Текст книги "Когда Ангелы Падают с Небес (СИ)"

Автор книги: Ирина Железная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

15 – Проклятая

Артем

Артем открыл глаза, и первым что он увидел – было лицо Анны. Он лежал у нее на коленях посреди леса, дождь молотил по хвое, в небо уходил пар от обугленных стволов, и в этом маленьком хаосе, она прижимала его голову к своей груди. Он не понимал, плакала ли она. Грустные глаза девушки смотрели на него, но он не чувствовал их взгляда. Чтобы дать ей понять, что он очнулся и с ним все хорошо, он протянул ладонь и коснулся ее щеки. Анна вздрогнула, ее взгляд изменился. Она улыбнулась.

Когда она успела переодеться?

Белая сорочка с интересными узорами промокла насквозь и была почти прозрачной, и у него не было ничего, что могло бы укрыть ее наготу.

– Все кончено… – тихо сказала она.

– В смысле? – спросил он и медленно попытался встать. Сев на колени, их лица оказались на одном уровне.

– Больше никто не посмеет отнять твою жизнь. Я не позволю.

– О чем ты? Пойдем вернемся в сторожку, ты вся промокла.

– Я должна сказать тебе что-то очень важное, ты должен узнать правду.

Артем поднялся на ноги, и помог встать Анне.

Анна неуверенно взяла его ладонь в свою, и опустив взгляд попыталась сказать:

– Я…

– Анна, ты простудишься, пойдем обратно. – прервал ее Артем.

– Нет! – решительно сказала Анна и уверенно подняла взгляд. – Ты должен знать, и я не хочу скрывать больше это от тебя.

Вздохнув, Артем решил ее выслушать.

Утерев лицо от надоедливых капель дождя, Анна заправила прядь выбившихся волос за ухо и собравшись с духом, выпалила:

– Я знаю тебя как никто из ныне живущих. Мне доступны все твои тайны и все твои страхи. Я знаю тебя с детства, ведь я была с тобой рядом с первых минут твоей жизни.

– Анна, о чем ты? – Артем испуганно посмотрел на девушку, в страхе что ее болезнь прогрессировала, и возможно перед ним уже не та Анна, которую он знал, а совершенно не знакомая девушка с психологической травмой, и это именно он случайно спровоцировал нажатие несуществующих клавиш Alt+Del в ее голове, и теперь теряет ее навсегда.

– С первого твоего крика в роддоме… когда ты переживал трудности или был болен, когда ты падал с деревьев и с крыш гаражей… Ты должен помнить, когда ты был ребенком, ты ведь уже видел меня. Я хранила тебя, и не раз спасала от беды… потому что мне суждено хранить и спасать тебя от любой напасти не щадя крыльев и живота своего.

По спине Артема пробежал холодок, и тело пробила дрожь.

– Я та, кого здесь на земле называют Ангелами-Хранителями.

Дыхание парня участилось, в голове всплывали мутные образы из детства, той странной девушки, которая внезапно оказывалась рядом с ним и помогала ему. Резко отшатнувшись, как ударенный током, он сделал два шага назад.

– Ты должен был умереть прошлой зимой. Так распорядилась судьба. Но я не смогла стоять в стороне и смотреть как твоя душа покидает тело. Это стоило мне неба и крыльев. Эти шрамы, которые покрыли мои спину – следы ударов плетей – следы моего изгнания. Но я не жалею, потому что я счастлива, я познала самое тайное, самое запретное чувство, дарованное только людям, поэтому, самое важное, что я хочу тебе сказать, что я люблю тебя.

– Ты спасла меня?! – резко перебил Артем. Сердце бешено стучало, прогоняя кровь по венам, которая в свою очередь больно пульсировала в висках. Перед глазами отчетливо пронеслись последние минуты в той автомобильной аварии. – Почему ты не спасла всех?

Ему не требовалось доказательств истинности сказанного и реальности происходящего. Его мозг отчаянно хватался за смысл произошедшего, а память с неприсущей ей рвением в далеких глубинах архивированных файлов отыскивала очень четкие изображения с лицом той неизвестной девушки. Игра ли это воображения или настоящее воспоминание? В омуте усталости и иррациональности всего того что случилось за последнее время, слова Анны кажутся реальнее всего существующего.

– Я не властна над их жизнями, у них свои хранители.

– Но ты могла? – Артем стал повышать голос постепенно срываясь на крик.

– Может быть, я не знаю.

В голове словно сработал тумблер, было ли это от усталости или нервного напряжения, но когда Анна заговорила об аварии, перед глазами встал образ Марины. Мозг достал самый недавний и самый популярный архив воспоминаний.

– Почему ты не спасла ее? Если ты была со мной все это время, ты понимала, что она для меня значила! Почему ты дала ей умереть? Я… я… я не хочу в это верить!!!

Артем будто перенесся на ту холодную зимнюю трассу. Отчетливо мелькали, застывали и таяли образы. Как он вытаскивал тело Марины, прижимал к себе, как с ее головы стекала теплая кровь переходя на его ладони и срываясь мелкими каплями на землю. Как он держал ее за руку на столике в кафе и чувствовал, как остывает ее тело, как уходит ее тепло… Как приезжает скорая, вытаскивает покалеченные бездыханные тела из машины…

Словно свет надвигающихся фар в его голову пришло озарение.

– Да как ты вообще можешь говорить о любви?! Ты дала ей умереть, что бы быть рядом со мной?

– Как ты вообще можешь о таком думать? – крикнула ему в ответ Анна.

Шелест дождя окружал напряженную тишину.

Анна подошла и взяв его ладонь прижала к своей груди, закрыв глаза. Но ее тепло и свет уже навеки ее покинули.

Резко отдернув руку, Артем сделал несколько резких шагов назад и схватился за голову.

– Ты специально дала ей умереть… если было суждено, почему не дала мне уйти с ней?

– Потому что… – выкрикнула Анна протянув руку к Артему, – я люблю тебя… – добавила она уже совсем тихо и ее пальцы сомкнули пустоту. Отстраняясь, Артем сделал еще пару шагов назад.

– Почему?! – закричал он. – ПОЧЕМУ?! Почему ты не дала мне умереть?! Почему ты оставила меня жить? Я не хочу быть здесь один, без нее!!!

Словно удар по голове. Мотнув головой, прогоняя сноп искр из глаз, сознание полностью вернуло его в воспоминания того дня. Он дал им волю, воспоминания, которые он так и не отпустили ожили и завладели им. Из его груди вырвался хрип рыданий. Затем он стал повторять одну и ту же фразу.

– Останься, пожалуйста, не уходи, останься… останься…

– Артем! – крикнула Анна, и подбежав, обхватила его лицо и заставила посмотреть на себя, но он не возвращался. Тогда она поцеловала его в губы, заставив замолчать.

Помогло – подумала Анна, но Артем через несколько секунд грубо оттолкнул ее от себя.

– Это ты виновата! – выпалил он, очнувшийся из омута прошлого – ТЫ! Я ненавижу тебя, слышишь?! Это ты отняла меня у нее, я должен был уйти вместе с ней, я был бы сейчас с ней! Ненавижу!!!

Острыми бритвами слова Артема резали сердце Анны, но он не унимался. В ее глазах помутнело от слез, горло сдавили тошнота и еле сдерживаемые рыдания.

– Да будь ты проклята!

Оглушительный раскат грома заглушил крик девушки, не выдержав, она побежала куда глаза глядят. Горло душило от слез. Ветки хлестали ее по лицу, саван собирал на себе все ошметки паутин что встречались на пути. Она бежала и кричала, а его проклятье все еще гремело в ее голове.

Анна

Не разбирая дороги, она мчалась навстречу попутному ветру, который пробирал ее до гусиной кожи, размазывая намокший саванн по ее коже. Выбежав на колею размытой от дождя дороги, она побежала по ней. Вскоре лес оказался справа нее, а слева простиралось обширное поле поросшее высокой травой. В очередной луже, со снопом грязных брызг, она поскользнулась и распласталась в грязи. Совпадение ли, но в этот момент дождь резко смолк, словно ему наскучило играть с единственным другом у которого закончились последние силы.

Анна не хотела подниматься, она только сейчас осознала, что ей некуда бежать, а главное, не к кому.

Это было больнее падения с неба, это было больнее, чем лишиться крыльев, это было больнее тысячи ударов плетей. Сердце сжималось, и разжимаясь, готово было разорваться в ее груди.

Полились слезы, которые смывали грязь с лица и темной струйкой капали в лужу. Ее грудь содрогалась, и каждый новый вдох отдавался болью.

Глаза искали проблеск неба, и оно откликнулось. Напоминая, что оно всегда будет взирать на нее сверху, и ей никогда не притронуться к его синеве. Одинокий луч солнца прорезал свинцовые тучи и упал на ее тело. Тело вдавило в землю мощнейшим импульсом, выгнулись суставы, стянулась кожа, но земля не разверзлась под ней. Земля ее не укроет и не спасет, она даже не разверзнется огненными трещинами, потому что ей нет теперь места ни в аду, ни на небесах.

– Прости, – прошептала она небу.

Блик света пронесся по ее лицу. Она увидела ее верный гарпун, который вибрировал от напряжения. Ее ломало и выворачивало. Тело изогнулось, приподнялось и снова вжалось в землю, но она уже не чувствовала физическую боль.

«Ненавижу!», «Да будь ты проклята!» – его слова… сказанные с такой злобой, с такой непоколебимостью…

Напряжение отпустило. Решение не имело мотивации, оно было внезапным и ярким, без смысла, только действие – Анна схватила гарпун и, скорчившись на земле, со всего размаха попыталась вонзить острие себе в живот. Но как и прежние клинки, острие лишь обиженно звякнуло о ее плоть.

– Ты думала, это была любовь? – раздался позади нее знакомый голос.

Анна вздрогнула. Обернувшись на звук, она увидела маленького мальчика Юру. Словно плод ее воображения, он сидел в белых шортах и белой рубашке с расстегнутым воротником на грязной жиже, но грязь не касалась и не впитывалась в одежду этого дитя.

– Я любила, – ответил она, и отвернувшись, подобрала колени под себя обхватив их руками. Одинокий луч солнца выглядывавший из-за туч по-прежнему безучастно светил на нее не смея подарить и крупицы тепла.

Юра встал и подошел к ней так, чтобы видеть ее лицо, и затем снова сел прямо на землю.

– Ты же знала цену этой любви. Не возлюби подопечного своего, помнишь? Кем ты стала? Падшая… без крыльев, без неба… без любви.

Анна попыталась пройти рукой сквозь тело мальчика, думая что это только мираж в ее голове, и касания будет достаточно, чтобы оно исчезло. Но ее ладонь уткнулась во вполне реальную коленку. Мираж усмехнулся. А мираж ли?

– Нет ни места, ни края, где можно примкнуться, ни крупицы тепла или внимания. Любовь опустошает и отбирает последнее. Любовь это потребность в страдании.

Он существовал. И не только для нее. В голове словно притягиваясь к воронке стало приходить осознание.

– Я познала любовь. Я была счастлива, пусть короткий миг, но он был настолько сказочным, что ни одна благодать с этим не сравнится.

– Не сравнится и цена. Но это не было любовью. Ты не познала этого чувства. Ты заставила его любить себя, пока у тебя был свет и тепло. А когда ты лишилась последнего, что связывало тебя с небом, иллюзия твоей любви растворилась как предрассветная дымка.

Из леса выходили и приближались тени. Жнецы сотнями шли по полю через колосья мокрой травы к ним.

– Я не буду сопротивляться… – одними губами произнесла она, не добавив ни нотки голоса.

– Мои слуги не будут нападать.

Анна слабо улыбнулась своей догадке и посмотрела в яркие глаза Юры.

– Спасибо.

Анна непонимающе приподнялась на локтях.

– За что?

– За ответ. Любовь к мертвым сильнее, чем любовь к живым.

– Смерть, – обратилась Анна к мальчику по имени, – твои слуги пойдут за его душой?

Юра отрицательно помотал головой.

– Это как в одной из сказок, смерть Артема на кончике твоего гарпуна.

– Как же он будет жить без Ангела?

– А как другие живут? До поры до времени. Артем теперь как организм без иммунитета, жить может, но до первой хвори.

– Тогда причем тут мой гарпун?

– Его душа заперта в его теле, а единственный ключ у тебя в руках. Физическая смерть ничего не даст. Его душа лишь погрузится в темницу или голодным одичалым призраком будет вечно метаться по свету в надежде обрести покой.

– Что будет со мной?

– Сгниешь. Тело покроется язвами, черви зародятся глубоко в твоем чреве и пожрут тебя изнутри. Невиданная ранее боль выдавит из тебя раскаяние и мольбы о том, чтобы мои слуги пришли за тобой, но они будут немы. Из огня явятся бесы, и заставят отречься от Отца, и Сына, и Святого Духа… и после этого они будут грызть твою сочащуюся гноем плоть, пока все то, что было создано Отцом твоим, не растворится в их лопающихся от чревоугодия желудках.

Анна закрыла глаза, как будто уже готовясь к страшному исходу.

– Развей меня по ветру если можешь… заставь меня исчезнуть… пожалуйста…

Юра отрицательно помотал головой.

– Это не в моей власти. Но я могу указать тебе иной путь…

Глаза Анны не выражали ни вопроса, ни желания услышать продолжения.

– Будь моей слугой. Стань жнецом, серой тенью, последним ликом, что видит каждый живой. Представителем Божественной длани. Люди обожествляют смерть. Они не знают наверняка есть ли Бог, и есть ли Дьявол. Их постоянно грызут сомнения, и под давлением жизненных обстоятельств их вера клонится то в сторону одного, то в сторону другого. Но каждый из них знает, что смерть, она есть. Смерть каждый день и она повсюду. Не смерть ли единственное божество для них? То, кого они никогда не видели, но чье существование является неоспоримым.

Немыслимо ли тысячелетиями быть той, против кого она так яростно сражалась…

– Ты падала с неба и разбилась о землю, за то, что любила. За то, что бросила вызов смерти. За то, что выполнила свой долг, и спасла подопечного своего, вопреки воле небесной. И он тебя потом проклял… И ты до сих пор думаешь, что он любил тебя? Ты никогда не чувствовала его любовь к себе. Сразу как ты лишилась последнего света и тепла, его отношение к тебе изменилось, просто исчезло.

– Не правда! – со злостью выкрикнула Анна.

– Если ты пойдешь со мной, я тебе докажу, – голос Юры стал твердым и холодным. – Я покажу тебе истинную любовь, и ты почувствуешь как твой Артем по настоящему может любить. и ты сама почувствуешь это. Я даю тебе шанс еще раз почувствовать! И поверь, ты не найдешь даже сходства между тем что было до этого… Еще один шанс ощутить его любовь… только уже настоящую…

Анна зажмурила глаза и зажала уши, но голос Юры звучал внутри ее головы.

– Будь моей слугой. И боль уйдет, останется лишь чувство долга и верности цели. Ты получишь смысл жить дальше.

Зачем он пришел? Зачем он сейчас издевается надо мной?! Почему ему так нравится смотреть как мне больно?!

– УХОДИ!!!

– Просто возьми гарпун и заверши начатое. Как только будешь готова, скажи своему клинку клятву – «да свершится то, для чего ты был рожден», и я выполню свое обещание.

Юра встал с земли и подняв руку медленно стал сжимать ладонь в кулак. Луч солнца по мере его движений становился все тоньше, пока совсем не погас скрывшись за серыми тучами.

– До встречи… считай это авансом.

Наклонившись, он поцеловал ее в лоб своими обжигающими холодом губами и исчез. Растворился, как и все жнецы вокруг.

Повисла вязка тишина, пока с тихим свистом, серебряная цепь не обвила ее левую ногу, переходя проворной змейкой на туловище и с него на правую руку до ладони, затем свесилась вниз, сверкая золотым гарпуном. Цепь не причиняла боли, она холодила тело и наполняла кожу не заметной энергией, от которой волоски вставали дыбом.

Чуть посерела, – отметила про себя Анна, глядя на кожу. Сила жнецов, вернее, какая-то ее часть, теперь была ей подвластна, и заполнила опустошенный сосуд, когда-то предназначенный для небесного света и тепла.

16 – Все было ошибкой

Артем

Выходя к проезжей части автотрассы он постоянно оглядывался, надеясь увидеть ее. Он хотел быть сейчас очень далеко, но часть его трезвонила набатом, что он не может бросить ее сейчас здесь, это неправильно.

Выругавшись, он повернул обратно. Обувь обиженно хлюпнула влагой, будто не хотела снова пробираться через бурелом мокрой травы. Вернувшись к лесу, он долго шел вперед пока не остановился и понял, что совершено не знает куда идти. Осознав, что он даже не сможет вспомнить как вернуться к той поляне где видел ее последний раз, ноги сами сорвались на бег. В какой-то миг он даже захотел закричать ее имя…

Но тут он представил что будет, если найдет ее. Не будет слов, не будет взглядов… А что будет? Задавшись этим вопросом, впереди забелел просвет. Подходя ближе он замер. Там вдалеке виднелось очередное поле, возле которого была размытая проселочная дорога, на которой была она…

Сердце замерло и сжалось. Ее тело обвивала серебряная цепь, конец которой, словно обладая собственной жизнью, неторопливо взмывался вверх и закладывал плавные виражи. Ее кожа стала мертвенно серой, цвет волос потускнел. Сейчас она была похожа на мертвеца.

Анна вдруг остановилась и резко закинула голову вверх.

Артем испугался и резко спрятался за стволом дерева, опасаясь, что она заметит или каким-то образом почувствует его.

Не пропадет, – твердо уверился Артем и осторожно, стараясь не шуметь, стал пятиться назад. Отойдя на безопасное расстояние он решился и побежал.

Снова стоя на автостраде, выдыхая пар изо рта, и выставив руку с большим пальцем вверх, он медленно перебирал ногами вдоль обочины. Прошло не так много времени пока рядом не остановился побитый жизнью и деревенскими ухабами облезший УАЗик в заднем окне которого высовывалась довольная морда немецкой овчарки, которая увидев его, радостно тявкнула.

Артем узнал собаку и переведя взгляд встретился со взглядом водителя. Он чувствовал, что его не осуждают и не жалеют, просто принимают таким, каков он есть.

Короткий кивок водителя и Артем послушно забрался на переднее пассажирское сиденье. Семен Витальевич тронул с места и не проронил ни слова, лишь включил посильнее печку. С раздражающим визгом из недр железа подул воздух, который очень быстро нагрелся.

Отец Марины даже не смотрел на него. Впереди только знакомая дорога к дому и вечно жизнерадостный пес, который начал облизывать левую щеку парня.

Тяжело ли ему сидеть рядом со мной? – подумал Артем, не осмеливаясь хотя бы краем глаза посмотреть на своего когда-то потенциального тестя. Хотя в прошлый раз их встреча прошла не так уж плохо, в отличии от его жены.

Но все же он не мог отделать от мысли, было ли Семену Витальевичу проще жить в этом мире, если бы он умер вместе со всеми? Винит ли он его, за то, что не уберег его дочь, за то, что он начал с ней встречаться, за то что он выжил?

Судьба словно издевалась над ним, после всего произошедшего за этот день. Долгий-долгий день…

Машина остановилась, и Артем словно вынырнул из своих мыслей. Родительский дом. Артем хотел было выйти из машины, но на его плечо легла рука Семена Витальевича. Слов не последовало. Он просто сжал его плечо. Словно подбадривая. Артем кротко кивнул и спрыгнул на землю, захлопывая дверцу автомобиля.

Все было ошибкой. Изначально.

Он прошел через калитку и поднялся в дом. На звук скрипнувшей двери из зала вышел отец и замер в коридоре. Артем в нерешительности застыл, не зная, следует ли разуваться.

Отец словно ожил и подмигнул. Артем разулся и прошел на кухню, где мать выкладывала на противень пироги.

– Мама… – нерешительно начал он.

Мать вздрогнула и резко обернулась. Гулким звоном звякнула кухонная утварь упавшая со стола.

– Прости меня… – закончил он. – Пожалуйста, прости меня!

Отец обнял сзади за плечи. Мать села на табуретку и заплакала. После чего протянула руки желая заключить в объятия своего сына.

***

Все было ошибкой.

Он стоял над могилой брата и молил его о прощении, даже не зная, слышит ли он. Его останки сейчас где-то под его ногами. Наверняка он поймет, он не злопамятный. Лишь даст подзатыльник, ударит посильнее кулаком в плечо, или с силой размахнется ногой и шлепнет по заднице. Хотя скорее все вместе. Но простит.

Потому что сложно принять потерю. Когда человек сейчас есть и стоит перед тобой, ты обнимаешь его или жмешь ему руку. А через пару часов его раз и не стало. А воя ладонь все еще хранит тепло его тела, когда в нем погасла последняя капелька жизни.

Анна заставила его поверить, что жизнь не заканчивается, стала его светом и маяком. Смыслом. В ней он узнал себя, видел в ней совершенно потерявшегося человека, без памяти, внезапно выкинутого в мир без понимания, что ему тут делать и что вокруг происходит. Он думал, что помогая ей, поможет себе. Искренне и непоколебимо верил, что когда он найдет ее жизнь, найдет и свою.

Но он нашел свою жизнь в ней. Внезапно. Она притянула его к себе. Зачарованный, он не мог и не хотел сопротивляться, ведь она дарила ему то, в чем он так сильно нуждался. Покой, тепло, нежность. И эта нежность зародила безумие. И страсть, после которой все исчезло. Очарование сказки развеялось. И после этого стало ужасно тоскливо от того, что он не должен был, что все было ошибкой. Как теперь она смотрит на него с неба? Как он мог так поступить с ее памятью?

Но разве она хотела бы, чтобы он был теперь всю жизнь одинок? Хотела бы, чтобы он ушел с ней? Нет, она отдала бы все на свете, чтобы он остался жить. И ему теперь безгранично жаль, что такой шанс не предстал ему. Не раздумываясь, он бы поменялся с ней местами. Но Анна выбрала его. А могла ли она вообще выбрать другого? Наверняка, она тоже не желала ему зла.

Артем вернулся домой и прошел в свою комнату. Он твердо решил восстановиться в институте и продолжить учиться. Родители уже договорились о выплате его долга, а он в ответ поклялся вернуть все до последней копейки.

Когда он лежал на кровати и смотрел в потолок, он размышлял о том, где сейчас она? Что с ней стало?

– Анна, – позвал он шепотом в темноту.

Тишина отвечала молчанием, и он скорее для себя, считая что только произнеся это в слух будет искренним и настоящим – как результат его мыслей.

– Я прощаю тебя. Но больше так не делай. Не повторяй ошибок. Надеюсь, у тебя все сложится лучшим образом.