Текст книги "Позывные из ночи"
Автор книги: Исаак Бацер
Соавторы: Андрей Кликачев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
Батюшка вошел в комнату и осенил крестным знамением поспешившую ему навстречу Александру Федоровну.
– Очень холодно нынче, – заметил он, располагаясь на лавке, под которой схоронилась Валентина.
– Так, может, шкалик принести и закусить, чем бог послал?
– С этим подождем… Исповедовалась? – и он в упор взглянул на старушку своими зеленоватыми глазами.
– Нет еще.
– Что ж, кайся тогда, раба божья…
Александра Федоровна стала каяться: и в вере не всегда крепка, и в еде не очень воздержана.
– Слава богу, что мяса нет, а то и в пост тянет к скоромному, – призналась она.
– Отпускаю тебе этот грех. А теперь скажи: не слышала ли чего об этих разбойниках, которых партизанами зовут?
– Видит бог, не слышала, батюшка.
– Ой ли…
– Да чтоб у меня язык отсох.
– Смотри! А язык пусть будет при тебе: а то как иначе сможешь меня потчевать…
Разочарованный поп прекратил исповедь и долго еще утешался шкаликом. Уехал он лишь час спустя, так и не узнав, что одна из тех, кем он интересовался, все это время находилась на расстоянии вытянутой руки от него.
Глава 8 СНОВА ЯКОВ
В ночь на 28 февраля 1944 года Яков Матвеевич Ефимов вновь появился в доме Сергина. Сюда он добрался через несколько часов после того, как совершил прыжок с парашютом в районе деревни Красная Сельга. Николай Степанович, его жена и мать встретили Якова, как родного. А о Маше и говорить нечего: кончилось ее одиночество. Теперь у нее появился верный, испытанный в боях на невидимом фронте товарищ.
– Так вот такие дела, товарищи, – сказал Яков Сергину и Маше. – Иное ныне время пошло, и задачи теперь у нас иные.
– Какие же, Яша? – восторженно глядя на Ефимова, спросил Николай Степанович.
– А вот какие. Конечно, разведданные нашему командованию, как и прежде, нужны. До зарезу. Но этого мало. Дело к развязке идет. Надо нам потихоньку побольше людей для действий в тылу собирать. И действовать надо.
– Это как понять?
– А очень просто: уничтожать следует оккупантов, чтоб земля у них под ногами горела. Тут я кое-чего для этих целей прихватил.
– У Орлова надо нам поучиться, – вдруг сказал Сергии. – Эх, и дал он им в Ламбасручье!
– А откуда знаешь, что Орлов там был?
– Кому же другому? Не случайно и приметы его всюду развешаны, и награду за его голову все увеличивают господа оккупанты. А ты, Яков, на него похож, – вдруг добавил Сергии.
– На кого?
– На Орлова. В приметах как сказано: нос прямой, лицо скуластое, голос глуховатый. И у тебя, как я погляжу…
– Каков Шерлок-Холмс выискался, – рассмеялся Яков. – Да на Руси с прямыми носами, да со скулами, да с глуховатым голосом миллионы. Гляди: и у тебя нос прямой, и скулы есть, и голос глуховатый. Да не ты ли Орлов будешь? Ну-ка, Валя, гляди: Орлов?
– Да брось ты, Яшка, шутить. До Орлова я еще не дорос.
– И опять ошибся: гляди какой вымахал, – хитровато улыбаясь сказал Ефимов и сладко зевнул. – Ну ладно, старче. Утро вечера мудренее.
Яков сразу же возглавил руководство деятельностью разведывательных групп в Заонежском районе. И уже через несколько дней у него была полная ясность о том, каких людей можно будет привлечь к активным действиям.
Все больший масштаб принимала разъяснительная работа среди населения. В доме Сергина систематически слушали Москву. Бабушка в такие минуты выходила на улицу и, делая вид, что чем-то занята, караулила. Остальные собирались в горнице у радиостанции. Окна занавешивали. Маша колдовала у своей «Северянки», и вот уже все взволнованно вслушивались в знакомое: «Говорит Москва!»
Не всегда, конечно, все проходило гладко. Однажды в разгар очередного такого радиослушания в деревню ворвались каратели. Услышав собачий лай и возгласы на финском языке, бабушка подала сигнал, а сама поспешила домой. Как быть? Вот-вот нагрянут с обыском. Надо было задержать карателей, чтобы партизаны успели надежно спрятаться.
Когда незваные гости ворвались в дом, Александра Федоровна лежала на лавке и громко стонала.
– Что с ней? – спросил ефрейтор в очках с металлической оправой.
– Помирает, однако, старуха, – сокрушенно ответил Сергин и принялся суетливо делать матери холодные компрессы.
Каратели потоптались немного на месте да и ушли восвояси.
А Маша продолжала систематически связываться с Большой землей, передавая туда данные о противнике. Эти данные стекались со всех концов района: их собирали Сергин, его жена, бывший староста Самойлов, а также Яков во время своих встреч с доверенными людьми.
Как-то Самойлов сообщил Якову о том, что в одной деревне у белофиннов имеется солдатская казарма, где часто останавливаются видные полицейские чины.
Ефимов подробно расспросил Дмитрия Гавриловича о том, как охраняется эта казарма, какие к ней подходы. Стало очевидно, что самому туда пробраться невозможно. Появление нового человека в деревне, где располагается воинская часть, обязательно вызвало бы подозрение.
– Вот что, Дмитрий Гаврилович, – сказал Ефимов, – ты когда поедешь в том направлении?
– Да хоть завтра. Сейчас самое время с удочкой посидеть, а там хорошо клюет.
– Да ведь и здесь клюет неплохо. А как спросят тебя: чего это за двадцать километров удить рыбу отправился?
– Скажу, родичей у меня тут полно, и разрешение на проезд есть. Так что где хочу, там и ловлю рыбку, господа хорошие.
– Ладно. Быть по-твоему, – заключил беседу Ефимов. – Заходи утречком перед отъездом. Покалякаем.
Рано проснулся Яков в своих чердачных хоромах. Осторожно, чтоб не разбудить Машу, прошел в темный угол комнаты. Аккуратно вынул гвоздь и приподнял доску, под которой был устроен тайник. Оттуда он достал небольшой предмет, завернутый в промасленную бумагу и аккуратно развернул его. На ладони лежало нечто, напоминающее своими размерами и формой средней величины будильник. «И так, прикинем, – подумал Яков. – Выедет Самойлов часиков в восемь. На дорогу надо положить два часа, нет – три. Старик не любит торопиться. Там еще два часа на приглядку и выбор момента. Пусть даже три. Мало ли что… И, наконец, на уход и непредвиденные обстоятельства пару часов надо дать. Итак, всего восемь часов». И все-таки Ефимов поставил стрелки только на девять вечера и завел механизм. Так лучше: безопаснее, да и казарма в те часы пустовать не будет. Вновь завернул предмет в промасленную бумагу и стал дожидаться прихода Самойлова. Тот появился очень скоро.
– Тебе боевое задание, Дмитрий Гаврилович. Вот эту штучку надо незаметно опустить в какой-нибудь лаз в казармах. Не дай тебе бог с ней попасться.
– Понимаю.
– Да и вези ее осторожно.
– Нет, гвозди ею буду заколачивать.
– А упрячешь-то ее как?
– Ясно как: в тряпицу заверну вместе с рыболовными припасами да снедью, что на дорогу прихвачу.
– Хорошо. А когда вернуться думаешь?
– К ужину поспею.
– Порядок. Ну, а если эту штуку не используешь, выбрось ее да подальше от жилья. Понял?
– Понял.
Самойлов вскоре уехал, а для Якова, один длиннее другого, потянулись часы ожидания. Чтобы немного отвлечься от тревожных мыслей, решил подготовиться к сеансу связи. Надо было зашифровать очередное сообщение.
Только закончил свою тонкую работу, как подошла Маша и сообщила, что получена срочная радиограмма. Достав код, Яков тут же принялся за расшифровку. Сообщение было необычным. Командование ставило Ефимова в известность, что для работы в Заонежье посланы еще два человека – разведчик и радист. Выброска состоится следующей же ночью в таких-то квадратах. Ему надлежит встретить этих людей и позаботиться об их безопасности.
В другое время такая шифровка могла только обрадовать Якова. А сейчас это серьезно встревожило его. Кто знает: может, обстоятельства, которые задержали Самойлова, поставят под удар явочную квартиру.
Уже давно вечерело, а Дмитрий Гаврилович все не появлялся. Не появился он и к десяти, и к одиннадцати часам. Якову теперь уже казалось, что он плохо проинструктировал старика, не сумел убедить его в том, что сверток ни в коем случае нельзя привозить обратно. Хозяйственный Дмитрий Гаврилович мог прихватить его домой, совершенно забыв об опасности, которая ему угрожает. При одной мысли об этом Якова бросало в пот.
А вдруг старика схватили во время попытки пристроить сверток к казарме. Сразу у полицейских возникнет вопрос: откуда этот человек? Кто ему дал мину? Самойлов – кремень. Не скажет. Но в Мунозере все перевернут вверх ногами.
И сейчас в таких условиях ему, Якову, надо привести сюда еще двоих товарищей.
Так и не дождавшись Дмитрия Гавриловича, Ефимов после полуночи отправился встречать парашютистов. Машу предупредил:
– Если к утру не вернусь, надо уходить в лес.
Но перед рассветом вновь появился у Сергиных: в том месте, где намечалась выброска, разведчиков не встретил, хотя пробродил несколько часов. Все это очень беспокоило Якова. Непрестанно думал он и о судьбе Дмитрия Гавриловича. Поэтому сразу же, как только вернулся из лесу, послал старушку к Самойлову.
Но Дмитрия Гавриловича все еще не было.
Глава 9 ЕЩЕ ДВОЕ
Лишь в день вылета Ларисе Богдановой сказали, что она направляется в Заонежский район и что вместе с ней будет выполнять задание Николай Филатов, который станет ее командиром. На той стороне их должен встретить человек по имени Яков. Он-то и возглавит всю операцию.
На аэродроме разведчиков уже ожидали два самолета Р-5. Под крыльями машин были устроены специальные ящики, в которых «пассажирам» предстояло лететь в лежачем положении. И Лариса и Николай были одеты в военные фуфайки и брюки, удобные сапоги. Чем-то вроде куклы почувствовала себя Лариса, когда ее вместе с парашютом и рацией протолкнули в узкое отверстие.
И вот уже машина в воздухе. Началось то главное, ради чего Лариса в 1942 году оставила работу на заводе в Северодвинске, ради чего училась на курсах радистов-операторов, а затем проходила подготовку на специальных курсах. Первоначально предполагалось, что она поселится в Каргопольском районе с тем, чтобы начать подпольную работу, как только придут туда оккупанты. Но угроза этому району миновала. И Лариса попала в спецотряд, действовавший на территории Карелии.
Перед глазами Ларисы, прочно замурованной в тесном ящике, внезапно вспыхнула индикаторная лампочка. «Ага, значит самолет над целью. Сейчас распахнутся стенки, и она камнем устремится к земле, пока не расправится парашют и не приостановит это стремительное падение». Приземлиться предстояло на болоте.
Но что это? Уже погасла лампочка, а самолет все еще продолжает горизонтальный полет. «Что-то не ладно», – решила Лариса, и тревожные мысли замелькали у нее в голове. Но вот внезапно летчик отцепил крючки, и один конец плоскости, на которой лежала радистка, провис. В то же мгновение она упала в раскрывшуюся внизу пропасть. Но тут же резкий толчок. Это открылся парашют.
Где-то в стороне мелькнули огни удаляющегося самолета и сразу погасли. Этого должно быть достаточно, чтобы сориентироваться, куда идти после приземления. Теоретически это так. Но почти до самой земли стропы не переставали раскручиваться, как будто разведчица сидела на вращающемся стуле. В таких условиях ей было не до ориентировки.
Лариса посмотрела вниз и ужаснулась: под нею было не болото, а густой лес. Как бы не разбиться о деревья. Но, видно, в рубашке она родилась. Оставались буквально считанные метры до земли, когда она всем телом ощутила резкий толчок. Парашют зацепился стропами за ветку. Еще мгновение, и Лариса заболтала ногами недалеко от земли. Лишь несколько секунд ушло на то, чтобы обрезать лямки и спрятать парашют под деревом. Светящиеся стрелки часов показывали четверть пятого. Утро только начиналось. Вокруг стояла настороженная тишина, и только снег, покрытый сверху ледяной коркой, предательски похрустывал. Пошевелиться страшно. Казалось, малейший шорох услышит враг. Лариса стояла, вслушиваясь в тишину, и пыталась выяснить, где приземлился Николай Филатов.
В эти минуты он тоже был настороже, тоже ловил каждый шорох, а потом осторожно стал продвигаться, лавируя между деревьев. Наконец встретились, крепко пожали руки друг другу, стали шепотом совещаться.
Судя по карте, их выбросили не там, где следовало. Совсем рядом была деревня.
Договорились до вечера не трогаться с места, надо же сориентироваться, у какой деревни они оказались. К тому же пора сообщить командованию о прибытии.
Вместе раскинули на деревьях антенну. В условленное время Лариса настроила радиостанцию, и полетели в эфир позывные ее «Белки», выраженные определенным кодом из двух букв. И вот дрогнуло сердце радистки: она явственно услышала Большую землю. Да, она-то слышала, но ее там не слышали. Видно, батареи рации замерзли. А далекие друзья все повторяли и повторяли свои запросы. Но ответить она не могла.
– Ладно. Поищем пока торпеды с грузом, – сказал Филатов, который до этого охранял радистку, стоя в нескольких шагах от нее с автоматом в руках.
Долго ходили по лесу в поисках торпед, но разыскали не все. Боялись, что оккупанты нападут на их след. Ведь появление самолетов не могло остаться незамеченным. Кое-как оборудовали базу: использовали для этого ветки хвои, плащ-палатки, парашюты. Потом приступили к завтраку. Костер разводить не рискнули. Поели сухарей с маслом и шпигом.
Как же быть дальше? Самостоятельно идти в Мунозеро? Нет, этого ни в коем случае делать нельзя. Приказ был ясен: Яков встречает их на месте приземления. Если летчики доложат, что по каким-то обстоятельствам были вынуждены изменить район высадки, то об этом обязательно сообщат Якову. А если не доложат? Если летчики уверены, что задание выполнили точно, что тогда?
Одно совершенно ясно: в любом случае надо связаться со своими и получить от них указание о дальнейших действиях. Вновь и вновь точно по расписанию выходила Лариса в эфир, но наладить связь так и не удалось. Подвели аккумуляторы.
И разведчики решили ждать.
А в Мунозере тоже царила обстановка напряженного ожидания.
– Когда очередной сеанс? – спросил Яков у Маши.
– В четыре часа дня.
– Хорошо. Если Самойлов не появится еще в течение часа, надо будет проинформировать обо всем командование, а затем организовать эвакуацию разведчиков в лес.
– Днем? – не без удивления спросил Сергии.
– Днем. Медлить нельзя.
Но до эвакуации дело не дошло. Через полчаса Дмитрий Гаврилович, как всегда не спеша, переступил порог сергинского дома.
– Приветик, – сказал он и, присев на лавку, принялся неторопливо скручивать цигарку.
– При-ве-тик, – только и ответил Яков. – А мы, между прочим, еще вчера вечером тебя ожидали.
– Задержался. Рациев у меня нет, чтоб сообщить. А так порядочек, Яшенька. Хорошо, что всю деревню не подняли на воздух. А казарма – тю-тю…
– Так. Тебя не засекли, старик?
– Затем и задержался, чтоб не засекли. Суди сам, как бы это выглядело. Перед концертом норовил места в первом ряду занять, а как концерт – домой подался. А так я погостевал и прощайте.
– Правильно ты рассудил, Дмитрий Гаврилович, – сказал Яков и стал расспрашивать старика о подробностях, о том, как отнеслось население к происшедшему, какие потери понесли оккупанты. В заключение добавил:
– Вот что: нам и сегодня без твоей лошаденки не обойтись.
Не отличавшийся излишним любопытством Самойлов спросил только:
– А в котором часу запрягать?
– Это мы сейчас прикинем. Думаю в час ночи – самый раз будет, – ответил Яков после некоторого раздумья. – Да вот еще что: Надю к вечеру подошли. Пусть позанимается.
Давно уже Яков пришел к выводу, что группе неплохо бы иметь радиста, находящегося на легальном положении. Это будет просто необходимо после того, как разведчики перейдут в лес. Рация запасная была. Оставалось только решить, кого обучить пользоваться ею. Выбор остановили на невестке Самойлова – Наде, общительной, любознательной и, главное, очень надежной женщине. Занятия начались. Под руководством Маши она успешно овладевала искусством радиосвязи.
Получив из центра подтверждение о высадке двух разведчиков, Яков в течение нескольких ночей уходил в лес, каждый раз расширяя район поисков. Его волновало: не схвачены ли фашистами те, кого он разыскивает. И тут же отгонял прочь такие мысли. Поимка разведчиков не могла пройти незамеченной для его людей, разбросанных во многих селах. Значит, надо искать.
И он искал…
Однажды, когда Лариса возилась с радиопередатчиком, а Филатов с автоматом в руках сторожил, совсем рядом послышался характерный шорох полозьев. Оба замерли. Мимо на подводе проезжал какой-то мужчина. К счастью, он смотрел в другую сторону и их не заметил.
– Пронесло! – шепнул Филатов, когда неизвестный скрылся из виду.
– Это еще как сказать, – раздалось из кустов. Оттуда вышел среднего роста коренастый человек и направился к ним.
Филатов поднял автомат и тут же опустил его:
– Чертушка, – воскликнул он. – Яков, как тебя по батюшке?
– Матвеевич, – спокойно добавил человек и зорким взглядом окинул Ларису. – Эге, да я вижу, совсем притомилась наша радистка. Ничего, поправим. А вот с Машей хуже: как застудила она на морозе ноги, так и сейчас ходит с трудом. Ну, а вы о себе рассказывайте.
В нескольких словах Филатов сообщил обо всем, что с ними произошло. Затем с помощью Якова они разыскали весь груз и надежно спрятали. Через двое суток все уже были под гостеприимной крышей Сергина.
Теперь на сарае под сеном и в той комнате наверху, которую Сергии запирал на замок, помещались уже четверо разведчиков. Тайник под сеном был устроен в виде шалаша, который приходился как раз напротив маленького окошка, прорубленного в стене. Попасть в шалаш можно было через наружный вход, в целях маскировки прикрытый большим деревянным колесом. Когда предстояло выходить в эфир, антенну в нужном направлении раскидывал Сергин, а потом убирал ее и передавал радисткам.
В середине мая окончательно перебрались на чердак и вскоре чуть не пожалели об этом. В Мунозере внезапно появилась большая группа солдат. Начались повальные обыски. Патрульные пришли и к Сергину, в доме которого они появлялись очень редко.
Увидев в окно патрульных, разведчики приготовили оружие, гранаты.
– В случае чего, вам с девушками надо по крыше спуститься вниз и уходить в лес, – сказал Яков Филатову. – Шифр у тебя есть. А явки в зашифрованном виде Сергин тебе доставит из тайника.
– Не пойду. А как же вы?
– Прошу выполнять приказ, – тихо сказал Яков и отвернулся.
Тем временем внизу шел самый тщательный обыск. Не обращая внимания на приглашения к столу, которые щедро расточали хозяева, «гости» внимательно осматривали каждую комнату, рылись в комоде, в шкафу.
Не обнаружив внизу ничего подозрительного, они поднялись на чердак. Но дверь была заперта на замок. Ключ от замка всегда хранился у бабушки.
– Да куда же это я ключ-то сунул, – засуетился Сергии. – Не знаю, найду ли. Ломать что ли?
– А что там?
– Да ничего путного: махорка да сети.
– Ладно раз так. Лучше мы вашего молочка попробуем, – и солдаты спустились вниз.
Так и на этот раз пронесло.
Глава 10 ПЕРЕМЕНЫ
Весна давно вступила в свои права. Подсохли дороги. Теперь разведчики могли активизировать действия. Осталось только перебраться в лес, где они давно уже заприметили подходящее место для базы.
К этому времени у разведчиков появилось немало надежных помощников. Один из них, Николай Бондаренко, пользовался особым доверием. Парень находился на дорожных работах, но довольно часто наведывался к матери, которая в числе других эвакуированных жила во второй половине сергинского дома.
– Парень, по-моему, – кремень, – как-то сказал Сергии. – Не прощупать ли его?
– А что. Прощупай.
Так и сделали. Вскоре Сергии сообщил, что Бондаренко с возмущением рассказывал ему о том, как один фашистский прихвостень избил больного старика, тот, видите ли, по его мнению, «медленно поворачивался».
– Ну и что: повозмущался и все? – не без сарказма спросил Яков.
– Не совсем. Вечером подстерег оборотня и огрел его по затылку. Тот с трудом отлежался.
– Что огрел – хорошо, а что тот все-таки отлежался – плохо… Ладно, при удачном случае сведи со мной этого парня.
Вскоре группа перебралась в лес. Только Маша, до сих пор не излечившая застуженные во время высадки ноги, осталась на месте. Жилье в лесу устроили из плащ-палаток и веток. Рация обеспечивала регулярную связь. Второй передатчик они оставили в доме Сергина. В случае чего можно было воспользоваться им.
Орлов и Филатов, уходя на операцию, Ларису с собой не брали: если погибнет группа, все-таки останется радист. Страшновато было девушке одной в лесу. Да еще однажды разразилась страшная гроза. Дождь лил как из ведра. А тут подошло время радиосвязи. Лариса надела наушники и больше ничего не слышала, кроме далекого попискивания морзянки. Но глаза ее были настороже: работала и одновременно наблюдала за всеми подходами к базе.
Только сложила передатчик, как вдруг услышала шорох. Спряталась в кустах, сжимая в руке пистолет. Вдали раздались выстрелы. Потом все стихло. Примерно через час совсем явственно услышала чьи-то шаги, а через некоторое время на прогалину вышла темная фигура. Присмотрелась, и сразу отлегло. Оказывается, Бондаренко. С очередным донесением. Сверкая белозубой улыбкой, он сообщил:
– Это белофинны брутто-воздух палят. Страшно им через лес идти, вот и упражняются. Так, для острастки… А мне Яков нужен, – добавил он без передышки.
– Нету Якова.
– А когда будет?
– Скоро.
– Придется подождать.
– А тебя не хватятся?
– Я на побывку к мамаше отпросился. Так что порядочек. Эх, сыграй мне на своей радиобандуре что-нибудь сердцещипательное.
– Вон чего захотел! Может быть, тебе «У самовара я и моя Маша» представить?
– А что, неплохо бы!
– Придется немного погодить.
– Долго ли?
– Чуть-чуть. До конца войны… Ладно. Чем лясы точить, лучше сбегай-ка к Сергиным и скажи Николаю Степанычу, что к завтрему неплохо бы продуктов подбросить.
Снабжение лагеря продовольствием Сергии и его домашние взяли на себя. Собирался он каждый раз, как на рыбалку. Брал большую берестяную корзинку, ставил ее на дно лодки. В корзине снизу продукты, а сверху – сети и всякая иная рыбацкая снасть. Уплывал в озеро, а потом – в условленное место, где его уже ждали. А иногда он и сам приходил к шалашу.
Бондаренко успел побывать в Мунозере, возвратиться обратно, а Якова с Филатовым все не было. Появились они лишь под утро и, не снимая сапог, прилегли в шалаше. Видно, устали оба порядочно.
– Ну, что у тебя нового? – спросил Яков у Бондаренко.
– Взрывчатки много к нам на строительство завезли.
– А сколько?
– Шестьдесят пять тонн.
– Порядочно, – задумчиво сказал Яков. – Порядочно. Только, наверное, сторожат ее здорово.
– Сторожат.
– Так. А заведующий у этого склада есть?
– Есть.
– Кто такой?
– Я.
– Ты? Молодец! Умница! – Яков обнял парня. – Ты понимаешь, какой салют можно устроить?
– Понимаю.
– Вот и хорошо. А наших людей не прихлопнет взрывом? – забеспокоился Яков.
– Что вы! До них далеко.
– Ну тогда порядок! – сказал Яков, клявший себя потом за то, что точно не узнал, каково расстояние от склада до людей. – Вот дам я тебе небольшую штучку. Сегодня у нас какой день?
– Среда.
– Значит, рванет в пятницу под вечер. Но ты завтра сюда приходи. После взрыва никакой черт тебе там больше не доверит. Будешь жить с нами в лесу, а потом свое отделение в отряде примешь. Ясно?
– Ясно.
– Ну, тогда шагом марш! – И Яков крепко пожал руку парню.
Бондаренко тут же ушел. А Яков и Филатов стали составлять донесение о результатах похода, из которого только что возвратились. Нелегким был этот поход и только случайно не стал он для разведчиков последним.
Отправились они на этот раз далеко: в деревню Поля, где надо было разведать войска противника и убедиться в том, насколько укреплены ими северная часть Заонежья и Повенецкий залив Онежского озера. В Полях у Филатова был знакомый. Поэтому разведчики надеялись, что можно будет без особого риска проникнуть в самую деревню. Тем более, что Филатов тамошние места знал отлично.
Отправились. Долго лежали у магистральной дороги, наблюдая за тем, какие части передвигаются по ней.
– Что-то многовато их, – заметил Николай, откидывая назад свои рыжеватые волосы. – Не готовят ли наступления?
– Это что же? Десант на тот берег?
– А что?..
– Нет, дорогой, они и в лучшие времена на это не решались, когда прочный ледок был под ногами. А теперь куда им! Нет, тут не наступлением пахнет, а отступлением. Это надо хорошо проверить и сообщить своим.
И пошли дальше. Часа два ночи было, когда достигли деревни Поля. Зайдя со стороны озера, ловко обошли часовых, а затем, выбрав момент и убедившись, что у знакомого Филатова на постое солдат нет, постучали в окно. Открыл тот, кого искали.
– Какими судьбами! Откуда взялись? – воскликнул он, увидев перед собой двоих одетых в финские кителя и вооруженных автоматами. В одном из них он признал знакомого.
– Оттуда, – только и ответил Николай.
Уселись за стол, на котором появилась кое-какая еда, начатая бутылка самогона. Выпили.
– Как поживаете? – спросил Яков.
– Ничего, Яков… Как вас по батюшке-то?
– Матвеевич.
– Работаю начальником лесопункта, Яков Матвеевич. Четыреста марок платят. Не жирно, конечно.
– Вижу, что не жирно. – И Яков глянул вниз. А тот как был в момент встречи в нижнем белье, так и сидел сейчас за столом. На коленях его зияли дыры.
– Насчет одежды плоховато, – смущенно сказал он.
– Вижу. Вот вам тысяча марок. Пока на них что-то купить можно, пользуйтесь. Только поторапливайтесь.
– Это почему?
– А как бы финская лавка не закрылась, – ответил Яков. – В нашей, советской, на них можно будет только дырку от бублика купить.
– Брось шутить, Яша, – вступил в беседу Николай Филатов. – Про дело давай расспросим.
– А это самое дело и есть. Пора уже мужичкам нашим просыпаться. К рассвету дело идет. А какой просыпаться не захочет, пусть потом не обижается.
Гости подробно расспросили хозяина обо всем. Выяснилось, что в Полях стоит целый батальон. Поинтересовались укреплениями. Хозяин знал многое, но на вопросы отвечал как-то неохотно. Впрочем, гости понимали: «Боится мужик. Они уйдут, а ему здесь с семьей оставаться».
Яков сладко зевнул:
– Эх, семи смертям не бывать… Не переночевать ли нам, Коля, под крышей. Уж очень ко сну клонит. Тело по матрасу истосковалось.
«Не плохо бы?» – подумал Николай, но какое-то тревожное чувство, не покидавшее его все время, внезапно усилилось и подсказало иное решение:
– А я так думаю: пойдем, – вдруг проговорил он.
Яков испытующе посмотрел в глаза своего друга, немного поразмыслил и согласился. Через пять минут они уже были на улице. Филатов вывел Якова к озерку и шепнул:
– Чтобы оторваться от преследования, лучше всего переправиться на тот берег. Лодка нужна.
– Что ты, чудак! Пока нас никто не преследует. А лодка вон в заливчике темнеет.
– Ладно, не смейся. Айда к лодке!
Подошли. Но лодка была на замке.
Не долго думая, Яков несколько раз рубанул своим тесаком по заклепкам. Цепь повисла. Оба вскочили в лодку, и тут со стороны деревни послышались громкие голоса, прокатилась автоматная очередь, тяжелые сапоги затопали по дороге, идущей к озеру. Захватив вместо весел по доске, разведчики оттолкнулись от берега.
Озеро километра на три растянулось вдоль деревни, а в ширину оно было метров сто пятьдесят не больше. С берега легко можно было обстрелять лодку. Однако то ли стрелки собрались здесь далеко не первоклассные, то ли слишком торопились они, но ни одна пуля «беглецов» не задела. Они благополучно достигли противоположного берега и углубились в лес.
– Вовремя ушли, – сказал Яков. – Красиво бы мы выглядели, если бы заночевали. Так что спасибочко тебе за догадливость.
– После войны сочтемся, – ответил Николай.
Данные о противнике, полученные в результате похода в деревню Поля, были высоко оценены командованием. А вот на сообщение о предполагаемом взрыве склада очень скоро пришел ответ. Из центра просили срочно сообщить, на каком расстоянии от склада живут рабочие, согнанные оккупантами на строительство дороги. Яков уточнил это обстоятельство у Самойлова и, успокоенный, тут же сообщил, что расстояние около полутора километров. На это последовал совершенно неожиданный и категорический приказ: «Взрыв проводить запрещаю».
Теперь все надежды возлагались на Бондаренко. Вскоре он пришел.
– Ну как? – спросил Яков.
– Порядок.
– Эх, какой уж тут порядок! Центр требует, чтобы мы обезвредили мину. В противном случае пострадают наши люди.
Бондаренко свистнул:
– Легко сказать – обезвредить! А если она тут-то и громыхнет?
– Чтобы не громыхнула, надо делать умеючи. Поэтому-то пойду туда я.
– Вы? Вас, Яков Матвеевич, не пропустят к складу, да и мину вы не найдете.
– А мы с тобой помозгуем, как сделать, чтобы и пропустили и чтобы мину я нашел.
Но тут в разговор вмешался Филатов:
– Я категорически возражаю против того, чтобы ты, Яков, сейчас так рисковал собой. У тебя в руках все явки. Нет, тут другое нужно придумать.
– И думать нечего, – сказал Бондаренко. – Я заложил мину. Я ее и заберу оттуда.
– Хорошо, – решил Яков после недолгого раздумья. – Пусть будет так. Но я буду ожидать в непосредственной близости и приму у тебя мину, как говорится, тепленькую.
Все поняли, что это решение командира является окончательным и не пытались больше возражать. Орлов и Бондаренко тут же отправились к складу и на следующий день вернулись обратно. Здесь их ждали хорошие вести, самые радостные за все эти годы. Карельский фронт пришел в движение.
Итак, настал решающий час. Выполняя задание центра, разведчики из района Мунозера вышли к Ламбасручью и, поднявшись на возвышенность, стали наблюдать. Да, здесь шла лихорадочная погрузка. Войска и снаряжение – все это заглатывалось стоящими у пристани баржами. Враг торопился, очень торопился. По всему было видно, что он начал массовую эвакуацию из Заонежья.
– Драпают господа фашисты, – сказал Яков. – Скипидарчиком их надо подмазать, скипидарчиком…
Чтобы атаковать Ламбасручей, нужны были значительные силы. Ими разведчики не располагали. Но выход есть. Связались с центром и стали передавать туда данные об отходе противника. Вскоре появились самолеты, и у пристани загрохотали взрывы, баржи окутались дымом.
Теперь необходимо было достать оружие. Решение этой задачи взяли на себя Яков Ефимов и два Николая – Филатов и Бондаренко. Они устроили засаду километрах в пятнадцати от Ламбасручья. Под вечер появился конный обоз с оружием. Его сопровождало отделение автоматчиков. Никому из солдат не пришло в голову, что трое одетых в финскую форму людей намерены атаковать обоз, в котором вместе с охраной было до пятнадцати вооруженных людей.
Все решили буквально секунды. Стоящий впереди коренастый крепыш в распахнутом кителе махнул рукой: зарокотали автоматы, а потом одна за другой в ошалевших фашистов полетели гранаты. Лишь нескольким уцелевшим охранникам удалось унести ноги. Обоз был захвачен.
