Текст книги "Глаз скорпиона"

Автор книги: Ирвинг Керидж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

Теперь оставалось самое сложное – незаметно проникнуть в спальню кинара. Румелия прекрасно запомнила дорогу. Днем там дежурил лекарь, а снаружи возле двери стояли два стражника. Вероятно, ночью в спальне тоже кто-то остается. На всякий случай молодая женщина прихватила с собой склянку с отваром, одной капли которого было достаточно, чтобы надолго усыпить человека, а также спрятала на груди маленький кинжал. Пользоваться им она не хотела, но если ее замысел провалится, собиралась убить себя.

Накинув черное покрывало, она выскользнула за дверь и бесшумной тенью устремилась в спальню Тибора. Стояла глубокая ночь. Во дворце царила тишина, толстые стены гасили все звуки извне, в коридорах не было ни души, и вскоре Румелия благополучно добралась до спальни.

Выглянув из-за угла, она, как и предполагала, увидела двух стражников, которые, положив руки на рукояти мечей, стояли по обеим сторонам двери и таращили глаза в темноту. Неровный свет факелов освещал небольшое пространство вокруг них, а дальше пляшущие тени сливались с непроглядной тьмой коридора. Румелия, в своем черном одеянии похожая на одну из теней, осторожно шагнула вперед и положила цветок мака на пол, затем бросила под ноги кинжал, звонко брякнувший о камень, и, быстро схватив его, метнулась за угол. Стражники посмотрели друг на друга и пошли на странный звук. Остановившись там, где явно что-то упало, они внимательно огляделись, и один из них, почувствовав под ногой что-то мягкое, наклонился.

– Цветок, – сказал стражник удивленно, поднял его и понюхал. – Как пахнет! Какому это дурню пришло в голову устраивать свидание у спальни кинара?

Второй стражник взял у него мак и тоже вдохнул нежный аромат.

– Хотел бы я увидеть красотку, которой он предназначался, – хмыкнул он.

Они повернулись, чтобы отправиться на свой пост, но, сделав несколько шагов, оба покачнулись, словно пьяные, и одновременно рухнули на пол. Румелия уже без опаски подошла к неподвижным телам, выхватила из ослабевших пальцев стражника цветок, сунула его за пазуху и проскользнула в спальню кинара.

Большая комната утопала в темноте. Возле ложа на небольшом столике горела свеча, вставленная в тяжелый подсвечник. Кинар лежал с закрытыми глазами. Возле двери, справа от входа, сидел запрокинув голову лысый старик. Это был лекарь. Он крепко спал, приоткрыв рот и сладко похрапывая. Румелия неслышно скользнула внутрь, подошла к старику и, достав склянку с отваром, капнула жидкость ему в рот. Лекарь глотнул, поднял голову и, открыв глаза, бессмысленно посмотрел перед собой, затем переменил позу и заснул еще крепче.

Румелия повернулась и неожиданно встретила пристальный взгляд кинара.

– Кто ты? – спросил он спокойно. – Что ты сделала со стариком?

– Он должен спать, пока мы с тобой говорим, властелин. – Румелия подошла к ложу, села на стул и расправила складки своего покрывала. – Ты меня не знаешь, кинар, хотя причинил мне много зла. Я дочь одного из тех сотников, которых ты приказал казнить после похищения твоего сына. Может быть, сами они и достойны были кары, но никак не их дети и жены. А ты велел продать семьи сотников в рабство. По твоей милости я лишилась отца и матери, братьев и сестер, стала рабыней, а потом и наложницей горца Ленда.

Румелия замолчала, переводя дух. Она говорила с трудом, волнение сжимало ей горло, хотя мысленно она сотни раз произносила эти слова перед грозным кинаром.

– Продолжай, – сказал Тибор.

– Я пришла к тебе по просьбе Асида. Но не только. Я и сама хотела отомстить.

– Где Асид?

– Он умер.

– Меня это радует.

– Погоди радоваться. Он умер, но перед смертью обратился ко мне с просьбой, и я выполняю ее. Асид просил сказать тебе, что это он убил твою жену, похитил сына и продал его купцам, караван которых шел на Восток. Для тебя он потерян навсегда!

Кинар закрыл глаза. Только желваки, перекатывавшиеся на скулах, и пот, выступивший на лбу, свидетельствовали о том, что происходило в его душе. Румелия продолжала:

– Я могла бы убить тебя, властелин, но не хочу этого. Ты должен страдать как можно дольше, чтобы своими муками искупить зло, которое принес множеству людей за время своего правления.

Тибор сделал движение рукой, показывая, чтобы она замолчала:

– Я не собираюсь оправдываться перед тобой, только хочу заметить, что нельзя управлять государством, не причиняя зла отдельным людям. Я скоро умру без твоих жалких усилий, глупая женщина. Я давно готов к смерти.

– Ты не умрешь, кинар Тибор. Я сделаю так, чтобы ты жил долго и каждое мгновение своей жизни мечтал о смерти. Ты не сможешь пошевелиться, не произнесешь ни слова. Отныне твой удел – лишь думать о наказании, которое все же настигло тебя за этими толстыми стенами в твоей собственной постели. Но я не остановлюсь на этом. Я уничтожу кинну Ровену, а затем и всю твою семью.

При этих словах лицо кинара исказилось и побагровело. Он попробовал сесть, но усилия его были напрасны. Он только беспомощно протягивал руки, пальцы его шевелились в бессильной попытке схватить и задушить ненавистную женщину. Наконец, зря потратив остатки сил, он снова откинулся на подушку и закрыл глаза. Тогда Румелия встала, вытащила из-за пазухи два кожаных кулечка, наклонилась над кинаром и быстро вставила их ему в ноздри. Тибор вздохнул, дернулся и словно окаменел.

Румелия вынула кулечки, метнулась к двери и бесшумно выскользнула из спальни. Она не видела, что кинар, глядевший ей вслед, недолго мучился. Вскоре его лицо стало мертвенно-бледным, а глаза остекленели. Сердце кинара Тибора не выдержало горя и остановилось.

* * *

Хатани никак не ожидал увидеть Клементию у себя На постоялом дворе и в первое мгновение даже не поверил своим глазам. Однако это была она. Разве могли быть у кого-нибудь еще такие искрящиеся весельем глаза, ямочки на щеках, сочные губы и пухлый подбородок? Сердце трактирщика сильно забилось, когда он зашагал через весь двор к своей старой приятельнице, которая остановилась в воротах и нерешительно оглядывалась по сторонам.

Хатани давно был к ней неравнодушен. Он любил, что называется, женщин в теле. В молодости его угораздило жениться на стройной и красивой дочке соседа – владельца шорной мастерской. Брак этот был удачен во всех отношениях, кроме одного: его жена из тоненькой девушки с годами, после рождения пятерых детей, превратилась в изможденную костлявую женщину с плоской грудью и узкими бедрами.

Идя навстречу Клементии, трактирщик буквально поедал глазами великолепную фигуру разбитной служанки казначейши. Все в ней было пухлым: шея, плечи, грудь, а при взгляде на необъятные бедра, которые плавно покачивались при ходьбе, у бедолаги захватывало дух. Хатани расплылся в улыбке:

– Кого я вижу? Клементия! Неужели ты решила навестить меня? Как я рад тебя видеть!

Клементия заулыбалась толстяку, играя ямочками на щеках.

– Считай, что я соскучилась по тебе, Хатани, – сказала она игриво. – Только у меня еще и дельце есть.

– Ради тебя, моя радость, я готов забросить все свои дела, чтобы заняться одним твоим дельцем.

– Ты, кажется, не так меня понял, баловник.

Клементия поплыла к дому в сопровождении хозяина постоялого двора, семенившего рядом с ней то с одного бока, то с другого. Он попытался на ходу приобнять ее, но кокетка недвусмысленно дала ему понять, что пришла не за этим.

Когда они зашли в дом и трактирщик предложил выпить по кружечке пива, служанка не отказалась. С удовольствием отпив чуть-чуть густого темного напитка, она начала с похвалы:

– Хороший ты хозяин, Хатани. Двор у тебя просто загляденье.

– Спасибо на добром слове. – Хатани осторожно протянул руку и коснулся пухлого плеча Клементии: – Не томи, скажи, зачем пришла?

Она улыбнулась и, отстранившись, весело сказала:

– Пришла к постояльцу твоему, Зейнаду.

Толстяк посмотрел на нее с удивлением:

– Зачем он тебе?

– Он нужен не мне, а Румелии. Теперь они оба будут жить во дворце.

– Вот те на!

От изумления Хатани не нашел слов. Маленькие его глазки, заплывшие жиром, заблестели. Он радостно потер руки, предвкушая интересную беседу, во время которой предполагал выведать у сведущей служанки все новости, чтобы потом доложить их настырному Артаверу. А Клементия рада была почесать языком за кружкой пива.

– Представь себе, Хатани, я знакомлюсь на базаре с неизвестной женщиной, а через какой-то месяц ее приглашают во дворец лечить кинара!

– Но ведь кинар Тибор умер!

– Да потому что поздно ее позвали! Она даже не успела дать ему лекарство. Но Румелия так приглянулась кинне, что та решила оставить ее во дворце. Ну а муженек должен быть при жене. Вот меня и послали за ним.

Хатани заволновался:

– Странно, странно все это. Они подозрительные люди. Я сразу это заметил. Ну посуди сама, какой он купец, если ни слова не говорит? А если не купец, то на что они живут? Деньги у них есть, это точно. Нутром чую.

Клементия беспечно пожала плечами:

– А нам какое дело? Господа всегда готовы приютить у себя в доме любого проходимца, лишь бы здоровье поправить. Но надо отдать должное этой Румелии. Мою хозяйку не узнать. Вернее, сейчас-то как раз и можно узнать в ней прежнюю госпожу казначейшу. Какая она была красотка!

– А по мне, так никто с тобой не сравнится, Клементия.

– Да будет тебе, Хатани. Лучше скажи, где твой постоялец?

Хатани встал:

– Пойдем, провожу тебя к нему. – На его лице отразилось такое разочарование, что кокетка даже пожалела толстяка.

* * *

Советник Марг внимательно выслушал Артавера. Была середина ночи, и во дворце царила тишина, нарушаемая лишь мерными шагами стражи и приглушенными голосами, называвшими пароль.

– Значит, ты считаешь, что они опасны? – Марг остановился перед своим помощником.

– Да, я слежу за ними с тех пор, как они появились в городе.

– Кинна Ровена приблизила к себе Румелию. Не понимаю, почему она прониклась к ней таким доверием. Чтобы устранить эту знахарку из ее окружения, придется приложить немало усилий. Ровена своенравна и простодушна, как дитя. Ее не насторожило, что кинар Тибор умер в тот день, когда Румелия вызвалась лечить его. Даже одного подозрения достаточно, чтобы подвергнуть пытке эту проходимку. Но кинна и слышать не хочет об ее виновности. Твердит, что Румелия не выходила из своей комнаты. Смерть кинара мне кажется очень странной. Почему стражники валялись в коридоре, а когда их растолкали, они заявили, что ничего не помнят? Даже пытки не заставили их сказать что-нибудь вразумительное. Почему они отошли от двери? Лекарь утверждает, что кинар умер во сне. Но на лице кинара было какое-то странное выражение. Что он увидел перед смертью? Или кого? Что за видение могло исказить такой ненавистью его черты?

– Неужели Румелия проникла в спальню кинара? – прерывающимся голосом спросил Артавер. – Надо ее допросить!

– Я хотел это сделать, но кинна встала на защиту знахарки, будто она ее родная сестра! А у меня не было никаких доказательств. Что нам известно о ней и ее муже? Откуда они прибыли? Зачем? Даже этого ты не смог выяснить! – Марг презрительно оттопырил нижнюю губу и с осуждением посмотрел на Артавера.

– Очень трудно было что-либо разузнать. Румелия хитра, ни с кем ни о чем не говорила, а ее муж вообще нем как рыба.

– Приложил бы каленый камень ему к заднице, вот и развязал бы ему язык, – огрызнулся Марг. – Но теперь уже поздно. Его взяли во дворец, и он состоит при Румелии в качестве ее личного стража. Кинна пожелала включить их в свою свиту.

Подойдя к жаровне, Марг протянул руки к теплу и, не мигая уставившись на голубоватое сияние над раскаленными углями, глубоко задумался.

Кинар Тибор, которому он верно служил так много лет, умер, оставив наследницей несмышленую девчонку. Что ж, он готов быть при ней регентом, но долго ведь это не продлится. Кинна выйдет замуж за правителя соседнего Моруола, а что ждет его после этого? Неизвестно. Захочет ли Ниттон-Тан сам править Илуратом или оставит Марга вместо себя? Где маг будет жить? Здесь или в своем замке, который, говорят, появился на скалистом острове посреди острова Мору за одну ночь. Хорошо бы так. Тогда он спокойно будет заниматься тем, чем занимался на протяжении последних десяти лет. Глупцы думают, что Илуратом правил Тибор. Если бы! Тибор умел только махать мечом! Это он, Марг, сын горшечника и кухарки, сделал Илурат процветающим городом. Благодаря его уму, чутью и хитрости слабое, разрушенное землетрясением кинарство стало сильным государством, с которым вынуждены считаться соседи, в том числе и Моруол. Не потому ли Ниттон-Тан стремится прибрать его к рукам, женившись на кинне?

Решение пришло само собой. Ровена должна поехать к магу, чтобы предупредить его приезд сюда, а Марг тем временем зашлет в Моруол своих людей и поднимет там восстание против мага, захватившего власть вопреки всем законам и обычаям этой страны. Даже если это ни к чему не приведет, Ниттон-Тан вынужден будет сидеть в Моруоле и заниматься своим кинарством, а не лезть в Илурат.

Артавер терпеливо ждал. Наконец советник поднял голову, повернулся к нему и сказал:

– За Румелией необходимо следить. При первой возможности от нее нужно избавиться. Кинну, разумеется, посвящать во все это не следует. В ближайшее время она отправится в Моруол, в замок Ниттон-Тана.

Артавер поклонился.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

В Аграпутаре Кулл оказался совсем не случайно. Валузийская армия, в которой он служил сотником, пройдя через всю Зарфхаану и растеряв силы в многочисленных боях, подошла к границе с Туранией, где встретила ожесточенное сопротивление и вынуждена была отступить. Отряд Кулла попал в окружение и принял неравный бой. Многие полегли в том жестоком сражении. Куллу с горсткой всадников удалось уцелеть и скрыться в предгорье. Они прятались там несколько дней, но затем голод заставил их спуститься в долину, где туранийцы их сразу же обнаружили. Снова началась погоня. Кулл ушел, растеряв всех товарищей. Оторвавшись от преследователей, он бросил коня, скинул плащ, явно обозначавший его принадлежность к валузийской армии, и, надев плащ на голое тело, отправился в глубь Турании, рассудив, что это безопаснее, чем скитаться у границы, где повсюду сновали отряды неприятеля, или идти по следу отступавшей армии. Со временем он приобрел в одной из деревень гнедую кобылу, благо деньги у него были, и добирался до Аграпутара уже верхом. Там он смешался с разноязыкой толпой чужеземцев, съехавшихся в этот торговый город со всего мира. Переждав некоторое время, купив хорошего коня и припасов на дорогу, он решил ехать в Зарфхаану, чтобы присоединиться к валузийцам, но, зная, что граница перекрыта, предпочел отправиться более трудным, но менее опасным путем – через горы.

Ахсур, конечно, был для него обузой, поэтому он решил по дороге куда-нибудь пристроить мальчишку. Во всяком случае, в любом месте Ахсур будет в большей безопасности, чем в Аграпутаре, где бывший хозяин может снова прибрать его к рукам.

Итак, навьючив на лошадей переметные сумы, набитые припасами, они рано утром покинули город и двинулись на север. Ахсур впервые ехал верхом и поначалу едва держался в седле. Кулл не мог без смеха смотреть, как он, с трудом забравшись на спину лошади, стал мотаться взад и вперед, словно сидел на верблюде. Но скоро дело пошло на лад. Гнедая кобыла, которую северянин дал Ахсуру, обладала покладистым нравом и стоически переносила странные телодвижения седока. Он вскоре приноровился к лошади и уже не отставал от Кулла, которому приходилось сдерживать своего горячего вороного, чтобы ехать медленнее.

Атлант недаром предупреждал мальчика, что путь будет очень трудным. Им предстояло переправиться через две реки, а затем пересечь высокую горную гряду, отделявшую Зарфхаану от Турании. Первая половина пути прошла без особых приключений, поскольку они ехали через обжитые области. Кулл со временем отказался от своего намерения избавиться от Ахсура. Он привык к парнишке, а проведя с ним несколько дней в дороге, деля пищу и кров или, если не было крыши над головой, ночуя у костра под открытым небом, почувствовал, что, пожалуй, не захотел бы с ним расстаться, даже если бы представился удобный случай. Ахсур был немногословен и покладист, стойко переносил все трудности пути, к тому же во время привалов не сидел без дела, а ухаживал за лошадьми, собирал топливо для костра, готовил пищу. В общем, был Куллу не в тягость.

Через первую реку они переправились у города Унгмара по плавучему мосту и, проведя там ночь, двинулись дальше. Через несколько дней они добрались до Истры, переправа через которую оказалась довольно тяжелой из-за бурного течения. По мере продвижения на север местность становилась все более пустынной и дикой. Благополучно миновав обширную равнину, простиравшуюся между Истрой и Ветлусскими горами, путники достигли наконец предгорья. Отсюда начинался самый опасный отрезок пути.

Весь этот край был заселен племенами, часть которых жила в долинах среди гор, а часть – на равнинах, примыкавших к предгорью. Эти племена говорили на одном и том же языке, верили в одних и тех же богов, имели схожие обычаи, однако постоянно воевали друг с другом. Небольшие отряды из пяти-шести человек неустанно рыскали по горам в надежде, встретив врага, утолить свою жажду крови и захватить добычу: оружие, коней и одежду убитых. Горцы также выслеживали путников и устраивали засады, так что встреча с ними не сулила ничего хорошего.

Племя астридиев, очень сильное и воинственное, постоянно наблюдало за перевалом, через который удобнее всего было пересечь горную гряду и попасть в Зарфхаану. Кулл рассчитывал нанять проводника из этого племени. Вот почему он купил в Аграпутаре несколько кинжалов с широкими загнутыми лезвиями, которые так ценили горцы, а также отличную саблю, которую намеревался подарить вождю. Покупка оружия окончательно опустошила его кошель, но, по крайней мере, у Кулла была надежда, что они благополучно перейдут горы.

Суровая природа этого края делала их путешествие отнюдь не приятной прогулкой. Днем палило солнце, обжигая лица и заставляя обливаться потом, а ночью становилось так холодно, что не спасал даже костер, который они поддерживали до утра.

В течение целого дня путники ехали по обширному предгорью. Тропа неуклонно шла вверх, и покрытые лесами холмы постепенно сменялись голыми скалами. До сих пор им удавалось избегать нежелательных встреч с горцами. Ночь они провели у подножия скал, где можно было еще найти топливо для костра, а утром двинулись дальше. Теперь их окружали только камни. Лошади уставали от постоянного подъема и с трудом несли седоков. Приходилось часто спешиваться, а иногда долго идти по узкой тропе, ведя за собой коней.

Кулл хорошо помнил дорогу, потому что однажды уже проделывал этот путь. Он был знаком с вождем и рассчитывал, что тот в благодарность за подарок даст им проводника и пустит через перевал. Им нужно было только добраться до долины Адар, в которой находилась самая большая деревня астридиев.

* * *

Долина предстала перед ними совсем неожиданно. Горы расступились, как по волшебству, синее небо стало огромной опрокинутой чашей, далеко внизу на зеленом ковре светлыми пятнышками виднелись плоские крыши селения. Путники повеселели, и хотя спуск в долину оказался еще труднее, чем подъем в горы, они бодро устремились к человеческому жилью. Когда до деревни было уже рукой подать, Кулл приостановил коня и, подождав Ахсура, спросил:

– Ты чувствуешь запах?

Мальчик кивнул и, сощурив глаза, пристально посмотрел в сторону деревни.

– Клянусь Валкой, пахнет войной, – сказал Кулл мрачно, – Это запах мертвечины.

Они спешились и осторожно двинулись вперед, тревожно оглядываясь и ожидая нападения из-за каждого валуна. Однако все было спокойно, только запах усилился. Подойдя к селению совсем близко, они удивились еще больше: оттуда не доносилось ни единого звука. Ни возгласов женщин, ни криков ребятишек, ни блеяния овец, ни ржания лошадей – ничего. Стояла мертвая тишина.

Кулл нахмурился. Он знал, что это неспроста, и, когда увидел возле первого дома неподвижно лежавшего человека, понял, что ожидал этого. Страшное зрелище представилось им. Между небольшими глинобитными домами с плоскими крышами, беспорядочно разбросанными в распадке, в самых разнообразных позах лежали мертвые люди. Их тела уже разлагались, тучи мух облепили гниющие лица и руки, но ни на одном из них не было видно признаков насилия: ни ран, ни раздробленных голов или отсеченных конечностей. Казалось, люди просто падали там, где шли или стояли. У стен домов сидели скрестив ноги старики. Смерть не заставила их переменить позы – только головы свесились на грудь или набок.

Атлант, зажав нос, толкнул первую попавшуюся дверь, заглянул внутрь и увидел в полумраке старуху, сидевшую возле очага, ребенка в люльке, подвешенной к потолку, мужчину, раскинувшегося на овечьей шкуре. Все они были мертвы. Поспешно шагнув назад, Кулл сделал знак Ахсуру следовать за ним и быстро пошел через деревню, ведя за собой коня. Везде они видели одно и то же: неожиданная и непонятная смерть застала людей врасплох.

– Ты ничего странного не заметил? – спросил Кулл, когда они наконец покинули страшное место.

– Там все странно. Деревня мертвецов. Кто мог их убить? – Ахсур был бледен, но держался молодцом и старался не показывать, как напуган.

– Разве ты не заметил, что среди мертвецов не было молодых женщин? Ни одной. – Кулл остановился и посмотрел на гряду гор, темневших вдалеке. – До гор мы сегодня не успеем добраться. Нужно искать убежище на ночь. Клянусь Валкой, я не хочу уснуть, а потом не проснуться, как те в деревне!

Ахсур взглянул на него и, крепко сжимая поводья, чтобы скрыть, как дрожат руки, тихо пробормотал:

– Я тоже.

* * *

– Видимо, придется обойтись без проводника, – сказал Кулл, когда они ехали по широкому ущелью, разыскивая тропу, ведущую наверх.

Вдруг он остановил коня и поднял согнутую в локте руку. Ахсур придержал гнедую. Атлант пристально глядел на скалистый отрог, возвышающийся справа от них. Затем, быстро спрыгнув на землю, выхватил меч из ножен и, бросив на ходу: «Стой здесь», устремился к расселине, едва видневшейся между скалами.

Послышался стук камня о камень, и небольшой валун запрыгал по каменистому отрогу. Кулл уже точно знал, что там кто-то есть. Недаром он заметил какое-то движение наверху, еще когда они въезжали в ущелье. Атлант быстро взбирался по крутой тропе. Вдруг что-то метнулось ему навстречу, и он рубанул мечом, но рассек лишь воздух, потому что неведомый противник стремительно распластался на камне, подняв над собой какой-то предмет, похожий на два скрепленных вместе изогнутых бычьих рога. Кулл снова занес меч и тут же опустил его: бить лежачего было не в его правилах. К тому же человек, испуганно смотревший на него снизу вверх, никакой опасности не представлял. Это был тщедушный паренек, одетый в лохмотья, со спутанными грязными лохмами, которые почти закрывали смуглое лицо, и дико блуждающими глазами. Он медленно поднялся и, выставив перед собой свое оружие, начал удивительно быстро и ловко вращать им так, что вокруг него образовался темный круг. Кулл с интересом смотрел на чудака. Тот наконец перестал показывать свое необычное умение и остановился. Он простодушно посмотрел на Кулла, заулыбался и что-то промычал. Атлант понял, что перед ним безумец, повернулся и пошел по тропе назад. Ахсур поднимался ему навстречу.

– Погнался за дураком, – усмехнулся Кулл, махнув рукой в сторону незнакомца, который стоял со своей рогулиной и улыбался во весь рот.

Поняв, что речь идет о нем, парень принялся быстро махать руками и мычать.

– Он говорит, что его не надо бояться, он нам ничего плохого не сделает, – сказал Ахсур.

– Вот нахал! – засмеялся Кулл. – Но как ты понял его?

– Я почти два года не мог говорить, мычал и объяснялся жестами, как он. Только я не был таким придурком.

– Спроси у него, кто он такой.

Ахсур сделал несколько движений руками. Немой радостно заулыбался и ответил ему так же.

– Он говорит, что живет в деревне, но часто уходит в горы, потому что над ним смеются.

– Спроси, что там случилось.

Юноша и немой снова обменялись жестами.

– Деревню наказал демон гор. Сам он долго был в горах, а когда возвращался домой, увидел, что над селением висит черный туман. Он испугался и убежал. Потом захотел есть и пошел в деревню, а там уже все умерли.

– Спроси про демона, – попросил Кулл. – Что за нечисть такая?

– Демон появился несколько лет назад и стал требовать дань – красивую девушку каждый год. В деревне бросали жребий, и та семья, на которую он выпадал, должна была отдать девушку. В этом году жребий пал на дочь вождя, но он отказался ее отдать. И никто не захотел пожертвовать своей дочерью ради дочери вождя. Демон разгневался и убил всех.

Атлант непроизвольно сжал рукоять меча:

– Разрази его Валка! Чувствую я, прогулка наша через горы будет не из веселых. Спроси немого, знает ли он дорогу через перевал?

Когда Ахсур перевел вопрос на язык жестов, немой радостно закивал и показал рукой вверх вдоль тропы, на которой они стояли.

Кулл, засмеявшись, воскликнул:

– Что наделал один камешек!

Но вдруг он замолчал и удивленно уставился на немого, который неожиданно вскочил как ужаленный и стал кружиться на месте, вращая перед собой свое примитивное оружие. Лицо дурачка исказилось, словно от боли, в глазах вспыхнул ужас, мычание становилось все громче, а движения – все более неловкими. Наконец он застыл на месте с выпученными глазами, лицо его посинело, как от удушья, рогулина выпала из рук. Все тело парня оказалось скручено самым невероятным образом: обе руки повернуты в одну сторону, ноги заплетены одна за другую, голова откинута назад. Вдруг щуплое тело немого приподнялось над землей и полетело по воздуху прямо к пропасти. Лохматая голова мелькнула над краем площадки и скрылась.

Все это произошло настолько быстро, что его спутники и охнуть не успели. Когда дурачок исчез в пропасти, Кулл крикнул: «Это демон!» – и подбежал к краю выступа. Наклонившись вперед, он увидел человека, плавно парившего в воздухе, как будто его несла в когтях огромная птица, потом бросился к коню и стал лихорадочно его отвязывать. Ахсур последовал примеру северянина, и они заспешили вниз по тропе, тянувшейся вдоль узкого карниза, который нависал над ущельем.

Кулл, не однажды вступавший в схватку с демонами, на этот раз был озадачен. Как сражаться против невидимого врага? Как узнать, что он уже здесь? Не снимая ладони с рукояти меча, он оглядывался по сторонам и прислушивался, но, кроме звука их собственных шагов, цоканья лошадиных копыт и шума реки, ничего не слышал.

Ахсур шел позади вороного, таща на поводу свою лошадь. Тревожные мысли не давали ему покоя. Что за неизвестная сила удушила немого и унесла его в пропасть? Неужели лавина, так неосторожно вызванная Куллом, потревожила демона, который решил наказать людей за то, что они бесцеремонно вторглись в его владения? И достаточно ли ему одной жертвы? Кто следующий: он или Кулл?

Атлант посмотрел назад и остановился, поджидая Ахсура, который едва поспевал за ним.

– До равнины не так уж далеко, – сказал он. – Тропа идет все время вниз. Не бойся, стоит нам покинуть горы, и мы будем в безопасности.

Ахсур через силу произнес:

– Я не боюсь. Мне жалко немого.

– Страшная, конечно, смерть, но лучше он, чем ты.

– Но ведь и ты мог оказаться на его месте.

Кулл засмеялся:

– Думаешь, меня так легко взять? Этому демону пришлось бы здорово попотеть…

Атлант замолчал на полуслове, выхватил меч и приготовился защищаться, почувствовав возле себя что-то невидимое, какую-то плотную субстанцию, которая время от времени касалась его, заставляя поспешно уклоняться.

Северянин взмахнул мечом и ударил, но меч лишь со свистом рассек воздух. Стремительно повернувшись на пятке, Кулл обрисовал возле себя круг мечом и снова рассек воздух. Теперь его движения стали походить на движения немого: борьба неизвестно с кем, танец бесноватого, который наносит удары по пустоте.

Ахсур вжался спиной в широкую трещину между камнями и с ужасом следил, как Кулл бьется с невидимым врагом, прыгая то в одну, то в другую сторону, стараясь наносить удары во всех направлениях, чтобы не подпустить невидимку близко. Только сверху он оставался уязвимым. Его густые темные волосы вдруг поднялись, как будто рука демона схватила их и потянула вверх, ноги оторвались от земли, и Кулл повис в воздухе. Боль была такой ужасной, что атлант взревел, как разъяренный бык, но уже через мгновение поднял меч и попытался отсечь невидимую лапу, державшую его за волосы. Это ему удалось. Он упал на ноги, но потерял равновесие и качнулся к краю пропасти.

Воспользовавшись этим, враг поймал Кулла в удушающие объятия. Глаза атланта вылезли из орбит, изо рта вылетел слабый хрип, но он напряг все мышцы, отдирая от себя невидимое чудовище, которое сдавило его с огромной силой, и все-таки сумел ослабить хватку, взмахнул мечом и ударил наугад. Он освободился, но вокруг него возник какой-то беспорядочный вихрь, который сбил его с ног и потащил к пропасти.

Напрасно Кулл пытался удержаться, изо всех сил цепляясь руками за край каменного карниза. Непонятная сила дернула его вниз, пальцы разжались, и он полетел в пропасть.

Ахсур, с ужасом наблюдавший за схваткой, метнулся к краю и, взглянув вниз, увидел, как атлант упал в бурный поток. Над ним парило черное облако, очертаниями напоминавшее огромного змея. Демон полетел над рекой, сопровождая ускользавшую от него жертву.

* * *

Кулл, упав с огромной высоты, рассек ногами поверхность воды и погрузился в нее с головой.

На его счастье, река в этом месте была достаточно глубокой. Вода немного погасила скорость падения, но он все же сильно ударился ногами о валуны, которыми было усеяно дно.

Оттолкнувшись от него, атлант всплыл на поверхность и посмотрел вверх. Над ним парило черное зловещее облако, постоянно менявшее очертания. Несмотря на то что река стремительно влекла Кулла вниз по течению, облако следовало за ним, не отставая.

Кулл погрузился в воду и задержал дыхание, рассчитывая пробыть там как можно дольше, но вскоре вынырнул, понимая, что скрыться от демона все равно не сможет. Тем более дно стало выше, и теперь он не столько плыл, сколько его волочило по камням силой потока. Река играла им, как тряпичной куклой, мотая от одного берега к другому, ударяя о валуны, окатывая фонтанами брызг, и стремительно тащила на равнину.

Неожиданно стены ущелья расступились, яркий свет брызнул с голубого неба, и пловец понял, что наконец оказался за пределами гор. Взглянув вверх, он не увидел ничего, кроме чистого неба. Тогда, взмахнув могучими руками, атлант направился к берегу, пересекая наискось быстрый поток.