Текст книги "Чайка − принцесса с гробом. Книга 11 (ЛП)"

Автор книги: Итиро Сакаки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Человеку нестареющему, далекому от смерти, трудно трепетно относиться к жизни.

Люди проходят путь от крайне эмоциональных детей до более спокойных и рассудительных взрослых. Если же этот путь продолжить еще на сотни, тысячи лет, разве чувства не истлеют окончательно, разве не уступят место жестокому, бесчеловечному мышлению?

– Как бы там ни было, я не хочу, чтобы командир превращался в такое. Пусть даже ради того, чтобы защитить нас.

– Зита…

Альберик изумленно окинул взглядом девушку-механика.

А затем…

– Ты ведь согласна, Виви?

– Э?.. – Зита так неожиданно повернулась к Виви, что та оцепенела. – А, ну… конечно… и вообще, я хочу, чтобы господин Жилетт оставался сам… собой… вот… Если он спасет нас ценой своей жизни, я… пусть и выживу, но никогда себе этого не прощу…

Виви покраснела и опустила взгляд.

В очередной раз ее эмоции взяли верх над рассудком. Слова, которые она произнесла, основывались на том, что она пережила после того, как встретилась с Альбериком в обличье «апостола».

Любовь к кому-то распространяется не только на действия и умения человека, но и на его характер. Лишь в кошмарах Виви могла представить, что от личности ее возлюбленного может не остаться и следа.

– Но раз так… – нахмурившись, проговорил Альберик, несколько секунд посмотрев на замолкших девушек. – Выходит, нам все же придется выживать через битву.

А для этого им не хватало сил. Безусловно, иногда принять бой можно в невыгодных условиях, но бросаться в битву без единого шанса на победу – форменное, бессмысленное самоубийство.

Но…

– Господин Жилетт? – обеспокоенно вопросила Виви, глядя на то, как крепко задумался ее командир.

И наконец…

– Хочется, конечно, верить, что и они придут к тому же выводу… – подытожил Альберик с надеждой в голосе.

***

Чтобы восстановить силы, нужны сон… и еда.

Это касается и магов, и мечников, и кого угодно.

Отряд Тору всегда носил с собой «солдатские шарики» – питательную «еду» в форме небольших шариков, – но подобное питание годится лишь в экстренных случаях. Не стоит думать, что они могут заменить полноценные трапезы. Даже диверсанту пилюля не восстановит боевой дух, не говоря уж об остальном.

К тому же солдатские шарики не избавляют от необходимости искать воду.

Таким образом…

– Вот весь улов.

Тору разложил на письменном столе еду, которую им удалось отыскать в замке.

Сушеное мясо, хлеб и вино вместо воды.

– Охохо! – подал восторженный голос пришедший в сознание Давид. – Кажется, у нас будет шикарный ужин.

– Если напьешься, твоим ранам будет только хуже, – тут же уколола его тоже оправившаяся от потери сознания Сельма. – Пригубишь и хватит.

– Жестокая ты… – опечалено протянул Давид.

Впрочем, он тоже понимал, что раненому нужно пить в меру, чтобы не навредить своему телу, поэтому в следующую секунду опустил протянутую за бутылкой руку.

– Кстати о ранах. Фредерика, – Тору повернулся к девушке возле себя. – Может, ты его раны залечишь?

– Нет. Не хочу, – сразу же ответила та.

– ...Эй, ты.

Вопрос о ранах Давида жизненно важный, ведь затем он определит, какую помощь тот сможет оказать в грядущей битве. Боец ближнего боя лишним точно не будет.

Но…

– В самом крайнем случае я согласна помочь Чайке или Акари, – продолжила девушка-драгун с недовольным видом. – Но с какой стати я должна кусать другого мужчину?

– Но ведь… – Тору не нашелся с ответом.

Практически с самой их встречи Фредерика постоянно кусала Тору, чтобы залечить его раны, поэтому он решил, что с точки зрения драгуна укусить человека – ни к чему не обязывающее действие на уровне рукопожатия.

Видимо, он ошибся.

Более того, из слов Фредерики выходило, что оно ближе к…

– Что такое, голубки ссорятся? – поинтересовался Давид с любопытством в голосе.

– Каким местом наш разговор похож на «ссору голубков»?! – нахмурившись, бросил в ответ Тору.

Однако затем Акари сложила руки на груди и размашисто кивнула.

– Так держать, брат. Тебе хватает развращенности, чтобы наслаждаться зрелищем того, как твоя любовница целует другого мужчину…

– Тору. Извращенец? – белая Чайка задумчиво склонила голову.

– Да, – Акари вновь кивнула. – Я всегда считала, что мой брат извращенец, с какой стороны ни посмотри, но настолько всесторонних увлечений не ожидала…

– Хватит пороть невнятную чушь! И вообще, при чем здесь «любовница» и «поцелуй»?

– Кстати, – все так же недовольно продолжила Фредерика, – теперь ты можешь пользоваться моей магией, Тору. Сам бы и укусил.

– Э?..

Таких слов Тору не ожидал и резко застыл на месте.

Но действительно – сейчас он мог использовать ту же магию, что и Фредерика. До сих пор он полагал, что владеет лишь магией изменения собственного тела, что способность лечить людей укусами ему не передалась, но…

– Ты хочешь сказать, я…

– Угу. Прошу, – Фредерика указала пальцем на Давида.

– Но как я должен… Ладно бы мое тело…

– Собственно заклинание возьму на себя я. Несложно, правда? Попробуешь?

– …

Копейщик сидел на полу с вытянувшимся лицом и несколько секунд недоуменно моргал, а затем...

– Т… только больно не делай, – проговорил Давид, опуская взгляд.

– Дурак! – воскликнула красная Чайка через мгновение и ударила того кулаком по затылку. – Дурачиться. Запрещаю!

– Ка-ха-ха! – усмехнулся Давид, словно давая понять, что такой удар ему нипочем. – Ну, если не хочешь, то и не заставляй себя. Меня ранило дней десять назад, внутренности в порядке. Если не буду много двигаться, раны не откроются.

– Речь ведь как раз о том, что тебе, возможно, придется много двигаться… – Тору вздохнул. – Мне ведь не обязательно кусать сами раны? Сгодится просто палец или рука?

– Верно, – ответила Фредерика.

– Не думаю, что в бою с Проклятым Императором обойдется без ранений, да и вообще еще один человек, способный исцелять раны, нам не помешает. Лучше все-таки попробовать, хотя бы ради того, чтобы я потренировался лечить других.

– ...Тогда ладно, валяй, – Давид протянул правую руку.

Какое-то время Тору смотрел на нее, затем укусил за запястье. Он не особенно понимал, что конкретно ему надо делать, но решил сначала представить рану в животе Давида так же, как представлял свою, а затем представил ее отсутствие.

И тогда…

– Оу?! – изумленно воскликнул Давид.

Рану на его боку вдруг окутало голубое свечение. Из-за одежды они не видели, что на самом деле происходит, но свет отчетливо пробивался наружу.

– Ничего себе, – проговорил Давид, поглаживая бок рукой.

Похоже, его рана благополучно залечилась.

– Впервые вижу магию наездников в деле, но да, с ней они и правда непобедимы.

– Вовсе нет, – ответил Тору, вытирая рот. – Суть магии драгунов в «превращении». Я не «исцелил» твою рану, я «стер» ее. Эта магия не помогает против распространившихся яда, болезней… и этого.

Тору указал пальцем на голову.

– Если тебе отрубят голову или просто убьют одним ударом, ты все-таки умрешь.

– ...Понятно, – Давид усмехнулся.

Акари следила за их разговором со стороны, а затем…

– Брат, – вдруг обратилась она к Тору. – Ты знаешь, я тоже ранена.

– Неужели?

Помимо того что Акари вообще редко показывает чувства, тренировки диверсантов наделили ее нешуточной устойчивостью к боли. Она и в самом деле может быть ранена, но при этом будет вести себя так, что со стороны никто ничего не заметит. Один из фундаментальных принципов битв гласит, что врага нужно бить по слабому месту, и раны входят в их число. Поэтому умение скрывать их от противника нередко относят к числу навыков настоящего бойца.

– Поэтому тебе нужно меня вылечить. Заодно потренируешься.

– Я не против… Можно? – Тору снова повернулся к Фредерике.

Та даже не стала хмуриться и кивнула немного недоуменно, словно не понимая, зачем Тору каждый раз спрашивает. Может, он все еще не до конца понимал, что с ее точки зрения хорошо, а что такое плохо, но, во всяком случае, у нее нет привычки возмущаться по мелочам.

– Куда тебя ранило хоть?

– Так, что же выбрать…

– ...Ну-ка погоди.

– На самом деле я сильно страдаю оттого, что мне попали по горлу.

– По горлу?..

– Да. Не стесняйся.

Акари запрокинула голову и уставилась в потолок, словно добавляя к своим словам «и кусай» и обнажая чистую, без единого синяка, шею.

– …

Тору прищурился и посмотрел на сводную сестру.

Затем вдруг обхватил ее, прижал к себе, чтобы она и сдвинуться не смогла, и впился зубами в шею.

– !..

Акари на удивление широко раскрыла глаза и оцепенела. Пусть она сама попросила Тору, но все равно удивилась – видимо, ожидала, что тот в ответ как всегда прикрикнет и дальше не пойдет.

А затем…

– Эх, ты… – прошептал Тору, убирая губы от ее шеи, но не выпуская из объятий. – Не могла хоть сейчас честно признаться? Тебе… ребро повредили.

Он обратил на это внимание, когда Акари обнажала шею.

– Брат… ты можешь исцелять даже там… где не видно? – почему-то с придыханием проговорила Акари. – Его ведь не сломали… Я думала, болеутоляющего хватит…

– Попали бы тебе туда еще раз, могли бы легкое проткнуть. И, если на то пошло, ребра, конечно, не видны, но как устроен скелет, я более-менее представляю. Думаю, трещины я убрал.

Тору переложил руки на плечи Акари и отпрянул от нее.

Затем вздохнул и обвел товарищей взглядом.

– Ладно, на этом мы пока… так, – Тору прищурился. – Что вы делаете?

– Образец для экспериментов.

– Ловлю!

Он обращался к белой и красной Чайкам, наставившим друг на друга гундо и змеиный клинок соответственно.

– Это не повод сражаться друг с другом! Опасно же!

– Ничего. До полусмерти.

– Справлюсь. До порога смерти.

С этими словами белая и красная Чайки сделали по полшага навстречу друг другу.

– Я же сказал, хватит!

– Как же тебя любят, диверсант, – весело отметил Давид. – Не расскажешь, в чем твой секрет?

– Дурак.

В следующее мгновение затылок Давида встретился с локтем Сельмы.

Глава 2. Ритуал вознесения

В замок пробились первые лучи рассвета.

Долгая ночь подходила к концу… но полупрозрачный барьер из материи ничуть не изменился.

– …

Тору взглянул на людей, лежавших по ту сторону врат замка.

Когда чиновники, солдаты и простые горожане поняли, что в замке Герансон что-то случилось, они устремились сюда… и теперь лежали сплошной кучей прямо за барьером. На первый взгляд они совершенно не двигались, но внимательный взор разглядел бы, что у людей немного вздымалась и опускалась грудь. По крайней мере, они не умерли.

– Сбор топлива для магии, значит…

Как рассказала белая Чайка, происходящее за пределами замка – результат того, что Проклятый Император для своего заклинания собирает энергию с огромной территории. По всей видимости, речь идет не только о Герансоне, но и обо всем Фербисте.

Магии нужны воспоминания людей.

Иначе – их мысли.

Чаще всего маги пользовались для своих нужд воспоминаниями, впитавшимися в останки разумных созданий – фейл и людей, но память также можно насильно извлекать из живых людей.

Даже краткие, буквально мимолетные воспоминания могут соединиться в качественное топливо, если собирать их у сотен, тысяч, дюжин тысяч людей. Если извлечь из жителей всего континента воспоминания длиной в половину дня, с их помощью можно сотворить настоящее чудо.

Но...

– Что за заклинание понадобилось тому, кто убил бога?..

Если верить Проклятому Императору, в тот раз он применил заклинание, нанесшее прямой удар по богу, обитавшему на «ином слое реальности», другими словами, поразившее что-то за пределами мира.

А сейчас он использовал гораздо больше топлива, чем тогда.

Безусловно, он мог затратить много времени на одну только точную подстройку… но в таком случае люди за барьером уже наверняка пробудились бы. А раз нет, значит, магия продолжает высасывать их сознание.

Ради чего? Ради захвата мира?

Но Проклятый Император сам говорил о том, что добьется этого с помощью трех королей-марионеток. Несомненно, ему могут понадобиться заклинания для превращения королей в марионеток, но по крайней мере с Сином он уже «закончил».

Значит, речь все-таки идет о каком-то другом заклинании, использующим неимоверно много топлива.

– Тору!

Он обернулся на голос и увидел белую Чайку.

И вместе с ней – всех остальных: Акари, Фредерику, красную Чайку, Давида и Сельму.

Кстати, Давид и Сельма тоже отыскали свое оружие. Они самостоятельно отправились на поиски после ужина. Оказалось, что и князь Хартген, и Проклятый Император относились к конфискованным трофеям достаточно небрежно и попросту свалили их в одном месте. Возможно, оружие слабаков их не интересовало.

Затем…

– Видимо, это за нами… – Тору прищурился и посмотрел за Чайку и остальных.

В полумраке замка почти незаметно стояли несколько фигур.

Серые плащи выдавали диверсантов Субару. Похоже, некоторые из них все же выжили. А может, все гораздо мрачнее – может, они, подобно недавно встреченным Чайкам, на деле лишь живые трупы, управляемые материей.

– Идем, – обратился Тору к спутникам, проверил висящие на поясе комбоклинки и зашагал вперед.

***

Проклятый Император Артур Газ все так же восседал в тронном зале.

На том же троне, в той же позе. Возможно, он не двигался с той самой секунды, когда отряд Тору покинул зал.

Но…

– …

Тору прищурился и вгляделся в фигуру мужчины, пытавшегося завладеть миром.

Что-то в облике Артура Газа смутило его.

И поза, и выражение лица императора остались теми же.

Но Тору чувствовал, будто что-то изменилось.

Только что?

«Усталость? Нет…»

Тору ни за что не смог бы внятно объяснить, на основе чего сделал такой вывод, но Проклятый Император показался ему сильно уставшим. Ему мерещилось, что Артур Газ помрачнел всем телом.

Разумеется, если он действительно потратил всю ночь на настройку заклинания, его усталость нисколько не удивляла. И в то же время неожиданным казалось уже то, что о Проклятом Императоре можно рассуждать с точки зрения здравого смысла.

Или, быть может, дело просто в том, что заклинание Проклятого Императора могло вымотать даже чудовище в его лице.

По бокам от Артура Газа стояли Син и Нива.

Нива все еще находилась в человеческой форме, но стояла совершенно неподвижно, с закрытыми глазами, словно полностью войдя в роль гундо.

Син, в свою очередь…

– …

Окинул взглядом вошедший в тронный зал отряд Тору и кратко кивнул.

«Наконец-то все в сборе», – будто бы сказал он.

И действительно, в зале собрались и семерка Тору, и шестерка Альберика. Вероятно, помимо них в уголках зала скрывались диверсанты Субару, но их Тору сосчитать не мог.

– Итак, Тору Акюра и Альберик Жилетт, – Артур Газ вскинул руку, не вставая с трона, и указал на тех, к кому обращался. – Подойдите же. Я наделю вас силой королей.

По всей видимости, Проклятый Император нисколько не сомневался в том, что они примут его предложение.

Тору даже пришла в голову мысль отыграть согласие, подойти поближе и нанести удар исподтишка, но вряд ли столь дешевый номер сработал бы в присутствии Сина.

Поэтому…

– ...Не говори ерунды, – дерзко бросил Тору и улыбнулся, оскалив зубы.

Разозлить и раззадорить противника – один из самых основных способов выудить из него информацию. Именно поэтому Тору постарался высказаться как можно оскорбительнее, хоть и не знал, сработает ли такая уловка с Проклятым Императором.

– Когда это я говорил, что соглашусь на твое предложение?

– …

Артур Газ угрюмо взглянул на Тору, но отвечать не стал и просто перевел взгляд на Альберика.

– А ты?

– Я… – Тот скосил глаза на Тору, а затем уверенно продолжил: – Все-таки не могу принять ваше предложение.

Судя по тому, что никто из спутников Альберика не удивился, они, видимо, тоже успели все тщательно обсудить. И, вероятно, пришли к тому же выводу, что и отряд Тору.

Поскольку они не согласились покориться, им оставалось сражаться за свою жизнь.

Своими словами Тору и Альберик по сути объявили войну.

Но…

– Хм… – Артур Газ, кажется, совершенно не оскорбился. – Решить все здесь и сейчас было бы не так хлопотно, но…

Затем он повернулся к стоявшему подле него Сину.

– Итак, Син Акюра, я поручаю выбор оставшихся двух тебе. Ты волен выбрать любого, в том числе Субару, но и обывателя наделить королевской властью должно быть интересно.

– Как прикажете, – Син почтительно кивнул.

– …

А отряды Тору и Альберика схватились за оружие.

Конечно, они не договаривались друг с другом, но если и отряд Альберика отказался от предложения императора, они волей-неволей превращались в союзников. Сложно сказать, сколько они смогут выстоять в бою против диверсантов Субару и самого Артура Газа, но Тору предполагал, что хотя бы 13 человек смогут чего-то добиться в условиях смертельной опасности.

Однако…

– О, вам… – Артур слегка улыбнулся при виде готовых к бою Тору и Альберика. – не обязательно спешить. Еще немного, и мое тело разрушится само собой.

– Э?..

Тору не понял, о чем говорил Артур, но ощутил, как обе Чайки за его спиной вздрогнули. Затем, наверное, переглянулись, но Тору не сводил глаз с Артура и Сина. Отвлечь противника словами – уловка, на которую способен каждый.

Но…

– Я уже… – продолжил было Артур, но вдруг зашелся кашлем.

И перед ним тут же разлилась красная лужа.

Тору не сразу понял, что смотрит на кровь Артура. Великого и ужасного Проклятого Императора никто не ранил, и едва ли кто-то предполагал, что тот вдруг начнет кашлять кровью.

– ...дошел до такого.

– Невозможно. Как? – спросил Альберик.

Артур вновь посмотрел на них и вытер рот.

– Тело Империона изначально имеет предельные для человека характеристики. Ему доступны наивысшие умения, которые только может достичь создание, обладающее формой и структурой человека. И тем не менее, я проиграл, – говорил Проклятый Император, запачкавший свою грудь красным. – Наивысшие умения есть предельные, а переход через предел есть нарушение равновесия.

– …

Тору понял, о чем речь.

Одна из тайных техник диверсантов Акюра называется «Железнокровие». Она тоже позволяет выйти за пределы возможностей тела, но при этом нарушить равновесие. Работающая сверх нормы плоть быстро изнашивается и начинает разрушаться. Похоже, это же применимо и к Артуру Газу.

– В этот раз мне понадобилась сила выше предельной, чтобы одолеть новых «героев», вернее, теперь уже «апостолов», которых подослал бы Ги, а также убить его самого. Это значит, что я просил от тела невозможного. Потому оно уже разрушается.

– …

Его слушатели обомлели.

Мало того что Артур Газ выставил почти немыслимые условия для своего возрождения, он с самого начала наделил себя продолжительностью жизни в пару суток.

– Да, он говорил об этом… – пробормотал Матеус из отряда Жилетта. – Что ради победы над Ги…

– Но ты не ответил на мой вопрос. Почему, Проклятый Император? – хлестко вопросил Альберик.

Он либо видел в Проклятом Императоре лишь врага, которого нужно одолеть, либо просто перестал рассматривать Артура Газа как собеседника, в разговоре с которым нужно соблюдать учтивость. Во всяком случае, Альберик уже не обращался на «вы» к императору, человеку куда более важному по сравнению с рыцарем.

– Разве ты не собирался приступить к захвату мира?

– Конечно же, я приступлю, – Артур уверенно кивнул.

Он не улыбнулся и ответил совершенно серьезно.

– Я займу опустевший трон бога.

– ?!

Тору не поверил своим ушам.

Бога? Того самого «бестелесного создания», которого Проклятый Импертор якобы уничтожил?

Но…

– Заклинание, что создалось вокруг Лады Нивы… – продолжил Артур Газ, указывая на сложные голубые линии магических диаграмм, распространившихся по объектам, наполнивших как тронный зал, так и весь замок Герансон.

Даже сейчас все они мерно пульсировали.

Человек внимательный и обладающий хорошей памятью без труда заметил бы, что линии диаграмм изменились за ночь. Другими словами, все это время заклинание создавалось, настраивалось и готовилось к запуску.

– «Вознесет» меня. Я стану следующим богом.

– !.. Но это…

– В границах возможного, – хладнокровно отозвался Артур Газ, не гордясь собой и не насмехаясь над заурядностью гостей. – Люди способны поедать животных и переваривать их потому, что и те, и другие – живые создания, пусть и не похожие друг на друга. Поэтому люди поедают плоть зверей и превращают ее в свою кровь. Бог, поедающий сознание людей, и рожденные быть его скотом люди тоже схожи друг с другом, несмотря на разницу в размерах и строении.

Артур Газ говорил совершенно спокойно и словно пытался полностью перекрыть своими словами высказывания Альберика.

– Все, что я делал, шло к тому, чтобы узурпировать трон бога.

– Неужели ты…

– Да, включая мою смерть.

Он словно рассказывал о ком-то другом.

Этот мужчина рассматривал жизнь иначе, нежели Тору и все остальные. Не как драгоценное, незаменимое сокровище, а как инструмент, который можно легко подобрать, а затем вновь отпустить.

Потому ли, что его создали идеальным правителем?

Потому ли, что за тысячу с лишним лет он утратил человеческие чувства?

Или потому, что…

– Последние триста с лишним лет я действовал, ведомый лишь этой мыслью. Я захватил руины Шамони – те самые каналы, по которым бог получал пропитание. Я разработал заклинание, способное достичь его. Я строил гипотезы относительно сущности бога, собирал доказательства догадок и искал способ занять его место.

Все тем же равнодушным тоном Артур Газ рассказывал вещи, выходящие за пределы человеческого понимания.

Даже если человек узнал бы о существовании бога, ему бы и в голову не пришло уничтожить создание, находящееся где-то по ту сторону небес. А если бы и пришло – он никогда бы не придумал способ претворить задуманное в жизнь.

Но этот мужчина смог.

Сотни лет он копил знания и совершал один ход за другим.

Конечно, он смог так поступить благодаря бессмертию и аномальному интеллекту, но…

– Я – Империон, что означает «правящий». Меня породили, чтобы я правил. Естественно, что я буду стремиться к правлению в его окончательной форме.

– Бред… – послышался тихий шепот наемника Николая, стоявшего позади Альберика.

Даже если Артур Газ и говорил правду, в его логике присутствовало явное противоречие.

Он настаивал на том, что стремился к абсолютной власти, поскольку его создали быть правителем… и тем самым признавал существование того, кто создал его. Он признавал, что смысл его существованию придал кто-то другой. Иными словами – что свой смысл жизни он обнаружил не сам.

Однако затем он убил своего создателя, причем сделал это по той причине, что хотел занять его должность. Бесполезно спорить о том, что было раньше – курица или яйцо, бог или человек. Все эти рассуждения – мелочные, никчемные доводы, пытающиеся безусловно оправдать собственное существование.

Тем не менее…

– Пожалуй, я и правда неудавшийся Империон, – ответил Артур Газ, в очередной раз не разгневавшись. – Но я не буду стыдиться или сожалеть. Можно сказать, я стал самостоятельным лишь в ту самую секунду, когда отказался от жизни Империона-инструмента.

– …

Тору коротко хмыкнул.

Проклятый Император, пользовавшийся Чайками как инструментами, сам оказался инструментом бога… но затем, подобно Тору, решил отказаться от такого существования.

Наверное, сложись все немного по-другому, Тору порадовался бы за их собеседника.

Однако цель, к которой в конце концов пришел Артур Газ, состояла в том, чтобы завладеть всем миром подобно тому, как когда-то владели им. Он стремился превратить в инструменты всех остальных.

Неужели он, проклявший существование инструмента и отказавшийся быть им, не сомневался в своем стремлении подчинить других? Неужели он не понимает печали и ярости тех, кто однажды стал инструментом, но потом оказался бесполезен?

Может, он двигается к цели, полностью отдавая отчет своим действиям?

Может, считает, что не быть инструментом достаточно лишь ему?

Может, ему кажется, что он лишь тогда перестанет быть чьим-то инструментом, когда сам начнет пользоваться другими? Или же он таким образом собирается отомстить за то, что использовали его самого?..

– Итак, Син Акюра. Остальное я оставляю на тебя, – с этими словами Артур Газ протянул правую руку, взялся за Ниву и притянул ее к себе. – Лада Нива. Активируй последнее заклинание: «Небесный правитель».

– ...Так точно, – ответила Нива, открывая глаза.

И тогда…

!..

Раздался грохот, похожий на звук взрыва.

Весь тронный зал… весь замок содрогнулся.

Воздух загудел и закружился. Созданные из материи объекты начали изменять свою форму, соединяясь друг с другом в единый круг… нет, в единую спираль.

Каждый ее виток уходил все выше и выше.

Словно винтовая лестница.

– !..

Тору и все остальные ошарашенно посмотрели вверх.

Грохот раздался потому, что крышу над тронным залом… над всем замком смело в мгновение ока.

Над головами появилось серое небо, все еще окрашенное лучами рассвета.

А также…

– Не может быть… – раздался чей-то голос.

Оказалось, это действительно винтовая лестница.

Она плавно описывала витки и больше не возвращалась к земле.

Голубая светящаяся лестница тянулась в самое небо, на котором все еще поблескивали звезды. Даже Тору не мог оценить ее высоту, настолько далеко она уходила.

Но…

– Что же, пора отправиться в путь, который превратит меня в бога.

Артур Газ неспешно поднялся и уверенно ступил на голубые полупрозрачные ступени.

Первый шаг. Второй. Третий.

Он медленно переставлял ноги, оставляя следы из капель крови. Его тело уже начало разрушаться.

Но при этом он однозначно продолжал использовать какую-то магию.

От ступеней винтовой лестницы поднимались линии магических контуров и обволакивали тело Артура Газа. Тот шел вперед, не обращая внимания. Старые линии расплетались, на их место приходили новые. И каждый раз они оставляли свой отпечаток. Они переносили узоры на лицо, руки, ноги, туловище императора, и рисунки эти быстро меркли.

Диаграммы словно впитывались в тело императора, сливались с ним.

Артур Газ сказал, что эта дорога «превратит его в бога».

Выходит, он собирался отбросить разрушающееся тело и вместо него принять форму другого создания, что существует в форме магических диаграмм? Быть может, этому мужчине, прожившему несколько тысяч лет и воскресшему после смерти, тело казалось лишь одеждой, от которого нужно просто избавиться, если оно начинает мешать.

– Так значит… в конце концов ничего не изменится? – пробормотал Тору.

Сменится существо на престоле, но ничего не поменяется.

Люди так и продолжат рождаться и умирать без смысла: лишь ради того, чтобы утолять скуку бога гневом, смехом и слезами. Кто-то другой решит все за них и даже не попытается убедить людей в том, что они должны так поступать, потому что их для того создали. Никто не поведает людям, что все их отчаянное существование, все их эмоции – лишь леденцы для бога.

Рождение. Смерть. Борьба в промежутке между ними, попытки оставить после себя хоть что-то.

Все они…

– Стой!.. – воскликнул Альберик и шагнул вперед.

Но…

– Не мешайте моему господину, – Син встал между ним и винтовой лестницей.

Рядом с ним тут же возникли диверсанты Субару, да так слаженно, будто все превратились в единый организм.

Видимо, они собирались защищать возносящегося Артура Газа любой ценой.

– Син… Син Акюра, – сказал Тору, поравнявшись с Альбериком. – Ты великолепный диверсант. Возможно, даже идеальный.

– Хм?.. – Син прищурился, словно впервые заметив Тору.

Он будто пытался показать, что теперь, став Империоном и превзойдя обычных людей, он мог позволить себе не замечать бестолкового коллегу-диверсанта, у которого даже хозяина нет.

– Каждый диверсант – инструмент. У них нет собственных мыслей, нет собственных желаний, их они замещают мыслями и желаниями тех людей, что называют хозяевами. Вот только… превращение в истинного диверсанта означает то, что ты уже не можешь стать кем-то другим. Жизнь диверсанта – проклятие, которое ты накладываешь на себя сам.

– … – Син молча сверлил Тору взглядом.

Совсем недавно Тору не смог бы вынести тяжести этого взгляда.

Но теперь…

– Я – Тору Акюра. Диверсант, наездник на драгуне, слуга Чайки – все это лишь части того, кто я есть. Я это я.

– Разговаривать ты научился неплохо, – Син слегка ухмыльнулся. – Но слова, не подкрепленные силой, не лучше бреда. Сначала победи, потом говори.

– Берегись… – прошептала Фредерика, вдруг приблизившаяся к Тору со спины в облике леди-рыцаря.

– Я понимаю, – тихо отозвался тот.

А в следующее мгновение…

– Ша-а! – резко выдохнул Син.

И сам он, и стоявшие по бокам диверсанты Субару устремились вперед.

***

Альберик шагнул вперед, извлекая меч из ножен.

Принято говорить, что только глупейший командир встает на передовую сам.

Но Альберик поступал так каждый раз.

Помимо того что разношерстость отряда Жилетта мешала им использовать обычные стратегии, Альберик размышлял в первую очередь как рыцарь-мечник, который с самого начала боя устремляется вперед навстречу врагам. Тактику в общих чертах они обсуждали до начала битвы, далее командир чувствовал происходящее, стоя на передовой, и уточнял стратегию по ходу дела.

Построение их отряда постоянно подстраивалось под ситуацию, зависело от местности и количества врагов, однако подчиненные рыцаря обсуждали возможные варианты расстановок еще до битвы, поэтому возиться с каждым из них после начала боя не приходилось.

Чаще всего их отряд выстраивался клином: на передовой стоял Альберик, позади Николай и Леонардо, еще дальше оказывали магическую поддержку Матеус и Зита, которых защищала находившаяся поблизости Виви.

Сейчас их цель – Артур Газ, взбирающийся по винтовой лестнице.

Он не должен дойти до ее конца.

Так решил Альберик.

Но…

– !..

Через мгновение перед ним вдруг возникло лицо Сина Акюры.

Обычно рыцари неслись к цели напролом, ни на что не отвлекаясь. Если что-то преграждало им путь, они, как правило, пробивались силой.

– Кх?!

Но Альберик оказался перед Сином, который приближался с немыслимой скоростью, и не успел отреагировать. Рыцарь напоролся на контратаку противника, и его порыв обратился против него самого.

Когда Син приблизился на расстояние удара мечом, он метнул несколько ножей.

Сбить их мечом можно, лишь прервав атаку.

Альберик мгновенно отвел его назад и защитился от броска.

Но в следующее мгновение комбоклинок Сина попытался грубо воспользоваться уязвимостью рыцаря, что появилась из-за сбившейся стойки.

Альберик успел остановить атаку рукоятью меча, но…

– У?!

Сила рубящего удара невольно отбросила его правую руку.

Будь у Альберика обе руки, он наверняка выстоял бы, но сражаться приходилось одной. Рубящий удар, усиленный сложившимися импусльсами, выбил рыцаря из равновесия и едва не сломал ему кость.

– … – Син не стал хвалиться тем, что провел успешную атаку.

Он лишь закрутился на месте, направляя метательный нож в левой руке в лицо Альберика…

– ?!

Однако в последний момент мелькнула чья-то рука и остановила удар ладонью.

Метательный нож прошел сквозь ее центр, но та не дрогнула и даже наоборот – крепко схватила руку Сина, словно на это и рассчитывала.