Текст книги "Диана де Пуатье"
Автор книги: Иван Клулас
Жанры:
Биографии и мемуары
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)
БУРИ ПРИ ФРАНЦУЗСКОМ ДВОРЕ
В том же 1542 году венецианский посол Маттео Дандоло отметил, что оба королевских сына во всем подражают отцу [255]255
См. цитаты из донесений веницианских послов при французском дворе в эпоху правления Франциска I и Генриха II, приведенные А. Баше в своей книге «La Diplomatie vénitienne. Les princes de l’Europe au XVI siècle […]»,Paris, 1862. Мы же более широко использовали следующие публикации:
• «Les Relations des ambassadeurs vénitiens sur les affaires de France au XVI siècle»,ук. соч., которое касается следующих донесений:
1535 год, Марин Джюстиниан;
1537 год, Франческо Джюстиниан;
1546 год, Марин Кавалли;
1554 год, Джованни Капелло.
• «Relazioni degli ambasciatori veneti al Senato durante il secolo decimosesto»,ed. E. Albert:
Relazioni – Série I, vol, I,Florence, 1839:
1535 год, Джустиниано Марино (так же и у Томмассео);
1538 год, Джустиниано Франческо (так же и у Томмассео);
1546 год, Кавалли Марино (так же и у Томмассео);
Relazioni – Série I, vol, II,Florence, 1840:
1547 год, Дандоло Маттео;
1554 год, Каппелло Джованни (так же и у Томмассео);
1558 год, Соранцо Джованни.
Relazioni – Série I, vol, III,Florence, 1853:
1561 год, Джованни Микиель.
Relazioni – Série I, vol, IV,Florence, 1860:
1542 год, Дандоло Маттео;
1551 год, Контарини Лоренцо.
Этот сборник содержит далее донесения за период с 1562 по 1600 год.
[Закрыть] . И в самом деле, несмотря на болезнь, периодически валившую его с ног, монарх продолжал путешествовать, устраивать празднества и выезжать на охоту. Меж тем охота на оленя была опаснейшим занятием: не олень ли спе́шил Франциска I и пробил ему рогами бедро, едва не прикончив? Таким же образом чуть не погиб и дофин, не отступавший ни перед какими опасностями.
«Светлейшему дофину – 23 года. Он весьма удачно сложен, скорее высок, нежели мал ростом, ни худ, ни тучен, но крепко скроен, так что мнится, будто весь он составлен из одних мускулов. Неутомим дофин как в охотничьих, так и в воинских забавах, и держится во время оных прекрасно – быть может, лучше, чем любой другой французский кавалер. Я много раз наблюдал, как он подолгу фехтует с одинаковым блеском, творя чудеса дерзновения и ловкости, насколько вообще-то выдержать способны рука и шпага. Однако по характеру он скорее молчалив, меланхоличен и скрытен. Он смеется или делает вид, будто весел, крайне редко, так что многие при дворе утверждают, что никогда не видели дофина смеющимся. Волосы у принца черные, лицо бледное, почти мертвенное, и однако среди друзей он слывет бонвиваном. Несколько раз я видел, как он шутит и подтрунивает над братом скорее по-приятельски, чем по-родственному.
Доходы свои дофин тратит неизменно и с размахом. Жалованье всем своим людям платит в урочное время, а число оных, надобное для подобающего обслуживания его дома и личной охраны, таково, что вполне достало бы на хороший отряд лучников. Принц получает доходы от Дофинэ и Бретани, и только одна последняя приносит 520 тысяч франков в год.
Что до отношений с братом, то, по-видимому, дофин его очень любит. Нередко он помогает герцогу Орлеанскому, одаривая десятками тысяч экю, ибо тот расточителен более, чем следовало бы, и вдобавок имеет лишь сто – сто двадцать тысяч экю дохода. Этот принц всегда весел, боек и непоседлив. Ему лет 19–20, зрение слабовато, как и у отца, а внешне не особенно хорош, ибо не в меру высок и худ. Впрочем, с каждым днем принц Карл обретает все большую индивидуальность, так что есть основание надеяться, коли будет жив-здоров, то и ладным сложением, и приятной наружностью со временем похвастать сможет. Кожа у него красновата, как это свойственно полнокровным мужчинам, волосы – золотисто-рыжие. Он весьма ценит обращение и вкусы своего отца и сопровождает его повсюду куда охотнее, чем дофин. А потому король очень его любит, но тратит немало сил, дабы воспрепятствовать всякого рода экстравагантным выходкам, вроде ночных прогулок в доспехах. Все его так любят, что королева Наваррская как-то призналась мне, будто не видывала ни одного принца, наделенного большею отвагой и темпераментом и коему было б суждено достигнуть еще большего величия. Принц весьма расположен к итальянцам, которых приглашает к себе, даже не будучи знакомым, и принимает самым милостивым образом».
Чуть ниже дипломат набросал портрет дофины, особенно подробно останавливаясь на том, как ее огорчает отсутствие потомства и какие средства, порой опасные для здоровья, она использует для того, чтобы победить это несчастье. Однако летом 1542 года дофина и его предусмотрительную любовницу Диану не столько заботило законное потомство, сколько репутация Генриха.
Завершенный в июле [256]256
J. Jacquart, ук. соч., стр. 341 и сл.
[Закрыть] план кампании оставлял Италию в стороне, поскольку Пьемонт был укреплен сильными гарнизонами. Предполагалось открыть два фронта – на юге и на севере королевства. Герцогу Орлеанскому при поддержке герцога Клода де Гиза и его сына Франсуа д’Омаля предстояло атаковать Люксембург, герцогу Вандомскому – Фландрию, а герцогу Клевскому – Брабант. Дофин Генрих вместе с маршалом д’Аннебо должен был отвоевать Руссильон, переданный Карлом VIII, Фердинанду Арагонскому в обмен на так и невыполненные обещания. Генрих собрал в Авиньоне 40-тысячную армию. Бо́льшую часть солдат отозвали из Пьемонта и присоединили к ним 14 тысяч швейцарцев и 6 тысяч ландскнехтов. Кавалерия насчитывала 2 тысячи рыцарей и 200 рейтар.
Дофина окружали друзья. Среди них – Шарль де Бриссак, ставший в мае 1542 года командующим французскими войсками за пределами гор, а пока под его началом было 6 тысяч человек. С 1540 года Бриссак унаследовал от своего отца Рене де Коссе, губернатора Анжу и Мэна, должности великого хлебодара и сокольничего короля. В генеральный штаб дофина входил и еще один близкий друг – Жак д’Альбон де Сент-Андре, постельничий и конфидент Генриха. Как уроженец Дофинэ, Сент-Андре был связан с Дианой [257]257
I. Cloulas, «Henry II»,ук. соч., стр. 115.
[Закрыть] .
Пока его брат Карл с помощью Гиза и д’Омаля совершал подвиги на севере, захватывая один за другим Ивуа, Арлон, Люксембург, дофин двигался к Перпиньяну. Он бросился на штурм города 23 августа, но был отброшен сильным артиллерийским огнем. Пришлось окружить лагерь траншеями, которые осажденные пытались захватить во время вылазок, причем одна из последних едва не стала роковой для Бриссака.
Меж тем, как только начались первые сентябрьские дожди, французы уже не могли сидеть в траншеях, и король приказал играть отступление. Тут на помощь брату явился принц Карл, оставив свои войска в герцогстве Люксембург. Он жаждал войти в Перпиньян вместе с Генрихом. Но принца постигло глубокое разочарование, которое еще усугубило известие о том, что, пользуясь его отсутствием, имперцы вновь отбили Люксембург. Король Франциск I обрушил свой гнев на младшего сына, виня его в потере важного завоевания. Что до Генриха, то он отнюдь не гордился результатами своей кампании, тем более что зарядившие над Руссильоном дожди привели к разливу рек и обратили низины в болота, непоправимо рассеивая его войска. Оставалось лишь собрать их остатки. Король отстранил Генриха от командования и послал солдат к Пьемонту под началом маршала д’Аннебо [258]258
Там же, стр. 116–117.
[Закрыть] .
Дофин был в ярости. Он не сомневался, что это герцогиня д’Этамп из ненависти к нему убедила короля прекратить осаду Перпиньяна, ибо эта дама, не церемонясь, строила из себя стратега: якобы именно она в мае посоветовала Франциску I восстановить в прежнем качестве всех губернаторов и королевских уполномоченных в провинциях, за исключением коннетабля. Генрих страдал от затянувшейся ссылки своего ментора. Он твердо верил, что Монморанси сумел бы избежать неудачи, постигшей кампанию. Однако недовольство дофина только еще больше раздражало короля. Осенью Франциск I покинул Лангедок, а к концу декабря прибыл в Ла Рошель, дабы наказать жителей, не согласных с новыми ставками налогов на соль с их соляных копей. Но в конце концов король объявил о прощении. В этом путешествии его сопровождал младший сын Карл. Отсутствие дофина было замечено и воспринято как знак высочайшей немилости [259]259
R. J. Knecht, ук. соч., стр. 480–483.
[Закрыть] .
В январе 1543 года двор собирался в долине Луары, в Амбуазе и Шамборе, потом – в Париже и Фонтенбло. Интриги герцогини д’Этамп и нападки на Диану достигли апогея, в то время как на небосклоне международных отношений сгущались тучи. Генрих VIII объявил о своем отказе от альянса с Францией и желании договориться с императором 12 февраля 1543 года. Он упрекал Франциска I в затягивании обещанных выплат и полном их прекращении девять лет назад. Кроме того, английский король ставил Франциску в вину слишком скоропалительное признание прав на престол маленькой королевы Марии Стюарт 14 января 1542 года после смерти ее отца Якова V, когда девочке было всего восемь дней от роду [260]260
Там же. стр. 483–487.
[Закрыть] .
Генрих VIII начал военные действия 22 июня 1543 года, опустошив деревни вокруг Кале [261]261
I. Cloulas, «Henry II»,ук. соч., стр. 118.
[Закрыть] , но губернатор Пикардии герцог Вандомский не дал ему продвинуться на восток, где французы осаждали Люксембург. И вновь отец отстранил дофина от военных операций. Однако сын герцога де Гиза Франсуа д’Омаль, поставленный во главе передового отряда, который должен был заминировать крепостные стены, согласился взять с собой сотню дворян из свиты Генриха, в том числе его лучших друзей Жака де Сент-Андре, Дампьера, Лаваля и Ла Шатеньрэ. Основной частью армии командовал герцог Карл при поддержке маршала д’Аннебо. Герцогиня д’Этамп, несомненно, сыграла важную роль в таком выборе командующих, однако она не смогла помешать Шарлю де Бриссаку, еще одному другу дофина, возглавить легкую кавалерию, так как он был ее полковником.
Кампания принесла славу Франсуа д’Омалю, тяжело раненному пулей в щиколотку, а также и другим дворянам из дома дофина. Люксембург капитулировал 10 сентября, и Карл Орлеанский по-хозяйски расположился в городе. В сентябре он писал ландграфу Гессенскому, что расположен ввести на отвоеванных территориях реформатскую церковь. До сих пор, уверял он, его удерживало от этого шага почтение к отцу и брату, дофину, но отныне он считает вправе действовать как имперский принц и просить, чтобы его приняли в Шмалькальденскую лигу. Франциск I дал на это согласие под влиянием герцогини д’Этамп, все более враждебной к Генриху. Неучастие дофина в военной кампании красноречиво свидетельствовало о том, что он в немилости.
Тем временем союзника Франции герцога Клевского разгромил Карл V, но под Ландреси императора остановили французы. Победы и поражения уравновешивали друг друга, тем более что турки поддерживали Францию действиями на Средиземном море. Флот Хайреддина Барбароссы совместно с французской флотилией терроризировал жителей побережий, подданных или союзников Карла V. Берберам дали разрешение перезимовать в Тулоне, откуда предварительно вывезли всех жителей. Корсары отбыли лишь в мае 1544 года, получив от короля немалое вознаграждение [262]262
R. J. Knecht, ук. соч., стр. 487–489.
[Закрыть] .
Скрывая обиду за то, что его удалили от армии, Генрих после своей неудачной кампании 1542 года нашел при дворе жену и любовницу, все более озабоченных отсутствием наследника. Диана де Пуатье помогала дофине экспериментировать со всякими средствами, способными помочь ей избавиться от бесплодия, вроде талисманов, волшебных эликсиров и снадобий, в том числе и предложенных опальным коннетаблем. Обе дамы советовались с астрологами, алхимиками и колдуньями, но прибегали и к помощи королевских лекарей Луи де Буржа и особенно Жана Фернеля. Рекомендации этого знаменитого врача и стали решающими. Изучив интимные особенности обоих супругов и не имея возможности исправить врожденный порок дофина, он посоветовал попробовать несколько поз, благоприятных для зачатия. Диана следила за регулярностью супружеских отношений молодой четы, не допускала ни малейшего пренебрежения ими со стороны Генриха и заставляла его проводить ночи с женой [263]263
I. Cloulas, «Henry II»,ук. соч., стр. 118–120.
[Закрыть] .
Наконец чудо свершилось: в мае 1543 года Екатерина забеременела. Слух об этом тотчас распространился при дворе. Но король и его окружение ожидали подтверждения новости, чтобы объявить о ней во всеуслышание. К лету исчезли последние сомнения. Нунций Иеронимо Дандоло 3 августа написал в Рим, что дофина на третьем месяце беременности [264]264
Письмо нунция Иеронимо Дандино, «Correspondance des nonces en France […]»,ук. соч., стр. 249.
[Закрыть] . Пока его брат гонялся за славой на полях сражений, дофин одержал куда более ценную победу – династическую. Диана торжествовала вместе с опекаемой ею четой. Екатерину она окружила вниманием и заботой. Весь период ношения ребенка протекал нормально, и наконец, 19 января 1544 года, в Фонтенбло дофина разрешилась от бремени сыном. Король присутствовал при родах. Боли начались утром, но младенец появился на свет лишь к вечеру. Королевские астрологи тотчас составили небесную карту и сочли расположение звезд в высшей степени благоприятным. Король передал эти наблюдения нунцию, чтобы папа мог посоветоваться с римскими астрологами, так как их считали наиболее сведущими [265]265
Там же, стр. 317–320: письмо написано в Фонтенбло 20 января 1544 года.
[Закрыть] . Если верить звездам, ребенок должен был проявить особое расположение к церкви и взять ее под покровительство. В свою очередь король, изучив «то, что выходит вместе с ребенком», пришел к выводу, что его внук вырастет весьма здоровым и крепким, а у дофины родится еще много детей, по меньшей мере шестеро.
Нунций пришел поздравить Екатерину и полюбоваться новорожденным. Крестины состоялись 10 февраля в 5 часов вечера в капелле Тринитариев. Таинство совершал кардинал Бурбон. Крестными отцами стали король и дядя новорожденного, герцог Карл Орлеанский, крестной матерью – принцесса Маргарита Французская, тетка младенца и подруга Екатерины. В течение нескольких дней один за другим следовали пиры, балы, турниры и даже морское сражение между тремя галерами, спущенными на воду в пруду, где обычно разводили карпов [266]266
Ch. Terrasse, ук. соч., стр. 121.
[Закрыть] . Как и молодая мать, Диана ожидала, что столь счастливое событие побудит Франциска I вернуть дофину подобающее ему положение, и в первую очередь – звание командующего армиями от имени короля в кампаниях против Карла V и Генриха VIII, предстоявших весной 1544 года.
Диана высказала королю свое мнение на сей счет в марте, когда тот, объезжая замки Нормандии, завернул к ней в Ане. Вскоре после того Генриха вновь призвали в Королевский совет: благодаря этому он присутствовал при аудиенции, данной Блезу де Монлюку, посланному из Италии главнокомандующим Пьемонта Франсуа Бурбоном, графом Энгьенским, дабы попросить приказа о захвате герцогства Миланского. Граф де Сен-Поль и адмирал д’Аннебо этому воспротивились и сумели отстоять свою точку зрения вопреки воле дофина. И все же 14 апреля 1544 года Энгьен разбил имперцев в Серизоле [267]267
Там же, стр. 122–125.
[Закрыть] .
Генрих умирал от желания помчаться в Италию, однако и на сей раз ему пришлось удовольствоваться отправкой туда фаворитов: Сент-Андре, Дампьера, Жарнака, Колиньи и Франциска Вандомского. Зато он помогал родичу Екатерины Пьеро Строцци добыть солдат для небольших стычек в Тоскане, но 4 июля Строцци был разбит при Серравале принцем Салерно.
Вскоре стало очевидно, что исход войны решится на севере Франции. Вице-король Сицилии Ферранте Гонзаго сумел отбить у французов 25 мая Люксембург и осадил главную крепость округи Сен-Дизье. Карл V тронулся в путь, чтобы присоединиться к нему с громадной армией, насчитывавшей 40 тысяч пехотинцев и 10 тысяч всадников при мощной артиллерии. По пути император 24 июля взял приступом и сжег Витри-ан-Пертуа. Жестокость врага вызвала ужас населения и подхлестнула дух сопротивления французов. Но короля в очередной раз поразил приступ терзавшей его время от времени болезни, и он слег в постель в Сен-Море. Только тогда Франциск I решил наконец послать вместо себя дофина и, возложив на него обязанности главнокомандующего, повелел обеспечить защиту королевства.
Прежде всего приказано было не допустить переправы противника через Марну. Казалось, положение вполне можно исправить. Крепость Сен-Дизье оборонялась настолько успешно, что Карл V уже подумывал снять осаду. Но тут в руки ему попал шифр, которым пользовались французы. Император не упустил возможности и в подложном письме приказал защитнику крепости графу де Сансерру капитулировать, что тот и сделал 17 августа. Всеобщее изумление не знало границ. Тотчас пополз слух, будто шифр Карлу V передали герцогиня д’Этамп и ее предполагаемый любовник граф де Лонгваль. Диана способствовала распространению этого слуха. Она была в ярости из-за того, что кампания оборачивалась не в пользу дофина: последнему никак не удавалось остановить врага, и тот проник глубоко в сердце Шампани [268]268
Там же, стр. 125–131: третье нашествие империи под предводительством Карла V в союзе с Генрихом VIII Английским и осада Сен-Дизье, ср. также J. Jacquart, ук. соч., стр. 345–346; R. J. Knecht, ук. соч., стр. 490–493.
[Закрыть] .
Генрих располагал войском численностью в 30 тысяч пеших солдат и восьмитысячной кавалерией. Граф Энгьенский, де Сент-Андре и Бриссак, поспешно вернувшиеся из Италии, присоединились к дофину. Но тактика Карла V состояла в том, чтобы тщательно уклоняться от прямых столкновений. Пополнив продовольственные запасы в Эпернее, он двинулся к Шато-Тьерри и спалил его. Вскоре всего 20 лье отделяло имперцев от Парижа. Дофин решил 9 сентября перекрыть ему путь к дальнейшему продвижению в направлении Ла Ферте-су-Жуар и Mo [269]269
I. Cloulas, «Henry II»,ук. соч., стр. 121.
[Закрыть] .
В столице царила полная паника. Несмотря на обнадеживающее присутствие герцога Клода де Гиза, парижане, прихватив имущество, удирали из города. Богатые аббатства спешили упрятать свои сокровища в надежное место. Дофин должен был позаботиться о спасении королевства. Но судьба не позволила ему вступить в сражение. Имперские солдаты, давно не получавшие жалованья, начали разбегаться. Генрих VIII тоже не хотел бросаться в бой. И тут вмешалась королева Элеонора. Приняв во внимание страхи парижан и панику при дворе, король позволил ей начать мирные переговоры с братом. Император охотно согласился, сообщив сестре, что за неимением средств был не в силах вести войну дольше, чем до 25 сентября.
Адмирал д’Аннебо 12 сентября встретился с Карлом V в Суассоне, в аббатстве Сен-Жан-де-Винь, а 16-го вопрос о мире был решен, к неудовольствию дофина, чувствовавшего себя весьма уверенно на занятой им позиции и считавшего, что он в состоянии полностью уничтожить имперскую армию. Но враги Генриха при дворе жаждали во что бы то ни стало лишить его ореола победителя, а потому изо всех сил старались поскорее заключить мир. Герцогиня д’Этамп, покровительница брата дофина Карла, с такой энергией подталкивала переговоры, что император выразил ей признательность. Нетрудно представить, какое недовольство поведение герцогини вызвало в окружении Генриха, и особенно – у Дианы [270]270
Ch. Terrasse, ук. соч., стр. 129–130.
[Закрыть] .
Мирный договор был подписан 18 сентября 1544 года в Крепи-ан-Лаоннуа [271]271
Там же, стр. 131–134; J. Jacquart, ук. соч., стр. 346–347; R. J. Knecht, ук. соч., стр. 493–494.
[Закрыть] . Он знаменовал собой триумф Карла Французского, так как ему предстояло войти в императорскую семью. Карл V дал слово в течение четырех месяцев назвать имя принцессы Австрийского дома, на которой женится Карл. Избранницей могла стать либо родная дочь императора инфанта Мария, чье приданое составили бы Нидерланды или Франш-Контре, либо принцесса Анна, вторая дочь Римского короля Фердинанда Австрийского – она принесла бы супругу герцогство Миланское. Франциск I обещал помимо герцогства Орлеанского дать сыну герцогства Ангулем, Бурбон и Шательро. Согласился он также вернуть Пьемонт и Савойю в обмен на отказ императора от претензий на Бургундию. Король Франции в таком случае помог бы Карлу V победить турецкого султана.
Секретные статьи договора обязывали Франциска I присоединиться к императору в борьбе за единство веры, как путем всеобщего примирения, так и на поле брани и, если возникнет в том нужда, выступить против немецких протестантов. Франциск согласился поддержать Фердинанда Австрийского и герцога Савойского против швейцарцев, своих недавних союзников. Разумеется, завоевания каждой из сторон впоследствии предлагалось поделить.
Мадам д’Этамп была в восторге. Она покинула Париж 22 сентября вместе с королевой, чтобы отправиться в Брюссель, где к ним присоединился герцог Карл. В течение месяца заключение мирного договора праздновали роскошными увеселениями, в которых участвовали император, его сестра, наместница Нидерландов королева Мария Венгерская, и ее полководец Ферранте Гонзаго. Недавние враги заключали друг друга в объятия. Королеву Франции и Карла Орлеанского чествовали во время торжественного вступления в Брюссель в среду 22 октября. Герцогиня д’Этамп также красовалась в королевской карете рядом с королевой Элеонорой [272]272
I. Cloulas, «Henry II»,ук. соч… стр. 122.
[Закрыть] .
Дофин был возмущен и не побоялся выразить недовольство вслух. Советники парламентов королевства разделяли его мнение: так, парламент Тулузы выступил с протестом против договора, Парижский – лишь получив от короля повторный приказ, согласился его зарегистрировать. Недовольный тем, что ему смеют противиться, Франциск I удалил от двора старшего сына: 14 сентября он послал его попытаться отбить порт Булонь, переданный англичанам Жаком де Куси, сиром де Вервен, однако экспедицию пришлось отложить из-за плохой погоды.
Надеясь на возобновление военных действий весной, Генрих рискнул проявить инициативу. Он высказал королю свои взгляды насчет новой кампании и, по свидетельству посла Феррары Альваротто, посоветовал заменить адмирала д’Аннабо на посту главнокомандующего более опытным военачальником. Изрядно удивленный король передал записку дофина мадам д’Этамп, как только она вернулась из триумфального вояжа по Нидерландам. Герцогиня пришла в ужасную ярость и обвинила Диану в том, что та навела дофина на мысль устранить одного из ее протеже. Она убедила короля, что Генрих и его любовница хотят заставить его вновь призвать коннетабля де Монморанси. А Франциск I не терпел попыток принудить его к чему бы то ни было. Он прогнал Диану от двора, причем дофин, удерживаемый в Пикардии обязанностями командующего, не мог этому помешать [273]273
Там же, стр. 123. Цитаты из донесений посла Феррары Альваротто см. у A. Thierry, ук. соч., стр. 43, взятые из Archivo di stato di Modena. Dispacci dalla Francia, B° 43.
[Закрыть] .
До сих пор Екатерина Медичи неизменно выказывала Диане доброе расположение, тем более что та всегда давала ей хорошие советы. Позднее, в 1559 году, Гийом Кретьен, врач детей Генриха и Екатерины, посвящая Диане перевод латинского трактата Жака Сильвиуса «Книга о природе и пользительности месячных у женщин» [274]274
Ср.: Jacques Dubois d’Amiens, dit Sylvius, Livre de la génération de l'homme. Livre d’Hyppocrate de la géniture de l’homme. Livre de la nature et utilité des mois des femmes et de la curation des maladies qui en surviennent, mis en français par Maître Guillaume Chrestian, traité en trois parties,Paris, 1559.
[Закрыть] ,восславил ее интерес к гинекологии: Диане нравилось «узнавать о тайнах, обычно мало кому ведомых, дабы, милосердно используя их, помогать женщинам». Она была весьма практична и открыта всему, что касалось гигиены, комфорта и здоровья, как это и надлежало фрейлине принцессы. Ее каждодневная помощь и заботы о новорожденном наследнике французской короны нельзя было не оценить по достоинству. Однако Екатерина, несомненно, считала усердие Дианы чрезмерным.
Удаление от двора мадам де Брезе, изгнанной в Ане, раскрепостило дофину. В отсутствие мужа она смогла проявить свой темперамент, любовь к искусствам и словесности. Она проводила целые дни, изучая латынь и греческий, разбирая музыкальные пьесы и занимаясь вокалом [275]275
I. Cloulas, «Catherine de Médicis»,ук. соч.; и «Henry II»,ук. соч., стр. 123.
[Закрыть] . Зимой 1544 года в Фонтенбло дофина без всякой обиды принимала бывшего противника французов в Серизоле и Серравале принца Салернского Фердинанда де Сан-Северино. Поссорившись с императором, тот решил окончательно перебраться во Францию. Благодаря Брантому, до нас дошли воспоминания о том, как дамы заставляли его исполнять неаполитанские и испанские любовные песни, а сами аккомпанировали ему на гитаре. Вернувшись из Булони, где испытывал все тяготы лагерной жизни, дофин Генрих был возмущен этой атмосферой праздника и обвинил двор в легкомыслии, тем более недопустимом, что война с Англией отнюдь не закончилась. Однако больше всего дофина задело недостойное обращение его отца с Дианой. Он потребовал немедленно вернуть его любовницу, но ничего не добился. В бешенстве Генрих умчался в Ане утешать Диану. Там он держал совет с ней и ее сторонниками. В результате дофин решил выразить протест против навязанного договором отречения от всех претензий на герцогство Миланское, Неаполитанское королевство, графства Асти, Фландрию и Артуа, ибо полагал, что его права недопустимым образом были ущемлены в пользу младшего брата, герцога Орлеанского. Посоветовавшись с законниками, Генрих выполнял их рекомендации.
Протест дофина в Фонтенбло 12 декабря был составлен в надлежащей форме и передан двум нотариусам. Герцог Вандомский, графы д’Энгьен и д’Омаль подписали его в качестве свидетелей. Герцог Клод де Гиз, столь же честолюбивый, как и его сын, но более осторожный, отказался поставить свою подпись из опасения, как бы, став всеобщим достоянием, этот документ не навлек на него гнев короля. Однако протест удалось сохранить в тайне [276]276
I. Cloulas, «Henry II»,ук. соч., стр. 124.
[Закрыть] .
Король дал Диане время почувствовать наказание и раскаяться, а потом вновь призвал ко двору и даже сблизился со старшим сыном и снохой. Франциск I, раздавая придворным дамам новогодние подарки, 1 января 1545 года вручил дофине прекрасный брильянт, а также рубин стоимостью 10 тысяч экю в благодарность за живой ум, добрый нрав и материнство, обеспечившее династии будущность. Подобно Диане, Екатерина выезжала вместе с королем охотиться на оленя. В апреле во время такой охотничьей прогулки неудачно взнузданная лошадь понесла, и дофина упала, сильно разбив правый бок. Король приказал устроить ее в своей карете и окружил нежной заботой [277]277
Е. Bourciez, «Les mœurs polies et la littérature de cour sous Henry II», Paris, 1886, стр. 26–27.
[Закрыть] . В королевской семье вновь установилась гармония, по крайней мере внешне. Немаловажную роль в этом обретении домашнего мира и покоя сыграло внешнее давление. И в самом деле, Франции предстояло возобновить и привести к благополучной развязке военные действия против Генриха VIII Английского. И после неудач прошлой осени дофин должен был явить доказательство, что умеет побеждать.
Действовать решили на три фронта: первый – в Шотландии, где предполагалось высадить армию для захвата севера Англии; второй – в Нормандии: там 27 июня тридцати тысячам солдат предстояло подняться на борт кораблей и галер, переведенных из Средиземного моря (21 июля они высадились на острове Уайт, а потом и в самой Англии, в Дувре, но так и не смогли там удержаться). Морское сражение 15 августа могло бы дать Франции преимущество, но адмирал д’Аннебо, командовавший флотом вопреки предупреждениям дофина, оказался недостаточно опытным на воде, а потому вынужден был ретироваться к Гавру [278]278
R. J. Knecht, ук. соч., стр. 501–503; Ch. Terrasse, ук. соч., стр. 134–138.
[Закрыть] .
Третий фронт открыли в Пикардии. Здесь армию возглавляли сам король, дофин и его младший брат. Задача состояла в том, чтобы поддержать операции маршала дю Бье, осаждавшего Булонь. Каждый старался привлечь к себе внимание государя каким-нибудь подвигом. В авангарде, под командованием Бриссака, граф д’Омаль, граф д’Энгьен, герцог Неверский, граф де Лаваль и Ла Тремуй наперебой рисковали жизнью [279]279
I. Cloulas, «Henry II»,ук. соч., стр. 124–126.
[Закрыть] .
Во время очередной стычки д’Омаля тяжело ранили копьем. Острие вошло над правым глазом, ближе к переносице, и, проникнув в кость, отломилось. Д’Омаля доставил в тыл его младший брат Клод, маркиз де Майенн, и хирург Амбруаз Паре сделал операцию. За неимением подходящего инструмента хирург вооружился кузнечными клещами. В присутствии его офицеров Амбруаз Паре спросил лотарингского принца, рискнет ли он подвергнуться операции таким недостойным образом и дозволит ли упереться ногой в свое лицо. «Я согласен на все, действуйте», – ответил д’Омаль. Спокойствие ни на секунду не оставило его во время этой мучительной процедуры, и, «хотя дело не обошлось без повреждений кости, нервов, вен, артерий и прочего», принц держался так, «будто ему всего лишь вырвали волосок», – писал хирург. О том, что ему больно, свидетельствовало лишь восклицание «Ах, Боже мой!» [280]280
Там же.
[Закрыть] .
Такое мужество привело в восхищение дофина Генриха, и прежде восторгавшегося ратными подвигами Франсуа д’Омаля. У дофина возникло чувство, что столь несравненному храбрецу можно слепо доверять. Раненый четыре дня провел между жизнью и смертью, однако могучее здоровье в конце концов победило. Вместе со славным шрамом от этого ранения д’Омаль получил прозвище «Меченый» – нечто вроде почетного титула за отвагу.
Тем временем осада Булони продолжалась. Маршал дю Бье надеялся покончить с ней и обратить все силы на Гин и Кале. Лагерная жизнь сблизила Генриха с братом. Они никогда не ссорились всерьез, но со времен Крепи почти не виделись. Секретный документ с изъявлениями недовольства по поводу договора не был направлен лично против Карла, но осуждал то, как им манипулировали. Зато теперь некоторая натянутость отношений, подогреваемая герцогиней д’Этамп и ее друзьями, исчезла.
Осадная война, которой не видно конца, побуждала принцев искать развлечения в играх, порой довольно глупых. Так, в начале сентября Карл с компанией веселых спутников забрался в дом, чьи обитатели недавно погибли от эпидемии. Молодые люди резвились, потроша перины и матрасы. Вскоре после того, когда Карл вместе с отцом и братом жил в аббатстве Фоне-Монтье, приблизительно в десяти лье от Булони, ему стало плохо. У принца началась лихорадка, сопровождаемая приступами рвоты и судорогами в конечностях. Ему сделали кровопускание. Опасаясь, что болезнь заразна, дофину, приходившему справляться о здоровье брата, восемь раз запрещали входить в комнату больного. Потом наступило слабое облегчение. Но оно оказалось обманчивым. Карл скончался 9 сентября в 3 часа пополудни. Ему было 23 года. Отец и брат горько его оплакивали. Тело принца набальзамировали и оставили в аббатстве Сен-Люсьен де Бове в ожидании последующего захоронения в королевской усыпальнице Сен-Дени [281]281
Там же, стр. 126–127, и Ch. Terrasse, ук. соч., стр. 138–139.
[Закрыть] .
Смерть Карла разрушила надежды Франциска I на объединение французской и австрийской династий. Правда, он пытался спасти положение, предложив сочетать браком свою последнюю незамужнюю дочь Маргариту с принцем Филиппом Испанским. Однако этот план просуществовал очень недолго, поскольку король Франции медлил с передачей Савойи законному герцогу и между двумя венценосцами вновь возникло недоверие, что делало заведомо невозможным согласие между ними.
Смерть любимого сына погрузила государя Франции в глубокое уныние. Несмотря на пошатнувшееся здоровье, он кочевал из замка в замок, пытаясь найти забвение в непрерывных охотах, где его сопровождали лишь несколько самых близких людей. Дофин следовал за отцом из чувства долга, но не мог не злиться от того, что его оттеснили от вершения государственных дел фавориты герцогини д’Этамп адмирал д’Аннебо и кардинал де Турнон. Генрих выразил свое недовольство, отказавшись возглавить Личный совет. Диана поощряла его в этом вопросе [282]282
I. Cloulas, «Henry II»,ук. соч., стр. 127–128. О последних моментах царствования см. депеши Жана де Сен-Мориса, посла Карла V при французском дворе, сохранившиеся в Генеральных архивах Бельгии, переговоры во Франции, статья Ш. Пайяра «La mort de François I-er et les premiers temps du règne de Henry II. d’après les dépêches de Jean de Saint-Mauris (avril-juin 1547)» в Revue historique,2-e année, vol. V (1877), стр. 84–120.
[Закрыть] . Она по-прежнему занимала рядом с дофином место, некогда принадлежавшее коннетаблю, но поскольку не могла обойтись без союзников, решила опереться на Гизов, чьи могущество и влияние все возрастали. Эти удачливые военачальники или высокопоставленные прелаты обладали громадным состоянием и вдобавок носили престижный титул иностранных принцев [283]283
См.: R. de Bouille, «Histoire des ducs de Guise»,vol. I, Paris, 1849; H. Forneron, «Les Ducs de Guise et leur époque»,vol. I, Paris, 1877; J.-M. Constant, «Les Guises»,Paris, 1984.
[Закрыть] .
Шарль Лотарингский, 20-летний архиепископ Реймсский, сумел снискать расположение и даже привязанность Дианы. Он был обаятелен, остроумен, красноречив и хорош собой. «Широкий, хорошо развитый лоб, лицо, довольно смуглое и румяное, имеет скорее продолговатую форму, то смешливый, то задумчивый взгляд, высокий рост, стройная и весьма пропорциональная фигура, глубокий и звучный голос, исходящий из уст с крепкими, ровными, тесно посаженными зубами, – все выдавало в нем превосходство», – писал историк Буйе. Молодой человек скрывал вспыльчивость, гордыню и тщеславие за такой внешней обходительностью, что сумел обмануть даже Диану. Его брат, Франсуа д’Омаль, благодаря знаменитому ранению обрел славу полубога. Получив от короля щедрое вознаграждение, он предстал перед ним в Фонтенбло вместе с отцом и пятью братьями. «Родич! – воскликнул Франциск, обращаясь к герцогу Клоду. – Вы сумеете защититься от любого, кто вздумал бы оспаривать вашу кардинальскую шляпу!»
На самом деле главой семьи была Антуанетта де Бурбон, герцогиня де Гиз. Это она приказала своим домашним укрепить дружеские отношения с дофином, чтобы защититься от тайной враждебности короля. Не колеблясь ни минуты, герцогиня попросила у Дианы руки ее младшей дочери, Луизы де Брезе, для своего третьего сына Клода, маркиза Майеннского. Диана пришла в восторг, но ей пришлось скрывать свои матримониальные планы в ожидании лучших времен, поскольку король никогда не дал бы согласия на подобный союз.
