Текст книги "S-T-I-K-S. Псих (СИ)"

Автор книги: Иван Булавин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

Глава двадцать первая

Когда проснулся, был уже вечер. С кухни тянуло чем-то весьма и весьма притягательным. Запах быстро напомнил мне, что ел я довольно давно и самое время проверить закрома Хели на прочность.

Когда зашёл на кухню, увидел её в махровом халате и тапочках, волосы были мокрые, только что из душа. На плите стояла сковорода, на которой призывно шкворчали четыре здоровенных куска мяса. На столе стояла большая тарелка с отварной картошкой и такая же с овощным салатом. Развернувшись, она поцеловала меня и спросила:

– Голоден?

– Спрашиваешь, да я сейчас тебя съем.

– Садись, она кивнула на стол, – вина хочешь?

Вина я хотел, и еды, и побольше того и другого. Первые пять минут мы просто молча ели. Мясо оказалось нежирной говядиной, вымоченной в лимонном соке, просто таяло во рту, салат и картошка тоже проскакивали в организм за милую душу. А красное сухое отлично утоляло жажду. Когда первый голод был утолён, Хель решила начать разговор:

– Шварц звонил.

– У нас телефон есть?

– На весь город с сотни полторы наберётся. У всех, кто на институт работает, связь есть.

– Чего хотел?

– Хотел нас в командировку отправить. Куда-то далеко, точно не сказал. Сейчас сходим, обсудим детали.

– Так вечер уже. Там нет никого.

– Ещё чего. Учёные – люди увлечённые, многие и спят на рабочих местах.

– Что-то ещё?

Она задумалась.

– Тебе мясо понравилось?

– Более чем. Если решила привязать меня вкусной едой, то ты на верном пути.

– Просто… – она задумалась, не зная, что сказать, – никогда ничьей женой не была, не знаю, как себя вести. Если мы с тобой надолго, нужно узнавать друг друга, вот теперь знаю, что мясо любишь.

– Это всё придёт со временем, нам чаще придётся убивать, чем ужинать вместе. Расскажи лучше о своих дарах. В местных условиях это ещё более интимный разговор, чем обсуждение сексуальных предпочтений.

– Ничего особенного, могу электронику жечь, на расстоянии, любую.

– На каком расстоянии?

– Было метра три, но я вчера жемчуг съела, сейчас побольше будет.

– Надо в деле проверить, ещё?

– Мелкие предметы телепортировать, правда, исключительно по своему телу.

Она зажала в одном кулаке косточку, тут же раскрыла другой кулак, косточка оказалась там.

– Я так автомат достаю. И нож.

– Это пистолет-пулемёт.

– Я девочка, мне можно.

Мы засмеялись.

– Есть ещё способность прицельно бросать предметы, но совсем лёгкие.

Она скатала из хлеба шарик и бросила в раковину, не глядя. Шарик приземлился точно в сливное отверстие.

– А гранату так же?

– Слишком тяжёлая, но знахарь говорил, что с развитием вырастет масса предметов и расстояние броска.

– Неплохо. Это всё?

– Всё. Ждём новый, а у тебя что?

– Сила, скорость, ночное зрение и телепорт в сторону при попадании пули. Телепорт одноразовый, перезаряжается долго.

– Ночное зрение слабое и у меня есть, но это не дар, просто в Улье давно живу. Сила тоже, любого мужика свалю.

– Я заметил.

Когда мы доели, она собрала посуду и поставила её в мойку. Нужно было собираться. Хель определённо делала успехи. Порывшись в шкафу, она извлекла красивое кружевное бельё чёрного цвета и надела на себя, дополнили это великолепие чёрные же чулки, а сверху она надела короткое платье, синее в белый горошек. Короткие рукава удачно маскировали накачанные плечи гимнастки, а свободный подол также скрывал переразвитые бёдра. Когда она влезла ещё и в туфли на шпильках, я понял, что учёные нас не дождутся. Двинул к ней с напором, достойным носорога.

– Помнёшь платье… – она попыталась отбрыкиваться, падая на диван, – подожди, сама сниму…

Справились мы быстро. Насилия я не применял и больно ей не делал, не факт, что ей понравилось, но и недовольства не высказала. Разгладив незаметные складки на платье, она подошла к зеркалу и, достав откуда-то (телепортом) косметику, начала красить ресницы и губы.

– Тебя в институт не пустят, не узнают, – пошутил я.

– Скажу, что девочка по вызову к учёным на корпоратив.

На территорию института мы вошли примерно в восемь вечера, Хель охрана узнала, но при этом здорово смутилась. Старший смены рассыпался в комплиментах, а она (можете не верить) покраснела и стала благодарить. Когда поднялись в кабинет Шварца, обнаружили там ещё одного учёного, он представился Могилой и сказал, что отвечает за работу с детьми. Это был мужчина среднего роста, широкоплечий с огромной окладистой седой бородой. Сразу появилось желание спросить, как он кладёт её в постели, под одеяло или сверху. Сам Шварц удивлённо посмотрел на Хель, потом на меня, потом снова на неё, и спросил:

– Солнышко, что он с тобой сделал?

– Чего? – она сделала большие глаза и стала себя разглядывать.

– Ну, ты… – он замялся, подбирая слова, – женщина.

– Я всегда ей была.

– Прости, мы не замечали, ты очень красивая.

– Спасибо, – она мило улыбнулась всем присутствующим.

– И, тем не менее, – начал я, – что-то мне подсказывает, что нас сюда пригласили не для того, чтобы обсуждать прелести моей напарницы. Какое у вас дело?

– Да, дело есть, – Шварц вдруг стал серьёзным, – дело серьёзное и не терпящее суеты. Вы присаживайтесь, разговор будет долгим.

Мы присели на дополнительные стулья, которые, видимо, принесли специально для нас, а профессор продолжил:

– Вы, наверное, помните, уважаемый Псих, стаб под названием Город?

– Меня там тоже помнят.

– Догадываюсь. А дело в следующем: в Городе функционирует лаборатория. Нечто, отдалённо похожее на наш институт. Там производят опыты, в том числе и над людьми. Курировал эту лабораторию некий Грек, но потом с ним, – Шварц выразительно посмотрел на меня, – случилось несчастье. Тем не менее, лаборатория продолжает работать, хотя, насколько нам известно, особого прогресса у них нет. Большинство опытов упёрлись в потолок, преодолеть который не позволяет их материально-техническая база.

– Это мне, в принципе, известно, в чём наша задача?

– До этого мы дойдём, а пока небольшой ликбез по проблемам наличия/отсутствия иммунитета. Как вы знаете, существа небольшой массы не подвержены обращению, поэтому, например, человеческие дети остаются людьми до пяти лет плюс-минус. Определяющий фактор – масса, так вот, некоторые уникумы из детей, не будучи при этом иммунными, умудряются отодвинуть порог массы до довольно внушительных показателей. Так, например, рекорд принадлежит мальчику, сумевшему продержаться до возраста двенадцати лет, притом, что он не был рождён в Улье.

– Давайте ближе к телу, – поторопил я.

– Да, конечно, – кивнул головой Шварц, – проблема наша в том, что мальчик этот попал не в те руки, находится он в упомянутой мной лаборатории, где над ним ставили опыты. А поскольку методы городских далеки от идеала, то опыты эти закончились плачевно, мальчик впал в кому. Вот и ваша задача, собственно, проникнуть в город и, тайно похитив мальчика из лаборатории, привезти его сюда. Оплата за предполагаемый риск куда как достойная.

– Давайте я вам кое-что расскажу, – начал я, – дело в том, что в Городе я известен как убийца местной элиты, но это мелочи, по ним никто не горевал, важнее всего то, что на меня же повесили похищение городской казны, а это несколько сотен жемчужин, может и тысяча. Моя ментальная метка уничтожена, но очень многие помнят меня в лицо. Как думаете, что сделают люди, узнав человека, знающего о местонахождении горы жемчуга?

– А вы действительно его украли? – вмешался в разговор Могила, – жемчуг этот?

– Не знаю, из какого вы мира, но в моём мире был такой исторический персонаж, пират Френсис Дрейк. Очень матёрый разбойник был, совершил кругосветное плавание и ограбил западное побережье Латинской Америки, выкрал казну большинства испанских городов. Свою баснословную добычу он увёз в Англию, где королева сделала его рыцарем.

– Ну, и дальше, – оба профессора заинтересованно переглянулись.

– А дальше, уже в двадцатом веке, историки догадались сравнить количество якобы награбленного золота с грузоподъёмностью кораблей, проверили, так сказать, алгеброй гармонию. Так вот, оказалось, что Дрейк похитил едва десятую часть того, что ему приписывают, а остальное присвоили себе испанские губернаторы, благо, было на кого свалить.

– Смысл истории в том… – начал было Могила.

– В том, что собственник этого жемчуга – новая администрация Города, но люди считают, что всё украл я. Собственно, поэтому мне не хотелось бы там показываться. Украсть что-либо откуда-либо я могу, но предварительно нужно будет попасть в Город, а сделать это у меня получится только со стрельбой и взрывами, да и неизвестно, получится ли.

– Вот что странно, – в задумчивости проговорил Шварц, – вы смотрели ролики на флешке, вы представляете, насколько простираются возможности института, но при этом убеждены, что мы отправляем вас на верную смерть?

– Если я правильно понял, – догадался я, – вы предлагаете мне пластическую операцию, но я этого не хочу, мне моя рожа нравится.

– Не нужно думать, – укоризненно объяснил Могила, – что в мире стикса, учёные по-прежнему кромсают скальпелем лица своих жертв. То, что предлагаем вам мы, не имеет ничего общего с банальной пластикой лица. Вживление имплантов, технологии, позволяющие изменить человека до неузнаваемости его ментатом. Согласны?

– А к чему такие сложности? Неужели нет возможности отправить кого-то другого? Вы не подумайте, я не боюсь сложностей, просто другой может сделать то же самое с куда меньшими затратами.

– Так может говорить только человек, незнакомый с методами института, – Могила уже откровенно задрал своим отеческим тоном, – всё, что делаем мы, преследует, прежде всего, исследовательскую функцию. Мы изучаем всё, до чего можем дотянуться.

– А я – подопытный кролик?

– Ну, если вам так нравится, то называйтесь так. Я не буду соблазнять вас наградой, знаю, что жемчуг у вас есть и немало, то, что я могу предложить вам, куда важнее всех наград. Апгрейд вашего тела. Интересует?

– В чём подвох? У меня от бесплатного сыра изжога.

– Просто принесите нам мальчика, – у профессоров иссяк запас аргументов, – а мы в долгу не останемся.

– Котик, – вступила в разговор Хель, – а давай поедем? Ты ведь говорил про площадку для игр, вот и поиграем. Игра будет интересной, я чувствую это.

– А, чёрт с вами! – махнул я рукой, – тащите на стол.

Наркоз был странный. Я понимал всё, что происходит вокруг, чувствовал, как прикасается ко мне инструмент, чувствовал, как входят в моё тело чужеродные объекты. Только боли не было. Просто проникла какая-то дрянь в руку, или в ногу, а потом растеклась там и застыла, не вызывая никакого дискомфорта. Форма тела слегка поменялась, как и форма лица, после того, как очередной имплант вживили под подбородок. Словно несколько червей проползли под кожей, а потом растворились, только вот моё лицо не было больше моим. Я его чувствовал, мог строить гримасы и улыбаться, мог говорить и вращать глазами, но это был уже не я. Можете смеяться, но с изменением внешнего вида что-то неуловимо менялось внутри меня и чем дальше, тем больше. Нечто, похожее на ледяную иглу, проникло в горло, нестерпимо захотелось кашлять, но это сразу прошло. Игла словно впиталась внутри гортани.

Не знаю, сколько длилась операция, может быть, час, возможно больше. Время в такой ситуации очень растяжимо. В какой-то момент я просто вырубился. Когда пришёл в себя, сидел на кресле, утыканный электродами. Передо мной было зеркало, в котором отражался незнакомый человек. Чуть поодаль сидел за ноутбуком Могила и резво стучал по клавишам. Провод от ноутбука уходил в странного вида агрегат, похожий на древний телевизор, а уже оттуда тянулись электроды к моему (?) телу.

– Пришёл в себя? – обрадовано спросил он, – можешь посмотреть на новое лицо. И не только лицо, кстати.

Он нажал несколько клавиш, и форма лица снова изменилась. Брови приподнялись, разрез глаз стал шире, подбородок выдался вперёд, а нос стал более выдающимся. В комнату вошла Хель, посмотрела на меня, с одной стороны, с другой, потом с другой, осталась недовольна результатом.

– Верните, как было.

Профессор щёлкнул мышкой и всё стало как раньше. То есть не совсем раньше, а просто первый вариант изменённой внешности.

– Да, ты красавчик, – выдала Хель и засмеялась.

– Да уж, – проворчал я, – что сделали хоть? Объясните на пальцах.

– Ну, если вкратце. Вживили два десятка имплантов, модифицировали внешность и фигуру. Изменения обратимы, через месяц, или около того, все импланты рассосутся. Организм, а точнее, живущий в нём паразит считает их инородными телами, которые нужно оттолкнуть или переработать. Соответственно, в течение месяца они будут растворяться, а тело приобретёт прежние черты. Помимо изменения лица, мы сделали фигуру визуально более массивной, при этом масса почти не изменилась. Плюсом идут лёгкая броня, защищает от пистолетных пуль и осколков, защита от контузии, и кое-что по мелочи. Если есть какие-то замечания, прошу не молчать, ещё не поздно исправить.

Хель коварно усмехнулась и стала шептать ему что-то на ухо, но в комплекте с новыми плюшками, видимо, шёл отличный слух.

– Я всё слышу! Зачем? Не хватает? – с удивлением обнаружил, что и голос не мой.

– Милый, – она обняла меня и стала гладить по спине, – зато сможешь делать мне больно без ножей и плёток. А через месяц всё само рассосётся.

– Делайте, – сказал я обречённо, – может, порву что-нибудь ей.

– В Улье всё лечится, – она хихикнула и отпрыгнула, увёртываясь от шлепка.

Когда вернулись домой, уже снова светало. Так мы окончательно осовеем и станем вести ночной образ жизни. Впрочем, учитывая нашу работу, это даже к лучшему.

Встав у большого зеркала, рассмотрел себя. Нет, в принципе, даже неплохо, стал выглядеть не худощавым фитнесистом, а приличных размеров качком. Масса, как сказал профессор, не изменилась, значит, не изменится и подвижность. Вышедшая с кухни Хель поставила на тумбочку тарелки с едой и подошла ко мне. Шаловливо улыбаясь, она подошла ко мне сзади и запустила руку в трусы.

– Профессор – молодец, всё правильно сделал.

– Не огорчай меня, – проворчал я, – а то я прежний начну ревновать тебя к себе теперешнему. Заработаю в итоге раздвоение личности.

– Да перестань, это же такой кайф, побыть кем-то другим, а потом снова собой. Сама бы так хотела. А это, – она похлопала по трусам, – маленький бонус.

– Теперь новые джинсы покупать будем, в старые бонус не влазит.

Мы засмеялись.

– А гардероб тебе и правда обновить не помешает. И мне тоже. Ты, кажется, хотел, чтобы я в юбке ходила.

– Сегодня в платье ты была обалденной.

– А без него? – она начала развязывать пояс халата, – как?

Я ничего не ответил, просто впился губами в её губы и повалил на диван. Неважно, как я выгляжу, я – это я. И привычки у меня всё те же. Не знаю, сыграл ли свою роль "бонус", или просто новизна ощущений понравилась, а может, она просто нашла любимого мужчину и становится нормальной, но обошлись мы без побоев и порезов. Она получила удовольствие, да так, что об этом узнали в соседнем квартале.

Глава двадцать вторая

На подготовку операции ушло два дня, можно было и меньше, но по сюжету, отправиться мы должны были с караваном, а тот ходил по расписанию, и ускорить его приход не было никакой возможности.

Машину придётся оставить здесь. Она приметная и многие её помнят. Осталась и любимая винтовка, надеюсь, не придётся стрелять. Сам я, приоделся по последней моде в джинсы, рубашку с жилеткой и плащ, серого цвета. Зачем плащ? Просто, револьвер мой тоже очень приметен, а расставаться с ним я не пожелал ни в какую. Кроме него возьму с собой весь набор холодного. Под плащом прекрасно чувствуют себя нож и стилет, цепь тоже уляжется в кармане, а трость всегда в руках.

Хель приобрела платье длиной до середины бедра. Оно не стесняло движения, зато подчёркивало красоту. А в комплекте с берцами и вовсе выглядело сногсшибательно. Пистолет-пулемёт перекочевал в сумочку, а в руках она держала странного вида дробовик. Двенадцатый калибр, четыре в магазине, пятый в стволе, полуавтомат. Весь корпус пластиковый, похож на бластер. Отличная игрушка для девочек.

Подготовка наша заключалась в основном в привыкании к новому телу.

Да и оно раз за разом прерывалось напарницей, полюбившей меня использовать. Страсти наши достигли такого накала, что "бонус", которого она так хотела, вышел ей боком. Началось кровотечение и, накануне отъезда, она полдня провела в больнице.

Когда пришло время, Шварц отвёл нас на точку и познакомил с караванщиками. Местный караван-баши представился как Алишер, хотя говорил без акцента и внешность имел стопроцентно русскую. Узнав цель нашего путешествия, он принял от Шварца мешочек с оплатой, после чего безразлично махнул рукой в сторону бронированных автобусов. Даже имена не спросил. Просить нас дважды было не нужно, мы запрыгнули в первый автобус, где кроме нас было только два пулемётчика, смотревших в бойницы с одной и с другой стороны. Точнее, запрыгнул я, а напарница моя, согнувшись, с трудом залезла. Горе луковое, кто ж тебя заставлял?

Дорога была скучной. Едем относительно быстро, на ухабах трясёт, в окна смотреть е получается за отсутствием оных. Двое бойцов у амбразур поприветствовали нас вежливым кивком, на этом общение закончилось. Всю дорогу они, не отрываясь от прицелов, смотрели вдаль. Направление я знал весьма приблизительно, какой дорогой пользовались караванщики, угадать было сложно. Вздремнуть не получалось, очень уж неудобные здесь сидения. В другой ситуации моя напарница нашла бы себе (и мне) развлечение, даже присутствие охраны её бы не смутило, но, увы, сейчас она не в форме. Хоть бы книжек каких найти.

Скуку немного развеяла перестрелка, произошедшая ближе к вечеру. Кто это был, так и не выяснили, но дураком он был знатным. В ответ на несколько автоматных очередей, караванщики обрушили шквал огня из всех стволов. Так ведь разориться можно. Только с крупного калибра выстрелили раз пятьдесят, про автоматы молчу. Сдаётся мне, те, кто эти караваны снаряжает, имеют под боком быстрый кластер с армейскими складами. Иначе не объяснить такое расточительство. Собственно, и товар, который они везли, был, по-видимому, боеприпасами. На полу автобуса стояли зелёные ящики, надписи на них ничего мне не говорили, только буквы и цифры, но форма указывала на снаряды.

Поздним вечером устроили привал. Машины, построившись в виде крепости, образовали удобный внутренний дворик, где бойцы и торговцы могли размять ноги и перекусить сухпайком. Естественно, что долго расслабляться никому не дали, сменили водителей, после чего, взревев моторами, вся колонна снова двинулась в путь. Мне всё настолько надоело, что я, устроившись на ящиках с товаром и подложив под голову свёрнутый плащ, я заснул так крепко, что проснулся только утром, когда вся колонна подъезжала к Городу. Был я при этом свежим и бодрым, но тело моё ныло от лежания на твёрдом и подпрыгивания на ухабах. Напарнице моей повезло меньше, заснуть она так и не смогла, а вдобавок её начало укачивать. Сейчас она сидела на месте с бледно-зелёным лицом и тихо поскуливала. Я её успокоил, пообещав отдых в хорошей гостинице и поход в ресторан.

Сами караванщики в городе пользовались экстерриториальностью, то есть, их караван вставал на стоянку и оставался там до отъезда. Люди, соответственно, тоже далеко от машин не отходили. На пассажиров это не распространялось, мы на общих основаниях отправились к приёмнику. Процедура, которую я прошёл когда-то, повторилась вновь. На этот раз всё было гораздо строже, новый хозяин города заботится о безопасности всерьёз. Не хочет кончить, как его предшественники. Ну, да ладно, он нас не интересует.

Назвался я Мутантом, крестником Шварца. В чёрных списках меня не было, имени моего никто не слышал. Потом ментат начал задавать свои вопросы. Тут и крылся изъян подобной анкеты. Если бы меня спросили: "Мутант – ваше настоящее имя?", вся моя маскировка накрылась бы известным органом, но такой вопрос никто не задал. Максимум, чего следовало опасаться, вопроса о том, что я намерен делать в городе. Но я ответил честно: отдых, шопинг, посещение лаборатории. Спутница моя ответила аналогично, после недолгого допроса нас проводили за пределы приёмника и предоставили самим себе. Куда идти я уже знал. В банке выменял кучу бумаги, тут же снял, нет, не домик, а роскошный номер в гостинице. Шварц дал нам неплохие командировочные, да мы и сами люди не бедные. Номер был размером с пятикомнатную квартиру, один санузел был размером с домик, что я снимал раньше. В большой комнате стоял массивный стол из дерева, а половину спальни занимала широченная кровать. Глядя на это чудо, я вспоминал любовь прежних хозяев города к оргиям. Интересно, что сейчас в Доме удовольствий? Неужели детский сад?

Войдя в номер, Хель, не раздумывая плюхнулась на кровать, даже не сняв ботинки. А на моё замечание она ответила, что, если надо, нам новую простынь принесут. Собственно, так и есть, можем себе позволить.

Напарница моя скоро захрапела, свернувшись калачиком. Я, отлично выспавшийся, отправился на разведку. Дом удовольствий был закрыт и там определённо никого не было. Новая элита предпочитала не тратить время на развлечения, что говорило в пользу проведённого переворота.

Нашёл я и знаменитую лабораторию, наличие которой здесь ни от кого не скрывали. Она считалась чем-то вроде продвинутого салона красоты, доступ куда имели немногие, ввиду дороговизны услуг. Я разглядел двухэтажное здание, где имелся ещё цоколь и неизвестное количество подземных коммуникаций. Забор из стальной решётки, дверь с домофоном, непрозрачные окна, также закрытые решётками. Чапаевским натиском не взять. Войти туда придётся официально, а выйти – как получится. Оглядевшись по сторонам, я обнаружил и положительный момент: здесь не было видеокамер, люди, обращавшиеся сюда, а это были явно не бедняки, огласки не желали. Учтём.

Я вернулся в номер, когда Хель уже проснулась. Она сладко потянулась и спросила меня, заказывать ли еду в номер? Немного подумав, я ответил отказом, есть ведь ресторан, где кормят определённо лучше, чем здесь. Идея ей понравилась, она подскочила, расправила платье и вынула откуда-то туфли на шпильках.

– Купила по дороге, – объяснила она, – недорого, мне понравились.

Я кивнул. Мне она тоже нравилась, а в туфлях этих выглядела куда как более женственно. Интересно, на каблуках ходить умеет?

Ходить она умела, так что её появление в ресторане, хоть и не вызвало аплодисменты, но и незамеченным не прошло. Я видел алчные взгляды мужчин и злобные женщин. Нет, ребята, место занято.

Столик нам достался возле окна, что было, скорее, хорошо. Вид ночного города за окном мне нравился. Меню отличалось изысканностью и разнообразием. Слишком наедаться я не планировал, имелись большие планы на этот вечер. Но и отказывать себе в простых житейских радостях не хотелось. После салата и мяса по-бургундски я выпил пол бокала белого вина и негромко сказал своей спутнице:

– Солнышко, если я сейчас отлучусь на часок, ты не будешь скучать?

– Буду, – тихо ответила она, – но ты иди. По делу, или к бабе?

– К бабе, – честно ответил я, – но по делу.

– Кто она?

– Моя знакомая. А по совместительству, жена здешнего босса.

– Не сдаст тебя?

– Не должна.

– Не забудь предупредить о своей необычности, когда будешь из неё информацию тянуть, – она хихикнула.

Я кивнул и удалился. Снова оказавшись на городской улице, я направился к уже известному дому. Пятиминутное наблюдение с противоположной стороны улицы показало, что я не ошибся. Тот самый дом, откуда я вывез ныне покойного Грека. А на балконе стояла Она. Толком рассмотреть не удалось, балкон был тёмным, но и перепутать я не мог. Долго думать я не стал. Прыжок, и я зацепился за балкон, небольшое усилие, и моё тело перелетело через перила, после этого я открыл дверь и вошёл в комнату. Роксана только что вышла на кухню и должна была вот-вот вернуться. Я присел на кресло, положив на колени трость и стал ждать. Увидит она меня не сразу, в комнате темно, но увидит обязательно.

Минуты через три она вошла. Как же она прекрасна! Выглядела она теперь от силы на двадцать пять лет. Шикарные чёрные волосы рассыпались по плечам, идеальные формы были спрятаны в кремового цвета сорочку, полупрозрачную и ничего не скрывающую. Увидев меня, она замерла. Нужно было заводить разговор, а то, чего доброго, закричит.

– Юная леди, вам сегодня уже говорили, что вы прекрасны?

– Кто вы? Что вы здесь делаете? Я охрану позову!

– О, не нужно этого делать. Вы ведь не хотите, чтобы эти прекрасные люди умерли? Да и я, смею вас заверить, пробрался сюда отнюдь не с дурными намерениями.

– И? Что вы хотите?

– Хочу я многого, но в данный момент неплохо бы поговорить.

– Кто вы? – она постепенно успокаивалась, – я вас знаю?

– Это зависит от многих факторов, – улыбнулся я, – например, от того, что делает меня мной. Равен ли я самому себе, а если да, то в какой момент времени?

– То, как вы паясничаете, напоминает мне кое о ком, если бы я не верила своим глазам, то решила бы…

– Именно, – не стал я её мучить, – Роксана, солнышко, вспомни ту нашу ночь, когда тебя звали ещё Наташей, а потом помывку на балконе. Ничего в душе не ёкает?

– Не может быть, – сказала она и присела на стул, – Псих? Но…

Она обвела пальцем круг в районе моей головы.

– Маскировка, – объяснил я, качественная, но на время, – дела привели меня в Город, а светить своим рылом там, где убить тебя хочет каждый второй, не считая каждого первого, – не самая лучшая идея.

– И что же тебе надо? Снова решил кого-то убить?

– На этот раз нет. Только если в процессе что-то получится. Меня интересует лаборатория. Ты ведь была там?

– Была. Туда меня водил Грек, когда был жив. Собственно, это его заведение. Там меня подвергли процедурам, которые подстегнули процесс омоложения. Точно не скажу, что там было, делали всё под наркозом.

– Хотя бы общие сведения. Кто там работает? Сколько их? Чем занимаются и как туда попасть?

– Занимаются там усовершенствованием человека. Работает человек восемь, ну, не считая обслуги. Кто такие, не знаю, вечно в масках. А попасть туда проще простого, если деньги есть. Позвони и запишись. Там тебя встретят и всё покажут. Только причину найди интересную.

– Найду, я принял к сведению, расскажи, как вообще в городе дела?

– Как и следовало ожидать, Харон захватил власть, Душман теперь его правая рука. Пьянки и разврат прекратились. Шлюх распустили, все заняты делом.

– Это прекрасно, – заметил я, – но, мне пора, приятно было видеть тебя, надеюсь, ещё увидимся.

Я встал, повернулся к окну и собрался было уйти тем же путём, каким пришёл. Но две тонких руки обхватили меня сзади и остановили.

– Ты влез в окно к прекрасной даме, а теперь намерен уйти? Не выйдет, – её руки расстёгивали брючный ремень.

– Знаешь, должен тебя предупредить кое о чём. Доктор, который менял мне внешность, кое-что не рассчитал, и…

Что такое И… объяснять не пришлось, поскольку рука её уже была в нужном месте.

– Ого!

– Я предупреждал.

– Милый, – она развернула меня и поцеловала в губы, – я рожала два раза, выдержу.

Слов больше не было, мы опустились на ковёр. Она действительно выдержала, хотя была вероятность того, что её финальный вопль слышали все, включая её мужа.

Оставив её в полубессознательном состоянии лежать на полу, я выбрался из дома, на ходу поправляя одежду. Хель уже ушла из ресторана, как и следовало ожидать. Я поплёлся в номер, на ходу придумывая оправдания. Они не потребовались. Когда я вошёл, меня встретила она, злая, но на удивление спокойная. Прижалась ко мне и тут же отпрянула.

– От тебя пахнет другой бабой, – заявила она с негодованием.

– Так получилось, не ругайся.

– Не буду. Она красивая?

– Да.

– Вы трахались?

– Да.

– Ладно. Я тебе не жена, прощаю, но и ты мне разрешишь, когда я захочу. А сейчас будь добр заняться мной. Я хочу ласки.

– Ласки? – я удивился.

– Ты знаешь, о чём я, – ответила она, вынимая мой ремень из брюк.

Примирение оказалось бурным, после порки она отдалась мне, несмотря ни на какие травмы. Продолжалось это почти до утра, потом мы заснули, а когда проснулись, смогли, наконец, поговорить о деле.

Дело состояло в следующем. Я записался на приём в лабораторию, просто позвонив по телефону. Долго объяснял, что очень переживаю за конфиденциальность, они вошли в положение и согласились принять меня вечером, при этом подчеркнули, что увидят меня только дежурный специалист и охрана. Бросив трубку, я сообщил напарнице, что на дело идём сегодня. Если повезёт, выберемся из города в темноте, как я уже однажды делал.

Оставались ещё кое-какие мелочи. Например, транспорт. К счастью, приобрести автомобиль, а точнее, микроавтобус, труда не составило. Цена, конечно, кусалась, но деньги чужие, можно не жалеть. Итак, сможем уехать сами и увезти одного лежачего пациента. Теоретически так мы доберёмся и до "Нового мира". Вот только брони нет, скорость тоже оставляет желать лучшего. Если нас где-то прищучат, придётся кисло. И пешком не убежать, пациент помешает. Короче, план у нас был хороший, если не считать, что он плохой. С выездом через ворота тоже не всё так гладко. В прошлый раз Харон свет вырубил, а теперь? Можно ещё раз попросить, только он вряд ли одобрит налёт на лабораторию. Нда. Плюс, я уверен, что меры безопасности с тех пор были ужесточены многократно.

Оставалось надеяться на авось. Да ещё на дары Улья.

Когда наступило время Х, мы были готовы. Вещи, оружие, еда, живец. Машина заправлена под завязку. Обычный для таких ситуаций мандраж уже отступил. Работаем.

Подойдя к калитке лаборатории, я позвонил в звонок. Высунувшийся в окно охранник спросил, кто и откуда?

– Нам назначено, – с готовностью ответил я, приклеив на лицо самую приветливую улыбку, на какую только был способен.

– Понял, – кивнул он и открыл калитку и дверь в здание.

Итак, один на входе. Второй охранник встретил нас внутри здания, это был упитанный мужик лет сорока, который сидел за пультом и смотрел в монитор. Не проблема. Внутри нас встретил улыбающийся мужчина в белом халате. Выглядел он достаточно молодо, вот только абсолютно седые волосы говорили о том, что лет ему немало. Он провёл нас в просторный кабинет и предложил рассказывать о своих проблемах.

– Понимаете, доктор, – я старательно мялся и изображал стеснение, – меня беспокоят размеры полового органа, я хотел бы сделать его больше, слышал, что у вас…

Хель прикусила губу, чтобы сдержать смех.

– Ну, что вы, – прервал он меня, – мы, хоть и не волшебники, но можем многое. Весь смысл нашей работы во взаимодействии с вашим паразитом. Его действие многогранно и не ограничивается только здоровьем.