Текст книги "Звездные мальчики"

Автор книги: Ирина Скидневская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Жил Сергей в далеком северном поселке, но каждый год, с весны до поздней осени, охотился в здешних богатых пушниной и дичью лесах вокруг этого второго Русалочьего озера, которое мальчики тут же назвали Медвежьим

С прошлой осени объявился в округе медведь-людоед – не впавший в спячку шатун с голодного отчаяния принялся охотиться на людей, и вскоре на его счету были четыре жертвы. Объединившись, охотники не раз пытались убить его, но зверю всегда удавалось уйти.

В тот злополучный день, когда мальчики познакомились с Сергеем, шатун, умевший, как и все медведи, ходить по лесу совершенно бесшумно, так, что не треснет ни один сучок, подошел сзади к сидящему у костра охотнику и напал на него.

– Как назло за день до этого у меня пропал Буян, мой пес, лайка... Видать, тоже медведю в лапы попался... Была б собака, врасплох меня он бы не застал, – сокрушался Сергей.

Спасла его горящая головня, которой он ткнул в морду ломавшего его медведя. Тот от боли выпустил покалеченного охотника из своих страшных объятий, и Сергей чудом сумел заскочить в избушку. Медведь раскачивал домик, рыл землю, но добраться до человека все-таки не сумел.

– Вас сам Бог послал мне, ребята, – благодарно повторял Сергей при каждом удобном случае.

... Однажды вечером Дизи рассказал охотнику об их странной встрече на Чертовом озере.

– А-а, бобры... – кивнул Сергей.

– Почему – бобры?

– Я их так называю. Они, как бобры, под водой живут. Их кто как кличет – кто чертями, кто водяными, кто кикиморами болотными, лешими, а я бобрами.

– Значит, жабры у них отсутствуют? – уточнил Тики.

– Какие там жабры... Как мы, легкими дышат. Говорю, бобры. Долго, правда, под водой могут находиться, ну, это им необходимо – они, вишь ты, в пещерах живут под водой. Тут везде, по всей округе, подземные реки текут, известняк мягкий, вымывается, и в этих пустотах они обитают. Подныривают, совсем, как бобры, и выплывают в свои подводные жилища.

– Сергей, мы с Тики ночью такие звуки ночью слышали, жуть брала... Что ж они так орут-то?

– Ну, надо им, значит, так. Поговорить хочется, порезвиться на бережку. Раньше их тут больше было – я в этих местах лет десять уже охочусь – так донимали сильно черти эти, а сейчас их меньше. Люди, вишь ты, им на пятки наступают: леса вырубают, осушают болота... Да и реки мелеют каждый год, вот они и уходят подальше. А вообще, думаю, и вымирают. Потому так и кричат на болотах по ночам. Народ говорит, леший кричит – лешачиху себе ищет, подругу, значит, чтоб семью завести.

– А что, они еще и семьями живут? – удивился Тики.

– А как же. Они детей своих очень любят, по многу их заводят.

– Связался черт с младенцем, – вставил Рики.

– Во-во! Это ведь в том смысле люди говорят, что нянчиться они любят.

– А откуда ты все это про них знаешь? – спросил Тики, прищурив глаза.

– Ну, а как не знать? Бабушка рассказывала, да и сами видим их, мы ж тут рядом с ними живем, бок о бок тремся.

– Они опасны для человека? – спросил Тики.

– Это по-разному. К человеку с ружьем никогда не подойдут – понимают. Бывает, конечно, черт и унесет кого... Особенно за детьми следить надо. Сергей глянул на съежившегося Рики. – Вот что интересно: пьяных они за своих принимают. Пьяный ведь и на человека не похож, облик человеческий теряет. Тут у нас как-то артель шишкобоев промышляла, шишку кедровую била, и был у них Митяй, здоровый мужик, под два метра ростом. Крепко любил выпить. Вот однажды назюзюкался до беспамятства. И что его на болота понесло? Ходил-ходил, заплутал, черти его и подобрали, нянчиться с ним начали, к себе повели. Он с пьяных глаз и не разобрал, с кем его жизнь непутевая свела, давай он по своей привычке куролесить да их по болоту гонять, уважения к себе требовать – черти эти чуть с ума не сошли! Навалились на него всем скопом, башку ему тиной обмотали, чтоб рева его пьяного не слышать, подхватили да поволокли туда, где нашли. Тащат его на себе, а он вдруг очухался, видит, несут его черти, ну, и решил, что он уже на том свете и волокут его в преисподнюю. Как заревел от ужаса, начал Богу молиться! Черти с перепугу бросили его тут же и сыпанули в разные стороны. Пришел он к своим в артель, еле живой, бормочет что-то, а что, понять нельзя. Утром глянули на него, а он поседел весь, кое-как рассказал, что с ним приключилось. С того дня Митяй спиртного в рот не брал, а ведь совсем пропадал человек от пьянства.

– Надо всех пьяниц на болота эти, – глубокомысленно заметил Рики.

– Точно... – заулыбался рассказчик.

– Сергей, а мы не поняли, зачем чертям этим, с которыми мы встретились, волосы обратно понадобилось забирать? – сказал Дизи.

– А это, вишь ты, такое у них, чертей, поверье: если ты у них что-нибудь возьмешь, им принадлежащее, ты их хозяином становишься. Полюбовно вы с ними договорились. Вот если бы ты клок волос у чертенка не вырвал, простился бы со своим рюкзаком. А так – они тебе рюкзак, ты им волосы. Мамаша-то, вишь, лупила чертененка своего, что в руки тебе попался да волосья свои драгоценные у тебя оставил. Вот не отдал бы ты их ему – он за тобой следовал бы везде...

– Еще не хватало, – не обрадовался Дизи.

Рики широко раскрыл глаза.

– А я думал, она его за воровство бьет...

Сергей засмеялся.

– Да нет, не за воровство, а за то, что украл неумело.

– Я вот что у тебя спросить хотел, Сергей, – сказал Тики. – Кто они, по-твоему, такие, и как ты к ним относишься?

Охотник задумался.

– Да что-то среднее они... Еще не люди, и уже не животные. А как отношусь... Да пусть живут себе, раз природа их сотворила. Живые они, а не придуманные черти из сказки. Я уж думал о них много. Приспособились они к такой жизни неплохо. Детей своих титькой кормят, как люди, да и похожи они на людей обликом. Ноги длиннее рук, не так, как у обезьян... Пучеглазые, как лягушки, чтоб в воде хорошо видеть. Ну, носатые они, и пальцы у них такие хваткие, сами видели, чтоб, значит, пищу в мутной воде добывать.

– А волосатые – чтоб не мерзнуть? – спросил Рики.

– Точно. Одежду они ведь не носят. Думаю, и грива у них на голове неспроста: затянет ненароком чертенка в водоворот, уцепится он за родительскую шевелюру – и жив-здоров.

– А глаза почему красные? – допытывался Рики.

– Чтоб в темноте хорошо видеть. Дневного света глаза у них не терпят.

– Ну, говорить-то они не умеют? – уточнил Тики.

– Не умеют, – согласился Сергей. – Вы вот, парни, дальше собираетесь плыть, по третьему озеру, хотя я не понимаю, что вы там забыли, ну, это ваши дела, так вот, то озеро самое что ни на есть русалочье: там самые пакостные из водяных жителей обитают, те, которых в народе русалками зовут. Их бояться нужно. Вот они-то как раз умеют звукам разным подражать, даже словам, и внушить могут человеку все, что угодно.

– А цель у них какая? – заинтересовался Тики.

– Не знаю. Кто говорит, погубить хотят, завидуют людям, кто – что развлекаются так.

– А ты не путаешь? Они точно в воде живут? Или в прибрежных лесах?

– Не-а, точно в воде. Плавают, плещутся, мерзавки...

– А похожи они на кого? Не на больших обезьян?

Сергей фыркнул.

– Слушай, друг, ты ведь мне про этого толкуешь... как его?..

– Про йети.

– Не знаю, йети он или не йети, про снежного человека, вот! А я тебе про русалок.

– Значит, ты и снежного человека знаешь? Видел? – еще больше оживился Тики.

– Нет, сам не видел, врать не буду. Старики говорили, что раньше их чаще встречали у нас в тундре, а теперь... – Сергей задумался. – Вот лет десять назад пастухи оленьи одного встретили – сразу исчез, как растворился в воздухе. И года два назад мой двоюродный брат его видел, чуть не погиб, в тундре заблудился. Говорит, снежный человек хотел разума его лишить.

Тики шумно выдохнул воздух.

– А ни разу не убивали йети, не знаешь? Может, в мерзлоте труп сохранился?

– Да зачем тебе его труп-то? – искренне удивился Сергей.

Тики что-то буркнул в ответ.

– Сергей, как нам лучше через Русалочье озеро перебраться? – спросил Дизи.

– Только не по воде – это верная гибель. Северный берег посуше, чем южный, бросайте свой плот и идите по берегу, будет два дня пути. Здесь водой запаситесь, а там к воде даже не подходите – сразу у берега дна нет, вода ледяная да еще чертовки эти там живут... Хотите, я вам ружье свое отдам? У меня их три. Как увидите русалку, палите без предупреждения, а то себе дороже будет.

– Ну, ты даешь! – с осуждением покачал головой Дизи. – Сам же говорил, они живые.

– Они-то живые, а вот будете ли вы живыми, когда они за вас возьмутся. Люди говорят, русалки могут человека до смерти защекотать. Хитрые они и коварные твари...

– Если они вообще существуют, – про себя сказал Тики. – Нет, мы ружье не возьмем, – отказался он, видя, что Сергей и в самом деле собрался принести ружье.

– Ну, как в лесу без ружья?! Я вам, ребята, так обязан, что не знаю, чем и отблагодарить. Жалко будет, если вы там пропадете. Знаете что? Сергей оживился. – Я с вами пойду, охранять вас буду.

– Тебе лежать надо, а не по озерам шастать, – недовольно сказал Дизи. – Как лечащий врач я тебе запрещаю.

– И хватит страхи нагонять. Не так страшен черт, как его малюют, решительно добавил Тики. – Мы можем за себя постоять. Ты нам вот что, Сергей, скажи, ты про Дуя слышал?

– Нет. Кто такой?

– Злодей один. Колдун. Народ от него в разные стороны разбегается, многих уже погубил. Может, и здесь появится.

– Ну, здесь с кем ему сражаться? С чертями? – отмахнулся охотник. Как говорится, ворон ворону глаз не выклюет.

– Знаешь, – серьезно сказал Тики, – если тебе в твоем лесу встретится огромный черный ворон, пали без предупреждения.

День клонился к закату. Сергей сидел рядом с избушкой под сосной и неловко, левой рукой, выстругивал из ветки свистульку. Петух невозмутимо разъезжал в деревянной машине, которую его дружок возил взад-вперед по траве.

Дизи лежал на спине и глядел в небо.

– Дизи, я хочу с тобой обсудить кое-что, – присаживаясь рядом с ним, сказал Тики. – Может, мы немного изменим наши планы? Я расспросил Сергея, его двоюродный брат сейчас охотится севернее нас километрах в пятидесяти. Мне очень хотелось бы поговорить с ним о йети. Дорогу туда можно найти по зарубкам на деревьях, туда и обратно она займет дней десять, ну, и денек там побыть. Как ты на это смотришь? Конечно, если оставить Рики здесь, мы сходим туда быстрее... – Тики поколебался. – Нет, Рики я не оставлю.

– Тики, мы опаздываем.

– У нас в запасе еще месяц.

– Идти далеко, а в дороге может всякое случиться, как сейчас, например.

– Да-да...

– Извини, я не могу на это согласиться. Карта местности у нас есть, возможно, мы сюда еще вернемся. Не обижайся.

– Все нормально... Как ты думаешь, почему Дуй нас больше не преследует?

– А ты заметил, чем Рики выстрелил в ворона из рогатки?

– Нет. А чем?

– Алмазом.

– Он же висел у Петьки на шее...

– Не этим. Тот алмаз был мельче.

– Где же он его взял? Ты его спрашивал? – Дизи отрицательно мотнул головой. – Так нужно спросить.

– Мы уважаем чужие тайны, правда? – Дизи улыбнулся.

– Тайна номер один?

– Видимо. Если он не хочет нам говорить, пусть. Он попал в Дуя. Вот и возможное объяснение, почему его неделю не видно.

– Убит из рогатки... – Тики хмыкнул. – К сожалению, так просто злодеи не погибают. Отлеживается где-нибудь в своей норе.

Под деревом раздался свист – Сергей закончил мастерить игрушку. Вскоре Рики уже радостно носился по поляне и свистел без остановки. Петух бегал за ним следом и хрипло орал, требуя, чтобы ему показали свистульку. Рики это ничуть не беспокоило. Выведенный из себя петух взлетел Рики на плечо, схватил клювом прядь волос на голове обидчика и сильно дернул.

... Драчунов разняли только через несколько минут.

6.

На следующий день, тепло простившись с Сергеем, мальчики на плоту благополучно преодолели вторую половину пути по Медвежьему озеру и на ночлег расположились у Русалочьего озера, на вид безобидного водоема.

Помня наставления охотника, к воде не подходили и развели костер на высоком каменистом берегу.

Едва скрылось солнце, невероятная тишина воцарилась над озером. Находящемуся в дозоре Тики был отчетливо слышен каждый редкий звук, доносящийся из прибрежных зарослей. Обзор был прекрасный. Большое озеро, лежащее у дозорного под ногами, было видно, как на ладони.

... Тики спал, и ему снилось, что их петух, неосторожно бегая по камням, подвернул лапу и теперь орал, как всегда, истошно и неприятно. Петушка ловили, но никак не могли поймать, и он, ступая на больную ногу, кричал все громче и отчаяннее.

Тики открыл глаза. Где-то рядом, у озера, петух просто заходился хриплым надрывным криком. Костер давно потух, рядом с ним лежал спящий Дизи. Рики не было. Тики немедленно растолкал друга, и они со всех ног побежали под уклон к поблескивающему в свете луны черному озеру. На обрыве они на мгновение остановились. Рики стоял на берегу, петух бегал вокруг и надрывался от крика.

– Рики, сыночек, иди сюда, иди скорей! – шелестел над водой нежный зовущий голос.

– Мама... мама... – говорил, как зачарованный, мальчик. – Мама, где ты?

– Я здесь, сынок, здесь! Иди сюда!

– Гадина! Заткнись! – страшным голосом закричал Тики. – Рики, стой, не ходи туда! Не ходи...

Обдирая руки и лица, мальчики кубарем покатились по крутому обрыву. Полоса света от фонаря в руках Дизи мелькала то по небу, то по песку, то по темной воде.

Они не успели. Рики шагнул к самой кромке воды, раздался сильный всплеск, и на берегу больше никого не было. Колыхнувшись, поверхность воды вновь стала неподвижной.

– Нет... нет... – задыхаясь, повторял Тики.

Спотыкаясь о камни и без конца падая, мальчики скатились на берег. Дизи, понимая, что сейчас он потеряет и второго друга, бросил фонарь и сзади обхватил Тики, чтобы не пустить его к воде.

– Нельзя туда, Тики! – в отчаянии закричал он. – Я не пущу тебя! Туда нельзя... Рики больше нет...

От этих слов Тики совсем обезумел. Крепко сцепившись, мальчики покатились по земле, но Тики был сильнее, а отчаяние удесятеряло его силы.

– Ружье... дай мне ружье... – хрипел он, пытаясь высвободиться из рук друга.

Петух стоял над самой водой, медленно и судорожно взмахивая крыльями, и надрывно звал Рики. Луна вдруг скрылась за тучами, сплошь затянувшими звездное небо, и стало совсем темно. Изловчившись, Дизи выхватил из кармана анализатор и, втиснув его между собой и Тики, нажал кнопку. Игла вонзилась прямо в грудь обезумевшего от горя мальчика.

Тики обмяк и разжал руки. Дизи осторожно уложил его на холодные камни, плача, подошел к воде и взял на руки потерявшего голос петуха. Он долго стоял на берегу и смотрел на неподвижную черную воду, не в силах уйти с этого страшного места...

Арина по-прежнему не спала ночами. Душное безмолвие оглушало ее так же, как совсем недавно гремевшие над деревней грозы, а горькие думы напрочь лишали сна. Она выстроила на своем круглом столе ряды горшочков, слепленных и расписанных мальчиками, и, в сотый раз рассматривая их, вспоминала милые, не по-детски озабоченные лица, каждое произнесенное ими слово и подробности непонятного, подслушанного ею разговора.

... Назавтра мальчики должны были уйти, и Арина с Дизи переговорили уже вроде обо всем и посидели в тишине, задумавшись каждый о своем. Арина могла думать только о том, что мальчики уходят и что теперь они могут оказаться в полной власти зверя... Она прикрыла глаза, и, помимо ее воли, страшные картины, увиденные ею в горшочке с водой, встали перед ней.

Холодное, ненастное утро... По раскисшей дороге тянется вереница телег. Люди идут хмуро и обреченно, как на смерть. Плачут дети. Из леса выскакивает огромный черный волк и, как смерч, проносится по обозу. Он не щадит никого... Люди кричат, падают, стонут, но никто не сопротивляется... Кровь заливает все вокруг... Пугающая Арину покорность людей радует волка, он в восторге, он кругами обегает место побоища, напоследок обозревая нарисованную им страшную картину... Арина, стиснув зубы, изо всех сил крепится, чтобы не заплакать. Она открывает глаза и видит посеревшее лицо Дизи.

– Ты не говорила мне, что он может превращаться в волка. Он человек?

– Что ты имеешь в виду?

– Есть те, кто знал его ребенком? Откуда он появился?

– Он спустился с гор. Среди беженцев я встретила одного старика, он рассказал мне историю Дуя...

Арина нехотя начала рассказ о сыне деревенского пекаря. Опустив глаза, она монотонно говорила и говорила. И вдруг заметила, что Дизи ее не слушает. Он настолько был чем-то поражен, что не мог больше говорить с ней, и, извинившись, ушел на сеновал, где мальчики ночевали.

Не зная, что и подумать, Арина побрела к сеновалу. На ходу придумав тысячи оправданий своему поступку, она прильнула к щели в углу и принялась подслушивать.

Второй взад-вперед взволнованно ходил по сараю, Рики спал, а ее петух следил за мальчиками. Дизи понуро сидел на обрубке бревна.

– Ты не должен так расстраиваться, Дизи.

– Это невозможно передать словами... – потерянно ответил Дизи, и у Арины защемило сердце. – Думать, что имеешь хоть косвенное, но все же отношение к Дую, невыносимо...

Мысли у Арины заметались. Что они говорят? Какое они могут иметь отношение к Дую?!

– Не думай об этом, – сказал Второй.

– Как?

– Просто не думай, и все.

Мальчики помолчали.

– Тики, еще вот что. Мне кажется, что если мы больше расскажем Арине про Рики, она сможет помочь ему. Мы ей доверяем...

–Ты ей доверяешь, – перебил его Второй, и Арина за стеной горько усмехнулась. – И думать забудь об этом. Мы в опасности... Забыл, как нам сейчас трудно? Пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что. Я запрещаю тебе говорить Арине что-либо про нас, кроме того, что ты уже сообщил ей. Придя сюда, мы и так навлекли на Арину большую опасность...

– Вы не об Арине беспокоитесь, – мрачно сказал Дизи, – а о том, что она может кому-нибудь о нас рассказать...

– Да! И это тоже! – раздраженно ответил Второй. – И не кому-то, а тем, кто висит у нас на хвосте!

Боже мой, в смятении думала Арина, висит у них на хвосте... Кто? Дуй? Но как они могут думать, что она способна выдать их Дую?!

– Дизи, я не хочу, чтобы мы ссорились. Я не меньше твоего хочу помочь Рики, но боюсь, что ты неверно меня поймешь. Ты знаешь, как я к нему отношусь... – Голос его дрогнул.

– Да, – кивнул Дизи, – знаю.

... Чем больше Арина думала об этом странном разговоре, тем меньше что-либо понимала. Одно ей было ясно – жизнь тяжела не только у нее. Многим сейчас плохо, но ведь будет когда-нибудь и хорошо... Если не верить в это, не стоит жить.

Арина смотрела поверх разрушенных домов в темную неприветливую даль, в которую ушли странные-странные мальчики и забрали с собой ее внука. Где же они теперь? Думай о хорошем, мокошь. Думать о плохом – только беду накликать. Всегда думай только о хорошем...

Утром мальчики двинулись дальше. На Тики было страшно смотреть. Он хотел взять на руки петуха, но тот угрожающе пригнул голову и начал рыть лапами землю. Дизи посадил его в свой рюкзак.

Тогда Тики понес рюкзачок Рики, крепко прижимая его к груди. Он не разрешил Дизи нести свой набитый доверху рюкзак и шел, как тяжелобольной, с трудом переставляя ноги и, как в бреду, разговаривая то с Дизи, то с самим собой. Весь день, что они шли до северной оконечности озера, Тики говорил одни и те же терзающие душу слова. К вечеру его речь сделалась более связной и внятной.

– Я уничтожу это озеро, Дизи... я так решил... Мы пришли сюда из-за меня... я хотел взглянуть на русалок... Взглянуть! Мы их даже не видели, а они забрали у нас Рики... – Он замолчал, но через несколько шагов заговорил снова: – Знаешь, я хочу, чтобы все это оказалось страшным сном... – Тики заглядывал Дизи в глаза, как бы убеждая того согласиться с его словами. У Дизи от тоски разрывалось сердце. – Я хочу проснуться, и чтобы все было, как прежде... чтобы

Рики был с нами... Ты ведь тоже этого хочешь, правда? – Дизи опустил глаза и молча кивнул. Прошли еще метров сто. – Почему я заснул, Дизи? Я же никогда раньше не засыпал на посту... я мерзавец... подлец... – больным голосом говорил Тики.

– Это их рук дело, русалок... – в сотый раз повторял Дизи. – Я тоже спал необычно крепко... Ты не виноват, Тики...

– Да? Я не виноват? Я хотел бы, чтобы это было так... – Тики тоскливо глядел куда-то вперед. – Дизи, как я теперь буду жить с этим?

– Это русалки, это они...

– Тогда я возьму ружье и убью их всех. Дай мне ружье, Дизи.

– У нас нет ружья, мы не взяли его у Сергея, – через силу отвечал Дизи. Нужно сделать укол, подумал он, и немедленно.

– Ты слышишь? – Затуманенный взгляд Тики вдруг стал осмысленным. Кто-то плачет... – Он поднял голову и вытянулся, чтобы понять, откуда шел почудившийся ему звук. – А вдруг это Рики?

Петух высунул голову из рюкзака. Дизи остановился.

– Вот опять – плачет... Ты слышишь? – Тики как-то нездорово оживился, глаза его лихорадочно заблестели.

Дизи прислушался.

– Нет. Я ничего не слышу.

Тики обернулся и посмотрел в сторону озера, которое они уже оставили позади, что-то пробормотал и решительно зашагал обратно.

Снова началось... Наверное, слуховые галлюцинации... Или это опять русалки, в тревоге подумал Дизи. Он скинул с плеч рюкзак, догнал Тики и осторожно взял его под локоть. Увидев в руках Дизи анализатор, тот резко высвободил руку.

– Только не вздумай мне опять поставить укол, Дизи... – тихо, с угрозой, сказал он, попятился и неуклюже, сгибаясь под тяжестью рюкзака, бросился бежать к озеру.

Дизи, прыгнул вслед за ним и, падая, успел ухватить друга за высокий кожаный ботинок. Тики с размаху упал на твердую каменистую почву, сильно ударился и потерял сознание. Дизи на четвереньках подобрался к нему и сделал успокаивающий укол.

Неожиданно на плечи Дизи вскочил петух и принялся яростно, жестоко клевать его в голову, потом слетел на землю и, подпрыгивая, перелетая по нескольку метров, кинулся прочь от этого страшного озера и от этих слабаков, не сумевших защитить и спасти его единственного друга. Дизи бросился ловить петушка, по лицу у него текла кровь.

... Тики зашевелился и тихо застонал, потом, тряся головой, сел, с трудом скинул тяжелый рюкзак, кое-как поднялся на ноги и, шатаясь, побрел через заросли к высоким деревьям, растущим у озера.

Он шел из последних сил, как идет в атаку раненый солдат, и перед глазами у него мелькали оранжевые и черные круги. Он снова услышал плач, но теперь звуки были такими гулкими и протяжными, нелепо искаженными, будто слышал он их сквозь толщу воды. Все предметы вокруг вдруг увеличились, стали огромными: невероятное, во все небо, красное закатное солнце, трава выше головы, невообразимых размеров кусты и деревья...

Тики уже не понимал, куда он идет, но вдруг под гигантским деревом увидел огромного черноволосого мальчика – он горько плакал, и его плач нестерпимой болью бил Тики в уши. Мальчик был очень похож на Рики, у него была такая же округлая, давно не стриженная борода. Тики пригляделся. Нет, конечно, это не Рики, понял он, ведь Рики еще маленький, а этот мальчик очень большой, даже выше него самого...

Вдруг незнакомый мальчик увидел Тики и, продолжая всхлипывать, жалобно произнес:

– Тики, я знал, что ты меня найдешь...

Тики больше не мог выносить эти болезненные грохочущие звуки, он зажал руками уши, и черная пелена встала у него перед глазами.

По синему небу плыли белые облака, свежий ветер шелестел листьями берез. Из-за сильной слабости Тики не хотелось даже шевелиться. В ушах у него звучал голос Рики и переливы его деревянной свистульки. Он поморщился и тихо позвал:

– Дизи...

Улыбающееся лицо друга склонилось над ним.

– Проснулся? Тебе лучше?

– Мне плохо. Поставь мне укол. Я опять слышу голос Рики.

– Я тоже его слышу, – улыбаясь, сказал Дизи.

Тики рывком сел. По поляне, то напевая, то насвистывая, бегал Рики, за ним, беззвучно разевая клюв, носился петух. Увидев, что Тики проснулся и смотрит на него, Рики подбежал и встал рядом. Он хотел броситься к Тики, но испугался выражения его лица. Тики болезненно скривился, с трудом встал, молча достал из своего рюкзака веревку и опоясался ею. Остальные с тревогой наблюдали за ним.

Тики угрюмо подошел к Рики, обвязал другой конец веревки вокруг его пояса, порывисто обнял мальчика и, уткнувшись в его черные мягкие волосы, впервые за эти дни, с трудом, по-мужски, заплакал.

7.

– Было часа два. Луна хорошо освещала озеро. Рики стоял на берегу, петух бегал вокруг него, кричал. Мы с тобой покатились по обрыву. Я держал в руках фонарь. Я все время старался смотреть на Рики. Он подошел к воде, по-моему, наклонился...

– Так, хорошо, Дизи, это всё я тоже видел. Дальше?

– Он, кажется, протянул к воде руки. Но не уверен. Знаешь, я был так взволнован, что плохо помню подробности. Потом я услышал сильный всплеск... и... Он исчез.

– Ты видел русалку?

– Никого я не видел.

– Значит, Рики сам прыгнул в воду?

– Не знаю я... Но почему-то у меня такое впечатление, что из воды никто не появлялся.

– То есть никто Рики под воду не утаскивал?

Дизи подумал и решительно сказал:

– Рики просто исчез с того места.

– Нам он сказал, что как только коснулся рукой воды, тут же очутился на другом берегу, вернее, он не понял, что это другой берег, это были просто прибрежные заросли, но мы нашли его именно здесь. Было темно, страшно, он кричал, звал нас...

– Да, Тики, это невероятно, и никакого объяснения или подтверждения этому мы не имеем.

Мальчики помолчали. Костер трещал, взметая в ночной воздух рои огненных искр. Метрах в трехстах покоилось Русалочье озеро, и прежнее безмолвие разливалось над его поблескивающей в ночной темноте гладью.

– Мы должны были услышать его крик, – сказал Тики, – тут так тихо, особенно ночью.

– Но не с расстояния в один километр.

– Почему нет? Тишина, Дизи! Полная, глухая тишина.

– Вот именно – глухая... И кажется, что все в ней вязнет, тонет. И потом, Рики был в шоке. Ему могло просто казаться, что он кричит. При сильном нервном потрясении у человека часто перехватывает горло.

– Да, ты прав, Дизи. Каждому хоть раз в жизни снилось, что он бежит и не может сдвинуться с места... кричит – и не слышит своего крика...

Тики пошевелил костер, подергал веревку, соединяющую его со спящим на земле Рики, и проверил крепость узлов. Весь день Тики лежал, и Рики, как собачка на поводке, безропотно крутился рядом с ним. Дизи только приветствовал это. Хотели привязать и петуха, но тот закатил истерику, на что Тики заметил: "Кура – дура!", и петуха оставили в покое.

– Ну, мы можем допустить, что Рики утащили под воду русалки, или, как их там, черти... водяные...

– Русалки. Сергей определенно сказал нам об этом. Озеро называется Русалочьим. Я понял так, что кроме русалок, здесь из нежити никто больше не водится. У них все поделено: в овине овинник, в лесу леший, в воде водяной, в доме домовой.

– Ладно, пусть русалки. Предположим, они утащили его к себе в подземные пещеры...

– Какой ужас... – пробормотал Тики.

–... но это они плавают в воде, как рыбы, и могут задерживать дыхание на длительное время. А Рики... Он не рыба.

– Да. Это единственное, что мы о нем знаем наверняка, – не удержался Тики.

– Ну, а какую цель они могли преследовать этим? Если хотели погубить, то почему не смогли это сделать? Если похитили его из любви к детям, как рассказывал Сергей, почему не оставили Рики у себя? Могу выдвинуть еще одно предположение, совершенно идиотское. Они хотели пошутить.

– И их шутка удалась, – зло сказал Тики. – Я разберусь с этими тварями...

Мы едва не ушли, оставив Рики здесь. Меня до сих пор трясет при мысли об этом.

– Ладно, теперь взглянем на дело с другой стороны. Допустим, русалки не имеют к этому никакого отношения.

– Кто тогда убаюкал нас с тобой? Кто сладким голосом зазывал ребенка в воду? Мы оба слышали одни и те же слова.

– Представим, что русалок в воде не было, и Рики сам упал в воду. Очутившись в ледяной воде, он мог сразу потерять сознание, и на другой берег его могло вынести течение.

– Он сказал нам, что был совершенно сухой. И потом, какое течение? Это что – река? Даже если и так – мы увидели бы, как Рики тащит по воде, ведь обзор был хороший... Правда, я с трудом все это помню... Меня тогда будто по башке ударили...

– Это могло быть донное течение, – не сдавался Дизи.

– Ты забыл, что говорил Сергей? У этого озера нет дна.

– Как это – нет дна?

– Так бывает. Возможно, здесь очень глубокая впадина, расщелина в земной коре. Где-то глубоко под землей течет река, и в этом месте она заполняет чашу озера.

– Ну, вот. Значит, течения есть.

– Ты шутишь? Если они и есть, то на глубине в один или даже два километра – кто ее замерял? А если в толще воды и возникают водовороты, то не для того, чтобы помочь маленькому мальчику выбраться из воды. Рики, действительно, не рыба. Он не умеет плавать.

– Тогда всё, тупик, Тики. Больше я ничего не могу придумать.

Воцарилось долгое молчание.

– До того момента, как он коснулся воды, у нас троих противоречий не возникает, – снова заговорил Дизи. Ни о чем другом мальчики просто не могли думать. – Вопрос в том, как и почему он оказался на том берегу.

– Подожди, какая-то мысль мелькнула... Рики не мог переплыть озеро, потому что не умеет плавать. Он не мог кричать из-за нервного спазма, хотя ему казалось, что он кричит. Но зрение-то у него – как у кошки! А он нас не видел.

– Тики, озеро длиной в километр... ночь...

– Обернись и посмотри на озеро. Ты можешь даже посчитать деревья на том берегу.

– Это потому что луна сейчас светит. А тогда стало очень темно, укол я тебе воткнул уже в кромешной темноте. Я потом даже Петьку с трудом нашел: он голос сорвал...

Тики в волнении вскочил на ноги.

– Но ведь... Тогда мы можем проверить... – Он затряс спящего мальчика за плечо. – Рики, проснись! Рики...

– Что? А? – спросонья перепугался мальчик.

– Скажи, пожалуйста, луну ты видел?

– Кого?

– Тики, не пугай ребенка, – негромко сказал Дизи.

– Луну видел? Ну?

Рики плаксиво заныл:

– Вы меня уже замучили своими вопросами... Какую луну?

– Там, на берегу, видел? Ночью? – нетерпеливо спрашивал Тики.

– Видел, только она почти сразу зашла...

– Видел?! Ну, спи... спи, малыш... – Рики тут же заснул. – Он видел луну! – взволнованно сообщил Тики, будто Дизи сам этого не слышал.

– Ну, и что? Мы сами ее видели.

– Но очень недолго! Ты сам говорил, что весь остаток ночи не спал, и луна больше не появилась на небе. Значит, Рики уже был на том берегу, когда луна зашла. Понял? Говорю медленно: он ее видел, а потом она у него на глазах скрылась в тучах. Значит, ни русалки, ни донное течение не могли за какие-нибудь несколько минут вынести его на другой берег.

– И что это значит?