Текст книги "Глаз скорпиона"

Автор книги: Ирвинг Керидж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Атлант вскочил на ноги при первом звуке тревоги и бился возле шатра караван-баши. В одной руке он держал саблю, ударяя наотмашь ею направо и налево, а в другой – дротик, которым он колол в промежутке между ударами. Будь у него меч, вот тогда бы он показал всю свою силу. Впрочем, ловкости и увертливости северянину было не занимать. Возле шатра туранийца валялись трупы, да тихо стонали еще живые, но уже поверженные враги. Караван-баши стоял спиной к Куллу и отбивал нападение сзади, довольно ловко для купца орудуя длинной и тяжелой саблей. Ахсур дрался справа от Кулла, немного сзади. Он был в безопасности, потому что атлант убивал всякого, кто попадал ему под руку, однако и без дела не оставался. Подобрав большой кистень у одного из погибших грабителей, юноша, ухватив его двумя руками, время от времени ловко посылал висевший на цепи увесистый снаряд и размозжил или задел им не одну бедовую голову.

Разбойники, натолкнувшись на такое отчаянное сопротивление, наконец дрогнули и начали потихоньку отступать. Многие, забыв об опасности, все же не хотели уходить без добычи и тащили на себе тюки, ожесточенно отбиваясь от разъяренных купцов, которые бесстрашно защищали свое добро.

Кулл, разметав нападавших на него головорезов, бросился вслед одной такой группке, состоявшей из четырех человек. Возглавлял ее огромный детина, широкоплечий, очень ловкий, искусно орудующий ятаганом. Он прикрывал своих товарищей, которые, взвалив тюки на двух верблюдов, тянули их за собой. Атлант подскочил к верзиле и занес саблю, но тот успел выставить ятаган. Клинки зазвенели. Оба великана, разгоряченные сражением, рубились с такой яростью, что, казалось, не будь у них оружия, в ход пошли бы не только кулаки, но и зубы. Противник атланта оказался храбрым воином, и ятаганом он орудовал мастерски, вкладывая в удары всю свою чудовищную силу.

Клинки скрестились снова, и лезвие сабли отломилось у рукояти. Кулл остался с одним дротиком. Разбойник оскалился и легким движением срубил древко короткого копья. Атлант стоял расставив ноги и наклонившись вперед, вперив во врага яростный взгляд; в одной руке он сжимал рукоять обломанной сабли, в другой – древко дротика. Он был безоружен. Разбойник шагнул вперед, держа ятаган перед собой, и улыбнулся, предвкушая удовольствие от расправы над беспомощным противником. Неожиданно что-то взвилось у него над головой, послышался тупой стук удара, лицо громилы исказилось от боли, и он, не выпуская оружия из рук, медленно повалился сначала на колени, а потом лицом в землю. За ним стоял Ахсур, держа двумя руками кистень, гирька которого мерно покачивалась. С его лица еще не сошло ожесточенное выражение. Кулл с удивлением посмотрел на него, затем рассмеялся и воскликнул:

– Клянусь Валкой, парень, ты спас мне жизнь!

* * *

На следующий день вечером, когда багровое солнце уже клонилось к горизонту, они подошли к небольшому селению, несколько глинобитных домишек которого притулились рядом с большим караван-сараем. Это было квадратное в плане двухэтажное здание из сырцового кирпича, похожее на крепость, с обширным двором посередине, в котором находился колодец. На четырех углах возвышались башенки с узкими бойницами, построенные специально для того, чтобы отражать нападения разбойников. Их сразу же заняла охрана. Просторный двор, где обычно размещали животных и товары, закрывался на ночь тяжелыми воротами. Высокие стены без окон были неприступны. Небольшие помещения для людей открывались во двор. На верхнем этаже расположились купцы, на нижнем – погонщики и охранники. Кулл с Ахсуром заняли небольшую каморку возле самых ворот. У них не было с собой ни ковров, ни бараньих шкур для постели, поэтому им пришлось спать на голом глиняном полу. Впрочем, они так устали, что заснули и так сразу же после ужина у караван-баши, который в благодарность за свое спасение пригласил их к себе и поделился припасами.

Караванщики намеревались отдохнуть сами и дать отдых животным в течение двух дней. С самого раннего утра двор наполнился шумом и суетой. Поили и кормили верблюдов, чинили упряжь, пересчитывали тюки и проверяли товар, изрядно попорченный разбойниками. Лишь к полудню купцы собрались под навесом, уселись на большой ковер и, попивая зеленый чай, принялись обсуждать свои дела. Зашла речь и о наследстве Зерхана. Караван-баши послал за Куллом и Ахсуром и, когда те пришли, изложил суть дела. Под конец он сказал:

– Я хорошо знал Зерхана. Мне не раз приходилось иметь с ним дело. Это был честный купец и хороший человек. Что же мы узнаем теперь? Зерхан перед смертью, надеясь на порядочность своих товарищей, взял с них слово признать своего приемного сына наследником, а они, нарушив законы купеческого братства, присвоили его имущество, а мальчика продали. Один из этих недостойных сейчас здесь. Разве можем мы быть уверены в том, что он не обманет кого-нибудь из нас, как обманул покойного Зерхана? Итак, достопочтенные, что скажете?

Все взоры обратились на Илвиса. Тот, потупившись, отставил в сторону чашку с чаем и глухо заговорил:

– Вы считаете только меня виновным в обмане. Но это не так. Среди нас есть еще несколько человек, которые разделили между собой имущество Зерхана. Причина, по которой мы это сделали, была достаточно веской. Зерхан купил Ахсура в Илурате у одного горца. Конечно, он любил его, но мальчишка считался его рабом. А раб и должен оставаться рабом. Пусть те, кто принимал такое решение, сами скажут об этом.

Наступило тяжелое молчание. Никто не хотел признаваться в нечестном поступке. Кулл переводил взгляд с одного бесстрастного лица на другое и наконец сказал:

– Ахсур знает всех, кто был в том караване, и может назвать их по именам. Илвиса он увидел первым, поэтому и сказал о нем караван-баши. Но мы здесь не для того, чтобы стыдить кого-то из вас за прошлые поступки. Отдайте Ахсуру все, что взяли у него, и дело с концом.

Караван-баши не ожидал, что ему придется выводить на чистую воду не одного Илвиса. Увидев насупленные каменные лица купцов, он решил не дразнить гусей, ибо знал, что прилюдно каяться не очень-то приятно. Во всяком случае, он сам постарался бы избежать этого, и посчитал, что глупо требовать от других того, чего он сам не стал бы делать.

– Предлагаю это дело решить так, – сказал он. – Илвис соберет со всех, кто нарушил волю Зерхана, долю, которую тот присвоил, и отдаст мальчику. Я не буду настаивать на дальнейшем разбирательстве. Мне кажется, того, что здесь произошло, достаточно, чтобы каждый понял: обман рано или поздно обнаруживается.

В конце дня Ахсур получил возмещение за товар и верблюдов своего приемного отца в звонкой монете и мгновенно стал богатым человеком.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Услышав от купца, что Зерхан купил его в Илурате, юноша сразу решил ехать туда, чтобы разыскать свою семью, но боялся сказать о своем намерении Куллу. Атлант сам заговорил с ним об этом.

– Теперь ты знаешь, где тебя продали. Не мешает съездить туда и узнать, кому это понадобилось. Детей просто так не похищают, а тем более не продают. Кто-то сделал это, чтобы получить деньги или отомстить. – Кулл посмотрел на Ахсура. – Я всегда чувствовал в тебе что-то такое… Ну, в общем, это нельзя приобрести, это передается из рода в род, от отца к сыну.

– Один я туда не доберусь. – Мальчик с надеждой взглянул на атланта.

– Я хотел ехать в Зальгару, куда отступила валузийская армия. – Кулл задумался. – Ладно, поедем в Илурат. Тебе туда одному, конечно, не добраться. Никто лучше меня не знает, как быстро можно потерять денежки, да и голову тоже.

– Мои деньги – это твои деньги, Кулл. Если бы не ты, их у меня вообще не было бы.

Северянин хмыкнул:

– Мне твоих денег не надо. Договоримся, что я буду получать у тебя жалованье за охрану. Служу я честно, если, конечно, на это соглашаюсь.

Ахсур обрадовался:

– Ты соглашаешься?

Атлант хлопнул его по плечу:

– Я же сказал, клянусь Валкой! Если уж я берусь тебя охранять, будь спокоен, твои деньги останутся при тебе, а тебя никто пальцем не тронет.

* * *

Прошло несколько лун, прежде чем они добрались до гряды гор, которая каменным кольцом окружала Илурат и надежно защищала его от воинственных соседей. Им пришлось преодолеть много трудностей, привычных для Кулла – вечного бродяги, который исходил пешком и объездил на коне полмира. Ахсура же они закалили, он заметно повзрослел, возмужал и окреп. Это был уже не худенький мальчик, а высокий, стройный юноша с красивым, свежим, еще безусым лицом и открытым смелым взглядом серых глаз.

Проехав перевал – длинное ущелье с отвесными каменными стенами, путники остановились у большой сторожевой башни, которая преграждала въезд в ущелье. Ответив на несколько вопросов, кто такие и зачем держат путь в Илурат, они проследовали дальше и увидели раскинувшуюся впереди большую долину, противоположная сторона которой таяла в синеватой дымке, а затем двинулись вниз, оставляя позади себя скалы и каменистые отроги. Холмы, поросшие густым лесом, постепенно становились ниже, и вскоре с одного из них открылась травянистая равнина, где были разбросаны несколько деревень. С востока на запад ее пересекала река, казавшаяся издали голубой лентой, за ней смутно проглядывалась высокая гора, на пологих склонах которой раскинулся город.

Кулл, как опытный путешественник, прикинул, что им осталось не больше двух дней пути. За день они пересекли предгорье, огибая лесистые холмы, и ближе к вечеру стали искать место ночевки. Их внимание привлек холм, густо поросший орешником. У его подошвы в россыпи мелких камней и гальки протекал ручей, который брал свое начало в горах. Он весело журчал в середине широкого русла, в другое время года, вероятно, заполняемого водой до краев.

Путники выбрали небольшую лужайку, окруженную со всех сторон зарослями кустов, распрягли коней и пустили их пастись. Кулл отправился на вершину холма, чтобы проверить, насколько безопасен их тыл, а Ахсур принялся устраивать лагерь. Он развел костер и, пока тот разгорался, пошел к ручью за водой. Балансируя на небольших валунах, усеивавших русло, он пробрался к воде, и, когда присел, чтобы наполнить котелок, у него возникло неприятное чувство, что в спину ему кто-то смотрит. Зачерпнув воды, юноша встал, резко обернулся и замер. На берегу стоял львица.

Это была крупная кошка песочного цвета с маленькими круглыми ушами и широкими передними лапами. Она стояла как изваяние, только губа у нее чуть подрагивала, открывая желтые клыки. Ахсур слегка покачнулся на камне, и она тут же издала тихое утробное рычание. Юноша замер: ужас сковал его. Он старался не смотреть на львицу, чтобы случайно не встретиться с ней взглядом.

Дикая кошка пришла на водопой и не собиралась отступать: человек стоял на том месте, с которого она обычно пила. Раздражение ее все более усиливалось, а он словно прирос к камню и не мог даже шевельнуться. Наконец измученный жаждой зверь громко зарычал и медленно пошел к воде, но не туда, где был человек, а немного в сторону. Ахсур, увидев, что хищница уже совсем близко, дико вскрикнул и бросился к берегу. Навстречу ему из зарослей вышел Кулл.

Львица бросилась за человеком и почти настигла его, но в это мгновение перед ней оказался другой. Она прыгнула на него, но наткнулась на что-то острое. Это ее остановило лишь на миг. Она издала яростный рев и прыгнула снова, стремясь вцепиться зубами человеку в горло.

Атлант увидел, что кинжал, который он успел выхватить и вонзить львице в грудь, натолкнувшись на кость, не причинил зверю никакого вреда. Он отпрянул, и большая кошка пролетела мимо него, однако тут же развернулась и снова изготовилась к прыжку. Кулл за это время успел схватить большой камень и метнул его в львицу именно в тот миг, когда она взвилась в воздух. Камень попал ей в плечо, рассек его и заставил отклониться в сторону. Львица снова промахнулась. Но атлант не дремал. Он бросился навстречу зверю и, схватив его одной рукой за горло, другой нанес мощный удар в шею. Клинок вошел по рукоятку, хлынула алая кровь. Львица обхватила его передними лапами за плечи, царапая их, а задними сильно ударила по ногам. Острые когти пропороли глубокие борозды на бедрах и коленях Кулла, разорвав в клочья его кожаные штаны. Рука, державшая львицу за горло, постепенно сгибалась под ее напором, и пасть разъяренной хищницы неуклонно приближалась к лицу атланта. Он уже чувствовал смрадное дыхание и видел огромные влажные клыки, слышал надсадный хрип и прерывистое рычание. Кулл еще сильнее сжал ей горло и отвел руку для последнего удара. Если он будет неточен, ему конец. Львица еще раз взбрыкнула задними лапами, стараясь разорвать противнику живот. Боль была невыносимой, атлант взревел и нанес удар ей в грудь. Клинок, пройдя между ребрами, задел сердце, и злобная кошка вдруг ослабела, задергалась, лапы, которыми она обхватывала человека, разжались, и львица рухнула к его ногам.

Кулл оглянулся, высматривая Ахсура. Сначала он подумал, что парень испугался и убежал в лес, но вскоре заметил его, распростертого на берегу среди камней, и бросился туда. Ахсур лежал лицом вниз. Кулл перевернул его на спину. Лицо юноши было бледным, глаза закрыты. Атлант осмотрел его – ни царапины. Он похлопал мальчика по щеке, потом по другой. Это не помогло. Потряс за плечи. Ахсур по-прежнему не подавал признаков жизни. Кулл прижал ухо к его груди и услышал тихое и мерное биение сердца. Тогда он пошел к ручью, подхватив по дороге брошенный котелок, и набрал в него воды, а затем плеснул ею Ахсуру в лицо. Это тоже не возымело действия. Кулл взял его на руки и отнес на лужайку.

Он долго сидел рядом, смывая с себя кровь, которая сочилась из глубоких царапин, оставленных львицей, с надеждой посматривая на лицо юноши. Ахсур открыл глаза, когда атлант на мгновение отвернулся.

– Где львица? – спросил он.

– Я убил ее. Ну, как ты, оклемался? – Кулл обрадованно улыбнулся.

– Ты снова меня спас, Кулл.

Атлант хмыкнул и пожал плечами:

– И себя тоже.

– Я вспомнил, – сказал Ахсур.

– Что вспомнил?

– Я вспомнил свою мать. Я видел, как ее убили…

– Кто убил? Говори толком, парень. Постарайся ничего не пропустить.

Юноша провел ладонями по щекам и, уставившись в одну точку, заговорил:

– Тогда был солнечный день. Я видел много веселых, ярко одетых людей вокруг нас. Они скакали верхом, а мы ехали в повозке. Моя мать, удивительно красивая, все время улыбалась. Рядом болтали и смеялись еще какие-то молодые женщины. Вдруг все вокруг закричали, и я увидел львицу – она бежала к нам. Пасть у нее была красная, из нее торчали огромные клыки. Вдруг появился какой-то черный человек…

Ахсур замолчал. От волнения он не мог говорить.

Северянин не торопил его, понимая, что пережитое потрясение помогло мальчику вспомнить то, что выпало из памяти тоже из-за какого-то происшествия, которое напугало его и надолго лишило дара речи.

Через некоторое время Ахсур снова заговорил:

– Этот человек с заросшим черной бородой зверским лицом схватил меня. Мать уцепилась за мою одежду и не хотела ему меня отдавать. Тогда он ударил ее ножом в грудь, и она упала. После этого я ничего не помню.

– Думаю, того, что ты вспомнил, хватит, чтобы отыскать твоего отца и других родственников. Такое не забывается. И, клянусь Валкой, если судить по твоему рассказу, они люди совсем не бедные!

– Скорей бы добраться до города. Мне не терпится все разузнать.

– Завтра будем там.

* * *

Город предстал перед ними на следующий день после полудня. На вершине большой горы даже издали хорошо были видны мощные стены дворца и храма. Чуть ниже теснились высокие каменные здания, а у подножия горы рассыпались маленькие домишки попроще вперемежку с зелеными садами. Город с трех сторон был обнесен высокой стеной, сложенной из сырцового кирпича, которая заканчивалась там, где гора круто обрывалась. Дорога вела к воротам, обращенным на юг, которые, когда путники подъехали к городу, закрылись прямо у них перед носом.

Кулл страшно разозлился и принялся дубасить огромным кулаком по деревянной створке, обшитой железом, с такой силой, что выпало несколько заклепок.

– Эй, откройте! – рявкнул он – Мы не собираемся ночевать тут, как собаки!

За воротами слышались голоса. Несколько человек спорили, стоит открывать или нет. Наконец чей-то грубый голос пророкотал:

– Он развалит нам ворота, если мы не откроем. Эй, – крикнул он, – потише, а то будешь ночевать в тюрьме!

Створка чуть приоткрылась, из-за нее выглянула голова с большими висячими усами, и обладатель пропитого баса спросил недовольно:

– Кого это Тог принес? Сейчас так тебе заеду, что полетишь туда, откуда приперся! – Он со злостью уставился на Кулла.

– Ты не очень-то грози, усатый.

Кулл понизил голос, не желая обострять отношения, а сам незаметно поставил ногу в проем между створками. Усатый стражник заметил это, но его больше интересовало другое. Стоявший перед ним верзила был весь в лохмотьях, сквозь которые виднелось располосованное длинными красными царапинами тело.

– Кто это тебя так разукрасил? – спросил он удивленно.

Кулл усмехнулся:

– Львица приласкала. Соскучилась, видно, по мужскому обществу. Обняла так крепко, что насилу от нее избавился.

– Ты что, убил ее?

– Конечно. Или, думаешь, я бы стоял сейчас перед тобой, зануда усатая? Открывай!

Стражник вышел из ворот и еще раз оглядел ссадины и царапины, украшавшие крепкого, широкоплечего молодца, который, судя по всему, не собирался отступать. Понимая, что открыть все равно придется, он решил не упустить свою выгоду.

– Гони золотой, тогда пропущу, – заявил он грубо.

– Это за что же? – Кулл недобро ухмыльнулся.

Стражник выставил копье вперед и грозно сдвинул брови:

– Не хочешь платить – оставайся за воротами, а будешь их ломать, очень быстро в тюрьме окажешься. У нас порядки строгие.

– Ты со всех берешь по золотой монете за въезд?

– Ворота были закрыты, когда ты подъехал, – раздраженно буркнул стражник.

– Значит, ты берешь золотой за то, что створку приоткрыл? Дорого ценишь свой груд. – Атлант просунул голову между створками и крикнул: – Эй, кто там на страже? Идите сюда.

Из ворот один за другим вышли еще три стражника. Кулл обратился к ним:

– Вот этот усатый требует золотой за то, чтобы пропустить нас. Как вы считаете, дать ему?

Стражники возмущенно заговорили наперебой:

– Вот еще! Плати всем! Он тут не один.

Кулл согласно закивал:

– И я так думаю. Всем понемножку, и никому не обидно. Держите!

Он вытащил кошель и, достав оттуда четыре мелкие серебряные монеты, раздал их каждому.

Довольные стражники открыли ворота и пропустили путников. Усатый шел позади и сердито ворчал. Этот верзила-чужестранец обошел их, заплатив четверым вдвое меньше, чем он запрашивал.

Кулл обернулся к нему и спросил:

– Где тут постоялый двор?

Стражник махнул рукой:

– Езжай туда. Хозяина зовут Хатани.

* * *

Услышав стук в ворота, Хатани очень удивился: обычно в это время никто не приезжал, потому что городские ворота закрывались, как только заходило солнце. «Кого это нелегкая несет?» – подумал он и послал слугу узнать, кто там ломится. Услышав о двух всадниках подозрительного вида, трактирщик решил не открывать. Но не тут-то было. Ворота загрохотали так, что могли вот-вот рухнуть. Делать было нечего. Хатани сам пошел посмотреть, кто к нему рвется на постой.

Выглянув за ворота, он увидел двух спешившихся всадников: одного – высокого, полуголого и лохматого – он-то и стучал огромным кулаком, как молотом, так что доски трещали, и второго – совсем юнца, одетого вполне прилично. Оба были вооружены, и коней они держали на поводу очень хороших.

– Где хозяин? – крикнул верзила, немилосердно коверкая слова. – Долго нам здесь стоять?

Хатани пришлось ответить:

– Я хозяин. Не стучи так, чужестранец, ворота проломишь. Сейчас открою.

Когда они вошли, ведя за собой лошадей, он, забежав вперед, обеспокоенно спросил:

– Надолго пожаловали?

Высокий, сверкнув в темноте белыми зубами, улыбнулся:

– Поживем – увидим. А ты, хозяин, распорядись-ка насчет наших лошадей. Да и нам поужинать не мешало бы.

Хатани поспешил отдать распоряжения. Гости эти были ему совсем не по душе. Несмотря на темноту, он сумел разглядеть, что приехали они издалека и выглядели очень подозрительно. Здоровяк, чуть не разбивший ему ворота, видно, бродяга какой-то, потому что одет в немыслимую рвань. А с мальчишки что возьмешь? Тоже, наверное, не больно богат. Он решил предложить им самую плохонькую комнату, где обычно селил крестьян, которые приезжали из деревень на базар.

Трактирщик еще более утвердился в своем мнении, когда при свете свечи разглядел обоих. Верзила был в драных кожаных штанах и весь покрыт ссадинами и длинными царапинами, а на парне одежда выглядела потертой и запыленной, а значит, путь они проделали немалый. Каково же было его удивление, когда гости потребовали лучшую комнату и хороший ужин.

Видя, что хозяин замялся, полуголый гигант достал из переметной сумы кожаный мешочек и выразительно его тряхнул. Звон монет настолько убедил толстяка, что он расплылся в улыбке и забегал, стараясь угодить новым постояльцам.

Утолив первый голод, они позвали Хатани к себе за стол и стали его расспрашивать. Удивило его то, что юноша, почти мальчик, чисто говорил на илурском, да и похож был на илура – светловолосый, сероглазый, светлокожий, хотя и очень загорелый. Его спутник, назвавшийся Куллом, походил на воинственного дикаря, но изъяснялся на илурском довольно сносно, хотя и сильно коверкал слова.

– Скажи-ка, хозяин, кто правит вашим кинарством? Ну и вообще какая тут обстановка?

Хатани еще раз оглядел своих подозрительных постояльцев и уклончиво ответил:

– Все зависит от того, зачем вы сюда пожаловали. Если торговать или покупать, то милости просим. Город у нас торговый. Но порядки строгие. Советник Марг, который сейчас правит вместо кинны Ровены, держит народ в узде, как и раньше при кинаре Тиборе.

Кулл налил вина в большой стакан и поставил перед Хатани:

– Позволь тебя угостить, хозяин. Мы сюда приехали не воровать и не разбойничать. Бояться нам нечего, но все же хочется узнать, что здесь за жизнь. Расскажи, будь добр.

Хатани благосклонно принял угощение, сделал несколько хороших глотков и тяжело вздохнул:

– Если честно, то паршивая жизнь. – Он пугливо оглянулся на темные окна. – Шагу нельзя ступить и лишнего слова сказать – кругом соглядатаи. Когда там, – он показал пальцем вверх, – развал и разброд, то начинаются всякие строгости, несправедливость и преследования.

Кулл переглянулся с Ахсуром:

– Ты не бойся, Хатани, мы люди приезжие и не побежим на тебя доносить. Расскажи поподробнее, что здесь делается, чтобы нам знать, как себя вести.

Трактирщик наклонился над столом, приблизив лицо к гостям, и, понизив голос, заговорил:

– Говорят, советник Марг нарочно сплавил кинну Ровену из города, чтобы самому править. А еще народ говорит, что кинар Тибор не умер, а его убили. Вот и получается, что мы перед Сигуроном беззащитны. Все ждут гибели. Сигурон разрушит город, как двадцать лет назад.

– Кто этот Сигурон?

Толстяк удивленно поднял брови и хотел ответить, но его опередил Ахсур:

– Это грозный бог Илурата, который может и карать, и миловать. Помнишь, мы видели храм, посвященный ему, на вершине горы? Это храм Сигурона.

– Помню, – сказал Кулл, – но откуда ты это знаешь?

Юноша пожал плечами:

– Знаю, и, кажется, всегда знал. Я был в храме.

Хатани с интересом посмотрел на него:

– Значит, ты жил здесь?

Ахсур с невозмутимым видом кивнул:

– Да, давно.

Кулл снова стал расспрашивать:

– Ты лучше расскажи нам поподробнее, кто такой Марг и почему он захватил власть.

Трактирщик опять пугливо оглянулся:

– Не говори так, чужестранец. И потише, не рыкай своим голосищем. Тут и стены имеют уши. Советник Марг не захватил власть. Он сделал умнее. Устранил кинара. Уж не знаю как – убил, отравил или еще что-то придумал. У кинара был сын, которого еще ребенком похитили. Он должен был наследовать трон и жреческий сан. Но, как я сказал, его похитили во время охоты на львов, а мать его убили. Кто это сделал, неизвестно. Скорее всего, горцы. По нашим законам правителем Илурата должен стать муж кинны Ровены. Она дочь Тибора, совсем молоденькая и неопытная в государственных делах. Пока она не замужем, Илуратом правит советник Марг. – Хатани остановился и значительно посмотрел на постояльцев.

Кулл подался вперед и буквально бура-кил его взглядом. Ахсур тоже не сводил с него глаз. Хатани показалось, что юноша побледнел.

– Так. – Атлант отодвинулся от стола. – Значит, ты говоришь, что наследника похитили. Разве его не искали?

– Искали, конечно. За несколько лет всех горцев извели под корень. Только все без толку.

– Но, может быть, горцы его убили? Такое ведь можно допустить?

Трактирщик усмехнулся:

– А вот и нельзя. Наследник жив. Об этом все время говорят служители Сигурона, а они-то уж знают. Если бы его убили или он умер сам, вместо него можно было бы выбрать другого Верховного жреца. А так – нельзя. – Хатани повесил голову. – Мой отец построил этот постоялый двор на руинах старого. Весь Нижний город был уничтожен. Дома разваливались на глазах, когда тряслась земля. Гнев Сигурона был ужасен. Людей тогда много погибло. Теперь нас ждет то же самое.

Кулл хлопнул толстяка по плечу:

– Не вешай носа, Хатани! Скажи вот еще что. Где кинна Ровена?

– Марг отправил ее к магу Ниттон-Тану. Никто не знает зачем. Но в народе говорят, что он решил от нее избавиться. А еще поговаривают, что кинар Тибор давно хотел выдать ее замуж за этого чернокнижника.

– Разве это достойный муж для кинны?

– Конечно, нет. А что делать? Наверное, правители наши решили, что маг, который и так может взять город голыми руками, получив кинну в жены, станет рачительным хозяином. Ну а я лично считаю, – Хатани снова наклонился к гостям и понизил голос, – что советник Марг просто захотел отделаться от кинны.

Атлант хмыкнул:

– Интересные у вас дела творятся. Ну спасибо тебе, Хатани. Мы тут тоже кое-что хотим выяснить. Затем и приехали.

– Что выяснить? – Глаза у толстяка загорелись.

Кулл засмеялся:

– Позволь пока тебе этого не говорить. Мы не такие болтливые, как ты.

Хатани обиженно засопел.

* * *

На следующий день рано утром Ахсур пошел проверить лошадей и столкнулся в дверях с каким-то маленьким невзрачным человеком. Быстро и уверенно направляясь в дом Хатани, тот смотрел прямо и несколько свысока. Как это у него получалось, трудно сказать, но, несмотря на малый рост, он выглядел внушительно.

Ахсур посторонился, низенький щуплый незнакомец, так по-хозяйски открывавший дверь, вдруг встал, словно споткнулся, и пристально посмотрел на юношу, который шагнул ему навстречу. На лице коротышки отразилось величайшее недоумение, он так впился блеклыми маленькими глазками в лицо Ахсура, что тот, гневно нахмурясь, схватился за рукоять кинжала. Тогда маленький человек, словно опомнившись, прошмыгнул в дом. Ахсур не торопясь пошел в конюшню, где стояли их лошади, и придирчиво проверил содержимое яслей, из которых они кормились.

* * *

– Так ты говоришь, он похож на кинну Ровену? – Советник Марг, стараясь скрыть волнение, вышагивал по небольшой комнате, которая находилась рядом с залом приемов. Здесь он обычно встречался со своими верными людьми.

Артавер не скрывал своих чувств; он был в большом недоумении.

– Да, господин советник, одно лицо. Вначале я подумал, что это сама кинна Ровена, одетая в мужское платье. Но когда я на него очень пристально взглянул, он рассвирепел и схватился за кинжал. Так девушка не сделает. Кроме того, лицо у него очень загорелое.

– А лет сколько?

– Уже не мальчик, но еще не мужчина. Безусый юнец лет шестнадцати.

Марг задумчиво посмотрел на своего помощника:

– Артавер, неужели он так похож на кинну?

– Да, господин советник, те же глаза, те же черты лица, брови, сросшиеся на переносице, светлые волосы, а главное – взгляд. Взгляд кинара Тибора!

– Ты выяснил, кто он?

– Хозяин постоялого двора сказал, что они прибыли в город вчера вечером, этот юноша и некто Кулл, силач огромного роста и варварского обличья. Они почти ничего не сказали о цели своего приезда. Вроде что-то хотят узнать или кого-то разыскать.

Марг нахмурился и нетерпеливо поднял руку:

– Ну вот что, Артавер. Этого мальчишку немедленно доставь сюда! Немедленно.

– Как доставить? – растерялся тот.

– Как? Я тебе должен объяснять как? – Марг, обычно такой бесстрастный, вспылил. – Можешь любезно пригласить его посетить дворец, а можешь заманить хитростью, похитить, оглушить и принести в мешке. Как хочешь, но только чтобы к концу дня он был во дворце и стоял в этой комнате передо мной! Ты понял, Артавер?

* * *

После завтрака Кулл решил выйти в город – осмотреться, сходить на базар, порасспросить людей. Ахсуру он предложил остаться дома, так как считал, что он сам как чужестранец вызовет меньше подозрений своими расспросами.

Разговор с Хатани кое-что для него прояснил, но догадки, которые у него появились, требовали подтверждения. Он и раньше не сомневался, что Ахсур происходил из богатой и, возможно, знатной семьи, и если мальчика похитили, значит, у его семьи были кровные враги. Как знать, не станет ли появление парнишки в городе костью у них в горле? Вот это он и хотел выяснить.

Вернувшись на постоялый двор после целого дня, проведенного в расспросах, Кулл очень удивился, не застав там Ахсура. Он терпеливо ждал его до вечера, так как Хатани сказал, что юноша вышел за ворота после полудня. Однако когда на город спустилась тьма, атлант заподозрил неладное. Перехватив взгляд хозяина, который, проходя мимо, искоса посмотрел на него, Кулл совершенно уверился, что дело тут нечисто. Он поманил Хатани пальцем, а когда тот подошел, взял его за шкирку и хорошенько тряхнул:

– Говори, овечий курдюк, где парень?

Трактирщик перепугался, заплывшие жиром глазки его забегали.

– Не знаю, клянусь Сигуроном, не знаю, – пролепетал он.

Еще раз тряхнув толстяка, северянин поднес к его носу огромный кулак:

– Я ведь вижу, что ты что-то знаешь. Если не скажешь, расколю твою голову, как орех. Где Ахсур?

Бедолага пребывал на грани обморока. Он находился меж двух огней. Молчать было так же опасно, как говорить, и он с трудом выдавил:

– Прости, Кулл, что я не сказал тебе сразу. Ахсура схватили люди Артавера.

Атлант изумленно уставился на толстяка.

– Как схватили? За что? Кто такой Артавер? – засыпал он вопросами Хатани и при каждом вопросе встряхивал его за воротник, так что ноги толстяка отрывались от пола, а он, как мешок с требухой, повисал в воздухе.

– Отпусти, – взмолился Хатани, – я тебе все расскажу.