Текст книги "Ненависть"

Автор книги: Иван Белов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

– Спасибо за науку, отец, – подмигнул Стрелок. – А мальчонка у нас и правда блажной.

– Вижу. Куды править? – повозка замедлила бег, проплывая мимо белокаменной церкви с высоченной колокольней и золочеными куполами.

– На следующем перекрестке направо, – Стрелок огляделся по сторонам. – В начале Нового переулка останови.

– Сделаем, – кивнул извозчик, и ткнул кнутом в воздух. – Вона наша больничка, полюбуйтесь.

За церковью притулился обычный, рассохшийся, отсыревший барак, кое-как покрашенный грязно-голубой краской, которой хватило только на лицевой фасад, бока остались уныло темнеть прогнившими досками.

– Рядом с храмом Божием, – пояснил возница без тени улыбки. – Что бы, значит, молитвой лечится, ибо иных лекарствов у нас отродясь не водилось. А как помрет болезный, зараз отпеть можно, и на погост.

– Плохо с медикаментами? – осведомился Стрелок.

– В аптеке третьего дня был. На полках анальгин, бинты, зеленка, шприцы, да порошок от поноса. Ну еще презервативы в ассортименте, этого добра завсегда навалом, хошь с усами, хошь с ароматом клубники, чаек можно заваривать. И привоза, сказали, не предвидится, омериканцы дороги перекрыли, курва мать!

– А как могут американцы перекрыть дороги, если они на другом континенте? – удивился Стрелок.

– Не знаю, аптекарь сказал, значит так оно и есть, он человек ученый, нам не чета, – отмахнулся извозчик, как от назойливого комара, натянул вожжи и возвестил. – Приехали!

Утлая повозка качнулась и замерла в тени бревенчатой развалюхи.

Глава 8

 Рудольф спрыгнул на мостовую, и нехотя закинул на плечи тяжеленный рюкзак. Чего туда интересно набили, камней? Стрелок сунул вознице деньги и поблагодарил:

– Спасибо, отец. Бывай.

– Да я чего, я завсегда, гостям рады, – мужичок аккуратно ссыпал монетки в кошель, по размерам способный вместить половину золотого запаса небольшой европейской страны. Достал сигарету из мятой пачки и щелкнул одноразовой зажигалкой.

Они прошли три дома, и услышали за спиной приглушенный цокот копыт. Руди резко повернулся и обнаружил, что повозка, окутанная табачным дымом, медленно едет за ними. Бородатый отвел глазенки, остановил лошадей, слез и принялся возиться с упряжью, чертыхаясь в полголоса.

– Вам помочь, уважаемый? – насмешливо прокричал Стрелок.

– Перекур у меня, – буркнул ушлый возница. Вот сволочь, хочет вызнать куда идем.

– Любопытство не порок, о наследник несчастной Варвары, лишившийся носа? – прищурился Стрелок.

Возница от комментариев воздержался, тихонечко ругаясь и пиная колесо.

– Не отвяжется теперь, падла, – развеселился Стрелок,– Вот народ, все вызнать надо, детективы доморощенные. Ничего, не на тех напал.

Бандит помахал извозчику ручкой, и легким кивком головы направил подопечных в ближайший проулок. Снова застучали копыта. Ага, теперь недостанешь, повозка тут не пройдет. Если только частями. За домами, извилистой, захламленной канавой, пролег неглубокий овражек, заросший кустарником и жухлой травой. По дну нехотя бежал мутный поток, выплескиваясь из огромной, насквозь проржавевшей трубы. От мутной воды, в белесых разводах, противно воняло химией и грязным бельем. На берегу раскорячился старый диван, с выпущенными наружу кишками, рядом кострище, закопченные бутылки, одноразовые шприцы. Романтический уголок. В таких местах, убивают людей. Своим вторжением спугнули мирно отдыхающего аборигена. Предпочитающий остаться инкогнито парень в яркой, красной рубахе, рванул через канал и с треском скрылся в зарослях сухой крапивы.

Пошли вдоль оврага, по едва заметной, виляющей тропке. Комья земли отвалиливались от края и падали в мутную жижу. На поверхности надувались и лопались зеленые пузыри. Опусти лопату на пару минут, и в руках останется кусок черенка, капая как огромная, оплывшая свечка. Речка-вонючка свернула направо, теряясь под нависшими, горбатыми ивами, ветками метущими землю. Тропа побежала наверх, мимо глубоких, выложенных крошащимся кирпичом ям непонятного назначения, неухоженных яблонь, и привела на задворки большого, деревянного дома с заколоченными наглухо окнами. Дверь изрублена топором в щепки, словно щит древнего викинга, и аккуратно отставлена в сторону. Крепость, недавно пережившая штурм. Руди поперхнулся, увидев у стены труп. Мужик в грязнющей одежде неестественно скрючился, цепляясь за траву окоченевшими пальцами. Стрелок предупреждал о разгуле преступности.

– Вином сражен сей славный воин, – Стрелок шумно потянул носом.

– Сейчас моя, мала–мала, расколдовать принца! – Зуля подошел, и наградил павшего героя хорошим пинком. Мертвец мгновенно ожил, перевернулся на спину, неразборчиво замычал и принялся орать дурным голосом. Нажрался урод до беспамятства.

За развалюхой открылась на удивление опрятная улочка с мостовой из растрескавшегося, сотню раз латанного асфальта, застроенная аккуратными, двухэтажными домиками. Первые этажи переделаны под витрины, блестя неряшливыми, но с выдумкой намалеванными вывесками на немецком: «Булочная», «Продуктовая лавка», «Чайная», «Модная одежда». Для тупых и неграмотных каждая вывеска продублирована рисунком товара. Народу ощутимо больше и совсем уж оборванных, и опустившихся вроде не видно.

Стрелок пересек улицу и уверенно пошел к одному из домов, с магазином часов на первом этаже, и рисунком древнего фотоаппарата на растяжке. По скрипучей лестнице, с облупившимися, голубыми перилами поднялись наверх и вошли в узкую дверь. Над головой слабо звякнул колокольчик. Руди удивленно присвистнул. Стены маленькой, слабоосвещенной комнаты увешаны сотнями фотографий. Большинство черно-белые, цветные на отдельном стенде. Суровые, бородатые мужики, женщины в неизменных платках, семьи с множеством детей, солдаты в форме добровольческих батальонов с оружием и медалями, старики и старухи в древних нарядах, школьные классы, где часть детей неизменно спит, а у остальных получаются глупые рожи. Сцены из повседневной жизни: красавица несущая воду улыбается в камеру, дед вырезает фигурку из дерева, гордые охотники завалившие огромного кабана, безногий нищий просит подаяние, мужики косят траву, алкаши с пропитыми харями кружатся в искрометной пляске. У фотографа явный талант, каждая карточка чья-то застывшая жизнь, время пойманное в силок. Люди, возможно, умерли, а фотографии будут висеть на стене, пока этот мрачный город не провалится в ад.

Из двери напротив, выскочил высокий, костлявый мужик с паучьими повадками, лысеющей, узкой головой, оттопыренными ушами, круглыми очечками на носу, одетый в брюки и вытянутый, коричневый в полосочку свитер.

– Чего надо? У меня перерыв…, – начал паук и резко осекся – Ты?

– Привет Жан, – отсалютовал Стрелок. – Мимо шли, думаем надо зайти. Не вовремя?

– Приветик, – хозяин натянуто улыбнулся бандитам и задержался взглядом на Руди. – Это кто?

– Он с нами, нужна фотография на паспорт и все остальное. И очень быстро, мы торопимся.

– Мог бы заранее предупредить, – болезненно сморщился паук. – Ладно, пять минут и я вами займусь.

Он приоткрыл дверь и кому-то сказал:

– Милочка, прошу простить, у меня срочное дело.

Послышалось шуршание, из недр фотоателье выскочила молоденькая, симпатичная девушка лет четырнадцати, с круглым, конопатым личиком, одергивая на ходу длинную юбку. Увидела посторонних, жутко покраснела и бочком протиснулась к выходу.

– Завтра приходите милочка, – Жан погладил ее по руке, выпроводил, убедился что больше никого нет, повесил на дверь табличку «Закрыто», и с лязгом задвинул засов. Противный тип, из тех кто внушает отвращение своими повадками.

Следующая комната оказалась рабочей студией. Большие окна, много света, две переносные лампы, старый фотоаппарат на треножнике, скорее всего еще пленочный. Вдоль стен, в огромных рамках на колесиках, изображения водопадов, гор, животных и огромных, современных городов разительно отличающихся от повседневности. Фон для фотографий, унтерменши любят пустить пыль в глаза.

– Полный комплект ?– хозяин мышью зашуршал на столе. Гостям не так уж и рад, скрывая страх за излишней угодливостью и суетой. Зульфат, со скучным лицом, прошествовал к окну, с грохотом пододвинул стул и уселся, наблюдая за улицей.

– Бумаги нужны чистые, чтобы при визуальной проверке самый въедливый фараон придраться не мог, – подтвердил Стрелок.

– Это займет определенное время, работа тонкая.

– У тебя два часа Жанчик, и не прикидывайся, что не успеешь, – терр извлек из бокового кармана рюкзака целую кипу паспортов, и протянул пауку. – Свою часть сделки я выполняю.

– Хорошо, постараюсь, – пискнул Жан. – Предупреждаю заранее, цены выросли, я слишком многим рискую.

– Сделаешь, и считай свой долг выплаченным, разойдемся как в море поезда. В дальнейшем переходим на взаимовыгодные условия.

– Ладно, убедил. Садись, – кивнул фотограф Рудольфу, с видом человека которому взаимовыгодные условия предложил сам Сатана.

Рудолф бухнул рюкзак на пол и уселся на предложенный стул. В голове настоящий бардак. Что, на этот раз, затеял Стрелок?

– Побриться бы ему, – скорчил физиономию Жан. – На моджахеда похож.

– Так сойдет, – отмахнулся Стрелок.

– Не профессионально, – посетовал фотограф, порылся в шкафу и бросил Руди изрядно помятый, серый пиджак. – Одевай, будем делать из тебя человека.

Руди натянул одежонку, пришедшую практически впору, и посмотрел в овальное зеркало. Оттуда устало взглянул парень с короткими волосами и неряшливой, куцей бороденкой. Вылитый студент-неудачник с безумными глазами и нездоровым цветом лица.

Жан ушел в другой конец комнаты и вернулся бережно держа ультрасовременный цифровик. Весьма неожиданно. Рудольф замер. Фотик зажужжал и защелкал. Жан, с видом художника, малюющего шедевр, высунул язык, покивал сам себе и возвестил:

– Нормально, потянет. Ждите, чайник на окне, в холодильнике колбаса и сыр, все не сожрите, а я на время уединюсь, – он косолапо ступая тонкими, кривыми, ножками, прошел в третью комнату и плотно затворил дверь.

Стрелок проверил электрический чайник на предмет наличия воды и щелкнул переключателем.

– Этот Жан, он француз? – Руди с остервенением содрал пиджак, слабо пахнущий дешевыми духами и нафталином.

– Местного разлива! – хмыкнул Стрелок. – Строит из себя творческую личность, девчонки ведутся. Настоящее имя Юра, но при нем лучше не пользоваться, обидчивый, жуть.

– Видел я эту девчонку, – Руди сосредоточился на закипающем чайнике. – Ей хоть шестнадцать есть?

– Думаю нет, – в глазах унтерменша запрыгали злые искорки. – Юрик предпочитает нераспустившиеся цветы.

– И ты так просто об этом говоришь? – вспылил Руди. – У тебя самого дочь.

– Пожалуйста тише. Моя дочь не шляется где попало, не заводит опасных знакомств и знает себе цену. Кто посмеет тронуть хоть пальцем, вывезу в лес и на березах располовиню. За другими мне следить недосуг. Юрочка дерьмо каких мало, но пока от него есть малейшая польза, я буду иметь с ним дело. Он мелкий пакостник, вша, никого не насилует, не похищает и не держит в клетке в темном подвале. Чистое обоюдное согласие, подкрепленное толикой денег. Зная Юрика, сумма вряд ли большая.

– Вы непохожи на человека имеющего дела с подобным дерьмом, – смешался Рудольф.

– Спасибо за комплимент, – на лице Стрелка заиграла грустная улыбка. – Кто я по твоему, ангел, святой Николай Угодник? Ты забываешься парень, я бандит, убийца и недочеловек, мне по всем статьям положено якшаться с гнилью. Поверь, Жанчик далеко не самый конченный ублюдок из тех с кем я вынужден жить и общаться на этой земле.

– Тогда ответь, зачем мы здесь? К чему эта комедия с переодеванием и фотографированием?

– Так может это и не твоего ума дело? – Стрелок проверил чашки на чистоту, и принялся хозяйничать, толстыми ломтями нарезая желтый сыр, вареную колбасу со шпиком и пористый, одуряюще пахнущий, белый хлеб. – Вдруг я тебе вторую половину ищу, парень ты молодой, симпатичный. В Первоуральске знаешь какие невесты есть? Можно даже с зубами найти!

– А если серьезно? – Руди поежился, представив себя рядом с одной из жирных, дурно воспитанных нимф. Только под дулом пистолета.

– Помимо фотографий, Жаник чудесно стряпает поддельные паспорта, хобби такое, весьма прибыльное, – Стрелок пододвинул огромную чашку ароматного чая, пахнущего смородиной и малиной. – А без документов мы далеко не уйдем, бюрократия, единственное, что осталось от старого мира.

– Полиции и таможни я не заметил, – Руди вцепился в бутерброд, с отдавшей жирок колбасой.

– Не заметил, а они есть, – философски отметил Стрелок, успевший отнести Зульфату причитающуюся долю из запасов извращенца-фотографа. – Бумажки имеют огромную силу, немцы любят порядок и точность. В паспортный стол, по понятным причинам, нам хода нет. А Юрочка все сделает в лучшем виде. Хочешь, гражданство тебе оформит? Бумаги будут как настоящие, залюбуешься. В Европу, конечно, не убежишь, а в городе будешь настоящим графом гулять.

– А он может? – изумился Рудольф. Подделка немецкого паспорта кажется нереальной, за такие шалости сразу к стенке ставят, шутка ли, преступление против самого Рейха.

– Если есть деньги, нет ничего невозможного, – пожал плечами Стрелок, старательно дуя на кипяток. – Года три назад, один придурок выправил первосортный германский паспорт, с родословной чуть не от самого Генриха Гимлера и принялся колесить по всему Уралу. Народ у нас темный, доверчивые как дети. Немецкий паспорт вызывает преклонение и священный трепет. Напустил таинственности, хвастался связями в Берлине, и под это дело стряс с местных толстосумов приличные деньги в золоте, обещая выгодное вложение и огромный процент. Навыписывал липовых векселей и был таков.

– А почему придурок? – не отстрелил Руди. Вроде хитро придумано.

– Был бы умный, залег на дно, – закатил глаза унтерменш. – А наш герой ударился во все тяжкие: девочки, рестораны, казино, красивая жизнь. Развернуться особо негде в нашей глуши, попытался свалить на запад и погорел. Заигрался парень, бывает, золотишко не помогло. Задержали на границе с Башкирией, впаяли десятку и из тюряшки не вышел уже. Местные боссы обид не прощают, и руки у них очень длинные.

– Поучительно, – Руди подлил кипятку. – А куда смотрит немецкая администрация?

– Себе в карман, – хмыкнул Стрелок, собирая со стола крошки. – Какая администрация, смех один. На территорию первоуральского рейхскомиссариата, сопоставимой с Бельгией, приходится бургомистр, стадо чиновников и рота солдат. Сидят у себя, на улицу носа не кажут. Бургомистр на пять лет назначается, большего срока тонкая, арийская, душевная организация не выдерживает, и в Германию уезжает миллионером, вывозя пару вагонов добра. Все финансовые потоки у него под контролем. Думаешь о Юркином хобби никто не знает? Ага, как же, пока исправно платит, никто и не шелохнется. А как станет не нужен, с помпой проведут спецоперацию по выявлению подпольной мастерской. Бургомистру орден, Жаника к стенке. Всем хорошо, ну кроме Жаника.

Руди принялся сосредоточенно дожевывать бутерброд. Сколько пошлых подробностей. Из Эккенталя мир виделся совершенно другим, более понятным и предсказуемым. А как окунешься, голова кругом идет.

В комнату вошел Жан с напыщенной рожей и возвестил:

– Ваш заказ готов, проходите в кассу.

– Давай сюда, – Стрелок перехватил тонкую книжечку и зашелестел ламинированными страницами. – Ммм, неплохо. Хах, ну и рожа, на-ка сам посмотри!

Рудольф осторожно взял паспорт. Зеленая, шершавая на ощупь обложка, черный орел со свастикой в лапах, и золотая, тисненая надпись «Немецкий Рейх». Снизу подпись «Унтертан». Открыл и поморщился. Фотка и правда так себе. Проклятие паспортных фотографий. Без слез не взглянешь, морда бандитская, рука сама тянется проверить на месте ли кошелек. Неужели человек может настолько измениться за пару недель? Поверх фото синяя, гербовая печать. Дата и место выдачи. На следующей страничке данные, теперь Руди стал неким Игорем Фроловым, девяносто первого года рождения, уроженцем деревни Чаботаево, первоуральского рейхскомиссариата. Каждая страница с перфорированным номером. Придраться не к чему, идеальная работа, взят настоящий паспорт, вклеена новая фотография с частью печати. Интересно где сейчас этот Игорь Фролов? Брр, лучше не думать.

– От души Жан, – похвалил Стрелок, поднимая рюкзак и чехол с винтовкой. – Мы бы еще посидели, но нужно идти, труба зовет. Спасибо за чай.

– Вам спасибо, заходите еще, – гадливо улыбнулся фотограф. – Мой дом, ваш дом. Я провожу.

Дверь за спиной захлопнулась с грохотом.

– Разнервничался Юрок, – хохотнул бандит, оказавшись на улице. – Принимай поздравления, Ваня, то есть Игорь теперь, постарайся запомнить новое имя. Осталось обмыть.

– Обмыть? – не понял Рудольф.

– Отметить, есть тут поблизости приличное заведение, – Стрелок перекинулся парой фраз с Зульфатом, и унтерменши заулыбались.

Руди поплелся по улице, совершенно не разделяя радости. Грехи копятся, пора отдельную тетрадь заводить. Сотрудничество с террористами, подделка документов, не многова-то ли для пары недель? Что дальше: грабежи банков, массовые изнасилования скота? Если не пристрелят, суд, конечно, учтет чистосердечное раскаяние и принуждение, но какая собственно разница, одно пожизненное или два? Надо при первой возможности уходить. Добраться к своим, и сдать эту шайку.

Руди увлекся и не заметил, как они подошли к длинному, бревенчатому, двухэтажному зданию с красноречивой вывеской «Трактир «Медведь» над входом. Сбоку, для ясности, нарисована оскаленная морда, похожая на собачью, но почему-то с человеческими глазами. Художник явно был пьян, или обладал нездоровой фантазией. А вот две звериные фигуры у дверей просто великолепны, работа резчика по дереву необычайно тонка, медведи словно живые, того и гляди ухватят когтистыми лапами. Во двор загоняли вереницу телег, шум, гам, ругань, фырканье лошадей. Все обозники, как на подбор, дюжие, бородатые, в запыленной одежде.

Двери бесшумно открылись, пропуская изможденных путников внутрь. Глазам открылся огромных размеров зал, утопающий в мягком, неярком свете. Бесконечные ряды деревянных столов и лавок. У входа чучело громадного медведя, вставшего на дыбки. На стенах шкуры, старинные ружья, патронташи, картины с лесными пейзажами и сценами охоты. С высокого потолка свисали пучки трав и связки прутьев. У хозяина определенно есть вкус. В нос ударили дурманящие ароматы жареного мяса и лука. Сновали официанты в просторных, белых рубахах. Народу было немного, заняты едва четверть столов. У окна потягивали пиво мужики, коротая вечер за неспешной беседой, рядом со входом споро орудовали ложками несколько работяг.

Стрелок направился к длинной стойке. Пухлый, невысокий дядька с поросячьими глазками, лоснящимся от пота лицом и полотенцем на плече, угодливо улыбнулся.

– Добро пожаловать, гости дорогие. Отужинать или с ночевкой?

– Здорово, хозяин, – кивнул Стрелок. – Нужна комната, чистая, без клопов, пока на сутки.

– У меня все чистые, – обиделся коротышка. – Есть комната на четверых, возможно кто-то подселится, если господа, конечно, не желают уединения.

– Господа очень желают. Заплатим за четыре койки. Сколько?

– Рейхсмарка с души за сутки, завтрак включен, плюс по марке залога, народ, знаете ли разный, то половину комнаты разнесут, то украдут чего. Я естественно не вас имею ввиду.

– А зря, – буркнул Стрелок, заставив хозяина побледнеть, и положил купюру в десять марок. – Расслабься, я пошутил.

– Пожалуйте ключ, – толстяк вымученно улыбнулся, давая понять, что чувства юмора он не лишен. – Второй этаж, двенадцатый нумер, туалет и душ в конце коридора, горячая вода с шести до восьми каждый вечер. А может баньку прикажете истопить?

– Завтра может, – мечтательно причмокнул Стрелок. – Мы отнесем вещи, сполоснемся и минут через сорок спустимся ужинать, приготовь нам вон тот столик, – он указал в самый дальний и темный угол. – Что в меню?

– Каша гречневая с мясом, пюре картофельное, расстегаи с рыбой, фирменная свинина на ребрышках, котлеты из дичины, винегрет, селедка под шубой, – бодро отчеканил трактирщик.

Руди чуть не захлебнулся слюной.

– Годится, – одобрил Стрелок. – Нам три селедки, три пюре с мясом, морсу кувшин, водки полштофа, солений на твое усмотрение, хлеба побольше.

– Сделаем, – вытянулся по струнке хозяин, и стоял так, пока гости, сгибаясь под тяжелой ношей, не скрылись на втором этаже.

Номер нашли, прогулявшись по узкому коридору, со множеством дверей и свеже намытым, дощатым полом. Комнатка оказалась в спартанском стиле, площадью не более двенадцати квадратов. Четыре узкие койки с металлической сеткой, желтоватым бельем и казенными, шерстяными одеялами, платяной шкаф в углу, два стула. Под потолком треснувшая люстра. Из окон прекрасный вид на проезжую часть.

Потом быстро в душ, Стрелок выдал мочалку, кусок пахучего мыла, рубашку с коротким рукавом и брюки. Господи, какая благодать смыть с себя корку пота и грязи и скинуть камуфляж, провонявший дымом насквозь. Как заново родился.

Спустились вниз. Народу порядком прибыло. Руди узнал суровых мужиков из обоза, ужинающих за столом заставленным едой и выпивкой на целую роту. Появились музыканты, наполнившие зал, тихой, тоскливой мелодией.

Едва сели, подскочил официант с огромным подносом и вечной, неестественной улыбкой. Перед Рудольфом появилась гора отменной еды. Тарелка слоеного салата, желтая, исходящая паром пюрешечка, обильно политая соусом от куска свинины величиною с ладонь. Отдельно поставили плоское блюдо с солеными огурчиками, помидорчиками, капусткой и грибочками.

– За начало пути! – провозгласил Стрелок, разлив водку из запотевшего графина.– Налетаем братва!

Ледяная водка пролетела словно вода, отхлебнул клюквенного морса и набросился на еду, хватая все подряд, и тихонько урча оголодавшим котом. Нормально не ел целую вечность.

Стрелок быстренько наполнил рюмки. Вторая прошла не так лихо, но какое это имеет значение, когда на вилку поддет плотный, вкуснющий грибок? В голове зашумело. Руди накромсал ножом нежнейшее, истекающее прозрачным соком мясо. Жизнь налаживалась, сколь мало нужно человеку для счастья: горячий душ, вкусная еда и мягкая постель впереди. К черту лес, ночевки у костра, тушенку и прочие прелести бродячей жизни. На хер эту сомнительную романтику! Да здравствует цивилизация!

Успели выпить по третьей, когда в трактире появилось лицо духовного сана. Настоящий священник в черных одеждах, колпаке, с непременной бородищей, и огромным распятием на груди. Таким, если снять успеешь, можно от целой толпы хулиганов отбиться.

– Сюда батюшка! Выпей с нами! – заорали обозники.

– Не сегодня дети мои, – дребезжащим, старческим голосом отозвался священник и мелко перекрестил воздух. – Спасибо за приглашение.

Мужики разочарованно загудели.

Священник огляделся, и пошел прямиком в их угол, шаркая ногами и постукивая кривым посохом. Чего ему надо? Руди отметил некую странность. Стрелок украдкой посмеивался, пряча глаза. Зульфат спокоен, для этого человека вообще ничего вокруг не кажется значимым.

– Вечер добрый, – подковылял вплотную монах. – Храни вас Господь.

– Здравствуйте отче,– радушно отозвался Стрелок, – Присядете?

– Не откажусь, в тесноте да не в обиде, – поп примостился напротив Рудольфа, бесцеремонно оттеснив Зульфата, хотя не занята целая лавка с другой стороны стола, где сидеть придется спиною к двери.

Чертом из табакерки подскочил официант.

– Чего желаете?

– Господи, напугал окаянный, – вздрогнул монах. – Водицы святой принеси.

– Так нету, – опешил парень. – Пиво, настойки, водка, вино.

– Бесовское пойло, – монаха аж передернуло. – Морсу тащи клюквенного, и не смей в него плевать, знаю я вас.

– И беленькой полштофа еще! – потребовал Стрелок.

– Сию секунду, – официант поклонился и исчез. Паршивая работенка, лучше с мусором всю жизнь провозиться, чем прислуживать всяким скотам.

– Странное место для священника, – подмигнул Стрелок.

– Стараюсь быть ближе к пастве, – едва заметно улыбнулся монах. – Если люди не идут в храм, храм идет к людям. Оказываю услуги на дому. Исповедаться не хотите? По всему видно, очень вам это надо, грешники закоренелые, а может и душегубцы.

Руди присмотрелся внимательнее. На вид монаху лет шестьдесят, а глаза молодые с веселыми, колючими искорками.

– Душегубцы ?– Стрелок тихонечко рассмеялся. – Все то ты знаешь Никита. Привет, старый бродяга.

Они знакомы?

– Здравствуй Егор, – монах пихнул Зульфата локтем. – Привет молчун, как дела? Надолго в наши края?

– Пара дней.

– А потом куда?

– Куда увлечет горячее сердце, – Стрелок зацепил на вилку капусты.

– Ой какой, весь из себя таинственный. Оно и правильно, времена нынче тяжелые. А этот кто?

– Подобрали по случаю, валялся в тайге никому не нужный, выбросили наверное. Теперь вожусь, сопельки утираю, – пояснил бандит. – Ведь мы в ответе за тех кого приручили.

– Немчик из Эккенталя? – понизил голос монах, зрачки расширились. Совсем не от удивления, а как у кошки, увидевшей потерявшую бдительность мышь.

– От тебя ничего не скроешь, – многозначительно смежил веки Стрелок.

– Информация хлеб мой, – скромно похвастался поп. – Слухами земля полнится. Рискованно приводить сюда унтертана.

– Риск моя вторая фамилия. Можешь с ним пообщаться.

– О чем? – удивился монах. – О немецких делах я знаю в тысячу раз больше чем все унтертаны Урала.

– Вы не монах, – догадался Рудольф.

– Ловишь на лету, – порадовался лжесвященнослужитель. – Более того, никогда им не был и быть не стремлюсь, усмирение плоти и обет безбрачия отпугивают мою бессмертную душу.

– Кто вы?

– В некотором роде собиратель информации.

– Шпион? – ужаснулся Руди.

– Предпочитаю называться разведчиком, – горделиво подбоченился Никита.

– Вы так просто об этом мне говорите?

– А почему нет? Ненавижу врать, мама в детстве отучила, она у меня строгая была, жуть, – пожаловался монах. – Тебе никто не поверит, а если и поверят, то в любом случае, завтра я буду в другом месте, в новом обличии, ищи ветра в поле.

– И на кого работаете? – спросил Руди не рассчитывая на ответ. Про себя быстренько перечислил варианты. Американский скорее всего, эти твари повсюду.

– Не в моих правилах откровенничать с незнакомцами, но ты внушаешь доверие, – бодро соврал монах. Есть ли в нем хоть что-то настоящее? – Я из страны лежащей далеко к востоку от этого славного города.

– На китайца вы мало похожи.

– Как ты на немца, – парировал шпион.

Ответить Рудольф не успел. Появился официант, оставил заказ и был таков. Стрелок быстро наполнил рюмки.

– Меня не забудь! Главное соблюдать конспирацию, – монах набулькал себе на три четверти морса и многозначительно уставился на разливающего, постукивая ногтями по стакану.

Стрелок понимающе ухмыльнулся, и долил водки, превратив морс в настоящий коктейль. Зонтика не хватало, трубочки и дольки лимона. Шпион чокаться не стал, и принялся потягивать пойло с долей эстетства.

– По твоему на востоке живут только китайцы? – продолжил шпион, утолив первую жажду.

– Ну япошки еще, которые после ядерных взрывов остались, – напряг память порядком захмелевший Рудольф. – Больше никого.

– Ох уж мне это хваленое немецкое образование, – тоскливо вздохнул монах, и сделал знак нагнуться поближе.

Руди склонил голову, готовясь отпрянуть в любую секунду. Еще укусит.

– Открою страшно загадочную тайну, – горячо прошептал Никита в самое ухо. – На востоке существует крохотное государство растянувшееся на шесть тысяч километров от реки Обь до Тихого океана.

– Глупая шутка, – разочаровался Рудольф. – Там ничего нет кроме лесов, снега и льда.

– Снова ошибка. Там кипит жизнь, растут города, в огромные порты заходят тысячи кораблей и машины несутся по асфальтированным дорогам. Не таким асфальтированным как у вас конечно, но очень похожим. Все это Русская Сибирская Республика, я оттуда. Дома не был восемь лет.

– Это правда? – Руди уставился на Стрелка.

Бандит едва заметно кивнул, подтверждая каждое слово.

– Я ничего про это не знаю, – помотал головой Рудольф. – У нас говорят иначе.

– Люди много говорят, правительства говорят еще больше, весь вопрос нужно ли безоговорочно верить? – шпион приложился к стакану. – Вдруг нас обманывают или скрывают неудобные факты. Не допускаешь?

– Рейх никогда не лжет своим гражданам, – пафосно возразил Руди.

–Ну конечно, Рейх безгрешен и населен розовыми слоняшками, которые днями напролет ловят бабочек на ромашковом поле. Ты один из миллионов фанатиков, вы будете до последнего держаться спасительной лжи, даже если все увидите своими глазами. Проще всего цепляться за картинку предложенную посторонним, но таким умным и добреньким дядей, знающим уйму красивых, ничего не значащих слов. Нет нужды думать своей головой. Все решат за тебя. Ведь так?

– Не так, – огрызнулся Рудольф. Чертов монах прав, кругом прав, все мы как зомби. – Разве можно скрыть существование целой страны?

– При возможностях немецкой пропаганды элементарно. Достаточно о чем-то не говорить, и совсем скоро это перестанет существовать. Думаешь зря в Германии глушат чужие радиостанции и каналы? Угадай, почему вермахт так и не дошел до Тихого океана?

– Сибирь мертвый край, она никому не нужна.

– Это сказочка для тебя и таких как ты, а в остальном мире Сибирь величают «Кладовой Земли», настолько много здесь нефти, газа, железа, алмазов, урана, леса и пресной воды. Остальной дряни без счета. Все, что сейчас так требуется Рейху, лежит в Сибири, достаточно придти и забрать. Вот только одна незадача, ничего не получится. Однажды пытались, семьдесят лет назад. В тысяча девятьсот сорок девятом вермахт разбился о маленький город Тобольск, оставив по берегам Иртыша двести пятьдесят тысяч покойников. Так закончилась Великая война, которой столь гордятся истинные арийцы. Советский Союз перестал существовать спустя два года. Появилась Русская Сибирская Республика.

Руди машинально опустошил рюмку. Кусок в горло больше не лез.

С улицы донесся натужный рев моторов, перекрывший тихую музыку. Подъехали несколько машин. Послышались резкие хлопки, приглушенные голоса. Дверь трактира распахнулась едва не сорвавшись с петель. Так бывает, когда ее интеллигентно открывают ногой. Народ в зале притих. Руди удивленно открыл рот. На пороге появился тот самый одноглазый офицер, пинавший старика-унтерменша в придорожной деревне, несколько часов назад. Вот так встреча. Следом ввалились увешанные оружием солдаты, среди них заочно знакомые лица: мужик в наброшенном женском платке и мелкий любитель курятины.

Шумная компания заняла столики у окна, бесцеремонно выкинув посетителей. Мужики, попытавшиеся сопротивляться, получили по мордам и вылетели на улицу под скабрезные шутки и улюлюканье. Руди внезапно стало стыдно. Солдаты расселись и принялись орать, ведя себя намеренно вызывающе. Люди, оказавшиеся ближе всех, срочно пересели подальше или вовсе расплатились и покинули заведение.