Текст книги "На арене с Гошей"

Автор книги: Иван Кудрявцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 44 страниц)

Наша премьера

В последний день мая 1975 года прямо за кулисами цирка в Николаеве состоялась теплая дружеская пирушка. В ней приняла участие очень небольшая группа людей – их было всего трое – и один медведь. Собственно, пировал именно он, а люди только усердно потчевали его разной вкусной снедью по случаю знаменательного дня в жизни этого животного.

Признаться, не обошлось и без выпивки. Виновника торжества угостили двумя... Нет, не угадали, не бутылками и не бокалами, а двумя банками его самого излюбленного напитка – сгущенного молока...

Так в двадцать первый раз был отмечен день Гошиных именин.

Вообще в нашей с Гошей жизни двузначные числа, образуемые тройкой и единицей, 31 и 13 – счастливые: 31 мая я приобрел в Иркутске косолапого друга, с которым мы вот уже столько лет не расстаемся, трудимся вместе. Эту дату мы ежегодно отмечаем как день Гошиных именин. Именинника в его праздник полагается побаловать. И я, конечно же, устраиваю ему пиршество. Гоша получает вдоволь лакомств: меда, фруктов, конфет.

13 – тоже знаменательная для нас обоих дата. 13 декабря 1956 года мы с четвероногим партнером приняли артистическое крещение. И хотя было это не на арене – событие произошло в одном из сельских клубов Молдавии, в трех десятках километров от столицы республики,– в памяти моей оно оставило глубочайший след. Мне приходилось потом выступать с Гошей на крупнейших манежах нашей страны, включая и Московский, на аренах Софии и Лондона, Рио-де-Жанейро и Варшавы, Монтевидео и Хельсинки, Джакарты и Токио, но первый наш выход в мир искусства, состоявшийся на скромной сцене колхозного клуба, мне не забыть.

Стоя за кулисами, я со страхом и нетерпением ждал, когда будет объявлен мой номер, мысленно без конца повторяя фразу:

– Артист Иван Кудрявцев и его дрессированный медведь Гоша!

Один раз я даже вслух – правда, вышло очень тихо – произнес эти слова. Товарищ, стоявший неподалеку, подумав, что я обращаюсь к нему, обернулся:

– Ты что-то спросил?

Я смущенно пробормотал:

– Ты не знаешь, который час?

– Без двадцати десять.

И тут я услышал жидкие аплодисменты из зала и яростный шепот:

– Где же Кудрявцев, чего он там зазевался?

Словно в тумане вышел я с Гошей на сцену. Как мы работали, как реагировали зрители, я совершенно не чувствовал.

Перед началом спектакля я написал на бумажке последовательный порядок трюков и приколол ее в укромном уголке на сцене. Увидя это, товарищи мои сразу же все поняли.

– Ты не волнуйся,– говорили они мне,– не торопись, фиксируй трюки и не забывай кланяться.

Кланяться я тогда не умел, да и почему-то считал этот жест никчемным. На том представлении я бы, наверное, ни разу не поклонился, если бы не настойчивые подсказки из-за кулис, подчиняясь которым, я раза три кланялся. Однако делал это с таким "изяществом", что, как потом уверял комик нашей группы, "совершенно невозможно было разобрать, кто там медведь, а кто дрессировщик..."

Финальным трюком была борьба. Мы оба вошли в раж и, сколько она длилась, я не в состоянии был установить. Помню лишь, как все наши артисты под горячие рукоплескания зрителей вышли на сцену и сами стали аплодировать нам с Гошей. Товарищи от всего сердца поздравляли меня с премьерой, с началом артистического пути.