Текст книги "Глаз скорпиона"

Автор книги: Ирвинг Керидж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Предводитель горцев приставил лезвие к горлу Мертуга и спрятал шарик за пазуху. Валузиец качнулся, с трудом удерживая равновесие.

– Сейчас ты у меня запоешь, – прошипел вождь.

Валузийца снова схватили и, подтащив к костру, посадили в огонь, который сразу же охватил его одежду. Мертуг без единого стона вскочил, разметал ногами головешки и живым факелом выпрыгнул из костра.

– Беги, Кулл! – крикнул он и снова кинулся на вождя, который, как бешеный, махал ятаганом, в то время как другие горцы, выхватив ножи, бросились ему на помощь.

Валузиец метался между ними, сея панику. Обгоревшие веревки свалились с него сами собой, и, размахивая руками, он старался подойти к вождю как можно ближе. Тот отшатнулся от объятой пламенем фигуры и бросился к выходу, но натолкнулся на Кулла, который к тому времени уже освободил руки.

– Беги, Кулл! – снова крикнул Мертуг.

Пламя лизало его лицо и руки. Бегая среди горцев, он старался отвлечь их на себя, а они ничего не могли сделать с ним, так как от горящего человека исходил такой жар, что нельзя было не только схватить его, но и даже приблизиться.

Пещера наполнилась черным дымом, отвратительно запахло горелым мясом.

Атлант выбил из рук вождя ятаган, схватил бедолагу в охапку, приподнял и бросил оземь. Слышно было, как голова горца стукнулась о камни. В дымном воздухе что-то блеснуло зеленым светом и покатилось к выходу. Кулл, выбегая, наклонился, схватил шарик и, зажав его в ладони, бросился из пещеры.

* * *

До озера он добрался еле живой от голода и усталости. Ему долго пришлось прятаться и пережидать, пока горцы окончательно потеряют надежду его найти. Затем последовал тяжелый ночной переход через перевал, когда любого неосторожного движения хватило бы, чтобы свалиться в пропасть. Потом он целый день карабкался по скалам под палящим солнцем без еды и питья. И вот наконец озеро заблестело перед ним алыми переливающимися бликами. Воздух был недвижен от жары, солнце, утомившись за день, клонилось к горизонту, на котором черным конусом выделялся остров.

Кулл облегченно вздохнул и стал спускаться с горы. Вода манила его свежей прохладой, и, плюнув на предосторожность, он подбежал к ней, бросился на колени и жадно припал к живительной влаге. Утолив жажду, атлант окунул голову и руки в ледяную воду и, набрав полные пригоршни, окатил обнаженное по пояс тело.

– Хороша водичка? – послышался сзади веселый голос.

Кулл резко обернулся. Перед ним стоял молодой парень и добродушно улыбался. Он был в одних полотняных штанах, закатанных до колен, босой, на вид очень крепкий. Черные вихры нечесаных волос торчали в разные стороны.

– Каким ветром тебя сюда занесло? – спросил он.

Атлант поднялся и, растирая на груди воду, текущую с густых волос, угрюмо ответил вопросом на вопрос:

– А тебе что за печаль?

Парень не обиделся:

– Да мне-то все равно. Просто здесь нечасто бывают путники. Озеро находится далеко от дорог, и в наших краях незнакомца встретишь раз в год, а то и реже.

– Разве ты не видел здесь кинну Ровену с эскортом и обозом? – спросил атлант, внимательно присматриваясь к парню.

– Да, был целый отряд всадников. А еще несколько женщин верхом и обоз.

– Ты живешь здесь?

– Я рыбак. Живу в деревне вон за той скалой.

– Значит, у тебя есть лодка? – оживился Кулл.

Парень пожал плечами:

– Конечно, какой рыбак без лодки!

– Слушай, парень, – Кулл улыбнулся, – перевези меня на остров. Сейчас я тебе заплатить не могу. Видишь, на мне одни штаны. Но за мной не пропадет, будь спокоен. На обратном пути я с тобой рассчитаюсь золотом.

Рыбак почесал затылок и вздохнул.

– Ну, так в чем дело? – раздраженно спросил атлант.

– К острову нельзя…

– То есть как нельзя?

– Нельзя приближаться. Стоит отойти подальше от берега, как лодка начинает тонуть. У нас многие рыбаки так лишились своих лодок. Кто выплыл назад, а кто и нет. Все маг проклятый! С тех пор как он поселился на острове, мы ловим рыбу только у берега. Ты хоть озолоти меня, я к острову не поплыву.

– Хорошо, можешь не плыть. Дай мне лодку.

Парень замотал головой:

– Лодка – единственное, что у меня есть.

– Валка! – Кулл с досадой ударил кулаком в ладонь и посмотрел в сторону острова, прикидывая расстояние.

– Плыть и не думай, – предупредил рыбак.

Атлант раздраженно повел плечом:

– Иди ты к Тогу, жмот!

Парень обиделся:

– Я не жмот. Тебе же добра желаю. Уж если хорошо проконопаченная лодка сразу наполняется водой, ты точно пойдешь на корм рыбам, не успев пару раз руками взмахнуть.

– А ночью пробовали плавать?

– Нет. Кто же ночью рыбу ловит? На рассвете или на закате, а ночью – никакого клева.

– Вот ночью и поплывем.

Парень снова почесал в затылке:

– Рискнуть, что ли?

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Князь Робад сидел на троне в зале приемов уже несколько часов подряд и принимал просителей, вереница которых казалась нескончаемой. К нему обращались за милостью люди разных сословий и состояний, потерявшие надежду найти справедливость у чиновников, судей и многочисленных начальников. У юноши голова шла кругом, но он добросовестно старался вникнуть в каждое дело, сначала выслушав просителя, а затем советника Марга, который сидел за небольшим столом, заваленным грудой восковых табличек, и давал пояснения.

Впечатление, которое Робад вынес из всего услышанного, было отнюдь не радостным. Он понял одно: народ в Илурате задавлен, унижен, страдал от нищеты и произвола. Процветала лишь небольшая кучка людей, которые обладали властью и бессовестно пользовались ею в своих интересах. Целая армия соглядатаев действовала в городе и, чтобы оправдать свое жалованье, доносила на всех без разбора. Человек, схваченный и брошенный в тюрьму, уже не выходил на волю, умирая либо под мечом палача, либо в темнице после многих лет мучений и страданий.

Последней просительницей, которую пропустили в зал, была худощавая женщина с изможденным лицом и скорбно сжатыми губами. Она подошла к трону и низко поклонилась.

– Слушаю тебя, – сказал кинар.

– Властелин, я пришла просить за своего мужа. Его зовут Хатани, – тихо произнесла женщина. – Несколько дней назад его арестовали, но он ни в чем не виноват. Мой муж всего лишь простой содержатель постоялого двора. Он никому ничего плохого не сделал. За что его схватили? Господин Артавер выгоняет меня из дома. Говорит, что имущество государственного преступника пойдет в казну. Какой же Хатани преступник? Он и мухи не обидит! У меня пятеро детей, они умрут с голоду, если нас выгонят на улицу…

Робад поднял руку, останавливая поток жалоб, и повернулся к Маргу:

– Советник, почему арестовали Хатани?

Марг равнодушно пожал плечами:

– Артавер доложил мне, что Хатани выболтал атланту Куллу об аресте некоего Ахсура.

Молодой кинар сурово нахмурился:

– Хатани вынужден был сказать об этом Куллу. У него не было другого выхода.

– Это не снимает с него вины. Он выболтал Куллу государственную тайну, тот напал на Артавера и угрозами заставил его привести себя во дворец. Он преступник, и в этом случае неважно, кем был и кем стал Ахсур.

Кинар повернулся к жене Хатани, которая слушала их разговор, ничего не понимая.

– Ступай домой, женщина, и жди своего мужа. Он будет освобожден.

Она поклонилась и поспешно покинула зал.

Робад сошел с трона и встал перед Маргом:

– Советник, во многих случаях, которые разбирались здесь, я полностью полагался на тебя и принимал решение по твоей подсказке, так как считал: ты лучше знаешь, что творится в Илурате. Я думал, что ты обладаешь чувством справедливости, которое, я уверен, необходимо иметь государственному мужу. Но сейчас я убедился, как ты несправедлив и безжалостен. Я сам был участником этого дела и могу судить о нем не понаслышке. Разве Хатани виноват в том, что мы у него поселились? А какое право имел Артавер хватать меня, даже не спросив, зачем я приехал в Илурат?

– Государственные интересы требуют…

– Это произвол, а не государственные интересы. Я приказываю освободить Хатани.

– Но…

– Я правитель Илурата, советник. Делай, что тебе велят. Впредь я сам буду во все вникать. Здесь многое нужно изменить!

* * *

Советник Марг засиделся за полночь в своей рабочей комнате рядом с залом приемов. Он привык к ночным бдениям, но сегодня его донимала не только обычная бессонница. Ему не давали покоя тяжелые мысли, и душу разъедала тревога.

Он многое сделал для того, чтобы Илурат стал сильным государством, и был убежден, что эту силу ему дает не богатство казны, не большая армия, не многочисленное население, а внутренняя сплоченность, при которой народ беспрекословно подчиняется своим правителям: если надо, идет на войну, если надо, платит большие налоги, выполняет даже самые нелепые требования властей и не ропщет. Отдельным крикунам всегда можно заткнуть рот. Для этого он и содержит соглядатаев. Стоит ослабить узду, как все полетит кувырком, причем довольно быстро. Молодой кинар этого не понимает, да и где ему понять! Надо же случиться такому, что пропавший наследник вдруг так неожиданно свалился ему на голову. Сначала советник даже обрадовался, думая, что пусть лучше будет Робад, чем маг, и он сможет вертеть им как захочет. Но мальчишка оказался строптивым и упрямым. Он хочет сам во все вникать! Как бы не так! Марг не позволит рушить то, что построил с таким трудом за последние годы.

Послышался стук в дверь. Советник поднял голову. На пороге возникла щуплая фигура и проскользнула внутрь.

– Ну, как дела в городе, Артавер? – спросил Марг своего помощника, холодно кивнув в ответ на его приветствие.

– Неспокойно, господин советник. Многие считают, что кинар Робад – подставное лицо. Мы уже арестовали несколько человек, которые распространяли такие слухи.

– Продолжайте хватать болтунов. Стоит распустить народ, как последует смута, и тогда малой кровью не обойдешься. Знать тоже недовольна. Особенно члены семьи кинара. Кое-кто давно лелеет надежду занять престол кинара и потому старается перетянуть вельмож на свою сторону. Кинар не понимает, как шатко его положение, и сам рубит сук, на котором сидит.

– Его признали служители Сигурона, и это самое главное.

– Да, но удивительнее всего, что иногда люди больше верят не очевидному, а самым невероятным домыслам и слухам. Покойный кинар Тибор знал, как опасны смутьяны. Он предоставил мне полную свободу действий, чтобы искоренить вольномыслие и словоблудие. Поэтому и порядок в городе был образцовый, а теперь…

– Я очень удивился, когда увидел, что Хатани освободили. – Артавер обиженно поджал губы. – Вот кто действительно смутьян! Я давно замечал за ним склонность к сплетням и разным предосудительным разговорам. Но этот Хатани не только болтун, он еще и предатель!

– Его освободили по личному приказу кинара Робада. И не только его. – Марг с осуждением покачал головой. – Кинар молод и не понимает, как опасно обнаруживать слабость власти. Освобождение арестованного, даже если выяснилось, что он не виновен, как раз и показывает такую слабость. Последствия не заставят себя ждать. Я ломаю голову, как сделать, чтобы кинар понял это и не вмешивался в мои дела. – Советник устало прикрыл глаза. – Что еще у тебя? – через некоторое время спросил он.

– Я задержал знахарку Румелию, которая вместе со своим мужем приехала сегодня в город.

– Румелию? – Марг оживился. – Она ведь была в свите кинны Ровены?

– Да. Она утверждает, что кинна отправила ее с посланием для тебя, господин советник.

– Она во дворце? – спросил Марг, и глаза его блеснули.

– Да.

– Приведи ее сюда. Послушаем, что она скажет.

Артавер поклонился и пошел к двери, но, не дойдя до нее, остановился.

– Господин советник, – сказал он, – Румелии верить нельзя.

Марг усмехнулся:

– Знаю.

* * *

На следующий день во время своего ежедневного утреннего доклада кинару Робаду Марг заявил, что надо серьезно заняться людьми, распускающими слухи о том, что кинар – подставное лицо, а также установить слежку за некоторыми членами семьи кинара.

– Брат твоего отца давно мечтает о власти. Мне доложили, что это он посылает своих людей в Нижний город, чтобы возбуждать чернь и подбивать ее к восстанию.

Робад нахмурился:

– Я не боюсь заговоров и дворцовых интриг. А то, что говорят на базаре и в тавернах, меня не волнует. Служители Сигурона признали меня, и это главное. Я чувствую покровительство нашего бога. Он не лишит меня своей милости. – Робад в упор посмотрел на Марга, – Советник, мне кажется, ты хочешь вертеть мной, как куклой!

Марг, изобразив на лице обиду, покачал головой:

– Кинар, я первый признал тебя и поклялся в верности. Ты очень молод и неопытен в государственных делах. Я только хочу тебе помочь.

– Да, я молод. Но я многое повидал. Вместе с купцом Зерханом я объездил полмира. Он научил меня грамоте и много рассказывал об обычаях разных народов. Я не цветок, выращенный в горшке! Я знаю, что такое обман и несправедливость, и чувствую, что порядки, которые ты установил в Илурате, направлены против людей. Если ты будешь настаивать и не согласишься на некоторые изменения, мне придется воспользоваться услугами другого советника.

Такого Марг не ожидал. Он растерянно посмотрел на кинара. «Мальчишка!» – пронеслось у него в голове. Но он тут же взял себя в руки и покорно поклонился:

– Мой господин, надеюсь, я буду тебе полезен. Мне очень хотелось бы, чтобы ты доверял мне так же, как в свое время доверял кинар Тибор.

При упоминании об отце Робад смягчился.

– Хорошо. Твой доклад закончен, советник? – спросил он, поглядев в окно, где день был в полном разгаре.

По этому взгляду Марг понял, насколько тяготили юношу обязанности главы государства.

– Нет, мой господин, удели мне еще немного времени. Горцы, о которых мы долго не слышали, снова дали о себе знать. Они так обнаглели, что напали на гарнизон, охранявший перевал. Сегодня утром оттуда прискакал гонец и попросил прислать подкрепление. Я распорядился, чтобы туда направили большой отряд.

Робад вскочил с кресла. Напускная важность мгновенно слетела с него, и он снова превратился в Ахсура – порывистого мальчишку, который чудом оказался во дворце.

– Кулл может попасть к ним в плен! Я еду вместе с отрядом!

– Кинар, ты должен заниматься государственными делами. Что тебе этот дикарь! Он не пропадет, а если погибнет, велика важность! Пошлем нового гонца к Ниттон-Тану.

Юноша задохнулся от возмущения:

– Советник, для тебя нет ничего святого. Кулл мой друг!

Марг осуждающе покачал головой:

– Мой господин, если ты хочешь удержаться на троне, усвой одну истину: у правителя не должно быть друзей, у него должны быть только подданные.

– Я никогда не откажусь от друга!

– Ну хорошо, пусть будет так, но ехать к перевалу тебе нельзя. Кулл, возможно, благополучно проехал, а если нет, то как ты об этом узнаешь? В любом случае торопиться не стоит. Может быть, он сам скоро приедет, но только без Ровены.

Робад удивленно посмотрел на Марга, ничего не понимая.

– В город прибыла некая Румелия, – сказал советник. – Она была в свите кинны. Твоя сестра послала ее ко мне с письмом, в котором пишет, что ей понравилось у Ниттон-

Тана, она полюбила мага и с радостью выйдет за него замуж.

– Что же ты молчал, советник! – воскликнул Робад. – Зови эту Румелию скорей сюда!

* * *

Румелия, увидев кинара, остолбенела, пораженная его сходством с Ровеной. Только когда он заговорил, она заметила различия: более удлиненный овал лица, брови темнее, волосы короче, а движения, конечно, более резкие. Она сказала Робаду все, что приказал передать Ниттон-Тан, и не удивилась, что кинар не поверил ее словам:

– Неужели Ровена действительно полюбила мага?

– Кинна сама сказала мне об этом, – уверенно солгала Румелия.

– Ну что ж, если Кулл подтвердит, что Ровена счастлива у мага, я не буду настаивать на ее возвращении, – огорчился он.

Румелия просила оставить ее во дворце вместе с мужем и получила согласие. Она сразу поняла, что устранить Робада не составит особого труда. Воспитанный в другом мире, он не привык к жизни во дворце, и, как ей казалось, не будет соблюдать все правила безопасности, которых неукоснительно придерживались все члены семьи кинара. Следовательно, отравить его совсем не трудно. У Румелии сразу возник замысел, и она рассказала о нем Зейнаду:

– Раз в неделю по давно заведенной традиции кинар Илурата выезжает на охоту в сопровождении большой свиты и множества слуг. Тебе нужно постараться попасть в их число. Во время обеда, который будет проходить в походных условиях, ты подбросишь отраву в какое-нибудь блюдо.

Ответ Зейнада был неожиданным.

– Мне надоело потакать твоим прихотям, быть у тебя охранником и повсюду тебя сопровождать, – заявил недовольно горец. – Ты убила Тибора. Чего тебе еще надо? Я по горло сыт этой жизнью! Предпочитаю убивать илуров в бою, а не подбрасывать им зелье в пищу. Во всяком случае, это более достойное занятие для мужчины. Я слышал на базаре о горцах, которые снова объявились в горах и никому не дают проехать через перевал, и хочу к ним присоединиться.

Румелия не ожидала услышать отказ от верного Зейнада. Она думала, что он всегда будет предан ей, и не учла того, что ему может надоесть выполнять ее приказы и всюду следовать за ней хвостом. Зейнад был горцем, мстительным и жестоким, но он предпочитал расправляться со своими врагами мечом и кинжалом, а не хитростью и коварством. Он любил жену и, понимая, что она умнее и хитрее его, согласился жить в ее тени. Но со временем ему это надоело. Он был слишком горд, чтобы долго подчиняться, особенно женщине. Его тяготила жизнь в городе, он устал от постоянного молчания, и, когда услышал о соплеменниках, снова дерзнувших, как в былые времена, досаждать илурам, его со страшной силой потянуло в родные края к людям, с которыми он мог говорить на родном языке и рядом с которыми желал воевать.

Румелия хорошо изучила его характер и знала, как сделать так, чтобы он плясал под ее дудку.

– Если тебе претит убивать врага тайно, что ж, ты можешь сразиться с ним в открытом бою, но тогда и сам погибнешь. Я тебе предлагаю такой способ, при котором не пострадает твоя гордость, а ты сохранишь жизнь.

Зейнад, недовольно хмуря брови, посмотрел на жену. Румелия торопливо продолжила:

– Завтра в охоте на кабанов будет участвовать множество людей, поэтому легко можно выпустить стрелу в кинара и остаться незамеченным. Главное, выбрать время. Кабаны непредсказуемы: они могут напасть, а могут дать стрекача. Эта охота всегда сопровождается большой сумятицей, и ты сможешь сделать свое дело. Убийство даже не посчитают преднамеренным и не будут искать виновного.

Горец с восхищением посмотрел на Румелию, в который раз поражаясь ее уму и находчивости. Он положил руку на кинжал и улыбнулся:

– Вот на это я согласен!

* * *

Рано утром красочная кавалькада выступила из-за городских стен. В охоте принимали участие самые знатные вельможи, и каждый из них стремился превзойти других убранством своего коня и великолепием оружия. Упряжь лошадей блистала золотом и серебром так же, как ножны мечей и кинжалов. Шляпы всадников, украшенные перьями, издалека походили на оживший цветник, над которым порхали сказочные птицы.

Кинара Робада, который ехал на великолепном сером в яблоках жеребце, окружали молодые придворные, веселые и беспечные юноши – цвет илурской молодежи. Они сдерживали рвущихся вперед скакунов, чтобы ненароком не обогнать кинара, что считалось верхом неприличия. Как только они миновали ворота, Робад с радостью пустил коня галопом и поскакал навстречу свежему ветру. Всего несколько дней назад он въезжал в Илурат безвестным юношей. Как удивительно изменилась его жизнь! Он кинар, и ему подвластна вся эта плодородная страна, раскинувшаяся между высокими горами. Неужели он был когда-то грязным голодным рабом, которого истязал жестокий хозяин? Или это был сон? А может быть, ему снится эта охота, и этот конь, который так легко несет его к синим горам, и этот красочный эскорт, что несется за ним следом с гиканьем и смехом, веселящим сердце?

Охота должна была проходить на берегу реки, где в густых камышах и небольшом болотистом лесу водилось множество кабанов. Влажная земля под деревьями и вокруг кустов была сплошь изрыта и истоптана их острыми копытцами. Ловчие обнаружили в леске несколько общих логовищ, где животные проводили весь день до вечера, а также несколько ям, вырытых секачами, в которых матерые самцы в гордом одиночестве предавались дневному отдыху. Собственно, именно они и интересовали охотников. Убить такого зверя непросто, ведь он смертельно опасен, особенно если ранен или разозлен. Огромные загнутые клыки секача запросто могут распороть живот коню или нанести страшную рану человеку. Впрочем, и обремененная поросятами кабаниха, защищая потомство, становится не менее грозной в своей ярости, а ее зубы, хотя и не такие длинные, как у секачей, вполне могут перекусить руку незадачливому охотнику.

Луг, протянувшийся вдоль полосы леса, расцветился яркими красками и наполнился криками людей, лаем собак, ржанием лошадей и особыми, вызывающими радость и волнение, клекочущими звуками рожков ловчих, которые углубились в лес, откуда должны были выгнать кабанов на открытое пространство. Всадники, возбужденные предвкушаемой опасностью и удовольствием, рассыпались по лугу, ожидая, когда появятся звери.

Вскоре со стороны реки донеслось хрюканье и визг потревоженных животных. Зашевелились кусты, и оттуда показались кабаны. Собаки сразу же бросились на них, хватая за уши и задние ноги и задерживая до тех пор, пока охотники, подскакав ближе, не убивали добычу, почти в упор выпуская стрелы.

Робад с нетерпением следил за кабанами, высматривая такого зверя, с которым не стыдно было сразиться. Ему не терпелось испытать себя на этой охоте. Кулл преподал ему несколько уроков стрельбы из лука, и он, старательно упражняясь в течение их долгого путешествия из Зарфхааны в Илурат, преуспел в этом искусстве даже больше, чем во владении мечом. Он заметил в отдалении большого черно-бурого секача, который выскочил из кустов на залитый солнцем луг, остановился и подслеповато стал оглядываться, выбирая, куда бежать. К нему бросились две собаки. Робад хлестнул коня и поскакал наперерез зверю, на ходу натягивая лук. Кабан, увидев летевших к нему с заливистым лаем собак и приближавшегося всадника, бросился от них прочь. Собаки попробовали его остановить, но одна, сбитая с ног, отлетела от него кубарем, отчаянно визжа, а другую он просто-напросто смял.

Робад выстрелил, и ему показалось, что он попал. И правда, стрела впилась кабану в ухо, он встал, неуклюже развернулся и, ощетинив загривок, бросился навстречу преследователю. Робад выхватил из колчана еще одну стрелу и, натянув до отказа тетиву, выстрелил почти в упор, но стрела отскочила от шкуры животного, как будто кабана охраняло заклятие. На самом деле спину и бока матерого секача покрывал толстый слой засохшей грязи и древесной смолы, которые, нарастая год за годом, превратились в непробиваемую корку. Свалить его можно было только выстрелом в глаз или под ухо, но для этого требовалась особая меткость или везение.

Кабан стремительно приближался. Робад попробовал отвернуть коня, чтобы зверь пролетел мимо, да конь и сам шарахнулся в сторону, но недостаточно быстро – в бок ему вонзились страшные клыки секача. Жеребец заржал и рухнул, придавив седока. Разозленный кабан попробовал ударить коня еще раз, но тот, пытаясь встать, брыкнул задней ногой и поддел зверя копытом так, что он, визжа, отлетел в сторону, однако почти сейчас же вскочил и снова приготовился напасть.

Робад изо всех сил старался высвободить ногу, а к нему на выручку со всех сторон уже спешили всадники с натянутыми луками. Те, кто был уверен, что не заденет кинара, выпустили стрелы, но ни один не нанес зверю серьезной раны.

Налитые кровью маленькие глазки кабана остановились на лежавшем человеке. Секач наклонил голову, визгливо хрюкнул и бросился на него. Робад закрыл глаза, ожидая смертельного удара, но вдруг что-то просвистело у него над головой. Кабан, который был совсем близко, споткнулся, завертелся на месте и упал замертво. В глазу у него торчала стрела.

К Робаду подбежали и освободили ему ногу. Он встал и, прихрамывая, пошел туда, откуда прилетела стрела.

– Кто стрелял последний? Кто застрелил кабана? – спрашивал он всех, кто попадался навстречу.

– Кинар, вот кто стрелял! – крикнул один из всадников и указал пальцем на чернобородого человека, который торопливо закидывал лук за спину.

Робад подошел к нему и протянул руку. Тот спрыгнул с коня и нехотя подал свою, отводя взгляд.

– Отличный выстрел! – Робад пожал ему руку. – Как тебя зовут?

Чернобородый знаком показал, что не может говорить. Кинар понял его жест и улыбнулся:

– Спасибо, друг, ты спас мне жизнь!

* * *

Кинар Робад, проведя во дворце несколько дней, почувствовал себя в нем, как в тюрьме. Его угнетала необходимость следовать раз и навсегда установленным правилам поведения и распорядку дня, расписанному по делениям на солнечных и водяных часах, претили оказываемые ему почести, когда утром и вечером его спальню заполняли самые знатные вельможи, которые считали честью поднести ему штаны или рубашку. Он уставал от постоянного пребывания на людях и невозможности побыть в одиночестве, тяготился долгими трапезами, когда ему подавалось множество блюд, из которых он съедал только одно или два. Ему надоело, что за ним всегда следовали пажи, а при его приближении стража, грохоча доспехами и оружием, отдавала честь. О том, чтобы запросто пройтись по городу, не вызывая столпотворения народа, не могло быть и речи. Но больше всего Робада раздражали споры с советником Маргом, который постоянно подчеркивал, что он лучше знает, как обстоят дела в Илурате, и поэтому его правление единственно правильное и справедливое.

Юноша задумал как-нибудь, переодевшись, ускользнуть из дворца, пробраться в Нижний город и, затерявшись в толпе, побродить по городу, посидеть в тавернах, поговорить с людьми. Он хотел выяснить, верны ли слова Марга о том, что только суровые законы и железный порядок могут удержать народ в повиновении? Действительно ли против верховной власти плетутся заговоры, которые можно пресечь, лишь наводнив город соглядатаями и доносчиками, хватая всех недовольных и бросая их в тюрьму без суда и следствия? А кроме всего прочего, ему просто хотелось хоть ненадолго вырваться на свободу, уйти от бесконечного надзора, запросто общаться с людьми без всяких ужимок, предписанных этикетом, легко поболтать с каждым, кто захочет с ним поговорить, и смеяться тогда, когда смешно, а не тогда, когда прилично изобразить веселость.

После случая на охоте он понял, что Зейнад может помочь ему. Юноше нравился этот молчаливый сдержанный человек, в гордой повадке которого сквозила независимость и чувство собственного достоинства. И хотя он был немым, по выразительному взгляду его черных глаз можно было многое прочесть. Во всяком случае, Робад ясно увидел в них презрение к дворцовым порядкам и порадовался, что кто-то разделяет его чувства. Он предложил Зейнаду сопровождать его в город, и тот, не проявив ни малейшего удивления, сразу же согласился, невозмутимо кивнув.

Труднее всего было остаться одному и сменить одежду, а потом незаметно выскользнуть из спальни. Все остальное было просто. Каждый день начальник дворцовой стражи докладывал кинару пароль, и Робад со своим спутником, произнося заветное слово на каждый требовательный окрик стражи, благополучно выскользнули из потайных ворот дворца.

Сбросив шлемы, оружие и доспехи стражников в первую же канаву, которая попалась у них на пути, они быстро пошли вниз по склону горы. Зейнад, с радостью согласившийся сопровождать кинара, думал, что теперь легко и безнаказанно сумеет его убить. Он шел немного позади и мог быстрым ударом в спину отправить глупого юнца в Страну Теней. Но не тут-то было. Горец почувствовал, что у него не поднимается рука предательски убить человека, который так наивно доверился ему. Его душа разрывалась от противоречивых чувств: ненависти, которую он испытывал ко всем илурам, и гордостью, не позволявшей ему совершить столь подлое убийство. Устав от этой борьбы, он решил, что ночь длинна и, может быть, у него еще будет случай прикончить кинара в честном бою.

Миновав каменные постройки Верхнего города, они вскоре нырнули в темный переулок, который вывел их в восточный квартал Нижнего города. Несмотря на поздний час, там было довольно оживленно, потому что именно в этом квартале находилась базарная площадь. Вокруг нее располагалось множество харчевен и таверн, где кормился и отдыхал торговый люд после целого дня, проведенного в трудах. Сюда стекалась молодежь со всего Нижнего города, и даже богатые сынки из Верхнего, переодевшись в одежду попроще, частенько заглядывали в таверны у базара, где всегда было весело, где можно было купить ночь утех с красавицей или дать выход своей буйной натуре, подравшись с кем-нибудь. И там, конечно, ошивались всякие подозрительные личности, которые не прочь были поживиться за чужой счет, облегчив карман незадачливого пьяницы, а то и проломить ему голову, если он уж слишком держался за свой кошель.

В общем, жизнь в Нижнем городе била ключом, и Робад явственно это ощутил, когда они зашли в один из кабаков. Там дым стоял коромыслом, и они с трудом разыскали свободное место.

Когда им принесли заказанное вино и еду, Робад, соскучившийся по простой пище, впился зубами в кусок баранины и стал с удовольствием уплетать жаркое, запивая его кисловатым красным вином. Зейнад последовал его примеру, но, привыкший к осторожности, не забывал посматривать по сторонам. Он заметил, по крайней мере, двух людей, которые заинтересовались их появлением: через стол от них сидела с компанией забулдыг очень красивая девушка, которая не отрываясь смотрела на Робада, и еще одна пара глаз зыркала время от времени из дальнего угла. Там сидел невзрачный человечек и украдкой поглядывал на них. Зейнад невозмутимо потягивал вино, но был настороже.

Он заметил, что девушка встала и, отмахнувшись от рук, которые старались ее задержать, направилась к их столу. Она была высокой, стройной и шла, словно плыла, обольстительно покачивая пышными бедрами.

– Можно к вам присесть? – спросила она, растягивая слова и улыбаясь. У нее были такие сочные красные губы, что казалось, после ее поцелуя рот наполнится соком сладкой вишни.

– Садись. – Робад улыбнулся в ответ и придвинул ей стакан вина. -Как тебя зовут?

– Камила, мой ненаглядный. Откуда ты? Никогда тебя здесь раньше не видала. – Девушка заглянула Робаду в глаза и снова улыбнулась.