Текст книги "Итоги № 10 (2012)"

Автор книги: Итоги Журнал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Тогда же, на совещании, ко мне подошел журналист из «Пари-Матч» и попросил об интервью. Я пригласил его домой. Позвал манекенщиц из топ-моделей, среди них – Миронову Леку, которая с 1962 года всегда была со мной. Помнится, француз тогда залез на холодильник, чтобы снять перспективу: мы жили с Маришкой и Егоркой в маленькой комнатке в полуподвале. В «Пари-Матч» появился фоторепортаж, в котором было написано: вот оно, жилище большого художника. Жутко скандальная ситуация! Ко мне сразу потянулись иностранные журналисты. Думал, все нормально: я же никаких государственных секретов не выдаю! Но вскоре вызывали в КГБ. Потом за мной следили, и я уже знаю кто. Последствия? Меня просто никуда за границу не выпускали – и все!

– Тем не менее в 27 лет вы оказались на олимпе отечественной моды: в Доме моделей на Кузнецком Мосту.

– Как говорится, я всем обязан провидению. В Дом моделей я пришел уже известным человеком, к тому же меня и лично знали: я проходил там практику.

Первые восемь лет меня не признавали. В то время я очень много рисовал. Эскизы раздавал, просто терял или выбрасывал. К счастью, кое-что сохранилось. Самое интересное, что сегодня все это абсолютно актуально. Меняй ткани, фактуру – суперкласс будет. Занимался и мехом, и головными уборами, и фурнитурой. Понятия не имел, что и как нужно делать, но делал! Приходил на фабрики, консультировался, давал какие-то идеи. Позже, в 1968 году, я стал работать с «Яблонексом», делать коллекции бижутерии, тоже абсолютно по наитию. Получились потрясающие украшения! В 1969 году на показе в Брно получил премию – кучу денег, которые у меня там же и украли. Но главное, появилась настоящая бижутерия!

В 1969 году мы должны были ехать в Японию. Меня, естественно, не пустили. Впервые поехал за границу в капстрану лишь в 1986 году.

– Почему ушли из Дома моделей?

– 8 марта 1978 года у меня был показ в Доме кино – театрализованное дефиле часа на полтора, с музыкой. Было так много народу, что пришлось в двух залах выступать. Когда все закончилось, ко мне подошли Лариса Шепитько с Элемом Климовым, сказали: «В вас погиб великий режиссер». Так и сказали. Выхожу на улицу, время – час ночи. Слякоть, грязь. Я, как всегда, со своими сумками и авоськами с аксессуарами. Машины – ни одной. Настроение жуткое после совершенно фантастического триумфа. В таком состоянии, груженный скарбом, тащусь до метро «Маяковская». Пришел домой, думаю: «На фиг мне все это нужно?» Все достало. Прежде всего то, что ни одной вещи из Дома моделей ни купить, ни достать невозможно. Мы их делали, а они просто исчезали. Куда, мы не знали. Может, раздавали? Так или иначе, я никогда не видел на людях свою одежду. Я так устал от всего этого, что ушел из официальной моды.

– Не хотелось уехать из СССР?

– Чувствовал, что это не мое, да я и языка не знаю. Русский настолько богат и объемен, что у меня даже желания учить другой язык не возникало, как и остаться за рубежом. Хотя возможности были. Скажем, когда я впервые приехал в Канаду, по-моему, в 1986 году, нас никто не встретил. Я был один мужик с восемью девочками: две руководительницы нашего банно-прачечного треста и шесть манекенщиц. Нам по 50 долларов дали – ровно на билет из одного аэропорта в другой. Могли спокойно остаться, поскольку были полностью предоставлены сами себе. Просил сотрудников «Аэрофлота» помочь – никто не откликнулся. Английского не знаю. Показываю канадцам журналы, пытаясь объяснить, кто мы такие, чтобы нам дали гостиницу. В конце концов нас поселили в какой-то отель. Хозяин дал нам комнату, потребовав одну из девочек на ночь. Я говорю: «Девочки, закрывайте все двери». Ночь провели без сна, на рассвете буквально спасались бегством: договорился с одним шофером, польским парнем, чтобы он отвез нас в аэропорт. Кагэбэшники нас встретили лишь в Ванкувере. Интересовались, почему задержались...

До нашего приезда канадцы понятия ни о чем таком не имели. И вдруг увидели рафинированную моду! Интерес к концу выставки был просто фантастический – полный аншлаг! В общем, Россия предстала в совершенно новом образе. К нам стали приходить эмигранты – канадские староверы. Красавцы ребята, девочки, счастливые тем, что приехали русские. Кагэбэшники стали запирать меня в отеле, чтобы я не мог с ними встретиться. Вообще они мне здорово кровь попортили. Помните, на Красной площади приземлился летчик Руст? Так меня и в связи с этим на Лубянку вызывали! Как-то ехал в лифте, обсуждали эту историю с коллегами, я и говорю: «Слушайте, я же жил с Рустом в одном отеле, когда был в Финляндии!» У моей сотрудницы муж работал в КГБ, она возьми и расскажи ему эту историю. Меня тут же вызвали в КГБ – интересовались, какие у нас с Рустом связи... Наверное, на меня огромное досье в КГБ находится. И это притом что я никогда в жизни ничего не сделал против России. Я действительно ее люблю! Я никогда не пытался ничего ни продать, ни предать, а тем более уехать отсюда.

Впрочем, была единственная попытка, в 1978 году. Я ушел из официальной моды, у меня умирала мама. От меня отвернулись люди, поползли слухи о том, что я собрался в Израиль. С моей-то монгольской рожей! Словом, ситуация была жуткая. И друг Майкл из Нью-Йорка привез мне невесту – хорошую девочку, архитектора. Но я ей сказал, что не могу с ней отношения продолжать, тем более уехать, поскольку у меня мама при смерти. Она спрашивает: «Что для вас дороже, мама или я?» Я говорю: «Конечно, мама». Так и расстались.

В то страшное время ко мне обратился заведующий идеологическим отделом ЦК КПСС Евгений Михайлович Тяжельников, очень серьезный и при этом милейший человек. Приглашает меня в кабинет. Я представляюсь: «Слава Зайцев». Он мне: «Какой Слава, почему Слава? Ты же Вячеслав Михайлович!» Говорю, что терпеть не могу свое имя-отчество, поскольку оно напоминает мне про Молотова, портрет которого висел у нас дома. «Вячеслав Михайлович, успокойтесь. Не надо так себя не уважать», – ответил Евгений Михайлович. Он был очень правильный человек, и по сей день таким остается. Так вот, он говорит: «Слава, будет Олимпиада, хотите поучаствовать?» Отвечаю: «С удовольствием, если легкая промышленность позволит». Он говорит: «Для нас это не преграда». Евгений Михайлович познакомил меня с Иваном Дуденковым, тогдашним министром бытового обслуживания, который предложил мне работать в Доме моды на проспекте Мира.

Пришел – четыре абсолютно пустых этажа. Три года занимался строительством. Одновременно возглавил ателье на Сретенке. Я понял, что такая работа – это мое. В этом году исполняется 30 лет, как мы работаем в системе службы быта. Я счастлив, что пришел сюда.

Да, еще Евгений Михайлович заставил меня написать книжку. Дал двух журналистов, мы выпустили «Такую изменчивую моду». Потом он помог мне получить художественную мастерскую, заставил вступить в Союз художников. Сейчас состою в театральной секции Академии художеств, стал академиком, народным художником России.

Словом, вырос с легкой руки Евгения Михайловича. Он был единственным человеком, который в меня поверил в самое тяжкое для меня время. Светлейшие люди, Инна Васильевна и Евгений Михайлович. Инночка потом стала одеваться у меня. По сей день у нас замечательные отношения.

– Скучаете по «Модному приговору»?

– Приглашение на эту программу было неожиданным. Поначалу я послал всех подальше. Но потом меня Костя Эрнст вызвал, говорит: «Слава, я делаю эту программу для тебя». Я согласился, потому что уважаю этого человека.

Когда вошел в студию, увидел Эвелину Хромченко, Арину Шарапову – людей, с которыми был дружен. С Ариной – даже очень, потому что я в каком-то смысле вывел ее на программу «Время», сделал ее образ неожиданным, одел в классический костюм.

Мне трудно было заучивать чужие слова – привык говорить своими. Я не люблю играть, тем более когда речь идет о профессиональной работе. Так что все эти тексты я скоро послал и стал нормально жить на программе. Даже плакал несколько раз, когда люди подходили к зеркалу и дурели от своей красоты. Ведь это не постановочная программа, а самая что ни на есть реальная. Там происходят фантастические преображения! Я счастлив, что попал туда. Даже получил премию как ведущий.

– Кто из звезд фэшн-индустрии произвел самое сильное впечатление?

– Пьер Карден. Мы встретились в 1965 году, когда из Парижа приехала вся его фирма, 130 человек. Накануне мне позвонила журналистка из «Пари-Матч», говорит: «Я, Славочка, знаю русский, буду вам помогать на встрече с Карденом». В парткоме Дома моделей мне говорят: «Что ты, никакой встречи, ни в коем случае!» Но ведь я мечтал о ней всю жизнь, столько раз во сне бывал в гостях у Кардена! В общем, иду на рынок у метро «Аэропорт», покупаю пальто за 18 рублей, венгерское, уцененное. Больше-то нечего было. У главного столичного модника и тусовщика Левки Збарского взял замшевый пиджак, принарядился – и пошел. В гостиницу «Киевская» явился в 10 утра. Вижу Кардена с коллегами – они возвращаются с завтрака. Набрался храбрости, тихо так его окликнул: «Пьер!» Он увидел меня: «Слава!» Схватил, сразу повел к себе, стал показывать, что привез, какие у него халаты, шарфы. Говорит по-английски, я ничего не понимаю. Понял лишь, что поведет меня днем на обед, а вечером на ужин.

Перед этим мы поехали в Оружейную палату – он взял меня с собой. Я тогда впервые побывал там и впервые увидел восходящих звезд мировой индустрии моды – всех молодых художников, давших миру космический стиль. Когда мы поднимались в апартаменты Кардена, с нами была благоухающая всеми ароматами Парижа Рози Карита... Когда я уходил от Кардена, он сказал, что хочет посмотреть мои эскизы. Говорю: «В обед привезу». Рванул домой, принес эскизы. Обедали в ресторане «София». За столом сидели Пьер Карден и Марк Боэн, потом подошел Ги Ларош. Я стал показывать эскизы, и в этот момент нас запечатлел фотограф. Чуть позже фото появилось в Women's Wear Daily вместе со статьей под заголовком «Встреча королей моды». Представляете, я, молоденький, в окружении всех этих звезд? Фантастика!

Эта историческая публикация сработала: не дала возможности окончательно меня задушить. Тем более что журналист, написавший обо мне эту статью, был очень влиятельным в мире моды. Мы с ним встретились позже, в 1988 или 1989 году на саммите пяти выдающихся художников мира в Японии. Он пригласил меня на ужин в китайский ресторан, я принес ему эскизы своей коллекции. Помню, там нужно было снимать туфли и сидеть сложа ноги, а у меня носок оказался рваным...

...С Карденом же после обеда мы разошлись – пошли отдыхать, вечером они пригласили меня на ужин в «Арагви». Я пришел с Региной Збарской – это моя любимая артистка и манекенщица, она была похожа на молодую Софи Лорен. Когда мы вошли, ее тут же подхватили и Карден, и Ги Ларош, и Марк Боэн. Она вся зарделась, бедная.

Карден стал часто приезжать в Москву – у него здесь начался бизнес. Привозил коллекции, мы с ним всегда встречались в Доме моделей на Кузнецком. Он, в свою очередь, приглашал в Париж, но меня не выпускали. Он уже кому-то и взятки давал, и черт-те что делал, но ничего не получалось. В 1970 году, когда начали делать балет «Анна Каренина», я познакомил Кардена с Майей Плисецкой. Видимо, она это забыла. И позже, в одном из интервью, назвала меня самозванцем, эдаким Хлестаковым. Но я действительно сделал это. Приезжает Карден, мы встречаемся с ним в «России». Он, бедный, потерялся в этой огромной гостинице. Было жарко, он совершенно замученный, в сильно помятом льняном костюме. Я представил ему Майю и Щедрина, зашел разговор об «Анне Карениной». Он сказал, что с удовольствием сделает для Майи ткани и пришлет их. Прислал.

Щедрин же в тот день сказал ему одну не очень деликатную вещь: «Пьер, вам не надоело делать одно и то же?» Карден ответил: «Понимаете, молодой человек, самое большое мужество в нашем деле иметь свой стиль. Ведь в мировой моде так много соблазнов, что очень легко потеряться. Чтобы этого не случилось, требуется настоящее мужество и большие усилия». Я запомнил это на всю жизнь. Эта фраза стала основой моей жизни и фэшн-индустрии.

С Карденом же мы дружим по сей день. Он совершенно уникальный человек – фантазийный, просто гениальный, его щедрость безусловна. Он первый принял во мне участие, прислал ткани – роскошную тафту, черную органзу... Первую коллекцию в Доме моделей в 1982 году я сделал из них. Сейчас ему 89 лет, но он по-прежнему активный и великолепный. Однажды иду по Парижу, смотрю – он, без машины. Я обалдел. Карден взял меня под руку, завел в свой офис, показал, что делается там.

Когда мне исполнилось 70 лет, он принимал меня у себя вместе с театром, организовал показ коллекции, ужин у себя в Maxim's устроил, мы там танцевали до двух ночи. Всех поселил в своей гостинице, больше двадцати человек. Фантастика!

– С Боэном больше не встречались?

– Он приезжал в Москву. Помню, встретил его на Красной площади, дело было зимой. В роскошном пальто и в крошечной трикотажной шапочке. А я в белой папахе – мне ее подарили в Средней Азии. Говорю: «Мне жалко вашу голову, замерзнете». И дарю папаху. Потом, в начале 90-х, мы встречались в Париже. Боэн принимал меня вместе с директором L'Oreale и одной русской княгиней. Я показывал фотографии своих работ, сделанных в Америке. Мне было очень приятно, когда директор L'Oreale сказала, что я объял в своих работах все эпохи, начиная с Джотто и до нашего времени. Для меня эта оценка остается высочайшей.

Под подозрением / Общество и наука / Здоровье

Под подозрением

/  Общество и наука /  Здоровье

Может ли обычный дезодорант спровоцировать смертельный недуг?

Кажется, ученым удалось отыскать еще одну причину онкозаболеваний. На этот раз роль убийцы предназначена скромному классу безобидных консервантов – парабенов. Во всяком случае их считали безобидными до тех пор, пока за дело не взялась исследователь гормональных механизмов рака Филиппа Дарбре из Школы биологических наук университета Ридинга в Великобритании.

В мартовском номере британского Journal of Applied Toxicology вышла ее статья об уникальном эксперименте. Филиппа Дарбре обработала в общей сложности 160 образцов тканей, взятых в 2005—2008 годах при мастэктомии у женщин со злокачественными опухолями молочной железы. Выводы исследовательницы можно назвать сенсационными. Она обнаружила, что в 99 процентах образцов наблюдались парабены – сложные эфиры парагидроксибензойной кислоты. Этот класс химических веществ широко используется в косметической и фармацевтической промышленности. Они есть в шампунях, мазях, спреях, зубной пасте и даже используются в качестве пищевых добавок. Самое важное то, что в опухолях была обнаружена именно эфирная форма парабенов. По мнению Филиппы Дарбре, это означает что когда-то они были в составе чего-то наносившегося на кожу, например, дезодорантов. Она считает, что так можно объяснить и расположение обследованных ею опухолей – 60 процентов из них обнаружены в верхнем внешнем квадранте, ближайшем к подмышкам. Филиппа Дарбре еще раз попыталась прояснить вопрос, по поводу которого специалисты спорят в течение десятилетий: могут ли парабены быть причиной рака молочной железы? Скромные консерванты попали под подозрение из-за одного существенного качества. Их действие в человеческом организме немного похоже на работу эстрогенов, про которые известно, что их избыточная продукция ведет к раку. Исследователи с 1998 года пытаются установить, так это или нет. Эксперименты на животных показали, что в их организме парабены действительно имитируют деятельность эстрогенов, но только очень слабую. Некоторые парабены были обнаружены и в растениях, например в голубике. Однако удалось доказать, что при приеме с пищей они метаболизируются и теряют эфирную структуру – их деятельность как имитаторов эстрогена становится еще слабее. Получается, что основную опасность представляют те эстрогены, которые попадают в организм в эфирной форме, в составе спреев и мазей.

Нынешнее исследование британских ученых должно было поставить точку в этом вопросе и доказать прямую связь между раком и консервантами. Однако вопросы остались, и прежде всего у самих ученых. Для чистоты эксперимента Филиппа Дарбре решила отыскать женщин, страдающих раком молочной железы, но при этом таких, кто никогда не пользовался спреями-дезодорантами. Возможно, она рассчитывала, что у этих пациенток парабенов не обнаружат. Но не тут-то было. В опухолях нашли знакомые нам консерванты. Как это объяснить? Ученые считают, что нужно искать другой источник, из которого эти вещества попадают в организм. «Тот факт, что парабены присутствуют в подавляющем большинстве образцов тканей из опухолей, заслуживает внимания и дальнейшего изучения», – говорит Дарбре.

Пока эксперты не сочли аргументы исследовательницы достаточно убедительными. Например, опытные маммологи способны в пух и прах разнести ее доводы относительно доказательства злостной роли парабенов: мол, опухоли чаще встречаются в той части молочной железы, которая ближе к подмышке и вроде бы должна подвергаться действию дезодорантов. В самом деле, парабены в качестве консервантов стали активно использоваться в парфюмерно-косметической промышленности в 70-е годы прошлого века. «Но ведь большинство опухолей находили на этом участке и 40, и 50 лет назад, когда о роликовых дезодорантах и спреях никто и не слыхал! – восклицает президент Российской ассоциации маммологов Надежда Рожкова. – Причина подобной локализации опухолей совсем в другом. Ткань молочной железы в этом сегменте медленнее всего подвергается жировой инволюции, сохраняется дольше. А там, где больше ткани, больше общее количество клеток. Соответственно, чаще происходят мутации и чаще можно найти опухоли. Это простая статистика».

То, что парабены нашли в опухолях, по мнению экспертов, тоже еще ни о чем не говорит. «Этот факт сам по себе совсем не означает, что именно они являются причиной перерождения клеток, – говорит директор НИИ канцерогенеза ГУ РОНЦ им. Н. Н. Блохина Борис Копнин. – Давно известно, что злокачественные новообразования обладают способностью накапливать определенные вещества. Классический пример – глюкоза. Опухоли называют ловушками глюкозы, есть даже методы радионуклидной диагностики – в организм пациента вводится радиофармацевтический препарат на основе глюкозы, который постепенно скапливается в новообразованиях. Но ведь никому даже в голову не придет всерьез рассматривать наличие глюкозы в организме в качестве фактора, провоцирующего рак!»

А вот то, что парабены по своей химической структуре напоминают эстрогены и, значит, могут действовать похожим образом в организме женщины, наоборот, заставляет ученых внимательнее присмотреться к выводам Филиппы Дарбре. «Влияние эстрогенов на развитие рака молочной железы хорошо известно, – говорит Борис Копнин. – Известно также, что некоторые другие вещества, такие как распространенный ранее инсектицид ДДТ, были внесены в список потенциальных канцерогенов именно на основании их эстрогенной активности». Получается, тут Филиппа Дарбре права: исследования нужно продолжать.

Впрочем, пока ученые спорят, производители косметики и парфюмерии уже сделали свои выводы. В конце концов, какая для них разница – вызывают парабены рак или не вызывают, если из-за постоянного шума в прессе по этому поводу средства, которые их содержат, хуже продаются. В последнее время яркий ярлык paraben free можно встретить то тут, то там на этикетках кремов и дезодорантов. «Чаще всего это просто маркетинговый прием, – говорит председатель правления Российской парфюмерно-косметической ассоциации кандидат биологических наук Татьяна Пучкова. – Судите сами: дезодорант уже содержит вещества, подавляющие рост бактерий или грибов, поэтому консервантов в нем может и не быть. Естественно, в таком случае нет и парабенов. Что же касается кремовой продукции, то тут без консервантов не обойтись. Сейчас использование парабенов не запрещено, но ситуация постоянно контролируется учеными-токсикологами. Стоит отметить, что для каждого из консервантов, известных под общим названием «парабены», в косметической индустрии существуют строго определенные пределы концентрации. Причем для разных категорий изделий они различны. Для детской косметики, например, пределы концентрации строже, чем для обычной. В 2011 году Европейская ассоциация парфюмерии и косметики на основании специальных исследований выпустила несколько документов по уточнению разрешенных концентраций парабенов. Однако только сам производитель решает, использовать в качестве консерванта парабен или какое-то другое вещество. Которое, кстати, на поверку может оказаться еще менее безвредным. Конечно, лучше всего было бы найти какую-нибудь альтернативу искусственным консервантам. Однако и тут потребителя могут подстерегать ловушки. Одно время вовсю рекламировался экстракт семян грейпфрута, который продвигали как натуральный консервант, однако позже выяснилось, что он содержит смесь бензетония хлорида, метилпарабена и триклозана...

Какие же выводы из всего этого должна сделать женщина, отправляющаяся в магазин за свежей порцией «товара красоты»? Во-первых, мир не перевернулся. Стирать подошвы, бродя по магазинам в поисках магического ярлычка paraben free, явно не стоит. Неизвестно еще, на что наткнешься. Да и могущественное американское ведомство Food and Drug Administration, посвятившее парабенам целую страницу на своем сайте, отмечает: в любом случае есть сомнения, что они вообще когда-нибудь будут признаны канцерогенами. Ведь они совсем не такие активные, как настоящие эстрогены. Бутилпарабен, например, действует на организм до 100 тысяч раз менее интенсивно, чем натуральный эстрадиол. Исследователи делают вывод: в тех количествах, в которых их используют в составе крема, парабены не увеличивают риск развития рака молочной железы. Хотя...

Все дело в количестве, не так ли? Даже привычные ко всему косметологи зачастую пугаются при виде килограммов разнообразных средств, которые буквально выливают на себя отдельные представительницы слабого пола, вознамерившиеся умереть без единой морщинки. Таким Филиппа Дарбре советует немного ограничить себя и дождаться окончательных результатов исследований.

Назад к карточке книги "Итоги № 10 (2012)"