Текст книги "S-T-I-K-S. Студент (СИ)"

Автор книги: Иван Булавин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

Глава вторая

Проснулся я на рассвете. Открыл один глаз и прислушался к ощущениям. Ощущения были паршивые. Снова чёртова жажда, сильное сердцебиение и головная боль. Нет, это неспроста. Скоро всё закончится и закончится плохо. Мне нужно к людям, любым. Иначе я просто умру. С трудом заставляя себя, я встал и направился на балкон, чтобы удостовериться, что внизу никого нет. Но, стоило мне открыть дверь, как неизвестно откуда появившаяся рука схватила меня за шею и выдернула наружу.

Я не запомнил своих вчерашних преследователей, возможно, это был один из них, а может, кто-то новый. Но он был точно таким же сильным и быстрым, а потому шансов у меня не было. Но я всё же попытался, бросившись вперед, перебросил своё лёгкое тело через барьер, повиснув на руке своего мучителя. Тот нанёс удар огромной рукой, но неудачно, я сумел увернуться, отвратительная морда с сильным запахом разложения из пасти потянулась ко мне, но я сумел вынуть из-за пояса молоток и ударил его в висок. Пробить череп не получилось, это я понял тогда, когда уже летел вниз. Рука разжалась от удара.

Упал я неудачно, третий этаж всё-таки. От удара об землю вылетело дыхание, я лежал на спине и хватал ртом воздух, перед глазами плыли оранжевые круги, а в голове засела единственная мысль. Это конец.

Монстр спрыгнул следом, ему прыжок никаких повреждений не причинил, а я, в последнем порыве желания жить, попытался бороться. Молоток выпал при падении, но оставался нож, монстр навалился всем телом, я своей слабой рукой упёрся ему в подбородок и попытался остановить. Вторая рука вынула нож.

Нож оказался хорошим, острая сталь разрезала бледную руку монстра, вместе с сухожилиями, хватка его ослабла, но он всё же дотянулся зубами и вцепился мне в плечо. По руке побежала кровь. Я взвыл он боли и отчаяния. Теперь точно всё, даже если он меня не сожрёт, что маловероятно, я стану таким, как он.

Но быть сожранным мне всё равно не хотелось, это больно, когда тебя жрут. Одной рукой он действовал не так уверенно, а потому я смог вывернуться, оставив в его руке изорванный в клочья свитер. Самое время убежать, да только ноги уже не слушались, даже адреналин не помогал. Сделав всего десяток шагов, я упал на колено, встал, но идти уже не мог. Всё. Конец.

Монстр, поднявшись на ноги и, отшвырнув окровавленную тряпку, пошёл ко мне. Правая рука его висела плетью, да только ему это не помешает. Ему уже ничто не помешает. Я сжал в кулаке нож, попробую его ещё немного порезать, а потом уползу. Сколько мне осталось? Час? Два?

Когда между нами осталось меньше метра, он протянул руку, но тут послышался тупой удар, монстр застыл, а потом рухнул мне под ноги. В затылке его, обезображенном каким-то уродливым наростом, торчал натуральный индейский томагавк. Даже резьба по черенку шла.

А ко мне приближался мой спаситель, пожилой человек, одетый в просторный балахон. Или рясу. Подробнее рассмотреть мешало то, что очки слетели при падении с балкона, и их местонахождение было для меня загадкой.

– Ты обронил, – сказал он негромко и протянул мне очки.

Схватив их, я почувствовал себя увереннее, наконец-то сумев рассмотреть своего спасителя. К моему удивлению, он был совсем не старым, лет тридцать-тридцать пять. Голова его была непокрыта, с копной густых каштановых волос и пышной окладистой бородой. Одет он был действительно в монашескую рясу, а на груди висел большой деревянный крест.

– Спасибо вам, – я попытался дышать ровно. – Только уже поздно, он меня укусил. Не знаю, сколько мне осталось.

В голове уже прокручивался сценарий последующих действий. Я найду укромное место, спрячусь там и привяжу себя за ногу к какой-нибудь трубе. А потом умру, став такой же тварью, но никому не причиню вреда.

– Так ты недавно в этом проклятом месте, – голос священника был сильным, видно было человека, привыкшего проповедовать. – Иначе не стал бы повторять известное заблуждение. Есть в некоторых мирах сказки об оживших мертвецах, зомби, которые заражают людей через укус, но это не про наш мир.

– Так я не стану как они? – спросил я с проснувшейся надеждой.

– Нет, разумеется, не станешь, – он улыбнулся, – даже воспаление тебе не грозит. Думаю, нам есть, о чём поговорить, следуй за мной. Меня зовут отец Иероним.

Следовать я согласен был хоть за чёртом, да только ноги не слушались. Увидев моё состояние, священник понимающе кивнул и отцепил от пояса большую флягу.

– Вот, выпей глоток, не больше, а то плохо будет.

Я послушно отхлебнул, вкус у жидкости был мерзкий, но жажда говорила, что пить нужно. Получилось выпить глотка три, после чего я вернул флягу хозяину, а сам присел на корточки, отчаянно стараясь удержать выпитое в себе. Получилось. Уже через минуту мне стало легче, дыхание успокаивалось, сердце уже не так колотилось в груди, а зрение получилось сфокусировать. Жажда постепенно отступала.

– Ступай в это здание, на самый верх, – посоветовал священник, – а мне нужно кое-что забрать у твоего оппонента.

Нагнувшись к упокоенному монстру, он выдернул томагавк, после чего начал ковыряться в оставленной ране лезвием. Что-то там обнаружив, он удовлетворённо кивнул, и спрятал это в карман. Потом он догнал меня и помог подняться по лестнице.

Мы сидели на площадке подъезда на последнем этаже, я хотел зайти в квартиру, но мой собеседник воспротивился, не объясняя причин.

– Странно, что тебя так прижало, – сказал он, глядя на меня. – Обычно споровое голодание наступает дней через пять, но ты, видимо, много границ пересёк, потому и эффект такой.

– А можно подробнее? – попросил я, уже в пятый раз прикладываясь к фляге. Раствор уже не казался таким противным, с каждым глотком в тело вливались силы, проходила усталость и даже, кажется, укушенное плечо болело меньше.

– Можно и подробнее, – согласился он, разглаживая бороду рукой. – Началось всё с того, что ты однажды почувствовал некий неприятный запах, вроде кислоты, разлитой в воздухе.

– Да, – согласился я.

– А потом тебя стала подводить география, местность вокруг изменилась, а люди стали сходить с ума. Тебя самого мучила жажда и болела голова, а питьё обычной воды нисколько не помогало.

Я молча кивнул.

– Всё понятно, все через это прошли. Любой человек в этом мире, встретив вновь прибывшего, обязан по традиции ему помочь. Даже не столько помочь, сколько поделиться знаниями об окружающем мире, попутно поделившись чем-нибудь из снаряжения.

– Хороший обычай, – одобрил я.

– Происходит он, тем не менее, от жестоких суеверий, царящих здесь. Считается, что тот, кто с перезагрузкой кластера не обратился в живого мертвеца, является избранником Улья, а потому обидеть его всё равно, что пойти против воли Улья и наказание за это неотвратимо, хотя и может далеко отстоять по времени и иметь разные причины. Я не разделяю этих заблуждений и помогаю тебе потому, что так велит бог.

– Спасибо, вы сказали Улей?

– Да, название странное, но оно довольно хорошо отражает суть этого мира. Он состоит из сот, или кластеров. Это участки земли разной формы и размера, которые временами обновляются, перенося сюда дома, дороги и людей. Тот дурно пахнувший туман, который ты видел, – признак такой перезагрузки.

– А обратно вернуться можно? – спросил я, уже ни на что особо не надеясь.

– Нет, обратно вернуться не выйдет, да и как вернуться, если ты фактически никуда не пропадал.

– Как это? – не понял я.

– Очень просто, с тебя сняли копию и послали сюда вместе с куском пространства, а ты настоящий всё ещё там и не подозреваешь о приключениях своего двойника.

Я задумался.

– Понимаю, слышать такое непросто, но всё же не стоит падать духом.

Мне в этот момент сильнее всего хотелось пасть духом, но я не падал, потому что было уже некуда падать.

– Как же здесь жить? – спросил я после долгого молчания.

– Жить здесь непросто, ты прав, но люди как-то живут, многие даже ухитряются не потерять человеческий облик. Хотя и не все. Сейчас я объясню тебе правила выживания. Слушай и запоминай. Первое: мы все заражены. Это следует помнить, паразит, что обитает здесь, не оставляет без внимания никого. Большинство людей становится кровожадными кадаврами, но есть и те, кто подобно нам с тобой имеет иммунитет. Но это не значит, что паразит не воздействует на нас. Ты едва не умер, причём не столько от нападения твари, сколько от спорового голодания. Оно тем сильнее, чем больше границ кластеров ты пересекаешь. Снять этот голод можно только таким напитком, – он постучал ногтем по фляге. – Называется он по-разному, чаще всего используют термин живец, или живчик. Изредка нектар. Сейчас я научу тебя его готовить. Смотри.

Отец Иероним развязал объёмистый мешок, вынул оттуда пластиковую бутылку с водой на полтора литра, потом вторую, пустую, а потом бутылку водки, воронку и сложенный кусок материи.

– Смотри и запоминай, – сказал он. – Берёшь воду и добавляешь туда немного спиртного. Можно не добавлять, но тогда споран будет растворяться очень долго.

– Споран?

– Да, не спеши, сейчас покажу. – Он налил в поллитровую бутылку воды, добавил туда грамм двадцать водки, а потом бросил внутрь нечто, похожее на зелёную виноградину. Закрутив крышку, он начал трясти бутылку, а второй рукой вынул из кармана ещё одну виноградину. – Видишь эту штуку? Это называется споран. Основная ценность здесь. Добывают их из убитых тварей. Не стоит так реагировать, ничего ужасного в этом нет. Они, твари, охотятся на нас, чтобы напитаться нашей бренной плотью, а мы, в свою очередь, охотимся на них, чтобы добыть средство для своего существования.

– И в каком месте у них это находится? – спросил я. Потрошить тела тварей отчего-то совсем не хотелось.

– Во-первых, подобные предметы есть не у всех, – сказал священник, не переставая трясти бутылку. – Ты заметил, что тот, кто на тебя напал, был сильнее и быстрее, чем основная масса мертвецов?

– Да.

– Догадываешься, почему?

– Много ел?

– Именно, отъевшись, особенно на свежей человеческой плоти, мертвец начинает расти и становится сильнее. Потом его тело начинает меняться и потолок этих изменений мне лично неизвестен. Тварь может прожить много лет и вырасти до размеров танка, покрыться костяной бронёй и стать почти неуязвимой. Убить таких можно только тяжёлым оружием. Но у всех тварей есть одно слабое место, – он похлопал себя по затылку. – Вот здесь, позади головы, у них имеется нарост, вроде гриба. Чем более развит монстр, тем больше размер этого нароста. Если его повредить, тварь умрёт.

– Буду знать.

– Но это не главное, главное в другом. У обычных мертвяков нароста нет, или же он совсем маленький и пустой, одна только труха внутри. Если же убить более развитую тварь, то, покопавшись в наросте, можно найти спораны. Один, реже два. Чем более развита тварь, тем богаче улов. Тех, с кем ты дрался, называют бегунами. Сильные, выносливые, но для опытного человека почти не опасные. Хотя, конечно, могут задавить числом. Потом, когда он ещё немного отъестся, становится элитным бегуном, многие используют заграничное слово спидер, которое мне лично не нравится.

– А потом?

– Потом тварь, имеющая доступ к пище, становится ещё опаснее. Ты видел, наверное, спортсменов, что поднимают тяжести? Вот так выглядит жрач, которого ещё называют лотерейщиком.

– Я такого видел. Издалека. А почему такое название?

– Потому что, в его споровом мешке можно найти не только спораны. Изредка там попадается то, что называют горохом. У меня с собой нет, показать не могу. Но выглядит как желтоватый шарик.

Священник закончил трясти бутылку и показал мне мутный раствор.

– Смотри, вот это и называют живцом, но пить его пока нельзя. Вот эта муть, хлопья, они ядовиты, вызывают паралич и смерть. Кое-кто из них даже яд делает. Чтобы сделать его пригодным для употребления, нужно процедить.

Он взял флягу, вставил в горлышко воронку, а потом положил в неё ткань.

– Самый простой фильтр, никаких хитростей.

Мутная жидкость начала заполнять флягу, оставляя на ткани сероватую взвесь.

– Вот, собственно, вся премудрость. Этот напиток ты будешь пить всё время, иногда немного, полстакана в день. А если ты ранен или путешествуешь, тогда расход будет выше. Но и особо злоупотреблять не советую.

– Вода, спирт, споран, – повторил я, – и процедить.

– Совершенно верно, вот и вся наука.

– Нужно только монстра убить, – я вдруг загрустил.

– Ты научишься это делать, как и все здесь, премудрость невелика.

Священник улыбнулся и, вытряхнув осадок, оставшийся на ткани, начал переливать получившуюся жидкость из фляги обратно в бутылку.

– Запасной фляги у меня нет, поэтому я дам тебе бутылку. Потом добудешь себе удобный сосуд. Если будешь жив.

Наполнив бутылку до краёв, он протянул её мне.

– Этого хватит, чтобы не умереть неделю или чуть больше. Но потом тебе придётся охотиться.

– Я понял, – кивнул я и попытался засунуть бутылку в карман. – Вы упомянули горох, что это такое?

– Горох, или сахар, – это весьма ценная вещь. Попадается у развитых тварей, от лотерейщика и выше. С виду напоминает плотную горошину из прессованного сахара, с собой нет, показать не могу. Употребляют его другим способом, растворяют в кислой среде, вроде уксуса или лимонного сока, потом гасят содой и пьют.

– А зачем?

– Он может временно заменить живец, но основная функция в другом. Этот мир, а точнее, паразит, живущий в наших телах, даёт нам некоторые преимущества. Главное из них – бессмертие. Мне неприятно это признавать, ибо Святое Писание говорит об этом совершенно иное, но человек в этом мире может тянуть свою земную жизнь бесконечно, не подвергаясь старости и болезням.

– В смысле?

– В прямом, паразит поддерживает твою жизнь, ты будешь жить до того момента, пока тебя не убьют. Ты ничем не будешь болеть, а в ближайший месяц выбросишь свои очки. Но и это не всё.

– А что ещё? – удивился я.

– Каждому, попавшему в Улей, полагается какой-то дар. Иногда полезный, иногда не очень. Но скоро ты научишься делать нечто сверхъестественное.

– Эээээ?

Вместо ответа отец Иероним вытянул руку в сторону и пошевелил пальцами. Лямка его рюкзака приподнялась вверх, а потом и сам рюкзак взлетел на небольшую высоту. Когда он упал обратно на землю, отец Иероним тяжело вздохнул и добавил.

– Разновидность телекинеза, предметы поднимать трудно, зато можно корректировать траекторию полёта. Использую для метания ножей и топоров.

– Круто, – признал я. – А у меня что будет?

– Сложно сказать, – он пожал плечами. – Улей в этом отношении непредсказуем, может быть, ты научишься зажигать огонь взглядом, а может, наоборот, охлаждать воду в стакане, неизвестно, даров множество и они не похожи один на другой. Кроме того, есть масса ограничений, они словно придуманы для того, чтобы человек не стал сверхчеловеком. По крайней мере, не стал таковым быстро. Но, чем дольше человек прожил в Улье, тем больше у него развит дар. Более того, впоследствии он может получить и другой дар и третий. Чтобы разобраться с даром, нужно обратиться к знахарю, это такие люди, они выполняют функцию медиков, но это не главное, главная их обязанность – разбираться с дарами. Они видят не только человека, но и паразита в нём, и знают, как именно этот паразит изменил тело.

– А вы давно здесь? – спросил я. Выглядел он довольно молодо, но здесь, как я понял, это ничего не значит.

– Почти двадцать лет, – ответил он. – А когда я сюда попал, мне было пятьдесят четыре года.

Какое-то время мы молчали. Потом я сказал:

– Короче, жить мне долго, но нужно охотиться, скоро появится дар, возможно, повезёт. Что ещё?

– Классификация монстров тебе особо не нужна. Кое-где новичкам дают методички с фотографиями. Знай только, что сильнее лотерейщика топтун, а сильнее топтуна кусач, а потом рубер. Они для тебя недоступная добыча. Если увидишь их, то спасение твоё в быстром беге. Хотя и убежать от них нереально, но стоит молиться, чтобы тебя проигнорировали или отвлеклись на что-то другое. Что же до элиты, то они и вовсе недосягаемы.

– А у элиты, – спросил я, – много гороха в голове?

– Больше десятка, и не только гороха. У них в споровом мешке можно найти не меньше одной жемчужины. Красной или чёрной. Жемчуг – главное богатство в Улье, найти жемчужину, всё равно, что найти миллион. Жемчужина делает твой дар особо развитым, а если ты старожил, открывает у тебя новый. Её не нужно ни в чём разводить, просто проглотить, словно таблетку.

Мы снова замолчали. Я обдумывал дальнейшие перспективы. Они, сказать по правде, были весьма безрадостными. Но я попробую выжить. Для начала.

– Вот всё, что тебе следует знать, – сказал священник. – Кроме того, большую опасность представляют люди. Здесь есть разбойники, сектанты, помешанные на человеческих жертвоприношениях, просто мародёры, готовые убить за споран. Каждый второй будет пытаться тебя обмануть и обокрасть. Ещё есть одна опасность, если вдруг увидишь людей в противогазах, то беги со всех ног.

– А что это за люди?

– Разум человеческий иногда достигает невиданных высот, в некоторых мирах люди нашли способ проникать в Улей и возвращаться обратно. Таких людей называют внешниками. Они избегают дышать заражённым воздухом, хотя защита им не всегда помогает. Они охотятся на иммунных. Из наших органов, крови и частей тела можно делать чудодейственные лекарства, что высоко ценятся в их мирах. Вот потому-то всем нам лучше избегать контакта с такими.

– Вы сказали мирах, – заметил я, – а миров этих что, много?

– Разумеется, – священник встал и начал собираться. – Замысел Господа оказался сложнее, чем описано в Библии, миров великое множество, есть похожие на твой, есть такие, что сильно отличаются. Где-то люди технически развились, а где-то до сих пор не знают электричества. Иногда отличается география, иногда климат, почти всегда есть расхождения в истории.

Он взвалил на плечи рюкзак.

– Пойдём, провожу тебя до относительно безопасного места, хотя здесь таковых и не бывает. Оружия тебе дать не могу, у меня его нет, хотя…

Он снова развязал мешок и вынул странный инструмент. Это была короткая стальная труба, толщиной в три сантиметра, а на одном конце был приварен штырь из заточенной арматуры, что придавало инструменту сходство с киркой. Я взял и взвесил его в руке.

– Самое простое, что можно сделать с монстром, – это пробить ему голову, если он развитый, то лучше поразить споровый мешок, хотя попасть в него трудно. Эта штука называется клювом, подобрал на месте гибели одного охотника, вот и пригодился. Дам ещё нож, пригодится, чтобы вскрывать споровые мешки.

Нож был складной, но явно дорогой фирмы и очень острый. Таким можно и человека зарезать.

– Огнестрельное оружие тут используют, но охотники-одиночки его не любят, шумно и привлекает внимание. Многие используют луки или арбалеты.

Он задумался, видимо, соображая, чем ещё меня одарить.

– Ещё одна формальность, – вдруг вспомнил священник. – Не люблю этого делать, ибо это карикатура на святое таинство, но лучше уж сделать, иначе тебе будет трудно. Тебя следует окрестить.

– Да я крещёный.

– Не в том смысле, просто человек, попавший в Улей, прощается со своим прошлым и становится как бы новым человеком. Можно это назвать вторым рождением, но, опять же, я такие термины не люблю. Его прошлое исчезает, забывается, поэтому другое название Улья – Стикс, река забвения. Поэтому человеку полагается новое имя. Тебя как раньше звали?

– Денис, – сказал я, чувствуя недоброе.

– Вот, Дениса больше нет. Есть… – он задумался, оглядывая меня с ног до головы. – Есть Студент. Студент, крестник Иеронима, странствующего монаха. Так теперь и представляйся.

Я вздохнул, но возражать не стал.

Мы спустились вниз и пошли по дороге. Поблизости были зомбаки, довольно много, но нас они игнорировали. Интересно, это у святого отца ещё один дар? Или они просто его боятся.

Он довёл меня до перекрёстка на открытой местности, где всё вокруг отлично просматривалось, потом остановился и сказал:

– Всё, сын мой, здесь наши пути расходятся. Благословляю тебя и желаю прожить долгую жизнь, оставаясь человеком. Ступай в мир. Он жесток и коварен, но тебя примет. Вот ещё, – он вынул из кармана рясы два спорана и засунул мне в карман брюк (я так и шёл полуголым). – Избегай перезагрузки кластера, если почуешь кислый туман, беги со всех ног. Есть такие кластеры, что не перезагружаются, их называют стабами. На них иногда стоят человеческие поселения, но в этой местности таких нет, есть несколько хуторов, но люди там плохие, лучше обойди стороной.

Перекрестив меня, он пошёл налево, а я решил для себя идти прямо, туда, куда выведет дорога.