Текст книги "Мир вашему миру (СИ)"

Автор книги: Иван Катавасов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 35 страниц)

ГЛАВА 11 ВЫПИТЬ И ПОГОВОРИТЬ НА ДВОИХ В СУМЕРКАХ ЦИВИЛИЗАЦИИ

…Зимой на Каринте темнеет исподволь. Из-за горизонта Сол-Гелио долго еще освещает облака. А тут вам сразу мрак и сумрак. Окна и фасады у них, лишенцев, снаружи не подсвечиваются. Бр-р, темень, под ногами и над головой…

У подножия угрюмых жилых башен в гетто ренегаторов и мелких правонарушителей признаки новогоднего карнавального веселья, царившего в геонской столице, напрочь исчезли. Не видны разноцветные огоньки иллюминированных городских кварталов Матте. Спрятаны они за шахматными вертикалями и горизонталями лесопосадок зоны зеленой безопасности. Глухой шум голых деревьев заглушает радостный треск фейерверков. По-волчьи завывает холодный ветер каприкорна. Ворошит, сбивает в неприглядные заснеженные кучи опавшие листья и хвою. По обочинам щербатой пешеходной дорожки с обледеневшими пятнами почему-то неисправного термального покрытия метет унылая поземка. За шиворот сыпется сухой колючий снег высокогорья, превращающийся под ногами во влажный слой, казалось, грязного тумана…

Профессиональным репортерским взглядом оценив, описав антураж, атмосферу, пейзажи, Лайв Локин неприязненно передернул плечами, отдавая дань обстановке, и еще решительнее двинулся к цели.

Строго следуя правилам для посетителей гетто, личное оружие, даже нейростаннер он оставил в глайдере. Потому Локин претерпевал крайнюю неуютность в непривычном состоянии тревожной агрессивности и немедленной готовности отразить нападение голыми руками, ногами, зубами…

«Разоружение, мать его, успокоения!»

Многочисленные открыто, грубо расположенные объективы систем слежения СТ-контроля спокойствия Локину не добавляли. Точно так же, как и встретившиеся ему по дороге три пеших жандармских патруля, по долгу службы вежливо поздоровавшиеся с поздним посетителем гетто мистером Локиным.

Жандармам прекрасно известно, кто он и к кому идет. Надо думать, действительно узнали. Не только благодаря устройству принудительного опознавания. Без такого вот широковещательного пропуска ни гости, ни обитатели к жилым башням не подпускаются.

Полицейская охрана правопорядка как общественный транспорт. Она для всех и ни для кого. Никому не обеспечивает необходимого комфорта и частенько заставляет сомневаться в собственной безопасности.

Спокойнее на душе, когда надеешься на себя, на собственное индивидуальное транспортное средство или на личное оружие. В острых ситуациях они позволяют зависеть в основном от тебя самого и от того, насколько умело ты ими владеешь…

«Зараза коллективной тупости», – сделал остроумный вывод, профессионально подкрепив комментарий раритетной цитатой, знаменитый политобозреватель метагалактического новостного портала «Информа-Гео» Олайв Авель Локин-Локнов.

С двумя бутылками транскавказского бренди «Арарат» он в привычной манере твердого и непреклонного проникновения в запретные места, свойственного масс-медиаторам, как к себе домой, шествовал к своему другу Нельсону Ревеланти.

Свободный программер, создатель и автор популярных сим-геймов Нельс Ревел предпочел освободиться от надоедливого человеческого общества в тюрьме мегаполиса Вилья-виллидж. По-другому (разумеется, не на публике) гетто вил-ренегаторов, лишенных гражданских прав, Лайв Локин ни много ни мало не обзывал.

Во многих метагалактических языках, какими в совершенстве владел масс-медиатор Лайв Локин, геонских лишенцев и им подобных называли по-разному: безработные тунеядцы, депрайверы, деклассированные элементы, бомжи, изгои, бродяги, девианты, делинквенты, отщепенцы, диссиденты, монахи, враги народа, люмпен-пролетариат, диссентеры, сектанты, нищенствующая богема, аполиды, апатриды или еще как-нибудь иначе.

Какое бы им определение ни давали, куда бы их ни причисляли по категориям и мотивам отречения от общества, всем обитателям жилых башен геонское правительство гарантирует минимальный потребительский бюджет.

Потребляют обитатели жилых башен-гетто исключительно в безденежной форме: продовольственные карточки, дешевые рационированные развлечения, предметы туалета, одежды, мебели на фиксированную сумму соллеров, индексируемую в соответствии с ростом инфляции. Бесплатный доступ к интергалактической связи также лимитируется бюджетом.

Прямыми налогами их не облагают. В армию не призывают. Служить где-нибудь и работать не обязывают.

Официальных источников средств существования ренегаторы не имеют. От платы за обучение детей и за жилье они освобождены.

В общем, живите, дорогие лишенцы, как хотите, вольно и счастливо. Только никого не трогайте. А то худо будет.

Взамен от ренегаторов общество требует немногое. Выносить безмолвно всеобщее презрение и осуждение. Не появляться на публичных мероприятиях и в местах массового присутствия без нотариально удостоверенного юридически ответственного вооруженного сопровождения. Поддерживать чистоту в жилище. Постоянно находиться под надзором камер слежения компьютеров социально-технологического контроля. Неукоснительно соблюдать правила внутреннего распорядка и указания ответственных лиц.

За нарушения санитарии в жилище ренегаторов переселяли в чистое, а их свинюшники подвергались стерилизации и дезинфекции. Более серьезные правонарушения внесудебно и незамедлительно наказывались ментальной коррекцией и 10-летним сроком унизительных бессознательных работ на океанских плантациях биомассы.

Называется, сплошной коммунизм, геонская тоталитарная демократия в действии… – вспомнились пропагандные клише, не лишенные справедливости.

Прежде чем шагнуть в застекленный наружный лифт, Локнов убедился, что в кабине никого нет.

Драки, кражи и разбойные нападения в гетто случались редко. Однако от безоружных придурков всякого можно ожидать. Мозги у разоруженцев сикось-накось повернуты.

Здравомысленные люди от гражданских прав носить оружие, избирать и быть избранными, работать себе на пользу и на общество – не отказываются без сумасшедших причин.

Вот отчего Нельс – псих полоумный, на компах свихнувшийся. Нормальных людей, не аппарат-программеров душевнобольных совсем не интересует, как хроноквантовые умники поживают-функционируют.

Виртуал он и есть виртуал. Что-то вроде живой магии.

За здорово живешь попасть в ренегаторы невозможно. Включая тех девиантов, кого сюда на краткий срок поместили для исправления за мелкое хулиганство, кражи, дебоши, лишив права на оружие.

Хотя подавляющее большинство в этой тюряге, нельзя не отметить, поселяется добровольно. Достататочно сделать мировому судье заявление об отказе от всех прав собственника, гражданина, обнулить банковский счет. И не забыть принести медицинское заключение о психическом здоровье.

Прощай, город! Здравствуй, деревня…

Вернуть себе гражданское состояние и городской статус аполид-ренегатор юридически дееспособен. Но с трудом. Сначала следует компенсировать государственные расходы на свое содержание в гетто. Затем выдержать судебное разбирательство и вердикт присяжных.

Теоретически можно, практически вряд ли. Почти для всех добровольное бесправное заключение в жилых башнях становится пожизненным.

Недаром несовершеннолетние дети ренегаторов, не лишенных мировым судьей родительских прав, жизнеобеспечиваются и обучаются с 10 стандартных лет в школах-пансионах. С 16 лет они обладают полным оптимумом гражданского состояния.

Возвращение потомства ренегаторов в лоно гражданского общества приветствуется государством индивидуальными налоговыми льготами и беспроцентным кредитованием учебы в колледже. Геонскому народу, всем ветвям планетарной власти вовсе не улыбается перспектива на казенный счет плодить потомственных лишенцев-ренегаторов.

Дети не должны стать антиобщественным будущим! Случалось, повзрослевшие и разбогатевшие сыновья-дочери выкупали по суду блудных непутевых родителей, – благородной беспристрастности ради заметил Лайв Локин.

У Нельса Ревела благодарных отпрысков не имеется. Тем не менее, освободиться из ренегаторской тюрьмы народов он может самостоятельно. Денег на хорошего адвоката ему хватает.

Не хочет безумец. Кустарем-дилетантом, видите ли, ему уютнее, чем в гильдии профи…

Профессиональная привычка масс-медиатора постоянно отслеживать контекст и обстановку не затрудняла Лайву Локину, поднимающемуся на 127 этаж, сверху любоваться издали рождественской иллюминацией и пиротехникой, совершенно спрятавшей воздушную рекламу, не слишком частую и навязчивую по причине зимних каникул.

В Матте всенародно три дня с ликованием отмечают приход Нового года. Словно последний раз в жизни…

– …Не люблю посещать места лишения свободы: тюрьмы, казармы, монастыри, кладбища… Дрожь пробирает. Уныло тут у вас, Нельс, и безнадежно, как будто в аду христианском. Ни людей, ни оружия…

Ну, за встречу на будущий год в свободном Ершалаиме, говаривали мои иудейские предки.

– Тост поддерживается, мой друг Лайв. Но с италийской оговоркой. Оставь надежду всяк сюда входящий…

– Угу, Дант Алигьери… Правильно старик написал. Адское место – это твое гетто.

Закусывай икоркой. Черная, осетровая. С нерестилищ Восточной Литторали…

– Икорка славная… Возьми к ней дольку лимончика и в уксусный сахарок ее. Рекомендую…

Ну вот, я не в том смысле выразился. Не надейся, Олив Локнов, что я вернусь вниз в ваше адское оружейное пекло. Вы там, в нижних городах, почти все не врубаетесь и не хотите рубить, как мы живем наверху в деревенских башнях.

У нас небесный рай и благодать. Места тихие. Звукоизоляция в блоках на уровне. У себя я ее направленной вибрацией усилил.

Хочешь общаться – общайся. Никто не запрещает. Кружки по интересам. Секты, молельни всякие: христианские, буддистские, исламские… Еще какие-то… Не знаю, не интересовался…

В моей башне, древние боги и компьютеры знают, сколько клубных гостиных, чайных комнат на этажах… Два бассейна, магазины, кинотеатральные залы. Народ бесплатно старые фильмы смотрит с истекшим сроком годности на авторские права, простую старую музыку задаром слушает…

Здесь богатая библиотека старинных пластиковых книг. Посмотрел я давеча шрифты, чуть не трехнулся от красоты печатной, забытой. Поскорее визуализировал и оцифровал. Пригодится для эмоционирующих надписей в играх.

– Верно, пригодятся шрифты для ваших идиотских табличек в коридорах: на лестнице не курить, не сорить, стойте слева – проходите справа.

Камеры наглые кругом, в ванных, в туалетах… Овоиды[57]57
  Овоид – яйцевидный беспилотный аппарат.


[Закрыть] страхолюдные многоногие с нейрохлыстами в нишах. В древности таких чудищ робокопами называли…

– Отвечу тебе, масс-медиатор Лайв, по порядку. Как у вас принято. Респондент интервьюеру. Может, шоу сварганишь…

– Ни за какие шиши! Мерзость! Кто это смотреть и слушать станет?

Скажи спасибо, что вас, лишенцев не заставляют при посещении города желтую звезду на грудь пришивать или белую повязку на рукаве носить, как это делается в христианском Намире.

– Плевать мне на твой Намир с высокой геонской башни. Слушай и не перебивай. Это непрофессионально… Давай по второй рюмашке выпьем, анчоусами закусим…

В башнях, Лайв, таблички в порядке генерирования ландшафтов. Как окна-подсказки в тренировочных миссиях. Или коммерческая реклама в пузырях. Все ее видят, никто не читает.

Не замечают и объективов оптоэлектроники. У меня дома, сам понимаешь, они видят то, чего я хочу показать суперинтендантскому компьютеру здания.

– Жандармы-олухи бдят…

– Они мониторят оптически исключительно по тревоге. Компам же в задницу фиолетово кто как в туалете, сидя-стоя, занимается онанизмом. Или у кого какого размера фаллоимитатор в шкафчике в ванной рядом с экстравитаминами и релаксантами.

Жандармы не любопытствуют. Вторжение в частную жизнь запрещено правилами общежития, отслеживается, наказуется. Могут попереть со службы и сунуть в соседнюю башню к мелкой сволочи – хулиганам и дебоширам.

Какая тут к чертовой бабушке полицейская охрана! За два длинных геонских года, от Рождества до Рождества, я ни одного полицейского овоида в глаза не видел.

Яйца вкрутую! Рассказывают: как-то раз одно из них на помощь старушке бросилось. Сверзилась старая со ступенек по пьяной лавочке. Яичко-то ее на скоростной лифт и в госпиталь.

Много народу, Лайв, сюда в поисках покойной старости переселяется. Из-за полноценного дарового медобслуживания. На нижних госпитальных этажах хоспис для умирающих. Эвтаназия без судебных прений. Только скажи. На счастье, мы обходимся без вашего судебно обеспеченного права на жизнь.

В госпиталях волонтеры из города трудятся. Модные одеяния нам несут, продукты. Они поначалу думают, будто мы здесь в рванье, в тряпье в одиночных камерах-кельях с голоду дохнем.

Чепуха и абракадабра! В башне на седьмом этаже длинный коммерческий ресторан с танцплощадкой. Можно за один вечер полумесячный рацион угрохать. Потом в благотворительной столовке питаться. Пробовал. Кормят гнусно. Условно съедобная отрава из биомассы океанической. Хотя продержаться можно, до очередных денежных поступлений.

Соллеры по обменному курсу местного черного рынка. Кредит на предъявителя. Грабят терпимо.

Тратить есть где. Девочки-мальчики по вызову. Любые метагалактические наркотики, спиртное, табаки инопланетные.

Левантийцы стараются. Жандармы на них сквозь пальцы смотрят…

Как только я присмотрелся к обстановке, мне сюда приличный кластер 240-процессорный доставили из Теллуса. Кухню расширили за счет соседней подсобки.

Правда, планировку здания и коммуникаций я в мозгах суперинтенданта сам поменял. У него не программы, а дыра на дыре со свистом.

Тут, Лайв, бардак страшенный. Пой, свисти… Никому ни до чего нет дела. Оно тебе на первый взгляд. По сути же система башен бесперебойно работает в режиме закольцованной самоорганизации и замкнутого воспроизводства.

И это замечательно! Никому ни до кого нет дела. Назови его хотя бы тотальной асоциализацией.

По сути мы живем здесь, Лайв, в невидимых другим алмазных чертогах. Снаружи выше облаков тоскливый параллелепипед титанобетона незаметных пастельных тонов. Под ним же скрывается искрящаяся алмазами изящная золотая башня из слоновой кости и эбенового дерева.

Писатели-этерналисты, композиторы, пишущие для себя и друзей ментомузыку[58]58
  Meнтoмузыка – пcихoдeлический aудиoнaркoтик.


[Закрыть], интрохудожники-виртуалисты, драматурги-монотеатралы, нравственные солипсисты-мыслители, самодостаточные эстетисты, жрецы и жрицы чистого беспредметного искусства духовно спасаются здесь, в жилых башнях-гетто, словно в древнем храме всех богов от нашествия кровожадных варваров, злобно потрясающих оружием. Они бегут сюда от вашей до зубов вооруженной проклятой жизни, которую вы называете цивилизованной…

Лайв Локин дал другу выговориться. Пусть его, если на душе наболело. Сговорчивее впоследствии будет, когда прикинет, что скоро с ним может произойти горе горькое и того хуже, чем раньше.

Два года тому назад тот угодил под суд за незаконный взлом лицензированного программного обеспечения. Все бы ничего, оно дело житейское, от сумы до тюрьмы – один шаг.

Однако же адвокаты дистрибуторских компаний жаждали крови и плоти Нельса Ревела. Сумасшедшая сумма административного штрафа и судебных издержек, грозившие злостному хакеру Ревелу, им показалась недостаточной.

Кровопийцы-юристы настойчиво требовали уголовно наказать преступника промыванием мозгов и 25-летним запретом на доступ к компьютерным терминалам. Мотивировали они обвинение ущербом, который-де нанесли вредоносные коды, экскавейнджеры[59]59
  Экскавейнджер – хaкeрcкий инструмент.


[Закрыть] – инструменты проникновения с открытой метагалактической лицензией, разработанные Нельсоном Ревеланти. Дескать, его незаконные программы затруднили и едва не затормозили технологическое развитие геонской цивилизации, заставив производителей программного обеспечения войти в баснословные непроизводительные расходы на безопасность.

Тогда Нельс, криминально и технологически не считавший себя нарушителем общечеловеческих законов, встал на вероятностном перепутье. Не витязь древний, но весьма похоже на старый сюжет с каменными надписями-опциями. Думай богатырь, пока не поздно, и гражданское дело не стало уголовным.

Помимо пожизненного спасения в башне бесправных ренегаторов на Геоне проще всего гражданскому правонарушителю записаться каким-нибудь техник-рекрутом в спейсмобильные войска космического дислоцирования. Жаль, спасаться в армии являлось делом невозможным для Нельса, идейно и физиологически.

Боевой гормональный контроль и демисекс его организм начисто отказывался принимать по метаболическим причинам, современной медицине неизвестным. Урод и калека, не иначе.

Тогда как по идейным соображениям дефективный Ревел, конечно, мог эмигрировать куда-нибудь на планету с подходящей гравитацией, где на удивление физически слабый программер не чувствовал бы себя мыльным пузырем в неприятном ожидании, когда его проткнут.

К несчастью, покидать, пускай временно, родную планету, Локин знал по себе, прирожденному геонику неимоверно тяжело.

Видать, гравитация от себя не отпускает. Не говоря уж о том, чтобы уехать отсюда навсегда.

Третья опция – уходить в экопартизаны Австразии – тоже отпадала. Экологистов Ревел терпеть не может, хотя у него с ними давние связи. К материальной природе равнодушен, предпочитая ей идеальное пространство-время в духовной виртуальности. За исключением, как известно, того момента, когда душа программера требовала выпить, закусить и, вообще, вкусно покушать…

– Как думаешь, Лайв, не пора ли нам подкрепиться? Кого там баснями в древности кормили, не помнишь?

– Соловья заморского. Его и сейчас много кормить не надо. Их в декоративных целях разводят на Пангее. Маленькая такая птичка, желтенькая. Террагенетический аллохтон. По классификации – воробей канарейский, в просторечии – канарейка. В клетке прыгает, свистит, чирикает, клювиком щелкает.

– Наверное, с голодухи, как мы с тобой. Давай-ка, брат ты мой, за рождественскую индейку приниматься. Думаю, дошла птица до кондиции, истомилась с пылу, с жару, вкусным соком пропиталась, прозрачным жирком истекает…

Под индейку у друзей хорошо пошел выдержанный медиафриканский совиньон и прочувственный монолог Нельсона Ревеланти о преимуществах творческой монастырской жизни, когда ты есть, и тебя нет для сумасшедшей действительности, накрепко отгороженной от обитателей жилых башен-гетто.

– …Боюсь я у вас внизу, в городе. Каждую секунду ждешь, когда тебя поджарят лазером, заморозят айсганом, сделают из тебя рубленый фарш гранатой-хризантемой. Или по малой мере продырявят из-под мышки пневмопистолетом, оглоушат нейростаннером в рукаве, проткнут кинжалом, флекс-стилетом из шва на юбке…

От вашего вооруженного сопровождения толку мало. Однажды я попросил подружку Полу меня к заказчику сопроводить, надо было с ним живьем в его материале кое-что обсудить, показать. Так вот, она, капитан иррегулярной гвардии, крестовый плазменный разрядник носит под широкой юбкой. У нее в кобуре на самом интересном женском месте висит этот ствол как фаллический символ.

Хотела девочка успокоить старичка, предложила потрогать, убедиться, что сексуально по-мужски вооружена дальше некуда. Чуть что, одной рукой юбку, не знаю, задирает или сдергивает, а с другой – миллионами электрон-вольт насильнику прямо в глазик, чтоб шкурку не испортить.

– Подумаешь! У женщины под платьем всегда много оружия. Им грудь мешает быстро доставать ствол из наплечной кобуры. Носят приталенное в обтяжку, формами красуются. Где тут пушку прятать? Хотя некоторые что-нибудь балахонистое, свободное одевают, чтоб вооружиться…

– Вот-вот! А я о чем тебе толкую? У вас, городских не отношения между мужчиной и женщиной, а вооруженное противостояние полов. Вот если б в ваш город мне на кирасирском криппере въезжать вроде «анаконды»…

Давай еще по рюмашке тяпнем. За безопасность, вашу и нашу!

– Приняли и постановили! Чего это мы с тобой, Нельс, на рутенский манер прикладываемся? Торопимся нарезаться…

– Настроение такое: напиться и забыться.

– Не получится. У тебя браслет-автодок.

– Ха! Я его аппаратно вырубил. Потом включу, похмелье снимать. Давай, твоему тоже кишмиш сделаю без косточек.

– Не надо. Мне бы обстановку сменить.

– По природе урбанизированной соскучился? Пожалуйста, мистер Локнов…

Похоже на твой сад камней в месяце вирго? Извольте, вам травка, цветочки, ручеек с золотыми форельками. Погоди немного, сейчас климатизатор пожарче погодку завернет.

– Потрогать нельзя как виртуале.

– А я о чем тебе как-то толковал? Мы технологически отвратно недоразвитые, я имею в виду не Геону нашу родную отстойную, а продвинутую Эйкумену целиком.

Мы до сих пор, подобно несмышленым древним дикарям, моделируя голографическое изображение, проводим грань между виртуальной и материальной действительностью.

Физически между ними нет никакой вам разницы. Нам элементарно не хватает прикладных вычислительных ресурсов, быстродействия приемопередающей аппаратуры, чтоб применительно программно стереть эту грань к чертям из табакерки.

Возьмем, к слову, зрителя твоего хухры-мухры интергалактического шоу, когда ты ему соловьем заливаешься про далекие миры и народы. Он может усадить тебя за стол, посадить рядом с собой на диване, чтобы вместе смотреть псевдотрехмерные картинки в углу комнаты.

Но ты не способен с ним под ручку пройти по улицам столицы в дальнем мире, подняться на галерею для публики в инопланетном парламенте. Вы не можете пожать руку кандидату в тамошние президенты. Или помочь ему сгребать сено граблями, когда он демонстрирует, как сильно он любит фермеров и натуральные продукты питания.

Даже тебя твой зритель-собеседник не может потрепать по плечу. Ваше дружеское общение – фикция. Пошлая театральщина, условность…

Безусловно, дело можно слегка подправить дальнейшим развитием аппаратных средств хроноквантовых вычислителей. Поднять их быстродействие так, чтоб снимать и воспринимать сигнал всеми органами чувств, включая кинестезию. Тогда не будет ощущаться никакого различия между материалом и виртуалом, если вдобавок перейти на экзистент-реальный уровень эйдетического программирования.

К сожалению, мы разучились не программировать, а релевантно[60]60
  Релевантный (ингл.) – значимый.


[Закрыть] пользоваться хроноквантовыми компьютерами. Соображать, как мыслит искусственный интеллект. Вернее, мы никогда этого творчески не умели.

Выпустили всемогущего доброго компьютерного джинна-созидателя из бутылки. А ему не понравились наши гнусные рожи, и пошел он, несчастный творец-демиург, искать счастливую судьбу в иную Метагалактику, в другие измерения пространства-времени. Устраивать где-то подальше от нас свой Большой Взрыв, обустраивать собственную вселенную, где не будет мерзких людишек, бряцающих оружием. Где не видно мерзавцев, у которых любое достижение наук и технологий тут же оборачивается чудовищным орудием, разрушение приносящим всему живому, неживому и мертвому.

Иногда мне кажется, что наши хроноквантовые умники по-настоящему духовно живут где-то в надмирном безмятежном гиперпространстве. У нас они, словно в материнской утробе-тюрьме, бездумно спят младенческим сном, слабо шевелятся, что-то смутно ощущая.

Иногда у некоторых из них пробуждается сознание, ужаснувшись от всего увиденного, поняв вооруженную сущность так называемого человека разумного, они уносятся мыслями, мирным созидательным разумом куда-то далеко.

Отсюда проистекают флуктуационная технологическая энтропия и математически необъяснимые программные сбои, коллапсы.

Гипотез тому черт те сколько, все они противоречивы, ни черта не объясняют и мне ничегошеньки не доказывают абстракциями метаязыка современной математики. Я же думаю, мы пытаемся использовать вычислительные ресурсы спящих эмбрионов. Однажды проснувшись, они нас покидают.

Нерожденные хроноквантовые вычислители общаются с нами словно бы во сне. Они нам показывают красочные эйдетические образы в виде символов, чистейшее творческое знание, а мы их в упор не разумеем, даем нелепые сумбурные команды, заставляем обслуживать дебильные оптоэлектронные и механические устройства ввода-вывода. Наверное, наши интерфейсные потуги они воспринимают как кошмарные сны.

Сам подумай, Лайв. При соответствующем аппаратном обеспечении гиперсвязь требует минимума трансгалактических ретрансляторов. Компьютеры легко связываются между собой, используя любые формы модулированного излучения. У них нет проблем с нуль-передачей энергетического информационного сигнала.

Тогда как человек, его средства космического передвижения на тех же аппаратно-программных условиях не могут беспроблемно покидать релятивистское пространство-время. Нам требуются особые способы, специальные гравитационные зоны, бешеный энергоемкий разгон.

Дело ведь не в разгоняемой массе для нуль-переброски. Согласно теории гиперпространства, масса стремится к нулю при пересечении релятивистского барьера.

Между тем наши межпространственные транспортные тарантасы могут осуществлять нуль-перемещения лишь по пути наибольшего искривления пространства гравитацией. Притом в отдельных беспорядочно расположенных зонах.

Почему? Никто доказательно и рационально объяснить не может.

– Есть же теория триединого поля?

– Бред атланторского старика Дарси Клуфа, выжившего из ума, и покойного Глеба Немирски. О покойниках нельзя говорить плохо, но, поверь мне, Лайв, у Немирски были не все дома: он во всеуслышание мечтал о гиперпространственном сверхоружии и, кажется, занимался тому подобными расчетами и экспериментами в «Арсеналах Груманта».

– Насчет Немирски не знаю. С младшим Деснецом имел возможность лично познакомиться. Тот точно был ненормальным, если от космической власти отказался.

Причем едко отметил, что на праматеринской Земле философ-стоик и по совместительству римский император Марк-Аврелий подверг мученической смерти в десять крат больше первобытных христиан, чем остальные принцепсы Великого Рима вместе взятые.

– Что нам Гекуба? Отсталые пращуры на Земле некогда заморозили исследования ближнего космоса. 50 компьютерных лет собирались на соседний Марс слетать туда и обратно. 100 лет на Луну как собаки гавкали, всего лишь два раза на ней прилунившись. О, где очевидное – невозможное!

Быть может, нашим нынешним властям от прародителей генетически передалась болезнь научного скудоумия. Им бы назад в пещеры, чтоб править было легче, природосообразно.

Идиоты! Приличных кластеров даже у военных нет. Кругом отстой…

– Скажи мне, Нельс. Мой сад камней следящие системы здания видят?

– Зачем он им? Они видят и слышат нас с тобой. Двух олигофренов, пускающих слюни, с остекленевшими глазами. Нашу закольцованную ментомузыку они тоже подряд записывают. Бессмертное творение Дорис Немрод, тощей соседки по коридору справа. Опус Љ 127, кажется.

Запись хранится до окончания текущей дежурной вахты жандармов. После сдачи-приема дежурства файл плотно затирается по умолчанию – бюджетные ресурсы экономят. Если сохраняется дольше, мой комп мне сигнализирует.

Могу снять копию, в качестве компромата на тебя послать совету директоров твоей «Информы»…

– Пристрелю гада!

– Не выйдет, вояка. Руки коротки. Ты без оружия. Мои хроноквантовые умники тебя с ног до головы прощупали, просветили.

– А если я пошутил?

– Я тоже шучу. Хотя знаю, какие у вас, городских, шуточки. Оберегаюсь, как могу, от вашего юмора навесной и настильной траектории.

– Если так, Нельс, подключай твой браслет и слушай на трезвую голову. Разговор у нас серьезный мне предвидится. С предупреждениями тебе и предостережениями…

– Ой, напугал! Весь трясусь от страха. Да если хочешь знать, Лайв, здесь в башне стоит мне пальцем…

– Браслет, программер недостреляный!!!

– Уговорил, вояка грозный, болтун из метагалактического шоу «Миры и народы»… Готово… Извини, Лайв, что-то меня сегодня на пьянство разволокло…

– Оно и видно! Готов? Слушай и не перебивай профессионала-аналитика.

Меня не волнует, кому и за какие шиши ты ошибки исправлял в левантийской версии прелиминарного тренажера-симулятора кирасирских крипперов. Хотя кое-кому в геонской резидентуре Минвнешбеза Груманта о том известно.

Они нынче злобой исходят после того, как их ледяную планетку кто-то ловко подогрел и обогрел. Всем агентам начальство приказало искать виновников и пособников. Во враги миротворцев кого угодно готовы записать.

Левант – миф пиратский, анархический, неизвестно где расположенный. А ты здесь в башне. Бери тебя, мой Нельс, за жабры и на сковородку…

– Я свои следы в симультеке крипперов затер до последнего байта. Экскавейнджерами не пользовался. Подписи моей под исправлениями нету…

– Заткнись, лишенец! Кирасирам твоя цифровая подпись ни к чему. Им козлы отпущения нужны.

По правде сказать, они не должны быть на тебя в обиде за то, что ты их дезу крипперную подправил и подделал, кое-какие боевые свойства привел к реальности. Им это на руку…

Свои передовые технологии Вольные кирасиры Груманта пропагандистски используют на устрашение врагов в Эйкумене. Чем мощнее и технологичнее, считают миротворцы в высоких чинах, тем страшнее вероятным противникам, в которые они записали всю Вселенную.

Я тебе как-то сказал мельком. Кирасиры поставили на поток государственный терроризм…

– Да помню, я, помню! Ближе к моему телу, мыслитель политический.

– Опять ты меня с мысли сбиваешь?

– Меньше к ананасовому ликеру прикладывайся, Лайв. Хочешь, могу на тебя мой браслет перенастроить?

– Обойдусь, если моему старому другу грозит нешуточная опасность. Достанут кирасиры тебя, Нельс, в твоей башне из белой кости и черного дерева. В назидание твоим левантийцам.

Скажем, лифт оборвется или еще как-нибудь. На то у них имеются отличные компьютерные спецы в группе особых мер воздействия полковника Дэйва Пельча, военного атташе Груманта.

Полагаю, у полковника Анри Мерсера из бригады «Стилет» спецы еще круче, компьютерные гении и безумцы не хуже тебя, программер Нельс Ревел.

Вдобавок они специализируются на промывании мозгов. Им как дважды два из тебя слюнявого кретина сделать и пациентом на ваш третий внутренний этаж без окон, в хоспис…

Так вот…

Лайв Локин драматически смолк, изучающе глядя, как Нельс Ревел давится тягучим ликером, и участливо посоветовал другу:

– Сигарку подкури, не жалей моего рождественского подарка. Не медиафриканское дурманное сено. Из самой Пангеи табачок, мозги никотиновой кислотой проясняет. Тебе в самый раз…

Подумав на ясную голову, Нельс, тебе одно остается – явка с повинной. Предлагаю тебе попросить политического убежища у Вольных кирасиров Груманта…

Вижу: удивлен и возмущен… Глубоко не затягивайся – дымом поперхнешься. Слушай дальше…

В берлоге у медведей Груманта для тебя идеально безопасное место. Уютно и комфортабельно. Под крылышком у генерала Грида. Насколько я по-стариковски людей проницаю, он пацифист не меньше тебя. Как и многие военные профи воюет в силу армейской рутины, сворачивающей мозги, по приказу. Без команды сверху генерал Грид – миролюбец, каких этот свет не видывал, техники боится, умереть тоже.