Текст книги "Женщины души моей (ЛП)"
Автор книги: Исабель Альенде
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)
Так мы вели себя несколько месяцев, пока однажды встречи по выходным после шести часов в самолёте не стали для нас слишком тяжёлыми. Тогда Роджер продал свой дом, забитый мебелью, предметами и сувенирами, отдал всё, что в нём было, и переехал в Калифорнию с двумя велосипедами и некоторой одеждой, которую я быстро заменила, потому что она вышла из моды. «Я остался ни с чем. Если это не сработает, мне придётся спать под мостом», – обеспокоенно предупредил он меня.
В течение года и семи месяцев мы испытывали себя, живя в моём кукольном домике с двумя собаками-самками. Мы оба пошли на уступки: я – его беспорядку, а он – моему властному духу, чрезмерной пунктуальности и моей одержимости писательством, не оставлявшим много времени для других вещей. Мы научились деликатному танцу хорошо подготовленных пар, который позволяет двигаться по дорожке, не наступая на ноги. По прошествии этого срока, убедившись в том, что сможем вынести друг друга, мы поженились, потому что он был довольно традиционным человеком, и его беспокоила идея жить в грехе.
Это была очень интимная свадьба, только в кругу наших детей и внуков. Все в восторге от нашего союза, поскольку это значит, что им не нужно будет заботиться о нас сейчас. Мы будем заботиться друг о друге, пока сможем.
Моя мать тоже была довольна. За несколько дней до смерти она попросила меня выйти замуж за Роджера, чтобы, как она сказала, я не была старой и одинокой. Я объяснила ей, что не чувствую себя старой и одинокой. «Если в Калифорнии меня ждёт идеальный любовник, зачем мне неидеальный муж?» – возразила я. «Любовники не вечные, а муж – надёжная партия», – таков был её ответ.
Мне немного стыдно в этом признаться, но я зависима от своего возлюбленного во многих вопросах, которые раньше мне ничего не стоили, таких, как, например, заправка машины бензином или замена лампочек. Роджер родился в Бронксе, в семье поляков, у него сильные крестьянские руки и хороший характер. Он помогает мне справляться с неудобствами этого мира, избегая ситуаций, в которых я чувствую себя глупой. Я рада, что послушалась маму и вышла за него замуж. Это превосходная надёжная партия.
Мой сын спросил Роджера, что он почувствовал, когда познакомился со мной, и тот, покраснев, ответил ему: «Я почувствовал себя подростком. А сейчас я чувствую себя маленьким мальчиком, который каждое утро просыпается, зная, что пойдёт в цирк». Всё относительно. Для меня это самое спокойное время в жизни, нет никакой мелодрамы. Роджеру, напротив, кажется, что ежедневное волнение, которое я испытываю, никогда не утихает, и нет ни минуты, чтобы немного заскучать.
Возможно, ему не хватает скуки.
А что испытала я, когда познакомилась с Роджером? Любопытство и некоторую дрожь внизу живота, которая раньше побуждала меня совершать безрассудства, а сейчас предупреждает, чтобы я двигалась медленно и осторожно, но я её игнорирую. Моя теория и практика заключается в том, что нужно сказать жизни ДА, и я увижу, как в моей жизни всё устроится.
Подводя итог: если у меня появился молодой человек, значит, есть надежда и у любой пожилой женщины, которая хочет найти себе партнёра.
Вернуться в семнадцать лет,
прожив сто лет,
это всё равно, что расшифровывать символы,
не умея этого делать.
Неожиданно снова стать
таким хрупким и недолговечным, как секунда,
снова чувствовать глубину,
как ребёнок перед Богом.
Именно это я чувствую сейчас,
в этот многообещающий миг.
Виолета Парра. Вернуться в семнадцать лет
Перевод: Вера Голубкова
Молодые люди часто спрашивают меня, каково это – любить в моём возрасте. Они, кажется, ошеломлены, что я ещё могу говорить свободно, а тем более влюбляться. Что ж, это то же самое, что влюбиться в семнадцать лет, как уверяет Виолета Парра, но с чувством безотлагательности. У нас с Роджером впереди несколько лет. Годы проходят незаметно, на цыпочках, насмехаясь, и вдруг они пугают нас в зеркале, бьют в спину. Каждая минута дорога, отчего мы не можем терять время на недопонимание, нетерпение, ревность, мелочность и на прочие глупости, которые так портят взаимоотношения. На самом деле эту формулу можно применять в любом возрасте, потому что дни всегда сочтены. Если бы я сделала это раньше, у меня не было бы двух разводов за плечами.
В книге Ребекки Солнит «Мужчины объясняют мне вещи» говорится: «Феминизм – это стремление изменить что-то очень древнее, широко распространённое и глубоко укоренившееся во многих культурах мира; это явление возможно в своём большинстве, в бесчисленных учреждениях, почти в каждом доме на планете Земля и в наших умах, где всё начинается и заканчивается. Удивительно, что так много изменилось всего за четыре или пять десятилетий. То, что всё не изменилось навсегда, окончательно и бесповоротно, не означает неудачу».
Демонтаж системы, на которой основана цивилизация, очень сложен и требует времени, но постепенно мы добиваемся успеха. Сложная и увлекательная задача придумать новый порядок; заменить его – задача более продолжительная. Мы делаем два шага вперёд и один шаг назад, спотыкаясь, падая, поднимаясь, допуская ошибки и празднуя мимолётные победы. Бывают моменты ужасного разочарования и другие моменты огромного импульса, как это случилось с движением #MeToo и массовыми маршами женщин во многих городах мира. Ничто не может остановить нас, женщин, если мы разделяем видение будущего и полны решимости вместе воплотить его в жизнь.
Патриархат существовал не всегда, он не присущ человеческому характеру, он навязан культурой. Мы ведём летопись нашего существования на планете с момента изобретения письменности, около пяти тысяч лет назад в Месопотамии, то есть, это ничто по сравнению с примерно двумястами тысячами лет существования Homo sapiens (Человека разумного). Историю пишут мужчины, и по своему усмотрению они превозносят и опускают факты; женская половина человечества игнорируется в официальной истории.
Кто до появления женского освободительного движения бросал вызов постулатам мачизма? Расизм, колонизацию, эксплуатацию, собственность, распределение ресурсов и другие проявления патриархата поставили под сомнение, однако женщины не были включены в этот анализ. Гендерное разделение должно было стать биологическим или божественным императивом, и эта власть, естественно, принадлежала мужчинам. Но так было не всегда; до господства мужчин существовали и другие формы организации. Давайте попробуем вспомнить их или представить их себе.
Возможно, я увижу глубинные перемены ещё до своей смерти, потому что молодые люди обеспокоены так же, как и мы, женщины, ведь они наши союзники. Они спешат. Они устали от экономической модели, систематического уничтожения природы, коррумпированных правительств, дискриминации и неравенства, которые разделяют нас и порождают насилие. Мир, который они унаследуют и которым они будут управлять, кажется им катастрофическим. Видение лучшего мира разделяют активисты, художники, учёные, экологи и некоторые независимые духовные группы любой формы организованной религии, которые почти без исключения являются отсталыми и мачистскими учреждениями, и многие другие. Друзья и подруги, впереди у нас много работы. Нужно убрать и привести в порядок дом.
Прежде всего, мы должны покончить с патриархатом, с этой тысячелетней цивилизацией, восхваляющей мужские достоинства (и недостатки) и подчиняющей женскую половину человечества. Мы должны подвергать сомнению всё: от религии и законов до науки и обычаев. Мы собираемся взбунтоваться всерьёз, взбунтоваться настолько, что наша ярость разрушит основы, поддерживающие эту цивилизацию. Послушание и покорность, восхваляемые в качестве добродетели женщины, наши худшие враги; нам, женщинам, от них мало толку, эти наши черты удобны лишь мужчинам.
Уважение, покорность и страх, которые внушаются нам с пелёнок, причиняют нам столько вреда, что мы даже не осознаём свою силу. Эта сила настолько велика, что главная цель патриархата состоит в том, чтобы свести её на нет всеми доступными средствами, включая худшие формы насилия. Эти меры дают настолько хорошие результаты, что слишком часто главными сторонниками патриархата являются женщины.
Активистка Мона Эльтахави начинает все свои лекции с объявления главного принципа: «Будь проклят патриархат!», она говорит, что мы должны пренебрегать, не подчиняться и нарушать правила. Другого выхода нет. Есть все основания опасаться конфронтации, о чём свидетельствуют ужасные цифры безнаказанно проданных, избитых, изнасилованных, подвергнутых пыткам и убитых женщин во всём мире, не говоря уже о других, менее смертоносных способах запугать и заставить нас молчать. Вызов, непослушание и нарушение правил является прерогативой молодых девушек, которые ещё не научились быть матерями, и бабушек, у которых репродуктивная стадия уже позади.
Пришло время нам, женщинам, участвовать в управлении этим жалким миром на тех же условиях, что и мужчины. Часто женщины, находящиеся у власти, ведут себя как жёсткие мужчины, потому что это единственный способ конкурировать и управлять, но когда на руководящих должностях будет определённое количество женщин, мы сможем склонить чашу весов в сторону более справедливой и эгалитарной цивилизации.
Более сорока лет назад Белла Абзуг, известная активистка и депутат парламента города Нью-Йорк, подытожила эту мысль одной фразой: «В XXI веке не власть изменит природу женщины, а женщины изменят природу власти».
Однажды моя дочь Паула, которой было уже лет за двадцать, посоветовала мне не говорить так много о феминизме, потому что это старомодно и не сексуально. Уже ощущался удар восьмидесятых годов по женскому освободительному движению, которое добилось стольких успехов. У нас была грандиозная дискуссия, в которой я пыталась объяснить ей, что феминизм, как и все революции, – это органическое явление, подверженное постоянным изменениям и пересмотрам.
Паула принадлежала к поколению привилегированных молодых людей, которые получили плоды борьбы своих матерей и бабушек и почивали на лаврах, воображая, что все было сделано. Я объяснила ей, что подавляющее большинство женщин ещё не получили эти плоды и смирились со своей судьбой. Как уверяла меня моя мать, они считали, что мир таков, и не может меняться. «Если по какой-то причине тебе не нравится слово «феминизм», найди другое; термин – наименее важная вещь, главное – трудиться для себя и своих сестёр во всём мире, которые в этом нуждаются», – сказала я. Паула ответила мне вздохом и взглядом в потолок.
Мужчины очень умело изображали феминисток истеричными волосатыми ведьмами; неудивительно, что молодые женщины репродуктивного возраста, какой тогда была и Паула, испугались этого слова, которое могло отпугнуть потенциальных женихов. Я должна уточнить, что едва моя дочь окончила университет и попала в трудовой лагерь, она с энтузиазмом приняла идеи, которые впитала с молоком матери. У неё был парень из сицилийской семьи, очаровательный молодой человек, который ждал, когда она научится готовить макароны, чтобы жениться и иметь шестерых детей. Он одобрял, что Паула изучает психологию, ведь это может быть полезно в воспитании детей, но он прервал ухаживания, когда она решила специализироваться на сексуальности в человеческих отношениях. Он не мог вынести, что его девушка измеряла пенисы и описывала оргазмы других мужчин. Я его не виню, бедный молодой человек.
Моя дочь умерла много лет назад, и я до сих пор думаю о ней каждую ночь перед сном и каждое утро, когда просыпаюсь. Я так по ней скучаю! Ей было бы очень приятно узнать, что сейчас появилась новая волна феминисток, молодых, дерзких, с чувством юмора и креативностью.
Это очень счастливое время для меня. Счастье не бывает бурным или крикливым, как радость или удовольствие; оно тихое, спокойное, мягкое, это внутреннее состояние благополучия, которое начинается с моей любви к себе самой. Я свободна. Мне не нужно никому ничего доказывать, заботиться о детях или внуках – все они самодостаточные взрослые люди. Как сказал бы мой дед, я исполнила и осуществила гораздо больше, чем ожидала.
Есть люди с планами на будущее и даже те, которые думают о карьере, но, как я уже сказала, это не мой случай. Единственная цель, которую я преследовала, заключалась в том, чтобы оставаться в одиночестве, и я этого добилась, но оставшуюся часть пути я проделала вслепую. Как сказал Джон Леннон: «Жизнь – это то, что происходит, когда человек занят другими планами». Другими словами, жизнь становится движением без карты, и нет способа вернуться назад. Я не контролировала великие события, определившие мою судьбу или мою личность, такие как исчезновение моего отца, военный переворот в Чили и изгнание, смерть моей дочери, успех произведения Дом духов, трёх наркозависимых пасынков или два своих развода. Можно утверждать, что я контролировала разводы, но успех брачных отношений зависит от двух участников.
Моя старость – драгоценный подарок. Мой мозг всё ещё работает. Мне нравится мой мозг. Я чувствую себя легче. Я освободилась от неуверенности, иррациональных желаний, бесполезных комплексов и других смертных грехов, которые того не стоят. Я позволяю себе уйти, я отпускаю... Я должна была сделать это раньше.
Люди приходят и уходят, даже самые близкие родственники разбегаются. Бесполезно цепляться за кого-то или что-то, потому что всё во Вселенной стремится к разделению, беспорядку и энтропии, а не к сплочённости. Я выбрала простую жизнь, с меньшим количеством материальных вещей и большим количеством свободного времени, меньше забот и больше удовольствия, меньше социальных обязательств и больше настоящей дружбы, меньше шума и больше тишины.
Я не знаю, достигла бы я всего вышеперечисленного, если мои книги не имели бы успеха, что спасает меня от экономической нестабильности, от которой страдает подавляющее большинство пожилых людей. Я наслаждаюсь свободой, потому что у меня есть необходимые ресурсы, чтобы жить так, как я хочу. Это привилегия.
Каждое утро, когда я просыпаюсь и приветствую Паулу, Панчиту и других присутствующих духов, когда в комнате всё ещё темно и тихо, я взываю к своей душе, которая пока находится в царстве снов, и благодарю за то, что я есть, а особенно за любовь, здоровье и возможность писать произведения. И я также ценю полную и страстную жизнь, которая у меня была и продолжается. Я не готова передать свою жизненную силу, и надеюсь, что никогда не буду к этому готова. Своей жизненной энергией я хочу поддержать наших дочерей и внучек. Им придётся жить для нас, как мы живём для своих матерей, и продолжать работу, которую нам не удастся закончить.
Я пишу эти страницы в марте 2020 года, запершись в нашем доме вместе с Роджером из-за пандемии коронавируса. (Вместо этих размышлений я, вдохновлённая Гарсиа Маркесом, должна была написать роман Любовь во времена коронавируса.) Если Роджер или я поймали бы вирус в нашем возрасте, мы оказались бы в трудной ситуации. Мы не можем жаловаться, мы защищены в тысячу раз лучше, чем сегодняшние герои, мужчины и женщины, сражающиеся с вирусом на передовой, и намного более приспособленные, чем большинство людей, вынужденных теперь оставаться в своих домах до нового распоряжения. Мне больно думать об одиноких стариках, больных, бездомных, о тех, кто выживает на минимальном уровне и беспомощен, о тех, кто переполняет нездоровые жилища или лагеря беженцев, и о многих других, кто страдает от этой чрезвычайной ситуации без необходимых средств.
Нам с Роджером очень повезло. Собаки развлекают и сопровождают нас, и нам не скучно. За столом в столовой Роджер много работает за компьютером, а я тем временем молча пишу в своей мансарде, в оставшееся время мы читаем и смотрим фильмы по телевизору. По-прежнему разрешено выходить на прогулку, если между людьми соблюдается дистанция в два метра. Это помогает нам очистить разум. Может быть, это медовый месяц, которого у нас никогда не было из-за того, что мы были слишком заняты.
Признаюсь, что, несмотря на ограничения из-за пандемии, у нас иногда ужинают гости. Роджер делает это по Зуму (ZOOM) со своими детьми и внуками в Вашингтоне и Бостоне. Они готовят одну и ту же еду в каждом из трёх домов, и садятся поесть и поговорить с огромными бокалами вина. Мои гости – добрые духи, которые идут со мной по жизни, и некоторые литературные персонажи. Так пришла ко мне и Элиза Соммерс. Она больше не влюблённая девушка в дикой местности золотой лихорадки, она сильная и мудрая старуха, которая ходит с мешочком на шее, нося с собой небольшое количество праха своего мужа. Мы говорили об этой книге, и я смогла рассказать ей, насколько мы, женщины, добились прогресса за последние полтора века. Не знаю, поверила ли она мне.
Мы с Роджером провели в этом странном уединении пару недель, и пока у нас всё хорошо, но я боюсь, что, если этот кризис продлится намного дольше, у нас не хватит терпения, привязанности или дисциплины, чтобы мириться друг с другом. Вынужденное и близкое сожительство очень раздражает. Говорят, что в Китае, где впервые был введён карантин, сотни тысяч пар подали на развод.
Никто не помнит глобальной катастрофы такого масштаба. В любой экстремальной ситуации в людях проявляется лучшее и худшее, появляются герои и злодеи. Также проявляется характер народов. В Италии люди высовываются с балконов и поют оперу, чтобы подбодрить себя, в то же время в других местах они покупают оружие. И мне только что сказали, что в Чили увеличились продажи шоколада, вина и презервативов.
Разве мы могли себе представить, что через несколько дней знакомый мир может быть разрушен таким образом? Общественную жизнь приостановили, все массовые мероприятия – от футбольного матча до собраний анонимных алкоголиков – запретили, закрыли школы, университеты, рестораны, кафе, книжные магазины, торговые центры и многое другое. О путешествиях не может быть и речи. Миллионы людей потеряли работу. Люди в испуге скупали продукты питания и товары. Первым делом закончилась туалетная бумага; я не знаю, как это объяснить. Те, у кого есть сбережения, снимают их в банке и хранят купюры под матрасом. Фондовая биржа обвалилась. Наконец настал час неустойчивой экономики потребления. Улицы пусты, города безмолвны, страны напуганы, и многие из нас ставят под сомнение нашу цивилизацию.
Однако не все новости плохие. Загрязнение сократилось, вода в каналах Венеции кристально чистая, небо над Пекином стало голубым, а среди небоскрёбов Нью-Йорка слышны птицы. Родственники, друзья, коллеги и соседи общаются как могут, чтобы поддержать друг друга. Нерешительные влюблённые планируют жить вместе, как только смогут воссоединиться. Внезапно мы поняли, что любовь – то, что действительно важно.
Пессимисты говорят, что это научно-фантастическая антиутопия, что люди, разделённые на дикие племена, в конечном итоге сожрут друг друга, как в романе ужасов Кормака Маккарти «Дорога». Реалисты верят, что это пройдёт, как и многие другие катастрофы в истории, и что с долгосрочными последствиями придётся бороться. Мы, оптимисты, считаем, что это тот толчок, который нам нужен, чтобы исправить курс, уникальная возможность внести серьёзные изменения. Это началось как кризис здравоохранения, но это гораздо больше – это кризис правительства, управления, человеческих отношений, ценностей и образа жизни на планете. Мы не можем оставаться в цивилизации, основанной на безудержном материализме, жадности и насилии.
Пришло время подумать. Какой мир мы хотим? Я думаю, что это самый важный вопрос нашего времени, вопрос, который должен задать себе каждый сознательный человек – и женщина, и мужчина —, вопрос, который багдадский халиф должен был задать вору в той древней истории.
Мы хотим мир, в котором есть и красота, которая оценивается чувствами, и красота, которая воспринимается открытым сердцем и ясным умом. Мы хотим чистую планету, защищённую от всех форм агрессии. Мы хотим сбалансированной, устойчивой цивилизации, основанной на уважении друг к другу, к другим видам и к природе. Мы хотим открытую и равную цивилизацию без половой, расовой, классовой, возрастной или какой-либо другой дискриминации, разделяющей нас. Мы хотим доброго мира, в котором царят спокойная обстановка, сочувствие, порядочность, правда и сострадание. И больше всего мы хотим счастливого мира. Вот к чему стремимся мы, добрые ведьмы. То, что мы хотим, – это не фантазия, это проект; сообща мы сможем этого добиться.
Когда коронавирус пройдёт, мы выйдем из наших нор и осторожно войдём в новую нормальную жизнь; тогда первое, что мы сделаем, это обнимемся на улицах. Как же нам не хватало контакта с людьми! Мы будем праздновать каждую встречу и любезно заботиться о делах сердечных.
Благодарности
Лори Барре и Саре Хиллсхайм за великолепную работу, которую они делают в моём фонде.
Льюису Мигелю Паломаресу, Марибель Луке и Кастильо, моим агентам, которым пришла идея написать о феминизме.
Нурии Тей, Давиду Триасу и Дженнифер Херши, моим издателям в издательстве Plaza & Janés y Ballantine.
Кавите Рамдас, нашей наставнице в фонде, за то, что поделилась со мной своими знаниями о положении женщин в мире.
Лауре Паломарес за то, что просвещала меня о молодых феминистках.
Лаурен Катберт за издание моего перевода на английском языке.
Героиням, с которыми я ежедневно встречаюсь в своём фонде, рассказавшим мне о своей жизни и вдохновившим меня на эту книгу.
Феминисткам, которые сформировали меня в молодости и до сих пор направляют.
Каждый прожитый год вместе с каждой новой морщинкой рассказывают мою историю.
Исабель Альенде ворошит память и предлагает своим читателям захватывающую книгу о феминизме, её отношении к нему и о том, как это – быть женщиной, одновременно заявляя, что нужно прожить именно взрослую жизнь, прочувствовать её и в полной мере насладиться этой жизнью.
Своим произведением Женщины души моей знаменитая чилийская писательница приглашает нас вместе отправиться в её личное, полное неоднозначных эмоций, путешествие, в котором она анализирует свою причастность к феминизму с детства и до настоящего момента. Она вспоминает женщин, сыгравших важную роль в её жизни, например, столь недостающих теперь Панчиты, Паулы или своего агента Кармен Балселлс, выдающихся писательниц Вирджинии Вульф или Маргарет Этвуд. Она упоминает и молодых художниц, олицетворяющих бунтарский характер своего поколения и, помимо многих других, всех этих – анонимных женщин, пострадавших от насилия, но не потерявших достоинства и мужества, благодаря которым они по-прежнему не сидят на месте, а идут вперёд…. Именно такие более всего вдохновляют и сопровождают писательницу по жизни: женщины её души. В конце книги она размышляет и о движении #MeToo (#ЯТоже), которое поддерживает и воспевает, о недавних социальных беспорядках в родной стране и, без этого никак, о новой ситуации, в которой в связи с пандемией оказался весь мир. Вот обо всём об этом и говорит И. Альенде, не теряя исключительной страсти к жизни и настойчиво утверждая, что, несмотря на возраст, для любви всегда есть время.
Исабель Альенде родилась в 1942 году, её раннее детство прошло в Чили, в подростковом возрасте и в молодости она жила в разных местах. После случившегося в Чили в 1973 году военного переворота её выслали в Венесуэлу, а с 1987 года она живёт в Калифорнии как иммигрант. Писательница относит себя к «вечной иностранке».
В Чили и Венесуэле она начала свою литературную карьеру как журналист. В 1982 году её первый роман «Дом духов» стал неким мифическим названием всей латиноамериканской литературы. За ним последовали и многие другие и тоже, будучи успешными, получили международное признание. Это произведение переведено на сорок языков мира и разошлось тиражом более семидесяти миллионов экземпляров, благодаря которому И. Альенде стала самой продаваемой испаноязычной писательницей. Она получила более шестидесяти международных наград, в том числе Национальную премию Чили в области литературы в 2010 году, премию Ганса Кристиана Андерсена в Дании в 2012 году за трилогию «Воспоминания орлицы и ягуара» и в 2014 году Медаль свободы, высшую гражданскую награду в Соединённых Штатах. В 2018 году Исабель Альенде стала первой испаноязычной писательницей, удостоенной почётной медали Национальной книжной премии США за свой огромный вклад в область литературы.
Другие произведения автора:
Дом духов, Любовь и тьма, Ева Луна, Истории Евы Луны, Бесконечный план, Паула, Афродита, Дочь фортуны, Портрет в коричневых тонах, Город бестий, Моя придуманная страна, Царство Золотых Драконов, Зорро, Лес пигмеев, Инес души моей, Сумма дней, Остров в глубинах моря, Дневник Майи, Игра в «Потрошителя», Японский любовник, По ту сторону зимы и У кромки моря узкий лепесток.
–
Desde el marzo 2021 año hasta el junio 2021 año con las pauses necesarias.