Текст книги "Богема с Невского проспекта"

Автор книги: Ирина Дудина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Из преданий. В одном кабинете Дворца есть камин, и в нём специально забит досками дымоход, потому что были случаи, когда дети через него исчезали… Это предание я сам придумал.

АНДЖЕЙ ИКОННИКОВ-ГАЛИЦКИЙ, поэт и путешественник

Дворец пионеров – абсолютно уникальное место не только потому, что он находится на перекрёстке Невского и Фонтанки. Он находится вообще на всех перекрёстках, перекрёстках жизней творческих людей всего Питера, особенно, что качается трёх последних послевоенных поколений.

Я занимался во Дворце пионеров в литературном клубе «Дерзание». Но куда бы я не попал, меня всегда пересекало с людьми, связанными каким-то образом с Дворцом пионеров. В Азии, на раскопках в Туве я встретил девочку, которая оказалась дочкой моего друга по Дворцу пионеров. Встречаешься с каким-нибудь журналистом, редактором, режиссёром, менеджером, успешным или не очень успешным человеком, которого судьба занесла в Москву, в Нью-Йорк, Лос-Анджелес – и выясняется, что он был какими-то нитями связан с Дворцом.

Особая тема – преподаватели Дворца. Например, легендарный руководитель археологического кружка Алексей Виноградов. Быть может он не самый выдающийся археолог, но он смог сконцентрировать столько энергии вокруг себя, создать такую среду! Чего стоит только его поход с детьми в Саяны, похожий по количеству приключений на роман Фенимора Купера – с блужданием без пищи по тайге, встречами с медведями и т. д… Огромное влияние на всех нас оказала Нина Алексеевна Князева, похожая даже внешне на Музу Поэзии.

Рядом с Дворцом пионеров находился Сайгон, немудрено, что, подрастая, многие кружковцы становились его завсегдатаями. В Сайгоне был такой странный человек, хромой Витя Колесников, профессиональный нищий, побиравшийся у церквей, потрясающий рассказчик и тусовщик. Однажды я неожиданно его увидел на одной из годовщин клуба «Дерзание». Он был в белой рубашке, с галстуком, чуть ли не во фраке. Он, чудовищно хромая, подошёл к Нине Алексеевне, встал перед ней на колени и подарил ей огромный букет алых роз. Оказалось, он тоже из Дворца!

ИГОРЬ КОРНЕЕВ, историк

Почти все предания о Дворце пионеров связаны с Александром Третьим. Говорят, он любил выпить, но был подкаблучником у своей жены императрицы Марии Фёдоровны. И вот он шёл в свою библиотеку, сделанную в виде готической башни (прекраснейшее местечко во Дворце пионеров), якобы, книжки почитать, а там у него была проведена с чердака тайная трубочка. На чердаке в канистру слуга наливал коньяку или водки, Александр Третий читал книжки и посасывал крепкий напиток, может быть прямо из фолианта. Ещё, конечно, ходили слухи о привидении Александра Третьего, который видел якобы то один пионер, то другой. Ещё были предания о тайном ходе во Дворце, и даже говорили, где он начинается – в комнате, где располагалось машинописное бюро. А куда ведёт ход – никто не знал. Говорили, что вот ход начинается в стене, там ступеньки вниз, и ведёт он… – НИКУДА!

ТАТЬЯНА Осипова, преподаватель французского языка

Во времена моего далёкого детства на Новогоднюю Ёлку во Дворец пионеров и школьников имени Жданова попасть могли только какие-то особенные дети. На школу давали несколько билетов для самых круглых отличников и октябрятско-пионерских активистов. Это сейчас всё переведено на коммерческую основу, и попасть во Дворец может любой. Когда я ещё была активным октябрёнком и самой большой отличницей в классе, мне достался такой билет. Я до сих пор помню то ощущение робкого восторга, которое во мне вызвало посещение Дворца пионеров. Это был именно Дворец – начиная с парадного входа, огромных дверей, мраморной лестницы, высоких потолков с лепниной. И чем дальше нас детей вели по залам, тем больше мой восторг нарастал. Особенно меня потряс один зал, чьи стены были покрыты резными панелями из дорогого дерева. В этой волшебной табакерке были какие-то комнатные горки, какие-то необычайно прекрасные игры, так весело и интересно мне никогда не было. Это был самая прекрасная Новогодняя Ёлка моего детства. Новогодние праздники в Домах культуры, построенных в стиле советского минимализма, не давали такого ощущения волшебства и беспричинного счастья.

ИГОРЬ ДУНКУЛ, композитор

Я ходил во Дворец пионеров на кружок бокса. При этом я ещё учился в музыкальной школе, в которую ходил после уроков в общеобразовательной. У меня голова болела от перенапряжения. Когда я пошёл на кружок бокса, через несколько занятий у нас начались очень жёсткие тренировки, я всё время получал очень чувствительные удары – и всё время по своему больному месту – по голове. Я взмолился, и родители перестали водить меня на бокс.

ТАТЬЯНА НИКОЛАЕНКО, художник-керамист

В 90-х, в течении трёх лет мы с художником Борисом Коротеевым монтировали витрину Театра марионеток Деммени на Невском. И почти каждый день я встречала у своей витрины согбенную старуху-попрошайку. Она, вся в отрепьях, стояла на коленях, скрючившись, носом в асфальт, приподняв зад, и вся тряслась. Мне было очень жалко эту нищенку, я всегда бросала ей деньги, иногда даже последний рубль, можно сказать.

Однажды я пришла к своей витрине пораньше. К своему изумлению на месте согбенной старухи я увидела стоящую в небрежной позе рослую, пышущую здоровьем красавицу, на плечи которой были накинуты отрепья старухи. Более всего меня возмутило, что эта лженищенка курила мальборо, надменно стряхивая пепел к подножью моей витрины. В то время мало кто мог себе позволить курить мальборо.

ВАЛЕРИЙ ГРИГОРЬЕВИЧ, завхоз

Я когда то работал в лучшем здании на Литейном. Потом работал в Интуристе, чьи окна выходили на Исаакиевский. Когда я вышел на пенсию, то понял, что не могу жить без того, чтобы любоваться ежедневно на самые красивые места города. Когда я попал в Театр Деммени, и увидел божественный вид из окон на Невский проспект, я понял, что опять нашёл такое место. Но вскоре я был сильно огорчён. Были времена перестройки, и угол Невского и Садовой представлял собой форменную клоаку. У входа в Театр марионеток постоянно тусовались юные беспризорники – грязные, вшивые. Они не просто здесь дневали и ночевали, они у входа в кукольный театр курили, кололись, нюхали неподобающие вещи, оставляли после себя соответствующие горы мусора. Я звонил во все инстанции, но ничего не помогало. Тогда я предложил открыть на первом этаже компьютерный центр с игровыми приставками. Тогда такого ещё нигде не было. И замысел мой удался. Через год, медленно, но верно, толпа юных наркоманов и оборванцев рассосалась, она незаметно подменилась совершенно другими детьми и подростками, вполне приличными и симпатичными…

ОКСАНА МЕРИНАУ, архитектор

Как-то ко мне должен был приехать друг из Москвы. Я решила порадовать его своей красотой, купила в Гостином дворе себе очень красивые чулки с ажурными резиновыми кружевами наверху и одела короткую юбку-шотландку. Мы встретились у поезда и решили прогуляться всему Невскому. Уже у улицы Восстания я заметила, что с одним чулком что-то не так. Он сползал. Я сделала вид, что мне срочно надо купить диск в музыкальном магазине, убежала от друга за стенд и там подтянула чулок. Через минуту он опять стал сползать. Я опять убежала от друга за стенд и подтянула чулок. Продавцы заинтересовались моим поведением, наверное, они подумали, что я хочу украсть диск. Наконец, я смирилась с чулком, и решила идти по Невскому в таком виде, с голой коленкой. Но чулок просто мешал мне идти. Я каждые две минуты задирала юбку и натягивала чулок повыше. Мой друг решил, что это я так кокетничаю с ним, он весь покрылся испариной от изумления, глаза у него замаслились, и он подобострастно улыбался мне. Более того, на моё странное поведение стали обращать шофёры в проезжавших мимо машинах. Они мне то и дело бибикали, некоторые притормаживали, высовывались из окон и кричали что-то приветственное.

ДМИТРИЙ АФАНАСЬЕВ, фотограф

Я совершил подвиг во имя любви на Невском проспекте. В один из праздничных дней я со своей любимой женщиной гулял по Невскому. Она возле садика у Александрийского театра зашла в биотуалет. Через некоторое время она вышла оттуда в сильном смятении. «Я уронила в горшок свой мобильник! Ты не представляешь, сколько там важной, бесценной информации! Я погибла! Все мои дела и начинания погибли!».

Я попросил её подождать меня, и зашёл в кабинку… Я долго плескался в водах биоунитаза, ощупывал в вонючей жиже разные твёрдые предметы, наконец, я нашёл потерянное.

Но можете себе представить, как я выглядел, особенно мои рукава – по самые плечи. Когда я вышел из кабинки, на меня обратили внимание сотрудницы парковой службы. Они едва не заплакали, узнав, отчего я так плохо выгляжу и так ужасно воняю. Они проявили потрясающее милосердие по отношению ко мне: отвели в какую-то подсобку, принесли моющие средства, помогли раздеться, всё отмыть и отстирать…

ЛЮДМИЛА ПЕТРОВСКАЯ, жена художника

Всё началось с того, что у Майкла Науменко родился сын. Родился он в Снегирёвке, мы нарвали на клумбах цветов и приволоклись в роддом компанией человек в 10. Забрали ребёнка, мать и папашу, и пошли на Боровую улицу пешком. Новоиспечённые родители оторвались от нас, а мы решили всё же продолжить бурный праздник по поводу благополучных родов. Мы накупили множество бутылок по 0,5 яблочного вина стоимостью по рубль ноль две, отправились на «примат» – известное местечко за Смольным, где был спуск к Неве. Через некоторое время яблочная настойка возымела на нас своё коварное действие, кто-то куда-то убегал и приползал обратно, кто-то плакал от радости, забыв, по какому поводу она наступила. Некоторые падали в воду и возвращались из неё.

Потом всё же вся компания решила сесть на автобус и доехать до Невского. Мой муж Иша, прославившийся как соавтор песни Майкла Науменко «Блюз до Моску», проходя мимо дома хроников, зачем то разулся и бросил свои босоножки через забор находящимся там бедолагам. У меня была надета кофта наизнанку. В таком виде мы приехали на Невский, нас уже оставалось 5 человек. Мы сели на паребрик на углу улицы Маяковского и Невского проспекта, и тут появился страж порядка.

Он ласково и вкрадчиво сказал нам: «Пойдёмте со мной!». Мы почему то встали и дружелюбно, доверчиво потянулись следом за ним гуськом, прямиком в 5 отделение милиции, что на Лиговке. Мы долго шли за милиционером, но, оказавшись в обезьяннике, очень изумились. Правда, нас быстро рассортировали. Пашу Крусанова тут же увели на третий этаж вербовать в КГБ, Ишу забрали в отрезвитель, Панкера (Игоря Гудкова) отпустили после того, как он сказал, что его папа из ЦК и после того как он показал какие-то подозрительные бумажки. Меня тоже отпустили, хуже всех было Наташе Крусановой, её отпускать не хотели. Вот уже и Паша Крусанов вернулся, Иша из отрезвителя тоже, он показал справку, что он сумасшедший. Мы опять всей компанией собрались на Невском. И тут я придумала, как освободить Наташу. Я пошла в 5 отделение и сказала, что у Наташи вот-вот начнётся приступ эпилепсии. Так мы опять все оказались на воле и продолжили омывать ножки новорожденного. Сейчас сыну Майкла уже 25 лет…

ВЛАД ВОСТРОВ, ди-джей

На углу Невского и улицы Маяковского был пивбар. Однажды с друзьями мы зашли туда и увидели на стене газету, в которой сообщалось о победителях городского конкурса по выпиванию пива, который недавно прошёл в стенах этого бара. Это были годы перестройки, уже появилось такое буржуазное новшество, как конкурс среди любителей пива, но проводился он как-то украдкой. И результаты оказались незначительными. Мои друзья пренебрежительно расхохотались, так как в нашем пивбаре на Литейном достижения в этой области были гораздо более весомыми. Моё личное достижение, например, было 43 кружки за день – от начала до конца работы пивбара.

СЕРГЕЙ СИНЮХИН, сотрудник студенческой газеты

Наступила весна, и что-то такое произошло, что на меня стали обращать внимание женщины. Правда, какие-то странные. Я шёл по Невскому мимо метро «Площадь Восстания», ко мне подошла худенькая женщина, мне она показалась обедневшей учительницей. Она сказала вдруг мне вкрадчиво: «Мужчина, не хотите ли расслабиться?». Я изумился и пытался представить себе, что это означает. Тут она мне такое предложила, что я в волнении убежал от неё, нырнул в метро и чуть не скатился кубарем с эскалатора.

Через несколько дней я опять бежал по делам по тому же маршруту. Тут ко мне подошла юная барышня с невинным лицом и в незапоминающейся одежде, и опять произнесла загадочный пароль: «Мужчина, не хотите ли расслабиться». Я убегал ещё стремительней от этой юной вамп, но в душе у меня зародилась тревога. Я, наверное, выгляжу чересчур напряжённым, раз из сотен мужчин, идущих по Невскому, они выбирают именно меня.

АЛЛА НАУМОВА, продавец

В годы перестройки на Невском, в угловом доме, который недавно разрушили, возле метро «Площадь Восстания», был один из первых клубов знакомств. Он назывался магазином знакомств. Маленькая каморка на первом этаже вся была обклеена брачными объявлениями и предложениями. За убогим столиком сидела деловая женщина, за деньги она могла разыскать у себя в особом ящике брачные объявления сказочных заморских женихов. Чем сказочней был жених, тем дороже стоил его адрес. Особенно я зачиталась объявлениями, вывешенными прямо на окне под решёткой. У меня кругом голова пошла от этих беспредметных воплей об одиночестве, и я ушла от греха подальше, хотя очень не прочь была бы купить в каком-нибудь небесном магазине себе адресок какого-нибудь мужа.

АЛЕКСАНДР ЛИБРОК, музыкальный педагог

Лет 20 назад я приехал в Питер и поступил в институт культуры. Всё меня тогда в Петербурге восхищало, так как прибыл я из сельской местности. Кроме красоты улиц меня потрясала красота ленинградских девушек. Я познакомился с одной из них, её звали Лена, она носила длинное чёрное платье и фенечки. Она позвала меня с собой на крышу. Это был один из дворов Невского проспекта. Мы вылезли из чердачного окна, и я полез следом за Леной. У Лены оказались очень стройные ноги, я был загипнотизирован этими ногами, злился, что она носит длинное платье, и лез следом за её ногами как нитка за иголкой. Мы вскарабкались на конёк крыши, я обмер от восхищения. Внизу бегали машинки и люди по Невскому, вдали синела Нева.

Но когда пришла пора спуститься вниз, я обмер второй раз – уже от ужаса. Я весь задрожал от страха и понял, что не могу спуститься вниз, к окну, которое оказалось в метре от края крыши. Лена лазала по крыше как кошка. Я сказал ей, что не могу спуститься вниз ни за какие коврижки. «Что же мне, вертолёт вызывать?», – сказала мне она. Я сказал: «Вызывай!». Тогда она исчезла в чердачном окне, а я остался полулежать на вершине крыше, вцепившись в жестяную выпуклость всеми своими конечностями.

Прошло довольно много времени, мне становилось всё хуже от напряжения. Я думал, что Лена ушла навсегда, смеясь над моей трусостью. Вдруг на дне двора раздался вой сирен, это были две пожарные машины. Вскоре из-за края крыши высунулся конец пожарной лестницы, а следом – пожарник в комбинезоне и шлеме. Он подошёл ко мне и сказал: «Ты чего здесь висишь, спускайся!». Я сказал: «Не могу!». Тогда по рации он позвал ещё двух пожарников, они влезли на крышу, взяли меня под руки, подтащили к чердачному окну и всунули меня туда. У выхода меня ждали Лена и милиция, куда нас и загребли тут же. Главный милиционер сначала набросился на меня с угрозами, а потом решил сменить тактику и вкрадчиво спрашивал: «Ну скажи мне как отцу, что вы там с девушкой делали?». Я твёрдо стоял на своём и честно говорил, что полез повосхищаться панорамой города. «Так для этого лазают на Исаакиевский собор!». «Правда? Дайте я запишу, я не знал!». Моя сельская наивность смягчила милиционера, и он меня и Лену прогнал, не заводя никакого дела.

ВЛАДИСЛАВ ПОНОМАРЁВ, учитель истории

В этот день Победы я оказался на Невском. Всё было прекрасно – ветераны, блокадники, достойные люди с цветами и георгиевскими ленточками шли колонной по Невскому проспекту, вызывая трогательные чувства. Но потом я глазам своим не поверил. Следом за колонной, буквально по её пятам, двигалась построенная свиньёй колонна поливальных машин. Новые красивые машины едва ли не наступали на пятки ветеранам и производили свои очистительные действия – виртуозно вертелись щётки, взмывая пыль, поливальные машины выпускали мощные струи воды, обмывая асфальт и невидимые следы ветеранов Великой Отечественной.

Это было чудовищное зрелище! Честное слово, ветераны не сорили фантиками, не плевались жвачкой и не бросали под ноги пивные бутылки, из них не сыпался песок, и не опадали их букеты. Все знающие отечественную историю люди помнят, что вот так вот мощно и весело поливали мостовую в Москве, после прогона колонн с пленёнными фашистами, как бы показывая всему миру свою брезгливость к фашистской заразе. Но, очевидно, этот факт не знают наши питерские чиновники, которые придумали эту унизительную и двусмысленную очистительную акцию.

КСЕНИЯ ЛЕБЁДКИНА, поэтесса

В один из майских деньков в редакции одной газеты журналистка Эмилия Кундышева дала мне огромную пачку шикарно изданных в Москве поэтических журналов. Они были сделаны на столь хорошей бумаге, что весили килограмм 5. Полиэтиленовый мешок, по крайней мере, не выдержал и тут же треснул. Тогда мне дали завалявшийся с Нового года крепкий подарочный мешок из картона, с изображением красномордого Деда Мороза.

На Невском я встретила знаменитых личностей Невского проспекта – ди-джея Вспышкина, революционера Сашу Богданова, историка Лебедева и московских революционно-поэтических тусовщиков. Большой компанией мы зашли в кафе, свой тяжелый дед-морозовский мешок с московскими стихами я поставила под ноги, и во время пылких бесед чувствовала, как мешок всё время из-под ноги куда-то уползает. Я его ловила и ставила на место.

Но когда мы встали из-за стола, мешка всё же уже не было. Я поняла, что его кто-то свистнул из обедневших ловкачей, которых на Невском немало. Воришка, наверное, мечтал найти под красной мордой Деда Мороза коробку конфет и бутылку коньяка, но жизнь его жестоко, а, может, судьбоносно обломала… Прочитав 5 килограмм стихов, он, может быть, сам начнёт писать поэмы, и у него начнётся новая восхитительная жизнь!

БОРИС БИРЮКОВ, работник ЖКХ

Меня удивляют две известные всему Питеру девочки-побирушки с Невского проспекта. Одна из них уже лет 5 стоит на Невском и отвратительно, но ненавязчиво пиликает на скрипочке. Сначала она пиликала у дверей кафе-кондитерской, что расположено в доме, где раньше был знаменитый Лягушатник. Кафе это отличается повышенными ценами, туда часто заглядывают гости нашего города с валютой в карманах. Девочка года три пиликала у дверей этого заведения, в любую погоду, неизменно скромно одетая в старенькие брючки и невзрачную курточку. В последнее время она дислоцируется где-то в районе входа в магазин Рив-Гош. Она всё также невзрачно одета и также мало усовершенствовалась в игре на скрипке. Играет не старательно, вот и результатов не заметно. Всё также призывно раскрыта её девичья сумочка для сборов от сердобольных прохожих. Вторая мутноглазая девочка любит стоять в подземке, на переходе на станцию «Невский проспект». У неё иная тактика. Она изображает крайнюю степень отчаяния и горя. У неё выпученные от страдания розовые глазищи, в руках она держит плакатик о том, что только что умерла её мать, и ей теперь очень трудно. Эта девочка тоже стоит под Невским уже лет 5. Самое изумительное, эти девочки не меняются внешне. Они не растут, не толстеют и не взрослеют. Скрипачка выглядит на 13 лет, сиротка – на 15. Наверное, профессия попрошайки затормаживает в организме процессы естественного взросления и старения.

ЮРИЙ ШТАПАКОВ, художник

Однажды на велосипеде я отправился на Мойку-12, в музей-квартиру Пушкина, на открытие выставки своих друзей-художников. Предполагался скромный фуршет с изобильной выпивкой. Я выпил несколько рюмок водки «Звезда Севера», попытался сесть на свой велосипед, упал на брусчатке двора музея-квартиры и сильно рассёк себе лоб. Это было странно, не так-то я много и выпил этой самой «Звезды». Пока друзья мне перевязывали рану, я смотрел на памятник Пушкину, и мне казалось, что Александр Сергеевич как-то сочувственно на меня взирает и типа подмигивает. Потом, пока я ехал по Невскому проспекту к себе домой на велосипеде, в моей голове внезапно стали складываться длинные и ладные стихи о «Звезде Севера». «Не знаю где ты появилась, /Не знаю, где ты родилась, /Но только чьей-то злобной волей /„Звездою Севера“ звалась. /Как много ты семей разбила,/ Посуды много и стекла,/ И рук и ног переломала,/ А мне главу ты рассекла…» и т. д. С тех пор я частенько балуюсь стихами, из моей рассечённой под Пушкиным главы нет-нет да и выскакивает стишок…

СЕРГЕЙ ЛЕБЕДЕВ, историк, инициатор скульптуры кошки на Маловой Садовой

Сейчас я борюсь за то, чтобы на Невском был поставлен памятник Петру Ильичу Чайковскому. Ведь жизнь великого композитора тесно связана с нашим городом, он жил, творил и умер в Петербурге. Пётр Ильич считается ныне самым исполняемым автором мира, наряду с Бетховеном и Моцартом, а достойного памятника ему в Питере нет. Стоять Чайковский должен у Аничкова дворца, где долгие годы жил Александр Третий, будучи уже императором, и до того, когда являлся наследником престола. Александр Третий очень любил музыку Чайковского, в Аничковом дворце часто слушал его произведения и даже сам исполнял их, играл на трубе в оркестре. Памятник стал бы привлекательной точкой для мирового туризма на Невском.

АЛЕКСАНДР ШЕВАРДИН, художник

Я приехал после дембеля в Питер из Нижнего Новгорода. Я хотел стать художником, поступить в Академию Художеств. Вышел на Московском вокзале и спросил у первого встречного на Невском – как мне пройти до Академии?. Он мне сказал: «А иди всё прямо, речку перейдёшь, пойдёшь по берегу…». Я перешёл речку. Это была Фонтанка, я пошёл по её берегу, слегка заплутал и попал в Мухинское училище, сдал туда документы, не очень соображая, что это что-то не совсем то, и в результате поступил, и получил образование в Мухе, а не в Репе. И ещё там я познакомился со своей женой Светой Симиной. Вот такой судьбоносный прохожий оказался на Невском.

ВЛАДИМИР ПЕШКОВ, фотограф

Недавно я ехал в метро. На станции «Невский проспект» в вагон вбежала со шкодливым видом целая толпа цыганят и цыганок. Год назад у меня в метро спёрли камеру «Никон». Поэтому я счёл нужным громким зычным голосом предупредить весь вагон о надвигающейся опасности. Я громко сказал: «Граждане! Воздушная тревога! В вагон вошли цыгане! Берегите кошельки и сумки!». Пассажиры захохотали, а цыганки и цыганята возмутились и стали меня поносить, проклинать и насылать порчу всем табором. Но почему-то вместо порчи я получил удачу. Через несколько дней меня приняли на хорошую престижную работу.

ТАМАРА НИКИФОРЕНКО, вахтёр

У нас, в творческом союзе, не буду называть в каком, на Невском проспекте, произошла одна история. К нам устроилась на работу вахтёром новенькая женщина. Она только что вышла на пенсию, но к художникам, актёрам, режиссёрам она относилась с девическим восторгом и пиететом.

В первый же день её вахты в союзе был пышный фуршет по какому-то случаю. Один из известных деятелей культуры так назюзюкался, что мертвецки заснул, лицом лёжа на столе среди объедков и опорожненных стаканчиков. Мы стали крепко его поколачивать по спине, чтобы разбудить и выставить на улицу. Но наша новенькая подбежала и вскричала: «Как можно! Что вы делаете! Такой талантливый человек! Если ему нехорошо, пусть спит. Пусть человек отоспится, а утром сам уйдёт!». Мы развели руками и ушли. Через неделю наша новая сослуживица уволилась.

Потом мы узнали, почему. Среди ночи тот деятель искусств неожиданно проснулся, встал из-за стола, смахивая с щеки веточку петрушки, и, увидев заботливые и восторженные глаза новой вахтёрши, воскликнул: «Музу хочу! Хочу женщину! Музу, музу хочу!», и стал гоняться за вахтёршей по всем этажам пустого здания. Бедная поклонница искусств и их деятелей сначала пыталась в вежливой форме усмирить желания кумира, потом ей в качестве аргумента пришлось применять швабры и огнетушители, потом её спас дежурный пожарник в подвале.

АЛЕКСАНДР ШЕВАРДИН, художник

Однажды я на Невском зимой стал свидетелем одной человеческой драмы. По Невскому шли мужчина и женщина, и ужасно ругались между собой. Наконец мужчина не выдержал, и в сердцах скинул с себя шапку, потом шубу. Всё это он швырнул к ногам своей подруги. Потом ему этого показалось мало, и он скинул с себя пиджак, рубашку, снял ботинки, всё это опять он швырнул ей в ноги. Потом он сдёрнул с себя брюки, майку, аккуратно снял носки. Когда остался в одних трусах, то повернулся к женщине спиной и пошёл босыми ногами по грязному снегу прочь от неё.

СВЕТЛАНА НЕЗАБУДКИНА, арт-менеджер

Как-то утром мне позвонил один знакомый художник и стал расспрашивать про какую-то трубу. Я ничего не поняла. Потом, выяснилось, он всем знакомым звонил и про трубу что-то бубнил. Что он вчера вечером долго стоял после фуршета на Невском у какой-то трубы, и что волнуется о её судьбе. Не зря волновался. Мы всей компанией собрались, и нашли кусок водосточной трубы вырванной из гнезда и валяющейся на панели. Наверное, он её сначала любил, а потом загубил.

ИВАН КАМЕЕВ, искусствовед

Как-то среди ночи я обнаружил себя на Невском. Надо мной ярко горели звёзды, стрелка часов указывала на цифру три, рядом со мной почему то лежал на проезжей части мой друг, профессор. Он лежал на спине, улыбался и восхищался крупными звёздами. Рядом остановилась тачка, из неё выскочил знакомый кандидат наук. Он воскликнул: «Иван, что ты тут делаешь!». Я ему сказал, что мы с профессором идём из музея Ахматовой, где днём открылась выставка. Тут и я задал ему вопрос: «А ты куда едешь?». Он мне ответил, что едет с женой в Макдональдс, что им внезапно захотелось поесть гамбургеров и картошки-фри.

АЛЕКСАНДР РАЙКОВ, астроном

В гнусные андроповские годы, когда людям предписывалось быть в рабочее время на рабочих местах, а иначе – кирдык, и облавы андроповских сатрапов происходили повсюду – в бане, в гастрономе, в общественном транспорте, я как-то вечером, в честное вечернее послерабочее время, ехал по Невскому на троллейбусе домой.

Но тут вдруг диктор голосом Левитана произнёс: «Товарищи! Я хочу сообщить вам пренеприятнейшее известие!». От его голоса и слов все пассажиры дружно задрожали. Ведь его слова могли означать что угодно – что двери никогда не откроются, что сейчас нас всех как тунеядцев отвезут в отделение милиции для проверки документов, что троллейбус заминирован, Андропов умер, враги с атомной бомбой напали наконец-то на СССР и т. п. Диктор продолжил свою гробовую речь: «Я хочу сообщить вам, что к нам едет ревизор! Поэтому заплатите за билет 4 копейки, иначе вам придётся вскоре заплатить три рубля четыре копейки – вместе со штрафом!».

ВЕРА ПУШКОВА, дизайнер

Я долгое время работала на Невском – у ювелира Ананова. И много разных историй происходило на Невском.

Однажды в полупустом магазине мистически исчезло колье из настенной витрины, закрытой на замок.

Самое интересное происходило в кафе «Мезонин», которое располагалось в угловом помещении отеля «Европа», на втором этаже. В те времена, в 90-е, это было одно из самых фешенебельных заведений города, откуда открывался потрясающий вид на Невский проспект. В «Мезонин» приходили все – звёзды шоу-бизнеса, актёры, депутаты, миллионеры всех стран, отечественные бандиты. Это место облюбовал и гениальный Ананов, который до 30 лет был профессиональным режиссёром. Он сразу понял, где надо продавать ювелирные яйца с бриллиантами и рубинами.

В «Мезонине» Ананов открыл свою точку, и мы там работали продавцами. Ювелирные изделия там отлично продавались. Однажды в кафе приехал на инвалидном кресле миллиардер, владелец журнала типа «Плейбоя» из Америки. Увидев яйца из золота с изумрудами в виде петушков, он вытянул свою толстую руку, что называется, руку капитализма, и хапанул всё, что мы ему хотели показать. Я испугалась, что он что-нибудь сломает в хрупких, виртуозных изделиях Ананова. Но плейбойщик рыкнул: «Беру всё», и, действительно заплатил за все золотые яйца, которые буквально загрёб своей ладонью.

В 98 году, когда произошёл дефолт, я испугалась, что вот теперь ничего у нас покупать не будут, люди потеряли свои сбережения, многие предприниматели обанкротились. Но буквально на следующий день после обвала доллара к нам пришло неимоверное число скромных, убого одетых покупателей, и они скупали ювелирные изделия как сосиски, чуть ли ни килограммами.

Особенно любили приходить в «Мезонин» главы группировок, они собирались по субботам делить добычу, а в конце месяца у них в «Мезонине» обычно проходил крупный слёт. Собрания петербургской мафии проходили бурно, эмоционально. Я была тогда юной девушкой и узнала много ярких слов и сочных выражений, часто я дрожала как осиновый лист, страсти накалялись до такой степени, что иногда разборка была готова перейти в пальбу. Но ни разу дело до перестрелки не дошло. Бандитов сдерживали богатые интерьеры и красота Невского проспекта.

АЛИСА ФЁДОРОВА, библиотекарь

Всё-таки на Невском бывают чудеса, особенно в Рождество. Однажды я шла сама не знаю куда и зачем, какая-то совсем одинокая среди праздника. Мимо пробегал какой-то странный человек, сумасшедший с Невского, которого я запомнила, однажды я видела, как он читал в безумии стихи со ступенек Казанского собора. Он вдруг, пробегая мимо, сказал мне: «Привет, пошли со мной в Дом Композиторов». Я удивилась, что незнакомый человек меня куда-то зовёт. Он сказал: «Я поэт, меня зовут Миша Денисов. А в Доме Композиторов сейчас будет вечеринка в честь католического рождества и концерт бесплатно!». Я посмотрела на Мишу Денисова, и согласилась пойти с ним, и не пожалела об этом. Из мрака и одиночества я как Золушка попала во Дворец, настоящий Дворец. Бала не было, но была музыка, были какие-то симпатичные люди, потом был настоящий пир. Тогда я первый раз попала на халявный фуршет. Никто не спрашивал, кто мы, Мишу знали в этой компании. Миша неожиданно сказал мне: «Давай стащим вот эту бутылку! Всё равно никто не заметит!». Потом мы распили эту бутылку у Казанского собора, очень весело поболтали, и разбежались по домам.

ДАША ЧЕРДАКОВА, журналист

Однажды я получила приглашение на спектакль «На дне», который поставил Небольшой Драматический театр. Приглашение было отпечатано на шикарной бумаге, по слухам, на спектакле должны были быть депутаты и высшие чиновники города. Премьера должна была состояться в старинном зале отеля «Европа», где когда-то пел Шаляпин.