Текст книги "Похищение по найму (ЛП)"
Автор книги: Ив Лангле
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)
– Подготовь семью к моему приезду.
– Я сделаю все возможное, чтобы сдержать твоего кузена, но ты, возможно, захочешь поскорее приехать. Он немного вспыльчивее, чем обычно.
Коммуникатор отключился, оставив Макла в раздумьях.
Может быть, он вообще не сойдет со своего корабля, как только доберется до планеты. На самом деле не было никакого смысла заходить к ним в гости. Быстро уйдя, он избежал бы тяжелого прощания с варваршей – которая, очевидно, будет безмерно скучать по нему, учитывая его врожденное величие, что, в свою очередь, заставило бы ее плакать и умолять его остаться – и он избежал бы своего кузена и могучего кулака его кузины. Идеальный план. Надежный.
Мерфи зашуршал бумагой, складывая ее.
– Итак, ты все еще намерен, чтобы Оливия сыграла роль няни?
Ах, черт. Слышал ли Мерфи его последнюю мысль? Надеюсь, что нет. Ему нужно было уйти, продолжить свой путь к величию – самому.
– Увы, Галактические голубки совершили свой заключительный акт. Она нужна моей семье, так что пришло время отвезти ее.
– Просто бросишь ее, как вчерашние новости, а? – Мерфи приподнял бровь, и Макл почувствовал жар на щеках.
– Не то чтобы мы что-то обещали друг другу. Мы оба знали, что это ненадолго. Я наемник. Она ненавидит тот факт, что я убийца. И Трен нуждается в ней. Это было весело, но закончилось.
– Да, так оно и было, и я уверен, что она так и воспримет, когда ты бросишь ее, даже не помахав на прощание. И что ты будешь делать дальше? Ты потерял половину своей команды. Что ждет Галактического одиночку в будущем?
Одиночка?
Это слово прозвучало диссонирующей нотой. Оставил кислый привкус во рту Макла, хотя он и не ответил. Он не мог бы сказать почему. Слово «одиночка» идеально описывало его. Это была та жизнь, которую он себе приписывал. Жизнь, описанная в его «Руководстве для наемников». Жизнь, которая тянулась уныло без смеха и адреналина, к которым он привык.
– Это не слабость – признать, что она тебе нужна, – тихо сказал Мерфи.
Нужна? Макл открыл рот, чтобы сказать, что она ему не нужна. Ему никто не был нужен. Однако слова застряли у него на языке. Ложь не позволила быть произнесенной.
– Упрямый дурак. Тогда страдай. Мне пора. – Мерфи исчез, не то чтобы Макл обратил на него внимание. Больше нет. В эти дни, казалось, надоедливый бог всегда был где-то под ногами, в том или ином обличье. Кроме того, он обнаружил нечто более насущное, занимающее его внимание, поскольку ему пришло в голову, что у него осталось очень мало времени со своим человеком. Очень мало времени, чтобы насладиться ее телом и смехом. Кому это повредит, если он позволит себе погрузиться в нее в последний раз?
Поскольку он скоро покинет ее, он был обязан утолить ее похоть, чтобы она не приступила к своей новой работе умственно неполноценной. Иногда его щедрость удивляла даже его самого.
Вернувшись в свою комнату с должной поспешностью, он мог понять, почему Оливия отвергла его поцелуй, чтобы устроить ему совершенно незаслуженную ссору.
– Какого черта, Макл? Ты не можешь просто сбросить меня с кровати, убежать, а потом вернуться и ожидать секса.
– Мне нужно было кое-что проверить.
– Ну и дела, я и не заметила. Хотя, знаешь, если бы тебе нужно было встать, ты мог бы просто сказать об этом, – пожаловалась она. – Не нужно сбрасывать меня на задницу. – Морщинка прорезала ее лоб. – Что-то не так? Есть что-нибудь, о чем мне нужно знать?
– Ничего важного. Но я думаю, нам следует еще раз проверить уровень температуры в душе.
– Действительно? – Ее губы изогнулись. – Я думала, мы проверили ее в прошлый раз?
– Тихо, варвар, и просто делай, что тебе говорят. – Не в силах сопротивляться, он шлепнул ее по попке, но вместо того, чтобы взвизгнуть и откатиться в сторону, Оливия издала тихий стон удовольствия и приподнялась на четвереньки. Она бросила на него застенчивый взгляд через плечо.
– Думаю, тогда тебе придется наказать меня, потому что я не слушаюсь. – Она покачала перед ним ягодицами.
Дерзкая варварша. Клянусь всеми звездами, он будет скучать по ней. Его рука взметнулась и шлепнула по округлой ягодице. Послышался громкий шлепок. Ее плоть задрожала, и она опустила верхнюю часть тела на матрас, фактически выставив свой зад выше, открывая себя его взгляду.
При виде ее розовой кожи, влажной и манящей, Макл не смог достаточно быстро сорвать с себя брюки. Он размял мягкую плоть ее булочек и опустился на колени на кровать позади нее, прижимаясь ртом к похожей на раковину сердцевине ее лона.
Ее вкус, нектар, более восхитительный, чем все, что он когда-либо пробовал, коснулся его языка, и он закрыл глаза от удовольствия. И застонал. За прошедшее короткое время он довольно близко познакомился с ее телом. Наслаждался каждым дюймом ее тела – и не один раз, – и все же он никогда ни от чего не уставал, ни от ее вкуса, ни от реакции, ни от ощущения ее кожи.
Как наркотик, он всегда хотел большего. И большего. И…
Зажав в ее клитор, он погладил его губами и языком, слыша, как она приближается к кульминации, как вырываются ее стоны, низкие и отчаянные. Он оторвал свой рот и услышал, как она жалобно протестует. Он заполз на кровать, между ее раздвинутых бедер. Его рука скользнула вокруг ее талии, когда его член врезался в ее гостеприимный жар. Он настойчиво входил в нее, выгибая ее тело назад, так что они были вплотную друг к другу, его член двигался, пока его пальцы играли с ней, лаская. Одна рука на ее расщелине поглаживала клитор, другая теребила ее торчащие соски. Его губы посасывали нежную кожу ее шеи, это бледное, незапятнанное пространство соблазна.
Она кончила с криком, ее лоно доило его ствол, вызывая его оргазм. Но он не кричал о своем блаженстве. Вместо этого он сжал зубы на ее ягодице, не слишком сильно, но достаточно, чтобы, когда они оторвали свои потные тела друг от друга, чтобы плюхнуться на кровать, на ее плоти остался след. Его метка.
Это хорошо смотрелось на ней.
И она уходила. Скоро.
Он отнес ее в душ, чтобы взять снова, нуждаясь заклеймить ее всеми возможными способами.
Если она и почувствовала отчаяние в его ласках, в том, как он боготворил и брал ее тело, она этого не сказала. Макл, однако, обнаружил, что слишком хорошо осознает тикающие часы, отсчитывающие время до их расставания. Забыв о сне, его разум оставался бдительным, сосредоточенным на ней, запоминая каждое ее выражение, каждое дыхание, изгиб, движение.
Измученный и вплетенный в свою постель, он обнимал ее, не в силах уснуть. Он не мог не переживать заново время, которое они провели вместе, их разговоры и приключения. Он так много знал о ней, и все же так мало о ее прошлом. Прошлое, о котором она никогда не говорила.
Это внезапно обеспокоило его. Кто была эта женщина, которую он привел в лоно своей семьи? Как она оказалась там, где была в космосе? И удочерена Мерфи, богом? Это стало самым важным в тот момент – когда она лежала, убаюканная в его объятиях, ее голова уютно устроилась у него на груди. Он должен был знать, должен был услышать ее рассказ.
– Как ты оказалась в космосе в качестве подопечного Мерфи?
Горький смешок заставил ее тело содрогнуться.
– О, теперь тебе нужна сказка на ночь? Почему ты хочешь услышать эту печальную историю?
– Любопытство. – Потребность понять ее, которую он не мог объяснить. И вот она рассказала ему свою историю – и он составил список существ, которых нужно убить, новых врагов, которых он сделал приоритетом для уничтожения – бесплатно.
Глава 14
– Смотри, мамочка. В небе есть огни. – Маленькая Оливия вытянула шею, очарованная видом идеального кольца вспышек белого света, висящего на фоне темной Галактики, изобилующей звездами. В городе звезды редко сияли так ярко, и она никогда не видела ничего подобного светящемуся кругу.
– Наверное, это просто самолет.
Самолеты щеголяли красными задними фонарями и двигались быстро. Эта аномалия оказалась стационарной.
– Но он не двигается. На самом деле, огни становятся все ближе. – Определенно нетипичное для авиации поведение, даже десятилетняя Оливия знала это.
– Конечно, это так, – пробормотала ее мать, роясь в багажнике их машины, в настоящее время припаркованной на обочине дороги. На самом деле, называть это автомобилем было оскорблением для транспортных средств на дороге. Это был кусок дерьма, который давным-давно должен был выйти на заслуженный отдых, с ржавчиной по нижним краям дверей, пыхтящим глушителем и трещиной на лобовом стекле на нужной высоте, чтобы вызывать раздражение.
Все еще наклонив голову, Оливия смотрела в небо, нисколько не обиженная невниманием матери. Иногда быть незамеченной было лучшим, на что она могла надеяться. Пока ее мать продолжала бормотать о свинарнике в багажнике, разбрасывая вещи, Оливия посмотрела на неосвещенную дорогу. Ничто не отличало ее, и Оливия не смогла бы сказать, почему они остановились именно на этом участке. Ее мать просто внезапно свернула на посыпанную гравием обочину. Ее вопросы типа: «Почему мы останавливаемся?», «Мы заблудились? и «У нас кончился бензин?» были встречены: «Потому что», «Нет» и «Нет». Она также хотела спросить, почему им понадобилось ехать почти час от квартиры, которую она делила со своей тетей, но почему-то решила, что знает ответ. Просто в соответствии с курсом. В своей обычной манере мама появлялась, когда ей заблагорассудится, со множеством извинений и лучезарной улыбкой, обещая компенсировать свое отсутствие.
Что угодно. Оливия знала, что лучше не придавать значения тому, что говорила дорогая мамочка. Десятки нарушенных обещаний спустя, она знала, что не следует верить ничему, что слетает с уст ее матери. И все же, если бы она правильно разыграла свои карты, у нее могло бы что-нибудь получиться – новый свитер, компакт-диск, ужин в McDonald's. Подарки вины, как она любила их называть.
Запрыгнув на капот седана, которым в настоящее время управляла ее мать – одолженного у друга, возможно, родственника свиньи, учитывая состояние салона, – Оливия откинулась назад и уставилась на кольцо огней, парящее в небе.
«Может быть, это инопланетяне, пришедшие, чтобы похитить нас». Ей должно быть так повезло. Потребуется чудо или то, что ей исполнится шестнадцать, прежде чем она сможет избежать адского существования, известного как ее нынешняя жизнь. Жить с ее тетей было не так уж ужасно. По крайней мере, Оливия регулярно питалась, но делить комнату с двумя своими маленькими кузенами, с которыми она нянчилась гораздо больше, чем их мать, на самом деле не было ее представлением о веселье. Но это лучше, чем спать в машине. В этом случае избежать храпа ее матери было невозможно. А многоквартирные дома были еще хуже.
С торжествующим «Ага!» ее мать появилась из багажника, сжимая в руках что-то похожее на дубинку. Мгновение спустя вспыхнула вспышка янтарного цвета. Второй загорелся зеленой вспышкой света. Размахивая ими в каком-то странном танце светящихся насекомых, ее мать гарцевала рядом с машиной. Странно, но это была не самая странная вещь, которую она видела, как делала ее мать. Оливия привыкла к подобному эксцентричному поведению дорогой мамы. На самом деле, танец со светящимися палочками был скучным по сравнению с тем разом, когда ее мать, пошатываясь, вернулась домой под кайфом и вдобавок пьяная. Она бегала по лужайке перед жилым комплексом, пытаясь поймать невидимых бабочек, голая и покрытая арахисовым маслом. Службы защиты детей не сочли это таким забавным, как соседи.
«Думаю, мне лучше снова спрятать ключи от машины, пока она не протрезвеет». Оливия вздохнула. Снова одурачена. Оливия удивлялась, как она не заметила признаков опьянения. Обычно она замечала это, когда ее мать уходила в запой. С другой стороны, несмотря на ее забавный танец, ее мать не казалась слишком накуренной или пьяной. Никакого пения или хихиканья. Трясущаяся или подающая. На самом деле, ее мать танцевала с грацией, которую Оливия не могла припомнить, чтобы когда-либо видела.
– Что ты делаешь?
– Не твое дело.
«Хм, возможно, трезвая, но все еще такая же дружелюбная, как всегда». Жуя жвачку, Оливия не обиделась. Зачем тратить впустую энергию? Она снова откинулась назад, вглядываясь в неподвижное кольцо странности над головой. Пока она смотрела, у нее перехватило дыхание, когда единственный луч света отделился от большей массы и устремился к ним. Не только на них, но и прямо над головой, достаточно близко, чтобы теплый ветерок теребил ее распущенные пряди волос. Святое слово, которое она не осмеливалась произнести вслух, чтобы ее тетя не догадалась об этом и не прополоскала ей рот с мылом. Снова. Обладая супер-пупер слуховыми способностями, Оливия не знала, как это удавалось ее тете, но она всегда знала, когда Оливия делала или говорила что-то плохое. И она наказывала, используя старые школьные методы.
С жужжанием все, что пролетало мимо, приземлилось за какими-то деревьями. Дорогая мамочка бросила светящиеся палочки на гравий. Схватив свою сумочку, она нетерпеливо махнула рукой.
– Пойдем.
– Пойдем куда?
– Может, ты прекратишь со всеми этими вопросами? – огрызнулась ее мать. Она схватила Оливию за руку и стащила ее с капота. Оливия соскользнула с металла, и ее ноги с шумом коснулись земли.
Высвободившись из хватки матери, она нахмурилась.
– Я иду. Я просто спросила, куда.
– Чтобы увидеть, эм…
– Штуковина с НЛО, которая приземлилась в кустах?
– Да. И не спорь.
– С чего бы мне спорить? Я тоже хочу посмотреть, что это такое. Может быть, это какая-то сверхсекретная правительственная штука. Или инопланетяне. Инопланетяне были бы классными.
– Это просто безумие, – хихикнула ее мать. – Инопланетян не существует. Вероятно, это просто вертолет.
Да. Хорошо. Оливия не верила в это ни на минуту, и она могла бы сказать, что ее мать тоже не верила, но, учитывая, что она хотела знать, что приземлилось, она точно не стала спорить о том, чтобы отправиться в темный участок леса, чтобы столкнуться неизвестно с чем. Не могло быть ничего хуже, чем наркоманы и подонки, которые жили по соседству с ее домом. Годы спустя Оливии все еще хотелось дать себе пощечину за наивность, которую она проявила той ночью.
Забегая вперед, Оливия показала лучшее время, чем ее родитель, который ковылял на каблуках, не предназначенных для прогулок по лесу. Обычный десятилетний ребенок, возможно, испугался бы приключений в тенистом лесу. Оливия гордилась тем фактом, что она была храбрее и искушеннее других детей своего возраста. Уличный шик, как она это называла. Единственное наследство своей матери, которым она могла наслаждаться.
Умная она или нет, однако ничто не подготовило ее к зрелищу, которое предстало ее глазам, когда она попала на открытый участок. Как будто подготовленная заранее, существовала просека, вырубленная прямо в лесу, кустарник и ежевика были сложены по внешним краям, заставляя ее карабкаться через импровизированный барьер. Она могла бы потратить время на поиски тропинки, но уловила намек на белый свет. Сияние. Таинственный объект, который пролетел над головой.
Метеорологический зонд? Большой воздушный шар? Открывшиеся возможности взволновали ее. Однако, хотя она и шутила по этому поводу ранее, последнее, что она действительно ожидала увидеть, был космический корабль.
Святое дерьмо. «Извини, тетя Джинни». Она проигнорировала это и сделала шаг, затем другой к сфере, парящей в нескольких футах над землей. Круглая, как Ментос, но гигантских размеров, он тихо гудел над землей! Оливия уставилась на это. Прохладный. Она наклонилась, чтобы заглянуть под него, но не увидела ничего, что могло бы его поддерживать над землей. Пни и мусор, казалось, не беспокоили его, когда он завис там, мягкое свечение исходило от его панциря.
– Это так чертовски круто, – пробормотала она.
– Я привела ее. – Внезапные слова матери поразили Оливию. Она забыла, что была не одна. Затем слова проникли внутрь. Она повернулась, чтобы посмотреть на свою мать, и не увидела никакого удивления на ее лице. Как ее мать узнала, что следует ожидать появления НЛО? Если только это не был инопланетный корабль. На мгновение она так разволновалась. Оливия снова посмотрела на него и взвизгнула, заметив пандус, ведущий внутрь. На пандусе стояло сгорбленное, отдаленно напоминающее гуманоида существо. Оливия с трудом сглотнула, уставившись на существо, похожее на свинью, несомненно, детализированный костюм, вплоть до вони.
– Я привела ее, как ты и хотел. Теперь, где мои деньги?
Оливия резко обернулась.
– Твои деньги? – Десять лет ей было или нет, но она понимала суть того, к чему все шло. – Ты продаешь меня? Ему?
– Это для большей цели.
– Получение кайфа – это не высшая цель, – нахально заявила Оливия, страх направил свои щупальца в ее сторону.
– Я не обязана перед тобой оправдываться
– Да, ты это сделаешь перед копами.
– Нет, если я скажу им, что ты сбежала.
– Но я не сбегала
– О да, это так. И они мне поверят.
– Но почему? – Оливия не заплакала и не сломалась, задавая этот вопрос, но она не смогла сдержать многолетнего любопытства, которым был пропитан ее вопрос. – Почему ты так сильно меня ненавидишь? Что я тебе сделала?
– Вот именно. – Ее мать сплюнула. – Что ты сделала для меня, неблагодарное отродье? Я рожаю тебя, и что я получаю? Несколько жалких дополнительных баксов в месяц от правительства. Недостаточно для того дискомфорта, через который я прошла, вынашивая тебя. И твой проклятый отец – он обещал, что поможет. Лжец. Он так быстро уехал из города после твоего появления. Это твоя вина, что я одна.
Оливия моргнула от этой тирады, слишком ошеломленная, чтобы почувствовать боль. Это придет позже.
– Так почему же ты продолжаешь возвращаться?
– Потому что ты мой ребенок. Я подумала, что, может быть, однажды ты чего-нибудь добьешься. Этот день настал.
– Ты не можешь быть серьезной. Ты не можешь продать меня. И особенно ему. Он даже не человек.
– И? Он собирается отправить тебя в космос. Думай об этом как о приключении.
– Нет. Ты не можешь этого сделать.
– Могу.
– Тебе это с рук не сойдет. Копы разберутся с этим, и ты отправишься в тюрьму.
– Копы ни хрена не сделают. Мне уже дважды это сходило с рук. Третий раз – это прелесть. – Красные губы ее матери, потрескавшиеся от высохшей помады, растянулись в болезненной улыбке.
Разум Оливии застыл, когда она подумала о лжи, которую ее мать рассказала ей о Джоуи, а затем о Лизе, сбежавшей из приемной семьи. Оливия часто задавалась вопросом, нашли ли ее старшие брат и сестра новую жизнь, более счастливую. Но нет. Ее брат и сестра так и не вырвались на свободу. Ее мать продала их. Точно так же, как она намеревалась продать ее.
– Я не пойду, – упрямо повторила она. Оливия развернулась, чтобы бежать, но что-то холодное ударило ее в спину, и ее конечности буквально примерзли к месту. Она могла только слушать и смотреть, как жирный инопланетянин приближался, застегивая ремень на волосатом животе, его короткие штаны не прикрывали раздвоенные ступни или волосатые лодыжки. Глядя на нее так, что у нее мурашки побежали по коже, уродливый чувак расхаживал вокруг парализованного тела Оливии.
– Она немного молода, но сойдет. – Существо сплюнуло в сторону.
– Конечно, сойдет. А теперь плати, или я отвезу ее обратно к ее тете.
– У тебя есть еще какие-нибудь детеныши на продажу?
– Нет. Это последняя. А теперь раскошеливайся, свиномужик. Мне есть на кого посмотреть и чем заняться. – Ее мать требовательно протянула руку.
– Как плохо для тебя, что мы больше не считаем тебя полезной. Пожалуйста, наслаждайся твоим последним платежом. – Он поднял пистолет, Оливия даже не смогла закричать, когда инопланетянин выстрелил в ее мать, превратив ее в кучку пыли, которую развеял легкий ветерок. Потом ей стало все равно, так как Вонючка, имя, которое она дала своему тюремщику, отвез ее в ее новый дом на следующие несколько недель. Ни в коем случае не худшее время в ее жизни, но определенно одно из самых пугающих, особенно потому, что никто из сирот, собранных вместе, не знал, чего ожидать.
Она и другие неудачники, которых поймали инопланетяне, сосуществовали в каком-то странном статусе, нечто среднее между потерянными мальчиками и девочками Питера Пэна и теми дикими детьми на том острове с Повелителем мух, которого ее тетя заставила ее посмотреть. В некотором смысле Оливия наслаждалась своей новой жизнью гораздо больше, чем старой, особенно с тех пор, как ей принадлежала одна из верхних коек. Жизнь вошла в привычный ритм, даже если каша, которой их кормили, оставляла желать лучшего.
А затем вторая группа пиратов атаковала их корабль. Кровожадные насекомые, они не скрывали, для чего им нужны люди – в качестве главного ингредиента в блюдах на ужин.
Тушеная Оливия в соусе-пюре показалась ей не особенно вкусной перспективой, поэтому она при первой же возможности спряталась от новых захватчиков – инопланетные каналы на корабле были огромными и как раз подходящего размера для такой миниатюрной особы, как она. Она так хорошо пряталась, что пираты покинули корабль вместе со всеми ее друзьями-сиротами и оставили ее одну. В полном одиночестве. Оказавшись на истощающейся системе жизнеобеспечения космического корабля, лишенная всего, к чему она могла прикоснуться, даже в своем юном возрасте Оливия поняла, что это смертный приговор, хотя и медленный.
Затем наступило утро, когда она проснулась, живот сводило от голода, дыхание было поверхностным, энергия иссякала, и увидела забавно выглядящего парня, одетого во что-то из книги по истории, сидящего на краю тюфяка, который она сделала для себя. Слабая или нет, она вскочила, размахивая ржавым ножом, который нашла во время уборки мусора. Страх заставил ее юное сердце учащенно забиться, но все же она храбро посмотрела в лицо улыбающемуся парню и дрожащим голосом спросила:
– Кто ты?
– Я величайшее из всех божеств. Начало всего и конец всех богов. Тот, кто решает, кому жить, а кому…
Сияющая женщина подошла к нему сзади и ударила его по затылку.
– Это Мерфи. А я – Карма. Мы боги, но, учитывая, что судьба распорядилась так, что мы должны удочерить тебя, ты можешь называть нас семьей.
Самая странная семья, которую, вероятно, когда-либо видела Вселенная, но в то же время самая любящая. Остаток ее детства прошел как в тумане, пока Оливия путешествовала со своими новыми опекунами, узнавая о совершенно новых культурах и идеях быстрее скорости света – Карма хихикала, что это был такой мото-темп.
Когда ее дядя стал слишком навязчивым, а его магия – слишком опасной, Оливия решила действовать самостоятельно, связавшись с Ифруумом после того, как они встретились в тюремной камере. Остальное, как говорится, было историей.
***
Оливия затаила дыхание, когда закончила свой печальный рассказ. Макл уже некоторое время молчал. Он справился со своей яростной истерикой, когда она дошла до той части, где ее мать бессердечно бросила ее. По какой-то причине, услышав о ее жестоком обращении, он разразился тирадой, в которой угрожал убить ее, пока Оливия не напомнила ему, что ее мать уже мертва. Она нашла его реакцию экстремальной, но в то же время согревающей. Несмотря на его странности, это показывало, что на каком-то уровне он заботился о ней.
Не то чтобы ее это волновало, это было. Она не была глупой. Она поняла, что что-то затевается. Супер страстный Макл вел себя как мужчина на задании, и у нее было подлое подозрение, что она знает почему. Тем не менее, когда через автоматическое компьютерное сообщение поступила новость о том, что они причалили к планете его двоюродного брата, она не смогла сдержать укола обиды.
«Он действительно собирается высадить меня».
По какой-то причине она действительно ожидала, что они продолжат в том же духе, что и раньше, совершая ограбления, показывая нос властям, приобретая все более и более дурную славу. Она даже дошла до того, что с нетерпением ждала заданий, потому что не могла отрицать, что ей нравился адреналин от выполнения хорошо продуманного задания и видеть дикое ликование в глазах Макла, когда они преодолевали трудности. И секс… Вау.
В своем стремлении лучше понять своего фиолетового любовника она даже начала изучать «Руководство наемника по процветанию». Некоторые правила и подпункты вызывали у нее приступы смеха.
«Однако забудь о том, что ты живешь жизнью преступника». Казалось, ее дни, когда она была половиной Галактических голубков, закончились. Макл намеревался довести до конца свой план и поручить ее своему двоюродному брату в качестве няни.
Как удручающе, но опять же, чего она ожидала от него? Продолжать работать в команде и трахаться, как ушастые кролики на той розовой планете через несколько звездных систем? Ну и что, что им было весело, потрясающий секс, отличные беседы и…
О черт.
Она оттолкнула его в сторону, достаточно сильно, чтобы он упал на пол, но не так сильно, как осознание того, что ударило ее прямо по лбу.
«Я люблю фиолетового».
О нет. Когда она позволила этому случиться? Почему? Разве она не усвоила свой урок, когда росла? Любить кого-то, позволять себе доверять кому-то, давало им силу причинять ей боль.
«И я худшая идиотка, раз позволила этому случиться, особенно самоуверенному наемнику-убийце, который никогда не скрывал того факта, что хотел меня просто для секса».
Слава богу, он напомнил ей, почему она вообще не хотела с ним встречаться. Вскочив с кровати, она быстро оделась и еще быстрее собрала вещи. Когда она оттолкнула Макла в сторону, чтобы поднять с пола свой любимый лифчик и запихнуть в багаж, она, наконец, поймала его растерянный взгляд. Она не могла сдержаться, не сейчас, когда откровение о ее любви к нему все еще было таким свежим. Она отвела взгляд в поисках чего-нибудь еще, что можно было бы упаковать, чтобы воспользоваться моментом и вытереть угрожающие слезы с глаз.
– Что ты делаешь? – он спросил.
– А на что это похоже, что я делаю? Собираю вещи, конечно. Мне понадобится одежда для этой работы няней, не так ли? – Она вложила раздражительную нотку в свой ответ.
– Вероятно, это мудрый поступок. Меган, наверное, убила бы любую женщину, которая вздумала бы скакать голышом перед своим партнером. Но как ты узнала, что мы прибыли? Ифруум сказал тебе?
Этот предатель знал? Она побреет его позже в отместку.
– Нет, он этого не говорил, но это вроде как очевидно. Мы не планировали миссию или остановку, и все же корабль приземлился. Ты убедился, что прочистил мозги, – процитировала она, – в несколько раз больше, чем обычно. Добавь к этому женскую интуицию, и это было несложно.
– Ты не кажешься расстроенной? – Макл произнес это вопросительно, следуя за ней, ее быстрые шаги стучали по полу.
– С чего бы мне расстраиваться? – Она нацепила на лицо фальшиво сияющую улыбку. – В конце концов, я обещала выступить в роли няни. И, как напомнил мне Ифруум, даже ворам нужна какая-то честь отдыха.
– Значит, ты больше не собираешься уклоняться от своего обещания?
– Нет. – Она ткнула в экран стыковочной двери, желая, чтобы она, черт возьми, поторопилась, прежде чем она скажет что-нибудь глупое вроде: «Пожалуйста, позволь мне остаться».
– Но нам было так весело.
Она пожала плечами.
– Да. И? Даже ты уже должен знать, что все хорошее когда-нибудь заканчивается. Лучше сделать это сейчас, пока ты не стал слишком прилипчивым. Я терпеть не могу прилипчивых мужчин. – Она притворно вздрогнула, но почти потеряла свой стоический вид, хихикая при виде изумления на его лице. – Это было весело, Фиолетовый. Увидимся во Вселенной.
Когда дверь корабля открылась на пыльную равнину, она обвинила мелкие частицы в воздухе в том, что ее глаза увлажнились. «Я не плачу. Не из-за него. Не из-за кого-то другого, больше нет».
Уходя от единственного, что делало ее счастливее, чем она помнила, от единственного мужчины, который преодолел щит, который она воздвигла вокруг своего сердца, она поблагодарила свою счастливую звезду за то, что сделала это на своих условиях, прежде чем он смог по-настоящему причинить ей боль.
Теперь, если бы только она могла найти какие-нибудь антациды от боли в сердце и салфетку от влаги, стекающей по щекам.
Дурацкая чужая планета, ее уже тошнило от этого.
Глава 15
«Она уходит. Она на самом деле уходит от меня».
Макл смотрел, как Оливия уходит, каждый шаг затягивал невидимую ленту вокруг его груди, пока ему не показалось, что он задохнется. Удар по спине заставил его тяжело вздохнуть.
– Что ж, было приятно познакомиться с тобой, Макл. – Ифруум протопал мимо, перекинув спортивную сумку через волосатое плечо.
– Она ушла. – Макл произнес это тихо, не веря, не в силах скрыть неожиданную боль от этого.
Ифруум остановился и развернулся, чтобы ответить. Косматая бровь приподнялась.
– А чего ты ожидал? Ты ведь не совсем просил ее остаться, не так ли? Это, в конце концов, то, чего ты хотел, почему в первую очередь ты пытался похитить ее, и почему мы здесь.
Но на самом деле он никогда не ожидал, что это произойдет. Часть Макла представляла себе эту сцену по совершенно иному сценарию. Он объявит, что они прибыли на планету его двоюродного брата, и скажет Оливии, что пришло время приступить к ее новой работе. Она бы плакала и умоляла его оставить ее, потому что он был таким великолепным. Будучи великодушным, а также красивым, внушающим страх и превосходным любовником, он позволил бы ей отстаивать свою точку зрения – на коленях и на спине – прежде чем неохотно сдаться после переговоров о ежедневном устном призыве к пробуждению в течение следующих нескольких планетарных циклов. Они продолжили бы свое путешествие, вероятно, уклоняясь от обстрела разгневанного двоюродного брата, который все еще хотел няню, и остались бы живы… что ж, и жили бы долго и счастливо.
Ничего из этого не произошло. Вместо этого Оливия быстро собралась и ушла. Она даже не поцеловала его в последний раз и не взглянула на него. Ни единой слезинки.
Клянусь всеми плодоносящими планетами, которые он обчистил, это его раздражало. Причиняло ему боль. Разозлило его. Раздавило его.
Он потопал обратно в главный командный отсек своего корабля, бормоча что-то себе под нос.
«Почему ты не можешь признать, что хочешь ее?»
Потому что он не хотел.
«О, пожалуйста, посмотри, как тебе было весело с ней».
Удовольствие, которое он нашел бы и без нее, не обращая внимания на тот факт, что он помнил, какой скучной была его жизнь до того, как они встретились.
«Когда ты собираешься признаться, что любишь ее?»
Никогда. Он не мог. Он этого не сделает. Он не должен. Он был наемником. Наемники не любили. Они убивали. Они охотились за бесценными вещами. Они становились богатыми и знаменитыми. Пока они не спаривались и не остепенялись.
