Текст книги "На арене с Гошей"

Автор книги: Иван Кудрявцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 44 страниц)

Ребята, Петька и Полкан

Мне было лет десять, когда я вычитал в затрепанной книжке, каким-то образом попавшей в мои руки, что добрым отношением, лаской можно многому научить животных. И решил я заняться воспитанием нашего красавца петуха Петьки, высокого важного щеголя. Мне довольно быстро удалось достигнуть существенных результатов, которые я вскоре торжественно продемонстрировал товарищам. Их собралось в нашем дворе человек пятнадцать – моих сверстников и сверстниц, чтобы посмотреть прыжки петуха. А прыгал он, действительно, превосходно. Щедро прикармливая его зерном, я заставлял петуха перескакивать с одной палочки на другую. Это вызвало у моих друзей неистовый восторг. В тот же день чуть ли не в каждом дворе нашего села началась невообразимая возня с петухами – мои лавры дрессировщика не давали покоя валамазской детворе (я родился и рос в селе Валамаз в Удмуртии).

Затрепанная книжка утверждала, оказывается, сущую правду. Выходило, что добрым отношением действительно можно многого добиться от бессловесной твари. И увлекательная задача – обучать животных – все больше и больше овладевала моим воображением, хотя, разумеется, я был тогда далек от мысли стать профессиональным дрессировщиком. Я и не подозревал, что на свете существует такая специальность. Для меня это просто-напросто была интересная забава.

Тем временем мой петух все больше и больше осваивал искусство балансирования, поражая даже взрослых моих односельчан необычайной ловкостью и сноровкой. Но мне хотелось чего-то более значительного. И тогда меня вдруг осенило: если петух такой сообразительный, то наш Полкан ведь намного толковее.

Полкан – громадный, добродушный пес, веселый участник всех ребячьих затей – очень скоро приумножил мою славу дрессировщика: по первому же требованию он доверчиво протягивал лапу, охотно становился на задние лапы (тогда вдруг выяснялось, что ростом он меня уже обогнал). Но наибольшее восхищение у товарищей вызывало его умение идти в упряжке: мы запрягали его в небольшие санки, и под веселое гиканье он лихо мчал нас по главной улице села.

Потом мы с братом Мишей взялись за воспитание злющей дворняжки Каштанки. Давалось это значительно труднее, но в конце концов она очень привязалась к нам, а когда наступило лето и я, как обычно, начал пасти колхозных телят, она стала моей неразлучной спутницей и верной помощницей.

Это были военные годы. Всем было тяжело. Все лучшие работники, здоровые мужчины (в том числе мой отец и два брата – Анатолий и Александр) ушли на фронт. В селе остались только старики, женщины да наш брат "недомерок"– так с грустной иронией говорили тогда взрослые о нас, детях.

В колхозе живой тягловой силы было очень мало – лошадей отдали фронту. Помню, однажды приехала к нам из районного центра Селты комиссия отбирать лошадей для фронта. Я и один из моих товарищей, Митя Русских, вели на приемный пункт двух последних лошадей. Женщины тоскливо смотрели вслед, молча прощаясь с ними. Было тяжело, очень тяжело, но все от мала до велика понимали необходимость этой жертвы. У приемного пункта кто-то из стариков подошел к коням, похлопал их по крупам и, будто они могли его понять, вслух произнес:

– Служите честно и верно.

Тогда я еще не понимал, что можно вполне серьезно, как к человеку, обращаться к животному.

Но вот нам, ребятам, кто-то рассказал о том, что на фронте нашли боевое применение специально обученные собаки. С гранатами, засунутыми за ошейники или подвязанными к бокам, они бросались под вражеские танки, взрывали их, хотя, конечно, и сами при этом погибали.

Не успели мы дослушать эту историю, как один из моих друзей, Саша Верещагин, воскликнул:

– А Ванюшкин Полкан не хуже тех собак мог бы...

В ответ горячо зазвучало:

– Конечно!

– Правильно!

– И даже лучше!

И я принялся обучать Полкана.

Происходило это зимой 1942– 1943 года. Снега тогда навалило много. На площади у сельсовета ребята соорудили из снега большой танк. Крепко привязав к бокам Полкана две тяжелые чурки и держа пса за ошейник, я вывел его на противоположный конец площади, указал рукой на сооружение из снега и крикнул:

– Фашистский танк! Полкан, возьми!

Громадная собака с силой рванулась. Я не удержался на ногах и брякнулся оземь, в то время как Полкан стремглав бросился на снежную громадину. Миг – и его здоровенные зубы впились в тряпье, которым мы обозначили переднюю часть танка. Все более распаляясь, он, упершись лапами в корпус танка, рвал на части примерзшие тряпки...

Восторгу ребят не было конца. Несколько раз повторили мы этот опыт. Полкан отлично сдал экзамен – искромсанную переднюю часть танка пришлось потом основательно подправлять, зато главная цель была достигнута.

С тех пор моего пса стали именовать по-новому: Полкан противотанковый.

...До сих пор у меня сжимается сердце, когда я думаю об этом удивительно умном животном, нелепо погибшем от случайного выстрела во время охоты на волков.