Текст книги "Танец с тенью"

Автор книги: Ирина Дегтярева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

– А неплохое ты себе временное пристанище присмотрела. – Оказавшись в Жениной спальне, Инка с размаху плюхнулась на кровать и с интересом огляделась. – Знаешь, даже дух захватывает.

– От дома? – Женя устроилась в кресле и ласково смотрела на оживленную подругу.

– «От дома»… – передразнила Инка. – От хозяина дома. Просто ожившая мечта современной Золушки. И не только Золушки.

– Это меня и пугает. – Женя тяжело вздохнула.

– Да уж, есть отчего испугаться. Хотя, мне кажется, он очень трепетно к тебе относится. Полагаю, ты уже влюбилась? – В ответ Женя только пожала плечами. Инка снисходительно покачала головой и продолжила: – Даже если это еще не так, у тебя почти нет шанса устоять. Можешь даже не трепыхаться.

– Не трепыхаться? – Женя неожиданно разозлилась. – Видишь ли, чтобы не трепыхаться, пустить все на самотек и ждать счастливого конца этой сказки, нужно быть либо полной дурой, либо неисправимой идеалисткой. Признаться, никогда не считала себя первой и уже давно не считаю себя последней.

– Ага, этакая хитрющая, побитая жизнью, циничная стерва. Осталось объяснить это прекрасному принцу и объявить его «недоразумением» твоей жизни.

– Что-то вроде того.

– С другой стороны, у нашего олигарха явно есть шанс. – Инка довольно ухмыльнулась. – Быть «недоразумением» твоей жизни гораздо почетнее, чем быть ее «разочарованием», как господин Покровский.

– Несомненно. Вот я и хочу, чтобы он оставался «недоразумением». И пытаюсь «трепыхаться», чтобы он однажды не перехватил у Глеба Покровского его почетный титул.

– Получается?

– Не очень.

– Вообще-то он совсем не похож на Покровского.

– Вообще-то и мне уже не восемнадцать.

– Мне почему-то кажется, что у тебя нет шансов в твоем «трепыхании».

– Ничего, поживем – увидим. – Женя тряхнула головой и решительно поднялась на ноги. – Пойдем рассматривать остальные чудеса замка.

– Постой, у меня есть один личный вопрос. – Инка покраснела и смущенно отвела глаза. – А кто этот приятный джентльмен по имени Сергей?

– Сергей?

– Ну его твой олигарх так называл у больницы, где по нас стреляли. Он еще твоего спасенного мента на место поставил…

– А, Сергей! – Женя с интересом посмотрела на подругу. – Майор одного из спецподразделений госбезопасности. Он друг Алекса.

– А он…

– Ни разу не слышала, чтобы Алекс упоминал о каких-нибудь женщинах рядом с ним. Но ты же знаешь мужчин… Я постараюсь выяснить.

Вернувшись с просмотра спален, Инка потребовала показать ей сауну с бассейном, которые, как она утверждала, просто были обязаны находиться в доме любого уважающего себя олигарха. А после того как Женя сообщила о наличии зимнего сада, она картинно рухнула в кресло рядом с камином и слабым голосом попросила хотя бы маленькую чашечку кофе. Получив требуемое, она прибодрилась и приступила к допросу:

– Олигарх, надеюсь, ты уже нашел гадов, которые решили свести счеты с нашей Евгенией?

– Нет, но я делаю все возможное для этого. – Алекс сидел в соседнем кресле и покорно отвечал на вопросы.

– Присматривай за ней, олигарх, она у нас дама капризная и беспокойная.

– Это я уже понял. – Алекс положил руку на колено вышеупомянутой дамы, сидящей на подлокотнике его кресла.

– Хорошо, – кивнула Инка и перевела взгляд на Женю. – Ярославская, надеюсь, не весь Париж остался в руинах после твоей командировки?

– Не весь. Кое-что осталось в первозданном виде для будущих визитов.

– Это правильно. – Инка одобрительно кивнула. – Как французы?

– Прелесть! Очаровательнейшие люди. – Она скосила глаза на нахмурившегося Алекса.

– Надеюсь, ты там не очень скучала?

– Не очень. – Женя усмехнулась, заметив, как дрогнули его губы в улыбке.

– Ладно, расскажешь за ужином. – Инка потянулась в кресле и резко встала. – Никогда не ела устриц. Олигарх, как у тебя с устрицами?

Алекс улыбаясь, пожал плечами.

После разговора с Алексом Инка изъявила желание заглянуть в библиотеку. Потом в спортзал и бильярдную. Побродив еще полчаса по зимнему саду, она наконец сообщила, что готова к посещению столовой. Схватив Женю за руку, она быстро стащила ее по лестнице на первый этаж, но в двух шагах от двери в столовую резко остановилась. Женя, не удержавшись, врезалась в ее спину и недоуменно поинтересовалась:

– Ты чего?

– Тише ты. – Инка приложила палец к губам. – Слушай.

И в самом деле: из-за неплотно прикрытой двери отчетливо слышались голоса. Алекс и майор – узнала Женя и невольно прислушалась.

– Сергей, повторяю: я не собираюсь даже обсуждать этот вопрос. – Алекс, похоже, был здорово рассержен.

– Тор, ты делаешь ошибку. Чем быстрее мы разберемся с этим делом, тем быстрее ты сможешь освободиться из-под опеки наших доблестных органов. – Голос Сергея звучал гораздо спокойнее.

– Но не таким путем.

– Цель оправдывает средства.

– В этом случае это не так. Я никогда добровольно не подставлю ее под удар. Это моя проблема, мне ее и решать.

– Ну так решай! – Майор, кажется, тоже завелся. – Я тебе предлагаю прекрасный способ решения. Кстати, она, таким образом, тоже сможет быстрее отделаться от истории с покушениями. И вообще, я считаю, что решение должна принимать она сама. Заодно проверим, как она на самом деле к тебе относится.

– Сережа… – Теперь Алекс говорил очень спокойно и ровно. Насколько Женя успела его узнать – это было весьма дурным признаком. – Я не собираюсь ничего проверять. Мы больше не возвращаемся к этому вопросу. И не смей у нее ничего спрашивать.

– Вот как? Интересно, ты боишься, что она согласится или откажется?

– Девочку оставь в покое. Иначе…

– Вот как, Тор? Теперь ты мне будешь угрожать? Дожили… Значит, из-за какой-то…

– Осторожнее, Сережа, – совсем уж ласковым голосом прервал его Алекс.

Женя поняла, что до взрыва остались считаные минуты, решительно открыла дверь и шагнула в комнату.

– Привет, ребята. Вы так орете, что слышно на втором этаже. – Вранье, конечно, но нужно же ей было как-то оправдать свое подслушивание. Алекс бросил на нее укоризненный взгляд и покачал головой. Господи, как же можно общаться с этим человеком, когда он видит ее насквозь!

– Извините, барышни. – Он сдержанно улыбнулся. – Мы уже закончили обсуждать дела и теперь готовы ужинать.

– Я так не думаю, – упрямо отозвался майор.

Глаза Алекса потемнели. Женя быстро подошла к нему и взяла за руку. Инка же медленно направилась к майору.

– Скажите, Сергей, а кроме Макиавелли у вас есть еще какие-нибудь любимые писатели, философы, политики? Вот Ницше, я слыхала, тоже пару занятных вещиц написал. Вам бы понравилось… – Она с подчеркнутым интересом ожидала ответ. Женя тяжело вздохнула и приготовилась к бою: кажется, майор попал.

– Не понимаю, как вы пришли к такому выводу, дорогая Инна. Вы ведь Инна, не так ли?

– На этот раз вы совершенно правы.

– Я могу все объяснить. – Майор быстро взглянул на Алекса и приготовился говорить.

– Сережа… – Алекс упрямо смотрел в окно. Женя не очень-то любила показывать чувства и эмоции в присутствии посторонних, но, похоже, сейчас у нее не было другого выхода. Она подняла руку и ласково провела ладонью по его щеке, заставляя повернуться к ней:

– Пусть он расскажет. Я обещаю – все будет так, как ты захочешь.

Алекс долго не отводил взгляда от ее глаз, потом заметно расслабился и кивнул:

– Хорошо.

– Полагаю, Инна все равно будет в курсе дела, – недовольно кивнул в сторону Матвиенко майор. – У меня есть план, как заставить нашу банду выйти из укрытия. Детали, конечно, еще нужно проработать, но общая стратегия уже готова. Тор отправляется в очередную командировку в Европу. А ты, Женя, должна вернуться к себе домой. Разумеется, ты будешь находиться под постоянным скрытым наблюдением наших людей. У нас ведь есть выход на банду – тот самый Самсонов из офиса «АлБеста», который так и не раскололся. Мы собираемся допустить при нем утечку информации: мол, ты вспомнила, что говорил убитый старик, но согласна рассказать об этом лишь самому Тору. Посетуем на ее недоверчивость. А затем позволим Самсонову встретиться с родными. Думаю, он найдет способ передать сообщение.

– Дальше понятно, – спокойно перебила его Женя. – Они выходят на охоту. Вы их ловите. На живца.

– Приятно иметь дело с умной женщиной, – довольно улыбнулся майор. – Ты пойми: и ты сможешь быстрее избавиться от постоянной опасности, и Тор выйдет из-под колпака спецслужб.

– И ты наконец сможешь закрыть это дело, – добавил Алекс. – Правда вот охранять хорошо и незаметно в вашей богадельне вряд ли научились. Да и утечка при Самсонове будет шита белыми нитками. Не говоря уже о том, что я не собираюсь не на миг ставить под угрозу ее жизнь.

– Может, стоит попробовать? – Женя робко взглянула на Алекса.

– Нет! Никакие деньги не стоят жизни. Если уж на то пошло, я завтра утром возьму тебя в охапку и отволоку в ту самую Европу. И спрячу так, что ни бандиты, ни спецслужбы в ближайшие полсотни лет не найдут.

– Ладно, это уже слишком. – Она пожала плечами. – Я ведь обещала, все будет так, как ты хочешь. – Она повернулась к майору. – Сергей, я бы очень хотела вам помочь, правда. Но думаю, Алекс прав насчет Самсонова. К тому же мне бы не хотелось его огорчать. Простите.

– Я понимаю. – Неожиданно для всех майор опустил голову и даже покраснел. – Кажется, кто-то здесь обещал ужин?

– Ты уверен, что план Сергея совсем безнадежен? – Уютно свернувшись клубком под боком у Алекса, Женя осторожно водила пальцем по его груди.

– С каждым днем я открываю в тебе что-то новое, – хмыкнул в ответ Алекс. – Почему-то раньше я не замечал в тебе неудержимой тяги разговаривать по ночам. Думаю, это моя вина – ты просто недостаточно устала…

Женя быстро приложила к его губам свою ладошку, которую он тут же поцеловал.

– Алекс! – Она отдернула ладонь и смущенно спрятала лицо на его плече.

– Ладно, – как-то очень легко согласился он, – поговорим. Да, я уверен. План Сергея имеет слишком много слабых мест, чтобы я позволил ему реализоваться.

– И поэтому он так быстро в конце концов с тобой согласился?

– Полагаю, он просто понял, что это бесполезный разговор, я не собираюсь рисковать твоей жизнью ни при каких условиях. Ну а теперь моя очередь задавать вопросы. Скажи-ка, милая, кто такой Глеб Покровский? – При этих словах Женя дернулась и резко села.

– Ты подслушивал нас с Инкой!

– Ты же тоже подслушивала нас с Сергеем. Нет, успокойся. Если помнишь, я переодевался, а дверь между нашими спальнями была приоткрыта.

– Точно так же, как и дверь в столовую…

– Н-да. Похоже, со всеми дверями в этом доме нужно что-то делать. Так что там с Покровским?

– Я не уверена, что готова рассказать тебе эту историю.

– Женька…

– Ладно, хорошо. Но мне будет не очень приятно. – Алекс крепко обнял ее и сильно прижал к себе. – Так уже лучше. Глеб учился со мной в одном институте. На три курса старше. Ты же знаешь – я жила в общежитии. Он тоже, на одном этаже со мной. Парень из его комнаты – Валера – влюбился в мою бывшую лучшую подругу.

– Бывшую?

– Да, но это уже совсем другая история. Не перебивай. А мы очень подружились с Валеркой. Марина – та самая подруга – крутила им, как хотела, издевалась по полной программе. Кроме Валерки у нее был еще один ухажер, а для планов на будущее ни один из них не подходил – не то чтобы они были совсем бедны, просто были далеки от нужного ей уровня благополучия. Думаю, вот ты бы ее вполне устроил.

Алекс от подобного заявления закашлялся. Женька, представив нарисованную ей же самой картину, нервно заерзала и обхватила рукой его шею.

– Прости, иногда я говорю редкие глупости. Валерка страдал, мне его было ужасно жалко. Вообще, в институте я часто была жилеткой для страждущих. Естественно, что он приходил в гости ко мне, я – к нему. Там я познакомилась с Глебом.

Это был самый необычный человек, которого я когда-либо видела в свои восемнадцать лет. Нет, внешне он был совершенно заурядным. Он редко говорил то, что от него ожидали услышать, и соглашался на самые сумасбродные предложения. Он слушал странную музыку и читал непонятные книги. Он и ко мне относился странно и непонятно. В его шкафчике всегда находилась какая-нибудь конфета или шоколадка, которую он мне непременно скармливал. По тем временам это было ужасно дорого, а он не брал у родителей денег, жил только на стипендию и постоянно пытался подработать в институтской компьютерной лаборатории. Он дарил мне детские книжки и маленькие игрушки, вручал свои непонятные книги, и я их на самом деле читала. Он говорил, что я не должна благодарить его за подарки, ведь он делает это не ради моей благодарности, а просто потому, что это доставляет ему удовольствие.

Я могла прийти совершенно уставшая после занятий, а он молча устанавливал на магнитофоне запись со своей странной космической музыкой, усаживал меня на соседнюю кровать, сам устраивался на своей и выключал свет.

Мы могли молчать часами, слушая музыку, читая, просто думая о своем. Он говорил, что, если люди близки по духу, им необязательно что-то обсуждать, им комфортно вместе даже в полной тишине. Знаешь, кроме него, пожалуй, лишь с тобой я могу молчать и чувствовать себя при этом очень спокойно и уверенно. Я могла забежать часов в десять вечера, объявить, что падает первый настоящий снег, и он покорно одевался и шел бродить со мной по улице. А на мой день рождения он просто зашел за мной после занятий и увел на весь вечер гулять по весеннему парку.

Мы попали под дождь, видели первые цветы, наблюдали за птицами. Он знал, что я писала стихи, и часто был первым читателем. Во всем этом была одна большая и чувствительная ложка дегтя: те самые странные книги, которые он читал.

Глеб увлекся учением одного из индийских философов. Помимо техники медитации, с которой, кстати, Глеб ознакомил и меня, эти трактаты были пронизаны одной общей идеей: ни к чему и ни к кому нельзя привязываться. По словам этого горе-философа, основная беда современных людей – это привычка, привязанность к вещам, животным, людям. Любое привыкание несет в себе неизбежность горя и боли при непременном будущем расставании. Не рекомендовалось привязываться даже к родителям и друзьям. Я часто спорила с Глебом на эту тему, но что я могла сказать взрослому парню с высоты своих прожитых в теплице восемнадцати лет?

Я знала, что, когда придет пора уезжать из общежития, института, Глеб сразу же выбросит меня из головы, забудет, как глупую случайность. Единственное, о чем я попросила его еще за год до его отъезда, – попрощаться со мной. И нужно отдать ему должное – он это сделал.

Но как! Вся его группа уже сдала дипломы, я не видела его уже пару месяцев, когда он неожиданно появился на пороге моей комнаты и предложил прогуляться. Мы прошли километра три до совсем не ближайшей станции метро, разговаривая о пустяках. Затем спустились в подземку. Одновременно пришли две электрички, он сел в одну, я – в другую.

И все. Представляешь? Как в старом дешевом кино. Наверно, он думал, что это было очень романтично. Самое смешное в этой истории, что мы встретились снова через четыре года. Я встретила на улице Валерку и пригласила его в гости. Я позвала Инку, а Валерка привел Глеба.

Мы сидели, ужинали, болтали, шутили, и внезапно я поняла, что уже не считаю этого человека необычным, даже интересным. Он стал таким же, как все. Я тогда вышла на балкон покурить, он вышел за мной. И я сказала ему об этом, наверно, хотела отомстить за пережитое разочарование. Он знакомым жестом склонил набок голову и заметил, что ужасно тяжело разочаровываться в людях. Но еще тяжелее и больнее, когда кто-то разочаровывается в тебе. Потом он спросил, пишу ли я еще стихи. Я ответила – нет. Я на самом деле перестала этим баловаться после его ухода. Представляешь? Как отрезало. Вскоре я узнала, что Глеб заключил контракт с какой-то фирмой и уехал работать в Америку. А Инка обозвала его разочарованием всей моей жизни. – Женя тяжело вздохнула и потерлась носом о плечо Алекса.

– Наверно, вы были очень близки? – неожиданно хриплым голосом поинтересовался он.

– Да, но не так, как ты думаешь. Не поверишь, мы даже ни разу не целовались. Этакая покровительственная дружба: гуру и ученик.

– Знаешь, если мне когда-нибудь доведется встретить этого Глеба, я, пожалуй, благодарно пожму ему руку. А потом набью морду. И еще. Я приложу все усилия, чтобы не стать новым разочарованием всей твоей жизни, веришь?

– Да.

– Я рад, что мы прояснили этот вопрос. – Алекс неожиданно вынул из-под ее головы свою руку и всем телом повернулся к ней. – А теперь, милая, будем избавлять тебя от излишней ночной разговорчивости.

Алекс был неправ: Бес, или Дима Бессонов, вовсе не собирался принимать ислам. Он одинаково снисходительно относился ко всем религиям в мире. Изучение религиозных культов стало его хобби еще в шестом классе. В то время, когда сверстники зачитывались первыми переведенными на русский язык романами Чейза, с восторгом следили за неправдоподобно быстрым развитием Тарзана и пытались понять Брэдбери, Димочка Бессонов с упоением погружался в описание шаманских обрядов североамериканских индейцев. Постепенно Маниту и Небесные врата сменили злоключения Понтия Пилата и святой инквизиции. За ними пришел черед Мухаммеда и Будды.

Чаще всего очередной объект изучения с самого начала вызывал в юном исследователе чувство восторга и уважения. Однако стоило копнуть глубже, просмотреть записки служителей культа и проследить развитие религии в течение нескольких веков, как он снова и снова приходил к одной и той же истине: среди людей нет места абсолютной власти. Любой замысел, даже самый изящный и надежный, непременно запутается в паутине человеческих эмоций и желаний. И чем больше народа охватывает этот проект, тем менее долговечными и менее предсказуемыми будут его результаты. Возможно, дополнение духовных стимулов материальными могло бы на некоторое время продлить агонию, однако в этом случае терялась сущность самой религии.

Придя к таким неутешительным выводам, Дима немедленно впал в депрессию, бросил институт, где он к тому времени учился на третьем курсе, и даже начал полистывать книжицы о реинкарнации. Положение спасла мать, благодаря которой ему и удавалось получать доступ к источнику своих исследований: она заведовала одним из отделений местной библиотеки. Внимательно выслушав доводы сына, она задумчиво покачала головой и указала на нюанс, который тот упустил: любая власть, будь то религия или государство, изначально базируется не только и не столько на духовных и материальных ценностях, но и на применении грубой силы.

Замечание матери, неожиданно для нее самой, привело к странному результату. Дима Бессонов снова стал посещать занятия в институте, однако все свободное время теперь проводил в старом подвале, где обосновалась тайная секция по карате. Занятия проводил старый китаец, каким-то невероятным образом очутившийся в их городе. Старик был хорошим учителем, мечтавшим о достойном преемнике. Занятия по технике боя занимали едва ли больше времени, чем обучение основам психологии. Однако схватывающий на лету каждое слово сэнсэя Дима не сумел стать тем самым преемником, которого не хватало учителю.

– Для того чтоб стать мастером, нужно не только обладать хорошей техникой. Для этого недостаточно иметь силу духа. Здесь необходима чистота этого духа, – на прощание сказал ему старый мастер и добавил, что больше не может его ничему научить. – Прощай, ученик. Ты станешь отличным бойцом, но никогда не станешь великим мастером. – Китаец кивнул на прощание и, не дожидаясь ответа, скользнул в свою каморку.

На следующий день в старый подвал нагрянула проверка. Рослые парни в камуфляже вынесли дверь и ворвались в темную конуру, заваленную старым хламом. Не найдя никаких признаков тренировочного зала, разочарованные, они погрузились в машину и исчезли так же быстро, как появились. Дима Бессонов наблюдал за их маневрами из телефонной будки через дорогу. После отъезда машины с представителями власти он беззвучно выругался и решительно зашагал прочь. Старик-китаец его снова перехитрил.

Слова старого учителя он вспомнил лишь через несколько лет, когда после долгих перипетий военной службы попал в группу прославленного Тора – Алекса Ромашова. Только тогда он понял смысл фразы, которую не раз повторял своим ученикам сэнсэй: мастер – это стихия. Но стихия разумная и контролируемая изнутри, великая и непредсказуемая. Еще до того, как он увидел командира в деле, Дима Бессонов – уже ставший к тому времени Бесом – узнал мастера.

И понял, что самому не суждено стать таким же. Понял, что его идол абсолютной власти так и останется жалкой фигуркой в его сознании. Понял, что и этот путь к несметным сокровищам для него будет тернист, если вообще будет.

И тогда все изменилось. Словно во сне он посещал тренировки, которые Тор устраивал для своей группы, оттачивал удары и захваты, ходил на задания, уничтожал противника. Наблюдал, как его соперник – а именно так он воспринимал Тора – постепенно возводит стены несокрушимой крепости, превращая свою группу в неуязвимое и непобедимое оружие, по-прежнему разумное и контролируемое. Бес впитывал в себя любое его слово, каждый жест, движение глаз. И пусть ему не стать мастером здесь и сейчас, потом, когда Тора не будет рядом, он сумеет стать лучшим, он еще заявит о себе этому миру!

Сейчас, спустя столько лет, Дима Бессонов мечтал о встрече с бывшим командиром – тот притягивал к себе словно магнит – и панически боялся ее. Нет, он не страшился Тора, тот был мудр и благороден, он боялся самого себя, боялся атомного всплеска собственной зависти, спровоцированного новой встречей с мастером.