Текст книги "В лабиринте (СИ)"

Автор книги: Ирина Девятая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Марина вздыхает, укладывая тетради в сумке так, чтобы можно было закрыть замок.

Только Дима и Сашка по-прежнему недоумевают, что произошло между ней и братом, но доставать расспросами не торопятся, потому что характер Марины им известен от и до: она ни за что не станет рассказывать о своих проблемах до тех пор, пока сама этого не захочет, и давить на неё бесполезно.

– Матрёшка, – рука Димы ложится на голову, и Марина едва не подпрыгивает от испуга, – какие планы на вечер?

– Никаких, – вздыхает она.

У неё нет планов вот уже почти месяц, потому что из рук всё валится, а попытки повеселиться не рассеивают плохое настроение. Марине тоскливо, и она не знает, куда себя деть, чтобы перестать ощущать себя последним человеком на планете.

Мельком посмотрев в окно, Марина цепляется взглядом за движение на стоянке и замирает, заметив возле тёмно-синей машины Андрея. Он курит, прислонившись бедром к крылу, но вовсе не это заставляет воздух пропасть из лёгких: рядом с ним стоит Сашка, щёки которой горят так ярко, что это заметно даже с такого расстояния.

Марина сглатывает и придвигается к окну. Сашка болтает о чём-то с Андреем – и в этом, в принципе, нет ничего необычного, ведь он их преподаватель, в конце концов. Однако Марина всё равно не может отделаться от неприятного скребущего чувства. Как бы она себя ни обманывала, её на самом деле страшно раздражает, что Андрей общается со всеми, кроме неё. Даже если брать во внимание, что она сама это начала.

– Марин?

Плеча касаются чьи-то пальцы, и Марина заметно вздрагивает, вынырнув из круговорота обид и претензий.

Дима, опешив, отдёргивает руку. Улыбка сползает с его лица.

– Что с тобой творится в последнее время?

Марина с трудом удерживается от желания снова посмотреть в окно, затем застёгивает сумку и решительно идёт в сторону выхода.

– Ничего. Я просто немного рассеянная.

Дима следует за ней.

– Ты слишком рассеянная. Это уже не смешно, матрёш, я боюсь к тебе прикасаться.

– Почему? – ради проформы спрашивает Марина.

Ей не нужен ответ, ведь она прекрасно понимает, что Дима имеет в виду. Она пугается его, избегает тактильного контакта и всячески старается держаться на расстоянии, потому что любая его попытка приблизиться воспринимается почти с паникой. После произошедшего с Андреем Марину каждый раз будто током бьёт при появлении Димы. Это ни в какие ворота не лезет, однако перебороть себя и хотя бы попытаться сделать вид, что всё в порядке, выше её сил.

Марина – фарфоровая кукла, она разбита.

– Потому что ты смотришь на меня так, будто хочешь ударить. И, боюсь, однажды ты всё-таки это сделаешь.

– Не говори чепухи! – фыркает Марина.

– Это не чепуха. – Дима, схватив её за руку, останавливается. – Ты можешь вспомнить, когда мы последний раз целовались?

Марина едва сдерживается, ей хочется вывернуться и отойти на безопасное расстояние. Злость волнами расходится по телу, концентрируясь льдом на кончиках пальцев, однако она всё равно выдавливает из себя улыбку.

– Да брось ты, всё нормально. У меня просто в семье нелады, сессия приближается, Сашка не на шутку увлеклась Андреем, а я всё никак не могу доказать ей, что у неё плохой вкус. Это нервное, Дим, пройдёт.

Губы Димы кривятся в ехидной усмешке. Он разжимает ладонь, позволяя Марине выскользнуть, и засовывает руки в карманы. Его хмурый вид не нравится ей, поэтому в душе нарастает утробный вой от осознания, что она просто не может порваться на несколько частей. Она морально раздавлена, и Дима никак не помогает ей это пережить.

"Хотя кто в этом, спрашивается, виноват", – ехидно подсказывает внутренний голос. Марина же оттолкнула не только Андрея, но и Диму почему-то. Не то чтобы мужчины стали ей противны, но постоянная связка "любовь-ненависть" начинает её утомлять. Вечно находиться меж двух огней, один из которых абсолютно пассивен, а второй, напротив, чрезмерно активен, нереально. И Марина только вздыхает, признавая, что мама, оказывается, держится молодцом, хотя её ситуации тоже сложно позавидовать.

– Если я могу чем-то помочь... – начинает Дима, но Марина останавливает его.

– Нет, прости. – Её губы трогает тёплая улыбка. – Но, возможно, если мы проведём этот вечер вместе, моё настроение чуточку улучшится.

Дима прищуривается, разглядывая её так недоверчиво, что становится тошно.

Марина, откровенно говоря, сильно кривит душой, ей не нужен никакой совместный вечер, но следует как-то поддерживать хотя бы видимость обычной жизни, иначе и о свадьбе, и о Диме можно будет забыть.

– В таком случае, – говорит он, наконец, – с меня фильм, с тебя – поп-корн?

– Договорились. – Марина изображает смех и неловко клюёт Диму в губы, а затем поспешно ретируется из поля зрения, чтобы перевести дух и в очередной раз отругать себя за восприимчивость.

Да, Андрей признался ей в таком, о чём обычно принято умалчивать, но это же не повод запираться в себе и лишаться счастья. В конце концов, он же не сделал с ней ничего... этакого, так что ей уж точно не в чем себя упрекнуть.

Мысли невольно возвращаются к сцене на стоянке, и Марина, вряд ли отдавая себе отчёт, идёт туда. Однако на улице нет ни Андрея, ни его машины. Сашки, впрочем, тоже нигде нет, и Марина ощущает, как внутри становится пусто и горько.

"Дурной сон какой-то!"

Она достаёт мобильный и набирает номер Сашки, но почти сразу сбрасывает. Её берёт злость из-за неадекватности собственных поступков, поэтому каждый раз, когда внутри вновь поднимает голову странное желание держаться от Андрея подальше и в то же время контролировать едва ли не каждый его шаг, она даёт себе пощёчину. Несильную, просто чтобы прийти в себя.

Марина вздыхает, покрепче перехватывает ремешок сумки и поворачивается в сторону дома. Ей нужно приготовить материал на семинар, привести себя в порядок к вечеру и выкинуть из головы все мысли о брате. У него наверняка тоже совесть не на месте, так пусть мучается за двоих, потому что Марине до смерти надоело чувствовать себя виноватой.

***

К Диме Марина приходит с опозданием почти на час. Она гордится своей пунктуальностью, но в этот раз решающую роль играет полное отсутствие мотивации, поэтому некоторое время она проводит, разрываясь между желаниями позвонить Диме и отменить визит и всё-таки прогуляться. И, в конце концов, она приходит к выводу, что ей будет приятно доставить удовольствие любимому человеку, даже если на это пока нет никакого настроения.

Кнопка звонка плавно утопает под пальцем, и Дима почти сразу распахивает дверь.

– А я уже забеспокоился. – Он хмыкает и практически втягивает Марину в квартиру.

– Д-да, – неловко отзывается та.

Перешагнув порог, она оказывается окружённой темнотой и, когда глаза более-менее привыкают к сумраку, вопросительно приподнимает бровь. Дима таинственно улыбается, поймав её взгляд.

– Так задумано, – слегка смущённо признаётся он. – Сейчас сама всё увидишь.

Марина, мысленно пожав плечами, послушно стаскивает пальто, разувается и на цыпочках крадётся за Димой. Оказавшись в зале, она изумлённо озирается, пытаясь предугадать, что сейчас произойдёт, а потом Дима щёлкает зажигалкой. Глаза на миг обжигает вспышкой, но затем, когда по залу распространяются мерцающие огоньки, неприятное ощущение проходит, и Марина ловит себя на том, что стоит, разинув рот. По всей комнате расставлены свечи, и красота сочетания тьмы и света завораживает её, отодвинув все проблемы на задний план.

– Нравится? – Дима подходит к ней со спины и, аккуратно сдвинув в сторону волосы, прижимается губами к шее.

Марину пробирает нервными мурашками.

– Очень, – выдыхает она.

– Я рад.

Дима разворачивает её к себе и мягко целует, вкладывая в это касание столько разных эмоций, что у Марины начинает кружиться голова. Колени слабеют, поэтому ей приходится повиснуть в его руках пыльным мешком, однако Дима только смеётся, легко удерживая её на весу.

– Ну что, матрёшка, – лукаво шепчет он, заглядывая ей в глаза, – не разочарована?

Марина качает головой и уже не сдерживает счастливой улыбки. Впервые за последний месяц у неё не возникает желания оттолкнуть руки Димы и сбежать куда глаза глядят. И это, надо признать, только его заслуга, потому что как она ни бьётся, пересилить взявшуюся из ниоткуда неприязнь она не может. А Дима просто берёт и заглушает это ощущение собой. Как в прямом, так и в переносном смысле.

Руки Димы скользят по лопаткам, а затем – вдоль позвоночника. Марина закрывает глаза и подаётся вперёд, когда они замирают на талии. Ей тепло и приятно, потому что здесь, в объятиях любимого человека, ей легко и спокойно. У неё складывается ощущение, что он накрывает её своими большими горячими ладонями, давая отдохнуть от суеты и постоянного страха, так что когда молния на блузке начинает разъезжаться, она не против. Они и так поженятся, так что есть ли смысл продолжать играть в недотрогу.

Дима не несёт Марину в кровать, чтобы лишить невинности в подобающей обстановке на непременно белых шёлковых простынях, как обычно показывают в фильмах. Вместо этого он раскладывает на полу пушистый плед и укладывает Марину на него со всей бережливостью, а затем, избавившись от футболки, нависает сверху. У Марины перехватывает дыхание, когда она проводит пальцами по его груди. Дима не ходит в тренажёрный зал, не потеет на беговой дорожке и не старается соответствовать современным стандартам красоты, но ей этого и не надо, потому что даже при отсутствии кубиков на животе и выступающих бицепсов он для неё идеален.

Дима наклоняется, чтобы снова приникнуть к её губам. Его язык проскальзывает в её рот, и Марина не может сдержать стона, стискивая его плечи руками. Ей нравится чувствовать его возбуждение, как нравится и то, что она возбуждается сама. Правда, ей до сих пор немного страшно, ведь отношений такого характера у неё ещё не было, но Дима так нетороплив и осторожен, что хочется плакать от счастья.

Как же ей повезло, в самом деле, что у неё такой замечательный брат...

Марина резко распахивает глаза и, замычав, отпихивает Диму от себя.

– Что?.. – оторопело спрашивает тот срывающимся из-за тяжёлого дыхания голосом. – Что-то не так?

В его глазах непонимание, а Марина не может выдавить ни звука. Она закрывает лицо руками и мотает головой, стараясь справиться с вцепившимся в горло ужасом.

О чём она думает?! Что за блажь?!

Андрей всплывает перед зажмуренными глазами так легко и непринуждённо, что Марина, застонав, отворачивается. Она не хочет думать о нём, но память упорно подсовывает самые разные картины из прошлого, начиная от глубокого детства и заканчивая событием месячной давности. Марина не может выкинуть брата из головы, как ни старается, и Диму в этом отношении ей жальче всех. Он не заслуживает такого отношения.

– Извини, – бормочет Марина и привстаёт. Дима озадаченно моргает и отстраняется, позволяя ей подняться на ноги. – Мне надо в ванную.

Да, она в очередной раз остаётся в дураках. И исключительно по своей вине.

Включив холодную воду, Марина торопливо умывает лицо, но краснота не пропадает. Напротив – её румянец только усиливается, из-за чего она становится похожа на сделанную в Китае игрушку.

Андрей больше не мелькает перед её глазами, но недавней вспышки неуместной ностальгии хватает с головой, и Марина снова и снова ругает себя за малодушие и нежелание отпускать ситуацию, которая вряд ли повторится. Андрей больше не станет приставать к ней, потому что она просто не даст ему повода. Да, в тот раз она невольно спровоцировала его поведение, но у неё в любом случае есть оправдание – она же понятия не имела, какие именно чувства питает к ней брат. И получилось то, что получилось – от этого теперь никуда не деться.

Так какого, спрашивается, чёрта она раз за разом прокручивает произошедшее в голове, словно засмотренную до дыр кассету?!

Марина садится на край ванны и прижимает ладонь ко лбу. Кожа на ощупь оказывается такой горячей, что она невесело усмехается, представив себя кипящим чайником. Дима, Андрей, помолвка, Сашка, Нина Степановна, отец, мама – всё смешивается в одну серую массу, поэтому она чувствует себя на грани то ли открытия, то ли срыва. Это тяжело, но вполне переживаемо, так что Марина не собирается поддаваться хандре и унынию.

Хотя сейчас, наверное, она уже вряд ли сумеет вернуться к отправной точке и продолжить с Димой то, что они начали. Так что настроение скатывается в абсолютный ноль.

Выходит из ванной Марина спустя несколько минут. Дима сидит на диване и вяло листает что-то в телефоне. У него настолько потерянный и обиженный вид, что она, не удержавшись, подходит сзади и обнимает его за шею. Прижавшись губами к затылку, она старается вложить в этот жест всё своё сожаление. У них, разумеется, будет ещё время для всего, но разочарование Димы чувствуется и без слов.

– Прости меня, – шепчет Марина. – Может, как-нибудь в другой раз?

– После свадьбы? – невесело усмехается Дима.

Марина проглатывает горечь от его сарказма. Ей неприятно это слышать, но он действительно вправе иронизировать, потому что за два года отношений у них ни разу не было секса. Поначалу Марина боялась, потом решила проверить, насколько хватит выдержки Димы, а затем дело как-то не доходило до постели. Марина не видела смысла форсировать события, решив, что первый раз должен быть особенным, а Дима не настаивал.

И сейчас, когда всё располагало к тому, чтобы расстаться, наконец, с девственностью в объятиях любимого мужчины, в голове Марины появился посторонний.

"Если бы я верила в судьбу, – думает Марина, давя полный тоски стон, – подумала бы, что мироздание отговаривает меня от этого шага".

Но в судьбу она не верит, так что всё случающееся воспринимает с равной долей уныния и неприязни. Ирония судьбы – не иначе, только злая и совсем не забавная.

– Ладно, матрёшка, не бери в голову. – Дима сжимает её руку ладонью в ободряющем жесте. – Я просто немного перевозбудился и расстроился.

– Нервное, пройдёт? – хмыкает Марина.

– Точно. – Дима поворачивается так, что она может звонко чмокнуть его в щёку.

– Так что насчёт фильма? – Марина распрямляется. – Я ведь взяла поп-корн.

– Надеюсь, ты ничего не имеешь против порно? – Дима дёргает бровью и, получив лёгкий шлепок по макушке, смеётся. Уже не так напряжённо, но всё равно немного с натяжкой. – Ладно, уговорила, будем смотреть "Симпсонов", пока не пожелтеем.

– В таком случае, давай лучше "Ходячих мертвецов" включим, это к нашей ситуации больше подходит. – Марина плюхается рядом с ним на диван и заискивающе заглядывает в лицо. – Ты правда не сердишься?

– Правда. – Дима чмокает её в кончик носа. – Но это не значит, что я не буду мстить.

– Например? – Глаза Марины округляются.

– Например, что ты скажешь, если я предложу на выходных съездить к твоим родителям, чтобы познакомиться, наконец, по-человечески?

Марина хмурится, прикинув занятость отца. У него, кажется, сейчас нет никаких проектов, так что он, вполне возможно, не станет увиливать. Хотя это же отец – с него станется придумать дешёвый способ сбежать к себе в университет и снова бросить всю ответственность на маму.

– Если ты считаешь это местью мне, ты глубоко заблуждаешься, – с напускной серьёзностью говорит Марина. – Это будет месть тебе же, потому что мой отец строг и непреклонен.

– Мы можем предъявить ему справку из гинекологии, что я к тебе не прикасался, – смеётся Дима. – Думаю, это растопит его сердце.

Марина качает головой. Наивный. Если бы отец интересовался её жизнью настолько, чтобы контролировать постельные дела, она бы тут не сидела. С папой шутки плохи, когда дело касается непослушания. Это только Андрея не касается, потому что он сам тот ещё фрукт.

– Ну не знаю, не знаю. – Вздохнув, Марина пожимает плечами. – Я-то не против, ведь вам всё равно предстоит знакомство, раз уж мы решили пожениться.

– А твой брат? – Дима кидает на неё пристальный взгляд.

– Что мой брат? – удивляется она.

– Он будет присутствовать?

Марина дёргается, представив, какая именно атмосфера будет царить за столом, и невольно ёжится. Да уж, получится колоритное знакомство с семьёй.

– Даже не знаю. Ты ведь в курсе, что мы не ладим, так что я не удивлюсь, если он откажется.

Дима улыбается и, приблизившись, невесомо касается её щеки.

– Ну, если что, я не расстроюсь.

Марина, резко повернувшись, ловит его поцелуй губами.

– Я тоже.

Глава 7

Выходные наступают с пугающей быстротой. Сперва Марина не волнуется, реагируя на лёгкую дрожь внутри с недоумением, ведь что может пойти не так с человеком, вроде Димы. Он обязательно понравится и папе, и маме, так что переживать не из-за чего.

Однако чем ближе становится суббота, тем сильнее сжимается тугая спираль в груди. Марине тошно признавать это, но реакцию отца она не в состоянии предугадать. Он может с равным успехом и принять Диму, и выгнать его за порог, потому что у того нет учёных степеней и желания их зарабатывать. И если к женщинам Павел Константинович ещё может относиться снисходительно, считая их далекоидущие планы на жизнь блажью, к мужчинам он строг и требователен. Поэтому Андрей никак не может вернуться, чтобы выяснить с ним отношения. Они слишком похожи – закалённые собственным эгоизмом упрямцы и гордецы.

Как, впрочем, и сама Марина. Славная у них семейка, Дима явно будет в восторге.

Марина кривится, вспомнив о брате. Она понимает, что ему надо позвонить, чтобы хотя бы ради приличия предложить приехать на знакомство с женихом сестры, но рука так и не поднимается набрать его номер. Марина наблюдает за Андреем издалека, но их взгляды по-прежнему не встречаются. Они не говорят друг с другом, даже не смотрят друг на друга. Они просто существуют в одной плоскости, но не больше. И это напрягает.

Марина пыталась однажды поговорить с Сашкой по поводу эпизода на стоянке, но та постоянно увиливала от прямого ответа, прикидываясь то глухой, то непонимающей. Поэтому внутри неё до сих пор скребётся неприятное подозрение, ближайшим аналогом которому является ревность. Лицемерно, конечно, это признавать, но Марине было бы спокойнее знать, что у Сашки с Андреем ничего нет, а так она постоянно косится на сияющие глаза подруги и не находит себе места. Её гнетёт собственная глупость.

Андрей звонит Марине сам. Вечером в пятницу, когда она в очередной раз занята поиском оправданий для себя, чтобы не набирать знакомый номер.

Высветившееся на дисплее фото заставляет Марину нервно передёрнуть плечами. Наклонившись вперёд, она заносит палец над кнопкой принятия вызова и замирает, не решаясь сделать последний шаг.

Это будет означать, что они снова брат с сестрой.

Это будет означать, что неловкая ситуация, произошедшая с ними, кажется, сто лет назад, замята.

Выдохнув, Марина нажимает на зелёную кнопку.

– Привет, мелкая, – беззаботно говорит Андрей, и дыхание перехватывает от звука его голоса.

Марина с неожиданной болью и ужасом понимает, что соскучилась. Ей в самом деле чертовски не хватало этого кретина, несмотря ни на что.

– Привет, – нарочито прохладно бросает в ответ Марина. – Чего хотел?

В динамике на секунду воцаряется молчание, а затем слышится треск и тяжёлый вздох.

– Ты можешь убить меня при встрече одним из своих самых ядовитых взглядов, но я не могу не заметить, как сильно я по тебе скучал.

Марина оторопело смотрит на дисплей, перепроверяя – точно ли это её брат. Фотография остаётся той же: Андрей очень глубокомысленно смотрит вдаль, облокотившись на поручень одного из многочисленных мостов их города.

К слову, это – единственное изображение Андрея, которое хранится в её телефоне, потому что только на нём он не проникает взглядом ей в душу.

– Мне позвать людей в чёрном? Ты явно не мой брат.

Андрей тихо смеется, и Марина невольно тает, а затем спохватывается и сердится на себя за неуместные эмоции. Этот человек унижал её, оскорблял, а потом сделал то, что до сих пор видится ей то ли в кошмарных, то ли в эротических снах. Подобное положение вещей изматывает не хуже долгосрочной сессии с кучей пересдач, поэтому Марина цепляется за знакомство Димы с родителями, как за единственный шанс сублимировать потрясение.

– Зови, кого хочешь, но, согласись, ты не можешь отрицать факта, что тоже соскучилась.

– Иди в жопу! – мгновенно реагирует Марина, ощетинившись. У него нет права притрагиваться к её чувствам, это запретная территория для всех, кроме Димы.

– Я и так в ней, – на секунду изменив интонацию, роняет Андрей, а затем возвращается к более привычному настроению. – Итак, мелкая, слышал, ты Димаса к нашим потащишь знакомиться?

Марину окатывает ледяной волной стыда. Выходит, Андрею уже кто-то сообщил и он решил лично перепроверить информацию. А она так и не собралась его позвать... Они явно стоят друг друга. Дивная семья.

– Да, так и есть, – нарочито спокойно говорит Марина. – Ты придёшь?

– Если это официальное приглашение – нет, – вкрадчиво отвечает Андрей. – Я бы с большим удовольствием заявился бы просто так, чтобы испортить вам праздник и уйти довольным, как никогда, но так делать я не буду, расслабься. Однако я богат желанием подкинуть тебя и Диму до родителей после универа, если ты, конечно, захочешь.

Марина снова отрывает телефон от уха и смотрит на дисплей.

– Так, я звоню в МЧС. Я тебя точно не знаю.

Она старается не обращать внимания на колотящееся сердце и потеющие ладони, поэтому когда трубка в очередной раз едва не выскальзывает из рук, она лишь раздражённо вытирает их о плед.

На несколько мгновений становится тихо. Марина успевает досчитать до десяти, прежде чем Андрей опять начинает говорить:

– Слушай, малая, по поводу того раза...

Сердце обрывается гулким ударом.

– Всё нормально, – перебивает Марина, боясь новых внезапных признаний. – Я в полном порядке.

В динамике раздаётся шипение – Андрей втягивает воздух носом.

– Ну как скажешь. – А затем без паузы продолжает: – Так что, забирать тебя с женихом из университета? Предложение действует только до завтра, а потом я настрою планов и Подлесова пойдёт лесом.

Вздохнув, Марина прикусывает ноготь на большом пальце и зажмуривается. Она помнит Андрея смешным восемнадцатилетним парнем, слегка нескладным, очень весёлым и бесконечно добрым. Он носил её на руках, щекотал и называл самой любимой сестрёнкой, а ещё он защищал её, даже если ему самому грозило наказание отца – самая страшная вещь в их семье.

Но тот Андрей и этот отличаются так же сильно, как восток и запад, и теперь Марина теряется в догадках – не она ли стала причиной подобных перемен. Ведь, если включить логику, Андрей питает к ней далеко не самые родственные чувства, так что вполне может статься, что он стал отдаляться, когда эти самые чувства осознал.

Марина сглатывает, ощутив себя яблоком раздора. Это смехотворно, просто чудовищно...

Или всё-таки нет?..

– Ну если тебе больше нечем заняться, я только за. Как раз заедем в цветочный, Дима хочет купить маме букет.

Её голос хрипит и дрожит, но Андрей усиленно делает вид, что не замечает этого. Складывается ощущение, что он тоже очень хочет сохранить худой мир, который был у них на протяжении всех этих лет.

– В таком случае, никуда не убегайте после пар. Я буду ждать на стоянке.

Марина снова едва не роняет телефон. Слово "стоянка" вспарывает её, заставив подавиться вдохом.

Зажав рот ладонью, она кашляет так долго и натужно, что Андрей всерьёз начинает беспокоиться.

– Ты там не заболела, мелкая?

– Нет, – она смаргивает выступившие слёзы, – всё в норме.

Светящееся лицо Сашки возникает перед глазами слишком ярко и навязчиво, и Марина не может удержаться от желания утолить, наконец, своё любопытство.

– Слушай... – произносит она и запинается, не зная, как задать вопрос, чтобы он не казался бестактным.

– Внимательно! – с готовностью рапортует Андрей.

– Я тут... видела вас с Сашкой на стоянке, – выдавливает Марина. – Неужели ты и вправду ходил с ней свидание?

Андрей не отвечает несколько секунд, а затем вкрадчиво спрашивает:

– А зачем тебе?

– Просто!.. – слишком резко отзывается Марина и прижимает ладонь к глазам в безуспешной попытке спрятаться от стыда. – Ну, в смысле, у неё с тех пор улыбка с лица не сходит, а делиться со мной ценной информацией она не торопится, вот я и... – Она проводит языком по пересохшим губам. – Вот я и решила поинтересоваться у тебя. Это любопытство, ничего такого.

– Любопытство, значит? – ехидно тянет Андрей. – И тебе... ну... нормально? Ты нисколько не нервничаешь?

– А с чего мне нервничать? – наиграно усмехается Марина. – Ты же не маньяк-убийца, чтобы я переживала за Сашкину честь и гордость...

– Я не про Люссанову, – перебивает Андрей. – Я имею в виду тебя.

Марина осекается, уловив в его голосе подтекст. Раздражение вспыхивает в ней напополам со смущением, поэтому она выпрямляется и цедит, не разжимая зубов:

– Забей. До завтра.

Прервав разговор, она бросает телефон на подушку и рассерженно рычит, зарывшись пальцами в волосы. Ну почему Андрей не может быть проще?! Хотя бы иногда!

Упав на кровать и уставившись в потолок, Марина вздыхает, ведь, если подумать, Андрей-то как раз спокоен как удав, а она бесится. Бесится с того самого момента, как увидела его и Сашку на стоянке возле университета. Конечно, при должном усердии подобное беспокойство можно списать на волнение за подругу, потому что Андрей – тот ещё фрукт, но почему тогда мысль о том, что Сашка была наедине с ним где-нибудь в кафе или, что ещё хуже, у него дома, доводит Марину до кипения. Он не должен... не может так поступать! Он ведь сказал, что любит только её!

Марина со свистом выдыхает, поняв, что мысли опять завели её не туда. Какое ей дело, с кем спит Андрей. Он – взрослый самостоятельный мужчина. Он – её брат. Так что следует смириться с тем, что рано или поздно у него тоже появится постоянная девушка, и если ею окажется Сашка, Марина порадуется за них.

"Или нет", – уныло думает она.

Путаница в эмоциях и чувствах выжимает её, превращая в пустую оболочку, но страшнее всего здесь то, что она теперь не уверена ни в чём. Всё слишком перемешалось, и Марине очень хочется, наконец, покончить с этим.

"Знакомство с родителями всё расставит на места", – решает она.

В конце концов, когда она официально представит Диму как своего жениха, пути назад уже не будет. Отец, конечно, не лезет в её жизнь, но личное время для него дорого, поэтому тратить его на простых ухажёров он не станет. Только на будущего мужа, который в любом случае поведёт Марину в ЗАГС.

"И тогда всё наладится".

Марина очень хочет в это верить.

***

День знакомства выдаётся отвратительно сырым и дождливым.

Марина все пары напряжённо смотрит в окно в ожидании, когда непогода схлынет, но чем ближе вечер, тем сильнее хмурится небо. Моросящий дождь никак не превращается в ливень, поэтому ощущения унылости и серости заполоняют собой всё, а если к этому прибавить ещё и нарастающее волнение от предстоящей встречи, улыбка и вовсе сползает с лица. Причём Марина не может с уверенностью сказать, что именно её больше всего беспокоит: предстоящий ужин с семьёй или же поездка с Андреем в автомобиле. Потому что, если отбросить все факторы и присутствие Димы с ними в одном салоне, она процентов на восемьдесят уверена, что решилась на это исключительно ради себя. Ей нужна встреча с Андреем, потому что дальше так продолжаться не может.

– Матрёшка, – Дима обхватывает Марину за плечи и целует в висок, – я тоже нервничаю, так что нечего делать вид, будто ты приносишь меня в жертву самым кровавым богам ацтеков.

Марина пытается растянуть губы в улыбке, чтобы успокоить его, но часы слишком неумолимо тикают, приближая вечер, поэтому получается бледно и неправдоподобно. И Дима, конечно, всё прекрасно замечает.

– Не обижайся, – бормочет она, выскользнув из его объятий. – Просто я первый раз веду парня к отцу.

"А ещё я впервые за последний месяц встречусь с братом лицом к лицу".

На языке вертится "Не бери в голову, ты тут не при чём", но она вовремя успевает стиснуть зубы. На самом деле, это – единственная причина, по которой она места себе не находит, но огорошивать Диму своим эгоизмом ещё рано. Им надо лет десять прожить в счастливом браке, прежде чем начнут вскрываться не самые приятные черты обоих супругов.

Вспомнив визит к Нине Степановне, Марина шумно прокашливается.

– Готова? – Дима накидывает куртку и подмигивает. – Больше откладывать некуда, нам ещё в цветочный ехать.

Он подхватывает ладонь Марины и прижимается к ней губами, из-за чего её пронизывает насквозь. Только теперь она не может разобрать – от удовольствия это или же наоборот.

В памяти некстати вспыхивают другие руки.

– Идём.

Марина трясёт головой и вымученно улыбается. Ей ни к чему лишние треволнения. Они с Андреем по-прежнему родственники.

На стоянке оказывается практически пустынно. В правом углу, на самом краю, стоит машина директора, а чуть ближе к центру – Андрея. Ещё несколько автомобилей разбросаны тут и там на парковочных местах, но Марина не обращает на них внимания, впившись взглядом в брата, который курит, облокотившись на крышу.

В горле пересыхает от волнения, и приходится несколько раз сглотнуть, прежде чем начать говорить.

– Привет, – роняет Марина, искренне радуясь, что голос не хрипит.

– Привет, мелкая, – улыбается Андрей, – и тебе, Димас, здоров!

Дима дружелюбно протягивает руку, и Андрей от души её жмёт. Они похожи на двух закадычных друзей, но Марина прекрасно видит вздувшиеся на внешней стороне ладони брата вены. Это означает, что он прикладывает неимоверные усилия, чтобы казаться благодушным.

– Ну что? – Марина втискивается между ними и берётся за ручку дверцы. – Поехали?

– Да не вопрос, – бодро отзывается Андрей и, плюхнувшись на место водителя, оборачивается: – Только давайте кое-куда заедем по пути.

– Куда? – настороженно спрашивает Марина, ощутив неприятное предчувствие.

– Увидишь. – В глазах Андрея пляшут черти, когда он прищуривается, но это не вызывает любопытства, как раньше. Единственное, чего теперь хочется Марине, – сбежать как можно быстрее и как можно дальше, потому что в голосе брата нет ни намёка на веселье.

– Мы не опоздаем? – озабоченно интересуется Дима, глядя на Андрея в зеркало заднего вида.

– Нет, что ты, – бормочет тот, заводя мотор. – Мы прибудем точно по расписанию.

Машина трогается с места, и Марину начинают мучить головокружение напополам с тошнотой. Интрига, которую Андрей пытается сохранить, не нравится ей абсолютно, но Дима, кажется, успокаивается, поэтому тревожить его лишними подозрениями, почву для которых Марина так и не может найти, ей не хочется. Она просто сидит, уставившись в окно, и молится всем, кого может вспомнить, чтобы всё поскорее закончилось. Липкие ладони и дрожь в груди начинают её утомлять.