Текст книги "Русская монетная система"

Автор книги: Иван Спасский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

Пока в основе собирательства лежит частный интерес и частная собственность, и коллекция как таковая (коллекция – это далеко не только сумма монет), и составляющие ее монеты постоянно находятся под угрозой уничтожения. Можно назвать десятки случаев, когда со смертью собирателя умирала и коллекция, а ставшие уже известными монеты первоклассного исторического значения бесследно исчезали. Постоянно слабым местом частного собирательства является и пренебрежение документацией, которая приобретает все большее значение для науки. В нашей стране, где созданы выдающиеся по полноте государственные коллекции, частное собирательство претерпело существенные изменения. Собиратели становятся помощниками и корреспондентами наших государственных нумизматических хранилищ.

Сегодня уже нельзя отмахнуться от этической стороны проблемы собирательства: собиратель-собственник, не желающий знать ничего, кроме «мое», позорит романтическое звание собирателя, когда ради пополнения своей коллекции перехватывает и утаивает монеты клада. Большой проблемой собирательства являются начинающие и, в особенности, дети, первыми «наставниками» которых порою становятся торгаши. Для школы и для учителя-историка здесь широкое поле для полезной и благородной деятельности.

Из любительского собирания выросла вспомогательная историческая дисциплина – нумизматика (от латинского numisma – монета), создавшая и совершенствующая методы исследования своего специфического материала и способная существенно обогащать наши представления о прошлом. Изучение монет, наиболее легко подбирающихся в связные серии, иногда прокладывало дорогу для открытия целых разделов истории, ранее остававшихся вовсе неизвестными. Нумизматике многим обязана история древнего мира и, в особенности, история Древнего Рима. Огромен вклад в науку восточной нумизматики. Для некоторых разделов истории средневекового Востока именно монеты открыли пути к плодотворному исследованию. В союзе с археологией советская нумизматика за последние годы достигла замечательных результатов в изучении истории древнего Согда. Известны случаи, когда нумизматика решала спорные вопросы искусствоведения: некоторые монеты запечатлели на себе облик несохранившихся или сильно пострадавших памятников искусства.

В распространении правильных представлений о большом историческом значении нумизматических находок, и прежде всего кладов, кровно заинтересована наша историческая наука. Большую помощь может оказать ей каждый читатель этой книжки, разъясняя важность регистрации находок и извещая о них наши ведущие и местные музеи. Музеи принимают клады на изучение, а за монеты, нужные для пополнения коллекций, может быть выдано вознаграждение; имена находчиков и корреспондентов помещаются в издаваемых списках монетных находок.

Наиболее крупные и упорядоченные коллекции принадлежат Государственному Эрмитажу в Ленинграде (Дворцовая набережная, 34) и Государственному Историческому музею в Москве (Красная площадь, 1/2). В них постоянно ведется большая исследовательская работа в области нумизматики в тесном контакте с Институтом археологии АН СССР, на который Президиумом Академии возложен учет нумизматических находок в нашей стране. Прекрасные коллекции имеются в Киеве и в Одессе. Многие музеи в республиках Средней Азии, Кавказа и Прибалтики располагают богатыми коллекциями и кадрами опытных нумизматов-ученых и играют видную роль в нумизматических исследованиях, осуществляемых в нашей стране. Возрождается нумизматическая работа в Минске.

Отличные нумизматические коллекции могли бы иметь очень многие краеведческие музеи областных и других городов. В большинстве из них имеются более или менее богатые нумизматические фонды, но нет коллекций: эти фонды либо никогда не были систематизированы, либо, что еще хуже, существовавшая прежде в старых музеях систематизация сведена на нет, и коллекции превращены в груды неразобранных монет и медалей, утративших данные о происхождении. Огромный ущерб в этом отношении принесла война, но не радуют и явно устаревшие и ставшие вредными для дела стандартные правила музейного хранения, совершенно игнорирующие особенности нумизматического материала.

Небольшая часть монет многих наших музеев в течение нескольких последних столетий поступала в нашу страну уже не как средство обращения, а как памятники зарубежной старины, никогда не участвовавшие в денежном обращении у нас. Значительная и интереснейшая часть собранных монет, независимо от того, где они впервые выпущены и каков язык их надписей, состоит из памятников денежного обращения разных эпох на территории нашей огромной страны. Они найдены случайно, обнаружены в кладах или добыты специальными раскопками.

Нумизматика формально делит свой материал на большие группы монет – античных (греческих, римских и городов Северного Причерноморья), византийских, ближне– и дальневосточных, европейских и монет колоний, русских монет, выделяя в рамках этих широких групп более мелкие подразделения, хронологические и территориальные, вплоть до выпусков отдельных государств и других владений и даже городов. Естественно, что как особо важную группу мы выделяем монеты русские, наиболее полно представленные в музеях СССР. Тщательно подобранные и систематически пополняемые коллекции являются основой, на которой строится научное исследование монет как памятника истории.

Однако изучение денежного обращения на территории той или иной страны очень редко может лечь в рамки только одной из названных больших групп; выше уже отмечалось, что в известные эпохи возникало своего рода мировое денежное обращение, в котором ведущую роль получали те или иные узкие группы иноземных монет.

Длительное обращение иноземной монеты протекало в более или менее организованных формах в экономически созревших для этого государствах, особенно в тех случаях, когда на территории их не существовало собственной добычи драгоценных металлов. Чужеземная монета устойчивого типа делалась как бы местной, перестраивалась в определенную систему на основе местной традиции и в свою очередь способствовала развитию местной метрологии и местных денежных систем.

В изучении сложной истории денежного обращения на всей территории СССР принимают участие представители всех специальностей нумизматики. У нас есть своя античная нумизматика – Северного Причерноморья, изучающая дославянский период истории СССР. Русским и советским востоковедам принадлежит честь разработки многих вопросов истории денежного обращения всего древнего и средневекового Востока и древних восточных государств, некогда существовавших на территории СССР. Большой вклад внесла наша отечественная наука и в изучении византийской нумизматики.

Чрезвычайно сложны нумизматика Средней Азии и нумизматика Кавказа, где в той или иной мере вступало во взаимодействие денежное обращение античного мира, Византии и Востока и возникали и распадались местные системы.

Вопросы античной (римской), а затем восточной нумизматики теснейшим образом соподчинены с вопросами денежного обращения Древней Руси. На значительной части ее территории отмечены находки римских монет I–V вв. н. э. Обращение восточных монет, как отмечено выше, было широко распространено в Восточной Европе в IX и X вв. Позже, в XIV в., возникает обращение джучидских (золотоордынских) монет, в определенной связи с которым находится и возобновление чеканки собственной монеты на Руси в XIV в. Но в денежном обращении Руси видное место занимали еще и средневековые западноевропейские монеты X–XI вв., а временное обращение более поздних групп западноевропейских монет отражено в кладах западной части РСФСР (чешские монеты XIV–XV вв. и шведские XVI–XVII вв.), Белоруссии и Украины (польские и некоторые другие монеты того же времени).

Свой характер имело денежное обращение на территории Прибалтики, знавшее и римские, и византийские, и восточные, и западноевропейские, и древние русские монеты, имевшей и собственные монетные дворы. Обращение платежных серебряных слитков и взаимное проникновение монеты тесно связывает Прибалтику с Русью.

За последние годы все большую определенность приобретает новая для нас область нумизматики – нумизматика Сибири и советского Дальнего Востока: там непрерывно возрастает число находок средневековых китайских монет.

Таким образом, изучение старинных монет как памятников истории денежного обращения приводит к иному, историческому делению нашего материала и к рассмотрению его в соответствии с ходом исторического процесса на определенных территориях и в пределах отдельных больших культур. Задача этой книжки – проследить по историческим этапам становление и развитие денежного обращения на территории Древней Руси и рассказать о том, как возникла и формировалась национальная русская монетная система.

Рис. 11. Медаль, отчеканенная в присутствии Петра I на Парижском монетном дворе в 1717 г., и неосуществленный проект медали в память улучшения монетного дела Петром (2-я половина XVIII в.)

Место и значение русской монетной системы в мировом денежном хозяйстве

Вкладом России в мировое денежное дело и метрологию было создание десятичной монетной системы. В 1954 г. исполнилось 250 лет с того времени, когда в Москве были отчеканены первые рублевые монеты, выпуск которых завершил создание монетной системы, отличавшейся от любых других монетных систем мира своим десятичным строем

Множество новшеств, которыми ознаменовалось для России начало XVIII в., сделали мало заметной коренную перестройку русского денежного хозяйства, а международное значение реформы не отмечено ни в русской, ни в иностранной литературе. Русские буржуазные экономисты и историки, писавшие о денежном хозяйстве петровского времени, исходили из привычного признания «исторического факта» заимствований Петром новшеств из Западной Европы. В действительности же именно русская монетная система 1704 г. была первой среди создававшихся в XVIII в. десятичных монетных систем Западной Европы и Америки.

Появление первых серебряных монет новой русской чеканки – «талеров», «полуталеров» и монет в 10 шиллингов или 5 грошей, т. е. полтин, полуполтин и гривенников Петра I 1701 г. – было отмечено в 1702 г. в известном гамбургском иллюстрированном периодическом издании Historische Remarques uber die neuesten Sachen Europa (ч. IV, стр. 371). Там же сообщается и о новых русских дукатах – золотых червонцах Петра.

Уже в первой половине XVIII в. в западной литературе был поднят вопрос о перестройке денежного хозяйства по русскому образцу. В 1743 г. в Копенгагене вышла на датском языке книга Петера ван Хавена «Путешествие в Россию». Автор ее в двадцатилетнем возрасте приехал в Петербург, провел в России три года и возвратился на родину в 1739 г. Его книга вскоре была переведена на несколько языков. Увлечение Хавена математикой позволило ему сделать ряд интересных наблюдений в этой области. Особое внимание его привлекли неизвестные Западной Европе счёты и монетная система России. Указав, что только она соответствует требованиям математики и поэтому предельно облегчает денежный счет, Хавен высказал убеждение, что другие государства последуют примеру России и перестроят свои монетные системы по ее образцу. Xавену же принадлежит мысль о том, что десятичному принципу должны быть подчинены вообще все меры – длины, веса, объема и т. д. Подобная же оценка русской монетной системы в середине XVIII в. повторяется в нескольких изданиях переведенного с английского языка и дополненного переводчиками сочинения о России английского писателя Салмона.

Предсказание Хавена начало сбываться в конце XVIII в. В 1792 г. Национальный конгресс Соединенных Штатов Северной Америки утвердил разрабатывавшийся в течение десятка лет проект десятичной монетной системы. Вскоре, в 1793 и 1794 гг., появились и сами монеты – доллар, делившийся на 100 сентов, и его фракции (части). Около этого же времени Французская Академия наук по заданию революционного правительства приступила к созданию проекта, в котором денежный счет был уже только частным вопросом, так как предусматривалось коренное преобразование по десятичному принципу всей метрологии. В 1795 г. проект был утвержден Конвентом и началась чеканка серии новых монет – франка, делившегося на 100 сантимов, и его частей.

Если высказывания Хавена даже остались неизвестными составителю американского проекта Р. Моррису или группе ученых, работавших над проектом во Франции, то во всяком случае, сама монетная система России была перед их глазами. Уже более полустолетия она была хорошо известна «деловым людям» по валютным справочникам, постоянно переиздававшимся ввиду изменчивости описываемого материала. Без них не могла обходиться торговля Западной Европы, раздробленной на множество государств, которые выпускали свою монету, и ученые специалисты, годами работавшие над своими проектами, не могли не знать хотя бы практически существовавшего тогда денежного хозяйства Европы.

В денежном деле Западной Европы и Америки господствовала в то время система серебряного талера, занимавшего ведущее положение в биметаллическом денежном обращении. Под разными названиями – иоахимсталер, талер, далер, доллар, пезо, скудо, патагон, крона, экю-блан и т. д. – крупная серебряная монета весом около 28 г с XVI в. стала основной в мировой торговле. Серебряный талер был «вершиной» более или менее сложных серий разменных медных, низкопробных и полноценных серебряных монет.

Рис. 12. Описание новых русских монет 1701 г. в гамбургском журнале 1702 г

В свое время талер занял место над уже существовавшими монетными системами, долго сохранявшими и после этого свои старинные структурные отличия. Поэтому отношения к нему меньших платежных единиц в монетных системах различных государств были очень разнообразны, а счет зачастую велся даже в нескольких номиналах – как если бы мы, например, стали выражать суммы в рублях, полтинниках, двугривенных и т. д., не имея непосредственной возможности привести их в единство.

Рис. 13. Прусский талер 60-70-х гг. XVIII в. и его части: 1/3, 1/12 и 1/48

В более упорядоченных системах наиболее стройной «классической» формой отношения было двенадцатикратное: талер делился на трети, шестые, двенадцатые, двадцатичетвертые и так далее, вплоть до трехсотшестидесятых частей, что также очень усложняло денежный счет.

В течение XIX в. уже под непосредственным влиянием французской метрологии система талера постепенно уступала десятичной монетной системе. После крушения империи Наполеона кое-где имели место отступления к прошлому, но в 70-х гг. – с введением десятичной системы в Германской империи – в Европе оставались считанные государства, не обновившие свое денежное хозяйство.

В настоящее время в Европе только Великобритания и Ирландия сохраняют старую додесятичную монетную систему. Названия многих нынешних мелких монетных единиц – сент, сантим, чентезимо, стотинка и т. п. отразили в себе происшедшие перемены.

Первая русская десятичная монетная система была результатом одной из реформ Петра I. Знакомясь с ней, мы с особой наглядностью видим продуманность каждого этапа растянутой почти на 20 лет и осуществленной в условиях непрекращавшейся войны перестройки большой области государственного хозяйства. Тесно связанная с другими нововведениями, монетная реформа Петра особенно привлекает внимание тем, что новая монетная система явилась естественным развитием веками существовавшего в России круга денежно-счетных понятий. Поэтому она имеет вполне самобытный, национальный характер и принципиально восходит к гораздо более далекому прошлому русской экономики и культуры.

Рис. 14. Клад серебряных восточных, западноевропейских и византийских монет IX–X вв. Находка 1923 г. в дер. Васьково Великолукской области.

Деньги и денежный счет домонгольской Руси

Кожаные деньги. Только в XIX в., благодаря успехам археологии и нумизматики, историческая наука получила некоторое представление о богатстве Древней Руси драгоценными металлами. «Не легко поверят, может быть, тому, что я теперь предложу. Оно слишком противоречит обыкновенному мнению о состоянии древнейшей России» – писал в 1805 г. нумизмат Ф. И. Круг, первым выступивший против привычных взглядов на древнерусскую экономику и доказывавший возможность существования металлического обращения и даже собственной русской монеты в X–XI вв.

В русском летописном своде середины XVII в. впервые и без малейшей опоры на древнее летописание появилось утверждение о том, что на Руси древнейшими деньгами были кожаные деньги. О кожаных деньгах как первых деньгах Древнего Рима говорилось в одном византийском лексиконе X в., который был знаком московским грамотеям XVII в.: русский перевод его имеется в списке второй половины века. В то время в Москве существовал повышенный интерес ковсякого рода «римским древностям», так как всерьез доказывалось, что московские государи – прямые потомки римских кесарей. Сообщения же о кожаных деньгах разных народов встречались в тогдашней западноевропейской историографии, находившей особый вкус в сообщениях более или менее анекдотического, поражающего воображение порядка. Отметим еще одну характерную особенность старинного историко-познавательного мышления: стремление возводить случайное (действительное или мнимое) в ранг всеобщего.

Чеканка древнейших русских монет и интенсивное обращение иноземной монеты и слитков серебра на Руси оставались совершенно неизвестными русским историкам второй половины XVIII в., когда они, пытаясь объяснить встречающиеся в летописях и древних актах многочисленные упоминания о различных платежных единицах древности, создали теорию о будто бы существовавших в качестве всеобщего платежного средства кожаных деньгах – начиная с глубокой древности и вплоть до начала чеканки русских монет в XIV в., и даже чуть ли не до конца XVII в. Утверждали, что это были различные лоскуты меха и штемпелёванные кусочки кожи, которые заменяли собой различные шкуры путного зверя, условно представляя их стоимость. Расцвету этой теории не мало способствовало то, что в 1769 г. в русском обращении впервые появились бумажные деньги – ассигнации.

В течение XIX в. теория русских всеобщих кожаных денег выросла в довольно внушительное, хотя и расплывчатое в части исторической и географической конкретности учение. По мере упрочения научных позиций археологии и нумизматики ему приходилось время от времени сдавать те или другие рубежи – главным образом в области сравнительно позднего денежного обращения XV–XVII вв. Но даже и во второй половине XIX в., когда миф о нищенской экономике Древней Руси усилиями нумизматов и археологов был основательно лишен доверия, теория кожаных денег выглядела еще прочной и проникала даже в западноевропейскую историографию, причем не всегда в лучших, наиболее осторожных своих версиях. Даже некоторые русские нумизматы пытались как-то примирить со своими данными ее положения.

Кожаные деньги – меха. Постоянным резервом, а временами и почти самостоятельным побочным течением этой теории было учение о платежной функции пушнины – «меховых деньгах». Само по себе оно не может вызывать возражений – пока, вопреки фактам, не начинает претендовать на единственность и всеобщность для всей Древней Руси с ее различными историко-географическими зонами. В свете этого учения различные платежные термины летописей получали более или менее обоснованные или произвольные толкования. Куна – это во всех случаях только мех куницы, нагата – пушная шкурка с ногами, резана – обрезанная шкурка и т. п.

Кожаные деньги – «ассигнации». Сторонники кожаных ассигнаций часто обращались к этому резерву, допуская, правду сказать, большие натяжки товароведческого характера. Для них шкура, т. е. кожа животного, консервированная вместе с шерстным покровом, составляющим основную ценность, порою ничем не отличалась от кожи, т. е. совсем другого товара. Особенно охотно они вводили в ассортимент кожаных денег пушной лоскут. Мортка – была отрезанной от шкурки головкой, и даже не были обойдены уши: еще в XIX в. доказывалось происхождение названия монеты «полушка» от уха. Разумеется, помимо подобных чисто анекдотических толкований, приводились и достаточно серьезные доводы и ссылки на древние памятники письменности.

Главное направление теории и было долго «ассигнационным». Его убедительность крепко поддерживали дошедшие до нашего времени так называемые кожаные жеребья второй половины и конца XVII в., к которым мы возвратимся ниже, а основополагающее значение имело «историческое свидетельство» XIII в. – записки путешественника Рубрука на латинском языке. Перевод их на французский язык был сделан еще в XVII в. и гласил, что в южнорусских степях деньгами служили разноцветные кусочки кожи. Правильность перевода не вызывала сомнений до начала нашего века, пока новый перевод не показал, что Рубрук писал только о различных сортах пушнины. Историкам начала XIX в., хорошо знакомым с «синенькими» и «красненькими» (народное название ассигнаций), как-то удалось совершенно незаметно убедить себя, что на «разноцветных кусочках кожи» даже стояли печати.

Тем временем к «данным» Рубрука добавились очень трудные для истолкования латинские документы времен русско-ганзейской торговли, в которых в качестве платежной ценности фигурируют «capita martarorum» (буквально – «головы куниц») и ставшие известными в середине XIX в. записки Гильбераде Ланнуа, который в 1412 г. провел несколько дней в Новгороде и Пскове. В его сочинении говорилось, что у русских крупные платежи осуществляются серебряными слитками, а «монетами» служили «головки» куниц и белок. И в том и в другом случае основное, главное для нас, сводится, по-видимому, к специфическим значениям слова «caput».

Кожаные деньги – вытертая пушнина. В первой четверти XIX в. родилось третье течение теории кожаных денег, опиравшееся на все возраставший круг публикаций переводов сочинений арабских географов. Хорошо известной особенностью средневековой литературы был компилятивный принцип, возводивший в наивысшую заслугу ученого пересказ всего, что писалось по данному вопросу до него. Поэтому обилие однородных сообщений о Древней Руси нельзя переоценивать даже в том случае, если известно, что отдельные авторы сами встречались с теми, о ком писали, на рубежах загадочной северной страны или даже побывали на ее территории. Исторические факты и вымысел переплетаются в этих сочинениях самым причудливым образом.

Нужно еще сказать, что эти труды, копировавшиеся в древности писцами, дошли до нас в более или менее поздних списках труднейшего арабского письма, в котором достаточно такой описки, как пропуск точки или помарки в виде завитка, и т. п., чтобы совершенно изменить смысл. Без толкования и допущений перевод этих источников вообще совершенно невозможен. В интересующей нас области можно привести примеры, когда перевод разных списков одного сочинения дает диаметрально противоположные утверждения. Стоит подчеркнуть также, что представления немногих очевидцев, породившие всю эту литературу, фактически касались одной какой-то точки на карте Древней Руси, и по значению, а главное по всеобщности, их, конечно, не стоит приравнивать к таким всеобъемлющим трудам, как, скажем, географическое описание «Россия» П. П. Семенова-Тян-Шанского!

Нас интересует только одна тема: учитывая отмеченный выше компилятивный принцип этой литературы и пристрастие ко всему чудесному, диковинному, ее памятники следует разделить на первичные и вторичные, т. е. производные, и рассматривать только первые. К вторичным можно отнести, например, поэму «Искандер-намэ» Низами, в которой рассказывается о битвах Александра Македонского с русскими, и где пленные объясняют победителю, что у них дороже золота и серебра ценятся сшитые в огромные полотнища, сами по себе никуда не годные, ветхие и вытертые до полной потери шерстного покрова – так сказать «бывшие» – пушные шкурки.

Что касается наиболее важного для нас сообщения в основном фонде памятников письменности, то после критического сравнения всех редакций, отделив все спорное, вроде названий животных, вопроса о том, вывозятся ли или не могут вывозиться за границу шкурки и т. д., можно придти к наиболее краткой формуле, приемлемой для сторонников любых взглядов в данном вопросе: «у русских платежная роль принадлежит пушным шкуркам, имеющим в целости лапы, хвосты, головы и т. п., но без шерсти».

Многие и разновременные исторические источники содержат сведения чисто товароведческого характера о древнерусской пушной торговле. Особенно большое внимание в них уделяется вопросу о подделке мехов, имевшей целью ввести покупателя в заблуждение относительно сортности товара. Среди различных приемов фальсификаторов особое внимание отводится выщипыванию небольшого количества шерстинок, присутствие которых в мехе снижает его ценность, так как свидетельствует об убое животного в период линьки. Это важное сообщение не может не привлечь внимания, если учесть, что в рассматриваемых арабских сочинениях русскому «шерсть» всегда соответствует слово (му, муй). Количественная форма (множественного или единственного числа) в нем не выражена, и оно допускает не только собирательное значение – «шерсть», «волосы», но и количественно ограниченное, что делает возможным перевод – «без волосков», «без шерстинок». Если учесть, что великолепная русская пушнина, теплая, мягкая и пушистая, была едва ли не основным, что влекло на Русь купцов с Востока, то поиски именно такой первоосновы интересующего нас сообщения арабских писателей заслуживают внимания.

Таков – по необходимости в самых кратких чертах – вопрос о кожаных деньгах в нашей исторической литературе. Независимо от нынешних возможностей нумизматики и археологии, он и сегодня не может быть снят с обсуждения. Хотя и ослаблена аргументация сторонников теории всеобщих кожаных денег, все же остаются еще некоторые поддающиеся тому или иному толкованию документы, за которыми могут стоять те или иные факты, вплоть до имевшего где-то и когда-то место платежного использования каких-то головок. Незачем говорить как важен в данном случае подход к вопросу о возможности сколько-нибудь широкого существования в древнем и средневековом обществе условных знаков денег с позиций учения о деньгах марксистской политической экономии.

Археология и нумизматика в настоящее время располагают обширными и достоверными данными об обращении в Древней Руси серебра как в виде иноземной и отчасти русской монеты, так и слитков, и до сих пор не знают каких-либо русских кожаных денег старее, чем «кожаные жеребья» XVII в. Тем не менее безоговорочное и необоснованное утверждение о всеобщем обращении в течение многих веков кожаных денег на территории всей Древней Руси все еще встречается в нашей современной литературе [1].

[1] Например, в книге И. Я. Депмана «Меры и метрическая система», Учпедгиз, 1954

Рис. 15. Римские монеты. Денарий имп. Септимия Севера (193–211) антонинианимп. Филиппа Старшего (244–249).

Римские монеты. Для территории средней полосы Восточной Европы, на которой к концу первого тысячелетия н. э. сложились крупные славянские государства, древнейшим монетным металлом, как и для всей территории Западной Европы, было серебро. В виде иноземной монеты, а также в виде весового металла серебро обращалось на этой территории задолго до возникновения первых государственных образований средневековья и стало наиболее привычным платежным средством. На нем же строились и первые местные денежные системы. Для славян слово сребро долго было синонимом денег, подобно argent в современном французском языке. Золото, издавна известное как материал для драгоценных изделий, почти не появлялось здесь в виде иноземной монеты, и в силу его редкости могло лишь крайне ограниченно выступать в роли платежного средства.

Небольшие плотные серебряные монеты с изображением головы римского императора или императрицы на одной стороне, с какими-либо фигурами или группами – на другой и с четкими латинскими надписями были первыми монетами, с которыми познакомились древнейшие племена Восточной Европы, в том числе и славянские. В Западной Европе длительное обращение римской серебряной монеты оказало заметное влияние на становление первых монетных систем, оставив след, в частности, даже в языке. Название монеты в английском языке – сот и это же слово во французском (со значением «чекан», «штемпель») восходят к термину поздней латыни cuneus – кованый, сделанный из металла. Есть основания для поисков воздействий подобного рода и в славянской среде.

Находки отдельных экземпляров и кладов римских серебряных денариев и антонианов I–III вв. чрезвычайно обильны в Белоруссии и на Украине; не случайно на территории древнейшего русского города Киева и его ближайших окрестностей отмечено их так много. Редкие находки римских монет известны и дальше к северу, на территории РСФСР; много их в Прибалтике. Резкое падение качества серебра в монете Римской империи во время политического и экономического кризиса III в. обусловило почти полное прекращение притока римского серебра в Восточную Европу, однако в небольшом числе встречаются и монеты IV и даже V вв.

Римская золотая монета в ту же эпоху играла заметную роль в восточной торговле Рима, но на север, в Восточную Европу, совершенно не попадала. Большую редкость составляют находки на Украине римских золотых дарственных монетовидных медальонов II–IV вв. – своего рода медалей с ушками. Они свидетельствуют, вероятно, о непосредственных сношениях вождей местных племен с представителями администрации подвластных Риму смежных областей на юге. О таких медальонах шла речь в документах упоминавшегося выше судебного процесса из-за клада, найденного в 1610 г. на Волыни. В числе принадлежащих Эрмитажу медальонов находится медальон IV в. императоров Констанция из Лаврского клада и замечательный медальон IV в. императора Константина, найденный в 1915 или 1916 г. в земле при сооружении окопов на юго-западном фронте.

Рис. 16. Золотой медальон имп. Констанция II и Констанса (342–343). Из Лаврского клада.

Историки еще спорят о том, как долго продолжалось обращение римских монет после полного прекращения их притока, и даже о том, в какой мере римские монеты вообще могли служить платежным средством и средством внутреннего обращения для древнего населения Восточной Европы, в том числе и для ее древнейшего славянского населения. Чрезвычайное обилие находок и интенсивное образование многочисленных монетных кладов-сокровищ, преимущественно не очень крупных, само по себе говорит в пользу того, что однородные и равновесные кусочки серебра – римские монеты, в какой-то хотя бы и очень ограниченной уровнем экономического развития мере, уже являлись деньгами, т. е. выступали в той или иной, свойственной именно деньгам, роли. Функции накопления здесь, по всей вероятности, принадлежало основное место.