Текст книги ""Зэ" в кубе (СИ)"

Автор книги: Ирина Валерина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 26 страниц)

Ближе к рассвету начали просыпаться бездомные. Кир с изумлением наблюдал метаморфозу: недавние отщепенцы умывались из специальных бочек, выкрашенных в ярко-синий цвет, а то и без малейшего стеснения раздевшись догола, мылись полностью, заливая водой мостовую, после чего, наскоро обсохнув, выкапывали из своих бездонных котомок чистую одежду. Обретя цивильный облик, они штурмовали редкий общественный транспорт, идущий в сторону внешнего кольца, или же уходили пешком в том же направлении.

Заметив недоумение Кира, проводник обронил:

– Трибы. – Поняв, что собеседнику это ни о чём не говорит, добавил: – Остались без работы, вот и перебрались сюда. Кантуются по ночам, где придётся, а утром едут в Эл-Малхут на поиски заработков. А многие так и не находят новой работы и остаются здесь. Тут каждый третий – из бывших трибов.

Начался новый день. Кира уводили всё дальше внутрь первого кольца. Проводники сменились дважды. Лишь к середине ночи, измотанный донельзя, он попал в очередную нору для ночёвки, где ему довелось поспать немного дольше, чем в прошлый раз. Короткие провалы в сон не особо восстанавливали, но выбирать не приходилось.

Окружающие виды мало отличались от тех, что были вчера. Разве что вонять стало меньше, на дорогах периодически появлялись многофункциональные инмобы, и встреченные люди не выглядели такими измождёнными, как в начале. Да и туман, кажется, начал расходиться. Видимо, приближался второй круг. Что там будет? Некстати подумалось, что путешествие по кольцам трущоб напоминает сошествие в преисподнюю. У кого это было о кругах ада… А-а, у Данте!

Киру (не без помощи и советов Шав) долгое время удавалось читать книги из запрещённого списка, пока отец не обнаружил, что коды контроля подменены. Как водится, разразился скандал, и порочную литературу из памяти «Эцадата» изъяли. Но не из памяти Кира – правда, делиться этим наблюдением с отцом он, конечно же, не стал.

Само собой всплыло в памяти: «Я увожу к отверженным селеньям, я увожу сквозь вековечный стон, я увожу к погибшим поколеньям».[1] «Ухожу, – отстранённо подумал он. – Всё верно, только я – ухожу».

Ближе к вечеру третьего дня очередной ведущий по имени Арс – парень немногим старше Кира, худой и злой – после перекуса в достаточно чистой и уже поэтому внушающей доверие забегаловке протянул ему коммуникационный браслет. Кир никогда не видел старые модели и принялся с любопытством разглядывать, потом выразительно посмотрел на провожатого. Тот, уловив вопрос, ответил сухо:

– Что смотришь, надевай. Дальше сам пойдёшь. Привыкай, тебе теперь здесь жить, как я понимаю. – Арс скривил гримасу и уставился в давно не мытое окно – видно, вспомнил о чём-то личном, но уже через секунду перевёл взгляд на Кира. – В навигатор заложен маршрут, ходу до места назначения тебе всего-ничего, к ночи будешь. Там как раз самый отрыв начнётся.

Кир недоумённо вскинул брови:

– Что за отрыв?

Провожатый усмехнулся:

– Скоро сам увидишь. Если дойдёшь, конечно.

Выждав ещё несколько минут для надёжности, Кир выглянул из своего укрытия. Толкучка закрылась, неудавшиеся покупатели разбрелись по домам либо по притонам, в изобилии предлагающим свои услуги. Редкие прохожие быстро проходили по опустевшей площади. Праздных зевак здесь не жаловали, и бредущий без цели чужак мог запросто получить заточку в бок только за то, что был недостаточно целеустремлён. Кир благоразумно принял устоявшуюся модель и скорым шагом пересёк площадь, устремляясь в очередной заполненный темнотой проулок.

«Мимикрия – великая вещь», – подумал он немногим позже, когда без приключений пройдя три условных квартала, вышел к магистральному перекрёстку. Трасса выглядела пустынной и неухоженной, но уже само наличие большой транспортной развязки говорило о многом. С приближением ко второму кольцу Кир наблюдал всё больше признаков цивилизации. Объяснить это он пока не мог, поскольку поначалу предполагал, что в глубине трущоб может быть только хуже.

Через несколько минут он услышал приближающий шум, потом перед ним остановился странный механизм – уродливый гибрид на четырёх колёсах. Подобные анахронизмы Кир прежде видел разве что в исторических файлах. Отсутствие водителя позволяло предположить, что под дребезжащей жестяной оболочкой скрываются электронные мозги. Дверь с пассажирской стороны со скрипом открылась, и механический, лишённый модуляций голос произнёс:

– Такси по спецзаказу. Добро пожаловать на борт, пассажир.

Кир, предупреждённый о таком развитии дела, раздумывал недолго. С одной стороны, аппарат доверия не внушал. Но с другой – перспектива топать пешком как минимум до утра не радовала. Он решительно нырнул в полутёмное нутро машины и уселся в неудобное кресло. Продавленные пружины незамедлительно впились в бока, но на такие мелкие неудобства уже не стоило обращать внимания, тем более что появилась возможность вытянуть гудящие от усталости ноги.

Дверь захлопнулась, мягко клацнул электронный замок зажигания, сам собой провернулся руль, и машина неожиданно плавно стартовала в ночь.

Кир поначалу смотрел в окно – сам факт передвижения по пустынной трассе на колёсном аппарате дарил новые ощущения. Когда машина набрала скорость, и в свете фар замелькало чёрное, покорно стелящееся под колеса полотно дороги, Киру подумалось, что в увлечении стритрейсеров что-то есть. Тем более что они берут управление на себя, рискуют, конечно, но в том и кайф… Мысли начали путаться. Усталость уже брала своё, и он задремал, неловко съёжившись на жёстком сиденье.

Разбудил его всё тот же механический голос, предупреждающий о скором прибытии. Кир потёр лицо и взъерошил волосы, пытаясь стряхнуть с себя тяжёлую сонливость. Машина сбросила скорость, въезжая в густонаселённый район. Он с изумлением уставился в окно: освещённые улицы и вполне цивильные – не картонные коробки и даже не лачуги, а настоящие, пусть и небольшие дома выглядели нереально. Пока он осматривался, пытаясь уложить в голове неожиданную метаморфозу, такси подъехало к большому двухэтажному зданию, на фасаде которого горели огромные, постоянно меняющие цвет буквы:

БАР «Сваргань на троих!»

И ниже – бегущей строкой:

Добстеры и девочки работают до последнего клиента!

Машина замерла напротив входа. Киру не оставалось ничего иного, кроме как выйти наружу.

Толкнув отчаянно заскрипевшую дверь, он вошёл в заведение. Громадный вышибала, сидевший на скамье слева от входа, нахмурился, глянув на него, но ничего не сказал и сразу же вернулся к своей игровой приставке. Первой бросалась в глаза длинная барная стойка, подсвеченная ярким синим светом. К ней Кир и направился. Голограмма едва одетой танцовщицы, призывно извивавшаяся на стойке, послала ему воздушный поцелуй, который полагался каждому новоприбывшему. Пожилой добстер, протирающий высокий стакан, дежурно спросил:

– Что желает элок?

Ограничившись стаканом ледяного ситрона, Кир присел и осмотрелся. В большом затемнённом помещении народу было немного, только дальний столик в углу занимала шумная компания, да возле панчера – автомата для измерения силы удара – толкались трое элоков чуть старше Кира. Едва он успел оглядеться, как к нему подсела галма. Красивая, видимо, начинавшая своё существование в доме какого-то богатого элоима, но теперь уже начавшая стареть, она провела кончиками пальцев по щеке Кира:

– Элок желает развлечься?

Улыбнулась, показывая хорошие зубы, но глаза остались безучастны. Слегка отстранившись, Кир отрицательно покачал головой.

– Если надумаете, я всегда здесь. Меня зовут Эрин. Эрин. Всё, что пожелает юный господин.

И ушла, покачивая бёдрами. Когда она открыла дверь шагах в двадцати от бара, стала видна другая комната, в которой было куда более многолюдно. Пронзительный аккорд вырвался на свободу, перекрывая фоновую музыку. Кир навострил уши. Нет, на послышалось – «Полуночный метеор», проигрыш именно из этой композиции. Вспомнился ясный безмятежный день, когда они с Шав слушали запрещённый и от этого невероятно притягательный игленд. Как давно это было? Кажется, прошли века с тех пор, когда они, сидя в беседке совсем рядом, подпевали вот этому: «Когда спящее море и спящий город смотрят свой нескончаемый сон, ты летишь, сжигающий небо ворон, опаляя моё лицо...».

Кир встал, прихватив стакан, и неспешным шагом подошёл к другой двери. Войти не удалось: кодовый механизм недвусмысленно намекал на непринадлежность к избранному кругу. Пришлось вернуться к барной стойке.

– Эмм… Могу я войти? – указывая на дверь, обратился он к добстеру.

Тот прищурился, оглядывая клиента. За несколько дней скитаний по трущобам костюм Кира пришёл в довольно плачевное состояние, но не особенно отличался от одежды прочей публики в заведении.

– Кто вас знает, что вы можете… Для всех входящих условие есть, – растягивая гласные, медленно проговорил добстер. Потом поднял глаза и глянул в упор. – Знает ли элок заветное слово?

– Знаю. Да, знаю, – Кир ответил не менее уверенным взглядом. – Трита сварга[2].

Добстер молча развернулся, вышел из-за стойки и сделал знак следовать за ним. Встав так, чтобы Кир не видел набираемый код, быстро пробежал пальцами по клавиатуре замка, после потянул обшитую панелями звукоизоляции дверь.

– Проходите, юноша.

Он замешкался, словно хотел сказать что-то ещё, но воздержался.

Помещение, более тесное, чем первое, было заставлено круглыми столиками, дальше располагалась сцена, явно собранная на скорую руку. После того как за спиной с мягким щелчком закрылась дверь, Кир первым делом оглядел людей в зале, а какие-то из них с любопытством уставились на него. Некоторые лица совсем ему не понравились: даже невеликого жизненного опыта хватало, чтобы понять – это хищники, от которых веет опасностью. Другие были посимпатичнее: молодые, затянутые в поллак ярких цветов, с ожерельями на шеях и браслетами на запястьях, они оживлённо переговаривались и казались на первый взгляд абсолютно счастливыми и свободными.

И тут в размышления Кира вторглась музыка. Он впервые слышал живое исполнение. Длинноволосый элок на сцене перебрал струны клеоники и выдохнул:

– Я хожу впотьмах по следам ушедшего бога, я читаю его знаки в сожжённых письменах...

Кир начал осматриваться в поисках свободного места, чтобы не торчать истуканом у двери, и тут один из парней махнул ему рукой:

– Давай к нам, элок, места хватит.

Кир занял место за столиком, где сидели ещё трое, и поставил свой стакан. Музыка захватила его, пульсация ударных, казалось, резонировала с биением сердца, голос вокалиста захватил сознание.

– Мёртвые рождают мертвецов, занимая плоть у смерти, звёздная роса на глазах слепых...

Самозабвенное соло на клеонике продолжало выступление. Не один только Кир был захвачен, в зале воцарилась тишина. Неподалёку от себя он увидел Эрин, которая беззвучно шевелила губами, повторяя слова песни, и сейчас в её глазах не было пустоты послушного автомата, это были глаза живой, чувствующей женщины. «Даже так… –подумал Кир. – Это настоящая магия, настоящая. Живая, а не технологическая. Не обманка «творцов» этих». Он даже на время забыл о цели своего визита сюда, но тот самый элок, что пригласил за стол, тронул его за руку и, наклонившись к уху, проговорил:

– Ты от Шав?

__________

[1] Данте Алигьери, «Божественная комедия», перевод Михаила Лозинского

[2] Санскрит:tr̥tīyaḥ – третий (-ая, -е); svarga – небо

Глава 2

Вопрос элока, заданный в форме, недопустимой для любого элоима, вернул к недавним сомнениям. Кир до сих пор не мог уложить в голове произошедшие перемены, одной из которых стало внезапное обретение Шав не только командного голоса, но и прежде не известных Киру связей и возможностей. Когда позапрошлым утром она буквально ворвалась в спальню и разбудила его, бросив на кровать сложенный комплект одежды, Кир открыл для себя новую Шав. Начиная с невероятной прежде бесцеремонной побудки и заканчивая категоричными инструкциями, выданными перед отлётом инмоба на материк, с ним говорила женщина, которой на Зимаре попросту не могло быть. То, что она делала, то, как держала себя, не укладывалось даже в самые смелые представления о поведении галм. Если бы не нежный, знакомый с детства голос, тонированный бархатистыми нотками, то Кир, закрыв глаза, с лёгкостью бы мог представить, что с ним говорит влиятельный элоим – член Совета, не меньше, – столько уверенности и властности было в её словах. И тем не менее – несмотря на зарождающийся протест, Кир повиновался её воле, сел в инмоб и улетел – чтобы в результате оказаться здесь, в сердце трущоб, лицом к лицу с очередным незнакомцем, знающем о произошедшем куда больше него самого.

Поэтому он ответил вопросом на вопрос:

– Откуда ты знаешь галму моего отца?

Кир осознавал, что, делая акцент на принадлежности, намеренно уничижает Шав, но ничего не мог с собой поделать. То, с какой лёгкостью этот элок употребил её имя, вызвало прилив ревности. Похоже, у Шав была другая жизнь, о которой он, Кир, даже не догадывался. Что её может связывать с этим самоуверенным типом?

Он стиснул зубы и сощурил глаза. Руки непроизвольно сжались в кулаки. Это не осталось без внимания элока, который внезапно вполне добродушно ухмыльнулся и хлопнул визави по плечу.

– Да расслабься ты, не пыхти! Шав, конечно, баба шикарная, да только вот кто она – и кто я? Мне за счастье уже, если когда-нибудь улыбнётся и хорошее слово скажет. Не моего поля ягода, ловить не... – Часть его речи потонула в громком проигрыше ударных. Он поморщился и прокричал, заканчивая мысль: – Работаем мы вместе, понял? Командует она мною!

Очередное неожиданное открытие отозвалось в голове секундным гулом, вторя барабанной дроби. Кир запустил руку в волосы и с силой дёрнул – нужно проснуться, похоже, он-таки попал в сюрреалистичный сон. Шав – работает? Шав кому-то отдаёт указания? Этому типу, пусть и не обладающему полными правами, но элоиму? Как это возможно?!

Элок толкнул в плечо – вставай, мол. Потом кивнул головой остающимся за столиком друзьям и поднялся. Концерт вошёл в полную силу, говорить в зале стало невозможно. Убедившись, что Кир готов следовать за ним, элок, хорошо ориентируясь в полутьме, быстро прошёл вдоль стены, помешкал с секунду – и открыл незаметную прежде дверь, пропуская в зал поток яркого света. От недовольных зрителей в спину ему полетели скомканные салфетки. Не дожидаясь чего потяжелее, он поспешно скользнул за дверь и уже из-за неё махнул рукой, поторапливая Кира.

В большой полупустой комнате, похожей на холл какой-нибудь клиники, было светло настолько, что после затемнённого зала заболели и без того уставшие глаза. Кир с силой потёр глазницы, надеясь избавиться от закрывающих обзор зрения жёлтых «змеек». Голова тупо болела последние полчаса, а сейчас ещё и это… Теперь точно не отвертеться.

Элок кашлянул, привлекая внимание:

– Плохо тебе?

Кир кивнул – запираться не было смысла. Выяснять отношения уже не хотелось, осталось лишь одно желание: забиться в тёмную нору и уснуть, пока приступ мигрени не разыгрался в полную силу. После «минус-поля» головная боль стала частым его спутником – организм до сих пор не до конца адаптировался к аномально быстрому взрослению, «капризы» сосудов объявили неизбежным, хотя и не опасным для жизни побочным эффектом. Детализированное обследование не выявило серьёзных патологий, но по рекомендации врачебной комиссии Кир был отстранён от инициации на несколько месяцев. На этот период ему предписали эмоциональный покой и разумные физические нагрузки, однако мигрень являлась регулярно, наплевав на советы светил от медицины. Конечно, интельдок помог бы купировать приступ – но это дома. А здесь рассчитывать можно было разве что на сон.

– Слушай… – болезненно морщась, проговорил он. – Как тебя зовут хоть, а то общаться неудобно. Я – Кир.

Элок кивнул и приветливо улыбнулся:

– А я – Хард. Будем знакомы.

Ударили по рукам. Кир продолжил:

– Мне бы приткнуться где и поспать. Очень нужно.

Хард утвердительно хмыкнул:

– Не вопрос. Сделаем. Отдохнёшь как следует, потом и поговорим.

Он достал из кармана странного вида коммуникатор и одним нажатием клавиши запустил программу соединения. Вопреки ожиданиям Кира, после щелчка не появилась голограмма, а зазвучал приятный женский голос, слышанный совсем недавно:

– Всё давно готово, Хард, я девочкам распоряжения ещё до приезда гостя сделала. Веди его на третий, в гостевую номер пятнадцать.

Хард довольно кивнул:

– Эрин, боюсь, что безбожно повторяюсь, но ты – чудо. Целую. Отбой.

До слуха Кира донесся довольный смешок Эрин, и связь прервалась.

Хард самодовольно вздёрнул брови:

– Клёвая девочка. Видал её, да? Со мной сейчас. Умница, каких поискать. Спецзаказ. Ни в чём элокам не уступит. Начинала четырнадцать лет назад у одного продвинутого элоима, из элиты. – Здесь Хард нахмурился и заиграл желваками. – Он её чуть не убил, тварь зажратая. Двух других изломал в хлам, а её выгнал накануне. Тоже избил, но не так сильно, как подруг. Хорошо, что наши подобрали вовремя, могла бы в такой притон загреметь, откуда девочки только вперёд ногами выходят.

Кир, внутренне ужасаясь, слушал, не перебивая, хотя голова болела уже нестерпимо. Что-то в рассказе элока показалось ему странным, но не было сил сконцентрироваться и понять. Хард спохватился:

– Извини, дружище, увлёкся я. Люблю её очень. Давай, потопали вниз, в твою гостевую.

Через несколько минут, пройдя лабиринт подсобок, чёрных лестниц и множество дверей, они оказались на третьем нижнем этаже. Кир опасался, что там будет мрачно и темно, но ошибся – этаж освещался рядом потолочных ламп, полы устилались пушистыми покрытиями, а рядом с отделанными стенами висели колоритные гоимы[1] с видами Эл-Малхута и трущоб. На одном из них Кир с удивлением узнал себя. Задрав голову, его голографический двойник напряжённо всматривался в небо, словно ища там поддержку. Похоже, гойка была сделана вчера.

Он ткнул пальцем в гоим. Картинка пошла зыбью, волна искажения прошла по лицу, рот дёрнулся и растянулся, левый глаз съехал к уху. «Идиотское зрелище», – мелькнула неприязненная мысль.

– За мной что, следили? Зачем это здесь?

Элок хмыкнул:

– Это же трущобы, здесь за всеми следят, мелкие инмобы во всякой помойке шныряют. Сливают пакеты каждый час. Но там всё в автоматическом режиме проходит, дежурная процедура. Аврал и шухер, когда толпы «барбосов» подключают, бывают только в особых ситуациях. Наши парни давно хакнули их базы, теперь вовремя перехватывают и подменяют «картинку». Функцикам приходится обсасывать объедки. Так что для системы ты невидимка, ищейки твой след потеряли ещё у первой забегаловки с прикормленными стукачами. – Заметив, что Кир при этих словах досадливо поморщился, довольно хмыкнул, и продолжил: – А гойка – тебе, конечно. На память.

Хард провёл открытой ладонью над голограммой, та засветилась бледно-розовым, отвечая на пароль доступа, и зависла в воздухе, медленно проворачиваясь вокруг своей оси. Элок резко сжал руку и толкнул гоим в сторону Кира:

– Лови!

Тот среагировал мгновенно, подставив раскрытую ладонь. «Картинка» съёжилась втрое и медленно «втекла» во встроенный файлоприёмник, расположенный под ногтем большого пальца. Увесистый гоим секунды две перекачивался в основное хранилище, отчего головная боль ещё больше усилилась. Кир потёр левый висок, пытаясь отвлечься.

Хард огорчённо цокнул языком:

– Зря мы это затеяли. На ерунду энергию тратишь, тебе спать нужно. В общем, давай, располагайся, обживайся. У тебя там синтент заряжен, так что ни в чём себе не отказывай. Отоспишься – найдёмся. А я сейчас – к своей девочке под бочок. – Элок довольно ухмыльнулся.

Прощаясь, снова ударили по рукам. Пожатие ладони Харда, сухой и крепкой, побудило Кира ответить не менее энергично. Хард ему нравился, несмотря на некоторые недомолвки касаемо Шав.

Уже закрывая дверь, Кир внезапно вспомнил, что именно показалось ему странным.

– Можно вопрос? Не моё, конечно, дело, но если ты любишь Эрин, почему она в баре к клиентам клеится?

Хард оглянулся и криво улыбнулся:

– Она не клеится, она прощупывает пришлых. Тут только свои обычно бывают, никому из них в голову не придёт позвать её в номер. Да и не работает она давно, у неё есть чем заниматься, она приличная женщина. Наряд – это маскировка, для отвода глаз. А к тебе она сама решила выйти, посмотреть хотела поближе. Зачем – не знаю. Завтра сама объяснит, если сочтёт нужным.

Кир кивнул головой: добро. Он не стал раздумывать над очередной загадкой: в самом деле, захочет – скажет. И без того найдётся над чем болящую голову поломать. Хотел было запереть дверь персональным кодом, но передумал, оставил общий доступ. Мало ли, вдруг какое срочное дело обнаружится, так хотя бы зайдут и разбудят. Добудиться уснувшего Кира – задача не из лёгких, а спать он собирался крепко, это факт. А что до мер предосторожности, то нечего параноить: вряд ли здесь что-то ему угрожает, хотели бы убить – давно бы грохнули.

Миновав маленькую прихожую, совмещённую с гардеробной, вошёл в жилую комнату – и присвистнул от неожиданности. Свет вспыхнул по щелчку: мягкий, домашний. Из одного панорамного фальшь-окна открывался вид на песчаные пляжи Эссы, в другом – возвышались горные кряжи Минакии. Даже воздух, пропущенный через климат-систему, пахнул домом. Кир ощутил острый приступ тоски – и следом за ним благодарность к Эрин. Наверняка это она позаботилась о его комфорте и попыталась создать иллюзию дома.

Львиную долю комнаты занимала огромная кровать, не оставлявшая сомнений в истинном назначении этого помещения. Да, он оказался в борделе – явно недешёвом, рассчитанном на посетителей с определённым достатком. Смущённо ухмыльнувшись, Кир рухнул на кровать лицом вниз. Бордель не бордель, а постель удобная! Что ещё нужно?

Головная боль слегка притупилась, и молодой организм недвусмысленно напомнил, что в последний раз ел только утром. Точно, перехватить бы чего – и спать. Спааать…

Наскоро перекусив первым попавшимся комплексом, Кир влез в узкую капсулу гигиены, смыл с себя дорожную грязь и запах трущоб, после чего с чистой совестью завалился в кровать, чувствуя, как подступает крепкий, долгий сон, в котором нет места сновидениям…

Губы Шав были так нежны, так умелы… Сердце колотилось как бешеное. Кир судорожно сжимал руками текучие простыни. Его раздирали два противоречивых желания: первое – только бы она не продолжала; и второе – только бы никогда не останавливалась. В глазах темнело от прилива скорой и острой разрядки. Шав, Шаав… Какой невероятный сон, какой стыд, Шав, счастье моё, только не останавливайся…

Но она остановилась.

Когда она подняла голову и откинула назад тёмные волосы, Кир в ужасе замер. Во-первых, это был не сон! А во-вторых, это была не Шав!!

– Ш-ш-е-ед…– он выдохнул и откинулся на подушку, но в следующую же секунду резко сел, лихорадочно нащупывая простыню, чтобы прикрыться.

Молодая галма, сидящая на краю кровати, деликатно отвернулась, однако улыбка её не выглядела такой уж скромной.

Кир вскочил, схватил оставленную возле постели одежду и унёсся в гигиен-капсулу, на деле желая только одного – провалиться ко всем шедам, подальше от этого позора!

Через пару минут он вышел, уже одетый и собранный внешне. Однако бурю, бушевавшую внутри, покорить оказалось не так просто, как магнитные застёжки прошедшей чистку рубашки.

Встал подальше от кровати, сложил руки на груди, стараясь выглядеть внушительнее.

– Кто ты такая? – Голос едва не подвёл от волнения. Кир откашлялся. – Что ты здесь делаешь?

– Меня зовут Тали, господин. Хард отправил разбудить вас, но вы так крепко спали и не отзывались, что я была вынуждена прибегнуть к крайнему средству…

Галма говорила негромко, опустив глаза в пол, – демонстрировала покорность, но в голосе её слышалась плохо скрываемая насмешка. Кир едва не взвыл: вот же дрянная девчонка, ещё и идиотом выставляет! Однако гнев не мог разыграться в нём в полную силу, воспоминания об острейшем вожделении, вызванном её изысканными ласками, были слишком свежи. Он мотнул головой, пытаясь избавиться от похотливых мыслей.

Тали подняла на него полупрозрачные светло-серые глаза и сказала, улыбаясь самыми уголками губ:

– Господин, не произошло ничего такого, о чём вам стоит беспокоиться. Я никому не скажу. Простите, что поставила вас в неловкое положение. – Проговорив дежурные фразы, она улыбнулась шире, и в глубине её зрачков на миг полыхнул тёмный огонь. – Ничего не было… к сожалению. Однако если вы хотите…

Рука её потянулась к изящной броши, скрепляющей светло-сиреневую тунику.

Кир поспешно отгородился рукой:

– Не надо!

После, досадуя на себя, добавил, стараясь говорить спокойно и сухо:

– Впрочем, нет. Хочу. Уйди, пожалуйста.

Она кивнула в знак согласия и встала – плавно, словно перетекла. Узкие босые ступни, тонкие запястья и лодыжки… Пластичные движения, грациозная походка, изящество в каждом жесте… И в то же время во всей этой мягкости и неспешности прослеживалась скрытая готовность к незамедлительной реакции. Кир невольно залюбовался ею – благо, она шла к двери и не могла его видеть. Неожиданно Тали обернулась и, поймав его взгляд, понимающе улыбнулась.

– Ты мне тоже очень нравишься. Сразу понравился. Если захочешь, приходи – я живу здесь же, в девятнадцатой гостевой.

С этими словами она выскользнула за дверь, оставив после себя тающий флёр горьковатого парфюма. Кир только развёл руками – ловко же она его поймала! Чертовка, а не девчонка!

Однако злости на неё не было. Легкое раздражение разве что. И пробуждающийся интерес. А ещё – постыдные, но такие сладкие воспоминания…

Он стукнул кулаком по стене и шумно выдохнул. Остро кольнуло чувство вины перед Шав. Размечтался, а ведь она в эту минуту, возможно, в опасности! Отец ещё ночью должен был вернуться с инспекции – а это значит, что ему уже известно о побеге. Представить его реакцию несложно. И когда он заподозрит, что Шав к этому причастна… А он заподозрит. И Дом не сможет скрыть записи наблюдения… Кир глухо застонал. Шав там совсем одна, и нет даже возможности узнать, что с ней сейчас. А он – подумать только! – вчера ни разу не вспомнил о ней, а потом и вовсе бессовестно задрых! Теперь вспоминать про утро было тошно.

Хватит ныть, пора действовать! Активировав внутренние часы, Кир обнаружил, что проспал не так уж и много – часов десять от силы. Уже лучше. Нужно найти Харда и обсудить ситуацию с ним. Наверняка у него есть какие-то каналы связи с Шав. Должны быть.

Выйдя в светлый просторный коридор, в который открывались десятки дверей, Кир в замешательстве остановился. Вчера, в помрачённом состоянии, он не фиксировался на количестве поворотов, переходов и сменах курса, так что самостоятельно вернуться в холл заведения вряд ли сможет. Коммуникатора для связи с Хардом нет. Что же делать?

«…здесь же, в девятнадцатой гостевой…», – всплыло в голове непрошенное. Кир отчего-то густо покраснел и отмахнулся от будоражащих мыслей. Нет ничего особенного в том, что он зайдёт к Тали и спросит дорогу. Совершенно никакого криминала.

Он решительно двинулся в направлении её комнаты и остановился у двери. Сердце билось гулко, перекачивая разгорячённую кровь. Кир собрался с духом и поднёс руку к коммуникатору, чтобы обозначить своё присутствие.

Дверь распахнулась до того, как успел вспыхнуть обзорный экран. Тали, лучезарно улыбаясь, стояла на пороге, одной рукой придерживая дверь, а другой поправляя непослушный локон. Она успела переодеться и в полупрозрачной тунике сапфирового цвета выглядела ещё ярче и соблазнительнее. Кир невольно провёл взглядом по её фигуре сверху вниз. Стройные ноги, босые ступни, длинные пальчики… Зрачки его расширились. Он нервно поправил воротник рубашки, который внезапно стал сдавливать горло.

– Э-э… Привет!

Тали усмехнулась:

– Ну да, давно не виделись. Зайдёшь?

Он отшатнулся.

– Нет! Ну, то есть… не сейчас. Мне спросить кое-что нужно, больше не к кому обратиться. – И тут же, опасаясь, что задел её, выпалил: – Прости! Ты клёвая, конечно…

Галма понимающе улыбнулась:

– Всё хорошо, я же тебя просто в гости приглашала.

Понимая, что из-за своей неловкости в очередной раз попал впросак, Кир буркнул:

– Помоги мне. Нужно с Хардом связаться.

– Сейчас пойдём, он на нижних этажах. Я проведу тебя. – Голос Эрин, раздавшийся из глубины комнаты, заставил Кира вздрогнуть от неожиданности.

В следующую секунду она вышла из кухонного отсека, держа в руке кофейную чашку. Комбинезон-«хамелеон», меняющий цвет в зависимости от эмоционального состояния хозяина, выгодно подчеркивал длину ног. Его нынешний, золотисто-жёлтый цвет очень шёл к иссиня-чёрным волосам Эрин и говорил о том, что хозяйка пребывает в добром расположении духа. Приветливо улыбаясь Киру, она быстро пересекла комнату. Свободной рукой обняла Тали, девушки расцеловались, прощаясь. Кир уловил взгляды, которыми они обменялись, посмотрев на него. Наверняка секретничали тут! Уф-ф… Как с ними справляться, с этими женщинами?

Стараясь не смотреть на Тали, сдержанно попрощался. Галмы на прощание понимающе улыбнулись друг другу, и дверь бесшумно закрылась.

Эрин сделала приглашающий жест рукой:

– Пойдём. Сегодня быстрее будет – воспользуемся лифтом.

Кир вопросительно вздёрнул брови:

– Эмм… лифт? А-а, понял! Так он здесь есть? А почему вчера пешком пришлось?

Внимательно взглянув на него, Эрин ответила серьёзно:

– Меры предосторожности. Когда в баре проходят концерты, лифты блокируются на случай облавы. Добраться даже до минус первого этажа без проводника очень непросто.

– А-а… – Кир кивнул и решил, что самое время сменить тему. – Спасибо тебе. Это ведь ты готовила для меня комнату? Уютно получилось.

По лёгкой улыбке, скользнувшей по губам Эрин, было понятно, что слова Кира ей понравились.

– Рада слышать. Мне хотелось хоть немного облегчить для тебя резкую смену обстановки.

Вскоре они дошли до конца длинного коридора, где рядом с лестницей чёрного хода оказалась незаметная на первый взгляд ниша лифта. Арка, венчающая нишу сверху, напомнила Киру портал. Он невольно поёжился. Эрин подбадривающе улыбнулась, по-своему истолковав его реакцию:

– Да, технологии не новые. Но работают исправно и лишнего внимания не привлекают. Не переживай, отлично прокатимся!

Двери лифта распахнулись с едва слышным шипением, и взгляду Кира предстала просторная зазеркаленная кабина с панелью управления. Они вошли внутрь, Эрин нажала комбинацию каких-то кнопок – вероятно, код доступа. Двери медленно схлопнулись, лифт начал движение. Кир, которому подобное было в новинку, оглядывался по сторонам, не смущаясь Эрин, но когда случайно пересёкся с ней взглядом, замер – она смотрела пристально и серьёзно, словно пыталась что-то понять.