Текст книги "Дикарка у варваров. Песнь Сумерек (СИ)"
Автор книги: Ирина Тигиева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)
– Без.
– Знаю, что без подпруги не будет держаться, – раздражённо отозвалась я.
– Он хочет, чтобы ты ездил теперь без седла, – пояснил подоспевший Шона.
– Я и с седлом еле держусь в седле, – возразила я, не сразу поняв, что изрекла. – То есть… без седла шарахнусь коню под ноги и без помощи твоих любезных братьев.
– Сам виноват, – "посочувствовал" мне Шона. – Не нужно было задирать их. Хочешь моё?
Он мгновенно соскочил со своего скакуна, но я только зло отмахнулась.
– Оставь себе вместе со своими советами!
– Я не одобряю то, как они поступили с тобой, – Шона как будто растерялся.
– А мне всё равно, как ты к этому относишься, – отрезала я. – "Не нужно было задирать их"? Так вот, не нужно было им задирать меня! И ты держись от меня подальше, если не хочешь, чтобы и тебе досталось!
В бешенстве отшвырнув бесполезное седло, я оттолкнулась от земли и таки залетела на спину Хуяга. Легко ткнула его пятками в бока и потрусила в первом попавшемся направлении, стиснув поводья так, что побелели пальцы. Держаться без седла очень трудно: стоит коню вздохнуть чуть глубже – и я снова ухну вниз.
– Куда? – меня догнал наставник-халху, и, снова сделав круговое движение рукой, повторил:
– Круглый!
Мысленно пожелав ему пойти "по-круглому" куда подальше, я шумно выдохнула и тряхнула поводьями…
Когда жуткий урок, наконец, закончился, и мы вернулись в конюшню, я была готова рухнуть на колени и возблагодарить Судьбу, что снова стою на твёрдой земле. Без седла с Хуяга я хуягнулась ещё раз пять… или шесть – точно не считала. Каждый раз слышала язвительный смех каганёнка и его свиты, но даже не поворачивалась в их сторону. Шона больше ко мне не подходил, хотя раз или два я ловила на себе его взгляды. И уже жалела о своей вспышке – не стоило так срываться на единственного относительно вменяемого "приятеля", но не подавала вида. Девчонки тренировались вместе с нами, и моя юная почитательница явно собиралась приблизиться, но каганёнок преградил ей путь и что-то рявкнул по-монгольски, после чего она, как и Шона, ограничилась взглядами.
Потом был перерыв на омовение, потом – трапеза, за которой я опять подверглась моббингу. У каждого был свой низенький столик, и каганёнок опрокинул мой – я едва успела подхватить миску с супом, остальное выплеснулось мне на колени. А потом во всеуслышанье заявил, что в комнате несёт конским навозом. Но, уже решив для себя, что нахальный отпрыск хана ханов горько обо всём пожалеет, я не проронила ни слова и просто внимательно наблюдала за ним – где он сидит, с кем общается, что ест.
После трапезы, была стрельба из лука. Ещё ни разу не держала его в руках, и мои стрелы сыпались на землю, не достигая цели. А стрелы принца и Очира свистели в опасной близости от меня. Особенно старался Очир – одна из его стрел чуть не продырявила мне ухо. Но Шона, какое-то время молча наблюдавший за всем, шарахнул пугалище в челюсть. Тот попытался ответить тем же, и снова получил по и без того неприглядной физиономии. Не каясь, опять набросился на защитника моей чести с кулаками, но учителю по стрельбе, это наконец надоело, и он удалил с "полигона" обоих.
Принц проводил ехидным взглядом их, одарил очередным "дружеским" меня, и вроде бы тут же забыл о моём существовании – ровно до следующего "урока". В просторном зале, где он проходил, были расставлены деревянные в человеческий рост "идолы". Что это – воображаемые противники, я поняла, когда всем выдали палки, и мои новые "приятели" начали лупить ими по идолам под гортанные команды учителя. Я растерянно взирала на это действо. В монастыре мы тоже тренировались с палками, заменяющими мечи, но выглядело это совсем иначе. Каждый удар отрабатывался сначала до совершенства, а потом до автоматизма. Я за всё время выучила не так много приёмов, но зато могла бы повторить их и во сне. А здесь…
– Ты! – надзиравший за всем халху ткнул в меня пальцем. – Начинай тренироваться!
– Может… покажешь как? – неуверенно спросила я.
– Я покажу ему, Арвай.
Обернувшись на снисходительный голос, я поймала на себе торжествующий взгляд принца. Остальные, мгновенно забыв о своих "манекенах", с любопытством вытянули шеи, но халху-учитель, согласно кивнув каганёнку, что-то рявкнул по-монгольски, и все головы поспешно повернулись к идолам. А принц, довольно ухмыляясь, направился ко мне. Я уже собралась стать в стойку, но передумала. Ханский отпрыск явно уверен, что палкой я совсем не владею. Что ж, пусть пока остаётся в этом заблуждении. Выпад каганёнка оказался быстрее и резче, чем ожидала, но я всё же без труда увернулась. Ещё выпад и ещё, я уклонялась, не нападая, а принц уже терял терпение. Его удары становились всё яростнее и размашистее. И тогда я нанесла свой. Собственно, это был даже не удар – я просто отбила палку каганёнка, но, так удачно, что, отскочив, она шарахнула его по носу, разбив до крови. Каганёнок захлебнулся и, отшатнувшись, чуть не грохнулся оземь, но удержался на ногах. Остальные дружно выдохнули – все головы были снова повёрнуты в нашем направлении. Учитель-халху, что-то забормотав на монгольском, торопливо двинулся к нам, но принц коротко приказал:
– Не приближайся! – взгляд хищных желтоватых глаз с откровенной ненавистью остановился на мне. – Сэму – мой!
Я только усмехнулась и, решив, что пора показать этому пустозвону, с кем он имеет дело, крутанула палку, как мельничное колесо, потом, наклонившись, перекинула её через спину и, снова поймав, стала в стойку. Принц смахнул сочившуюся из носа кровь, стиснул свою палку так, что побелели костяшки пальцев, и с яростным криком бросился на меня. Но что-то метнулось между нами, и занесённая палка каганёнка глухо ударила по… палке в руке Фа Хи.
В монастыре про моего учителя говорили, что он "умеет проходить сквозь стены" – настолько бесшумны и быстры его движения. Но мне ещё не приходилось видеть это воочию. Ханёнок тоже на мгновение оторопел, а потом грозно сдвинул брови:
– Кто ты? И кто позволил тебе…
– Твой отец, – проронил Фа Хи. – С его же разрешения я забираю сейчас моего ученика с этой тренировки. Идём, Марко.
– Нет! – каганёнок снова стиснул палку. – Он останется и сразится со мной! И твои попытки защитить его не помогут!
– Защитить его? – уже отвернувшийся Фа Хи снова посмотрел на рассвирепевшего ханского отпрыска. – Вмешавшись в вашу «схватку», я защитил тебя, принц.
С красивого лица каганёнка сбежали все краски.
– Что ты сказал? – прошипел он.
– Правду. И кровь на твоём лице – лучшее тому подтверждение. Но не воспринимай это как оскорбление. Мой ученик тренировался дольше, и поэтому превосходит тебя. А ты превосходишь его в чём-то другом. Это – естественный ход вещей.
Снова отвернувшись, он неторопливо двинулся к выходу, учтиво поклонился учителю-халху и тот, к моему удивлению, ответил тем же. А я скользнула насмешливым взглядом по сосредоточенному лицу Шоны, неприязненно ухмыляющемуся – Очира, и, попятившись вслед за Фа Хи, небрежно бросила палку каганёнку. Он даже не попытался её поймать, только немного уклонился, и палка пролетела мимо. А я, не удержавшись от соблазна поковыряться в ране, нанесённой его самолюбию, сжала пальцы в кулачки и, как при первом нашем знакомстве, поднесла их глазам и беззвучно "заныла", имитируя рыдание. И подпрыгнула от неожиданности, когда Фа Хи очень ощутимо дёрнул меня за ухо. Поймав его строгий взгляд, кашлянула и, опустив глаза, послушно последовала за ним.
– Ты научил его? – вопрос каганёнка остановил нас уже на пороге.
Фа Хи молча склонил голову.
– Научишь и меня?
– Если захочешь научиться.
Принц заносчиво вскинул подбородок.
– Думаешь, я – менее способный, чем этот цветноглазый варвар?
– Пока я этого не знаю, – Фа Хи опередил уже готовую вырваться у меня язвительную реплику. – Но научиться уровню, каким сейчас владеет он, может даже детёныш хоу[1], поэтому, уверен, его без труда достигнешь и ты. Остальное зависит от твоего усердия и твоих целей. Хочешь ли ты превзойти его? Или научиться древнему искусству чжунго ушу, не сравнивая свои способности с другими. Мой ученик – не образец для подражания и не твой враг. Как только ты это поймёшь, овладеть знаниями, которые я готов тебе предложить, будет легче.
Окровавленные губы принца сжались, а Фа Хи спокойно шагнул за порог. Подавив соблазн позлить каганёнка ещё каким-нибудь жестом, я ограничилась ехидной ухмылкой и выплыла из комнаты вслед за учителем.
Фа Хи привёл меня в небольшую комнату с невесомыми перегородками, кроватью, низким столиком и выходом в сад. Я огляделась.
– Здесь мы будем жить?
– Не мы, – возразил Фа Хи. – Ты. Но я буду неподалёку – стараться, по возможности, оградить тебя от неприятностей. Вижу, это будет нелегко.
– Ну почему же? – съязвила я. – С каганским отпрыском ты уже, судя по всему, нашёл общий язык.
– Чего не скажешь о тебе. Ты ведёшь себя неразумно, Юй Лу.
– Он вывалял меня в конском навозе!
– А ты разбила ему нос.
– И положила на обе лопатки на уроки каллиграфии! Но это – только начало! Он и это страшилище Очир объявили мне войну, и… – я запнулась, подбирая наиболее громкие слова, – не будь я Марко Поло, если проигнорирую этот вызов!
– Ты – не Марко Поло, кем бы он ни был, – спокойно возразил Фа Хи. – Ты – дитя из другой реальности, которое должно выжить в этой. Я, как смогу, защищу тебя, но ты должна мне помочь. Не задирай принца, не привлекай к себе ненужного внимания. Прими всё, что каган готов тебе дать, и не заставляй его раскаяться в решении позволить тебе жить.
– Но они…
– Всего лишь дети, как и ты.
Я только фыркнула. Тихий стук в дверь, и она раздвинулась. В комнату вошли две женщины в тёмной одежде, молча поставили на столик чашечки и мисочки и так же молча удалились.
– Ты голодна? – двинулся к столику Фа Хи и, опустившись на подушку, улыбнулся. – Пожалуй, и мне пора называть тебя "Марко", даже когда мы наедине – чтобы привыкнуть. Почему ты выбрала это имя? Он чем-то знаменит в твоей реальности?
– Марко Поло? – я рухнула на подушку рядом. – Да, он был известным путешественником – кстати, жил какое-то время среди дикарей, подобных этим, и даже пользовался особым доверием хана Хубилая. Его записки о жизни при ханском дворе стали бестселлером. А потом он ещё и стал маркой одежды.
Подвинув к себе мисочку, я заглянула внутрь и усмехнулась:
– Именно такое кушанье оказалось сегодня за обедом у меня на коленях. И всё благодаря твоему разлюбезному принцу Тургэну!
– Он – не мой принц, он – мой ученик, – мягко поправил меня Фа Хи. – Как и ты. И тебе он не враг. Как только перестанешь вести себя, будто это так, сама в этом убедишься.
Я промолчала. "Не враг"! Конечно, враг. Он и каждый из его племени, повинном в смерти моего Вэя! Не собираюсь склонять голову ни перед одним из них, будь он даже сто раз принц!
Фа Хи ушёл сразу после ужина, а я, растянувшись на кровати – давно не спала с такими удобствами, попыталась наметить план действий. Но день был слишком напряжённым, и глаза начали закрываться на мысли насыпать в миску принца конского волоса. И всё же, прежде чем совсем отключиться, я сонно пробормотала:
– Спокойной ночи, Вэй… увидимся завтра… – и тихо всхлипнула, понимая насколько это несбыточно.
[1] Хоу (кит.) – обезьяна.
Глава 9
Солнце давно село, в строениях ханского дворца зажгли светильники. Сияние луны отражалось от поверхности пруда в красивом саду, где павлин распускал передо мной хвост в мой первый день здесь. Вовсю надрывались кваканьем лягушки, но эти «звуки природы» не могли перекрыть отдалённый гвалт пирушки, устроенной каганом для своих приближённых. Фа Хи предупредил, чтобы этой ночью я не смела высовывать нос за пределы моей комнаты – мало ли что можно ожидать от упитых айрагом и вином халху? Но у меня была своя цель на этот вечер – проследить за Бяслаг-нойоном и узнать, где он живёт. За дни, прошедшие со времени моего водворения в каганском дворце, я видела этого изверга лишь однажды – в этом самом саду. А как мстить, если даже не знаешь, где обитает враг? На пирушке он будет наверняка и уйдёт с неё нетрезвым, так что проследить за ним не составит труда. Остаётся лишь запастись терпением… и не заснуть. Не самая лёгкая задача под монотонное кваканье жаб. Может, попробовать пока поймать одну-другую и закинуть завтра за шиворот принца? Я хрюкнула, представив, как бы верещал ханский отпрыск, получив такой «подарок»! Надо сказать, после отповеди Фа Хи в зале с манекенами, он и Очир вели себя на удивление спокойно, ограничиваясь уничижительными взглядами и словесными оскорблениями в мой адрес. Но я ничего не забыла и уже накопила достаточно идей, чтобы показать обоим, кто здесь «варвар». Вообще, могла начать «показывать» ещё вчера, но пока не решилась из-за Фа Хи – не хотелось его расстраивать. Для занятий с моим шифу каган выделил просторный зал со всевозможным «спортивным оборудованием», и Фа Хи тренировал меня утром и вечером до и после моих занятий в обществе местной «золотой молодёжи». С остальными он начал с азов, и на «официальных» тренировках все, включая меня, часами стояли в позах всадника, обезьяны, журавля и прочей живности. Каганёнок попытался возмутиться, но Фа Хи быстро пресёк «мятеж», шарахнув его палкой по икрам. Принц растянулся на полу, а Фа Хи коротко бросил:
– Нет крепости в ногах. Будешь стоять в позе всадника до дневной трапезы. Остальные переходят к упражнению "изогнувшийся тигр".
Не удержавшись от соблазна поддразнить принца, я скопировала его позу и сделала вид, что у меня трясутся ноги… и немедленно подверглась наказанию.
– Ты тоже, Марко, чтобы принц не скучал в одиночестве, – тут же распорядился Фа Хи.
И я, насупившись под ехидным взглядом каганёнка, стала рядом с ним в ненавистную позу…
Раздавшиеся поблизости голоса и шаги заставили вздрогнуть, я шустро нырнула в ближайшие кусты – не ожидала, что гости начнут расходиться так рано.
– Думаешь, не удержусь на н-ногах с-самостоятельно? От-тойди от меня!
Я даже высунулась из кустов: каганёнок? Так и есть… Ханский отпрыск, пошатываясь, двигался по садовой дорожке ко входу в строение, в котором я ещё не была. За ним – два стражника, видимо, посланных убедиться, что юный тусовщик доберётся до своих покоев. Рано же у них начинают наслаждаться жизнью! Ханёнок и его стража прошли метрах в двух от меня, но перед входом принц остановился и даже топнул.
– Отправляйтесь обратно! У меня достаточно крепости в ногах, чтобы дойти до ложа! Убирайтесь!
Стражники, поклонившись, помаршировали обратно. А я, не веря такой удаче, осторожно последовала за каганёнком. Что-то бурча себе под нос, он неспешно двигался по переходу. Подойдя к украшенной резьбой двери, сдвинул одну створку и остановился на пороге, будто что-то почувствовал. И тогда я, бесшумно скользившая за ним настолько близко, что наступала на его тень, во всё горло крикнула ему в ухо:
– Бу!
Каганёнок оранул так, что у меня чуть не лопнули барабанные перепонки, и, дёрнувшись от неожиданности, шарахнулся лбом о створку двери. А я, задыхаясь от сдерживаемого смеха, понеслась прочь – лучше убраться раньше, чем сюда явятся стражники, и влетела в кусты за секунды до того, как в переходе послышались торопливые шаги нескольких пар ног. И тут же обругала себя за глупость. Принц наверняка пошлёт за мной всех адских псов – из садика придётся убраться немедленно. А как тогда проследить за Бяслаг-нойоном? Но минута проходила за минутой – ничего не происходило. И я, уже подобравшись к выходу из садика, снова залегла в кустах. Похоже, ханский отпрыск был слишком пьян, чтобы связно рассказать, кто его напугал. Что ж, тем лучше. Теперь можно спокойно дождаться Бяслаг-нойона.
* * *
Меня тряхнули за плечо раз, другой, я сонно пробормотала:
– Сейчас встану, Вэй… – и тут же подскочила: Вэй?!
Протёрла туманящиеся со сна глаза и, рассмотрев склонившуюся ко мне широкоплечую фигуру, только что не застонала.
– Это ты, Шона… – конечно, не ожидала на самом деле увидеть моего гэгэ, но воспоминание о нём слишком болезненно.
– Что ты здесь делаешь? – строго спросил юный халху, и я чуть не застонала снова.
Мой чудесный план проследить за Бяслаг-нойоном… Я-таки отключилась прямо здесь, в кустах, не дождавшись темника!
– Пришёл послушать лягушек и заснул, – избегая подозрительного взгляда Шоны, я поднялась на ноги. – А ты?
– Тоже, – хмыкнул он. – А кто такой Вэй?
– Не твоё дело, – буркнула я. – И лягушки по утрам не квакают. Если уж врёшь, хотя бы старайся, чтобы получилось правдоподобно!
– Как стараешься ты? – усмехнулся он. – Ты ведь следил за моим братом, да?
– Братом?
– Тургэном.
– Он – твой брат? – удивилась я.
– По отцу, – поморщился Шона – разговор ему явно не нравился. – Если бы тебя здесь обнаружили, могли бы обвинить в попытке покушения на принца крови. Это карается у нас смертью.
– У вас всё карается смертью! – огрызнулась я и, не дожидаясь его реакции, заторопилась прочь из сада.
Ну и влетит мне от Фа хи! Обычно мы завтракаем вместе, а сейчас я наверняка опоздаю! Но в этот раз повезло. Я влетела в мои "покои" за секунды до появления женщины, приносившей еду. Фа Хи пришёл буквально следом за ней, окинул меня мимолётным взглядом и, поблагодарив женщину кивком головы, опустился на подушку перед столиком, я села на другую.
– Прошедшая ночь была тёплой, – проронил Фа Хи, поднеся ко рту чашечку с чаем.
– Откуда ты знаешь? – я не поднимала глаза от своей миски, в которую накладывала еду.
– Это было не утверждение, а вопрос.
Я всё же вскинула на него глаза и очень естественно удивилась:
– А откуда знаю я?
Фа Хи неторопливо отпил из своей чашечки и, отставив её, тем же невозмутимым тоном добавил:
– Слышал, Бяслаг-нойон отправляется на войну.
– Против очередного монастыря? – процедила я.
– Против икиресов – восточных родичей халху.
– Варвары грызутся между собой? Может, уничтожат друг друга – вот бы я порадовалась!
– Может, и уничтожат, – согласился Фа Хи. – Но распределение сил в мире всегда одинаково: самый могущественный народ правит остальными. Сейчас это халху. Они воинственны, но каган Тендзин не одержим пролитием крови, как многие до него. Случись то, чему ты бы порадовалась, и наступи империи халху конец, кто поручится, что преемник кагана окажется таким же разумным?
– Продолжай его защищать, – фыркнула я. – В конце концов, его соплеменники разрушили твой монастырь, не мой. А «не одержимый пролитием крови» каган даже не наказал виновного!
– Наказание виновного не восстановит "мой монастырь" и не вернёт Вэя, – спокойно возразил Фа Хи. – Но попытки взять правосудие в свои руки, могут превратить все жертвы, принесённые ради твоего спасения, в ничто. Бяслаг-нойон – за пределами твоих возможностей. Пытаясь до него дотянуться, ты погубишь себя.
– Дотянуться! – снова фыркнула я. – Он – всего лишь кровожадный дикарь.
– Самонадеянность – первый шаг к провалу.
– Это – не самонадеянность, а очевидная истина.
– Тогда, вероятно, скорый отъезд – его спасение, – с лёгкой насмешливостью проговорил Фа Хи.
– Только если из "отъезда" он не вернётся, – парировала я. – Но, если вернётся – буду его ждать.
Громкие слова и только… На самом деле я понятия не имела, как отомстить темнику. Весть о его отъезде огорчила: даже если он падёт от рук икиресов, это не будет моей местью. Фа Хи только покачал головой и снова потянулся к своей чашечке.
– По крайней мере, рад, что ты больше не пытаешься нанести увечья принцу Тургэну.
– Я никогда и не пыталась – это он чуть меня не покалечил, подрезав подпругу Хуяга!
Кстати, с конём мы сдружились. Мне было попытались дать другого, но я тряхнула головой и потребовала:
– Хочу Хуяга! – и с тех пор разлучить нас больше не пытались.
– А ты дважды унизила принца перед всеми, так что, думаю, вы уже навредили друг другу достаточно, – проговорил Фа Хи.
Я только пожала плечами. Вообще, откровенную вражду мне демонстрировали только каганёнок и Очир. Остальные будто не замечали моего присутствия, хотя я не раз ловила на себе любопытные взгляды. Близнецы Баяр и Батар – два коренастых крепыша, однажды даже заговорили со мной, интересуясь, какое оружие предпочитают у меня на родине. Я снисходительно ответила: "Интеллект" и, вероятно, озадачила их настолько, что отбила охоту заговаривать со мной снова. Сайна в своём восхищении моими "ловкостью и смелостью" всё больше напоминала Жу в её обожании Вэя. Видимо, опасаясь гнева каганёнка, девочка не разговаривала со мной, но зато всегда мило здоровалась, прощалась и на всех уроках садилась поблизости, украдкой поглядывая на меня. Шона был единственным, кто общался со мной открыто – не иначе в пику презиравшему его Тургэну. Хотя, может, "сын блудницы" видел во мне такого же изгоя, как сам, и действительно был не прочь подружиться? Но я не хотела дружбы ни с одним из этих дикарей, и, почти неосознанно злилась на Фа Хи, за то, что на уроках он будто не делал никаких различий между ними и моими погибшими друзьями из монастыря.
С помещением, отведённым каганом, учитель сотворил настоящее чудо. Со дня первой тренировки в "Зале журавля и змеи" – так Фа Хи назвал своё детище – прошло всего несколько дней, а зал уже было не узнать. Теперь часть его была занята сооружением, напоминавшим переплетение толстых ветвей дерева. В монастыре мы тренировали ловкость и равновесие, бегая по настоящим ветвям невысоко над землёй, но сооружение тоже неплохо подходило для этой цели. На прошлом занятии Фа Хи пообещал, что на следующем мы опробуем новый «спортивный снаряд», и я заранее радовалась, что не придётся в очередной раз стоять в позе всадника. А, когда появились ученики, едва сдержала смех, увидев каганёнка. Багровый кровоподтёк вокруг левого глаза – этой стороной он приложился о створку – делал его похожим на принца Зуко из мультика «Аватар». Поймав мой взгляд, каганский отпрыск потемнел лицом, и это не укрылось от Фа Хи. Скользнув глазами с принца на меня, он едва слышно вздохнул и начал урок. Коротко обьяснил, в чём заключается смысл этого нового упражнения, и кивнул на сооружение:
– Начинаем. Принц Тургэн, потом принц Очир, Оюун…
– Почему бы Марко Поло не показать нам, как это делается? – каганёнок неприязненно покосился на меня. – Он ведь уже тренировался подобным образом?
– На моих занятиях ученики не произносят слов одновременно со мной, принц Тургэн, – спокойно проговорил Фа Хи. – И, думаю, ты сможешь пройти по дереву, даже если прежде не увидишь, как это делает другой. Но, если пример всё же необходим, – взгляд на меня. – Марко.
На мгновение я встретилась глазами с принцем, и моё «паучье чутьё» забило тревогу: в хищном взгляде каганёнка мелькнуло неприкрытое торжество. Всё это неспроста – наверняка он задумал какую-то подлость. Но не подчиниться Фа Хи значило подорвать его авторитет, как учителя, и я послушно двинулась к сооружению. "Паучье чутьё" не подвело. Поднявшись по лесенке на первую "ветку", не успела сделать и нескольких шагов, как нога соскользнула с дерева, словно я наступила на банановую кожуру. Коротко охнув, я шарахнулась на застеленный шкурами пол. Оглушённая, словно издалека, услышала снисходительный голос каганёнка:
– Твой ученик показал, как делать не нужно? Или ты не смог его научить?
Восстановив дыхание, я поднялась на ноги, глянула на "ветку", с которой сорвалась, и задохнулась от злости – место, с которого соскользнула моя нога, было щедро намазано… чем-то. Проведя пальцами по пятну, я возмущённо повернулась к Фа Хи:
– Жир! Он это подстроил!
– Я? – презрительно отозвался принц. – Как ты смеешь оскорблять меня подобными подозрениями, сэму?
Вне себя от ярости, я бросилась к ненавистному каганёнку, испытывая сильнейшее желание выбить ему пару зубов. Но Фа Хи поймал меня за руку и, оттолкнув, стал между "августейшей особой" и мной:
– Уйми свою несдержанность, Марко. Это правда, принц Тургэн?
– А если и правда? – усмехнулся тот и вызывающе вскинул подбородок. – Накажешь меня?
– Да. Принц Очир, набрось на пятно шкуру и начинай упражнение. Принцесса Оюун, ты – следующая. Потом Шона.
– А я? – приосанился каганёнок.
– Будешь стоять в позе всадника до конца урока, – коротко бросил Фа Хи.
– Нет, не буду, – в хищных глазах принца сверкнула ярость.
– Как хочешь. Другого упражнения для тебя на сегодня нет. Марко, составишь принцу компанию.
– Почему?! – не веря ушам, выпалила я.
– Потому что принц не стал бы вредить тебе без причины – вероятно, ты это заслужил, – и, повернувшись к нам спиной, двинулся к сооружению. – Смотри не вниз, а вперёд, Очир. Твоя цель – противоположный край, а не пол.
Насупившись, я посмотрела на каганёнка и ядовито проговорила:
– Кровоподтёк тебе идёт – очень подходит к цвету глаз.
– Скоро и у тебя будет такой же, сэму, – процедил тот. – И не один.
– Принимаю твой вызов, варвар. Пусть победит умнейший! – отозвалась я и, отойдя к противоположной стене, стала в ненавистную позу.
Принц недобро ухмыльнулся и тоже согнул ноги в коленях. До конца урока я ещё не раз ловила на себе его враждебный взгляд. Что ж, война так война.
Вечером за ужином Фа Хи пронизывающе посмотрел на меня и покачал головой.
– Оставь это, Юй Лу.
– Что именно? – невинно вскинула я глаза.
– Противостояние с принцем. Ты хитрее его, и, уверен, одержишь верх, но не надолго. Он – наследник хана ханов. Подумай, что будет, когда каган узнает о вреде, наносимом его отпрыску безродным чужеземцем.
– Не называй меня так! – возмутилась я. – Мой папа – один из лучших адвокатов страны, мама – успешный архитектор, а мои бабушки и дедушки…
– В твоём мире – да, – перебил меня Фа Хи. – Здесь ты – одинокое дитя, которое никак не поймёт: мир никогда не подстроится под человека. Подстраиваться придётся человеку – иначе он погибнет. И ты ведь умеешь приспосабливаться. Я видел, как удивительно быстро ты освоилась в монастыре. Сделай то же здесь. Эти дети примут тебя, как только ты перестанешь вести себя, будто они – твои враги. Сейчас – подходящий момент, ты и принц друг с другом поквитались.
Я сузила глаза от внезапного подозрения.
– Ты знал, что он задумал пакость, и всё же заставил меня подняться на эти ветки!
– Да, я догадывался, – согласился Фа Хи. – Как и о том, что синяк на его лице – твоих рук дело. Знаешь, что с тобой могли бы за это сделать – скажи он хотя бы слово отцу?
– То есть, мне его ещё и благодарить за то, что не наябедничал?!
– Это бы разрешило вашу ситуацию, – кивнул Фа Хи. – Не хочешь благодарить, хотя бы уясни для себя: несмотря на капризность и избалованность, почти неизбежных спутников его положения, принц не лишён и понятий о достоинстве.
– Просто боится выглядеть слабаком, – хмыкнула я.
– Пусть так. Но принц Очир не побоялся выглядеть слабым, пожаловавшись кагану, что ты изуродовала его лицо на уроке каллиграфии…
– Как будто это возможно! Его "изуродовали" гораздо раньше меня!
– …и каган не предпринял никаких карающих шагов именно благодаря заступничеству принца Тургэна. Он запретил вмешиваться, заявив, что это – его дело, и никого больше, – отставив чашечку с неизменным чаем, учитель поднялся. – Я не смогу защитить тебя здесь, Юй Лу, если будешь продолжать бросать вызовы, каждый из которых может стоить тебе жизни. Прими, наконец, всё, как есть, и попытайся извлечь из этого максимальную выгоду. Сделай это хотя бы в память о тех, кто оставил свои жизни в монастыре ради твоего спасения.
За Фа Хи уже закрылась дверь, а я, сгорбившись, всё сидела за столом и размазывала наползавшие на глаза слёзы. Мастер Шуи и мастер Пенгфей, Сяо Ци – не сомневалась, что и он погиб, Жу… Вэй… Фа Хи будто призвал их души в свидетели моего безрассудного поведения, и я испытала чувство стыда. Они мертвы, а я, живая благодаря их жертве, развлекаюсь, строя мелкие пакости каганёнку, который на самом деле не виноват в их гибели. Из-за столика я встала полная решимости: завтра же проглочу гордость и предложу принцу Тургэну мир.
