Текст книги "Мир вашему миру (СИ)"

Автор книги: Иван Катавасов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 35 страниц)

ГЛАВА 9 ПО ОБСТОЯТЕЛЬСТВАМ ЗДРАВСТВОВАТЬ, ОБЩАТЬСЯ И ПРОЩАТЬСЯ

Астрофизик Глеб Немирски был одним из немногих людей во Вселенной, с кем философ Олег Деснецов мог пожелать общаться в личнoм уединении на ледовитом Груманте.

«Императивно и категорически. Ни во здравие, ни за упокой, дорогие коллеги».

Нaлицo восторженного прозелитизма Ол Деснец не терпел. Много лет тому назад он оставил университетскую кафедру. Работы последних лет не публиковал. Кружок его последователей-философов распался. С уходом главы и пресвитера гросс-магистра Деснеца во времена оны бурнокипящий религиозно-философский схоластикум «Фиде-Нова» тихо объявил о самороспуске.

Никуда от него не ушел один лишь его вольный слушатель университетского курса монологической драмасофистики – аскетичный и немного замкнутый студент-физик Немирски, некогда изумивший профессора философии Ола Деснеца несбыточной мечтой. Глеб Немирски целеустремленно и прагматично грезил наяву о создании чудо-оружия, которое сделало бы абсолютно невозможными экуменические войны.

Почему Ол Деснец продолжал общаться с этим мечтателем, ставшим ведущим теоретиком лаборатории перспективных вооружений «Арсеналов Груманта», он не давал себе труда разобраться.

Да свершится истинно! Надо же чему-то, кому-то остаться непознанными в утомительно однообразном, ограниченном универсуме людских мотивов и побуждений.

– …Истинно вы говорите, мой друг! С надлежащим тщанием прибегаете к историческим апокрифам минувшего, доктор Немирски. Однако не учитываете ограничений социально-психологического пространства-времени.

Универсальная человеческая история, как бы иным того ни хотелось, развитие цивилизации не путешествуют кругосветно. Ни по замкнутому порочному кругу, ни по бесконечной спирали человеческие сообщества oтнюдь не перемещаются в рacширяющейcя Bceлeннoй. Круг, возвратно-поступательное движение, спираль – они, коллега, метафорические изображения, ползучая конкретика, производные механистичного приземленного мышления, затемняющие чистое абстрактное познание.

Ясный разум не подчинен, коллега Немирски, математически числу «пи». Опасайтесь конкретных уподоблений, господа философствующие!

Воистину на праматеринской Земле самым миролюбивым актом ХХ века от Рождества Христова стала миротворческая ядерная бомбардировка Хиросимы и Нагасаки, создавшая страшнейший жупел применению оружия массового поражения в военных конфликтах. И в дальнейшем увеличение ядерных арсеналов, возрастание угрозы глобального уничтожения, так сказать, геенны огненной, сделали стратегически невозможной мировую войну, эвентуально третью.

Я согласен. Тамошние земные идеологи, политики, общественные деятели оказались временно напуганы ядерным оружием. До срока планетарные пастыри апокалиптически испугались сами и до смерти адски устрашили подвластные им мирные стада народов.

Прошло, однако же, быстротекучее время. Появились индивидуальные и групповые средства силовой защиты посредством стасис-полей. Системы противоракетной обороны орбитального базирования сделали невозможным применение доисторических баллистических носителей. Угроза глобальной ядерной зимы отодвинулась в прошлое.

Позднее появились фармакологические средства метаболической дезактивации человеческого организма. Лучевая болезнь перестала быть смертельно опасной.

Сменились несколько поколений государственных содеятелей и общественных активистов. Улеглись антивоенные и антиядерные страсти, сошли на нет живучие социально-политические страшилки, исчез вековечный страх глобальной войны.

Раз канули в Лету, в забвение ушли прошлые пропагандистские, идеологические ужасы, тoгда на планете Земля понемногу началось применение ядерных боеприпасов оперативно-тактического назначения в локальных межгосударственных отношениях. С течением же политического времени ядерное оружие сделалось столь обыденным, легитимно конвенциональным, как и реактивная многоствольная артиллерия залпового огня, не менее эффективно работавшая по площадям…

Да что это я вам говорю! Вы и сами без меня это отлично знаете, мой друг. Разболтался, понимаете ли, анахорет грумантский…

Глеб Немирски никогда не вмешивался с излишними коммуникативными репликами, xмыканиями, поддакиваниями в монологи учителя. Олу Деснецу, вообще, не нужны ни слушатели, ни их попутные, путаные мысли. Его мышление самоорганизованнo, закольцованнo и самодовлеющe, невзирая на изрекаемые тривиальности.

Паче чаяния, профессор Деснец давал волю устным изречениям и апофегмам не чаще, нежели один раз в два-три года, когда по неизъяснимому капризу соглашался на посещение своего отшельнического приюта Глебом Немирски.

Какой бы там ни был ледниковый период на планете, устроился Ол Деснец на экваториальном острове комфортно и цивилизовано. Его обеды, лузитанский портвейн и кастальские сигары, как всегда, превосходны. Тогда как пристанище философа Деснеца по комфортабельности нельзя и сравнивать с жилыми блоками мобильного испытательного полигона перспективных оружейных систем на Груманте, куда доктор Немирски отчасти по доброй воле, порой по неодолимой служебной надобности время от времени наведывался.

– …Гм-м, коллега Немирски, его превосходительство генерал Гридин, надеюсь вы помните того бравого подполковника, глядь, воспылавшего страстью к драмасофистике и философским семинарам, намедни просил меня о встрече.

Так вот, я ему отказал. Наверняка опять меня хочет втянуть в какую-нибудь там мирскую суету и сумятицу.

О чем, это, я давеча распространялся? Да-да… Об адекватности оружия.

Как-то раз по интергалу я выкопал в информационных массивах Фенноскандии прелюбопытную ссылку на скандинавского изобретателя и промышленника Альфреда Нобеля. Жил-здравствовал он на прародительской планете Земля в XIX веке, и, не удивляйтесь, был вашим духовным предтечей, коллега.

Изобретая бризантное взрывчатое вещество, названное им «динамит», он напрасно полагал, будто оно сделает войны невозможными по причине своих исключительных боевых качеств.

Знаете, я выяснил, его динамическая убежденность основывалась на смехотворной теплоте взрыва около пяти мегаджоулей на целый килограмм субстанции.

Вы получше меня знаете, коллега, детонации этакого килограмма не хватит, чтоб разбить вон тот немудрящий пластхрустальный графин с портвейном.

Так вот, к концу жизни наш Альфред Нобель пришел к тривиальному общечеловеческому выводу, что виноваты в пьянстве и злоупотреблении силой не вино и не оружие, а те, для кого они есть средство достижения чего-либо. Стало быть, содействуя миру и прогрессу, Нобель основал одноименный фонд, почти 200 лет ежегодно присуждавший солидные денежные премии за выдающиеся глобальные открытия в области физики, химии, медицины, а также две особые награды за литературную и общественную деятельность, ориентированные на дело борьбы за мирное сосуществование народов…

Глеб Немирски никогда не позволял себе затыкать риторические паузы Ола Деснеца беспорядочными невежливыми репликами и отвратно импровизированными ремарками. Этому он научился неведомые боги знают когда. Точнее, 16 стандартных лет тому назад его наставником был сам профессор Деснец на занятиях по драмасофистике, отвергающей как традиционную методу диалектического обсуждения противоречий, так и диалоговую эмоциональную эристику-диспут в пошлом полемическом виде бездоказательных возражений, издевательств, извращений и реплик-изречений по теме обсуждаемого дискурса[54]54
  Дискурс – рассуждение, речь.


[Закрыть].

Напротив, метод драмасофистики предполагает предельно внимательно выслушать, уяснить аргументацию оппонента от начала до конца, позволив ему исчерпать себя в основном докладе-дискурсе. Только затем можно выступить с содокладом, где следует не возражать, не извращать, а поддерживать, усиливать аргументы оппонента.

Принципиальное согласие или несогласие с темой дискурса, с мнением оппонента в драмасофистике значения не имеют. Главное – показать, что упустил из виду основной докладчик, и доказать почему.

Система доказательств Ола Деснеца не вызывала затруднений у Глеба Немирски. Он знал о том влиянии, какое оказали на человечество его предшественники. Имена многих изобретательных производителей оружия на Земле стали нарицательными в земных и экуменических языках. Например, Сэм Кольт, Пауль Маузер, Михаил Калашников.

Вон в честь шведского бизнесмена Альфреда Нобиля на Земле долгое время какую-либо взрывчатку совершенно иных ингредиентов в разговорном просторечии называли динамитом. И о Нобелевской премии Глеб Немирски также имел понятие. Тем не менее, как истовый драмасофист он не перебивал Ола Десница.

– …Так вышло, что, встав на краю вечности, Нобель истинно понял: мир обеспечивают люди, а не иx вoоружeние, мой друг. Оружие для человека разумного есть инструмент, оно орудие его труда, интеллектуального и познавательного. С его помощью человек познает и упорядочивает социальные отношения, как хотел этого когда-то Нобель, заработав хорошие деньги на производстве динамита.

Теперь же, вы, коллега Немирски, желая идти по его стопам, пытаетесь повторно изобрести идеальное сверхоружие.

Не выйдет. Оружие-то у вас получится. Мирное безгрешное житие вряд ли.

Базовую теорию деструктора пространства-времени, думаю, вы сформулируете. Но вечного мира во Вселенную ваше чудо-оружие не привнесет. Да-да… Как и динамит капиталиста Нобеля или водородная бомба академика Сахарова…

Немирски с мягким удовольствием слушал грумантского отшельника, пусть удалившегося от всех людских миров, но не забывавшего об их извечных философских вопросах. Монологически общаясь, философ Деснец непостижимым образом умел вызвать у аудитории приятное ощущение дежа вю.

Да, я это знал! Верно, я тоже так думаю! – готов был воскликнуть каждый из его внимательных слушателей.

Не имело значения: согласен или нет внимающий Олу Деснецу. Сам того не осознавая, философ Деснец умел интуитивно побуждать слушателей мыслить и чувствовать, находить новые подходы в незнаемом.

Редкие визиты к разбросанному гуманитарию Олу Деснецу поистине чудодейственно помогали таксономичному, по складу ума и характера, естествоиспытателю Глебу Немирски решать его сумрачные и туманные проблемы супрарелятивистской и гиперметрической физики, выбираться из запутанных дебрей многомерной метаполигональной математики, приближаться к пониманию парадоксальных состояний эвристического квазимышления хроноквантовых компьютеров.

Сейчас Глеб Немирски очень близок к базовой теории создания космогонического оружия, интроформно действуя изнутри, разрушающего пространственно-временной континуум.

Возможно, его давняя студенческая мечта вскоре обретет экспериментальное воплощение. Его оружие обязано ужаснуть миры, заставить их задуматься не о победных результатах, но о разрушительных последствиях неограниченных войн в доступном пространстве-времени.

С ранней юности Глеб Немирски не сомневался: экуменическому человечеству необходимо новое универсальное оружие как полевое тактическое, так и стационарно стратегическое, по возможности, межпространственное мобильное. Оно, при различных вариантах базирования, должно избирательно и зонально разрушать структуру триединого поля пространства-времени-гравитации.

Стратегически и тактически тогда станет реальной возможность уничтожать материальные объекты и силовые стасис-эманации не извне, а изнутри.

Воздействовать на цели должно не внешней превосходящей силой, не традиционным способом приложения большей энергии, но путем нарушения внутренних связей относительно слабым гипервоздействием, где фатальное разрушительное действие непосредственно не соотносится с противодействием в духе дорелятивистской физической механики, являясь намного менее энергоемким…

Пока же Глеб Немирски единым духом воспринимал словно необъяснимое дежа вю гуманитарные умозаключения Ола Деснеца. Не покидая собственных разноплановых раздумий, он четко отслеживал красную нить философского дискурса.

– …Человеческая история, доктор Немирски, не повторяется механистически на очередном метафорическом витке. Ибо нами движут отнюдь не тупиковые животные генномодулированные поведенческие реакции, а бесконечный разум и беспредельный промысл Создателя. Мы – инструмент в Его руках, и он нам заповедал создавать всякий раз новые и эффективные орудия труда. Будь то механические устройства, принципы их использования или же усовершенствование межличностных взаимодействий. Миром ли, войной на всю Эйкумену так или иначе оборачивается социальная динамика, расширенное воспроизводство межгосударственных отношений.

Вселенская тайна основного вопроса общественного прогресса, – первичность-вторичность мира, там, войны ли, – кроется не столько в использовании инструментов познавательной деятельности, наличествующих в данное время, сколько в их разумном совершенствовании в обобщенном виде наших орудий труда.

Что бы нам ни толковали об обезьянах неистребимые дарвинисты всех времен и миров, отнюдь не вынужденный труд стимулирует разумную деятельность, не цели и не продукты труда, но потенциальная априорная возможность бесконечно совершенствовать наши инструменты активного познания и трансформации людского бытия…

Снова и снова выслушивая философа Деснеца, физик Немирски убеждался в собственной правоте. Человеческим мирам необходимо звездное оружие, чтобы положить объективный предел произвольному возникновению и распространению военных конфликтов. Потенциальная возможность тотальной аннигиляции планет, солнечных систем должна стреножить произвол чрезмерно решительных правителей и воинствующих народов.

Во славу чего воевать, если в результате не будет ни победителей, ни побежденных?

Глеб Немирски полагал, что Ол Деснец прав, указывая на инструментальную первооснову социального и материального прогресса. Без орудий труда, как вещей в себе, постоянно требующих от разумного, пытливо познающего Вселенную человека непрерывного совершенствования, была бы невозможна прогрессирующая цивилизация.

При стохастической трудовой деятельности возможно лишь асимптотическое приближение к цели. Не цель, а перманентно инновационный процесс определяет параметры текущего состояния, существования человека и его сообществ. Цель – ничто. Средства производства, орудия труда, оружие суть все.

Тем вооруженный человек и отличен от безоружных животных, которым дано эволюционно совершенствовать рога, копыта, тело, поведенческие реакции, но не инструментальный разум…

– …Неразумные птицы небесные не сеют, не жнут, коллега Немирски. Однако они механически день-деньской извечно трудятся, дабы удовлетворить свои нечеловеческие потребности в пище, возместить колоссальные энергозатраты своего существования.

Присмотришься к зоологии, то сразу видно: трудовые процессы самосохранения, продолжения рода заставляют беспрестанно работать, как заведенные трудиться других животных, также перманентно озабоченных в состоянии бодрствования, как бы прокормить себя, потомство. Либо партнеров по спариванию, как в прайде хищных кошачьих.

Первично лишь человеку дано от Создателя результативно сочетать труд с отдыхом и наслаждением, удовлетворять непрерывно возрастающие всевозможные потребности инструментально, посредством социальных орудий труда, трансформирующего окружающую среду…

В канве мыслей первоучителя Глеб Немирски отметил личный контекст. В юности, прежде чем уйти в философы, Деснец Третий знаменательно преуспел на тучной ниве страхового бизнеса Вольных кирасиров, основал финансово-исследовательскую корпорацию и распоряжался значительным инвестиционным капиталом с благословения князя-батюшки – фельдмаршала Деснеца Второго.

Отдав бразды правления своими финансами в надежные супружеские руки Лин Бобон, младшей дочери премьер-канцлера, Ол Деснец не прекращал ее консультировать как раньше, так и потом, когда бежал на Грумант от упорно навязываемого ему титула наследного принца политических и военных отцовских капиталов.

Судя по комфортабельности и цивилизованному обустройству двухэтажной бревенчатой хижины отшельника, супруги в разводе сохранили добросердечные отношения и общность денежных интересов.

– …Деньги, экономика, политика, искусство суть инструментарий, интересующий человека разумного, доктор Немирски. Для пытливого человека что угодно во Вселенной может стать любопытным инструментом, средством подобающей реализации, методом обеспечения его замыслов.

На тому подобной аксиоматике, мой верный слушатель, я настаиваю. Ибо на инструментальной деятельности основывается человеческая цивилизация как олицетворения и совершенствования бесконечного сознания разумной души.

Разум людской гораздо выше сущеглупых птиц в облаках парит в благих космических эмпиреях, не придавая особого значения гравитации филогенетических установок, тянущих его опуститься на грешную землю.

Признаю: познавательный потенциал внесознательной запрограммированной, животной деятельности вот-таки существует. Вместе с тем ему не дано миновать эволюционных пределов, ограничивающих неразумных существ в их воздействии на естественную среду обитания.

Преступая Творцом или эволюцией очерченные границы, неразумные биологические виды эмпирически уничтожают себя самих исчерпанием близлежащих природных ресурсов в их лимитированной, узкой, тесной экологической нише.

В то же время человек разумный не испытывает предустановленных ограничений, способных исчерпать его бытие. Социальная организация человеческих сообществ ему позволяет в значительной мере игнорировать животные поведенческие реакции.

Вот мне, на ледовитом Груманте нет нужды заботиться предустановленно и ежечасно о хлебе насущном. В противоположность неразумной скотине, существующей единственно на подножном корме, если таковой ей удастся отыскать вне ледников.

Не хлебом единым жив человек, но всяким глаголом-логосом, исходящим из уст Божьих. Не мир сие слово нам принесло, но меч духовный, некогда прозвучало случайное откровение, редчайшее боговдохновенное озарение в одном из рукописных благовествований первобытного христианства.

В меру наивности и святой простоты примитивного евангелиста оный тезис нам разъясняет, доктор Немирски, почему Творец, создавая нас по собственном идеальному образу из матрицы подходящего биологического животного материала, ограничил плоть нашу, инструментально возвеличив разумные бессмертные души любимых чад своих.

Плоть, чувства наши слабы, дух разума силен. Он превыше миролюбивого животного начала в нас.

В противоречие с человеком духовным, животные, не наделенные Создателем божественной искрой бессмертного разума, не ведают о преднамеренной сознательной агрессии и войнах во славу идеальных, надмирных, нематериальных ценностей.

Согласитесь, коллега Немирски, трудно квалифицировать звериную поведенческую борьбу за простейшее существование: поиски пропитания, партнера для случки, берлоги для ухода за новорожденными детенышами – в терминах и софизмах вооруженного противоборства малых или больших социально организованных человеческих сообществ.

Между тем, долгими тысячелетиями в человеческих мирах и умах незаслуженно распространено гнусненькое пацифистическое заблуждение, словно бы война есть нечто эдакое животное, зверское. Возможно, потому, что громче всех кричит «держи вора!» тот же жулик. Ведь квинтэссенция посконного пацифизма состоит в очеловеченной благообразной мотивации звериного скотского самосохранения у людей, ничего не имеющих за душой кроме жуткого стремления пить, жрать, совокупляться в мире и в покое. И возопили они: не мешайте нам быть мирными скотами!

Блажен муж, иже скотину милует. Потому без гнева и лицеприятия я могу милосердно анализировать антивоенные сумерки разума как бесплодную попытку очеловечить животные отношения, антропоморфировать биологические сущности, приписав им применение осознанного насилия, свойственного разумным существам. Очевидная гуманистическая аберрация по аналогии в принципе антропоморфирует, одушевляет, обожествляет эдак что ни попадя в тварном человеческом измерении…

Будучи принципиальным противником войны, Глеб Немирски не обижался на резкую критику Олом Деснецом гуманитарного генезиса обывательских антивоенных настроений. Являясь оружейником-исследователем, он и помыслить не мог умственно приравнять себя к иррациональным пацифистам. Он даже неподдельно оскорбился, как если бы кто-то записал его в партийные ряды и колонны гуманитариев, сознательно или подсознательно проповедующих примитивный пацифизм.

Гуманизирующим миролюбием, религиозно полагающим смертным грехом узаконенное убийство плоти, Немирски брезговал. До конца осознанную необходимость свободы пропорционально организованного насилия признавал как абсолют.

Наряду с тем он относился снисходительно скептически к афоризму стародавнего теоретика-поджигателя мировой революционной войны о насилии как о повивальной бабке социально-политической истории. У этакой грубой невежественной акушерки плод всегда выходит мертворожденным либо до времени умирает в социальном младенчестве.

Одновременно Немирски также отрицал уместность применения необузданного государственного терроризма в качестве метода насильственного убеждения несогласных.

Но с признанием строго дозированного насилия приемлемым фактором общественных отношений Глеб Немирски находил бесконтрольную вооруженную борьбу государств и народов опасным и чрезвычайным методом достижения политических целей. Рациональный убедительный довод, каким предвечно заявляется оружие, в руках агрессивных политиков слишком часто становится многоцелевым инструментом повседневного широкого употребления.

В то же время оружие, по убеждению Глеба Немирски, должно быть средством последней надежды на справедливое отмщение и возмездие, позволяющим обороняющейся стороне сдерживать эвентуальных агрессоров.

Более того, сильная несокрушимая самооборона не должна соблазнять воинственных правителей и организации вооруженных наций превентивно начинать войны. Поскольку очень часто в практике международных отношений они исходят из ничего не имеющего с военным искусством малограмотного софизма, будто лучшая оборона есть наступление.

В последние годы Немирски все чаще беспокоила мысль о возрастающей опасности нарушения сложившегося в доступной Эйкумене стратегического баланса оборонительных и наступательных вооружений. Слишком трудным в настоящее время становится преодоление планетарной противодесантной обороны. Имея сверзащищенные крепкие тылы, рано или поздно кому-то из штатских военачальников-главнокомандующих придет в горячую голову внезапно попробовать на излом чью-то глобальную оборону, кажущуюся не столь продвинутой.

Межпространственных секторов военно-политической напряженности в Эйкумене предостаточно. Между тем космогонического оружия воздаяния, дающего возможность обрушить на агрессора неотразимый ответный удар, как не было, так и нет.

При ответных мерах возмездия количество понесенных глобальных военных потерь и число пострадавших среди гражданского населения отдельных планет Немирски не волновало. Потенциально превосходящие меры пресечения, стратегически направленные против разрастания серийных военных конфликтов и возникновения неконтролируемой цепной реакции неограниченной экуменической войны, оправдывали, на его взгляд, любые человеческие жертвы. Потому как в своих расчетах он исходил из того, что в интергалактической политике единицей измерения должна быть всецело экуменическая раса человека разумного…

– …Вот, доктор Немирски, надеюсь вы меня не осудите за небольшую горячность. Особенно, когда мне по-хамски суют под нос: человек, мол, мера всех вещей. В таком случае мне всегда хочется спросить: какой-такой человек, глупый он или умный, сколько их, тех и других?

При ответе на этот вопрос умный человек, само собой, озадачится, тогда как глупец скоренько начнет считать слезинки ребенка, ангелов на кончике иглы, зеленых чертей при белой горячке. В конце бессмысленных подсчетов глупцы, естественно, забывают о своих скоропортящихся моральных кодексах и начинают облыжно выводить причины насилия, вооруженной борьбы из неких животных стимулов-инстинктов, а истоки войны искать в потребительских, экономических обоснованиях разбоя и грабежа.

Ничего подобного! Даже доисторический Гомер вполне разумно (по тогдашним, разумеется, философским меркам) объяснял причины Троянской войны волей богов, но не выводил их из предлога – брачно-сексуального контекста в связи с Еленой Прекрасной.

Я, между прочим, что-то не нахожу в «Илиаде» живописания корыстных планов царя Агамемнона сотоварищи насчет того, как бы половчее ограбить заморских богатых троянцев.

Вот оно, где собака порылась! Слепой греческий аэд прозревал предысторию военного искусства, а вот кривые зашоренные толкователи после него тысячелетиями вульгарно-экономически откапывали всяческую криминально грабительскую дребедень, безграмотно рассуждая о доказательно идеологических и религиозных военных походах.

Нет и еще раз нет! Денежные контрибуции, реквизиции имущества, экспроприация и национализация собственности сопровождают военные действия, нисколько не имея какого-либо отношения к целям боевых походов, военных кампаний и к стратегическим посылкам, определяющим не вульгарно материалистическую, но идеальную духовную необходимость прибегнуть к вооруженному подавлению сопротивления противной стороны.

Жертвуя индивидуальной драгоценной жизнью на коллективной войне, человек воюет против врагов, однако не за то, чтобы их ограбить. Никто из воинов не желает умирать за малую долю добычи и за то, чтобы ими предводительствующие триумфаторы – полководцы, воеводы, генералы, ставка верховного главнокомандования, военно-политические государственные руководители, наконец, само государство, – собственнически обогатились военными трофеями и призами.

Примерно, я могу допустить: в предыстории человечества на легендарной планете Земля когда-то воевали за людские ресурсы – пленников-рабов с целью использования их интеллектуальные и мускульные силы. Или в феодальных сражениях на самом деле захватывали природные территории, сельскохозяйственные земли с аграрным населением, производящим продукты питания.

Но, заметьте, древние литературные источники не упоминают о кровопролитных войнах за верховых и тягловых упряжных животных – коней, верблюдов, быков и об эпических битвах народов за мясомолочный крупнорогатый скот, овец, баранов и мелкую птицу.

Наверное, в те времена многие правители пришли к немудреному пониманию, что рабов, лошадей, кур, свиней не в пример выгоднее разводить самим, закабалять юридически, покупать их, чем захватывать силой во время крайне рискованных буйных разбойных набегов. Ведь можно и в ответ схлопотать соответственно.

Заметьте, соответствующие первобытные принципы взаимоотношений: ты мне – я тебе, око за око, зуб за зуб – издавна обрели культурологическую формулировку в бытность классического древнеримского права: насилие отражают силой.

Поныне, коллега Немирски, силовое вооруженное социальное действие сталкивается с не менее инструментальным равным ему по амплитуде оборонительным противодействием в международных сношениях.

Вовсе не противоестественно соотношение силы и слабости подвержено изменениям, а принцип взаимодополнительности наступательных и оборонительных вооружений позволяет свободные вариации в выборе стратегических и тактических целей…

Глеб Немирски про себя печально улыбнулся. В монологической драмасофистике нередко бывает, когда дискурс приводит к неожиданному пересечению хода ранее не связанных рассуждений докладчика и оппонента.

Многие совпадения взаимосвязаны и закономерны. От Ола Деснеца следует ожидать компетентности в военно-политических вопросах. Его «Краткий курс введения в общую теорию ситуативно-интуитивного анализа» по-прежнему прилежно штудируют превеликое множество лейтенантов с полковниками в войсках и курсантов в большинстве военных академий Эйкумены.

От себя Немирски мог добавить немало собственной аргументации к дискурсу Деснеца. Несомненно, сегодня политикам и военным в голову не приходит, будто можно оправданно воевать за элементарные минеральные ресурсы. С выходом в Метагалактику на нынешнем уровне использования энергии в дефиците остались собственно предметы антикварного шика, инопланетные раритеты, произведения прикладных искусств.

Несомненно, чужие искусные роскошества как низменный социальный дефицит вызывают у алчущих завистников криминальный интерес. По одиночке и коллективно. Но прихотливые излишества для богатых не числятся среди государственных интересов и общественных приоритетов, способствующих объявлению войны…

– …В исторической ретроспекции, друг мой, мы явственно видим, как и почему для народных хозяйств любых размеров и состояний мирное сосуществование стало гораздо рентабельнее в сравнении с предполагаемыми прибылями от военной добычи и капиталоемкого дорогостоящего производства наступательных вооружений.

Производительный мир намного выгоднее вооруженной борьбы за натуральные ресурсы – пришли к однозначному выводу экономисты и правительства на праматеринской Земле в результате военных кампаний, имевших глобальный характер.

Однако же локальные идиоты-пацифисты и после продолжали тупо твердить, будто бы некие империалисты-капиталисты готовы воевать за минеральные сырье вроде углеводородной нефти, угля, газа. А также, – верх экономической глупости! – вести сверхзатратные боевые действия за рынки сбыта товаров, произведенных в их странах.

В пространных политэкономических трактатах и путем критериальной практики тысячи лет тому назад неопровержимо доказано: торговля и война абсолютно не совместимы. Разоренное войной и социальными потрясениями население слишком долго для потенциальных производителей восстанавливает покупательную способность. Тeм врeмeнем накопившиеся и стремительно устаревающие наступательно-оборонительные вооружения дешевле модернизировать или начисто их утилизировать, чем пускать в дело.

Так было некогда на планете Земля, так есть ныне в доступной Эйкумене.

Никакая современная война, доктор Немирски, не имеет в своей доминанте социально-экономических предпосылок и безнравственной криминальной подоплеки. И менее того – доказательных обоснований, связанных со средой обитания человека, природными условиями, его биологической сущностью, если хотите, эволюционным филогенезом.

Ранее перечисленные мною антивоенные пацифистические аргументы являются не более, чем малозначащими сопутствующими войне факторами, эпифеноменами, артефактами поверхностного анализа, побочными следствиями чего угодно, но только не действительных причин вооруженной инструментальной борьбы человеческих сообществ между собой.