Текст книги "В лабиринте (СИ)"

Автор книги: Ирина Девятая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Annotation

Когда твой мир слишком идеален, обязательно найдётся человек, который всё испортит. И этим человеком вполне может стать твой родной брат.

Девятая Ирина Владимировна

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Девятая Ирина Владимировна

В лабиринте

Глава 1

У Марины в общем-то всё достаточно прекрасно: у неё отличный аттестат, отличный парень и в перспективе отличная работа, потому что учёба в университете даётся легко и непринуждённо. У неё привлекательная внешность, достаточно простой характер, если не считать некоторых «но», а также состоятельные родители, позволяющие дочери жить и учиться без проблем и стрессов. Словом, Марине чрезвычайно нравится такое существование, даже с учётом строгости отца, который мало что ей разрешает.

И лишь одно обстоятельство портит ей сладкий рай, в котором она обитает всю свою сознательную жизнь, и зовут это обстоятельство Андрей. Он – её родной старший брат.

– Я ненавижу его! – буркает Марина и вгрызается в хот-дог, сверля хмурым взглядом лужайку, которую кучно заполоняют привлечённые крошками голуби.

Сидящий рядом на бордюре Дима весело хмыкает, пожав плечами.

– Да ладно тебе, он нормальный парень же. Даром, что твой брат. Вы просто слишком разные, поэтому тебе кажется, что он плохой.

– Он и есть плохой! – фыркает Марина, комкая салфетку. Урны поблизости не оказывается, поэтому она кидает мусор в сумку, решив избавиться от него по пути к университету. – Нет, хуже – он просто ужасный! Я ума не приложу, где именно я могла так согрешить в прошлой жизни, раз мне в близкие родственники достался такой тип! Слишком жестокое наказание даже для серийного убийцы, честное слово!

Дима смеётся, прикрыв рот ладонью, и Марина смотрит на него с обожанием. Да, ей сильно не повезло с братом, но, слава всем святым, с парнем у неё точно всё в порядке. Дима идеален, о лучшем она и мечтать не могла. Наверное, это и есть своего рода компенсация за жизненные неудобства.

Хотя чёрт знает это мироустройство. Вдруг впереди Марину ждёт ещё что похуже. Например, Андрей женится на не менее противной женщине и заведёт противных детей. Вот тогда точно ад на земле начнётся.

Марина ёжится от пробежавшегося по лопаткам мороза.

– Ладно, матрёшка, пора нам на пару, а то обед и так затянулся. – Дима поднимается с бордюра и протягивает руку сидящей на невысокой ограде Марине.

– А я и опоздать не против, – бурчит та, поправляя слегка задравшуюся юбку.

– Не усугубляй. – Дима целует её в макушку и, приобняв за плечи, подталкивает к выходу из сквера. – Этот преподаватель прогул тебе точно не спустит.

Марина обречённо закатывает глаза. Хоть ей и не хочется это признавать, но он прав. Как, впрочем, и всегда.

В аудитории оказывается светло и шумно. Перемена заканчивается через пару минут, поэтому толпящиеся в помещении студенты всё ещё слегка возбуждены.

Марина садится на своё место, вытаскивает учебник, тетрадь и ручку. Димы в её группе нет, потому что он учится на пятом курсе, но в его отсутствие её досуг очень даже скрашивает лучшая подруга – Сашка, которая всегда плюхается рядом с неизменным "ух!" и улыбается так ярко и солнечно, что не улыбнуться в ответ невозможно.

– Чудом не опоздала! – заявляет Сашка, дыша, как паровоз. – Прикинь, ключ в замке заело! Я чуть на месте не умерла от невозможности сделать выбор: идти на пару или под предлогом уважительной причины остаться дома!

– Разве выбор не очевиден? – приподняв бровь, спрашивает Марина.

Сашка показывает ей язык.

– Тебе не понять, мартышка, так что помолчи и лучше представь своё состояние, если бы на месте преподавателя был Диман.

Марина честно рисует в голове эту картину, однако её выбор остаётся неизменным. Остаться дома и заниматься целой кучей любимых дел, пока родители на работе, – это ли не счастье.

– Ты всё равно странная, – хмыкает Марина. – Втрескаться в препода – последнее дело.

– Но такое будоражащее, согласись. – Сашка подмигивает и вздрагивает, когда дверь аудитории с шумом захлопывается.

– Всем доброго дня, господа студенты!

Равномерный гул прерывается несколькими смешкам, а затем в поле зрения появляется преподаватель – высокий, статный и очень деловой. В такого действительно не грех влюбиться без оглядки, особенно если испытывать слабость к темноволосым светлоглазым мужчинами, но Марину всё равно передёргивает, когда его взгляд, быстро пробежавшись по лицам присутствующих, замирает на ней.

– Страстно желаю, чтобы ваша группа отдалась мне в интеллектуальном плане, так что от старосты я требую ваш журнал, а остальных попрошу проявить силу духа и, разумеется, знания. И, – он поворачивается к Марине и прищуривается, – отдельный бонжур вам, мадам Подлесова. Извольте стряхнуть с меня ваши глаза и открыть учебник.

Губы Марины сжимаются в нитку.

– Да, Андрей Павлович.

Хлопнув обложкой по столешнице, она раскрывает учебник и, уставившись в него, напряжённо замолкает.

Всё в жизни Марины действительно прекрасно на зависть окружающим, но главная и самая острая её проблема заключается в том, что Андрей – самый ужасный брат в мире и крайне неприятная личность – является её преподавателем по профильному предмету, прогуливать который не следует, если действительно хочешь получить красный диплом.

– Итак, приступим. – Андрей хлопает ладонью по столу, привлекая к себе внимание. – Кто скажет, чем именно я озадачивал вас на прошлом семинаре?

Сашка глупо краснеет, уткнувшись в свою тетрадь, остальные невнятно переговариваются, уточняя друг у друга предыдущую тему, однако Марина уже знает, кого именно он спросит, потому что без привычного обмена любезностями Андрей не сможет нормально провести лекцию. Ему жизненно необходимо в очередной раз унизить её перед всеми, чтобы почесать своё беспричинно разросшееся эго.

– Пока все напрягают мозговую жидкость, давайте спросим у нашей любимой отличницы. – Андрей поворачивается, и Марину практически обжигает его взгляд. – Госпожа Подлесова, нижайше прошу вас озвучить предыдущую тему на зависть собравшимся тут высокоинтеллектуальным бабуинам.

Откуда-то с задних парт раздаётся одобрительный смех. Андрей всегда панибратски относится к своим студентам, а они, как назло, считают его завуалированное хамство той самой дружбой, о которой грезит любая группа. Марина пыталась как-то объяснить им, что его подтрунивания вызваны вовсе не добродушием, а желанием слить накопившуюся желчь, однако одногруппники не просто не вняли – они на сто процентов уверились, что в семье Подлесовых главным нарушителем спокойствия является именно она, в то время как несчастный Андрей Павлович вынужден терпеть рядом несносную мегеру. Наивные ромашки, честное слово!

Марина вяло листает тетрадь, решив не давать Андрею повода для дальнейших издевательств, ведь у него исключительный талант доводить любое сказанное в ответ слово до абсурда, выставляя её на посмешище. Однако даже демонстративное молчание воспринимается им как повод для издевательств.

– Какая жалость, что ваша светлость изволит игнорировать вопрос преподавателя. – Андрей прислоняется бедром к её парте и скрещивает руки на груди. – Как видите, даже в семье академиков может появиться на свет существо несуразное и крайне глупое. Генетика в некоторых особых, – он стреляет взглядом в Марину, – случаях совершенно безжалостна.

Аудитория наполняется гадким хихиканьем, Марина уязвлённо сопит, стараясь не расплакаться от злости и обиды. Андрей же удовлетворённо хмыкает и, повернувшись к своему столу, берёт в руки принесённый старостой журнал. Пара, наконец, продолжается в более привычном русле.

Сашка сочувственно косится на Марину, поджав губы. Андрей – её тайная страсть последние, кажется, полгода, но с Мариной она дружит с первого курса, поэтому лёгкое негодование от его поведения всё-таки перекрывает восторженный визг о том, какой он крутой. Марина уверена, что будь на её месте другой человек, Сашка сейчас жужжала бы восторженным шмелём, восхваляя и острый ум, и острый язык Андрея. Однако на её месте находится, к несчастью, она сама, так что Сашке остаётся давиться восторгом напополам с дружеским участием.

Вечером Марина практически выпадает из университета и обессиленно прислоняется к высокому забору, борясь с желанием истерично разораться. Усталость, помноженная на злость из-за очередной выходки Андрея, действует на неё угнетающе, так что приходится сперва как следует отдышаться и только потом продолжать путь.

Дима отучился ещё пару часов назад, поэтому её некому провожать до дома, но погода, к счастью, благоприятная, и Марина, выдохнув, решает, что ситуация не такая уж плохая. Чудовищно тяжёлый день подходит к концу – самое время отметить столь знаменательное событие купленным в ларьке чебуреком и бутылкой минералки.

– Госпожа Подлесова, – доносится со стороны стоянки знакомый до тошноты голос, – почтите меня своим вниманием.

– Иди в жопу! – шипит Марина, решив, что на сегодня с неё хватит.

Однако Андрей не тот человек, общения с которым можно так просто избежать, и даже когда Марина прибавляет шагу, чтобы успеть скрыться от преследования, он её безо всякого труда нагоняет.

– Обиделась, что ли, мелкая? – фыркает он, достав из кармана пачку сигарет. – Подумаешь, пошутил немного.

– Я уже высказала своё мнение по этому поводу, – цедит Марина, не разжимая зубов. – Если не нравится указанный маршрут, могу послать конкретнее и короче.

Андрей усмехается и щёлкает зажигалкой, а Марина косится на его лицо. Она невольно соглашается с Сашкой, потому что её брата сложно, конечно, назвать красавчиком, но определённой привлекательностью он всё же обладает, особенно когда перестаёт строить из себя надменную задницу и превращается в слегка расхлябанного "своего парня".

"Хотя, – Марина морщит нос, отворачиваясь в сторону, – "свой парень" он для кого угодно, кроме родной сестры. Сволочь рогатая!"

– Маме с папой будешь жаловаться? – спрашивает Андрей, затянувшись.

Марина сердито отмахивается от пущенного ей в лицо горького дыма.

– Обязательно. Скажу ещё, что ты пристаёшь к студенткам и спишь с физруком.

Она чувствует, как язык печёт от накопившегося за последнее время яда. Ей страшно хочется отыграться за все унижения, хоть она и понимает, что если Андрей тоже включится в игру "растопчи родственника", у неё не останется ни единого шанса на победу. Чёрный пояс по сарказму он гордо носит уже который год и делиться им ни с кем не собирается.

– Это разобьёт папе сердце. – Андрей трагично прижимает ладонь к груди.

– Ага, а тебе – нос, так что отстань от меня немедленно, пока смутные планы не стали навязчивым желанием. – Марина останавливается у ларька с чебуреками. Запах забивается в нос, и рот мгновенно наполняется слюной. Есть хочется так, что жалобное урчание слышно, наверное, на многие километры.

– Подлесова, у тебя нездоровая страсть к нездоровой пище. Я тоже нажалуюсь маме. – Андрей наклоняется к её плечу и упирается в него подбородком.

Марина, не поворачивая головы, чувствует слишком резкий запах его туалетной воды, который с успехом перекрывает аппетитные ароматы еды, и кривится. Андрей пользуется жутким парфюмом, от него начинает чесаться в горле.

– Ты решил побыть моей совестью, что ли? – ворчит Марина, дёргая плечом. – Чего прицепился?!

Челюсть Андрея едва слышно клацает. Он ухмыляется, потирая подбородок, а затем разводит руками.

– Чёрт его знает, мелкая. Я, может, соскучился.

Марина закатывает глаза. Ага, как же.

– Переезжай тогда обратно к нам – будешь лицезреть мою физиономию круглыми сутками.

Андрей хмыкает, но не отвечает. Вместо этого он наклоняется к окошку ларька и улыбается, из-за чего дородная продавщица с широким добрым лицом моментально смущается.

– Два чебурека, пожалуйста, и бутылку воды без газа. – Он подмигивает ей и, игнорируя присутствие сестры, достаёт телефон.

Марина едва слышно цыкает про себя. Вопрос отделения брата от семьи до сих пор болезненно сказывается на благополучии их семьи, потому что отец категорически против, чтобы неоперившиеся птенцы покидали гнездо. Авторитарность всегда была его коньком, и когда Андрей сделал по-своему, не вняв убедительным, по мнению отца, доводам, мир ощутимо пошатнулся, сотрясаемый взрывной волной столкновения характеров. И хоть прошло уже два года с тех пор, как Андрей съехал на съёмную квартиру, отец по сей день недовольно кривится, когда речь заходит о том, что взрослые дети должны жить самостоятельно.

– Держи, мелкая, – Андрей протягивает Марине чебурек и залихватски откручивает крышку бутылки, – цени мою щедрость.

– Как бы не подавиться от такой благодати. – Марина иронично вздёргивает брови, но предложенный чебурек всё-таки берёт. Не в её правилах отказываться от еды, особенно если она до такой степени вкусная.

С наслаждением откусив, она прикрывает глаза и, ощущая себя самым счастливым человеком на свете, смотрит на жующего Андрея. Он, конечно, та ещё заноза в заднице, но всё-таки когда-то они были довольно дружны. Во всяком случае, до тех пор, пока Марине не стукнуло семнадцать, а Андрею – двадцать пять. Потом всё пошло наперекосяк. И с каждым годом, кажется, становится только хуже.

Чебуреки заканчиваются, когда они подходят к пустующему перекрёстку. Марина останавливается на светофоре, выкидывает хрусткую, пропитанную маслом бумагу в урну и поворачивается к Андрею. Тот со спокойным лицом отпивает из бутылки, мало реагируя на происходящее вокруг. Кажется, его ничуть не смущает, что его машина осталась на стоянке возле университета, а отец вряд ли будет рад видеть строптивого сына на пороге без предварительной подготовки. И во всей этой заварухе Марине больше всего жаль маму, которая разрывается между любимыми мужчинами, стараясь и мужа не прогневить, и сына без внимания не оставить.

– Ну что, дальше дойдёшь сама? Или тебя надо через дорогу за руку переводить? – спрашивает Андрей, демонстративно глядя на светофор.

– Наверное, обойдусь без твоего покровительства, – ехидно отзывается Марина, выхватывая из его рук бутылку с водой. После еды неимоверно хочется пить, поэтому она делает несколько глотков и удовлетворённо вздыхает.

– Знаешь, я, наверное, зря к тебе так строг, – с напускным сожалением говорит Андрей.

Марина недоверчиво дёргает бровью, не сводя с него настороженного взгляда.

– Мне прямо сейчас начинать визжать от ужаса? – спрашивает она.

– Догадываюсь, что ты имеешь в виду, но нет. – Улыбка Андрея становится настолько сладкой, что в горле появляется зуд. – Я о том, что к глупым людям надо относиться снисходительно.

Марина сжимает зубы, думая, что хорошо бы стукнуть его пустой бутылкой, но та, к несчастью, пластиковая, поэтому большого урона не нанесёт.

– Выходит, и мне следует быть к тебе помягче, – выдавливает она, стараясь не сорваться на крик от злости.

Андрей запрокидывает голову и разражается хохотом, а потом небрежным движением ерошит волосы на макушке Марины и, повернувшись, уходит прочь, не потрудившись попрощаться. Это Марина в нём терпеть не может.

Посчитав этот раунд оконченным в ничью, она выбрасывает бутылку в урну и, дождавшись зелёного сигнала светофора, отправляется домой. Ей хочется как можно скорее смыть с себя этот день и позвонить, наконец, Диме, чтобы в очередной раз пожаловаться на то, как сильно её достало общаться со старшим братом.

***

– Мариш, ты с Андрюшкой сегодня виделась? – спрашивает мама, когда Марина, закончив с домашней работой, усаживается в кресло с ноутбуком, чтобы предаться бездумному сёрфингу по интернету.

– М-угу, – мычит в ответ та, пытаясь не подавиться зажатой в зубах солёной соломкой. – А фто?

– Да я вот... – Мама мнётся, рассеянно стирая невидимую пыль с комода. – Я просто подумала, что ему, может, нас не хватает.

– Мозгов ему не хватает, а не нас, – вынув соломку изо рта, бурчит Марина. – Поверь мне, всё у него шоколадно, а недостаток общения с семьёй он компенсирует троллингом своей любимой сестры. И меня это допекло до такой степени, что когда-нибудь я забуду про университетскую субординацию и врежу ему учебником этики по зубам.

Мама прикрывает губы ладонью, чтобы скрыть улыбку, но от Марины не ускользает потеплевший блеск её глаз при упоминании о сыне. Вот кому действительно одиноко, так это ей, и Андрей может хоть сто раз подавиться своей самостоятельностью, но пара звонков в неделю на хорошо известный номер его бы не истощили.

Марина раздражённо закатывает глаза, прикидывая, в каких выражениях надо донести эту истину до брата, но мама прерывает её мысли взмахом руки.

– Я знаю, о чём ты думаешь, – мягко говорит она, – но лучше от того, что он будет чувствовать себя обязанным, мне не станет. Я рада, что у него всё нормально, и раз уж папа так резко настроен в отношении его решений, хоть ты будь ему опорой и семьёй, ладно?

– Мам! – возмущённо восклицает Марина, ощутив, как на плечи ложится груз такой тяжёлой ответственности, что её практически вдавливает в кресло. – Да не хочу я быть ему опорой! Он меня унижает каждый божий день! И я ещё должна подставлять левую щёку?! Да хренушки!

– Марина! – Мама тоже подбирается, сжав губы. – Он твой брат, в конце концов!

– Брат, а не сын, так что извини, конечно, но играть твою роль я не собираюсь! И если ему так хочется маминой ласки или тебе недостаёт сыновьей любви, договоритесь уже с папой и перестаньте тягать меня!

Марина осекается и стискивает зубы с такой силой, что они начинают болеть. Мама – бесконечно добрый человек и бить её этим козырем довольно жестоко, но Марина спохватывается слишком поздно, поэтому в комнате мгновенно виснет неловкая тишина.

– Ладно, Мариш, – мама отводит взгляд, пряча обиду, – пойду я, наверное, ужином займусь. Ты отдыхай и забудь про мои слова.

– Мам, – блеет Марина, но мама выскальзывает за дверь, оставив её наедине с огромным чувством вины.

Сердито застонав, она откладывает ноутбук в сторону и падает на диван, зарываясь носом в мягкую подушку. Мама никогда не признается в этом, но противостояние отца и сына сказывается на ней хуже, чем на ком-либо, поэтому каждый день становится чем-то вроде битвы за своё и отцовское душевное равновесие, ведь Андрей, несмотря на возраст, по-прежнему остаётся её ребёнком, за которого болит сердце.

Закатив глаза, Марина вытаскивает из кармана шорт телефон и некоторое время раздумывает – стоит ли звонить Диме. Однако глас совести перебивает эти мысли заявлением, что следует хотя бы раз пожертвовать своей зоной комфорта, чтобы продемонстрировать брату, какой он придурок, если из-за упрямства лишает себя семейного тепла.

– Не хочу-у-у... – скулит Марина, водя пальцем по сенсорному экрану. Её душевное равновесие только начинает стабилизироваться, а разговор с мамой подталкивает её снова его нарушать.

"Да что ж за жизнь такая?!" – зло думает Марина и тыкает пальцем в контакт с именем "Сказочный Кретин".

Андрей берёт трубку не сразу. Марина успевает насчитать около десяти гудков, прежде чем в динамике раздаётся хорошо различимый щелчок, который сразу сменяется весёлым голосом брата.

– С ума сойти! – вместо приветствия восклицает он. – Подожди, я сейчас в окно гляну – вдруг снег с говном идёт!

Марина опустошённо стонет. Совестливость оборачивается против неё. Как обычно.

– Не обольщайся, – прохладно бросает она, – я звоню только потому, что мама соскучилась.

– Тогда я в недоумении, почему она сама мне не позвонит.

Марину дёргает от злости.

– Потому что её сын – козлина дикая, которая, видимо, не осознаёт, что надо тоже хоть иногда проявлять инициативу! Ей одиноко, понимаешь?!

Андрей замолкает. Марина напряжённо сопит, пытаясь предугадать, какую ещё гадость она услышит в следующую минуту, но когда он снова начинает говорить, его голос на удивление серьёзен и даже почти строг:

– Хорошо, я тебя услышал. Что-то ещё?

Марина от удивления давится хриплым кашлем. Она мотает головой, забыв совсем, что Андрей не может её видеть, а потом, спохватившись, выдавливает:

– Нет, это всё.

Раздавшийся в ту же секунду щелчок в динамике почти оглушает её, а затем в ухо начинают отдаваться болью короткие гудки. Этот... старший брат не бросил ей даже сухого "Пока".

Марина с силой стискивает трубку, а потом, подумав, всё-таки набирает номер Димы. Ей нужно срочно рассказать ему обо всём, иначе она взорвётся от негодования и заляпает собой всю комнату.

Глава 2

Присев на небольшую скамейку в центре парка, Марина откидывается на спинку и подставляет лицо тёплым солнечным лучам. Бабье лето – лучшее, что могло случиться в такую промозглую осень, поэтому мысли о тёплых колготках и шапках не будут беспокоить её ещё неделю или даже две, если, конечно, повезёт.

Марина счастливо выдыхает и смотрит на наручные часы. Дима должен прийти минут через десять, поэтому у неё есть время, чтобы насладиться тишиной и собраться с мыслями. Минувшим вечером она битый час вываливала на него свои обиды на брата, и теперь ей до жути стыдно. Дима – чудесный и совершенно безотказный человек, который любит её настолько, что готов на руках носить, однако делать из него вечный сток негатива всё-таки немного эгоистично. Марине следует переключиться на Сашку со своими претензиями: ей будет полезно послушать про выходки своего обожаемого Андрея Павловича, а там, глядишь, и "влюблённость" рассосётся.

"Хотя кого я обманываю", – уныло думает Марина, рассматривая носки своих туфель. Сашка так давно сохнет по Андрею, что спасти её может только новое увлечение, а конкуренцию этому заядлому выскочке, как ни печально, никто пока составить не может – это в состоянии признать даже Марина, несмотря на всю свою неприязнь. Андрей – редкостный мерзавец, но обаятельный сверх всякой меры.

Марина вздыхает, сетуя на беспечность подруги, а потом её глаза накрывают большие тёплые ладони. Бабочки в животе легко вспархивают и начинают кружиться от волнительного предвкушения, а Марина не может сдержать улыбки. Эти руки и этот запах она узнает везде.

– Димка, ты палишься, – смеётся она, обхватив его запястья пальцами. – Твоя туалетная вода слишком узнаваема, чтобы я могла подумать на кого-то ещё.

– Я начинаю бояться тебя, женщина, – смеётся Дима и, убрав руки, чмокает её в макушку. – Ты же теперь как ищейка, мне от тебя не спрятаться.

– Ты обречён, – кивает Марина, ощущая такой прилив тепла, что хочется оторваться от земли и устремиться к небесам.

– И ты даже представить себе не можешь, как я счастлив осознавать это, – вкрадчиво шепчет Дима и плюхается рядом с ней на скамейку. – Ну что, матрёшка, как самочувствие?

Марина хмыкает и уютно пристраивается на его плече. Сила, источаемая им, наполняет её энергией и верой в лучшее, поэтому изгаженное настроение постепенно приходит в норму.

– Моё самочувствие резко улучшилось, – умиротворённо бормочет она, – а если ты ещё и мороженым меня накормишь, я буду в полном и безоговорочном восторге.

Дима смеётся, бросив на неё весёлый взгляд. Он знает, что Марина – та ещё сладкоежка, особенно когда дело касается заедания неприятностей, так что её просьба его совсем не удивляет.

– Тогда вперёд, на приступ вон того ларька! – нарочито командным тоном вещает он, взмахнув рукой в сторону площади, на которой кучно стоят тележки с самыми разными товарами. – Готов поспорить, у них там есть просто невероятно вкусный пломбир. А если мило улыбнуться продавщице, она непременно польёт его шоколадным топингом. Как тебе идея?

– Я вся ваша, мой капитан, – тянет Марина, а потом, не удержавшись, срывается на хохот. – Корми меня уже, а то я совсем засиделась!

День проходит так весело и незаметно, что когда на улице загораются фонари, Марина никак не может отделаться от ощущения лёгкой досады. Ей кажется, что ещё слишком рано прощаться и расходиться по домам, поэтому она подхватывает Диму под руку и просит пройтись с ней ещё разок. Тот соглашается без раздумий и заворачивает на безлюдную аллею, которая ведёт в ту часть парка, которая скрывается от улицы в густых тенях деревьев.

– Ведёшь меня в кусты? – смеётся Марина, кинув хитрый взгляд на Диму.

– Само собой, – хмыкает тот. – А ты разве не знала, что встречаешься с опасным маньяком?

Он забавно дёргает бровями и улыбается, и Марину практически сносит волной всепоглощающего обожания. Они два года вместе, а она всё ещё не может поверить в своё счастье. Дима прекрасен от и до, поэтому ей иногда кажется, что она живёт в сказке, где существуют прекрасные принцы и злые драконы.

– В таком случае, я с радостью стану твоей жертвой, – томно шепчет Марина, прижимаясь к Диме всем телом.

Аллея почти полностью погружена в темноту, а разгорающиеся мерцающие фонари пока что светят слишком тускло, поэтому даже если поблизости бродят ещё припозднившиеся парочки, это нисколько не разрушает интимность момента.

Дима останавливается и, обхватив ладонями плечи Марины, поворачивается лицом. У него тёмно-карие глаза, которые в сумраке кажутся чёрными, и Марина почти задыхается. Ей кажется, что она тонет в них, растворяется, как сахар в горячем кофе, но это, на удивление, очень приятное чувство. Ещё никто не вызывал в ней настолько сильных эмоций, поэтому когда руки Димы соскальзывают вниз и обвиваются вокруг её талии, она с готовностью подаётся навстречу.

– Ты посмотри! – Марина дёргается, услышав раздавшийся поблизости голос, и в ужасе округляет глаза. Дима хмурится, повернувшись на звук. – Моя мелочь совсем от рук отбилась, уже бросается на мужиков под покровом сумерек в парках!

Протяжный мученический стон рвётся из груди, но Марина усилием воли давит его, ведь к ним неспешным шагом идёт Андрей Павлович, собственной персоной. В одной его руке зажата тлеющая сигарета, а на другой – висит явно хорошо выпившая девушка. В целом, им, судя по всему, очень весело, поэтому встретившуюся на пути их развлечений парочку они воспринимают, как лишний повод глупо похохотать.

Марина сердито поджимает губы. Её чудовищно бесит сложившаяся ситуация, потому что Андрей не только разрушает романтичную обстановку своим присутствием, но ещё и наверняка намеревается продолжить мешать им и дальше. В лёгком подпитии он никогда не упускает возможности насолить младшей сестре.

– Пойдём, Дим, – бормочет Марина, стиснув его руку.

– Господин Валиев, госпожа Подлесова, моё почтение. – Андрей отвешивает шутовской поклон, остановившись рядом с ними, а его спутница начинает хихикать, заинтересованно разглядывая порозовевшую от негодования Марину.

– Андрей Павлович, – улыбается Дима, – какими судьбами?

– Да вот, – Андрей швыряет сигарету в сторону урны, но ожидаемо промахивается, – решил отметить субботний вечер в компании алкогольных напитков и незнакомки. А вы что тут потеряли? – Он кидает острый взгляд на Марину. – С Подлесовой-то всё ясно – она всегда была маньячкой со склонностью к сталкерству. Но каким, интересно узнать, ветром тебя, Валиев, занесло в такую пугающую местность?

Марина возмущённо ахает. Мерзкое чувство юмора её брата переходит все границы.

– Достаточно, – шипит она, дёргая Диму за рукав, – пойдём!

– Ну куда-а-а? – совсем пьяно улыбнувшись, тянет Андрей. – А как же поболтать с любимым братом? Ты ведь даже не обняла меня при встрече!

– Облезешь! – выплёвывает Марина. – У меня руки быстрее отсохнут.

– Правда? – Андрей прищуривается, а затем одним быстрым движением сгребает её в охапку, заставив взвизгнуть от изумления. – Вот сейчас и проверим!

– Андрей Павлович, – хмуро вклинивается Дима, – это уже слишком. Отпустите её.

Андрей хохочет и неожиданно в несколько прыжков оказывается на довольно солидном расстоянии от места, на котором только что стоял.

– А ты отбери! – показав язык обомлевшему Диме, по-мальчишески задиристо говорит он и срывается на бег.

Марина болтается в его руках тряпичной куклой. Она умоляюще смотрит на удаляющегося Диму, который всё так же оторопело моргает, и пытается пнуть Андрея в наиболее болезненную точку, но все её старания идут крахом.

– Пусти меня, дегенерат несчастный! – вопит она, потеряв терпение.

Однако Андрей почему-то разражается смехом.

– Счастливый, Подлесова! – горланит он, поудобнее перехватив свою ношу. – Я счастливый дегенерат!

Марина сердито замолкает, потому что риск откусить себе язык резко возрастает, однако её злость не утихает ни на секунду. Она снова с тоской смотрит в сторону, где остались их спутники в ожидании, когда придурь Андрея Павловича закончится, и думает, что в любой, даже самой большой бочке мёда обязательно появится ложка дёгтя – эта истина доказывается уже далеко не первый раз.

Андрей останавливается только спустя несколько минут. Тяжело дыша, он с удивительной бережностью ставит Марину на ноги и сразу же уворачивается от вполне заслуженной пощёчины.

– Что это ещё за цирк?! – выдавливает Марина, чувствуя, как внутри всё печёт от гнева. – Тебе мало того, что ты мне каждый день в универе устраиваешь?!

Андрей почёсывает щёку, пытаясь отдышаться, а затем так обезоруживающе улыбается, что у Марины пропадает дар речи. Ему, похоже, безумно нравится собственная выходка.

– Ну чего ты бесишься, мелкая? – хмыкает он. – Потом ещё налижитесь с Димасом. Зато со мной увиделась.

– Ты... – Марина сжимает руки в кулаки и обессилено рычит, не зная, как ещё донести до этого человека, что её выводят из себя его способы выражения семейной любви. – Да глаза б мои тебя не видели! Как же ты мне надоел!

– Брось, – самодовольно улыбается Андрей, – ты обожаешь меня, только боишься признаться себе в этом.

– Тешься этой мыслью и дальше, а меня оставь в покое! – рявкает Марина, лишившись последних крох самообладания. – Нигде от тебя нет спасу: ни на учёбе, ни на отдыхе! И какое же счастье, что ты хотя бы живёшь отдельно, иначе я точно прибила бы тебя в один из не самых прекрасных вечеров.

– Мелкая, – смеётся Андрей, вздёргивая бровь, – я сейчас приму это за признание в любви.

Марина открывает рот, чтобы запальчиво опровергнуть это, но умолкает, внезапно осознав, что от Андрея совсем не пахнет алкоголем. При всём своём уродски неадекватном поведении он трезв, как стёклышко!

Злость сдувается быстрее, чем Марина успевает выдохнуть. Она закрывает глаза и прижимает пальцы к векам в надежде, что это уймёт расползающийся по голове гул.

– Ты жалок, – говорит она. – Прикинуться пьяным, чтобы тебе сошло с рук неподобающее для преподавателя высшего учебного заведения поведение. Отвратительно.

Улыбка сползает с лица Андрея.

– Да ну? – холодно бросает он. – Странно. Я вроде не несу крест идеальности, страдая от этого ничуть не меньше, чем "неидеальные людишки", а жалким ты почему-то называешь всё равно меня.