Текст книги "Одемарк (СИ)"

Автор книги: Иван Тараненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Бессмертное племя. Книга 1. Одемарк

Глава 1

Глава 1. Учебный корпус.

Ветер. Ледяной ветер гладит волосы. Свет. Яркий свет маленькой, но гордой звезды. Снег. Столь же яркий, как солнечный свет, и столь же красный в солнечном закате, словно реки крови, которые, возможно, должны пролиться здесь в скором времени. Давид стоял посреди ледяной пустоши, и не хотел уходить. А может, он просто не знал куда? Взгляд налево, взгляд направо. Совершенный пейзаж. Ничего лишнего, до самого горизонта снег, льды, скалы.

Нельзя стоять, иначе холод проберёт до костей и ты останешься безжизненной статуей посреди этого ледяного пейзажа. Нужно двигаться, но куда? Взгляд выхватывает вдали какой-то огонёк, он слаб, но способен соперничать с вечерними лучами солнца. Нужно идти туда.

Конечности отнимались, казалось, что лёд уже поглотил их. Ещё немного и он сам будет состоять изо льда. Но огонёк всё не приближался, казалось, только удаляется, дразня и маня за собой. И уже в тот момент, когда силы покинули Давида, ему показалось, что свет вдали стал немного ярче. Не поверив своим глазам, он взглянул ещё раз. Свет становился всё ярче, огонёк приближался. Не веря своему счастью, Давид из последних сил кинулся навстречу своему спасению, однако он слишком поторопился с выводами. Яркий свет излучали глаза бегущей навстречу огромной саламандры…

***

Давид проснулся в холодном поту. Паники не было. Он всегда понимал, что родные места ему сейчас могут только сниться. Понимал это даже во сне. Но в этот раз было что-то новенькое. Саламандра. Огромная бестия, уничтожитель миров. И приснится же такое на пьяную голову…

На часах было 7. Судя по освещению в каюте – утра. Судя же по состоянию головы – весьма мерзкого утра. Вероятно, одного из самых отвратных за последнее время. Молодой пилот с усилием поднялся и сел на койке. Сколько было отдано самому себе обещаний больше не пить в компании этого проклятого Эдгара. Чёрт бы его побрал с его алкогольными экспериментами. «Что ты как маленький, кто же так пьёт старую добрую водку, да ещё с такой дрянной закуской…» От этих воспоминаний Давид поморщился. Если бы не его, как любили поговаривать про выходцев из Одемарка, “кровь предков”, он вряд ли пережил эту ночь, это было ясно. Ясно как и то, что на занятиях он сейчас получит неплохую взбучку от преподавателя, явись он в таком виде. Лучше привести себя в порядок, но опоздать.

Давид встал, и, пошатываясь, побрёл в ванную. Рассуждения и опасения после, сначала нужно чем-то освежить организм, а после и голову. И если в первом случае поможет старый добрый метод с контрастным душем, то за второе молодой человек не очень был уверен. Из всего, что было в холодильнике, явно выделить то, что могло бы спасти от похмелья, он не мог. Даже взбодриться было, кажется, нечем. И вообще, закусывать водку экзотическими блюдами вроде моллюсков с какой-то неизвестной планеты… Как он мог? Так и ласты склеить раз плюнуть.

Пока Давид корил себя за неправильный вечер, проклинал Эдгара за его гастрономические эксперименты и вообще всячески выказывал вселенной своё недовольство сложившейся ситуацией, на его коммуникатор пришёл звонок. «Совершенно кстати,» – подумал Давид.

– Полагаю, я не во время? – с еле уловимой ноткой издёвки прозвенел девичий голос. Этот звук словно колоколом разнёсся по всем углам крохотной, как ракована отведанных накануне вечером моллюсков, каюты и сконцентрировался в мозгу пилота. По ушам словно прошлись лезвием. По мозгу, собственно, тоже.

– Оставь любезность, всяк сюда звонящий, – совершенно не скрывая раздражения, ответил Давид.

– Фу фу фу, как грубо, молодой человек. Я о тебе забочусь тут, понимаешь.

– Благодарю тебя, уважаемая Староста, за столь душевную заботу, но в данную секунду – иди, пожалуйста, к чёрту, – все знали, что Давид с утра весьма неприятный собеседник, особенно с бодуна, но Ханна была либо столь юна и глупа (хотя имела одни из лучших отметок на курсе, что явно не вяжется), либо делала это осознанно и на зло. Второй вариант предпочтительнее.

– Тьфу на тебя. Я тут твой зад прикрыть хотела, а ты сама любезность.

– Спасибо, но я сейчас этим и занят – прикрываю свой мускулистый зад полотенцем. Как видишь, помощи в этом весьма тривиальном занятии мне не требуется.

– Ну и наслаждайся своим задом дальше, самовлюблённый нарцисс, а я скажу Молоту, когда он спросит почему ты не на занятии, что ты озабочен любованием своего зада и на предмет у тебя нет времени. Чао! – и связь прервалась.

Молот это серьёзно. Этот офицер не зря имел такой позывной. Его и по имени-то мало кто осмелится называть, так что чаще всего обращения на занятиях сводились к робким «простите», «извините» и так далее. Давид был не из робкого десятка, но проблем старался по возможности избегать, особенно таких. Пусть Молот был суров, но справедлив.

С тяжёлым сердцем и лёгкой головой парень вышел из душа. В холодильнике лежало несколько старых добрых сухпайков. Давид довольно улыбнулся. Впервые за утро. Для полного счастья не хватает стакана тёплого бодрящего кофе. «Только бы не на штаны, как обычно с похмелья,» – подумал он. Но в этот раз везение было на его стороне, и кофе из турки перекочевало в кружку почти без потерь.

Выйдя из каюты, Давид направился в учебный корпус. Встречая по дороге знакомых, он старался приветливо улыбаться, но у него всё ещё это слабо получалось. Там, откуда он родом, суровые люди носили суровые лица. В душе Давид был весьма добр, но снаружи он старался никогда этого не показывать. Не смотря на то, что на его планете все люди весьма отзывчивы, приветствуется взаимовыручка и взаимоуважение, иноземцами старались столь интимные вещи не показывать. Так что нужно поддерживать имидж сурового пилота с суровым лицом из суровой колонии, стальными нервами и крепким здоровьем. Правда, за последнее он уже начал переживать. Алко-эксперименты навигатора до добра не доведут, чует сердце.

Дойдя до нужной аудитории, Давид немного замешкался. Словно в первый раз пришёл. Он мотнул головой, прогоняя такие незрелые мысли, ещё раз осмотрел себя. Всё в порядке. Стучимся, вежливо здороваемся.

– Здравия желаю, господин Зигфрид. Позвольте присоединиться к учебному процессу? – как можно более вежливым тоном поинтересовался Давид.

В аудитории воцарилась тишина. В глазах других учащихся читалось недоумение, смешанное с сочувствием. Кто-то прошептал «суицидник». Зигфрид Юханссон, весьма суровых размеров и лет мужчина, повернул голову к двери. Взгляд, в котором читалась вся мощь скандинавских предков, выжидающе смотрел на Давида.

– Прошу простить, вчера вечером многоуважаемый Эдгар Нильссон открывал мне новые алкогольно-гастрономические горизонты. Данные открытия мне пришлись не по душе, не по вкусу и не по желудку, потому подобные эксперименты впредь воздержусь проводить. В учебное время.

В аудитории воцарилась совершенно гробовая тишина. Многие считали откровенным слабоумием заявлять такое самому Молоту. Да ещё в таком тоне.

– Что ж, молодой человек. Прямота и честность красит мужчину, и меня это радует. Можете войти и занять своё место. Но чтобы вы не думали, что так легко отделались, после занятий подойдёте ко мне, я выдам вам порцию штрафных упражнений. Не будем более отвлекаться, мы и так уже потратили 3 минуты.

Давид кивнул головой в знак согласия и направился к своему столу. Вся электронная аппаратура, получив сигнал о приближении владельца, заведомо включилась, и на экране уже красовалось приветствие с предложением подтвердить личность и статус пилота. Приложив палец к сканеру, Давид как можно бесшумней приземлился в кресло.

– Доброе утро Давид. Я не могу не отметить тот факт, что ваш организм утомлён на 21 % больше, чем в среднем в это же время за прошедший месяц. Что-то случилось?

– Доброго утра, Астрид. Ничего, что могло бы вызвать опасения. Неудачный гастрономический эксперимент, непривычная пища. Загрузи мне, пожалуйста, пропущенную часть лекции, я хочу ознакомиться с материалом. Пожалуйста, выдели важное. Ориентируйся на повышение интонации преподавателя Зигфрида, это ключевые моменты.

– Мне потребуется 15 секунд на выборку, пожалуйста, ознакомьтесь пока с самыми важными пунктами новостей Академии за последние 12 часов.

– Да, было бы кстати.

Давид принялся проглядывать список наиболее важных изменений. Бюрократические издержки, модификации учебной программы, кто-то что-то выиграл в местном конкурсе Академии, скоро некий фестиваль. Скукота. Вдруг взгляд зацепился за наиболее важные для него слова – полевые испытания.

***

Без сомнения, Давид был уверен в своих навыках пилота. Годы тренировок, врождённая более быстрая реакция и детство на Одемарке делали его если не лучшим, то одним из лучших. Это не столько его заносчивость, сколько уже принятый почти повсеместно в Академии факт. Впервые увидев огромного боевого робота, Давид не смог удержать себя в руках, пусть это и длилось недолго. Впрочем, за столько лет он научился быстро охлаждать свой пыл. В бою излишняя эмоциональность чревата… Пусть ему пока, как говорил Молот, «не доводилось нюхать пороху», учебные боевые вылеты давали не меньший объем опыта, чем реальные боевые действия. Всё дело в правильно расставленных приоритетах обучения и общий настрой преподавательского состава.

В Галактической Военной Академии преподаватели всегда брались в основном из числа бывшего офицерского состава, получивших какие-либо травмы во время боевых операций. Предварительно, правда, офицеры проходили все необходимые курсы реабилитации и также осваивали навыки преподавательского ремесла. Тем самым решалось довольно много проблем, начиная с простых эмоциональных терзаний офицеров-инвалидов (чувство собственной ненужности), заканчивая учащимися, которые получали наиболее приближённые к реальным боевым техникам знания и умения.

И вот он, Давид О’Каллахан, один из лучших студентов Академии, сейчас сидит и читает, что к ним на космическую станцию прибудут новые специалисты с Земли. И не просто новые преподаватели, нет. Здесь новыми лицами никого не удивить. Это недавние студенты, буквально на 1–2 года старше него самого, только что покинувшие стены Земной Академии Космического Пилотирования. И что он, талантливый молодой пилот, должен будет пройти у них курсы повышения навыков пилотирования и сдать квалификационные тесты.

Ком стал поперёк горла. Это непонятное чувство ни то обиды (хотя казалось бы, на что обижаться?), ни то разочарования. Приправить это всё лёгким недоумением и растерянностью, отполировать чувством усталости и слабой апатии после вчерашних похождений… Весьма сочный коктейль, бодрящий, ничего не скажешь.

– Господин Зигфрид, я прошу разрешения задать вопрос! – Давид встал с кресла рядом со своим местом. Помещение наполнилось недовольным шёпотом. Кто-то откровенно фыркнул. И так опоздать, завалиться в таком виде и заявлять такие вещи! Что позволяет себе этот выскочка?! Сам Молот же, казалось, только и ждал этого вопроса от одного из своих лучших студентов.

– Прошу вас, молодой человек. Мне кажется, я предвижу суть вашего вопроса.

– Спасибо. Полагаю, многие в этом зале так же задаются подобным вопросом, так как я считаю данный факт весьма возмутительным. Зигфрид Юханссон, Сэр. Какого… Зачем в одну из лучших академий направлены люди из мест, где о космической боевой подготовке ни сном ни духом? У них же там одна теория, никакой практики и сплошь напыщенная важность и самолюбие!

– Я очень рад, Давид, что моя интуиция меня всё ещё не подводит. Ты прав, что касательно опыта пилотирования – земным выпускникам его явно не хватает. И как ты заметил, там очень много теории. Почти всё обучение – это получение теоретических знаний. Но кое в чём ты глубоко заблуждаешься.

– Виноват, простите. Они не просто напыщенные, они ещё и высокомерные по самые яй… Помидоры, – лёгкая улыбка преобразила множество лиц на потоке. Шутку оценили.

– Это было второе ваше заблуждение, молодой человек. Они летят сюда не просто так. Дело в том, что центр всех космических разработок до сих пор – Земля. Да, во всех уголках галактики, на всех станциях и колониях ведутся исследования, ни на минуту не прекращаются поиски лучших конфигураций и технологий. Но Земля, с её инфраструктурой и связями, без сомнения, лидер в этом плане. Так вот, к нам летят с небольшим сюрпризом, и вам, Давид, он должен очень понравиться. Возможно даже дважды, – Молот слегка скривил губы в намёке на улыбку. С его брутальной внешностью старого вояки и несколькими шрамами это выходило, мягко говоря, не очень. Давид хотел было возразить, но преподаватель показал рукой, что на этом всё и довольно отвлекаться от учебного процесса по пустякам.

После занятий у выхода из аудитории его ждал Эдгар. Вид у него был куда более бодрый, словно он вчера потягивал яблочный сок весь вечер. Поймав взглядом Давида, навигатор моментально преобразил своё выражение лица. Его рот разошёлся в широчайшей, как просторы галактики, улыбке, а разрез глаз принял форму, напоминающую хищный прищур. Давид знал этот взгляд. Также он знал, что сей взгляд ничего хорошего не сулил. Вообще ничего хорошего. Ровным счётом ничего. Совсем…

– Давид, мон шер, вы как всегда унылы.

– Твоя пародия на остроумие сношает моё самолюбие и достоинство.

– Вот это поворот. Не удивительно, батенька, не удивительно. А всё дело в том, что вы, многоуважаемый Давид, мало закусывали давеча вечерочком.

– Об этом мы с тобой отдельно поговорим после, кусок засранца. Убить меня вздумал своей экзотической дрянью!? Да употреби я хоть на грамм больше этого межгалактического дерьма, клянусь – лежать бы мне сейчас на столе у доктора, сверкать потрохами своими на вскрытии. А вскрытие, оно такое. Всё покажет, всё расскажет, гад ты эдакий!

– Ой, да больно надо оно мне. Ты со своим характером и чувством юмора сам долго не протянешь, и с Молотом когда-нибудь дошутишься.

– Чему быть, как говорится, то обязательно случиться. Слышал про так называемый феномен Мёрфи? То плохое, что может случиться – обязательно случится! А раз ещё не случилось – то значит не такое оно уж и плохое.

– Ну и ладно, больно ты мне нужен! Исковеркал всё вдоль и поперёк– Эдгар уже собрался было сотворить обиженную мину и уйти, но вовремя вспомнил что-то, по его мнению, весьма важное, – кстати говоря, есть одна новость. Точнее не новость уже, но часть этой новости та ещё новость!

– Трави, не томи. Я уже в курсе что к нам с Земли направили спецов, совсем зелёных ещё.

– А вот тебе немного свежайшей информации от твоего любимого гуру всяких обоснованных сплетен. Они сюда летят с новыми, до убойности фантастическими железками. И это не просто железки, а по неким неподтверждённым данным – новое поколение боевых машин. И угадай кто их будет тестировать? Ну, угадай, угадай!

– Моё мнение ты знаешь – я всегда скептически настроен к различным нововведениям в учебный процесс. Мы только начали осваивать самый пик мастерства управления Моделью IX, как нам подсовывают недоделанную, сырую Модель Х.

– Может и так, узнаем когда прибудут, – Эдгар пожал плечами, но затем вновь оживился, – ты знаешь, сюда летит людей почти такое же количество, что и ведущих пилотов в нашей Академии. Сдаётся мне, что к каждому пилоту будет приставлен человек из этих самых, на время испытаний. Давай сегодня вечерком помолимся бутылочке рома, чтобы это была знойная красотка с тёмными как космос волосами и размером не меньше тройки!

– Я тебе в глотку эту бутыль затолкаю, алкашня! Кончай квасить, мне нужны рабочие схемы и маршруты предстоящих учебных полётов, и не накосячь мне тут, не то будет с тобой доктор потом беседовать. Патологоанатом.

***

– Приветствую вас, курсант О’Каллахан! – милое создание с ангельско-серыми глазами, невинной улыбкой и оплетающими душу и сердце рыжими волосами протянуло руку для приветственного рукопожатия. Давид не поспешил ответить. Он вообще ничего не предпринял. Он просто стоял и смотрел. Неловкая пауза повисла в воздухе, и надо бы что-то ответить. Хотя бы ради приличия, ведь первое впечатление, нельзя же всё вот так вот сразу взять и уничтожить на корню. Он протянул руку в ответ, пожал маленькую девичью кисть. На вид – хорошо если 15 лет…

– Рад вас видеть, Сержант Линдберг. Вы несколько моложе, чем я мог себе представить. Надеюсь, это не скажется на плодотворности нашего сотрудничества.

– Не переживайте, курсант. Я ознакомилась с вашим досье, и могу заверить вас, что разница в возрасте между нами немногим более двух лет. Однако, разница в знаниях весьма разительна. Жду возможности продемонстрировать это с нетерпением, – та же лукавая улыбка, что поразила лицо Эдгара вчера днём. Она явно не из простых, и умеет держать себя в руках, плюс столь адекватный ответ на явный выпад в её сторону. Нужно быть с ней осторожным, как можно более осторожным.

– Я тоже жду с нетерпением возможности показать столь же разительную разницу в опыте, сержант.

– Что ж, это тоже возможно. Однако, учитывая тот факт, что я в ближайшие пол года буду вам вместо мамы, бабушки, старшей сестры, сна и отдыха, я бы порекомендовала вам умерить свой пыл и для начала познакомиться в более неформальной обстановке. Вы не находите общение по уставу весьма утомительным?

– Нахожу, сержант. Разрешите пригласить вас на обед в одно из лучших заведений этой Академии, – Давид решил пойти до конца, тем более что стипендия отличника позволяла ему такие гастрономические вольности, – сможем обсудить все наши тайные и явные переживания по поводу грядущих мероприятий.

– Согласна, курсант, однако переживаете тут только вы, – и этот маленький рыжий ангел подмигнул. Левым глазом. Совсем не по-ангельски, невероятно нахально и игриво. Не смотря на всю её тонкую женственную натуру, эта выходка породила холодок на всех возможных частях пилота. И небольшой ком в горле в придачу. Она точно не так проста, как о ней можно судить по её внешнему виду. Страх обуздал бесстрашного пилота, родом из суровой колонии на краю галактики. Страх перед таким, на первый взгляд, совсем не страшным противником. Но, Эдгар при любом удобном случае любит говорить, что «Нет врага опасней дамы»…

***

Обед должен был стать чем-то вроде отправного пункта, знаменующего начало негласной, и возможно, партизанской войны одного из лучших пилотов Академии с маленьким рыжим ангелом Юноной Линдберг, девушкой, о которой Давид не знал ровным счётом ничего. Земная Академия умеет хранить секреты и выдавать информацию дозированно. Весьма дозированно. Как бы там ни было, боевой дух такими мелочами не сломить. Данные будут добыты в процессе.

– Что ж вы, уважаемый Давид, ничего не употребляете? Ни съестного, ни спиртного. Даже к воде не притронулись, – инструктор давила своей игривостью и беззаботностью сурового и серьезного пилота.

– Всё в порядке, буквально на днях я очень плотно и съестного, и спиртного вкусил, – Давид сделал несколько глотков из стакана с водой. Недавняя попойка ещё немного давала о себе знать лёгкой, но неутолимой жаждой.

– И что же был за повод? – Юнона оперативно накручивала на вилку длинное щупальце.

– Много, и ни одного поистине стоящего…

Давид задумался, глядя на потолок. Там была изображена сцена сражения за Луну, из тех времён когда люди ещё сражались друг с другом. До чего же они были глупы и предсказуемы в те года…

– Давид, давай на ты, – звонкий голос с рыжим оттенком вернул его в эту реальность.

– По кодексу не положено. Вы – инструктор, – пилот вновь отхлебнул и отвернулся, взгляд его упал на барную стойку, где внезапно был замечен Эдгар. Навигатор аккуратно махнул рукой и похабнически подмигнул, кивая в сторону Юноны. Отвратительные повадки гениального механика-навигатора. Бочка мёда и бочка дёгтя перемешались в этом человеке, настолько он был противоречив.

– По “Кодексу” вы, Давид О’Каллахан, обязаны мне подчиняться в стенах этой академии. Мой первый приказ будет звучать так: “Никаких формальностей. Вольная форма общения.” Я доступно выражаюсь, пилот?

– Да, инструктор, доступно… – взгляд Давида упал на протянутую для рукопожатия маленькую девичью руку.

– Вот и славно. Давай тогда сначала. Я – Юнона, эксперт и инженер-проектировщик Модели Х “Кэнсэй”, а так же твой личный инструктор.

– Давид О’Каллахан, Курсант, пилот модели IX, один из лучших в этой академии, – сказав последние слова, пилот старался аккуратно сжать девичью руку, показав при этом свой характер. Необходимо было тонко выверить силу, чтобы рукопожатие было не слишком сильным и грубым, но и не слишком слабым и вялым.

И этот момент настал. Рукопожатие свершилось над столом. Свидетелями тому событию были пара официантов, обслуживающих заведение и видевших такие сцены не одну сотню раз, герои сражения на картине, что изображена на потолочном своде зала, навигатор Эдгар, просматривающий далеко идущую нить взаимоотношений этих двух, казалось бы, ничем не примечательных на первый взгляд людей, и пара инопланетных моллюсков, лежащих в тарелке у инструктора и ожидающих своего последнего часа…

***

Это были самые нудные 3 часа в жизни Давида. За последние пол года точно. Он сидел перед голограммой “Кэнсэя” и слушал восторженную речь Юноны касательно этого аппарата. Давид не испытывал к данному истребителю ровно никаких эмоций. Он не испытывал к машине вообще никаких чувств. Даже заинтересованности. Он давно и глубоко интересовался модельным рядом этих машин, знал все характеристики предыдущих поколений и предполагал, чего можно ожидать от конструкторов в этот раз. Слова “быстрее”, “мощнее”, “динамичнее” и прочие подобные он совершенно без угрызений совести пропускал мимо ушей. Но воспитание и субординация не позволяли открыто возложить на данное занятие, тем более что оно проводилось индивидуально и всё внимание предназначалось ему, любимому. Но к концу 3 часа Давид откровенно уже заскучал, что не могло пройти незамеченным мимо зоркого глаза его инструктора.

– Мсьё Давид, вы устали, как я погляжу?

– Юнона, тебе показалось. Я в прекрасном расположении тела и духа. Хотя, признаться, горизонтальное положение тела привело бы расположение духа в ещё более шикарное состояние.

– Что ж, меня радует что ты теперь хотя бы общаешься со мной без формальностей. Но позволь узнать, что тебя так смущает в моей презентации? – вихрь рыжих волос пронёсся по залу и завершил свой полёт в ладони от лица курсанта, – ну же, Давид, душка, не томи. Будь честен со мной, и может быть, тебе это аукнется чем-нибудь приятным.

Рыжий ангел снова невероятно похабно подмигнул. Ладонь Юноны легла на стол, ровно в том месте, где была рука Давида. Их взгляды встретились. Вполне ожидаемый исход.

– Это попытка соблазнения курсанта? Или откровенного совращения?

– Считай это чем хочешь, для меня главное, чтобы ты полностью усвоил всё, что касается новой модели боевой машины, – девушка медленно провела своей рукой по столу, – знаешь, все эти устаревшие нормы и методы преподавания не вызывают у меня ничего, кроме улыбки. Мы все взрослые люди. Есть множество более действенных методов заставить противоположный пол запомнить какую-либо информацию.

– То есть это всего лишь один из твоих способов гениального обучения? – Давид убрал руку девушки, попутно отодвинувшись назад, – Неужели ты готова пойти на всё ради таких рядовых вещей?

– Не говори, мальчик мой, что это рядовые вещи, – тон Юноны резко сменился на более серьёзный.

– Хорошо, давай честно. Последние 4 модели были явно так себе. Все они по-сути своей были лишь слабой доработкой наиболее успешной Модели V. Все эти мелкие нововведения аля “мы влепим вам ещё один экран статистики и датчик давления внутри вашего мочевого пузыря во время перегрузок при выходе из очередного гиперпространственного туннеля” не вызывают у меня совершенно никаких эмоций. Но вместе с тем инженерный отдел головного офиса на Земле считает своим долгом переделать управление каждой новой модели на совершенно другой лад. При этом пилоты “устаревших моделей” должны либо переучиваться, либо уйти в отставку. Разве это справедливо. При том что реальная боевая мощность возрастает менее чем на 1 %. Даже материалы те же.

– Отчасти, ты прав. Но только отчасти. Видишь ли, самое интересное я приберегла на десерт, но глядя на твоё отношение к процессу, даже и не знаю теперь, стоит ли рассказывать.

– Тебе стоило начать с самого интересного в самом начале, чтобы хоть как-то пробудить во мне интерес к этой презентации, иначе и не назвать. Ваши методы преподавания дают сбой, инструктор Юнона Линдберг.

– О том, что ты остр на язык и хамоват, было написано в твоем личном деле на первом месте. И если бы не твои навыки и таланты, уверена, тебя бы давно исключили из академии за словесные перепалки с преподавателями. Но увы, здесь считают это проявлением сильного характера и умения отстаивать свою точку зрения. Чувствуется дух края галактики, ледяных колоний.

Давид на минуту замолчал. На это ему было нечего возразить. Да, характер был у него не сахар, но и стремление к справедливости он не мог назвать негативной чертой своей личности. Все перепалки на занятиях так или иначе были спровоцированы не им, но людьми, которые знали про его особенности характера. Это были попытки троллинга одного из лучших пилотов. Зачастую, неудачные. И от того, что часто за его счёт пытались самоутвердиться новенькие преподаватели, вызывало в груди пилота ещё больший гнев и стремление к свершению правосудия. Идеализированный мир. Утопия. Близка, но недосягаема.

– Ты права. Расскажи пожалуйста, в чём главная особенность Модели Х?

– Ты правда готов это услышать и запомнить?

– Выбора у меня всё равно нет, постараюсь хоть извлечь из этих знаний максимум пользы.

– Ну что ж. Первое – это новая углеродная броня на основе наномашин. Она динамическая, то есть повреждения затягиваются в процессе боя, при условии сохранения большей доли массы брони. Также может меняться атомарная структура материала, либо рассеивая кинетическую энергию от ударов, либо по своим характеристикам приближаясь по показателям к алмазу. То есть машина защищена как от кинетических, так и от энергетических атак.

– Согласен, это действительно весьма впечатляет. Полагаю, второе ещё интереснее.

– Ты проницателен, друг мой, – Юнона улыбнулась, – Вне всяких сомнений, это самое выдающееся достижение за последние годы. Каждая машина оснащена бортовым компьютером, который управляет каждой системой и трижды продублирован в каждом узле машины. Да, такой подход уже много лет используется. Согласна. Однако тут мы имеем встроенное ядро ИИ на основе продвинутой нейросети…

– Погоди погоди, разве Искуственный Интеллект не признан опасным при использовании во время космических миссий?

– Только если он автономен. В Модели Х же есть одна особенность…

Юнона запнулась. Напряжение повисло в воздухе. Это совершенно не нравилось пилоту. В такие моменты можно ждать чего угодно, вплоть до новостей о том что тебя продали какому-либо инопланетному научному институту на исследования и расчленение.

– Молчание смерти подобно, не томи уже!

– ИИ интегрирован посредством церебрального коммуникационного механизма с мозгом пилота…

– Резать себя не дам.

– Там очень простая операция. Пара датчиков, нейроэлектроды, коммуникативный интерфейс. Буквально 20 минут и два шва размером с ноготь.

– Я сказал не дам! – Давид встал и вышел из аудитории. Хлопнуть дверью ему не позволили манеры.

***

– Итак, курсант Давид О’Каллахан, как настрой перед грядущей операцией?

– Вы знаете, весьма паршиво. Можно не делать полную анестезию? Хочу знать что мне там устанавливают.

– Боюсь, голубчик, все операции на центральной нервной системе проводятся только под общим наркозом, такие – правила, – пожилой мужчина в белом халате развёл руками, – всего один укольчик, и будешь ты здоров.

– Ладно, уладим формальности только сначала…

От Давида требовалась подпись – согласие на операцию, также несколько документов, подтверждающие статус курсанта, работающего с секретными технологиями в процессе их тестирования и так далее и тому подобное. Бюрократические издержки. Потом можно было и ложиться под лазер хирурга.

Глава 2. Кэнсэй.

Несмотря на весь свой пессимизм касательно данного мероприятия, Давид весьма завороженно смотрел на своего нового боевого, можно сказать, “друга”. Кэнсэй поражал своими размерами, но в то же время был выполнен элегантно, можно даже сказать, грациозно. Даже разбросанные по всему телу робота боевые модули, некий пулемет, генераторы щита, броня, холодное оружие, все это огромное количество аппаратуры не принижали той грации и утончённости, что предали ему разработчики при создании. Давид вполне мог констатировать для себя, что выглядело достойно. Хотя всем своим видом старался показать, что ему, в общем то, всё равно, и что во время тестового полёта уж он-то выжмет из этой машины всё до последней капли.

Местные механики столпились у ограждения и наблюдали за происходящим. В виду обстоятельств – нового оборудования, необычных схем настройки и типа управления – задачу по предполётной подготовке доверили специалистам с Земли. Механики же академии всё это время наблюдали за процессом подготовки с нескрываемым интересом, стараясь вникнуть во все процессы, выполняемые земными коллегами. Завидев Давида, местные заулыбались. Мол, вон какую штукенцию тебе принаряжают тут, смотри от счастья не обмочи портки.

Давид поднялся наверх, к кабине. Обрадовавшись мысленно, что не пришлось подниматься по служебной лестнице, так как к роботу таки сумели приспособить служебный подъемник. В кабине же его ожидал сюрприз. Открыв входной шлюз и потянув на себя ручки люка кабины пилота, Давид увидел то, что заставило его застыть на несколько мгновений, попутно перевернув всё внутри вверх дном. В кресле пилота, лёжа на спине вниз головой, находилась Юнона. Ноги её были задраны вверх и опирались на подголовник, а голова была где-то внизу. Где именно – Давид не видел, ибо кресло своим массивным телом загораживало обзор. Но то, что ноги были голыми, вне всяких сомнений. Он прокашлялся. Почему-то это первое, что пришло на ум. Юнона зашевелилась, предприняла попытку сменить ориентацию в пространстве. Получилось это у неё не сразу. То, что Давид увидел следом, надолго отнято у него способность рационально мыслить. Юнона была облачена в почти прозрачный биометрический костюм, который изобиловал нанодатчиками и предназначался для сбора данных о состоянии пилота во время полёта. Девушка заметила замешательство Давида, но не предприняла никаких действий. Словно чуть затемненный в самых жарких местах девичьего тела биокостюм вовсе не был таким уж прозрачным, совсем наоборот – был экспедиционным скафандром, который исследователи и колонисты ласково величали “Скорлупкой”. Несколько секунд она пристально разглядывала пилота, прежде чем нарушить повисшую в кабине тишину.