Текст книги "Итоги № 4 (2012)"

Ближе к оттепели / Политика и экономика / В России

Поединок за звание президента страны переходит в миттельшпиль. К уже вступившим в сражение кандидатам, выдвинутым парламентскими партиями, подтягиваются бойцы второго эшелона, собравшие требуемые законом два миллиона подписей. Через неделю, после того как сданные в ЦИК автографы пройдут проверку, состав участников будет окончательно ясен. Зато сейчас очевидно другое: победитель президентской гонки будет управлять иной, изменившейся Россией. И встанет перед выбором: какую позицию занять – прораба или могильщика стихийно начавшейся перестройки.

Чужие здесь не ходят

Позиционное преимущество по-прежнему у Кремля и Белого дома. Ни одна из оппозиционных партий не решилась обновить «знамя боевое». Это на диком Западе кандидат, потерпевший поражение, считается отработанным материалом: повторное выдвижение неудачника – плохая примета. Наша системная оппозиция несуеверна. Рекорд бьет Владимир Жириновский: это его пятый поход на Кремль. На втором месте Геннадий Зюганов, баллотирующийся в четвертый раз. На третьем – Григорий Явлинский (попытка номер три), на четвертом – Сергей Миронов (второй заход).

Острое дежавю вызывают и фигуры самовыдвиженцев. Тут все как в классической пьесе. Стандартные амплуа массовки: а) либерал для выравнивания баланса (иначе правым будет считаться кандидат Кремля, который должен находиться посередине); б) технический дублер (на случай, если остальные откажутся участвовать в представлении) и, наконец, пара-тройка оживляющих пейзаж фриков. Последние редко доходят до финишной прямой. Хотя на прошлых выборах дежурный либерал, «техник» и массовик-затейник были представлены в одном зарегистрировавшемся лице – лидера Демпартии и главного масона России Андрея Богданова.

На сей раз роли распределены четко. Олигарх Михаил Прохоров – воплощение всего либерального и прогрессивного. Столь же безупречен Дмитрий Мезенцев в роли подстраховщика. Губернатор Иркутской области по праву слывет проверенным кадром: не всякий глава региона может похвастаться тем, что в 1991—1996 годах работал не где-нибудь, а в мэрии Санкт-Петербурга, и в 2000-м писал программу для кандидата в президенты Путина.

Но особенно удался нынче comedy club. Чего стоит, например, только такой его резидент, как Светлана Пеунова, лидер незарегистрированной партии «Воля». Право, жаль, что восходящую звезду сняли с дистанции. Ни один другой претендент не поднимает в своих выступлениях тему конца света. А он, по мнению Пеуновой, непременно наступит, причем в результате визита на Землю неких аннунаков – разумных рептилий. Еще несколько месяцев назад она запросто могла бы снискать лавры главного эксцентрика нашего неизбалованного событиями политического шапито. Но сегодня даже конец света не может затмить начало политического кризиса, эпицентр которого, впрочем, пока еще далеко от Кремля: в «президентский набор» не попал ни один из уличных трибунов. Чужие здесь по-прежнему не ходят.

Хотя некоторые позиции властью сданы. Первая ретирада – разгром «Правого дела», лишивший либеральную оппозицию слабой надежды на появление своего представительства в парламенте. Второй значимый промах связан с механизмом рокировки в тандеме. То есть если бы интрига была раскрыта раньше, скажем, в начале прошлого года, у Кремля и Белого дома появилось бы время для того, чтобы убедить критически настроенную общественность в прагматичности такого шага. Если позже, после думских выборов, – никто бы уже не успел опомниться. А так случилось то, что случилось: 1) сход с кремлевской дистанции лидера-модернизатора стал холодным душем для либерально настроенной общественности; 2) общественности хватило времени на то, чтобы устроить в свою очередь холодный душ для власти.

Думские выборы стали не столько причиной недовольства, сколько поводом для выхода накопившегося пара. Власть, к счастью для нее, вовремя поняла, в какой тупик заводит развитие событий, и сдала назад: спускавшийся в регионы 60—70-процентный план по голосованию за «ЕР» был радикально урезан. Возможно, надо было снизить еще больше, а то и вовсе отменить. Но не факт, что это предотвратило бы развитие кризиса: каким бы ни был результат «ЕР» в условиях нарастающего недоверия к институтам власти, сомнения в чистоте выборов все равно остались бы. Кроме того, честные выборы – это, как известно, не только аптекарски точный подсчет голосов, но и равные условия для политической конкуренции.

Сбить протестную волну могли лишь системные изменения, и они последовали. Значительную часть уличной оппозиции предложенная властью реформа – упрощение регистрации партий, снижение порога участия в думских и президентских выборах, возврат губернаторских выборов – вполне устраивает. От «верхов» требуют лишь ускорить дело. Сроки, конечно, важны. Тем не менее очевидно, что главный оппозиционный тезис: «Власть глуха к требованиям народа» – уже снимается с повестки дня. При этом все ключевые высоты – избирательная машина, парламентское большинство, федеральные телеканалы, не говоря уже о контроле над губернаторским корпусом и силовыми структурами, – остались в руках путинской команды. Это, конечно, еще не победа. Но уже не поражение.

Pro et contra

По всем рейтингам Владимир Путин как минимум вчетверо превосходит своего ближайшего конкурента – Геннадия Зюганова. Если бы речь шла лишь о «штатной» оппозиции и ее традиционных электоратах, то победа Путину была бы гарантирована в первом туре. Тревога исходит от непредсказуемой «улицы»: какую линию поведения выберет она? Пока что вроде бы большинство ее «вождей» склоняются к стратегии Навального: «За любого кандидата, кроме Путина». Но то, что так красиво сработало на думских выборах, на президентских может дать обратный эффект.

Победить для Владимира Путина – лишь полдела. Главное – чтобы победа выглядела прозрачной и убедительной. Основная угроза путинской легитимности – это призыв ключевых политических игроков к бойкоту выборов. Стратегия «все против одного», вовлекающая в электоральное поле неформальных лидеров общественного мнения и стоящих за ними граждан, нейтрализует этот риск.

Кстати, одновременно мобилизуются и сторонники власти. Маловероятно, конечно, что среди тех, кто не ходит на выборы, так уж много «твердых путинцев». Но среди них немало граждан, вполне довольных существующим положением дел. Ощутив реальную угрозу дестабилизации, они вполне могут изменить принципу невмешательства. Похоже, именно на этот электоральный резерв и ориентирована агитационная кампания Владимира Путина. Пусть его предвыборная риторика не блещет новациями, напоминая порой постановления пленумов ЦК «О дальнейшем совершенствовании...», но в нынешнем контексте это скорее достоинство, чем недостаток. Ярких политических программ сегодня пруд пруди: перемены разной степени революционности обещают все соперники премьера. А стабильность гарантирует он один.

Но самое главное: призыв голосовать «против ВВП» не только не создает альтернативы Путину, а фактически препятствует появлению таковой, ибо распыляет протестный электорат. В то время как провластный, напротив, консолидируется. Пусть у Путина меньше сторонников, чем в 2004 году, – у любого из его соперников их еще меньше. Даже самые отъявленные оптимисты из оппозиционного лагеря признают, что победа над Владимиром Путиным уже в первом туре – из области фантастики. Вся их надежда на второй. В этом случае у оппозиции действительно появляется некий шанс. Но только если лозунг «Все против одного» сменится на «Все за одного». В смысле – за путинского спарринг-партнера, вышедшего в финал. Полностью такой сценарий исключать, наверное, не стоит: чего только не бывает в подлунном мире. Однако вероятность такого развития событий все-таки ничтожно мала.

При сохранении нынешних рейтинговых пропорций во второй тур проходят Путин и Зюганов. То есть во многом повторяется ситуация 1996 года. И в этом случае антипутински настроенному электорату предстоит руководствоваться принципом: «Путин плох, но Зюганов хуже». В этом случае некоммунистический оппозиционный электорат делится на три части. Один из кусков этого пирога, бесспорно, достанется Геннадию Андреевичу. Еще одна часть проигнорирует второй тур: чума, мол, на оба ваших дома. А третья, исходя из принципа «меньшего зла», проголосует за Путина.

Эти три доли, конечно, не будут равными. Пропорции во многом будут зависеть от того, как поведут себя прочие участники гонки и несистемные оппозиционные лидеры. Но что-то подсказывает, что на консолидированную поддержку Зюганову рассчитывать не приходится. Михаила Прохорова после его статьи, наполненной оскорблениями в адрес лидеров системной оппозиции, можно, пожалуй, уже сейчас смело вычеркивать из списка потенциальной группы поддержки Геннадия Андреевича. И есть очень большие сомнения, что в нем окажутся Миронов, Жириновский и Явлинский. Ни одному из них победа Зюганова не сулит никаких гешефтов: разрушение существующей системы ставит крест и на системной оппозиции. Что же касается «улицы», то многих из ее лидеров Зюганов считает куда большими врагами России, чем нынешнюю власть. И «наймиты Запада» платят ему взаимностью.

Это не единственный пример непримиримого антагонизма в оппозиционном стане. По сути весь этот лагерь – сплошной клубок противоречий. Нет ни единого лидера, ни общепризнанной стратегии. Зато масса взаимных претензий. Порой складывается впечатление, что на внутренние разборки у оппозиционеров уходит куда больше энергии, чем на «борьбу с режимом».

Впрочем, расслабляться власти не стоит: такое бурление вполне нормально для переживаемой нами сегодня эпохи первоначального накопления политического капитала. Рано или поздно (и скорее рано, чем поздно) важнейшее преимущество Путина – отсутствие альтернативы – будет утрачено. Кроме того, нынешняя разобщенность оппозиции имеет для властей и свои неудобства. Образно говоря, власти противостоит не регулярная армия, а партизанщина. В генеральном сражении она победить, конечно, не сможет, но и одолеть ее тоже непросто: противник повсюду – в Думе, на улице, в Интернете и даже в иных коридорах власти.

Победа Путина ничего не изменит в этой диспозиции: угли противостояния будут тлеть, то и дело вспыхивая. Ведь коренной вопрос здесь – вопрос о власти, и его решение в пользу нынешнего хозяина Белого дома по определению не может устроить «несогласных». Но! Можно попытаться изменить характер этого противостояния. А именно – посредством формирования нормальной, конкурентной политической системы. Системы, в которой допуск оппозиции к рычагам госуправления не будет восприниматься сторонниками действующей власти как крах вертикали. И в которой власть не будет выглядеть в глазах оппонентов главным и единственным препятствием на пути к всенародному счастью.

В принципе Кремль и Белый дом уже заявили о готовности к «оттепели», подтверждением чему должны служить внесенные в Думу законопроекты о политической реформе. Но главная проверка на искренность намерений пройдет 4 марта. Больше всего в чистоте выборов заинтересована сегодня сама власть. «Грязная» – или даже лишь кажущаяся таковой – тактическая победа обернется грандиозным стратегическим поражением. Не только для Путина и его сторонников, но и для страны в целом.

Андрей Владимиров

Дума в законах / Политика и экономика / В России

Пока оппозиция вкупе с общественностью требуют отставки «нелегитимного парламента», Госдума шестого созыва работает как ни в чем не бывало. Впрочем, проанализировав план работы нижней палаты на весеннюю сессию, можно прийти к выводу: нынешняя Дума призвана провести политическую реформу – и отправиться на запасной путь. Будет ли это означать ее роспуск или просто дистанцирование от бурлящего котла публичной политической жизни – другой вопрос.

Вперед лети

«Болотный акцент» явственно звучит в плане работы шестой Думы, недавно утвержденном депутатами. Центральное место там заняли законопроекты, кардинально меняющие политический ландшафт России.

В том, что проекты пройдут как по маслу, сомнений нет: законы поддерживает «Единая Россия», контролирующая думское большинство. По словам первого замсекретаря президиума генсовета «ЕР» Сергея Железняка, «ЕР» участвует в реформе самым активным образом, тем более что таких серьезных преобразований давно не делалось». С последним не поспоришь.

Две президентские инициативы на следующий же день после оглашения послания оказались в Думе (законопроекты об упрощении регистрации партий и изменениях в части сбора подписей на выборах всех уровней). На минувшей неделе на Охотный Ряд были отправлены еще и поправки, возвращающие прямые выборы губернаторов. Ну а до середины февраля ожидаются законопроекты по воссозданию одномандатных округов. Неясна судьба только одного предложения – по формированию избиркомов на партийной основе.

Оппозиция эту расторопность оценила. Хотя, по словам сопредседателя Партии народной свободы Владимира Рыжкова, шаги правильные, но запоздалые, да к тому же «отсутствует комплексный подход». По мнению критиков, предложенного недостаточно, чтобы кардинально изменить политсистему, а кое-какие президентские инициативы способны ее даже ухудшить. Так, например, упрощение порядка регистрации партий (снижение обязательной численности с 45 тысяч до 500 человек) приведет к стремительному росту их числа, и пополнение рядов в том числе будет идти за счет партий одного человека или «бизнес-проектов», торгующих будущими мандатами.

Без фильтра, отсеивающего часть потенциальных участников выборов (в виде сбора подписей или крупного залога), бюллетени разбухнут, как и головы избирателей. Что, впрочем, понимают и в партии власти. Так, по словам вице-спикера Госдумы Олега Морозова, следующая думская кампания «будет такая многокрасочная, такая многополюсная, такая многополярная, что как бы наш избиратель не запутался».

Ситуацию еще больше осложняет пятипроцентный барьер прохождения в Думу. Вкупе со множеством участников выборов это может привести к дроблению голосов. Как результат – подавляющее большинство партий не осилит планку, и все сливки соберут «единороссы». По расчетам некоторых экспертов, для завоевания большинства партии-победительнице будет достаточно 25—30 процентов голосов избирателей. И никакого волшебства!

Ситуацию разрядила бы поправка о создании предвыборных блоков. Глава думского комитета по конституционному законодательству и госстроительству «единоросс» Владимир Плигин не исключает такой возможности. Но, как он пояснил «Итогам», такая поправка может появиться лишь тогда, когда новый закон заработает и ее необходимость станет очевидной из-за большого числа «похожих» партий.

Тесно связан с уже поступившими инициативами и ожидаемый в Думе к 15 февраля проект закона о возвращении одномандатных округов. Пока об этой инициативе известно только одно – таковых будет 225. По мнению эксперта ассоциации «ГОЛОС» Аркадия Любарева, речь, скорее всего, идет о возвращении системы, действовавшей до 2007 года, когда половина Думы избиралась по партспискам, а вторая половина – по одномандатным округам. Эту часть реформы оппоненты власти также считают направленной в пользу «ЕР». Дескать, партии власти будет легче «протащить» в Думу множество одномандатников, которые напрямую не будут ассоциироваться с «Единой Россией». Основания для таких подозрений есть. Скажем, на 4 марта помимо президентских в Москве запланированы еще и выборы районных депутатов. «ЕР» выдвинула на них много кандидатов, большинство из которых не указали свою партийную принадлежность (закон это допускает). Кроме того, глава комитета по труду Андрей Исаев признался «Итогам», что одномандатники действительно выгодны партии власти.

Остановка по требованию

Понятно, что в график первого месяца работы эти законопроекты не попали – слишком мало времени на подготовку. Депутаты начали с ратификации международных договоров, решения вопросов торгового мореплавания, ужесточения ответственности за сокрытие счетов за рубежом, налоговых поправок и защиты прав детей. Заодно разрешили иностранным студентам работать, расширили права регионов, уделили внимание природо– и культуроохранным вопросам...

Это все хотя и нужная, но рутина. Повышенное внимание по-прежнему вызывают президентские инициативы, и самая главная из них – возвращение губернаторских выборов. Хотя из Кремля и заявили, что реформа планировалась загодя, в это верится с трудом. Еще минувшей весной представители власти недвусмысленно говорили о том, что такое случится не раньше чем лет через 10. Да и в так называемой Народной программе Владимира Путина о возврате выборов губернаторов нет ни слова. Понятно почему: в моноцентрической вертикали власти главы регионов зависят от президента. Неудивительно, что норму о прямых выборах губернаторов авторы соответствующего законопроекта постарались уравновесить множеством оговорок.

Правда, эта уступка настолько кардинальная, что любые «прокладки» не смогут извратить идею. Она проста: глав регионов выбирает народ не более чем на два срока по пять лет. Кандидаты могут быть партийными или самовыдвиженцами. Последним нужны подписи в свою поддержку, первым – нет. Зато кандидатуры партийцев оглашаются после консультаций партий с президентом.

Попытки сохранить вертикаль представлены в разделе законопроекта, в котором прописаны процедуры отстранения главы региона от должности. Уволить избранного губернатора может президент. Причем с любимой формулировкой Дмитрия Медведева: за утрату доверия. Правда, на этот раз пришлось объяснить, в чем, собственно, эта утрата заключается. Оказывается, речь идет о подозрениях в коррупции или наличии неурегулированного конфликта интересов. Последнее – та же коррупция, только вид сбоку. Имеется в виду административное лоббирование интересов «своего» бизнеса. При этом собирать доказательную базу для вынесения вердикта об утрате президентского доверия не требуется. Предполагается, что будет достаточно мнения Совета по борьбе с коррупцией, действующего при главе государства. А вот народ сможет отстранить губернатора по итогам референдума лишь на основании предварительного решения суда, который должен изобличить главу региона в нарушении закона.

Претензий к проекту немало. Неясно, каким будет переходный период между старой и новой системами. Недаром из Кремля уже заявили, что не ждут принятия закона раньше мая. При этом эксперты отмечают, что наличие президентского фильтра и оговорка об отстранении губернаторов не меняют сути реформы. Если партии станут предлагать действительно популярных кандидатов, глава государства вряд ли решится их забраковать – нужны будут железобетонные аргументы.

Так что, несмотря на всю половинчатость нынешнего пакета реформ, они кардинально меняют основы действующей политической системы. Не исключено, что шестой Думе придется также принять законы о выборности членов Совета Федерации, о новом порядке формирования избиркомов и об общественном контроле, поправки в законы о митингах и демонстрациях, а также в закон о референдуме.

На этом историческая миссия шестой Думы будет, по сути, выполнена, и особого смысла в ее дальнейшем существовании опрошенные нами эксперты не видят. Аргументов за досрочные выборы немало, но основной из них: парламент, выбранный по старому, неотреформированному законодательству, де-факто теряет легитимность. И эта идея постепенно завоевывает умы. Ладно бы речь шла об оппозиционных кандидатах в президенты, которые обещают в случае своей победы распустить нынешнюю Думу! Так и в самой партии власти появились те, кто такого сценария не исключает. Тот же вице-спикер Морозов проговорился: «Я думаю, что следующая избирательная кампания, когда бы она ни произошла, конечно, будет выглядеть иначе, чем предыдущие». Совершенно иначе, очевидно, будет выглядеть и седьмая Дума, которая имеет сегодня все шансы появиться несколько раньше, чем через пять лет.

Светлана Сухова

Техник-настройщик / Политика и экономика / Профиль

Есть такая народная примета: если у партии власти большинство конституционное, то Госдума перестает быть местом для дискуссий. Но в нынешнем парламенте у «Единой России» есть лишь простое техническое большинство, поэтому законотворческим процессом уже не получится рулить столь вольготно, как прежде. Отныне его надо тонко настраивать и деликатно направлять. Вот почему вместо гранитоподобного Бориса Грызлова в кресле спикера оказался мягкий Сергей Нарышкин – чиновник европейской образованности, с аристократической фамилией, хорошими манерами и немалым опытом регулировки различных государственных механизмов. И первая важная настройка стиля работы парламента им уже проведена. Едва переступив порог здания на Охотном Ряду, Сергей Евгеньевич наперекор своему предшественнику заявил, что Дума – это все-таки место для дискуссий, причем нешуточных.

Как у нас будет с дискуссиями на самом деле, покажет время. Но в любом случае после обкатки в парламенте у Сергея Нарышкина открываются просто заоблачные карьерные перспективы.

Кадровый резерв

Вообще-то питерских сейчас где только не встретишь. Но ближайший круг Путина все-таки достаточно узок, и Сергей Нарышкин – один из тех немногих, кто действительно состоит в так называемом кадровом резерве Владимира Владимировича. В свое время, когда Сергей Евгеньевич работал вице-премьером и руководил аппаратом правительства, его прочили ни много ни мало в преемники Путину наряду с Сергеем Ивановым и Дмитрием Медведевым. И вот спустя четыре года он наконец получил публичный пост, по нынешним временам суперответственный.

Так что же: неужели для Путина пришло время бросать в бой свою личную гвардию? Один старинный знакомый Сергея Евгеньевича еще по городу на Неве на вопрос о «преторианцах» прямо отвечать не стал, а лишь привел следующие факты, говорящие сами за себя.

Как и Владимир Путин с Сергеем Ивановым, Сергей Нарышкин – выходец из спецслужб, а точнее – из Первого главного управления КГБ СССР, занимавшегося разведдеятельностью в мировом масштабе. Якобы еще в «Лесной школе» Сергей Евгеньевич пересекался с Владимиром Владимировичем, который, в свою очередь, пересекался с Сергеем Борисовичем. Иначе говоря, они вполне могли знать друг друга еще с младых ногтей, а то, что они одной крови, заметно даже внешне.

Например, по тому, как похож Сергей Нарышкин на Сергея Иванова привычкой держаться и манерой одеваться. Скажете, все наши чиновники на одно лицо? Отчасти это так, но в случае с нашим героем прослеживается и армейская подтянутость, и определенная выучка, и дисциплинированность, и умение держаться в тени первого лица.

Как утверждают некоторые питерские старожилы, знавшие Нарышкина и Путина еще по Смольному, их столы в смысле организации рабочей поверхности были все равно что близнецы-братья: ни одной лишней бумаженции.

Обратно в Питер Сергей Нарышкин вернулся из Брюсселя, где трудился в качестве эксперта в аппарате экономического советника посольства СССР в Бельгии. То есть работал под прикрытием. И уже в команде Анатолия Собчака – Нарышкин дослужился до главы одного из отделов комитета по экономике и финансам мэрии Санкт-Петербурга – скорее всего, и состоялась его встреча с Дмитрием Медведевым. Потом была работа в Промстройбанке и в правительстве Ленинградской области.

Складывается впечатление, что на какое-то время о Нарышкине позабыли, но как только вспомнили, карьера его стартовала, словно ракета. За какие-то полгода (с февраля по сентябрь 2004-го) из чиновника областного масштаба, перескочив на ходу через должности замначальника экономического управления президента и заместителя руководителя аппарата правительства, он дорос до федерального министра и в этом качестве возглавил аппарат правительства РФ. А еще через два с половиной года – тут уж пришлось немного подождать – стал вице-премьером в кабинете Михаила Фрадкова. И вот что примечательно: как утверждает наш источник в Белом доме, не в пример иным предшественникам Нарышкина, при нем аппарат заработал, словно швейцарские часы.

И хотя за давностью лет так и не удалось установить, кто именно привел Сергея Нарышкина в Смольный, нет сомнений, что переезд в Москву без участия Владимира Путина не обошелся. При этом биографы Сергея Евгеньевича отмечают такую особенность: под одной крышей (в прямом, а не в переносном смысле) Путин и Нарышкин проработали практически всего ничего – немного в 2004 году, в самом начале карьеры Сергея Евгеньевича, и совсем чуть-чуть в 2008-м, когда Владимир Путин стал премьером и перебрался в Белый дом. Буквально сразу же Нарышкин становится руководителем администрации президента. Причем большинство наблюдателей считают такую рокировку не технической, а принципиальной: он всегда появляется там, где Владимиру Путину нужен стопроцентно надежный человек, при этом еще и хороший администратор. На этом основании, пока Владимир Владимирович не засобирался обратно в Кремль, Сергея Нарышкина называли по-разному: и местоблюстителем (хотя термин не совсем точный, но по смыслу понятный), и недреманным оком.

Еще по одной версии, он был направлен на работу в Кремль для укрепления администрации Дмитрия Медведева. Якобы для того, чтобы не дать некоторым амбициозным чиновникам из президентского окружения рассорить тандем. Говорят и о громкой аппаратной победе, одержанной Нарышкиным в этой борьбе. Имела ли место такая «спецоперация» на самом деле или это измышления «осведомленных источников», но результат налицо: Владимир Путин кандидат в президенты от «Единой России», а Сергей Нарышкин превратился из госчиновника в политика федерального масштаба. Возможно, это оценка прежних заслуг, а скорее всего – очередное задание исключительной важности, поскольку в нынешней политической ситуации руководить парламентской горизонталью намного сложнее, чем прежде, когда еще не было Болотной площади. Не всякий справится. Например, если была бы уверенность в том, что эта работа по силам Владиславу Суркову, игравшему, кстати, во властной вертикали вполне самостоятельную роль, могли бы и его выдвинуть в спикеры, а не бросать на модернизацию.

Боярская Дума

Легко предположить, что чувствовал правильный советский юноша с дворянской фамилией Нарышкин, когда приходило время заполнять анкеты. Можно было сколько угодно писать, что ты из служащих, что происхождением из боярских крестьян и фамилию в наследство получил по принадлежности, но стоит прогреметь выстрелу с Нарышкинского бастиона Петропавловки, и чиновники насторожатся – уж очень специфическая фамилия.

Впрочем, бывшие одноклассники Сергея Евгеньевича в один голос утверждают, что ничего аристократического ни в нем, ни в его семье даже близко не наблюдалось. Хотя вывод такой сделан был по результатам бытовых наблюдений: дескать, родители нашего героя жили скромно, золото, хрусталь и прочие ценности, видимо, за неимением таковых напоказ не выставляли.

Уже не так давно, когда Сергей Евгеньевич трудился в правительстве, журналисты добрались до его сына, так тот ответил, что к «тем самым» Нарышкиным они отношения не имеют и будто бы разговоры на эту тему отец заводил исключительно для хохмы, причем преимущественно в теплой компании.

…Видимо, с тех пор обстановка изменилась. По крайней мере теперь Сергей Евгеньевич свою принадлежность к древнему роду не опровергает. В одном из немногочисленных интервью он сообщил, что знаком с некоей Натальей Нарышкиной, живущей во Франции и являющейся прямым потомком дворян Нарышкиных. Вроде бы они, когда встретились, сверили предания своих семейств и обнаружили примечательное совпадение. Например, в семье Сергея Нарышкина рассказывают историю, будто бы его прадед в честь рождения деда, Михаила Нарышкина, где-то под Костромой построил часовню. А в семье Натальи Нарышкиной передается из поколения в поколение картина, на которой изображена часовня в честь Михаила Нарышкина в Костромской губернии. В общем, как тесен мир! А сейчас к тому же еще и терпим. Поэтому орден Святой Анны I степени, врученный Российским императорским домом в 2009 году, прятать под подушку новоиспеченному спикеру Госдумы не приходится.

А вообще-то те самые Нарышкины – выходцы из Крыма. И были они не слишком имениты, пока Наталья Кирилловна Нарышкина не вышла замуж за Алексея Михайловича Романова, служившего на тот момент Государем Всея Руси. Ну а их сына Петра Алексеевича представлять нет никакой необходимости.

Так что Медный всадник – это памятник, пусть и дальнему, но родственнику нынешнего председателя Государственной думы. Впрочем, и Москва, где еще встречаются сооружения в стиле нарышкинского барокко, для него не должна быть такой уж чужой. И есть что-то символичное в том, что именно Нарышкин, будучи главой президентской администрации, сообщил об отставке Юрию Лужкову, при котором была утрачена немалая доля той, стародворянской Москвы. Вот вам и времен связующая нить…

В остальном же Сергей Нарышкин – представитель интеллигенции советского разлива: с пионерского возраста ходил в кружки, занимался спортом (плавал по второму разряду, что потом позволило возглавить Федерацию плавания), пел под гитару Визбора и Окуджаву («Бери шинель, пошли домой…»), участвовал в олимпиадах и спартакиадах, немного пижонил – иногда надевал галстук-бабочку, но при этом отличался большой аккуратностью и выдержкой. И оба эти качества подверглись серьезному испытанию только однажды – в 1972 году, когда стало понятно, что школа окончена на одни пятерки. В ознаменование этого события Сережа Нарышкин прямо при всем параде сиганул в Фонтанку. Ну а когда выбрался из хладных вод, обсох и успокоился, выяснилось, что медаль ему не светит. По какой причине, история умалчивает. Скорее всего, подвела плановая система: на золотые медали была разнарядка, поэтому внеплановым круглым отличникам их не всегда хватало.

Уже в знаменитом «Военмехе» Сергей Нарышкин увлекся комсомольской работой и, наверное, мог иметь такой же послужной список, как, например, бывший комсомольский вожак Михаил Ходорковский или другие молодые коммунисты с огнем большевистским в груди. Способности были. Много позднее, когда работал в областном правительстве, Нарышкину удалось привлечь в Ленинградскую область таких крупных инвесторов, как «Филип Моррис», «Форд» и «Катерпиллар». Но, как уже известно, в конце семидесятых на прилежного студента с хорошей физической подготовкой обратил внимание КГБ.

И если боевые биографии Сергея Иванова и Владимира Путина, когда они стали большими политиками, были в основном раскрыты, то годы жизни Сергея Нарышкина под прикрытием – сплошное белое пятно. Да и последующие, надо отметить, тоже таят немало вопросов. Значит, хорошо учили, значит, умеет шифроваться, но, возможно, и нечего особенно скрывать.