Текст книги "Лучший приключенческий детектив"

Автор книги: Иван Аврамов

Соавторы: В. О. Ронин,Иван Аврамов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 44 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава седьмая,
в которой наступает утро раннее и доброе

Утро наступающего дня трудно было назвать добрым. Алиса проснулась четверть часа назад и поняла, что смертельно больна. Еще подумалось, что агонию она бы предпочитала пережить в одиночестве, а не в соседстве с довольно посапывающей Громовой. Умереть мечталось в тихом, живописном уголке, под цветущей, сладко пахнущей черемухой или липой. Слева, пусть будет для умиротворения души, альпийская горка, а справа – белый лилейник.

Но, чтобы отыскать это райское место, надо, прежде всего, подняться, а она ни ног согнуть не может, ни плеч развернуть. И поясницу чудовищно ломит. Еще неплохо бы перед смертью умыться и зубы почистить. Вчера она даже не ужинала – сил не было. Как только мужчины поставили палатку, она нырнула внутрь. Разложила спальный мешок Громовой, потом – свой и это последнее, что помнит. Да, еще снился сон, больше смахивающий на кошмар, и лучше не вспоминать, как она всю ночь летела вниз, пробивая головой пышные сосновые кроны.

Алиса завозилась, расстегнула спальный мешок и, вытаращив глаза, согнулась в пояснице. Собрав остатки сил, воззвав к мужеству, принялась растирать ноющие руки и плечи.

– Куда меня понесло? Зачем? – бормотала она, не находя смысла в своих поступках.

Понятно, что последние годы была не жизнь, а мука, и она взбунтовалась против опеки тетки и родителей, абсолютно подавивших ее волю. Но с какого перепуга она поддалась на уговоры друзей? Тоже ещё тех манипуляторов.

– Господи боже, никому доверять нельзя! – пожаловалась она создателю, упираясь взглядом в брезентовый потолок.

Громова недовольно завозилась в спальном мешке, и Алиса решила быть сдержаннее в чувствах.

– Схожу на озеро, – поделилась она планами со спящей подружкой. – Поплаваю в качестве лечебной терапии.

Стараясь не шелестеть пакетами, достала из рюкзака купальник и медленно переоделась. Потом отыскала сумочку с туалетными принадлежностями. Выбираясь из палатки, мельком отметила, что беспечная Громова не удосужилась на ночь завязать полог. Так и спали, уповая на везение и добрых людей.

Снаружи ее встретила утренняя идиллия: звонкоголосое щебетанье птиц, прохладный ветер, обдувающий плечи, ласковые солнечные лучи, безоблачное небо, и вода…

– И вода как зеркало.

Перебирая пальцами узкие ивовые листочки, она медленно спустилась по склону к озеру и тихо рассмеялась. Все плохое случилось вчера. И этот день ушел, исчез, как расходящиеся круги на воде.

Алиса растёрлась полотенцем и обвязала его вокруг талии. Пока медленно расчесывала волосы – пятьдесят обязательных взмахов щеткой, – бездумно разглядывала чёрно-коричневые потемневшие мостки, метра на три выдающиеся в озеро из зарослей осоки. Вчера ночью она их не заметила.

Нацепив шлёпки, Алиса прошлась до мостков и обнаружила с обратной стороны тёмно-зелёную резиновую лодку, крепко привязанную к деревянной свае.

– Как спалось? – поинтересовался позади нее голос Филимона.

Алиса вздрогнула, схватилась за шею и покраснела от досады. Второй день вести себя точно нервная барышня, это слишком. Она обернулась к вежливому соседу.

– Спасибо, хорошо, – и вопреки убеждению, добавила. – Доброе утро.

Ее собеседник улыбнулся в ответ, но взгляд его остался выжидающим.

– Доброе. Я с утра тоже добрый, без топора.

Алиса открыла рот и закрыла, сообразив, что у неё проблема не только с нервами, но и с шутками. Каждый раз, когда Филимон приближался к ней на небезопасное расстояние, хотелось бежать без оглядки.

Сосед подвигал плечами – за спиной подпрыгнул небольшой рюкзак – и обошёл немое препятствие. В правой руке он держал два спиннинга, а в левой – сетчатый садок для рыбы. Алиса отметила поношенные резиновые сапоги и черную футболку, спереди которой красовалась алая эмблема «SUZUKI». Байкер-рыбак повернулся к ней спиной: из-под короткого рукава футболки виднелась татуировка, изображающая зеленоватый мотоцикл и смерть с косой.

Меж тем Филимон спустился в лодку, устроив на воде внушительную рябь, и пока Алиса наблюдала за игрой воды, позади раздался заключительная фраза-аккорд и женский смех:

– …ботаник навернулся в темноте! Ха-ха-ха!

По склону спускались Данила с вёслами в руке и Кристина в ультракоротких, драных шортах. Волосы она закрутила, спрятав блестящий узел под бейсболку.

Завидев Алису, девица умолка, оглядывая замотанную в полотенце, бледнокожую соперницу.

– Привет! Рано проснулась. – Данила весело салютовал вёслами.

«Проснувшуюся» смущали прилипшие к шее мокрые волосы, незагорелое тело, и неэстетичные пластыри на ногах.

– Привет. На рыбалку? – спросила она, поправляя полотенце.

– Угу. Покатаемся заодно.

– Интересное занятие.

Данила стоял рядом, с удовольствием оглядывая слегка позолоченную солнцем водную гладь. Следующая его фраза, прозвучавшая тоном ниже, заставила Алису насторожиться.

– Искать сокровища – тоже интересное занятие. Вчера ваш металлоискатель опробовали.

Алиса забыла про пластыри и сползающее полотенце. Она недоверчиво сдвинула брови, не в силах скрыть удивление:

– Как…опробовали?

– Пройти можно? – недовольный голос Кристины прозвучал за ее спиной.

Алиса невольно вздрогнула и отшатнулась в краю мостков. Данила последовал за ней, стремясь ввести в курс дела:

– Он так оглушительно реагирует на золото. Включает сирену и подмигивает.

Алиса покачала головой, слишком пристально рассматривая противоположный берег. На той стороне ветви ивы склонялись прямо в воду, касаясь листьями камыша и осоки.

– Что ж, наш успех не останется для вас незамеченным.

Кристина надоело делить внимание проводника:

– Помоги мне, Данька! – капризно требовала она.

Тот привычно бросился на зов и, при его поддержке, девица забралась в лодку, однако руку так и не отпустила, заставив её обладателя спуститься следом. Веревку отвязали, и лодка плавно отчалила: на весла сел сияющий солнечной улыбкой Филимон.

Алиса помахала рыбакам и, спустившись с мостков в траву, отыскала сумочку с туалетными принадлежностями. Пока она встречала и провожала соседей, какой-то шустрый жучок взобрался на коробку с зубной пастой. Судя по тому, как гость держался за картон, шестиногий надумал основать здесь колонию. Пришлось сильно дунуть на первопроходца, возвращая назад в исконные травяные угодья.

Взбираясь по косогору к палаткам, она размышляла о том, что ей уже нравится жить в лесу: места здесь фантастически красивы, воздух – она с удовольствием вздохнула полной грудью – свежий и вкусный, да и люди встречаются приятные. Перед глазами возник улыбчивый Даня.

Её робкое перемирие с обстоятельствами разрушил Графин. Облачённый в полосатую майку и пятнистые штаны, образчик похмельного десантника сидел на колоде возле очага и рассеянно почесывал лысоватую макушку. Кострище, куда он упорно пялился, выглядело так, будто в нем резвилась свинья из басни Крылова, по нетрезвости перепутавшая дуб с очагом. Интересно, что эти шестеро творили здесь сегодня ночью? И противный Графин никуда не ушёл. Даже и не собирается.

– Здрасьте вам! – огорчилась она вполголоса. – Доброе утро! – подошла ближе и прищурилась на проводника. Напрасно мечтать о том, что это чудное явление природы, воссияв напоследок, бесследно растворится в сиреневой дымке.

– Было доброе, – пробурчало явление. – Вот сижу, думаю, кто бы чайком напоил.

И Графин возвёл глаза к сосновым верхушкам, вероятно возмечтав, что господь прольёт кипяток с небес. Алиса тоже покосилась на безоблачную синеву и, проникнувшись сложностью задачи, предложила простой выход:

– Надо разжечь костер и подвесить чайник. Сейчас вещи отнесу, сделаю. – Она махнула сумочкой на палатку.

– Ты?! – возликовал Графин, напяливая на прилизанные волосёнки голубой берет. – Лучше я сам!

Он радостно хлопнул себя по выпяченной худосочной груди, прошелся по карманам штанов, после чего призадумался.

– Етить-теретить, зажигалку там оставил! – Он ткнул в сторону соседского кемпинга и решительно поднялся с колоды. Чувствовалось, что десантник готов к марш-броску.

Алиса даже не задумалась о том, куда так энергично двинулся Графин. Она залезла в палатку и через пару минут появилась оттуда без сумки и полотенца, но зато с газетой и зажигалкой. По ходу движения к кострищу, подхватила с земли брошенную кем-то сапёрную лопатку. Присев на корточки возле разорённого очага, Алиса вернула на место разбросанные камни, при помощи лопаты вбила в землю сбитые рогульки, раздвинула угли и выкопала ямку. Сложила туда рваную газету и мелкие веточки, а поверх растопки соорудила миниатюрный шалаш из толстых веток. Подвесив на перекладину полный чайник, что несколько озадачило её, она подожгла безупречное, с точки зрения архитектуры, сооружение из хвороста.

Понаблюдав за огнем и, по ходу дела, облагородив место бивака, – собрала мусор, сложила разбросанные вещи, – Алиса удалилась в палатку. Не успела она там скрыться, как на поляне объявился несколько мрачный Графин. Зажигалку он так и не нашел, а оттого ему пришлось позаимствовать спички в рюкзаке у родственника, которым приходился ему Данила. Взглянув на поляну, голубой берет выронил спичечный коробок. На месте милого сердцу походного бардака царила пугающая для русского глаза чинная европейская картина: аккуратная поляна, безупречно выложенный очаг, средний высоты костёр и чайник, болтающийся на перекладине ровно по центру.

– Царевна ш-шизанутая! – перепугалась отважная десантура, сворачивая к палатке Эдика. – Етить-теретить, колоду и ту передвинула! – Надо поговорить с рыжим об этой, а то дождешься… приключений.

Царевна не догадывалась о душевных терзаниях Графина. Вернувшись в палатку, она увидела Дашу, сидящую с закрытыми глазами в спальном мешке. Взъерошенная подружка обнимала бутылку с минеральной водой и раскачивалась в такт музыке, наслаждаясь чем-то бравурным и сложным, уханьем отбойного молотка доносящимся из наушников.

Алиса подёргала спальный мешок меломанки, и та распахнула глаза. Обнаружив заинтересованную Шуйскую, она выдернула один наушник и категорически заявила:

– Филимон – угарный парень, а его Сузуки – это тебе не какой-то убитый дристамет! Откинь полог.

Она подождала, пока Шуйская справится с заданием, полюбовалась изумрудным кусочком поляны, после чего занялась хозяйством. Отбросив в сторону плеер с наушниками, она выдернула из-за спины рюкзак, перевернула его вверх тормашками и вытряхнула на колени кучу малу скомканных вещей.

– Твой классный парень смахивает на бандита. Шрамы на голове, татуировка и взгляд у него нехороший. Что ты ищешь?

Подружка оторвалась от вороха тряпок:

– Когда это ты его наколку разглядела? – подозрительно спросила она.

– Полчаса назад. Когда они на рыбалку уезжали.

– Все?

– Все, кроме Графина. Ты ему заплатила?

Дождалась кивка Дашуни.

– Бродит, словно наказание, возле наших палаток и, похоже, покидать нас не собирается.

Рюкзак Громовой опустел, а его хозяйка подустала раскидывать вещи. Она приложилась к бутылке с водой и нахмурилась. Алиса, по привычке, стала наводить порядок.

– Можешь сказать, что искала?

Она свернула Дашины джинсы и сунула их в пустой рюкзак. Взялась складывать свитер. Подружка раздражённо помотала головой, – Шуйская мешала думу думать, – не в силах терпеть, выхватила свитер из рук аккуратистки и отшвырнула в сторону.

– Если бы я знала, что здесь встречаются такие крутые пепсы…

На брезентовое крыло набежала тень, и палатка содрогнулась: кто-то споткнулся о боковую растяжку.

– Блин! – послышался голос Эдика. – Тук-тук. Можно?

Даша продолжала мечтать:

– …была бы я на мотоцикле, он бы на меня по-другому смотрел.

К девицам заглянул сочувствующий Эдик с предложением:

– Надень браслеты с шипами и кожаные трусы с бахромой. Он будет сражен.

– Думаешь? – сомневалась сестра.

Эдик опустился на четвереньки и проворно влез в палатку, где зачарованно уставился на кучу скомканной одежды. Цветная гора впечатляла.

– Сама увидишь. Рухнет к ногам. Девочки, где моя бритва?

Алиса распихивала вещи по рюкзакам. Услышав слова Эдика, она оторопело взглянула на вопрошающего.

Бриться Эдик не любил, а лучше сказать – ненавидел. Будучи дома, он искренне радовался, что в лесу «можно ходить небритым» и всем надоел со своей будущей бородой до пупа.

– Вчера кому-то было пофиг: бритый он или небритый, – хохотнула сестрица. – Из-за Криски суетишься? Зря. Ты для неё – чума и ботан.

– Сама перед Филькой ковриком стелешься, – не остался в долгу Эдик.

– Не перед Филькой, а Филимоном. Еще раз услышу, по тыкве дам.

Алиса с некоторым недоумением наблюдала за перебранкой Громовых.

– Вы, право, оба за сутки поглупели! Объясните мне, что это была за ночная прогулка с металлоискателем? Нашим поискам необходима широкая реклама?

Брат с сестрой замолкли и переглянулись:

– Вышло случайно, – проблеял Эдик и вдохновился придумкой. – Он сам вывалился из чехла.

Он живо представил, как вываливаются штанги, если, конечно, предварительно расстегнуть и очень хорошо потрясти. А что? Очень может быть.

– Сам, – подтвердила Громова и приложила бутылку к щеке.

– Угу, – поверила Алиса.

– Пришлось демонстрировать.

– И аудитория благодарная: хлеба вы к тому моменту уже получили, не хватало зрелищ. Не врите! Попробую угадать, кому из вас первому пришла в голову мысль похвастаться.

– Я всего лишь смоделировал ситуацию: как могло быть, – признался Эдик.

Даша откинулась на спину и вытаращилась в брезентовый потолок.

– Хочу стать его чёлкой! – заявила она.

– Кем? – не поняла Алиса и уставилась на спутанные кудри подруги.

– Девушкой его.

– Понятно, «Аську» демонстрировала ты. – Она обернулась к Эдику. – Ты кем хочешь стать?

– Я?! – изумился брат будущей чёлки и встревожился.

Ему очень не понравилось, что Алиса перестала складывать вещи, сжала губы и прищурилась.

– Кладоискателем! – выпалил он и добавил мудрое. – Дашунь, оставайся на хозяйстве. Бельё там вари, щи стирай, а мы быстренько пробежимся по периметру, коня поищем.

– Ищите, – равнодушно отозвалась Громова.

Её совсем не интересовала грядущая стирка и готовка, зато волновал вечный вопрос:

– Он тебе утром про меня ничего не говорил? – пристала она к Шуйской.

Алиса мотнула головой, доставая из рюкзака пленочный фотоаппарат.

– Мастодонт, – оценил Эдик. – Как он дожил до наших цифровых времен? У тебя, наверняка, и пленка запасная есть.

Хозяйка мастодонта даже не улыбнулась. Она натянула на плечи ветровку, повесила на плечо фотоаппарат, подхватила термос и вылезла из палатки. Эдик пихнул Дашу в бок: та недовольно вытаращилась на обидчика.

– О, безумная сестра, храни наш очаг!

«Безумная» приподнялась и швырнула в брата свитером. Снаряд вылетел из палатки, расправился в полёте малиновым парашютом, мягко спланировав в траву. Младший Громов по-мефистофельски хохотнул на прощание, что совершенно не вязалось с образом тихого очкарика. Покрутив пальцем у виска, Громова сунула наушник плеера в ухо, закрыла глаза и задёргала головой в унисон с исторгаемыми воплями.

Когда полностью экипированные кладоискатели подошли к костру, Графин чаёвничал. Сырокопченая колбаса, свежие огурчики, сыр и хлеб, нарезанные в щедром количестве, примирили проводника с действительностью. Тем более что походная сервировка уничтожила стерильный порядок, наведённый непредсказуемой Шуйской.

– Идёте по клад, значит, – покосился на металлоискатель Графин и приложился к кружке. – А сестрица твоя что ж? – Вопрос адресовался Эдику.

– Дашку сокровища не интересуют. Ушла в нирвану, – расплывчато пояснил тот, поглядывая на роскошный завтрак Графина.

Алиса не участвовала в разговоре. Она заливала в термос кипяток и сооружала симпатичные бутерброды. Спрятав пакет в рюкзак, она подтолкнула голодного коллегу:

– Кофе попьём позже. Всего хорошего, Евграф Силантьич!

– Всего… – недоумённо протянул Графин, который не мог примириться с превращением царевны в главнокомандующего. Он пока не знал, что в ситуациях, подобных сегодняшней, Алиса всегда брала командование на себя.

Глава восьмая,
в которой Шуйская дирижирует оркестром

Сложно было объяснить, откуда возле озера взялся такой гигантский камень. Подобных валунов нигде больше не наблюдалось: мелкая галька и песок – всего в изобилии, но вот крупных камней не было.

Кладоискатели расположились на импровизированном валуне-диване, пили кофе и смотрели в карту.

– Это здесь! – Эдик ткнул в крестик. – Видишь, и камень этот нарисован. Я еще тогда думал, что за фигня?! Слушай, день и в самом деле суперский. Особенно после завтрака!

Он допил кофе и, отставив в сторону кружку, до хруста потянулся. Ловко соскочил с камня, деловито нацепил наушники и подхватил металлоискатель.

– Пробежимся, камрад?

Воодушевление Эдика передалась Алисе. Она тоже оставила кружку, сняла чехол с фотоаппарата и навела объектив на горящего энтузиазмом искателя.

– Скажи «сыр» для потомков.

Эдик подмигнул и загадочно улыбнулся.

– За удачу и находки! Повтори мантру.

– За нахо-одки, – послушно протянула Алиса и несколько раз щелкнула затвором фотоаппарата.

В третьем по счёту кадре Эдик сорвал с носа очки, согнул ногу и залихватски упёрся ботинком в валун. В следующем кадре Громов стоял на камне и потрясал «Аською» над головой. Его распирало от гордости: не у каждого студента имелся в доме металлоискатель, не каждый с рюкзаком за плечами рискнул лезть в горы, а уж про карту сокровищ никто и не мечтает.

– Сейчас пойду с клюшкою, ты красиво фоткни.

«Как вернемся, выложу селфи в сеть. Народ помрет от зависти».

Ровно через три минуты после начала поисков металлоискатель робко запищал.

– Есть! – завопил Эдик и необычайно высоко подпрыгнул в воздухе. Одна нога ударилась об другую снизу вверх: сам собой вышел недурственный кабриоль.

– Так быстро? – удивилась Алиса, не слишком веря в успех предприятия.

Их парочка всего на два метра отошла от камня.

Эдик схватил саперную лопатку и энергично вонзил в траву. Ямка была выкопана в считанные секунды. Потом копали яму. Земля была просмотрена, перебрана, просеяна, но кроме щебёнки, песка и корешков травы там не было ничего.

– Порожняк, – разочарованно стонал Эдик.

Он мечтал поскорее закончить с изысканиями и вернуться в лагерь. Вдруг Кристина вернулась с рыбалки, а он возле камня окопы роет. Насупившись, Эдик выронил лопату, нацепил на голову наушники и с досадой ухватился за штангу металлоискателя.

– Яма будешь закапывать? – крикнула в спину Алиса. Спина предпочла не услышать глупых вопросов, она спешно обследовала участок.

Начинающая, но правильная кладоискательница подхватила лопатку и забросала яму землёй. Едва она разогнулась, «Аська» снова подала голос. На этот раз Эдик не стал упражняться в балетных прыжках. Молча забрал у Алисы лопатку и в несколько приёмов выкопал солидную кучу камней, которые яростно пищали при приближении к ним катушки металлоискателя.

– Горячие камни, – пояснила Алиса. – В них много металла, вот и пищат. На всякий случай я пробежалась по форумам копателей.

– Вчера «Аська» пищала на золото. Дашка закопала кольцо, и она как завизжит. – Он задумчиво почесал пальцем лоб и выдал. – Надо убрать чувствительность прибора.

– Плотнее обмотай шнур вокруг штанги. – Эдик с удивлением воззрился на советчицу. – Из-за этого может идти ложный сигнал. И не надо смотреть на меня так! Я на форуме читала.

Неопытный копарь повозился с металлоискателем, для порядка проверил шнур.

– Готово. Пошли.

Алиса закопала очередную ямку, повесила на шею фотоаппарат и машинально сорвала светло-зеленое соцветие дудника. Он-то и послужил родоначальником букета. Скоро ему в компанию добавилась голубой колокольчик, пушистая белая кисть и бледно-розовый зонтик неизвестного растения. Она настолько увлеклась цветами, что забыла про цель похода. Солнце поднялось над лесом, заливая узкую лужайку теплом и светом. День обещал быть жарким. Металлоискатель отчего-то замолчал, как будто исчерпав на горячие камни весь звуковой запас.

Спустя два часа Эдик мирно дремал на траве возле камня. Его голову прикрывал лохматый венок, в котором сплелись в тесной дружбе жёлтые цветы зверобоя, фиолетовая синюха и розовые головки клевера. Алиса держалась неподалеку от спящего, прочесывая металлоискателем кусочек берега, тупым мыском входящий в озеро. Привыкнув доводить дела до конца, она упорно утюжила маленький земляной пятачок, оставленный ею напоследок, как самый неперспективный. Впрочем, уже сейчас можно было сказать, что Золотой Конь с сопровождением возле означенного камня ничего не закапывали.

Алиса распрямила спину и вытерла мокрый лоб: всего половина одиннадцатого утра, а духота нестерпимая. В полдень их ожидает адское пекло.

Слева, из зарослей осоки, бесшумно выплыла резиновая лодка, в которой сидели трое рыбаков. Алиса сняла наушники, аккуратно пристроила их на камне, обернулась и прищурилась, – вода нестерпимо искрила на солнце, – разглядывая нежданных гостей. Грозный Филимон выглядел заскучавшим, распаренная Кристина – раздражённой, а сидящий на веслах Даня – невозмутимым. Он-то и направил нос лодки к ее берегу.

Алиса открыла рот, чтобы задать вопрос, но Данила опередил:

– Как успехи? – прокричал он.

– Никак. – Она прислонила металлоискатель к бессловесному валуну и пошла навстречу гостям. – Эдику надоело копать землю, и он обозвал место выбитым. Мне кажется, что он слегка расстроился, но потом сплёл из моего букета венок и уснул в нем.

– Зато ты никак не успокоишься, – фыркнула Кристина, со злорадством рассматривая покрасневший нос соперницы. Глупая дылда, плюс сто пятьсот, обгорела, но пока не догадывается об этом.

Заслышав голос божества, Эдик стянул венок с сонного лица, приподнялся на локтях и хрипло возмутился:

– Ложь и провокация. Не сплю я!

– Поймали что-нибудь? – вежливо поинтересовалась Алиса и шагнула вперёд. Лодка в воде странным образом притягивала ее.

– Угу, – кивнул Филимон. – Шесть окуней. Три из них не выросли, отпустили.

– Здорово.

– Угу. Охренеть от достижений! Может, вечером…

– Что вечером?! – возмутилась Кристина. – Эта ваша рыбалка – скука смертная. – Она набросилась на зевающего родственника. – Сядь! Молчи! Не шевелись! Задолбал приказами! Чтобы я хоть раз ещё поехала с вами!

Эдик, к шее которого прилипла сухая травинка, не отводил преданного взгляда от воинствующей мегеры. Кристина метала громы и молнии, обрушивалась в проклятьях и стенаниях, а он любовался.

– Помоги мне! – приказала ему девица.

Эдик выпрыгнул из кроссовок, кинувшись навстречу сварливому счастью. Он бережно подхватил Кристину на руки и, словно хрустальную, вынес из лодки на берег.

– Хватит с меня рыбалки! – объявило счастье, вставая на ноги и бесцеремонно отталкивая носильщика. – Я лучше золото поищу.

Она направилась в сторону камня разбираться с прибором и наушниками. Эдик преданной собачонкой трусил рядом. Искать клад, пожалуй, очень увлекательное занятие. Давай, «Аська», не подведи! Зачётную бы находку сейчас.

Алиса неуклюже металась у водной кромки. В руках у неё болтался рюкзачок.

– Возьмите меня, пожалуйста! – попросила она. – Я всегда мечтала леща половить.

Мужчины растерянно переглянулись.

– Какой сейчас лещ? – с недоумением протянул Филимон.

Не разберёшь этих женщин! Одна только что сбежала с чумными проклятьями, а на её место уже другая просится.

– Залезай, – разрешил он.

Данила приподнялся со скамейки, помогая взволнованной рыбачке забраться в лодку и присесть рядом с ним.

– У тебя лицо розовое. Ты кремом от загара… – он не закончил, наблюдая, как Алиса стукнула себя по лбу и полезла в кармашек рюкзака.

– Крем взяла. – Она помахала оранжевым тюбиком. – Намазаться забыла.

Данила с трудом сдержал улыбку. Живая непосредственность Алисы его очень забавляла.

Филимонов махал веслами и позёвывал от жары. Покемарить бы пару минут! Взволнованная Шуйская ёрзала на скамейке, искоса поглядывая на рыболовные снасти. Они гребли в метрах четырех от берега, пока не зашли в густую тень нависающей ивы.

– Давайте тут, – предложил Данила.

Филимонов задрал на лоб солнечные очки, с сомнением оглядывая зеленоватую заводь и плотные камыши.

– А, ладно, – решился он. – Утро все равно пропало, а здесь хоть в тени.

Любознательная рыбачка перегнулась через борт и уставилась в мутноватую воду. Ей показалось, что под лодкой заколыхалось нечто угрожающе огромное. Она тихо ахнула, отпрянула, и едва не свалилась с сиденья.

– Замри! – приказал Филимон.

Алиса застыла, преданно уставившись на командира, а тот с трудом сдерживался, чтобы не расхохотаться. Вытаращенные глаза и красный нос девицы выглядели страх как уморительно.

– Кого ловить будешь? – после вынужденной паузы поинтересовался он и насмешливо кашлянул в кулак.

– А кто водится? – Алиса автоматически скопировала тон.

– Окунь, пескарь и твой лещ.

– Леща.

– Понятно, – кивнул командир. – Тогда держи.

И преподнёс охотнице за лещами небольшую пластиковую коробку. Алиса без энтузиазма приподняла крышку и уставилась на бордовую клубящуюся массу.

– Леща, небось, здоровенного ловить будешь? – хмыкнул Филимонов. – Червя бери тоже самого длинного.

Она судорожно сглотнула.

– Оттуда?

– Из коробки.

– Здоровенный лещ – это какой?

– Килограмма полтора. Или два.

Алиса отвела взгляд от извивающихся червей и обратилась за помощью к улыбающемуся Даниле:

– Пожалуйста, – она ткнула в коробку, – прицепи это на крючок.

– Давай, Данька, – развлекался Филимон, – прицепи, пожалуйста! А я подремлю. Как надоест баловаться, разбудите, будьте так любезны.

Он развалился на корме, надвинув на глаза джинсовую кепку. Губы командира кривились в снисходительной ухмылке.

Даня забрал у Алисы страшную коробку и поставил у себя в ногах. Насаживая на крючок червя, он проводил рыбацкий ликбез:

– …правила грамотной подсечки. Подсекай не сразу, а со второго кивка. – Алиса не удержалась и два раза кивнула. – Отыграла назад вершинка, леска провисла, дергаешь в сторону, подсекаешь и одновременно делаешь подмотку. – Он показал ей, как крутить катушку у спиннинга, дал ей потренироваться и помог забросить наживку.

Алиса чувствовала себя замечательно: она сидела в настоящей рыбацкой лодке, держала в руках бамбуковый спиннинг и смотрела на болтающийся в воде поплавок. Вот они настоящие покой и воля! О таком везении она и не мечтала. Сияя блаженной улыбкой, рыбачка оглянулась на Даню. Он подмигнул ей в ответ. Пребывая в эйфории, она с восторгом буравила взглядом красно-синий поплавок, и он…ушёл под воду, потом вынырнул и снова ушёл.

– Ух, ты! – выдохнула она. – Что-то попалось.

– Держи крепко, – скомандовал Данила.

Филимон моментально проснулся. Он отбросил кепку и уставился на дёргающуюся леску.

– Подсекай!

Шуйская неумело отвела рыбину в сторону и стала торопливо подматывать леску.

– Подводи ближе, – молил командир, выдерживая баланс лодки. – Похоже, глупая мелочёвка, но…

Данила выхватил из-под сидения рыболовный сачок и бросился на помощь Алисе.

– Подтягивай!

Он умело подвёл сачок и вытянул в лодку извивающуюся рыбину. Каждый получил свою порцию брызг, когда втроём склонились над добычей. Филимон с трепетом освобождал леща от крючка:

– Кайф! Новичкам всегда везёт.

– Хороший экземпляр! Килограмм точно будет.

– Мне так понравилось! – волновалась Алиса. – Давайте ещё. Где черви?

Пока Данила спускал леща к окуням в садок, Филимонов перегнулся через борт и хмуро воззрился в мутную озёрную воду.

– Может, яма здесь глубокая? Или коряга какая.

Азарт – штука заразная. Поглядывая на свое безработное удилище, Данила в темпе цеплял очередного червяка на крючок.

На этот раз Алиса сама закинула леску спиннинга. Третий член команды проводил наживку взглядом. Несколько долгих минут прошли в какой-то тягучей тишине: поплавок безмятежно болтался на поверхности. Потом особо проворный солнечный луч пробрался сквозь густую листву и ударил Филимону в глаз. Он недовольно фыркнул, шумно выдохнул, глотнул водички из фляги и завертел головой в поисках беглой кепки.

– Возле правого борта, – подсказала ему Алиса, ни на секунду не отвлекаясь от колеблющегося в мелкой ряби поплавка.

Хозяин кепки непонимающе оглянулся на всевидящую девицу.

– Под скамейкой, справа за пятнистым рюкзаком.

Он подвигал кривым носом и улегся на дно, потянувшись рукой к кепке.

– Клюет, – хладнокровно объявила Алиса.

От неожиданности Филимон мотнул головой и врезался лбом в резиновый борт, отозвавшийся раскатистым гулом.

– Тише ты, – шикнула опытная рыбачка. Она пристально следила за мечущимся поплавком. – Всю рыбу распугаешь.

Филимон откатился к левому борту, а Данила с подсаком отправился на помощь Алисе.

– Держу, – отчитывалась та, дёргая спиннинг в сторону. – Подсекаю. Тяну-у! – Она ловко наматывала леску на катушку.

Данила со второго раза подвёл сачок, и в сетке забился золотистый лещ.

– Абзац! – выругался Филимон, сидя на резиновом полу. – Жор у рыбы наступил. В полдень, в самое пекло. Офигеть!

– Фигей, – разрешила ему Алиса, поглаживая пальцем сверкающую чешую леща.

Этот экземпляр был крупнее предыдущего и раза в два энергичнее. Настоящий успех! Что еще для счастья надо?! Хотя для поддержания бравурного настроения она была бы не прочь послушать подходящую музыку.

– «Триумфальный марш», Джузеппе Верди, – объявила Алиса и зажмурилась.

Спустя минуту она дирижировала духовыми инструментами, звучащими у неё голове. Чуть-чуть, и к победному маршу итальянца присоединился бы именитый оперный хор, но, в стремлении разделить счастье, она распахнула глаза и увидела озадаченные лица спутников. Музыка в душе зазвучала тише и смолкла совсем. Смущённая Алиса потянулась за спиннингом.

Их было слышно издалека:

– …мельком заметил тень, отделившуюся от куста. Потом волна, атака, визг…

Филимон с треском атаковал кустарник и первым объявился на поляне. Причём двигался он странно: размахивал спиннингами и пятился спиной, не отводя глаз от Шуйской.

– Конкретно подсекаю, катушку мотаю. Тишина. Сошёл, зараза!

Три спиннинга взметнулись в небо, выражая глубокое отчаяние. Говорившему явно не хватало слов, в ход пошел язык жестов.

– Кричу – тяни, и тут он срывается! – наступала Алиса.

Она приложила левую ладонь к сердцу, одновременно сдувая белую прядь с багровой щеки.

– Был сход. Какой кайф обломали! – Филимон казался безутешным.

– Такой лещ ушёл, – сопереживал Данила. Сожаление было непонятным: правую руку глубоко сочувствующего оттягивал садок с довольно крупными рыбинами.

Филимон тем временем добрался до соседского очага, задел ногой колоду, отчего она содрогнулась и во второй раз за день поменяла место. Никто не заметил, что фотоаппарат Алисы, который до этого момента болтался на сучке, зацепившись за ремешок, сорвался и мягко приземлился в густую траву.