтобы затем покинуть купол через шлюз. Астрид в панике дернулась, глядя на приборную панель, потом, осмыслив происходящее, расплылась в улыбке.

– Так ты не только своим роботом и Дронами управлять можешь? Проказник.

– Ну, я сомневаюсь насчёт линкора, но думаю, при должной тренировке и его осилим. Голова правда болеть будет, – он усмехнулся. Тем временем челнок уже добрался до зоны взлета и запускал двигатели на полную. Давид предложил Астрид пока сесть и пристегнуться, она не стала отказываться от столь джентльменского предложения.

Пройдя ворота шлюза, челнок начал набирать скорость, устремившись ввысь по малой дуге. Нагрузка стабилизировалась, скорость стала постоянной, и Давид отстегнул ремни. Астрид последовала его примеру, после чего повернулась у нему.

– Сколько времени займёт полёт?

– Около 40 минут, может чуть меньше.

Астрид встала, сделав шаг вновь прислонилась грудью к Давиду. Погладив его светлые, как снег, волосы, она посмотрела ему в глаза и спросила:

– Ты когда-нибудь делал это в кабине космического челнока?

– Никогда в жизни…

– Тогда запомни этот момент…

Её губы поцеловали Давида в лоб, задержавшись на секунду, затем скользнули вниз, навстречу его ничего не понимающим и удивленным губам. Её глаза встретились с его глазами. Одежда, подхваченная невесомостью, устремилась на приборную панель. Примирение началось…

***

Подлетая к линкору, ИИ запросил разрешение на посадку. Когда разрешение было получено, челнок совершил крутой вираж и направился прямиком у стыковочной палубе. Давид как в первый раз любовался величественными красотами огромной машины. Удовольствия Астрид были попроще – она лежала головой на коленях у Давида и гладила его ладонь. Стоило полагать, что от прежних обид не осталось и следа.

Наконец, челнок проник в чрево космического корабля и всецело отдался стыковочным механизмам. Огромные стальные клешни аккуратно взяли челнок, и, словно игрушечный, поставили на площадку для высадки пассажиров. Гости корабля наконец показались в свете огней линкора, чем несколько потревожили дежурных вояк. Обозначив цель своего визита и показав значок пилота, Давид с гостьей отправились исследовать огромные просторы этого невероятного механизма.

Путь их лежал через половину корабля, к ангару с роботехникой. За неделю полёта Давид успел немного изучить строение корабля, потому охотно рассказывал Астрид обо всем, что их окружало на данный момент. Не забывая при этом якобы ненароком заводить её то в служебное помещение, то в свободную каюту, вскрывая замок не без помощи ИИ.

В конце концов, устав от уединений, Давид и Астрид просто шли по кораблю, беседуя и разглядывая внутреннее убранство.

– Скажи, Астрид, почему ты меня так быстро простила? Слишком все просто оказалось…

Астрид остановилась и сосредоточенно посмотрела на него. В словах Давида не было ни намека на шутку, издевку или сарказм. Его лицо выражало чистую, искреннюю озабоченность сложившейся ситуацией, хотя для него все обернулось весьма хорошо. Астрид подошла вплотную, её рука коснулась щеки, и губы нежно прошептали:

– Идиот ты.

– В каком это смысле?! То есть, обзываться было не обязательно!

Она нежно улыбнулась и пошла дальше, рассказывая ситуацию с её точки зрения.

– Понимаешь, Давид, я тебя давно уже простила. Я прекрасно знала зачем ты улетел, почти с самого начала. Отец мне все рассказал. Конечно, следовало бы попрощаться нормально, рассказать все мне, но ладно, что было – то было. Однако, как ты уже понял, все зависело от твоего возвращения. Если бы ты вел себя как ни в чем не бывало, клянусь, я бы тебе ещё и врезала. А так – ты извинился. И в твоём голосе я слышала искренность, в глазах видела раскаяние. Вот как можно злиться на такого мальчика? Даже такой большой и серьезной девочке, как я, – Астрид улыбнулась и подмигнула. Давид же осмысливал и мотал на ус все её слова. Что-то подсказывало ему, что эти знания по жизни ещё не раз сыграют добрую службу.

Так, за неспешным и душевным разговором они дошли до ангара. Давид приложил свой значок пилота к панели авторизации – и врата распахнулись перед двумя гостями. Взору молодых людей открылась величественная картина – десятки огромных боевых машин, сверкающих стальной чистотой и веющих непоколебимой мощью и величием, а в самом конце ангара стоял он – Кэнсэй.

Огромный робот был как всегда величествен. Его металлическое тело выглядело блистательно под яркими лучами искусственного освещения корабля, и всем своим видом излучало уверенность в собственных силах. Давид скучал по этому виду. Когда они вместе с Астрид подошли ближе, пилот дал команду через нейромодуль активировать Кэнсэя. Величественный колосс ожил.

– Эта штука поистине титанических размеров, – причитала Астрид, разглядывая робота со всех сторон, – и не сложно тебе с ним управляться?

– Я потратил почти 6 лет своей жизни на оттачивание навыков, – в голосе пилота не были ни тени позерства или гордости.

– Я уже и забыла сколько времени прошло…

– Давно это случилось… Что ж, иди сюда, в этой кабинке ты можешь надеть биокостюм.

– Стоп, зачем это?!

– А ты разве не хочешь прокатиться?

– Хочу конечно… А можно?

– Видишь это? – Давид показал золотой перстень с чипом внутри, на котором красовалась эмблема Академии, – такие выдают особо отличившимся во время учёбы. Этот перстень даёт мне право проводить тренировочные вылеты в любое время по моему желанию, а также доступ в любые технические помещения Академии или Линкора. Пришлось знатно попотеть, чтобы его получить.

– Вижу, конечно. Ладно, давай сюда костюм, – Астрид взяла биокостюм и проследовала в кабинку. Давид вошёл в соседнюю. Со стороны Астрид шёл звук снимаемой одежды и запах девичьих духов.

– Астрид, тебе помочь?

– Спасибо, сама справлюсь.

По команде Давида Кэнсэй развернулся кабиной к ним. Пилот подошёл к платформе и нажал кнопку готовности лифта. Астрид все не выходила. Когда терпение уже начало иссякать, она вышла из кабинки. Биокостюм идеально сидел на её теле.

– Мне кажется, это костюм придумал какой-то извращенец, – Астрид нервно поправляла костюм.

– Если ты о прозрачности – это боевой костюм, и так видно все повреждения на теле пилота, без снятия одежды. Как видишь, самые важные места защищены особенно.

– Все равно некомфортно мне. Бесит. Ладно, поехали.

Они шагнули на платформу, которая подняла их на уровень груди робота. Далее пилот и его гостья перебрались на робота, и проникли в кабину через открытый люк. В кабине Астрид на время потеряла дар речи, настолько её поразило внутреннее устройство Кэнсэя. Обратив внимание на кресло, она повернулась к Давиду.

Читай на Книгоед. нет

– А как мы будем делать это вместе, если тут всего одно кресло?

– О, не беспокойся об этом, сейчас все будет.

Давид наклонился к люку, чтобы открыть его, но панель сигнализировала о блокировке.

– Астрид, сможешь разблокировать люк? – Давид мысленно обратился к ИИ. Через секунду блокировка люка была снята.

– Готово, Давид.

– Спасибо, – Давид мысленно поблагодарил ИИ, после чего открыл люк.

– Вот, располагайся. Это кресло наблюдателя, тут безопасно и ты можешь видеть все что происходит.

– Уютненько. Даже слишком.

– Да, в этой модели как-то гармоничнее выполнен интерьер…

Беседуя по внутренней связи о внутреннем устройстве робота, Давид направил Кэнсэя к шлюзу. Огромный механизм, окруженный аурой спокойствия и силы, двигался быстро, но плавно. Сервоприводы на этой модели работали особенно, не так, как на старых машинах. Наконец, покинув шлюзовую камеру, Кэнсэй шагнул в пустоту и безмятежность. Тела пилота и пассажира мгновенно ощутили невесомость, однако спустя некоторое время заработали гравитационные подушки, создающие слабую гравитацию внутри кабины и уберегающие пилота и пассажира от ударов и перегрузок. Все же это боевая машина, а в бою всякое может быть.

Запустив сканирование, Давид выбрал одинокий астероид на небольшом удалении от корабля и направился туда.

– Скажи, Давид, а робот может спускаться на планету?

– Вообще да, характеристики силовой установки и двигателей позволяют, однако для последующего взлета потребуется долгая перезарядка аккумуляторных батарей. Потому рекомендуется делать это только в крайнем случае, иначе ты рискуешь зависнуть на планете на 30 часов.

– Я смотрю ты хорошо ознакомился с техническими характеристиками.