Текст книги "S-T-I-K-S Студент (СИ)"

Автор книги: Иван Булавин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

  Подумав, я решил поискать тару. Таковая нашлась в виде пластикового контейнера, забытого одним работягой в шкафчике для одежды, хорошо, хоть помыть успел. Достав нож, начал вырезать нити, складывая их в контейнер. Влезло с трудом, хотя контейнер был велик, видать, любил тот работяга покушать. Может, и сейчас любит, только кушает уже людей. Янтарь был хорош, нити с небольшими утолщениями, узелками, за такое количество можно три горошины выменять.

  С трудом засунув добычу в рюкзак, я поднялся по разнесённым коридорам в комнату, где отдыхали работники. Тут нашлась вода, позволившая, если не постирать одежду, то хоть вымыть руки и голову от угольной пыли и ржавчины. Присев за стол, я уже привычно поставил на него примус и, отвинтив крышку, налил немного бензина из пластиковой фляги. Через пять минут передо мной стояла большая кружка крепкого кофе, развёрнутая шоколадка, вскрытая банка мясной каши и пачка галет. Солнце уже садилось, я достал маленькую свечу и поставил перед собой, света она давала всего ничего, поэтому я не боялся, что кто-то увидит, тем более, что окно имело плотные шторы, которые я сразу задёрнул.

  Расправившись с едой, я взял уже немного остывший напиток, отхлебнул и стал думать. Работа, что мне предстояла, смущала своей необычностью. Расспрашивать и вынюхивать мне не нравилось никогда, а теперь придётся. Зацепки у меня есть, первая – это джип, красного цвета, с известными номерами. Отрывать или менять номера никто не станет, незачем. Допустим, его продали, тогда можно выяснить, кто и когда, хуже, если автомобиль сменил несколько владельцев, но, если повезёт, можно узнать всю цепочку.

  Ещё вопрос, а они точно к тем стабам поехали? Скорее да, чем нет. Дело в том, что пути оттуда только два, к нашему городу, или к той цепочке стабов, куда я и направляюсь. Казак говорил, что туда машины проезжают, пользуясь разрывом в черноте. Расстояние там... ну, пусть километров сорок, для машины это ни о чём, тем более на джипе, что по пересечёнке, как по асфальту едет.

  Или им вообще стаб не требуется? Просто поехали дальше мародёрить? Сомнительно, вечно так жить не станешь, нужно где-то хабар сбыть, погулять, баб и наркоту купить. Если жить без этого, то зачем вообще стараться?

  Второе, словесные портреты. Часть информации, вроде той, что люди сильные и высокого роста можно опустить, так про каждого второго можно сказать, даже мне, а тем более ребёнку. Куда важнее, что один из них рыжий, худее и моложе других, возможно, что в Улье недавно. Ещё у двоих есть наколки на пальцах в виде классических перстней, уголовники, ещё из нашего мира. Только здесь, почуяв полную безнаказанность, потеряли берега совсем. У одного присутствует нервный тик, что странно, нервные болезни в Улье проходят так же легко, как подагра или геморрой. Откуда тогда? Единственный вариант – злоупотребление наркотиками, причём, не только спеком, очень многие препараты прилетают сюда при загрузках, кроме того, здесь точно так же растёт конопля и опиумный мак. Или же последствия ранения головы, но тогда это не постоянный признак. Всё равно, запомнить нужно. Ещё они были одеты по-военному и с автоматами. По крайней мере, с двумя.

  Я не следователь, понятия не имею, как разговаривать с людьми, чтобы они согласились помочь. Или самому Цыгану объяснить, что я хочу сделать и почему. Он, может быть, из уважения к памяти Казака, мне поверит, а дальше? Преступления, совершённые за пределами стабов, обычно преступлениями не считаются. По закону, если таковой вообще в тех краях есть, наказать их не получится. Впрочем, можно попросить хотя бы их найти, а потом не наказывать меня, когда я найду и накажу их. Такую просьбу Цыган мог и выполнить, особенно, если пообещаю сделать всё тайно, за пределами стаба.

  Так и поступлю, кроме того, интересно, как он отреагирует на сообщение покойного Казака. Может, что-то изменится от этого, может, я получу новое задание?

  Кофе подействовал специфически, мне люто захотелось спать. Видимо, нужно порции уменьшать, или на растворимый перейти. Толерантность к кофеину у организма. Я широко зевнул, застонав от боли в разорванной щеке. Вот тоже незадача, глаза нет. Не смертельно, но бесит. Сколько он теперь заживать будет. Шрам за пару недель затянется, кожа будет, как новая, а вот глаз? Месяц? Два?

  Я закрыл дверь в комнату, потушил свечу и растянулся на лавке, подложив под голову мешок.

  Глава двадцать третья

  Утром я нашёл те самые высотки, о которых говорил покойный Казак. Здания были разрушенными, без единого стекла, стены их хранили отчётливые следы когтей, пуль и бесчисленные надписи, видимо, каждый, кто проходил мимо, считал своим долгом это место пометить. Но даже так место выглядело удобным, дома были прочными, а на последнем этаже можно прятаться от заражённых. Скорее всего, многие и прячутся, или просто ночуют там. Надо полагать, верхние этажи замусорены и загажены хуже помойки и сельского туалета. Эта мысль отбила у меня всякую охоту подниматься наверх, хотя посмотреть с высоты на полосу зелени среди черноты было бы полезно. Здесь, внизу, я пока и саму черноту не вижу, хотя до неё должно быть рукой подать.

  Встав спиной к высоткам, я направился в поле, дорога (дороги тут не было, но вместе сходились несколько утоптанных троп) шла под уклон, идти было легко. Вот только природа здесь была какой-то... вялой, что ли. Видимо, близость черноты давила на местную живность. Птицы тут имелись, но почти не пели, насекомых почти не было, даже солнце светило как-то тускло.

  Скоро появилась и чернота. Чёрная, словно выжженная поверхность, трава, сделанная из антрацита, всё это тянулось до самого горизонта. Никакой дороги я поначалу не обнаружил, только потом, прогулявшись немного вправо и влево, нашёл узкий путь, ведущий вглубь чёрной бесконечности.

  Впрочем, назвать путь узким было бы неправильно, это была бесконечная череда кластеров. Треугольных, квадратных. Шестиугольных. А потому стены раздавались в ширину и сужались до трёх-четырёх метров. Ходят ли здесь машины? Да, ещё как, на твёрдой земле отпечатались глубокие следы протектора, возможно, от того самого джипа. Интересно, а встречу ли я здесь кого-то? Или люди редко ходят?

  Не рассчитывая, что кто-то меня подвезёт, я без устали перебирал ногами, оставляя за спиной всё новые километры. К обеду меня сморила усталость, но спать на открытом месте, да ещё на дороге, было бы небезопасно. Поэтому я сделал над собой усилие и добрался до относительно большого кластера, где имелась небольшая роща, вот здесь я и прилягу, в потом проснусь и снова пойду, до самой темноты. По крайней мере, сразу не прихватят.

  Когда открыл глаза, солнце стало уже клониться к закату. Выругав себя за лень, я встал и, отхлебнув живца из фляги, направился дальше. Потерял я часа четыре, скоро стемнеет и идти я уже не смогу. И спать не буду, потому как выспался. А фонарик не в помощь, здесь, на равнине, его за версту видно, можно такой комитет по встрече приманить, что лучше просто посидеть на земле и дождаться утра.

  Но, пока было ещё светло, я продолжал идти вперёд, до тех пор, пока не перестал различать черноту и зелень. Можно, конечно, и по черноте, точнее, не только по ней, а вообще, не разбирая дороги топать, но мне не хочется, да и фонарик может сдохнуть, а он мне пока нужен.

  Когда темнота сгустилась настолько, что я перестал различать даже пальцы на руке, я прошёл ещё несколько метров, после чего присел на краю зелёного коридора. Делать было нечего, а потому оставалось только поесть. Обильные запасы еды, прихваченные мной поначалу, уже не казались такими обильными. Осталась только банка сайры, две плитки шоколада и пачка галет, которые от соседства с консервными банками превратились в крошево. Негусто, впрочем, скоро обитаемые земли, там и найду пропитание, а пока можно и потерпеть. Вынув шоколадку, я откусил один кубик и спрятал её обратно. Хватит пока.

  От нечего делать начал изучать рисунок созвездий. Ничего не выходило, рисунок был совершенно другой, не такой, как в нашем мире. Кое-где угадывались похожие очертания, но это всё были не они. Впрочем, может быть, тут просто широта другая. Или полушарие южное, а может, кластеры перемещаются вместе с куском неба над ними, а потому и захватывают с собой рисунок звёзд, из которых здесь составляется причудливая мозаика. Картина звёздного неба настраивала на философский лад. Хотелось думать о вечном, Улей для этого самое подходящее место.

  От подобных мыслей меня отвлёк тихий звук. Мгновенно развернув уши по ходу движения, я определил, что это шум автомобильного мотора. Поначалу он был где-то далеко, но постепенно приближался, а скоро я увидел фары автомобиля, что блуждал по тропе, стараясь не заехать на черноту. Это был открытый джип, я смог рассмотреть его, когда он подъехал поближе. Люди, сидевшие внутри, кого-то искали, поэтому машина двигалась медленно, стараясь осветить фарами каждый уголок. Впрочем, меня они не увидели, хотя остановились совсем рядом.

  С машины спрыгнул крепкий мужик в камуфляже, державший в руках неизвестный мне автомат. Он ещё раз осмотрел местность, некоторое время вглядывался вдаль, потом сплюнул и повернулся к своим:

  – По черноте ушёл, точно говорю, зря мы вообще сюда поехали, так бы уже догнали.

  – Эльфа-то нету, – пожаловался кто-то из машины, – он бы по следам нашёл.

  – Не гони, – ответил другой голос, – на черноте следы даже Эльф не видит.

  – Да и чёрт с ним, – сказал резко кто-то третий, – ушёл, так ушёл, что теперь? Самим убиться, его разыскивая? Зачем мы вообще сюда попёрлись, да ещё в темноте и на машине, разворачивайтесь, едем обратно.

  – Меня не захватите? – спросил я, вставая из травы. – Думаю, нам по пути будет.

  В мою сторону сразу повернулось четыре автоматных ствола. Секундой позже к ним присоединился ещё один пистолетный.

  – Кто такой? – спросил осторожно то, что стоял снаружи.

  – Студент, – представился я. – Крестник отца Иеронима. Иду в ваш стаб по делам, интересуюсь, знает ли кто-нибудь Цыгана?

  – Они некоторое время раздумывали, потом тот, что сидел за рулём, ответил:

  – Цыгана все знают, он в наших местах человек известный. Тебя подбросить можем. Только скажи, не видел ли ты тут человечка одного, невысокий такой, голова лысая...

  Я покачал головой.

  – С утра иду по коридору, никого не встречал, ни пешком, ни на транспорте. Так что, вы правы, нужный вам человек ушёл чернотой, и чёрта лысого вы теперь его догоните. Самое время развернуться и ехать назад. Прихватив меня, разумеется.

  Он некоторое время раздумывали, потом один, видимо, старший, принял решение:

  – Так и сделаем, Пьеру доложим, что не нашли. Дальше ехать смысла не вижу.

  – А я? – спросил я о насущном.

  – Залезай, – кивнул он, – машина большая, поместишься.

  Сдержанно поблагодарив мужиков, я запрыгнул на машину. Свободного сидения не было, пришлось сидеть прямо на борту. Но и это было лучше, чем топать пешком. Мысль эта подтвердилась, когда я оценил пройденное расстояние. Ехали мы часа два, даже с учётом частых поворотов расстояние выходило немаленьким, я бы добрался пешком только послезавтра к вечеру.

  Попутно выяснил, кого именно они искали. Оказалось, некий мужичок, не сойдясь во мнениях с собутыльником, пырнул его ножом, да сразу наглухо и не где-нибудь, а прямо в баре. Его не успели повязать, а ворота в тот момент выпускали какой-то грузовой транспорт. Заминка в несколько минут привела к тому, что убийца, выскочив наружу, убежал уже далеко, заворачивая в сторону черноты. Что же, остаётся только пожелать ему удачи, поисковая служба тут явно не на высоте, а мне следует мотать на ус, не стоит никого убивать прямо в баре. Впрочем, я и не собирался, укромных мест в Улье достаточно.

  Наконец, вдалеке показались редкие огни стаба. Жильё, какая-то цивилизация, отдых и еда. Когда мы миновали ворота (я отметил, что здешняя защита от разъярённой элиты не спасёт, железный забор, колючка на столбах и вышки с пулемётами, негусто), машина заехала в бокс, старший отправился докладывать о результатах неведомому Пьеру, мужики разбрелись, кто куда, а я, немного осмотревшись вокруг, увидел высокое крыльцо с лампочкой и надписью «Бар». Туда я и пошёл, хоть поесть дадут. Если повезёт, то ещё и поспать.

  Бар этот изнутри нисколько не напоминал культурные заведения Венеции, скорее уж это был традиционный салун на Диком Западе. Огромная изба в два этажа, построенная из мощных брёвен, чуть ли не в метр диаметром. Внутри просторный зал со столами, дубовая стойка, за которой сидит бородатый мужик в рубахе в жилетке. Ряды бутылок всех наименований, да немногочисленные посетители. Единственное, что внушало надежду, относительная тишина. Играла тихая музыка без слов, уставшие люди о чём-то негромко беседовали.

  Я положил мешок на стул и подошёл к стойке, мужик с бородой изобразил интерес. Он даже немного подался вперёд всем телом, чтобы получше меня разглядеть, единственная лампочка в зале хорошего освещения не давала.

  – Чего хотел? – голос был грубый, но не отталкивал, чувствовалась какая-то дружелюбность.

  – Мне бы поесть, – сказал я ему, – ещё выпить и поспать.

  Он повернул косматую голову и спросил у кого-то, кого я не видел в проходе за его спиной:

  – Сонька! У нас пожрать есть чего?

  – Картошку жарю, – отозвался женский голос. – Пусть подождёт минут десять.

  Запах, идущий с кухни, красноречиво говорил, что подождать имеет смысл. Не просто картошка, а на сале.

  – Пить чего будешь? – спросил бармен, чтобы не терять времени. – Коньяк был хороший, да выхлебали его, рейдеры, сам знаешь, пьют, как не в себя.

  – Чай, – с улыбкой сказал я.

  – Чай? – не понял он и подозрительно на меня прищурился.

  – Да, чай, – я улыбнулся ещё шире. – Крепкий, сладкий и горячий. Две больших кружки. Можно прямо сейчас.

  Несмотря на удивление, меня обслужили, скоро на столе появился небольшой чайник, вазочка с кусковым сахаром, тарелка с большой порцией жареной картошки и две слегка обжаренных сосиски. Немного подумав, та самая Соня, что была автором всего этого великолепия, положила сбоку ещё два ломтя хлеба.

  – С тебя споран, – сказал из-за стойки бармен.

  Неслабо берут, подумал я, но он меня тут же убедил в обратном:

  – Это с ночлегом.

  После долгого недоедания и ещё более долгого питания сухомяткой картошка показалась мне просто райской пищей. И пусть она была пересолена и местами пережарена, я засовывал её себе в рот огромными порциями и запивал сладким чаем. Чай, кстати, был отличный и закончился быстро, но я не расстроился, и заказал ещё.

  К концу трапезы, отяжелевший и осоловевший, я глянул на часы. Они показывали половину второго. Не так уж поздно, но спать всё равно хотелось. Подняв глаза, я посмотрел на бармена. Тот, поняв меня без слов, повернулся назад и снова позвал Соню. Женщина, тоже ни слова не говоря, подошла ко мне и жестом предложила следовать за ним, я, проходя мимо стойки, положил на неё два спорана. С чаевыми.

  Поднялись мы не так высоко. Изба была двухэтажной, но, за счёт низких потолков выглядела значительно ниже положенного. Номер, если эту клетушку можно было назвать таковым, имел спартанскую обстановку. В одной стене им другой стены стояла крепкая кровать, застеленная относительно свежим бельём.

  – Если чего-то ещё нужно, – немного смущаясь произнесла Соня, – то два спорана.

  Я поднял глаза и осмотрел её внимательнее. Лет тридцать пять на вид, худая, немного симпатичная, но явно смертельно уставшая и мечтающая только поспать. Секс с ней будет сродни некрофилии. Я отрицательно покачал головой.

  – Спасибо, но в другой раз, слишком устал сегодня.

  Она настаивать не стала, понимающе кивнула и закрыла дверь. Свет в номере был, но от тридцативаттной лампочки Ильича. От такого света скоро начнут болеть глаза, а потому я щелкнул выключателем и погрузился в темноту. Темнота, впрочем, была не полной, снаружи здания свет был и проникал через оконце. Этого мне хватило, чтобы раздеться до трусов и нырнуть под одеяло. Было немного неприятно ложиться грязному на чистые простыни, надо будет завтра про баню узнать. Пистолет я сунул под подушку, хотя и считал это мерой напрасной, что-то мне подсказывало, что опасаться здесь некого.

  Так и вышло, до утра меня никто не беспокоил, крики из бара доносились редко и совсем не мешали, а утром, когда маленькое оконце озарилось светом вставшего солнца, меня разбудил крик самого настоящего петуха.

  Глава двадцать четвёртая

  Наскоро одевшись и умывшись, я спустился вниз и присел в баре. Из кухни выглянула уже другая женщина, а вот бармен за стойкой был всё тот же, только зачем-то переоделся в спортивный костюм.

  – Доброе утро, – кинул ему я, получив в ответ такой же кивок. – Мне бы позавтракать.

  Бармен повернулся в сторону кухни и открыл рот, но повариха его опередила:

  – Да слышу я, не ори, сейчас принесу, яичницу будешь?

  – Конечно, и чая побольше.

  Когда всё было на столе, я вспомнил и других своих потребностях. А потому встал, подошёл к стойке и, тщательно прожевав, обратился к бородачу:

  – Мне нужно в баню, постирать вещи и... найти человека по имени Цыган.

  – Баню с утра топят, – объяснил бармен, – иди, тебя Роза проводит, если хочешь, даже спинку потрёт и попарит. А Цыган... пёс его знает, где черти носят. Так-то он тут бывает, и заведение это его. А на деле появится раз в месяц, дела проверит и снова уедет. Стабов-то много, вот и мотается постоянно.

  – А давно здесь был?

  – С неделю назад, или чуть больше.

  – Ясно, так что там с баней?

  Новая кухарка, которую звали Роза, отвела меня за дом, где находилась баня. Над широким приземистым зданием стоял дым столбом от топящейся печи, а из раскрывшейся двери пахнуло жаром.

  – Если попарить, то один споран, если ещё чего, то два, – прокомментировала она.

  – Давай пока попаримся, – предложил я, протягивая её зелёную виноградину.

  – Проходи, – велела она, а сама приподнялась на цыпочках и крикнула в окно бара, – Кузьмич, перекрой пока, я занята.

  Кузьмич ответил, что-то невнятное, но она кивнула и пошла со мной. Пока я мылся, она быстро постирала мои вещи и развесила сушиться. После этого она вошла в помывочную. Выглядела она неплохо, тоже худощавая, но с женственной фигурой, чем-то напоминала мою учительницу начальных классов, только та постарше была. Для оказания помощи мне, она разделась, обернулась полотенцем, которое почти ничего не прикрывало, и взяла в руки берёзовый веник.

  – Ложись, – велела она, одновременно поддавая кипяток из ковша на раскалённые камни, – парить буду.

  Лечь на полок я успел, а потому струя раскалённого пара прошла надо мной, а я отделался лёгкими ожогами. Попытавшись сделать вдох, я ещё и губы обжёг. Температура в бане была жуткая. А распаренный веник уже хлестал меня по спине, разогревая ещё больше. Я был уже на грани обморока, когда она сжалилась надо мной, остановила процесс и, зачерпнув ковшом холодную воду, окатила моё раскалённое тело. Получив некоторый заряд бодрости, я скатился вниз, где сел прямо на прохладный пол. Там я просидел минуты три, а моя мучительница присела на лавку и ласково поглядывала в мою сторону.

  – Продолжаем? – спросила она, опуская веник в таз с кипятком.

  – Сейчас, – сказал я, хватая ртом воздух. – Только сил наберусь.

  – Набирайся, – сказала она улыбнувшись. – Мне только в радость, отдохну немного.

  – Тяжело так работать? – спросил я с сочувствием.

  – Конечно, мы ведь вдвоём, одна спит, другая работает.

  – Так бармен ваш вообще без отдыха, – заметил я. – Ночью сидел и сейчас ещё сидит.

  – Во-первых. Он сидит, – заметила она, – а во-вторых, их трое, друг друга сменяют.

  – Я только одного видел, – признался я.

  – Вчера один был, сегодня другой, – объяснила она, – они одинаковые все.

  – Близнецы? – спросил я.

  – Нет, двойники. Тут в лесу кластер, там избушка местного лесника. Перезагружается раз в полтора месяца, вместе с лесником этим. Зовут его Кузьмич, только это не отчество, а фамилия. Ну и, естественно, какой-то процент иммунными остаётся. За пять лет троих Кузьмичей нашли. Так и зовём их. Кузьмич – один, Кузьмич – два, Кузьмич – три. Они теперь сами ездят своих двойников проверять, если обращается, сами убивают, а потом поминки устраивают.

  – А Цыган часто здесь бывает? – спросил я, решив сменить тему. – У меня дело к нему.

  – Я так думаю, что проще тебе его поискать, – сказала женщина. – Цыган человек занятой, у него постоянно везде дела, он всегда в разъездах, не сидит на месте.

  – Жаль, – сказал я, залезая на полок. Она тоже встала, угрожающе хватаясь за веник.

  – Теперь на спину ложись, – велела она, я подчинился.

  Перед началом экзекуции она прикрыла мне срам тонким полотенцем. Не приличия ради, понятно, а чтобы от ожога сохранить. Снова струя обжигающего пара, снова удары веника. Снова я едва выдержал процедуру, пока, наконец, спасительный ковш холодной воды не вернул меня к жизни.

  – Скажи, – попросил я, с трудом восстанавливая дыхание. – А не прибывали ли к вам в последний месяц рейдеры на красном джипе. Вчетвером, немолодые мужики.

  Она задумалась.

  – Красный джип я помню, а мужики... были какие-то четверо, но они или нет, не скажу. Не уверена даже, что джип им принадлежал.

  – И? – Осторожно поторопил её я, – что они делали?

  – Они выпить хотели, да денег было мало, а в долг Кузьмич не наливал, кое-что наскребли, на это и выпили, огрызались но хулиганить тут себе дороже, Цыган где хочешь найдёт и голову отвертит. И нас с Соней лапали, денег нет, а бабу хотят. Потом ушли, хотели машину продать, наверно, тот самый джип, да никто не купил. Больше не видела.

  – Скажи, а не было ли среди них такого, с нервным тиком?

  – Не помню, – честно сказала она, – рожи мерзкие, но тик не запомнила.

  – Хорошо, а рыжий был там.

  – Рыжий был, – согласилась она. – Худой такой, он единственный на человека похож был, но молчал всё время.

  Я внутренне радовался хорошей памяти официантки, это точно мои клиенты, он и здесь были, минимум, один раз. Будут и ещё. Беспределить побоялись, Цыган внушает уважение. О чём это говорит? Они не собирались в ближайшее время покидать эти места. Нужно просто поискать.

  – Ну что? – спросила Роза. – Ещё парить, или ополоснуть и на выход.

  – Эх, – вздохнул я. – Иди уже сюда, от спорана не обеднею.

  Она слабо улыбнулась и пошла ко мне, роняя на ходу полотенце. Действительно, неплоха. Секс в горячей бане, скажу я вам, – это удовольствие не для всех, дыхание учащается, а горячий воздух обжигает лёгкие. В итоге мы спустились на пол и там уже закончили процесс.

  После этого, надев одни только трусы, я вернулся в номер. От Кузьмича с неустановленным номером я узнал, что ближе к вечеру отправляется конвой в следующий стаб, можно к нему присоединиться. Довезут бесплатно, но, в случае нападения буду биться наравне со всеми. Можно подумать, у меня будет шанс уклониться, сказав, что я не местный. От кого они ждали нападения на конвой, от людей или монстров, никто не уточнил.

  Ближе к вечеру, когда вещи мои высохли, и я пошёл в номер одеваться, меня окликнули. Кто-то, стоявший на входе в бар, предложил пройти с ним. Наскоро натянув штаны, я направился в нужную сторону. В соседнем с баром доме было что-то, вроде администрации. Там меня встретил худощавый мужик в военной форме, сидевший за столом с разложенным ноутбуком.

  – Здравствуй, меня Пьер зовут, – сказал он, – присаживайся.

  – Очень приятно, Студент, – представился я, натягивая водолазку. – Чем могу помочь?

  – Особо ничем, хотя и можешь временно поработать в качестве боевой единицы. Мне сказали, что ты Цыгана ищешь, так?

  – Да, – не стал я отрицать очевидное. – У меня весточка для него. Только сказать велели лично.

  – Хорошо, скажешь, – он немного подумал, а потом продолжил, – если хочешь с Цыганом пересечься, езжай сегодня с конвоем, он доедет до Карловки, там следующий стаб, часть людей там останется, но ты двигай дальше, небольшой конвой двинется на Мосты, это чуть дальше, думаю, что завтра к вечеру там будете. Так вот, Цыган тоже туда скоро подъедет, жди его.

  – Спасибо, – сказал я растерянно. – А от меня ничего не требуется?

  – Ничего, даже наоборот, если будет в пути какой замес, потом патроны тебе компенсируем. И с трофеев доля. Кормёжка в дороге наша. Боец ты, я вижу, неплохой.

  – Неплохой? – растерянно спросил я. – А по каким признакам это видно?

  – По поведению, экипировке, оружию, наконец глаз твой пиратский, все говорит о том, что ты ничего не боишься. Даже оружие носишь подчёркнуто примитивное, хотя не бедствуешь и мог бы купить автомат. Какой из этого может быть вывод? Либо ты охрененно подготовленный боец, но тогда бы точно автомат взял, либо тебе повезло с даром, и он позволяет элиту щелчком убивать, – он немного подумал и добавил третий вариант, – ну, или просто дурак.

  – Хорошо, я понял, – улыбнулся я, – поеду с ними, буду воевать.

  На этом мы распрощались, а вечером я отправился с конвоем. Конвой, надо сказать, был серьёзный. Три грузовика, наполненные непонятно чем, но доверху. Один пикап с пулемётом, один бронированный джип, да ещё самый настоящий БТР, на броне которого разместились мы, охрана. Охраны было двенадцать человек, считая меня, да ещё водители, которые тоже были вооружены. Старшим был Орда, грузный мужик с недельной щетиной и давно не стриженными волосами. Камуфляж на нём трещал по швам, но пока не разорвался. Он быстро показал, кому куда сесть и в какую сторону смотреть, на этом руководство закончилось. Колонна двинулась в путь, доставляя груз. Что можно возить в таких количествах в такой глухомани, для меня осталось загадкой.

  Конвой шёл быстро, никаких остановок не делали, ели прямо на броне, а я даже успел подремать, рискуя свалиться под колёса следующей машины. Никто на нас не напал, но, судя по напряжённым лицам моих спутников, дорога здесь опасная. А может, груз ценный везут, тогда есть смысл засаду ожидать.

  Когда только начало светать, колонна въехала на территорию другой укреплённой деревни, покрупнее. На въезде висела белая доска с надписью, сделанной красной краской «Карловка». Здесь конвой остановится, а потом пойдёт дальше.

  Машины с грузом заехали в бокс, где набежали грузчики и начали их сноровисто разгружать. А нашу банду провели под навес, где уже стоял накрытый стол. Тарелка борща, нарезанное сало и чёрный хлеб прибавили бодрости, старший даже разрешил выпить. Немного, полтора литра водки на всех. Чтобы не выделяться, я тоже взял кружку. Спиртное, в любом его виде, я не любил, с двумя-тремя процентами алкоголя в живце поневоле приходилось мириться. Но теперь выпил, обильная закуска не позволит опьянеть, тем более, что сама доза невелика.

  После завтрака мы все, сытые и сонные, развалились на траве. Орда куда-то ушёл, но появился через полчаса и начал объяснять следующую задачу. Задача была нехитрой: все мы, БТР и пикап должны будем сопроводить тягач с грузом, который пойдёт до деревни Мосты. Там будет отдых, а назад колонна пойдёт только на следующей неделе.

  Груз, который потянет тягач, прятать не стали. Это была гаубица, калибром сто пятьдесят два миллиметра. Если я правильно понял, стояла она в Мостах, потом сломалась, а мастерская только здесь. Отдавали в ремонт, теперь следует отогнать обратно. Охрана для такого груза, конечно, нужна, но вряд ли местные басмачи решатся похищать гаубицу. Она ведь не сама по себе стреляет, к ней снаряды нужны. Не говоря уже о толковых артиллеристах. Но, сказали охранять, значит, будем охранять.

  Вышла колонна после обеда, драгоценное орудие поставили в самом центре, сзади шёл пикап, а спереди БТР. Все бойцы истошно зевали, забывая смотреть по сторонам. По-хорошему, следовало дать нам поспать часа три-четыре, а только потом отправляться в путь. Что изменится, что орудие прибудет в деревню не прямо сейчас, а к вечеру. Или там нападение ожидается?

  А окружающий пейзаж внезапно изменился. Если раньше мы ехали по лесу, изредка сменяемому полями, то теперь вокруг были непонятные руины, остатки каменных стен со следами пуль и пожаров. Местами лежали обугленные человеческие кости, кое-где встречалась подбитая и сожжённая бронетехника. Часть из неё сгорела прямо на дороге, но была заботливо вытолкнута на обочину. Увиденное заставляло меня задуматься. Если здесь не стаб, а активный кластер, то откуда всё это? Война в том мире? Так она не во всех мирах идёт. Или что-то случилось уже здесь, а кластер просто очень медленный и сохранил следы боя. Неслабый, выходит, был бой, если руины от него сохранились в радиусе пары километров. Гаубица, опять же. Для Венеции гаубичная батарея была к месту, а в этих деревнях что защищать? Хотя, стреляет она далеко, если есть толковый артиллерист и хорошая карта местности, то можно, наверное, пару соседних деревень прикрывать, корректируя огонь по радио.

  – Лет двенадцать назад это было, – объяснил один из солдат охраны, видя мою заинтересованность. – Два стаба поцапались. Наш и... не наш, они здесь базу имели, это не стаб, просто кластер медленный, лет сорок у него период, так вот, они на нас попёрли, а мы тогда нормальной армией не располагали. Пока туда-сюда, переговоры пошли, время тянуть начали. Они нас сожрать хотели, чтобы в единый город всё уложить. Но начальство наше упрямилось. Тогда они армию двинули и остановили её на этой самой базе. Зря. Цыган тогда нашим спецназом командовал, они и заложили заранее несколько тонн тротила, жахнуло так, что половина людей и техники на воздух взлетела, а потом уже наши начали добивать. Всё, что было выгребли, даже танки. Вот теперь их нет. А потом наши дальше пошли, уже на их стаб. Штурмовать не стали, просто долбили из всех стволов. Людей поубивали уйму и разрушили всё под корень. Теперь того стаба нет больше, есть только одна деревня, но далеко, и народ там нищий.

  Он замолчал, а я задумался. Вот как, значит. Цыган-то оказывается, военачальник со стажем. Не просто так во главе стоит. И политика у них тут простая. Прав тот, кто ударил первым. Впрочем, это и в прежнем мире так было, и в подворотне и на государственном уровне, ничего не изменилось. Не о том я думаю, и Цыган тот мне нужен постольку поскольку. Передам сообщение и своими делами займусь.

  Атаковали нас внезапно. Не сказать, что засада была опасной, но вообще-то твари обычно засады не делают, они тупые и просто атакуют в лоб. Я бы мог согласиться с таким утверждением, если бы не видел Орду, штурмовавшую город. Встречаются и среди них самородки, которые организуют остальных.