Текст книги "Итоги № 10 (2012)"

Не дай бог! / Политика и экономика / В России

Не дай бог!

/  Политика и экономика /  В России

Нынешние события сравнивают с февралем 1917 года. Снизится ли накал политических страстей после 4 марта? Или, наоборот, пожар гражданского противостояния заполыхает с новой силой? Завершится ли февраль октябрем, как 95 лет назад? Исчерпаны ли возможности для компромисса у власти и «рассерженных»? Кому отвечать на такие вопросы, как не властителям дум? На страницах «Итогов», почти как на баррикадах, сошлись два творца: Александр Проханов и Михаил Веллер.

С одной стороны

Александр Проханов: «Сейчас еще не февраль 17-го. Но все движется именно к нему»

Александр Андреевич, будет расти противостояние в обществе?

– Скорее последует сильный афронт власти. Все формы недовольства получили канал, через который готовы выплеснуться. Эта «канализация» – на Болотной, на проспекте Сахарова, в ходе шествий – приобрела форму «оранжевой революции» по классической схеме. Но есть в обществе и другие группы, которые боятся «оранжевой революции», они не хотят утратить государственность. Как это было в феврале 1917 года, когда Россия, потеряв монархию, лишилась и государства. Как было и в августе 1991-го. Кстати, обе группы не антагонистические силы, а два разных канала проявления одной драмы.

– Так это и есть гражданское противостояние, когда одна часть общества за власть, другая – против…

– Одна часть общества терпеть не может власть настолько, что ради ее ухода готова «срезать» и государство. Другая – страшится потерять страну, хотя Владимира Путина тоже может не любить. Драма этих людей (я к ним принадлежу) в том, что, противодействуя оранжистам, они косвенно поддерживают власть, которая их может не устраивать.

– То есть Россия не может существовать без Владимира Путина?

– Могла ли власть существовать без Николая II? Могла, но полгода, а потом революция, Гражданская война и потеря миллионов людей. Власть могла существовать без коммунистов? Конечно! Их скинули, а страна потеряла республики СССР, 30 миллионов русских остались за ее пределами. Все это – следствия потери власти коммунистами. Об этом писал Александр Зиновьев: «Метили в коммунизм, попали в Россию».

– Революция не пройдет?

– Революция уже идет! По классическим оранжевым лекалам – оттенки не важны. Она прошла фазу недовольства в момент выборов, доказательств народу фальсификации выборов, чтобы он почувствовал себя обобранным, потом людей вывели на улицы, теперь на очереди столкновения, кровь, жертвы, демонизация власти и атака на нее со стороны мировых СМИ.

– Как избежать конфронтационного варианта развития событий?

– Есть несколько технологий. Первая, которую пока не удалось реализовать: все стороны – власть, несистемная и системная оппозиция – договариваются о том, что выборы будут считаться легитимными при соблюдении определенных условий. Ведь спусковой крючок «оранжевой революции» – заявление о нелегитимности выборов.

Второй вариант: в ответ на оранжистский взрыв, когда они на улицы выводят 20 тысяч человек, как это было недавно на Садовом кольце, антиоранжисты выводят 50 тысяч. Этот массив людей говорит оппонентам, что народ не клюнет на оранжевый манок, а такой сигнал оранжистов всегда деморализует и дезориентирует.

Третий вариант, который может последовать сразу после 4 марта, – конкретные шаги и действия власти по прекращению этого мерзкого застоя. Власть должна запустить развитие, причем чтобы обещанное повышение тарифов и увеличение налогов не производились. Пусть изыскивают ресурсы. Это же обещал и Путин!

– И все же: противоборствующие стороны смогут остановиться?

– На переговорах обе стороны лукавят – завышенные обещания, обманы, попытка дискредитации. Но важно, что переговоры начались, потому что до недавнего времени площади были неструктурированной толпой, а сейчас есть Лига избирателей, круглые столы…

– Но у оппозиции нет харизматичного лидера. Какая тут революция!

– Я был в Египте и беседовал с представителями «Братьев-мусульман». У них тоже не было лидера, только тысячи недовольных, но этого хватило.

У «болота» есть локальные лидеры и групповой лидер – трибуна митинга. Как только ситуация накалится, внутри этой группы кто-то станет вожаком. И не забывайте: у революции есть спонсоры – политические, финансовые или информационные.

– Но протестующие не раз говорили о том, что они против революций…

– Люди на площадях Москвы в августе 1991-го тоже не хотели революции и не лезли в политику. Мальчики, которые оказались под танковыми гусеницами, убежден, не думали, что могут погибнуть, и ходили с гвоздиками в петлице. Ксения Собчак разве хочет революции? Но когда 30-тысячная толпа начинает двигаться в хорошем темпе по улицам Москвы, а на ее пути возникает ОМОН, она его атакует.

– Но и власть организует митинги, шествия. Тоже, получается, раскачивает лодку?

– Власть должна себя защищать. Хотя самой эффективной защитой была бы немедленная трансформация власти. А вместо этого – одни политтехнологии.

– Те люди, что ходят на Болотную, они провоцируют власть?

– Они ничего не делают, чтобы развязать гражданскую войну! Это самые мирные люди, святые. Разве что говорят, что выборы 4 декабря были фальшивые или «ни одного голоса Путину!». И загодя заявляют, что выборы 4 марта тоже фальшивые, хотя они тогда еще не состоялись. Потом обещают созвать учредительное собрание и поменять Конституцию – превратить Россию из президентской в парламентскую республику, создать временное правительство. Если бы я был Пиночетом, Сталиным или Обамой, я бы уже арестовал всех, кто призывает к перевороту.

– Ситуация как в феврале 1917 года, а можно ли избежать октября?

– Сейчас еще не февраль 17-го с полным распадом страны. Но все движется именно к нему. Или к августу 1991-го...

Светлана Сухова

С другой стороны

Михаил Веллер: «Пар стал уходить в свисток. Ближайшие года два после выборов будут спокойными»

Михаил Иосифович, будет ли нарастать раскол в обществе?

– С нашей традицией и нашим Центризбиркомом никто особо не рассчитывает на честность сверху. Если власть умная, она бы обеспечила себе выигрыш в два тура. Хотя гарантировать никто ничего не может – протестные настроения сильны: до 50 процентов тех, кто был на митингах за Путина, согласно неофициальным опросам, не были готовы за него голосовать.

– Путин – кандидат большинства?

– Раскол в умах произошел давно, да и политтехнологи доказывают, что хлеб не даром едят. Значительная часть населения убеждена: если не Путин, то кто? Никого иного им за 12 лет просто не позволили узнать. Они уверены, что его уход равносилен крушению страны, а несменяемость власти равносильна стабильности в государстве.

– Многие пеняют на политическую незрелость нынешней оппозиции...

– Умственная несостоятельность оппозиции заставляет меня скорбеть и изумляться. По логике вещей революционный порыв масс должен переходить в партийное строительство и программу действия. Это классика, изученная и описанная. Ничего этого не сделано. Я написал и опубликовал программу на сайте «Эха Москвы». Через 3 дня президент Медведев сообщил, что теперь регистрировать партии будет легче – это первый пункт из предложенных мной сорока четырех. И все. Зато начались распри между лидерами движения, мгновенно потеснили Алексея Навального, бывшего народным героем месяца два до этого. «Оп-позиция» оказалась достойна «По-зиции»: ее глупость симметрична гнусности власти.

– Может, дело в отсутствии у нас гражданского общества?

– Гражданское общество означает: люди решают свои вопросы без государства и имеют возможность указывать государству, что надо делать. Для этого не нужна зрелость, для этого нужны условия. Поэтому в августе 1991 года гражданское общество в России было, а в нулевые выяснилось, что его нет. Так что разговоры о том, что оно у нас не вызрело, – помесь глупости и лицемерия. Что же до лидеров, то без них никакое движение невозможно. Аморфная масса, самоорганизуясь, неизбежно структурируется, у нее оказывается авангард и арьергард. Отсутствие лидеров означает хаотичность толпы. Это недовольство по-русски: собрались, пошумели, на крыльцо вышел барин, рыкнул: «Ну чего?!!» – и молчание в ответ, разошлись по домам, а через два дня: «Чаво-чаво? А ничаво!»

– Если оппозиция так аморфна, то почему власть напрягается?

– Потому что если движение оформится, выдвинет лидера и займется реальными вещами – власть будет лететь далеко, быстро и только в один конец. Стало быть, нужно гасить пожар. Они и гасят – умело, отдадим власти должное.

– У вас есть ощущение, что власть провоцирует конфликт?

– Чувство меры в политике необходимо. Когда человеку объясняют, что он может лишиться должности, имущества, а возможно, и жизни, он начинает соображать. Сейчас кое-кто во власти стал здорово соображать, правда, не как сделать всем хорошо, а как усидеть на месте. Другое дело, пропагандистская машина перебарщивает: как работают с образом Путина, делали разве что с Муссолини – тот тоже ходил на жатву и на стройку, целовал детей, произносил речи…

– Власть способна меняться?

– Это прекрасная, гражданская, интеллигентская, наивная постановка вопроса. Власть думает только о том, как сохранить свое положение. С этой задачей она справляется и намерена делать это и дальше, а протесты будут гаситься. Когда крестьяне штурмовали баронские замки, им обещали хлеб, уменьшение оброка, барщины, они верили и расходились. Тогда зачинщиков вешали за ноги между зубцов замка. Сейчас изменились реалии, принцип – тот же. Глупость современных «крестьян» меня глубоко печалит.

– То есть только революция?

– 200 лет назад сигнальщик на флагманском корабле адмирала Нельсона «Виктори» поднял знаменитый сигнал: «Англия ждет, что каждый исполнит свой долг». Политическая зрелость народа определяется тем, насколько каждый готов исполнить свой долг – прийти на участок, проголосовать и проследить, как будут считать его голос. Политически незрелый народ полагает, что ничего не изменится, за них мыслит вождь, простите, президент, а им на шею надевают хомут, который всегда найдется, была бы шея!

– Как избежать конфронтации?

– Власть делает все, чтобы революции не было, но бояться ее – глупо и антинаучно. Противопоставление революции эволюции – удел мещан и полуобразованцев. Эволюция и революция – две стороны одного процесса, одного без другого не бывает. В России с бархатными революциями напряженка, так что кто увертывается от такой – получает наждачную.

– Итак, согласие невозможно?

– Есть два способа решения конфликта: навязывание своей воли или компромисс. Но ни одна победа не бывает навсегда. Сегодня при компромиссе больше выигрывает власть, сохраняющая свое положение. И через несколько месяцев власть начнет отыгрывать одну позицию за другой.

– Протестные митинги продолжатся после выборов?

– Власть неплохо гасила недовольство – альтернативные митинги, раскол протестного движения, встречи с его лидерами. И через многочисленные дырочки пар стал уходить в свисток. Я думаю, что после выборов эта политика продолжится и пар выйдет, потому что люди имеют обыкновение смиряться с тем, что они не могут изменить. Ближайшие года два после выборов будут спокойными, а потом, после неизбежного ухудшения положения в стране, все может пойти вразнос.