Текст книги "Без памяти (СИ)"

Автор книги: Иван Булавин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

  Глава первая

  Проснулся я от холода. Странное слово проснулся, если спал, то проснулся, а я не спал. Со мной что-то другое было. Что? Холодом тянуло справа. Оттуда, откуда падал свет. Тусклый свет, не очень-то похожий на дневной. Схватив рукой край простыни, я попытался подтянуть её повыше. Не получилось. Нужно двумя руками. Попытка взять простынь ещё и левой рукой вызвала боль в предплечье. С трудом подняв руку, я разглядел катетер, вставленный в вену, а в него уже была вставлена капельница.

  Капельница? Я в больнице? Похоже на то. Подняв глаза, я увидел рядом штатив с пустым флаконом из-под физраствора. А непосредственно надо мной висело нечто напоминающее вешалку. Такая перекладина на цепи. Надо полагать, это для того, чтобы взяться за неё руками и подтянуться. Это я и сделал, предварительно вырвав из руки капельницу. Было больно, потекла кровь, край простыни украсило красное пятно. Впрочем, кровь была густая, и вытекло её совсем немного.

  Приподнявшись на кровати, я огляделся. Просторное помещение, четыре кровати. Три пустых, на четвёртой лежу я. Над кроватями куча аппаратуры, да только вся отключена. Ни одна лампочка не горит. Вот этот монитор должен зигзаг кардиограммы показывать. Не показывает, электричества нет. Что происходит?

  Повернув голову направо, я увидел причину похолодания. Разбитое окно. А на улице сумерки, или пасмурно, или смог. Но свет тусклый. Я прислушался. Тишина вокруг стояла гробовая. Плохое слово, наверное, лучше его не употреблять. Надо думать, что делать. Я в больнице. Более того, это реанимация. Здесь ничего не работает, и нет врачей. Здесь вообще никого нет. Нужно кого-то найти, встать с кровати и найти.

  Первая попытка встать успехом не увенчалась. Не то, чтобы было больно, просто отказывали ноги. Сесть получилось, ноги я спустил вниз, а встать уже никак. Что это? Паралич? Нет. Ноги я чувствовал. Более того, я их словно отсидел, такое было ощущение. Значит, просто разучился ходить от долгого лежания. Попытка вторая. Теперь я, крепко уцепившись за надкроватную держалку, навалился на неё всем телом и попытался подняться. Получилось. Прошёл я только два шага, коленки дрожали, мышцы отказывались повиноваться. Я ухватился за край стола дежурного и тяжело опустился на стул.

  Итак. Вывод первый: далеко я не уйду, слишком слаб. Второй: я голый, нужно где-то достать одежду. Рано или поздно я найду людей, а встречаться с ними голым не хочется.

  Как следует бороться со слабостью? Нужно поесть. Еда? Я прислушался к ощущениям. Есть не хотелось, хотелось только пить. Сухой язык, спекшиеся губы. Сколько же я пролежал?

  Руки начали шарить по столу, но ничего, чем можно было утолить жажду, я не нашёл. Есть целлофановый кулёк с овсяным печеньем, но съесть его без воды будет невозможно. Стул, к счастью, был крутящийся, поэтому я развернулся. Позади меня стоял шкаф. Открыв дверцу, я увидел несколько стеклянных бутылочек, стоявших на полке в ряд. Физраствор можно пить? Чёрт его знает. Есть ещё глюкоза, её точно можно. Схватив двухсотграммовую бутылку, я попытался пить. Твою мать!

  Оказалось, что её нужно сперва открыть, а попробуйте сделать это, когда вас руки не слушаются. Содрать алюминиевую нашлёпку не получилось, вместо этого я сломал два ногтя. От жажды хотелось выть, но пересохшее горло выталкивало из себя одни только хрипы.

  Взгляд случайно упал на лежавшие на углу стола ножницы. Не увидел их сразу, потому что их частично скрывал лист бумаги. Теперь жить можно. Ножницами я расковырял фольгу, выдернул пробку и опрокинул содержимое в рот. К счастью, немного. Проглотить приторно сладкую воду я не смог, но и обратно она не пошла, поскольку успел вовремя захлопнуть рот. Так и сидел, удерживая воду во рту и позволяя ей впитаться в слизистые оболочки. Следующую порцию уже удалось проглотить. Мучительно, трудно, но вода пошла в организм. Сердце стало биться чаще, в голове прояснялось. Допив всё, я снова повернулся к шкафу. Бутылка глюкозы нашлась. Последняя. Снова открыл ножницами, снова отпил, на этот раз, половину. Достал печенье, положил кусочек в рот, стал жевать. Организм был в восторге от долгожданной еды, а отключившаяся за ненадобностью пищеварительная система его восторгов не разделяла и наотрез отказывалась что-либо принимать. Половину печеньки я жевал минут десять, пока, наконец, не заставил себя её проглотить.

  Хватит. Пока хватит. Остальное доем потом. Попытался положить пакет в карман, но тут вспомнил, что я голый. Даже трусов нет. Нужно найти одежду. Я снова встал, на этот раз уже легче. Колени по-прежнему тряслись, но шаги делать получалось. Я вышел из двери. Обернулся. На двери висела табличка, на которой были карандашом написаны фамилии больных. Оказывается, их должно быть трое. То есть, не их. Нас. Гиреев И.Г, Миронов С.П, Горячев А.Л.

  Некоторое время я тупо пялился на этот список. Что-то мне в нём не нравилось. Наконец, я понял что. Своей-то фамилии я не знаю. И имени. А также кто я вообще и что здесь делаю.

  Непонятно зачем, я вынул табличку из рамки и забрал с собой. Весёлая картина. Идёт по тёмному коридору голый мужик, в одной руке кусок картона, а в другой – пакет с печеньем.

  Увидев свет, падающий из распахнутой двери, я завернул туда. Как оказалось зря. Ничего интересного там не нашлось. Нет. Не так. Ничего полезного не нашлось, а интересен был лежавший на полу мужчина. Был он мёртв и, судя по запаху, уже не первый день. О чём это говорит? О том, что больницу эту люди покинули быстро и, возможно, в панике. Никто за трупом не вернулся. Это был врач, одет он был в белый халат и светло зелёную пижаму, не помню, как правильно их форма называется. Вот, казалось бы, и одежда для меня, но раздевать его не хотелось, труп уже сильно подгнил, неделя прошла, или около того. Надевать на себя его одежду не стоит.

  Ещё вопрос: а от чего конкретно он умер? В тело воткнуты осколки от разбитого окна напротив, но их немного и раны неглубокие. Окно выбито напрочь, причём, не камнем и даже не пулей. Видимо, взрывная волна, она же и врача убила. А от чего у нас взрывная волна бывает? Именно. Выходит, я войну проспал.

   На стене чудом сохранилось небольшое зеркало в рамке. Я подошёл и посмотрел на своё отражение. Вид у меня, конечно, тот ещё. Тощий, с бородой, но при этом коротко стрижен, возможно, неделю назад меня даже побрили наголо. Причину угадать было нетрудно. На голове красовались два внушительных шрама. Один шёл от темени к левому виску, другой проходил горизонтально над правым ухом. Начинаю кое-что понимать. Черепно-мозговая травма, реанимация, частичная потеря памяти. Интересно, это меня на войне ранило? Вряд ли. Война была, если судить по состоянию трупа, меньше недели назад, а шрамы, пусть и не зажившие до конца, всё же выглядят гораздо старше. Швы, по крайней мере, уже сняты.

  Итого, что имеем. Я треснулся головой, например, в ДТП, повредил мозг, лежал в коме. Врачи мне заштопали скальп, потом сняли швы, а я всё не просыпался, мирно лежал и гадил под себя. При этой мысли захотелось помыться, но воды не было даже для питья. Что дальше? А дальше случился БП, ядерная война или ещё что-то в этом роде. Больницу покинули все, кроме нескольких особо невезучих людей, вроде того, что лежит сейчас позади меня. А меня почему-то забыли. По идее, должен был тихо и мирно умереть, но организм отчего-то умирать передумал, а вместо этого взял, да и вышел из комы.

  И снова встал вопрос, что делать? Я ещё раз посмотрел в зеркало. Кто же я такой? Волосы у меня русые, глаза синие, да и морда славянская. Гиреевым быть не могу. Миронов? Допустим. А С.П. – это что? Сергей Петрович? Семён Пантелеевич? Самуил Пейсахович? Нда. Никакого отклика в душе. Да и чёрт с ним! Есть сейчас проблемы поважнее. Буду Миронов Сергей Петрович, а лет мне... Я внимательно посмотрел в зеркало. Тридцать, ну, пускай тридцать пять. Что дальше? А ничего. Людей нужно искать, не всех же убило, найду кого-нибудь и узнаю все события. Только одежду бы найти для начала. Снова перешагнув через труп, я пошёл дальше по коридору. Изредка останавливался, опираясь на стену, чтобы отдохнуть. В конце коридора нашёл лестницу, начал спускаться, медленно, вцепившись двумя руками в перила.

  Этажом ниже обнаружилось отделение абдоминальной хирургии, первая же надпись над дверью гласила: «Ординаторская». Это такое место, где врачи сидят. Врачей в кабинете, само собой, не было. Успели уйти, когда всё началось. Зато здесь были мягкие кресла, телевизор, электрочайник к которому я тут же припал, выхлёбывая остатки воды.

  Так. Попробуем рассуждать логически. Врачи на работе ходят в белых халатах и разноцветных пижамах. А куда они скидывают свою гражданскую одежду? Взгляд мой упёрся в шкаф, стоявший у противоположной стены. Я медленно проковылял туда. Мысль моя оказалась верной. Не скажу, что был большой выбор, вещи здесь были больше женскими, но неплохие джинсы с ремнём и чёрную толстовку с капюшоном найти удалось. А внизу стояли туфли с носками. Джинсы были хоть и под мою ростовку, но шире на два размера, кое-как удалось затянуть ремнём на тонкой талии. Не спадут. С толстовкой проблем не было, она и должна быть большой. Туфли тоже были великоваты, но выбирать не приходилось. Ходить босиком по зданию, полному битого стекла, – удовольствие сомнительное. Чужие носки надевать не хотелось, но, прикинув своё состояние в плане чистоты, я отбросил ложную брезгливость. Главное, чтобы удобно было.

  Одежда сразу придала уверенности, даже силы откуда-то появились. То ли глюкоза на пользу пошла, то ли просто мышцы вспомнили забытую технику ходьбы, но на первый этаж я спустился, почти не шатаясь. В хирургическом, кстати, я наткнулся на каталку, заставленную железными коробками. В них оказались инструменты. Выбрав себе скальпель, я обернул лезвие бумагой и засунул в карман. Что-то мне подсказывало, что на улице может быть опасно.

  Отдохнуть я присел уже на крыльце. Попутно разглядывал окружающий мир. Да, сомнений быть не могло, это именно ядерная война. Вот отсюда пришла взрывная волна, вот они разрушения, вот трупы на улице лежат. Неубранные. Все погибли? Сомнительно. Сидят в убежищах? Возможно. А как у нас дела с радиацией? Допустим, в больнице меня защищали толстые стены, а теперь я мигом облысею и пойду язвами? Однако.

  Думать о прошедшем можно было бесконечно долго, но меня куда больше интересовал вопрос «Что делать?»

  На улице было пусто, тишина давила на уши, нигде никого не было, даже птиц и насекомых. Несколько деревьев обгорели и были повалены. Взрывная волна прокатилась вдоль по улице. Там находится эпицентр взрыва. Небо над головой не просто пасмурное, это пыль. Или она должна была уже осесть? Не знаю. На земле пыли немного. Может быть, не всё так страшно. Людей эвакуировали, не всех, понятно, но основную массу успели вывезти. А те, кто эвакуироваться отказался или не успел, вот они, на улице лежат. Да и бомбоубежища какие-нибудь в городе должны быть. Они, конечно, все заброшены давно и мусором забиты наполовину, но чтобы самое опасное время пересидеть вполне подойдут.

  Я ещё раз осмотрелся вокруг. Нужно идти дальше. Искать людей. Сил мало, но со временем оклемаюсь. Нужно где-то найти воду. И еду. С печеньем далеко не уйду. Руки и ноги как спички.

  Я положил в рот ещё одну печеньку и тяжело, с кряхтением поднялся. Куда мне теперь? Не придумав ничего, я просто пошёл вдоль по улице, стараясь избегать сильно разрушенных домов. Ещё, чего доброго, стена обвалится от громкого чиха и меня придавит. Метров через сто наткнулся на дверь, сильно напоминающую магазин. Точно, вон и вывеска лежит, сорвало взрывом. Магазин находился в цокольном этаже здания, поэтому вход уцелел. Более того, его уже грабили, стекло на двери разбито, а на ступенях насыпана какая-то крупа. Проверить всё равно нужно, всё унести не могли.

  Однако. Неизвестные мародёры поработали от души. Вынесли они, разумеется, не всё, но ценного здесь осталось мало. Консервы, шоколад, сухари, крупы, чай, кофе, – всё под метёлку. Только ценники на полках остались. Есть хлеб, частично заплесневевший, частично ссохшийся до каменного состояния. Один пакет с мукой не взяли, упаковка порвана, могла радиоактивная пыль попасть. На боку лежал опрокинутый холодильник с пивом. Что-то выгребли, но что-то и оставили. Вот сейчас и посмотрим.

  Добычей моей стали пять банок безалкогольного пива. Отлично. Жажду утолить хватит. Поесть бы ещё. Из еды удалось обнаружить банку со шпротами, обронённую мародёрами, да разорванный пакет с карамельками. Жить можно. С громким пшиком открыл банку и начал осторожно пить пенистое, пахнущее дрожжами пойло. Выпить удалось только полбанки, потом к горлу подкатила тошнота, пришлось ненадолго прерваться. Отдышавшись и уняв тошноту, я с великим трудом открыл шпроты. Банка тоже открывалась ключом, но был он куда более твёрдым. Нашарив под кассой пачку одноразовых вилок, начал есть. Проглотив одну, некоторое время ждал последствий, только потом позволял себе съесть следующую. Еды мало, нельзя позволить ей выскочить обратно. Съев шпроты и допив пиво, я расслабленно откинулся на кресле продавца. Странно, пиво, вроде, безалкогольное, а я слегка опьянел. Хотя, возможно, это от еды меня так вставило, с непривычки. Глаза стали слипаться, но спать в кресле было неудобно, я подобрал какие-то шторы, которыми занавешивался вход в склад, тоже, кстати, пустой. Положив их на деревянный пол, я заснул почти мгновенно.

  Спал недолго, когда открыл глаза, был вечер. Немного болела голова, но в целом, чувствовал себя уже гораздо лучше. С трудом поднялся на ноги и направился к выходу. Пиво и карамельки сложил в пакет, нести было тяжело, поэтому достал из пакета одну банку, сразу открыл и стал пить.

  Внезапно наверху послышался шум, совсем негромкий, словно кто-то неумело крался. Поставип банку на пол, я прижался к стене у входа. Свет сюда проникал плохо, так что сразу меня не увидят. Через минуту в дверь зашёл худощавый подросток лет четырнадцати, одетый в мятые джинсы и клетчатую рубаху. В правой руке он держал стальную монтировку, которой как-то странно покачивал, словно уже наметил себе цель для удара.

  Меня он, хоть и с опозданием, заметил. Коротко замахнувшись, он нанёс удар, целясь в голову. По всем вводным, я должен был тут же и лечь с разбитой головой, но вышло иначе. Моё измученное тело отчего-то подумало за меня. Я ушёл от удара, более того, рука моя перехватила монтировку, а вторая ударила по запястью, отчего орудие с громким звоном упало на пол. Через секунду я уже прижимал противника к стене, а кончик скальпеля упирался ему в сонную артерию.

  – Молчи и будешь жить, – сказал ему я. От такой нагрузки сердце бешено заколотилось, дыхание вырывалось с хрипами, в глазах потемнело. Я понимал, что, если парень сейчас просто толкнёт меня двумя руками, я сяду на задницу и не факт, что потом вообще встану. К счастью, он до такого не додумался. Моя страшная рожа и скальпель у горла сломили волю к сопротивлению. – Ты один?

  Он испуганно кивнул.

  – Как звать?

  – Денис, – ответил он шёпотом, – Денис Пригожин.

  – Зачем сюда пришёл? Денис.

  – Еды поискать, там уже всё пусто, а в эту сторону они ходить боятся.

  – Они? – не понял я.

  – Мужик, ты с луны свалился? – удивление парня было неподдельным.

  – Сейчас я тебя отпущу, а потом мы поговорим, – я убрал скальпель от его шеи, – расскажешь мне всё, что здесь происходит. Подробно.

  Мы присели на прилавок, я протянул ему карамельки и банку пива. Открыв банку и сделав большой глоток, он начал рассказывать:

  – Не знаю, где ты всё это время был, но тут в городе глобальная катастрофа была. Война типа, но не знаю с кем, и никто не знает. Дней пять назад, с утра, связь вырубили и электричество. Потом по центральным улицам машины поехали. КамАЗы и автобусы. Вояки там, МЧС, менты, много кто. Кричали, что срочная эвакуация, вещей брать минимум, документы, деньги. Все пошли эвакуироваться, и мы тоже. Женщин и детей первыми грузили, мама с сестрой уехали, а мы с батей долго ждали. Нас только в самом конце повезли, последним автобусом. Поздно уже было, тут и началось: свет яркий и взрыв, вроде как бомба атомная, но я не знаю точно. Автобус наш перевернуло и в угол забросило. Батя шею сломал. Вообще все, кто в автобусе был, погибли. Последний от потери крови умер, нога сломалась, кость мясо разорвала, кровь вся и вытекла. Я его перевязывать пытался, да не получилось ничего.

  – А сам ты как выжил? – спросил я его.

  – Повезло мне, просто лёгкий был, меня и отбросило. Потом пошел по городу, всё горит, везде всё разбито. До ночи бродил, а ночью они появились.

  – Они? – снова спросил я, – Кто они?

  – Не знаю, кто. Техника какая-то. Беспилотники, вроде. Только странные, таких не бывает, даже у пиндосов. Пропеллеров нет. Летают бесшумно. Стреляют какими-то иглами, которые потом исчезают. А главное, в темноте они видят, в инфракрасном, наверно. Ничего им не нужно, только по улицам летают и валят всех, кого найдут. Днём они тоже бывают, но редко. Я тогда сообразил вовремя спрятаться, сразу понял, что от железяк этих хорошего ждать нельзя.

  – Так, а с людьми что стало?

  – Людей мало осталось. Мужики в основном, женщин-то вывезли всех. Они группами собрались человек по десять, по магазинам шарят, да между собой дерутся. Стреляют иногда. И солдаты есть в форме с автоматами. Они тоже грабят. Слышал, как говорили, что город там, – он показал рукой вдоль по улице, – войсками оцеплен. Никого не пропускают ни туда, ни сюда.

  – Зона, – прокомментировал я, – расскажи, что ещё слышал?

  – Слышал, что бомбу ту, вроде как, наши же и скинули, чтобы убить врагов, да только зря, не вышло у них ничего.

  – А враги кто? Пиндосы?

  – Сначала так и думали, – Денис понизил голос, – теперь уже про инопланетян говорят.

  Приплыли. Я, оказывается, нашествие марсиан проспал, теперь нахожусь в разрушенном городе, выйти отсюда нельзя, но можно погибнуть от роботов-убийц, ну, или мародёры застрелят.

  – А как далеко оцепление стоит? – спросил я.

  – Точно не скажу, но вот за постом ГАИ на выезде, это точно. Мужик, который туда ходил, говорил, что дошёл до него, а дальше пройти никак. Колючка, а за колючкой солдаты. Стреляют и ещё мины там стоят.

  Я понятия не имел, где там находится пост ГАИ, но с понимающим видом кивнул.

  – В той стороне, – продолжал он, – разрушений и нет почти, там даже люди живут, как раньше, в домах своих. Слышал, что местные, отсюда, скоро грабить их пойдут.

  – Это без сомнения, – подтвердил я. – Сейчас лютая грызня начнётся за ресурсы, вода, еда, оружие, патроны.

  – Вот бы ствол достать, – мечтательно произнёс Денис. – Меня в этот раз грабители чуть не убили, в их магазин зашёл. Кое-как убежать успел. Вдогонку они стрелять не стали, наверно, патроны берегут.

  – А ты стрелять умеешь? – поинтересовался я.

  – Нет, – он вздохнул, – только в стрелялках компьютерных. Но научусь обязательно.

  – Тогда нужно потрошить военные части, военные склады, отделы полиции, ЧОПы, охотничьи магазины, – начал я перечислять, – по квартирам тоже пошарить можно, народ часто стволы покупал, только оно в сейфах там.

  – Я знаю один охотничий магазин, – задумчиво сказал он, – и ружья там точно были.

  – Дохлый номер, – я отмахнулся, – там уже всё вынесли, даже обои со стен отодрали. Такие места всегда в первую очередь грабят.

  – Его вряд ли тронули, он там, – Денис неопределённо махнул рукой, – в опасной зоне, где взрыв был. Туда почти никто не ходит.

  – Почему? Радиация?

  – Не только радиация, там эти летают. Железные. Здесь их мало и только ночью, а там много. Днём тоже летают.

  – Может, снесло его взрывом, магазин этот?

  – Не знаю, но здесь недалеко. Можно сходить глянуть.

  – Ты же говорил, что опасно, – удивился я.

  – Так мы прятаться будем, они тоже не всё видят. Толпу большую с мешками они заметят, машину работающую тоже заметят, а нас двое всего, спрятаться можно.

  – А ты вообще, представляешь себе, что такое оружейный магазин? Он от продуктового несколько отличается. Двойные стальные двери, решётки на окнах и потолке, патроны лежат в сейфах, ключ от сейфов у хозяина, а хозяин дома.

  – Так ведь он открыт был, когда началось, – не сдавался пацан.

  – А продавцы, услышав призывы к эвакуации, почесали яйца и продолжили спокойно сидеть за прилавком? В таких случаях полагается всё закрыть на десять замков, а ключи унести в безопасное место. Вскрыть при желании можно всё, вот только бесшумно мы этого никак не сделаем.

  – Ну, хоть посмотрим, – жалобно сказал он, закидывая в рот последнюю карамельку.

  – Посмотрим, – согласился я, вызвав у него сильное удивление, – на разведку сходим, не столько за магазином этим, сколько просто на опасную зону посмотреть. Сдаётся мне, что в ближайшее время только там и можно будет пряники доставать, в других местах уже нет ничего. Пошли. Думаю, лучше засветло. Ночью у них преимущество.

  Глава вторая

  Мы пошли. Моя походка становилась всё бодрее. До полноценного бойца далеко, но беспомощным инвалидом себя уже не чувствую, более того, уверен, что с одним человеком в рукопашной справлюсь, откуда-то руки мои знают кое-какие приёмы. Словно читая мысли, Денис спросил:

  – А где так драться учат? До сих пор рука болит.

  – В армии, – туманно ответил я. Что ещё оставалось сказать?

  – А зовут вас как? – не унимался он.

  – Ээээ... Сергей. Сергей Миронов, так меня зовут.

  Парень хотел спросить что-то ещё, но вдруг осёкся, указав рукой дальше по улице. Не тратя драгоценные секунды на разглядывание того, что там было, я схватил его за шиворот и затащил за угол. Уже оттуда я аккуратно выглянул одним глазом, сожалея, что с собой нет зеркала. Увиденная картина мне не понравилась. Над землёй висело нечто. Беспилотник все обычно представляют, как маленький самолёт. Или вертолёт. А тут была блестящая каракатица, которая непонятно как держалась в воздухе. Я разглядел несколько несимметричных выступов по бокам, отдалённо напоминающих крылья. Но самым интересным было не это. На асфальте, усыпанном битым стеклом, лежал человек. Был он ещё жив, но ранен или оглушён. Пытался встать, но не мог. Адская машина выпустила манипуляторы, которые подхватили человека и потащили его по улице.

  – Я слышал, что они людей хватают, – прошептал Денис, – только не верил, зачем им люди?

  – Как видишь, зачем-то понадобились, – ответил я так же тихо, – где твой магазин?

  – Там, – он указал в конец улицы, – по левой стороне.

  Улица, по которой мы шли, была расположена под углом к взрывной волне, поэтому левая сторона была разрушена не в пример сильнее. Пригибаясь и оглядываясь, мы быстро перебегали от поворота к повороту, сперва заглядывали за угол, только потом шли дальше. Под ногами предательски хрустели осколки стекла. Конечно, если внезапно выскочит этакий монстр, убежать мы не сможем, разве что успеем запрыгнуть в разбитое окно, но и это только отсрочка. По мере движения, разрушений становилось всё больше, кое-где были обвалены стены. Но нам это оказалось на руку.

   Не знаю, был ли магазин открыт в момент взрыва, выяснить это не представлялось возможным. Массивная стальная дверь была вдавлена внутрь, причём, вместе с куском стены. Войти внутрь получилось, правда, тут же пришлось упасть на пол и отползти подальше. По улице плавно и бесшумно скользили два летательных аппарата. Иногда они замедлялись, потом снова двигались вперёд. Когда поравнялись с магазином, сердце у меня замерло. Мозг лихорадочно начал соображать. Магазин на солнечной стороне, сейчас тёплый летний вечер, несмотря на непонятную облачность, кирпичи здания нагреты, мы своим теплом выделяться не должны. Визуально нас не видно. Есть ещё датчики жизни, вроде «Лаванды», так она на земле должна стоять, а эти в воздухе висят. Могут быть химические анализаторы, вот тогда нам точно конец, воняет от меня знатно.

  Обошлось, оба металлических монстра, полетели дальше. Нет химических анализаторов, да и вообще, эти монстры, кто бы их ни создал, оказались отнюдь не всесильными. Ещё момент, а откуда я вообще знаю про датчики? «Лаванда» какая-то. Мозг послушно нарисовал внешний вид прибора, который сигнализирует, если рядом находится живое существо. Где и как мне доводилось его применять, я вспомнить не смог.

  – Пошли, – шепнул я на пределе слышимости, – только тихо.

  Оказавшись внутри, мы, наконец, смогли рассмотреть картину произошедшего. Продавец здесь был только один, немолодой мужик в свитере. Да и сам магазин отнюдь не впечатлял своими размерами. Так вот. При первых признаках грандиозного шухера, продавец предпочёл закрыться внутри и пересидеть опасность. Взрывная волна не только вынесла двери и окна, но и повалила решётку, отделявшую продавца и товар от покупателей. Эта решётка и проломила голову мужика. Он был ещё жив какое-то время, даже пытался перевязаться куском полотна. Крови натекло море, но так всегда бывает при ранениях головы.

  Это из хороших новостей. То есть, мужика, конечно, жалко, но зато магазин доступен. Теперь о грустном. Кусок стены и часть потолка упали как раз на оружейную стойку, развалив её в хлам. Что стало со стволами, оставалось только гадать. Сейчас аккуратно разберём кирпичи и арматуру, и будем смотреть.

  Стволов здесь, как я понял, было немного, кроме того, подозреваю, что это было комиссионное оружие не первой свежести. Первая же находка заставила меня выругаться. СКС, который и так был далеко не новым, оказался разбит в щепки, даже ствол погнут. Копаем дальше. Вот вертикалка двенадцатого калибра, приклад треснут, не беда, можно обрез сделать. Дальше, полуавтоматический «Бекас» восстановлению не подлежал, смята ствольная коробка. Горизонталка, курковая, тоже двенадцатый, вроде, исправна. Тут я поднял взгляд на остатки стойки. Чёрт! Под слоем пыли и не разобрал сразу. Только бы цела была.

  Под слоем пыли меня ждал дорогой подарок, трёхлинейка. Не новая, но вполне исправная. Да с современной оптикой, которая стоит дороже самой винтовки. Быстро протёр и осмотрел. Прицел в полном порядке, а ствол? И опять из глубины отбитой памяти выскочили сведения. Производство довоенное, но в боях не участвовала. Почему? Откуда это известно? Крепление ремня соответствующее и ложе из ореха. А это точно орех? Точно. А почему в боях не участвовала? Да потому, что после четырёх лет постоянной стрельбы ствол не может быть в таком состоянии, близком к идеальному.

  Осмотр меня удовлетворил полностью, я даже поиски прекратил, хотя Денис ещё какое-то время доставал из завалов куски металла, дерева и пластика. Ничего стоящего.

  – Бери ружья, – велел я ему, – потом почистим. Поищи ключи пока.

  – Где?

  – Под прилавком нет, посмотри у трупа в кармане.

  – Я боюсь, – честно сказал парень.

  – Ну, ладно, – я подошёл к лежавшему трупу и залез в карман. Ключи нашлись, большая связка. Теперь можно продолжить мародёрство. Открывать витрину с ножами не понадобилось, стекло спереди было разбито вдребезги. Что тут есть?

  Выбор и тут не блистал разнообразием, никаких дорогих шедевров от «Колдстил» или «Ка-Бар» на худой конец, здесь не было. Скромные поделки Кизлярского и Златоустовского завода. Но, за неимением лучшего, возьмём и это. Мне достался интересный кинжал «Цербер» с листовидным клинком, для душегубства в самый раз, только разве что прочность клинка подвести может, а напарник мой получил танто «Аргун» с пластиковой рукояткой и небольшой гардой. Не самое плохое оружие, вполне может пригодиться. Ещё взяли по одному складному. Чем тут ещё можно поживиться?

  Быстро подобрав ключ, мы открыли витрину с оптикой. Заговорила жадность, но я взял только два маленьких бинокля и один большой. Тут понадобилась тара для переноски, пришлось пошарить по вешалкам и найти небольшой рюкзак болотного окраса. Теперь поищем фонари.

  Дальнейший поиск был прерван появлением на противоположной стороне улицы двух вражеских дронов. Мы оба, не сговариваясь, нырнули под прилавок, через дыру в стене нас должно быть видно. К счастью, у них была другая забота. Оба поднялись выше и заглядывали в окна дома напротив. Нашли кого?

  Внезапно из чрева роботов стало что-то падать на тротуар. Разглядеть было трудно, и я приложил к глазам бинокль. На асфальт падали чёрные колобки, которые сразу разворачивались в паучков, размером с кулак, которые сноровисто побежали внутрь здания. Логично, если цель внутри, а войти туда не позволяют размеры, разносить весь дом нецелесообразно, нужно просто использовать роботов поменьше.

  Через пару минут раздался истошный женский визг, в окне показался силуэт, который тут же был подхвачен манипуляторами одного из роботов. Жертвой оказалась женщина лет пятидесяти, которую уже уносили куда-то в сторону эпицентра. Кричала она недолго, упала в обморок, вкололи снотворного, оглушили электрошоком.

  Второй робот, терпеливо дождавшись вернувшихся паучков, принял их в своё чрево и медленно полетел дальше.

  – Что это значит? – спросил Денис.

  – Это значит, парень, что мы в полном дерьме. Далеко не факт, что сможем отсюда уйти. Хватай фонари и пойдём за патронами.

  Патроны хранились в сейфе размером с холодильник, закрытом на два замка. Для двенадцатого калибра я выбрал все пулевые, картечь и дробь нулёвку. Были патроны и к трёхлинейке. Их тоже скидывал в рюкзак, не считая. Открыл только последнюю пачку. С полуоболочечными пулями. На зверя неплохо, на человека тоже пойдут, хоть и похуже армейских. Набил магазин и закрыл затвор. Ещё там было много автоматных, семёрки. Нам без надобности, но что-то подсказывало, что в ближайшее время, возможен будет какой либо обмен наличными ресурсами, так что патроны эти станут отличной валютой. Надо ещё в больницу вернуться, медикаментов поискать. Ну и в нагрузку две банки пороха.

  Всё, пора валить, темнеет летом поздно, но солнце уже низко. Напоследок схватил с вешалки камуфляж. Лёгкая хлопчатобумажная куртка и шаровары. Цвет светло-зелёный с жёлтыми «листьями», переоденусь потом, когда получится помыться. Вот теперь пора валить.

  Высунув нос на улицу, мы не обнаружили опасности, но темнело слишком быстро. Пошли по улице. Нужно было бежать, но с тяжёлым рюкзаком получалось только плестись. А потому, появившихся дронов мы прозевали. Не знаю, увидели ли они нас, мы спрятались за машиной. Здесь был автомобильный затор, впереди перекрывали движение. Я намеренно выбрал машину тёмного цвета, она сильнее нагрелась на солнце, может, нас на её фоне не обнаружат.