Текст книги "Одемарк (СИ)"

Автор книги: Иван Тараненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– Я поняла вас, на будущее приму это к сведению, – так же внезапно в голове вновь раздался голос. А вот это уже новости. Нельзя об этом никому проговориться, лучше обсудить этот вопрос с Эдгаром, при удобном случае. Было бы отлично, если этот случай предоставится вот прямо сейчас, ну или следует постараться над тем, чтобы это свершилось как можно скорее. От интеллектуального диалога с интеллектом искуственным его оторвала Юнона.

– Что же ты, Давид, мне и не позвонил даже. И сейчас стоишь, как в рот набрал чего. Надеюсь, воды.

– Приветствую тебя. Я хотел бы извиниться за своё поведение, прошлой ночью оно было крайне неподобающим. Как курсант, как один из лучших, я весьма опозорился, показав слабость и потеряв самообладание.

Юнона отвернулась. Она вошла обратно в каюту, махнув Давиду, чтобы он тоже входил. Её вещи были аккуратно сложены, офицерский мундир висел в шкафу на вешалке, а на столе лежали две книги и стоял чай в герметичной кружке. Несмотря на некую, на взгляд Давида, сумбурность в поведении, Юнона была человеком весьма аккуратным и педантичным, такой вывод напрашивался сам собой в свете последних событий. Уборка, её поведение во время боя и сейчас. Она села за стол, открыла книгу, Давиду же кивнула на кровать, жестом предложив располагаться. Молча. Кровать была большой, двуспальной, со свежим белым постельным бельём. Для курсанта, которого приучали к лишениям, но который привык к суровым условиям ещё с детства, это было очень в диковинку. Да, спать на полужёсткой койке полезно для скелета, а биокостюм поддерживает оптимальную температуру тела, не позволяя перегреваться и переохлаждаться, что крайне положительно сказывается на качестве сна и здоровье в целом. Он ни разу в жизни не спал в “обычной”, привычной для землян, постели.

– Понимаешь ли, Давид. Все мы люди. Мы живые. У нас есть чувства, эмоции. Это бремя, которое нам подарила эволюция, чтобы бочка мёда не была слишком сладкой. И то, что рано или поздно эмоции человека переполняют и просятся наружу – это нормально. Это как вулкан. Чем дольше копится жар внутри – тем яростнее он вырывается наружу. С людьми так же. Чем дольше копить всё в себе, тем масштабнее потом поток эмоций, который вырвется наружу. А случиться это может в самый неподходящий момент, – она повернулась, глядя Давиду в глаза. Увидев некоторое замешательство на его лице, Юнона улыбнулась. Потом взглянула на кровать, перевела взгляд опять на него, – ты что же, стесняешься спать со мной? А совсем недавно не стеснялся.

– Не в этом дело, я в постели не спал никогда, – Давид оправдывался как провинившийся школьник. Тут же сам себя корил, потому что оправдывать было не за что, так как он, по большому счёту, ни в чём не виноват. Он не виноват в том, что спал всю жизнь в биокостюме на полужёсткой койке, он скорее даже благодарен этому.

– Ну что ж, всё бывает в первый раз. Не стесняйся, располагайся. Я не кусаюсь.

Давид замялся. Он не спешил располагаться, не спешил идти в эти хитроумно расставленные ловчие сети. Мысль о том, что всё вокруг происходило явно неспроста, давно родилась в его голове, а разговор с Молотом после брифинга только подтвердил эту теорию и удобрил семя сомнений. Да, Юнона вызывала в его сердце некие чувства. По крайней мере, ему так казалось. А может, и не в сердце было дело? Возможно, родина этих мыслей была гораздо ниже… Столь долгое отсутствие, мысли по дому. Смысл себе врать? Он скучал по ней. И всему виной была она, оставшаяся там, на Одемарке. Именно потому он так легко принял Юнону – она напоминала Давиду то чувство, которое он оставил в бескрайних ледяных равнинах родной планеты. Оставил, но не забыл. Тот же водопад рыжих локонов, та же девичья непосредственность вперемешку с твердым характером и юным задором. Хотя как знать, жив ли ещё, этот задор. И жива ли она…

Квантовая связь на такие расстояния была весьма затратной и энергоёмкой, потому использовалась исключительно для служебного обмена данными. Личное пользование не допускалось никому. Потому узнать какие-то новости было почти невозможно, если только на первый курс академии не поступал кто-то с той же планеты. Что на памяти Давида было только один раз. Ну, помимо его самого с Эдгаром. И в тот раз он так и не почерпнул ничего нового. Все в порядке, все как обычно – вот что он узнал. Но теперь у него появился шанс вернуться, узнать все лично, посмотреть в её зелёные, как полярное сияние, глаза…

От витаний в облаках его опять отвлекла Астрид. Она уточнила, почему Давид ничего не делает, хотя ему предложили устраиваться поудобнее. Он ничего не ответил, лишь посмотрел на Юнону еще раз.

– Извини, но нет. Это неправильно. Я отправлюсь к капитану корабля, буду настаивать на отдельной каюте.

– Тебе так со мной не нравится? – Юнона сделала обиженное лицо.

– Нет, просто это неправильно. Мы ведь даже не пара, и не женаты.

– Это всегда можно исправить. Ты бы хотел? Меня. Да чего ты покраснел?! Взять меня в жёны, развратник! – она залилась звонким смехом, который тысячами маленьких звонких колокольчиков разнесся по каюте. Давид молча смотрел на то, как она смеётся над своей шуткой, подождал, пока смех умолкнет. Потом ответил, выдержав паузу.

– Может быть, да. А может и нет. Этот вопрос я считаю провокационным, потому не хочу и не буду на него отвечать. Прошу простить, я к капитану.

– Ну ну, удачи там, – все с той же улыбкой на лице пожелала девушка.

– В смысле?

– Капитан лично мне предоставил ключ и биометрический код для доступа в каюту. Он был весьма любезен и учтив. Такой галантный пожилой мужчина, ах, – сказав это, Юнона зажмурила глаза, положив руку на сердце. Давид замер. Последняя надежда на спокойный полёт таяла, словно одемаркская снежинка на ладони.

– Ты хочешь сказать, у меня нет выбора?

– Выбор есть всегда, вопрос в том, правильный ли он.

– Хорошо. Я остаюсь, – Давид принялся располагаться, положил свои вещи в шкаф, потом взглянул на Юнону. Она совсем не обращала на него внимания теперь, пила чай и читала книгу. На обложке было имя автора – Рэй Бредбери. Давиду это навеяло весьма тёплые воспоминания, – он хорошо пишет. Писал… Красиво.

– Так тебе тоже нравится?! – Юнона повернулась к нему, в глазах читался детский восторг.

– Да, читал несколько его книг в бумажном варианте. Раритет жуткий, однако статус отличника позволяет разжиться и такими вещами. Не буду отвлекать тебя от чтения, схожу к Эдгару.

– Договорились. И помни, я тебя буду ждать тут, – она подмигнула.

Давид молча вышел. Все, абсолютно все в этой ситуации его не устраивало. Он успокаивал себя лишь тем, что все эти неудобства только на время полёта, уж дома он от неё как-нибудь отделается. До каюты Эдгара было всего пару минут пути. На двери навигатора красовалось сообщение “не беспокоить”. Давид уже понял, что так просто ему друга не вытащить оттуда, нужен весьма хитроумный план.

– Астрид.

– Слушаю вас, Давид.

– Соедини меня пожалуйста с Эдгаром по локальной связи, если его коммуникатор в радиусе доступности.

– Принято, одну секунду.

Звонок пошёл. Потянулись долгие секунды ожидания. Наконец, спустя продолжительное время, зов Давида был услышан. Эдгар ответил.

– Стоило догадаться, что так просто ты меня не оставишь в этом полёте, – голос навигатора был несколько раздражён.

– Ты что себе позволяешь, прощелыга? Мы ещё даже не вылетели, а ты уже кого-то склеил? Надеюсь хоть девушку.

– Да иди ты тундрой, зазнайка.

– Ладно, выходи, поговорить нужно.

– Так я слушаю, говори.

– С глазу на глаз.

– Ох, Давид, ты самая мерзкая заноза в моей заднице. Сейчас выйду.

Давид остался ждать снаружи. Томительное ожидание скрашивало созерцание интерьера корабля. Все те же светлые тона, мягкий свет, четкие линии. Давид любил это сочетание простых деталей, которые в сумме давали столь приятный глазу вид. Наконец, дверь открылась, демонстрируя Эдгара во всей красе.

– Ну, так чего же мы ждём?!

– Пройдемся? До машинного отделения.

– А почему не на капитанский мостик сразу?

– В машинном из-за помех от силовой установки беспроводная связь не работает.

– Понятно, идём.

Весь путь до машинного отделения друзья молчали. Каждый думал о своём, однако все вопросы негласно решили оставить до тайной комнаты. У входа в помещение силовой установки их ждал терминал авторизации. Давид приложил руку, система опознала его и уточнила цель визита.

– Научно-исследовательская деятельность курсанта, – ответил он.

Терминал закрылся, через несколько секунд появился доступ в машинное. Они вошли. Эдгару уже не терпелось, весь его вид говорил о крайней заинтересованности происходящим, хотя только что буквально он и не собирался покидать своей каюты.

– Трави свои байки, сказочник!

– У тебя нет никаких данных касательно всего этого эпического треша?

– А что, думаешь рыжая бестия клеится к тебе не потому, что ты такой красавчик, а потому что ей так приказано действовать на Земле?

– Кончай острить, я серьёзно.

– Самооценку вам, батенька, нужно поправить, – навигатор дружески похлопал его по плечу. Давид эту руку аккуратно стряхнул.

– Так. Ты что-то знаешь. Я скорее поверю в то что Молот сидит вечерами и рыдает над какой-нибудь мыльной оперой, чем в то что ты о чем-то не осведомлен.

– У каждого есть свои скелеты в шкафу. Только не все спешат их выпускать на свет. К тому же – стоит ли? Я не очень горю желанием получить незабываемые впечатления от коротания дней в камере за разглашение.

– Тогда у тебя будет возможность получить незабываемые впечатления от наказания за взлом коммуникатора и употребление алкоголя на корабле. Колись, орех! У тебя выбора нет, теперь уже.

Лицо Эдгара стало серьёзным. Потянулись невидимой нитью долгие секунды томительного ожидания. Взор Давида испепелял, в нем был весь тот жар, которого не хватало на Одемарке. Словно при рождении этого человека планета отдала ему свои последние пламенные вздохи. Наконец, Эдгар заговорил.

– Ну что ж. Нет смысла больше от тебя это скрывать. Юнона был предоставлен полный карт-бланш. Всему руководству академии, военному и учебному персоналу было категорически запрещено ей как-либо мешать. Самое интересное то, что такие полномочия были предоставлены лишь ей одной. Есть неподтвержденные данные о том, что ты попал под секретную программу тестирования нового нейроинтерфейса. Такого ещё никогда не было, двусторонняя нейросвязь человека с искусственным интеллектом. И Юнона должна протестировать тебя. Нужны данные твоего поведения в момент эмоционально критических состояний, как ты себя поведешь, что будешь думать, чувствовать, какие решения примешь. Но это пока информация без подтверждения, и Молот просил тебе не говорить этого до уточнения этих данных. Видимо, это уже не потребуется…

Давид молчал. Его лицо рисовало мимикой бурную мыслительную деятельность, взгляд был направлен в пустоту вселенского вакуума. Наконец, он собрался с мыслями и посмотрел на Эдгара.

– Ты прав. Ждать не нужно. Нейроинтерфейс действительно отличается от предыдущих моделей и общепринятых стандартов. Посмотри на это, – Давид отвел взгляд, его глаза сфокусировались на диагностической панели. Внезапно, консоль управления активировалась, на экране всплыла информация о состоянии ядра двигателя антиматерии. Эдгар хмыкнул.

– Тоже мне, удивил. Любой, кому имплантирован нейроинтерфейс, умеет такие фокусы.

– Ага. Только для активации нейросвязи нужно обратиться к ИИ сперва, дождаться ответа и сообщить запрос. Так вот. Я ничего не говорил Астрид. Я просто подумал, что неплохо было бы получить диагностические данные двигателя прямо на монитор консоли. Астрид ничего не ответила, хотя по протоколу должна была. То есть, она действовала не по протоколу.

– Стоп, что?! – глаза Эдгара округлились, а лицо приняло крайне озабоченный вид, – хочешь сказать что ИИ действует по своему усмотрению, руководствуясь твоими мыслями? Это же, мать вашу, полная интеграция! Такая дичь запрещена по всем инстанциям и карается раскаленной арматурой глубоко в душу!

– Да, вот это меня и заботит. Либо на Земле поклали эту самую арматуру на все протоколы безопасности, либо у них есть полномочия этими протоколами подтереться. Когда я стоял перед входом в каюту, я весьма переживал за прошедшую ночь с Юноной…

Эдгар изменился в лице. Его и без того вытянутая от осознания происходящего физиономия приняла окончательный и бесповоротный вид полнейшей прострации и осмысления происходящего. Услышав про ночь с Юноной, он не выдержал и выкрикнул:

– Что?! Какая ещё ночь?! Так вы это, того?! Любовнички уже?! Вот это ты вжарил, дружище, вжарил да отжарил, ай молодца, времени даром не терял! Уважаю!

– Да угомонись ты, дай договорить. Ничего не было, я уснул пьяный, а она прибралась в комнате… – после этих слов Эдгар засмеялся. Даже не так, он заржал как сумасшедший, историческим смехом со вздохами, кривлянием и фактически катанием по полу. Давид подождал, пока у друга прекратится приступ истерики, а затем продолжил, – так вот, если ты позволишь, я договорю. Я весьма переживал из-за случившегося, в этот момент Астрид поинтересовалась у меня, все ли в порядке. Естественно через нейроинтерфейс. Я машинально ответил, мысленно. И она ПОНЯЛА меня! Без инициации протокола взаимодействия, просто так, как мы с тобой сейчас общаемся.

Эдгар разогнулся. Его начало потихоньку отпускать. Судя по-всему, такого треша он давно не слышал. Его глаза были красными от выступивших слез, дыхание все ещё было прерывистым и частым. Наконец, отдышавшись, он выпрямился во весь рост. Лицо навигатора выражало весь спектр эмоций сразу, что, по мнению Давида, в тот момент выглядело весьма забавно.

– Короче говоря, друг мой, ты попал. Так просто теперь тебе не отделаться ни от Юноны, ни от испытаний, да вообще ни от чего! Так что расслабься и получай удовольствие от процесса. Пошли. Я к себе в каюту, а ты – к Юноне, – Эдгар похлопал Давида по плечу, и направился к выходу. Уже у дверей, он на мгновение остановился, и бросил через плечо, – но лучше тебе быть всегда настороже. А с Молотом я поговорю, как подвернется случай. Пока веди себя как обычно и не усугубляй ситуацию.

В каюте его ждала Юнона. Она сидела все так же за книгой, вероятно, в той же позе, в которой и проводила Давида пол часа назад. Оторвав взгляд от чтива, девушка внимательно посмотрела на пилота. Увидев некоторое смятение на его лице, она не позволила себе молчать.

– Что такое, уважаемый Давид, с тобой приключилось в прогулке? Неужели Эдгар тебя обидел?

– Все в порядке. Он обижает меня своим поведением, местами аморальным. Всего час на корабле, а уже склеил кого-то из персонала. Алкоголик и развратник.

– Ну зачем же ты так о своём навигаторе и друге? И вообще, Давид, зависть – плохое чувство, – Юнона рассмеялась. Шутка определённо пришлась ей по вкусу, пусть и придумана ей же секунду назад. Просмеявшись, она продолжила, – ты, Давид, в отличие от своего друга, располагаешь уникальной возможностью не заниматься поисками, а приступить сразу к делу! Стоит только попросить, – после этих слов она вихрем вскочила с кресла и моментально оказалось напротив Давида. Её лицо было рядом с его лицом. Её огненные локоны обжигали, хлестнув по лицу, словно пламя юных звёзд. Их губы оказались в опасной близости. И сойдутся ли они в поцелуе – сейчас зависело только от него. Только Давид сейчас мог принять решение и направить события в нужное ему русло. В те мгновения, пока он взвешивал все варианты развития событий, в голове раздался голос Астрид.

– Давид, анализируя ситуацию, я пришла к выводу о том, что сержант Линдберг манипулирует вашим психическим состоянием с целью вывести вас из эмоционального равновесия. Я крайне рекомендую дать отпор. Основываясь на собранных мною данных, рискну предложить тот же способ воздействия, что применяется в отношении вас.

Давид не стал ничего отвечать ИИ, но решение принял сразу. Совет Астрид показался ему очень точным и уместным. Он даже успел подумать, что это гениальная идея, и как он раньше до этого не додумался?!

Подняв руку, Давид тыльной стороной ладони провёл по щеке Юноны, затем аккуратно взял в руку несколько рыжих локонов, поднес их к своему лицу и, зажмурившись, вдохнул её запах. Приятный, сладкий парфюм наполнил его душу теплотой и беззаботностью, но это предательское блаженство быстро отозвалось напряжением чуть ниже пояса. Нужно было взять себя в руки, нельзя все портить в такой момент, когда он зашёл так далеко! Выпустив волосы из рук, Давид подался чуть вперёд, легонько взяв пальцами Юнону за подбородок. Какая нежная, бархатная кожа. Он повернул её голову чуть боком к себе, так, чтобы его лицо оказалось рядом с её ухом, настолько близко, чтобы она могла ощутить жар его дыхания, и прошептал еле слышно:

– Ты прекрасна. Знаешь, если я надумаю – я сразу дам тебе об этом знать, – после этих слов поцеловал её в шею. Девушка стояла, не двигаясь, было видно что по её телу побежали мурашки. Давид сделал шаг назад, подмигнув Юноне, и проследовал в дальний угол каюты, чтобы сесть во взлетно-посадочное кресло, и уже оттуда обратился к ней ещё раз, – мы вот вот взлетаем, не забудь сесть и пристегнуться.

Постояв ещё несколько секунд на месте, Юнона, медленно развернувшись, проследовала в тот же угол. Молча села в кресло, пристегнулась. Взгляд её был направлен в пустоту, а губы держали в себе все те невысказанные слова, которые могли бы быть изложены, развивайся ситуация по её сценарию. Давид же внутренне ликовал. Однако, корил себя за то, что разыгравшиеся гармоны были слишком высокой ценой за эту победу.

Его размышления прервал голос капитана корабля. Он пожелал всем удачного полёта и запустил предстартовый отсчет. 60 секунд, 59, 58. Сердце Давида забилось сильнее прежнего. Всего лишь 140 часов полёта и он сможет вновь увидеть её…

***

– Ты сегодня раньше обычного, – седовласый статный мужчина отвлекся от работы за оружейным станком, повернувшись в сторону входной двери. В проёме, словно в портале из другой вселенной, ледяной и сверкающей красным отблеском звезды, стояла девушка. Защитный костюм скрывал под собой самые утонченные девичьи черты, которые можно было только представить, и на первый взгляд отличить мужчину от женщины в этом костюме было почти невозможно. Но отцовское сердце обмануть гораздо сложнее, чем человеческий глаз.

– Здравствуй, отец. Ты же знаешь, что мне в шахтах скучно и неприятно, потому я стараюсь как можно быстрее добыть свою норму и вернуться к тебе, – девушка произнесла эти слова, стягивая с себя костюм. Под шлемом скрывался огромный водопад красных, как цвет умирающей звезды, волос, которые, ощутив свободу от тесного и душного шлема, опустились на плечи и спину девушки, покрыв собой юное тело почти до пояса. Под защитными стеклами шлема скрывались два изумруда – глаза у девушки были ярко-зеленого цвета, столь насыщенного, словно были высечены из того самого минерала, что добывался в шахтах внутри недр Одемарка и служил стабилизатором в энергетических установках антиматерии, позволяя контролировать процесс выделения энергии. Девушка подошла к отцу, взглянула на его новое изобретение, – я посмотрю, отец, ты придумал новую винтовку. Я могу тебе помочь чем-то?

– Если так хочешь – мне нужно распечатать и запрограммировать пару схем, можешь заняться.

– Хорошо. Не расскажешь что это за игрушка будет? Или ты готовишь сюрприз?

– Я задумывал это оружие как высоковольтную винтовку Гаусса, с индукционым нагревательным элементом, чтобы металлический шар перед выстрелом раскалялся до нескольких тысяч градусов. Да, помоги мне ещё пожалуйста с выбором подходящего сплава.

– Хорошо, отец, я сейчас посмотрю характеристики доступных нам металлов.

Девушка проследовала в дальний конец мастерской, к рабочей консоли. Несколько минут оба работали в тишине. Мужчина – занимался разработкой ствола, девушка – поиском нужного сплава. Внезапно мужчина нарушил тишину:

– Слышала новости?

– Не особо, в шахтах со свежими новостями всегда скудно, а если и есть что-то – я обычно мимо ушей пропускаю, так как тружусь в роботе, а связь там используется исключительно для рабочих вопросов. Сам же знаешь.

– Ты права, прости, запамятовал.

Они продолжили работать в тишине. Так прошло ещё несколько минут, и наконец девушка не выдержала.

– Отец.

– Да, что такое? – мужчина встрепенулся. Было видно, что он задумался о чем-то своём, и девичий вопрос застал его явно врасплох.

– Может быть поведаешь мне, что же за новости?

– Точно, прости. Новостей две. Если коротко – хорошая и плохая. В целом, как всегда иронично, – мужчина на мгновение замолчал. Девушка отвернулась от консоли, полностью уделив внимание своему отцу.

– Отец, почему ты замолчал? Начинай с любой.

– Возможно, ты уже слышала это. Давид прилетает через неделю…

Девушка замерла. Её глаза нащупали пустую точку в пространстве и смотрели туда, не двигаясь. Сама же она стала похожа на античную статую. Спустя несколько мгновений она повернулась к консоли и продолжила работать. Уже через плечо она спросила отца:

– А какая же хорошая новость?

– В нашем секторе галактики обнаружили следы наличия улья Саламандр. Так как их привлекает добыча Лейбнита – (Лейбнит – стабилизирующий минерал для антиматерии, позволяющий использовать антиматерию в компактных энергетических установках– прим. автора), в центре управления решили, что наша колония находится в опасности. Потому Давид летит сюда, и потому он отсюда улетал. Он сделал этот тяжёлый выбор, чтобы защитить нас, Астрид, довольно хранить обиду на него. Он вернётся сюда и загладить свою вину, защитив свой дом от вторжения инопланетного хаоса.

Девушка ничего не ответила, лишь продолжила работать. Отец знал, что переубеждать её бесполезно, и что лишь сам Давид сможет загладить ту обиду, которая поселилась в девичьем сердце после его отбытия…

Глава 5. Дом, милый дом.

Полёт, длящийся уже почти 130 часов, приближался к своему концу. Оставшиеся 10 часов нахождения в подпространственном туннеле лично для Давида были отведены на подготовку к прибытию, отладку посадочных систем и калибровку Кэнсэя. Юнона, как ни странно, более ни о чём с ним не говорила. Более того, после первой ночи она удалилась к себе в каюту. Так что всю оставшуюся часть полёта он был предоставлен сам себе. Всё это время было потрачено на изучение детальных характеристик Кэнсэя, его вооружения и дополнительных модулей. Эдгар обещал поговорить с нужными людьми, чтобы на робота установили гравитационные ракеты. В остальном же время текло своим размеренным чередом, складывалось даже ощущение, что ничего и не произошло вовсе.

За час до прибытия все заняли свои места. Давид поднялся на борт Кэнсэя, чтобы быть готовым по прибытию моментально ринуться в бой, если потребуется. Так же поступили и все остальные пилоты боевых машин. Все выглядели спокойно, однако в воздухе чувствовалось повисшее напряжение, аромат которого витал от человека к человеку, просачивался через системы вентиляции и фильтров, сквозь защитные костюмы, заставляя адреналин выплёскиваться в кровь и ускоряя ритм сердца, вводя всех в состояние, подобное трансу. Возможно, так же себя чувствовали древние викинги, приближаясь к неизведанным ранее берегам и не зная, чего им ожидать, потому готовились сразу ко всему.

Бортовой компьютер вёл обратный отсчёт до выхода из гипертуннеля. С каждой минутой напряжение только нарастало, хотя видимых причин для того не было. Но каждый знал, что в случае обнаружения опасности в точке выхода из подпространства реагировать нужно будет молниеносно. Ни в коем случае нельзя подпускать саламандр к космическому кораблю, это грозило катастрофой абсолютно всем.

Давид также, как и все остальные, переживал. Плюс ко всему он в последние 24 часа не видел Юнону. Она даже не появилась во время осмотра Кэнсэя и не заняла своё место инструктора. Было непонятно, обиделась ли она, либо посчитала, что Давид теперь вполне самостоятелен и может управиться с боевой машиной в одиночку. Так или иначе, её сейчас не было, кресло инструктора пустовало, а он был предоставлен сам себе.

Шли минуты. Обратный отсчёт приближался к своему концу, после которого было бы уже не важно, что произойдёт, ведь каждый был наготове и ждал. Наконец, женский электронный голос дошёл до нуля, после чего корабль ощутимо дёрнулся, выйдя из гиперпространства.

– Всем оставаться на своих местах, начинаем сканирование сектора! – раздался по корабельной связи голос капитана. И экипаж, и пилоты смиренно ждали. Секунды текли, словно были чем-то вязким и тягучим, точно переохлажденное машинное масло. Они складывались в минуты, которые сменяли друг друга, и казалось, что этому хороводу времени не будет конца. Потому все облегчённо выдохнули, тот же голос капитана вновь раздался в динамиках по всему кораблю, – сектор чист, берём курс на Одемарк. Всем пилотам разрешается покинуть свои машины, кроме дежурного звена. Вы будете прикрывать спуск на планету пассажирских челноков.

У Давида замерло сердце. Шанс увидеть её все ближе. Он надеялся, что в космопорту среди встречающих сможет найти её россыпь рыжих локонов, услышать её голос, выкрикивающий его имя… Надеялся, хоть и понимал, что обида в девичьем сердце слишком сильна.

Его челнок был под номером 13. Счастливое число, как ни посмотри. Все самые удачные события происходили с ним под эгидой этого числа. И 13 среди поступивших, и 13 номер боевой машины, и даже каюта 1313. Вот и сейчас, он сидит в 13 челноке. Было бы забавно, если ещё и номер места – 13. Только Давид хотел повернуть голову, чтобы разглядеть номер, как челнок дернулся, покидая чрево звездолета. Пришлось покрепче взяться за ручки кресла, чтобы не так трясло. Предстоял ещё вход в атмосферу, что было сомнительным удовольствием в условиях пассажирского челнока, который сближался с планетой. Вот в окне иллюминатора показалось свечение от разогретого корпуса. Ледяной воздух планеты был достаточно плотным, чтобы создать ряд классических трудностей во время спуска космических кораблей. Однако инженеры давно научились с этими трудностями бороться, так что теперь это были скорее неудобства. Потерпел несколько минут – и ты на поверхности планеты. Вот и Давид сейчас, протрясшись основную часть пути, наблюдал за тем, как звездолет брал курс на космопорт, который был уже виден на горизонте. Солнце находилось в зените, и купол колонии сверкал особенно ярко, выделяясь на фоне остального снежного свечения своими цветами радуги, которые получались от преломления света сводом основного и россыпи маленьких куполов. Космопорт находился чуть поотдаль, огромным чёрным пятном зияя в теле планеты, словно гигантская рана, отверстие от колоссального снаряда. Его шлюзы были приветливо открыты, ожидая приземления гостей.

Челнок медленно опустился в открытый люк, сразу же над ним сомкнулись массивные створки шлюза. Летательный аппарат приземлился на посадочную платформу, с которой съехал на дорогу, ведущую в стояночный ангар. Сразу же после этого створки шлюза распахнулись, ожидая прибытия очередной порции гостей, словно птенец, проглотив принесённый матерью-птицей обед и раскрывший свой жёлтый клюв, требуя добавки. Только в данном случае клюв был чёрным…

К челноку подняли трап. Все медленно встали и направились к выходу. Давид был в этом людском потоке, думая все о том же. Уже выходя из челнока, он обернулся на своё место, однако с такого расстояния номер уже было не разглядеть. Вздохнув, он шагнул на трап.

– 13 номер, Давид. Я посчитала, что это для вас важно, и соединилась с бортовой системой челнока, чтобы уточнить номер вашего места.

– Спасибо, Астрид.

Внизу прибывших встречала вооружённая охрана космопорта, чтобы сопроводить гостей на регистрацию. Давид скользил взглядом по делегации встречающих. Глаза цеплялись за каждое лицо, в поисках одного, единственного. Но зрение упорно не желало вылавливать из толпы нужного человека. А что если… Она так и не пришла? Что ж, это её право, и кто он такой, чтобы её осуждать.

Пока Давид был погружен в свои мысли, он на автомате спустился к стойке регистрации. Его поприветствовала белокурая девушка-офицер, сверяя сигнатуру его коммуникатора с базой данных. Наконец, получив подтверждение личности, она улыбнулась, и предложила проследовать в гостевой холл для прибывших курсантов. Давид кивнул в знак благодарности. Уже в спину он услышал тихое: “Добро пожаловать домой”.

В холле было много людей, однако совершенно никакой суматохи. Давид отметил про себя, что курсанты ведут себя более чем сдержанно, возможно сказывалась репутация планеты, а может просто офицерская выдержка. Так или иначе, впечатление от гостей было приятным. Пока он осматривал своих сокурсников и по-совместительству боевых товарищей, по спине пробежал холодок. Чей-то тяжёлый взгляд буравил Давида с того самого момента, как он вошёл в холл. Обернувшись, он увидел у дальней стены того, кому этот взгляд принадлежал. Сам Густав Хигсон собственной персоной. Значит где-то тут должна быть и Астрид… К чёрту, нужно сначала подойти и поприветствовать своего старого учителя. Давид направился к нему, огибая расположившихся на диванах людей. Учитель же не сводил с Давида глаз, наблюдая за тем, какой же путь он выберет. Наконец их фигуры оказались на расстоянии рукопожатия. Собственно, Давид затем сюда и шёл.

– Приветствую вас, сэр Густав, – Давид протянул руку, глядя в глаза собеседнику.

– И я рад тебя видеть, Давид, – Густав ответил на рукопожатие. Его ладонь была всё так же крепка и огромна, словно кузнечный молот, которым он так умело орудует.

– Не представляете, как я рад. Разрешите отбросить формальности?

– Разрешаю.

Давид на секунду замялся, затем подошёл ближе и обнял учителя. Эту встречу он ждал очень долго, и сдержать эмоции было весьма затруднительно, к тому же столько всего хотелось рассказать, и не меньше – спросить. Густав похлопал его в ответ по спине:

– Ну хватит тебе, что за нежности такие ты тут разводишь?

– Извините, эмоции нахлынули. Я скучал по этому куску льда и людям, что живут на нём.

– Мы тоже по тебе скучали, друг мой. Ну, почти все.

– Она не пришла, да? – в голосе Давида прозвучала слабая надежда.

– Спрашивала, когда ты прилетаешь. И всё. Но в любом случае – у неё смена, и меняться довольно проблематично. Да и у неё, судя по всему, нет особого желания для этого. Позже пообщаетесь.

В этот момент Давид, краем глаза заметив ярко-рыжую шевелюру, в надежде повернул голову в сторону своей внезапной находки. Однако его ждало жесточайшее разочарование. Эти роскошные волосы принадлежали Юноне. Она приближалась к Давиду и Густаву, и хитрая ухмылка на её лице не сулила ничего хорошего. Холодное дыхание Одемарка в этот момент коснулось спиныы Давида. Он понимал, что сейчас что-то произойдёт, и это будет явно тот ещё концерт. Однако все переживания несколько поубавили свою яркость, когда в голове раздался голос ИИ.