Текст книги "Дикарка у варваров. Песнь Сумерек (СИ)"
Автор книги: Ирина Тигиева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)
Глава 10
Первым общим уроком на следующий день была верховая езда. Когда я вошла, каганёнок уже был в конюшне. Смерил меня презрительным взглядом и что-то сказал по-монгольски своей «свите». Те разразились смехом, но я, верная своему решению, направилась прямо к нему и, сложив кисти рук, как мы делали в монастыре, поклонилась.
– Доброе утро, принц Тургэн.
Каганёнок подозрительно прищурился, а я, постаравшись, чтобы голос звучал дружелюбно, продолжила:
– Кажется, мы начали знакомство не с той ноги, но давай переступим на другую. Мне жаль, если мои действия и слова оскорбили тебя. Не могу сказать, это не было моей целью, но обещаю, что подобное больше не повторится. Предлагаю начать всё с чистого листа, – и протянула ему руку.
Отпрыск хана смотрел на меня сверху вниз, будто разглядывал гусеницу, решая раздавить её или нет, на губах змеилась неприятная ухмылка.
– Ты боишься, сэму, что теперь придётся следить за тем, куда ступаешь! Я загнал тебя в ловушку и ты, поджав хвост, побежал лизать мне руки, как трусливый пёс! – размахнувшись, он попытался ударить по моей протянутой ладони.
Но я её отдёрнула и, мгновенно забыв обо всех благих намерениях, бросила:
– Ты загнал в ловушку меня? Я был готов помириться и даже предложить тебе дружбу не из страха перед твоими примитивными «ловушками», а потому что посчитал, ты достоин моей дружбы. Но вижу, что ошибся.
– Я достоин твоей дружбы? – принц дёрнулся, будто собирался меня ударить, но тут же остановился, видимо, вспомнив, что это не так легко. – Ты – чужеземный щенок, брошенный собственным отцом и существующий только благодаря милости моего, смеешь говорить со мной, наследником хана ханов, в таком тоне?
Мой кулак устремился к его лицу раньше, чем я успела понять, что делаю. Но кто-то обхватил меня со спины и поволок прочь из конюшни. Я яростно вырывалась, но меня держали крепко и выпустили только возле стены за какими-то хозяйственными постройками. Едва почувствовав свободу, я в бешенстве обернулась. Конечно, это был Шона-миротворец.
– Зачем ты вмешался? – накинулась я на него. – Твоему спесивому братцу не мешает получить взбучку хотя бы раз!
– Ты совсем спятил? – Шона легко толкнул меня, чуть не свалив с ног. – Он – наследник ка…
– Знаю! – перебила я. – Но никакой титул не даёт права так обращаться с другими!
– Марко, – смуглое лицо моего единственного не-врага было мрачным. – Ты чуть его не ударил. Нападение на принца карается…
– …смертью? – усмехнулась я. – Что ж, тогда присоединюсь к тем, кого вы, кровожадные варвары, уже отправили в праотцам! И, поверь, их общество мне приятнее вашего! – резко развернувшись, я бегом пустилась обратно в конюшню.
– Марко! Вернись! – крикнул мне вслед Шона, но я только ускорилась.
В конюшне уже никого не было – только лошади. Мой Хуяг – среди них. Поспешно вскочив в седло, я тряхнула поводьями и вынеслась из конюшни, пролетев мимо подбежавшего ко входу Шоны. Что ж, я честно пыталась. Но плохой мир не всегда лучше хорошей войны.
Война в самом деле получилась славной! Каганёнок снова не нажаловался на меня отцу, а я показала ему, как выглядит настоящая ловушка на следующий же день. Заметив, что он всегда входит в любое помещение первым, подстроила так, что перед уроком каллиграфии ему на голову вылилась плошка воды, в которой накануне я растворила комья земли и кусочки конского навоза. Ханёнок не остался в долгу, сделав нечто подобное, когда я возвращалась в свою комнату. Обернувшись на свист, когда уже стояла на пороге, я получила выплеснутое в лицо ведро помоев…. а ночью подпилила лесенку, по которой мы поднимались на "ветки" в Зале журавля и змеи. Каганёнок, всегда восходивший на "снаряд" первым, шарахнулся на пол вместе с подломившейся ступенькой, разбив губу о "ветку". А следующей ночью у меня в постели оказалась крыса, грызанувшая меня за ногу, когда я спроснья попыталась столкнуть её на пол.
Вспомнив, как Элька рассказывала, что пчёлы агрессивно реагируют на конский пот, я отловила несколько пчёлок и, засунув их в чайную чашечку, обвязала её кусочком ткани. А на уроке верховой езды подъехала к принцу, якобы для того, чтобы показать крысиный укус и устыдить его. Пока каганёнок глумливо хохотал, сняла ткань с чашечки, вытряхнула пчёлок прямо на круп его коня и ускакала прочь. Хуягу опасаться было нечего – я заренее накинула на него попону. А принц понял: что-то не так, когда озверевшие пчёлы начали жалить его коня, и тот, обезумев, скинул седока – по счастливой случайности тоже в кучку навоза. Но коронным номером оказался наш с каганёнком "танец змей".
Я нежилась в деревянной ванне, наполненной водой с примесью кобыльего молока – подобная "роскошь" предоставлялась всем обитателям дворца, кроме слуг, хотя бы раз в неделю. Погрузившись в горячую беловатую жидкость до подбородка, я закрыла глаза, как вдруг что-то холодное скользнуло по груди, обвилось вокруг руки… Змея?! Я завизжала так, что чуть сама не оглохла. Торопясь выбраться из ванны, опрокинула её, заработав синяк – край ванны шарахнул меня по предплечью. Когда пришла в себя, в луже разлившейся беловатой воды увидела извивающегося угря, а за тонкой стеной слышался хохот и звук удаляющихся шагов. Я было испугалась, каганёнок успел рассмотреть, что я – не мальчик. Но он после инцидента вёл себя, как обычно, разве только самодовольнее, и у меня отлегло от сердца. Самое время придумать ответный ход! И в этом, сам того не желая, помог Фа Хи. В монастыре он однажды показал нам "танец со змеёй" – очень впечатляющее представление. "Танцующий" кружит вокруг живой кобры, копируя её движения. Кобре это в конце концов надоедает, и она бросается на "партнёра". Тогда "танцующий" проявляет чудеса ловкости – ловит пресмыкающееся на лету и сжимает ему шею, не позволяя себя укусить. Учителя делали это с "полноценными" змеями, мы тренировались с кобрами, у которых были удалены ядовитые зубы. Именно такую Фа Хи распорядился раздобыть для тренировок здесь.
Выкрасть безобидное пресмыкающееся из Зала журавля и змеи не составило труда. Пробраться к принцу оказалось сложнее, но, поторчав в саду до темноты, я всё же прокралась в его покои и чуть не запрыгала от радости: одна из комнат выходила к водоёму – мой путь к отступлению в случае чего! В спальне выпустила змею на кровать, накинула сверху покрывало и спряталась за ширмой. От близкой опасности сердце ухало так, что за его ударами я ничего не слышала: если бы меня здесь обнаружили, наказали бы наверняка сурово. Но это того стоило! Слышать, как верещит перепуганный принц, видеть, как он выкатывается из постели и пытается отползти к сабле, шарахаясь, когда змея вскидывает капюшон – зрелище незабываемое! Не удержавшись, я захохотала, а, услышав топот бегущей со всех ног стражи, подхватила змею, запихала в корзинку, в которой транспортировала её сюда, и, покрутив возле глаза кулачком свободной руки – жест, каким уже не раз дразнила принца, метнулась к окну и прыгнула в поблёскивающее серебром озерцо. Плыть, орудуя только одной рукой, неудобно, но я добралась к берегу – и даже не утопила змею! Хотя, когда возвращала её в Зал журавля, вела она себя довольно вяло – наверное всё-таки наглоталась воды и натерпелась страха из-за диких воплей каганёнка. Довольно хихикая, я вернулась в свою комнату и заснула с блаженной улыбкой на лице, не забыв пожелать приятных снов Вэю – этот ритуал поклялась не оставлять до конца своих дней. А наутро меня ждал сюрприз: приглашение явиться пред раскосые очи кагана Тендзина.
Мы с Фа Хи завтракали, когда заявился стражник. Учитель бросил на меня мимолётный взгляд и молча поднялся со своей подушки, но стражник качнул головой:
– Только парень. Ты, монах, остаёшься здесь.
Фа Хи снова посмотрел на меня, теперь в его взгляде мелькнуло едва заметное напряжение. Но я беспечно улыбнулась и последовала за стражником, понимая, что час мой, скорее всего, пробил. Кобра в постели наверняка была перебором – каганёнок пожаловался-таки папочке…
Стражник привёл меня не в тронный зал, а в небольшую довольно уютную комнату с яркими коврами и резными перегородками. Каган сидел на высокой подушке за квадратным столиком. На столике – доска с шахматными фигурами необычной формы, а рядом с доской – чаша с айрагом. Я даже не успела поклониться, как толстяк вместо приветствия бросил:
– Ты играешь, парень?
– Нет, – качнула я головой. – Мне больше нравятся шашки.
– Не знаю такой игры. Садись, – он кивнул на место напротив и махнул кому-то рукой. – Налейте ему айрага!
– Спасибо, но я не пью, мне ещё нет восемнадцати, – вежливо отказалась я.
Брови кагана поползли вверх.
– И что?
– Лицам до восемнадцати лет употребление алкоголя запрещено законом, – отчеканила я и, увидев выражение обрюзгшего лица, добавила:
– В моей стране.
– Ты сейчас не в своей стране, так что пей, – он кивнул на поставленную передо мной чашу. – В моей стране гость, отказывающийся от угощения, оскорбляет хозяина.
– Если так… За хозяина! – подняв чашу, я поднесла её ко рту и сделала глоток.
Вкус так себе – кисловато-сладкий, в принципе, освежающий, но не настолько, чтобы хлебать это до умопомрачения. И уж точно не на завтрак.
– Ничего так, – я отставила чашу.
– Напитки твоей родины больше тебе по вкусу?
– Да, – кивнула я.
– Но сейчас ты здесь, так что придётся привыкать к этим! – подхватив свою чашу, каган осушил её и махнул рукой, чтобы налили ещё. – Как тебе жизнь в моём дворце?
– Нравится, – почтительно проговорила я.
– А занятия?
– Тоже.
– Что-то ты неразговорчив, – он отхлебнул из чаши. – Во время нашей первой встречи тебя было невозможно заставить молчать!
– Сейчас просто сказать нечего. Занятия мне нравятся – особенно верховая езда…
– Хотя, сев на коня в первый раз, ты слетел на землю вместе с седлом?
Вот оно! Сейчас точно перейдёт к моей позиционной войне с его отпрыском! Но я не подала вида и кивнула:
– Да, несмотря на это.
– Как это получилось? Плохо затянули подпругу?
– Не знаю, – пожала я плечами. – Седлал коня не я.
В хитрых глазках кагана мелькнул едва заметный огонёк.
– Как принял тебя мой сын?
– Как принц, – улыбнулась я.
Если это – словесное состязание, толстый хан может сразу отнести себя к проигравшим. Имея такого учителя, как Фа Хи, который бы наверняка переспорил даже моего отца, я выйду победительницей из любой перепалки. Каган понял мою игру и сощурил глаза.
– В последнее время у Тургэна стали часто появлятся ссадины и синяки. Он не говорит, откуда они, но… – хан ханов красноречиво замолчал.
– Хочешь, чтобы я оберегал его от увечий? – предложила я.
– Любой подданный обязан оберегать своего принца.
– До сих пор я считал себя гостем. Но, конечно, могу оберегать принца, если об этом попросит оказавший гостеприимство хозяин.
– А ты дерзок, парень, – по губам кагана промелькнула улыбка. – Мне это нравится, но не переходи допустимых границ.
– Пока они мне неизвестны, – вздохнула я. – Если какую-то и перейду, то только по незнанию.
– Сомневаюсь, что знание тебя остановило бы, – каган рассматривал меня, будто решал, придушить прямо здесь или всё же подождать, что из меня получится. – Кажется, мой сын видит в тебе соперника, и теперь я понимаю почему.
– Я – нет, – недоумённо нахмурилась я. – Соперника в чём?
– Во всём. Ты ведёшь себя слишком независимо для пленённого чужеземца. Но, в какой-то мере, это хорошо. Мой сын унаследует после меня империю и должен научиться справляться и с такими, как ты.
– Справляться в смысле… – напряглась я.
Каган хрипловато рассмеялся, будто закаркал ворон.
– В смысле заставить уважать себя и служить себе, – он снова отпил из чаши. – Ты кажешься мне весьма способным – я понял это, как только тебя увидел. И бесстрашным – не боишься задирать моего сына, зная, кто он, и что с тобой сделают, пострадай он по-настоящему. Думаю, ты можешь быть преданным – иначе бы не грозил карами моему темнику за нападение на приютивший тебя монастырь. Такие, как ты, мне нравятся, и я готов возвысить их независимо от происхождения. Надеюсь, вы с Тургэном всё же подружитесь. Я был бы рад, имей он на своей стороне ловкого, храброго и преданного воина, каким, уверен, ты станешь.
– Если я называю кого-то другом, то это искренне, – уклончиво проговорила я, и каган снова зашёлся в своём каркающем смехе.
– Хорошо сказано, парень! А теперь иди.
За моей спиной тенью возник стражник, я с готовностью поднялась, но тут же остановилась.
– Что такое? – поинтересовался каган.
– Я… хотел бы изучить ваш язык, – было бы неплохо как-нибудь послать каганёнка «в сад» на его родном диалекте.
– Хорошо, – в голосе кагана прозвучало одобрение. – Я распоряжусь, чтобы тебе дали учителя.
Сложив ладони, как мы делали в монастыре, я поклонилась.
– И чтобы научили правильно кланяться! – добавил он и небрежно махнул рукой.
Покидая вслед за стражником каганскую комнату, я испытала облегчение. Меня не только не наказали – наоборот, хан ханов вроде бы даже полуофициально одобрил пикировку со своим отпрыском, в то же время дав понять: покалечь я его по-настоящему, разговор будет другим. Но разбитый нос, судя по всему, наказуемым увечьем не считается, и я мысленно потёрла ладошки. Рано или поздно мы перейдём от позы всадника к тренировочным поединкам, и тогда – держись, каганёнок! Прошествовавший мимо «косяк» вооружённых воинов отвлёк от радужных мыслей. Кажется, это уже не первые, встретившиея нам в переходах, но я только сейчас обратила на них внимание. А когда мы вышли в один из внутренних двориков, я вообще замедлила шаг – здесь собралась чуть ли не вся «королевская рать».
– Готовитесь к параду войск? – спросила я стражника. – Откуда их тут столько?
Но стражник никак не отреагировал на вопрос и ускорил шаг. Может, не понимает по-китайски? Я ожидала, он приведёт меня обратно в мою комнату, и поёжилась, увидев, что мы приближаемся к залу, где проводились тренировки по традиционной борьбе – бех, которую я ненавидела всей душой. Учитель, старый неприятный тип, от которого за версту несло потом, даже толком не объяснил правила. Но из бессвязных команд и тычков я поняла – абсолютно все приёмы, которым я научилась в монастыре, здесь запрещены. Оставалось лишь покачиваться перед противником в позе тиранозавра – согнувшись почти параллельно земле, и отскакивать всякий раз, когда меня пытались опрокинуть на пол или зажать мою голову подмышкой.
– Уже прошло пол-урока, – снова попыталась заговорить с моим провожатым. – Если явлюсь сейчас, только помешаю. Может, лучше…
– Приказ кагана, – на вполне сносном китайском отрезал стражник и, открыв дверь, втолкнул меня внутрь.
Я поморщилась от ударившего в нос запаха пота… и поймала на себе пристальный взгляд Шоны. Показалось, или по смуглому лицу действительно промелькнуло облегчение?
– Извини за опоздание… – начала я, обращаясь к учителю, но меня перебил Очир.
– Наконец-то твой круглоглазый приятель появился! – он с издёвкой повернулся к Шоне. – Теперь можешь перестать озабоченно пялиться на дверь! Его мать – тоже шлюха? Поэтому ты так…
Договорить страшила не успел – кулак Шоны уложил его на пол, а мне захотелось ещё и пнуть его раз-другой. Уже двинулась вперёд – воплотить намерение, но тут вмешался учитель-скунс. Толкнув Шону, он что-то злобно ему залопотал, указывая на дверь, и тот, мрачно усмехнувшись, двинулся в указанном направлении.
– Ты выгнал его? Почему не этого урода? – я возмущённо дёрнула ногой в сторону Очира.
– Урода? – яростно подскочил тот. – Все девушки от меня без ума!
– Какие «все»? – ядовито переспросила я. – Слепые?
Очир явно собирался на меня накинуться, но, поймав ехидный взгляд каганёнка, – видимо, тот не сомневался, за кем будет победа, остановился. А учитель повелительно махнул мне и на ломаном китайском выдал:
– Стань в линию и извинись перед принцем Очиром. Он – твой противник сегодня.
– И не только сегодня, – согласилась я. – Но извиняться перед ним не буду. Скорее он должен извиниться передо мной. И перед Шоной.
– Как ты смеешь! – Очир всё же попытался достать меня кулаком, я легко увернулась.
– Извинись, – нахмурился престарелый халху. – Или убирайся.
Я с готовностью направилась к двери, через плечо бросив:
– Arrivederci, лузеры!
Конечно, насмешку никто не понял, но мне всё равно было приятно.
– Больше сюда не вернёшься! – пригрозил мне вдогонку халху.
Я только хмыкнула и шагнула за порог.
Глава 11
Свежий воздух… как же хорошо вырваться из затхлого помещения! И урок ведь не прогуляла – меня выгнали, так что ко мне никаких претензий! Зато сейчас я свободна до начала следующей тренировки и… могу пробраться к луку и стрелам каганёнка – уже выследила, где они храняться, чтобы…
– Это было глупо, но от тебя ожидаемо.
Я так и подскочила – занятая составлением планов, не заметила замершего в нескольких шагах от меня Шону. Гигант подпирал плечом стену строения и, поймав мой взгляд, неуверенно улыбнулся.
– Ну и напугал… – я перевела дух. – Всё время стоял здесь?
– Нет, отошёл в сторону, когда услышал, что и тебя выгнали, – отлепившись от стены, он направился ко мне.
– А до того?
– Слушал, что происходит внутри, – он качнул головой на дверь. – Ты поступил смело, как всегда. И, как всегда, глупо.
– Этот вид борьбы всё равно не для меня, – небрежно махнула я рукой. – И от учителя несёт так, что глаза слезятся!
Шона улыбнулся шире, сверкнув своими ослепительными зубами – как у этого дикаря получается сохранять их в таком виде? – и спросил:
– Чем хочешь заняться теперь?
С трудом сдерживая разочарование, я пожала плечами. Неужели подпилить лук каганёнка и измазать стрелы смолой сегодня не получится? Шона как будто задумался и нерешительно предложил:
– Хочешь, посмотрим на тумен Бяслаг-нойона? Сегодня он отправляется в поход против наших врагов икиресов, и сейчас воины собираются перед дворцом.
Вот откуда это столпотворение в переходах и во внутреннем дворике! Значит, сегодня Бяслаг-нойон уходит на войну… а я так ему и не отомстила. Даже не придумала как…
– Или можем выехать на конях в степь, – продолжал предлагать варианты Шона. – Ты ведь уже неплохо держишься в седле.
Но я решительно тряхнула головой:
– Нет, лучше посмотрим на Бяслаг-нойона… и его тумен. Ещё ни разу не видел столько воинов сразу.
– Вид их действительно впечатляет, – самодовольно отозвался Шона. – Всюду, где проносится наша конница, приходят смирение и порядок.
– Потому что мёртвые не устраивают мятежей? – съязвила я.
– Да, – согласился Шона. – А оставшиеся в живых подчиняются из страха стать мёртвыми. В твоей стране войны ведутся иначе?
– Венеция живёт торговлей, а не убийством, – резковато отозвалась я.
– Икиресы напали на наши селения, вырезав всех, даже ещё не родившихся детей в материнских утробах, – мрачно проговорил Шона.
– И поэтому Бяслаг-нойон сделает то же с их селениями и их детьми? Так себе справедливость.
По крайней мере, от моей мести не пострадают невинные… как бы я ни ненавидела весь этот варварский народ!
– Ты – не халху и не можешь понять наших обычаев, – возразил Шона.
– И не хочу! – отрезала я.
Шона покачал головой.
– Ты очень задирист, Марко, это – не всегда хорошо. Идём, думаю, воины уже собрались.
Я двинулась за ним. Хотела съязвить, что моя "задиристость" – всего лишь ответ на встретившее меня здесь варварство, но почему-то произнесла совсем другое:
– То, что сказал Очир… ты действительно ждал моего появления?
– Скорее опасался, что можешь не появиться. Тургэн запретил вмешиваться в вашу борьбу за превосходство, но об этом всё равно могли донести моему отцу или, ещё хуже – хатун Солонго.
– Так и думал, что Тургэн – маменькин сынок, – презрительно хмыкнула я.
– Он – её единственный сын, – Шона явно не понял насмешки. – Чтобы защитить его, она пойдёт на всё.
– А Сайна – не её дочь? – зачем-то спросила я – на самом деле родословная каганских отпрысков меня не интересовала.
– Нет, её мать – Юнчихай, младшая жена кагана.
– И сколько у него всего жён?
– Четыре. Солонго – главная. И ещё наложницы, но сколько их не знаю.
Я только покачала головой.
– Слышал, у латинян не бывает больше одной жены? – в тёмных глазах моего собеседника промелькнуло любопытство.
– Представляешь, какой ужас? – съехидничала я. – А тут чуть не каждый день можешь выбирать новую даму сердца!
– Столько жён и наложниц может быть лишь у ханов и принцев, – Шона снова не понял моего ехидства. – У остальных обычно одна жена и, если очень хочется, наложницы, но не больше двух.
– Так мало? – округлила я глаза.
Но брызгать ядом на Шону становилось неинтересно – он просто не понимал моих шпилек. Вот и сейчас рассмеялся, сверкнув зубами, и на полном серьёзе заявил:
– Мне бы вполне хватило. И потом женщины всё время ссорятся. Лучше, когда их меньше.
– Да зачем они вообще! – отмахнулась я. – От них одни неприятности!
– От некоторых – да, – согласился Шона. – Но я – не наследник трона и сам смогу выбрать жену, чтобы мне нравилась.
– А Тургэну придётся взять, что дадут? – злорадно ухмыльнулась я.
– Принцам крови жену обычно выбирают родители, – кивнул Шона. – Но до сих пор Тургэну ни в чём не было отказа – может, не будет и в выборе жены.
– Эту несчастную мне заранее жаль, – хмыкнула я.
– Он ведь не будет обращаться с ней, как с тобой. И к тебе он так относится только потому, что завидует. Поведи ты себя иначе, вы даже могли бы подружиться.
– Ты его защищаешь? – удивилась я. – Несмотря на то, как он обращается с тобой, своим братом? Пусть и только по отцу.
Смуглое лицо Шоны мгновенно помрачнело, он отвёл глаза.
– Это – не его вина.
– А чья? Кто-то заставляет его вести себя по-свински?
– Ты ничего не знаешь о наших обычаях, Марко, – в голосе моего нового приятеля проскользнули металлические нотки. – Ни он, ни отец не могли повести себя иначе…
В отличие от прочих отпрысков кагана, история Шоны меня заинтересовала – в ней была какая-то тайна. Я попыталась поймать его взгляд и осторожно спросила:
– Это из-за твоей матери? Она…
– Её больше нет, – резко оборвал меня Шона. – Смотри, мы как раз вовремя!
Мы уже подошли к площади. Она была была переполнена – на самом деле ещё не видела столько воинов в одном месте. Возле стен толпились зеваки, вроде нас с Шоной, вдоль ровных рядов вооружённых всадников носился на вороном коне Бяслаг-нойон. При виде него у меня сжалось сердце. Перед глазами замелькали картинки, забыть которые я и не пыталась: пронзённый копьём мастер Шуи, Сонг, хватающаяся рукой за торчащую из плеча стрелу, прощальная улыбка Сяо Ци… мёртвое лицо Вэя…
– Сейчас появится каган, – шепнул мне на ухо Шона.
– Чтобы благословить их в путь? – усмехнулась я.
– Да, и выпустить Сокола Войны.
Я недоумённо покосилась на него, но тут раздались приветственные крики, и двери каганского дворца распахнулись. На пороге стоял одетый в позолоченную кольчугу хан ханов, за ним – отряд стражников. Тут же подвели коня, тоже в позолоченной сбруе, и поднесли сокола в кожаном колпачке. Каган взгромоздился на первого, протянул руку, чтобы на неё посадили второго, и, тронув поводья, неторопливо потрусил вперёд – к Бяслаг-нойону, замершему в седле в почтительной позе: голова склонена, правая рука согнута в локте и прижата к груди. Это и есть "правильный" способ кланяться, которому меня должны обучить? Что-то негромко сказав склонившемуся перед ним упырю, каган, обратился ко всем. Речь оказалась короткой, но встречена была с восторгом, и я снова не удержалась от шпильки:
– А твой отец – прирождённый оратор!
Шона только легонько меня толкнул.
– Т-ш-ш, сейчас он выпустит сокола, и по его полёту станет ясно, будет ли поход удачным.
– А сокол откуда знает? – хрюкнула я.
– Это – гадание по полёту птицы, – проговорил Шона тоном, будто объяснял ребёнку, что еду едят, а воду пьют. – В твоей стране так не делают?
– Вот уже тысячелетия два, как перестали, – снова хрюкнула я.
– У нас в это верят. Смотри!
Каган снял с "вещего" сокола колпачок, и тот взмыл в небо, крутанулся раз-другой и спикировал вниз – к типу в нелепом головном уборе, украшенном рогами. В руке тот держал крыло какой-то птицы – именно к этой "добыче" и спикировал Сокол Войны.
– Это – Нергуи, самый известный боо[1] в Астае, – снова зашептал Шона мне на ухо. – Он умеет читать будущее по звёздам и понимает знамения. Сейчас скажет, сулит ли поход победу!
Шаман что-то забормотал, и по рядам «верующих» пронёсся радостный вздох.
– Знамение – удачно, – «перевёл» мне Шона. – Они отправляются немедленно и вернутся с победой!
– Если сокол не соврал, – невозмутимо возразила я. – У нас говорят, к любому гаданию лапу прикладывают демоны. Кто поручится, что они и сейчас не расстарались? Махнули в воздухе чем-нибудь невидимым – и сокол полетел, куда изначально лететь не собирался.
– Не говори так, – поёжился Шона. – От твоих рассказов по коже будто порыв ледяного ветра пронёсся. И в такое у вас верят?
– Среди всего прочего, – едва удерживаясь, чтобы не захихикать, кивнула я.
И тут же забыла о весёлости – мимо, гордо выпрямившись в седле, прогарцевал Бяслаг-нойон. Не знаю, что заставило его обернуться, но на мгновение наши взгляды встретились, и по губам моего врага пробежала неприятная ухмылка.
– Бяслаг-нойон тебя узнал, – тут же покосился на меня Шона. – Правда, что ты грозил ему гневом своих богов?
– И не только моих, – зло усмехнулась я. – Здесь смотреть больше не на что. Может, теперь прогуляемся на конях в степь?
Лучше бы не приходила смотреть, как Бяслаг-нойон отправляется на войну. Теперь моя месть казалась несбыточной, и я испытывала такое же чувство бессилия, как и во время нападения на монастырь.
– Хочешь, посостязаемся в скорости? – предложил Шона.
– Идёт! Если выиграю, расскажешь о своей матери, – прищурилась я.
Шона тоже сощурил глаза.
– Для чего тебе это знать?
– Чтобы лучше понять тебя, – соврала я – на самом деле мною двигало банальное любопытство.
Подозрительность в тёмных глазах моего собеседника сменилась лукавством.
– Хорошо. Но одолеть меня нелегко!
– Не одолею в этот раз – одолею в следующий, – дёрнула я плечом.
– Вряд ли, – сверкнул улыбкой Шона. – Но, может, когда-нибудь я тебе поддамся!
В конюшнях никого не было. Мы неторопливо оседлали коней и уже выехали за пределы города, как вдруг Шона напрягся, вглядываясь вдаль. На горизонте на фоне совершенно безоблачного неба темнело нечто, похожее на большую тучу. Причём, туча приближалась – вскоре послышался топот множества лошадей. Я недоумевающе посмотрела на Шону.
– Что это?
– Это может быть только… тумен Бяслаг-нойона, – пробормотал он.
– Они перепутали направление и поскакали обратно к городу вместо того, чтобы удаляться от него?
– Не знаю, но… похоже, они действительно возвращаются, – скуластое лицо выражало растерянность. – Наверное, что-то случилось. Подождём и узнаем!
Я кивнула, пытаясь унять волнение. Если темник вернётся, у меня будет время придумать план мести. А может… Вдруг его всё же постигла небесная кара, и он просто рухнул замертво? Воины всё ближе – уже можно рассмотреть скачущих впереди… и я подавила вздох разочарования, увидев Бяслаг-нойона. Живее всех живых, он во весь опор нёсся к воротам. Шона ткнул пятками своего коня и, поравнявшись с одним из воинов, что-то крикнул ему. Тот ответил, не поворачивая головы, и Шона, натянув поводья, поскакал ко мне. Я двинулась ему навстречу.
– Что-то случилось?
– Да. Нойон и воины тумена увидели в поле спаривающихся лис.
Я чуть не выпала из седла.
– И… что?
– Это – очень дурной знак. Если человек видит лис во время спаривания, это – к скорой смерти. Но увидеть такое перед битвой… – он покачал головой. – Насколько сильны эти демоны, вмешивающиеся в знамения?
Я смотрела на него, приоткрыв рот.
– Ты это серьёзно?
– Ты ведь сам мне про них рассказал! Хотя… боо Нергуи обладает большой силой и, наверное, не допустил бы подобного вмешательства, – Шона задумчиво теребил поводья, но, поймав мой ошарашенный взгляд, сдвинул брови. – Не смотри так, Марко! Лисы спариваются в норах, а не в степи. И сейчас – ещё слишком рано для случек. То, что они появились вот так перед туменом, может быть только дурным знаком!
– И что теперь делать?
– Провести обряд избавления, призвать духов-защитников и надеяться, что беду удалось отвратить.
– Они действительно вернулись… из-за этого? – всё ещё не могла поверить.
– Конечно! – Шону явно удивляла моя бестолковость. – Темник не мог продолжить путь – их ждала неминуемая гибель.
Я растерянно посмотрела на всадников, друг за другом влетавших в ворота. Тумен, вернувшийся с полдороги, потому что их предводитель увидел в поле спаривающихся лисиц… Неужели эти дикари на самом деле настолько суеверны? И вдруг меня осенило, я вскинула на Шону загоревшийся взгляд.
– А на обряде очищения присутствовать можно?
– Нет, он проводится только с теми, кого касается.
– Со всем туменом?
– С теми, кто видел лис.
Что ж, жаль, но ритуал мне особо и не нужен – просто было любопытно. А вот остальное…
– Мне что-то расхотелось состязаться в скорости. Вдруг и нам повстречаются спаривающиеся лисы? – я повернула Хуяга к воротам. – Но, может, ещё расскажешь о ваших верованиях? На всякий случай – чтобы быть настороже.
– Расскажу всё, что знаю, – кивнул Шона. – Но, если хочешь действительно во всём разбираться, поговори со старой Тунгалаг. Могу даже сходить с тобой, если хочешь.
– Почему нет? – согласилась я и понеслась к воротам.
Возбуждение переполняло. Всё-таки не зря я оказалась сегодня за пределами тренировочного помещения, не зря попала на площадь перед дворцом и не зря отправилась на конную прогулку в компании Шоны. Теперь Бяслаг-нойону точно не уйти от моей мести! И я, наконец, знаю, как отомстить.
[1]Боо – шаман-мужчина.
Конец первой книги.
Но вторая книга ДИКАРКА У ВАРВАРОВ. ПЕСНЬ ТЕНЕЙ уже выкладывается! Чтобы перейти к ней, кликните на ссылку:
/reader/208897/1825790
Огромное спасибо за интерес к моему творчеству!
Ваша Анири;)
