Текст книги "Если он оборотень (СИ)"
Автор книги: Ирина Снегирева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)
Размышляя, злясь, Артём почти пропустил тот момент, когда голова стала опускаться , а руки вцепились в подлокотник кресла, оставив глубокую борозду от когтей… Он постарался взять себя в руки. Проклятье! Из-за бывшей жены одни проблемы, а он вовсе не собирался менять в доме мебель. Последний раз это произошло в тот день, когда первый раз увидел Лику с недоростком Бодровым и зверь возмутился. И вот теперь всё готово повторится. Плохим моментом было то, что если не подводила память, а она так редко поступает, Петровы местные. То есть где-то поблизости их звериное семейство и проживает. А он и в самом деле иногда встречал такой запах в лесу , когда загонял заплутавшего грибника. А зверь, что живет в брате змеюки Катрины , силён, и даже Артём, никогда не встречавшийся с такими экземплярами был в этом уверен. Не каждая особь может похвастаться такими габаритами.
Он открыл оружейный сейф, достал пистолет с глушителем, осмотрел. Оружие придало уверенность и твёрдость руке и настроение медленно пошло в гору. Артем ногтем подцепил крышку картонной коробочки, где лежало всего несколько серебряных пуль, выполненных за приличную сумму по спецзаказу у кустаря, и вставил пару их них в магазин. Кто предупреждён, тот вооружен, и именно сейчас для него это были не пустые слова.
Во второй половине дня прозвенел входной звонок, и видеокамера показала наличие курьерской машины за забором. Мамаша вышла, снедаемая любопытством и лёгкой тревогой, всё-таки недавнее непонятное происшествие с сыном не могло не отразиться на её настроении. Артём наблюдал из окна со второго этажа, видел, как мать, которая расписалась за толстый конверт, повернулась и прислонилась лбом к холодному металлу двери. От ворот Вероника Аркадьевна медленно шла к дому, и казалось, что вся тысячелетняя усталость навалилась на её плечи именно сейчас. Она тяжело дышала, её руки тряслись, а пальцы все никак не могли вскрыть это злополучное послание. Артём осторожно отобрал этот конверт у матери, усадил её на стул, дал воды. Зубы старухи выбивали непривычную дробь, но она смотрела только в одну точку.
На обратный адрес. Екатеринбург.
Место, откуда она бежала после того, как погиб её первый щенок.
Артём затаив дыхание, вскрыл конверт, но руки предательски дрожали, ожидая от этого письма что-то важное. На пол выпала черно-белая фотография. Мать в юном возрасте и тот, в ком оборотень сразу признал отца по той простой причине, что был практически полной копией. Как завороженные они смотрели на снимок , отголосок прошлого. Вероника хотела согнуться, но сын её опередил, поднял и отдал его матери, жадно разглядывая черты отца. Скрюченными пухлыми пальцами она провела по его лицу, стараясь прикоснуться сквозь бумагу и толщу времени к оригиналу. Её нижняя губа некрасиво оттопырилась, но пожилая женщина этого не замечала, не сводя глаз с нагловатого парня, собственнически обнимающего девчонку. Артём отвернулся, стараясь спрятать боль от матери и заглянул в конверт. Там лежал простой тетрадный листок с рваными краями. Размашистым подчерком выведена фраза "Ника, я тебя нашёл ".
Судорожный вздох, после которого мать повалилась на бок, но от падения её спасла только реакция сына.
-Он нашел меня, нас,– шептала старуха , теребя уголок конверта, а сын метался, не зная сем ей помочь.
-Это плохо? Прости его, ведь прошло столько лет,– Артем бесконечно вглядывался в чужие, но такие знакомые брови, нос, губы. Надо же, нашел. Ч ерез столько лет. И признаться, ему было глубоко наплевать на прошлые отношения между матерью и отцом. Семья всегда была неполной, а потому интерес к личности своего родителя никогда не угасал.
-Нен-навиж-жу,– выдавила мать, захлебываясь слюнями от собственной злости, а в глазах поселился страх. Артем еще никогда не видел её, такую затравленную и сгорбившуюся. Ты не должен с ним видеться,– перешла на визг старуха.
-Мам, успокойся. Подумай, чего он нам сделает? Ничего. А увидеться, чем же плохо, молодость вспомните, пообщаетесь.– Ему не хотелось говорить о том, что, по сути, только сейчас осознал, что пошел в отца. Интерес к женщинам, разнообразие.
– Он не простит меня, что не сказала про тебя.
– Переживет,– твердо и уверенно сказал Артем и заботливо накинул на плечи матери шаль,– сам ведь любвеобильным был, не ты.
-Не я,– согласилась Вероника Андреевна, и её сморщенное лицо стало расправляться. Это хорошо, заметил про себя сын. Ведь как ни крути, но ближе и роднее матери до сих пор не было человека. Лика? А что, Лика. Этап жизни, такой же, как мать для отца.
Спустя полчаса матери кто-то позвонил, и она удалилась к себе. Артём слышал, как она плотно прикрыла дверь своей комнаты , произнеся что-то про оплату после выполнения, про заброшенный дачный кооператив, но прислушиваться, а уж тем более подслушивать не хотелось. Он был рад, что мать чем-то отвлеклась , найдя себе другое занятие кроме слёз и обвинений.
Остаток вечера сын решил посвятить старухе-матери, поудобнее устроившись с ней на диване и переключая каналы в поисках сентиментальных фильмов. Он сидел рядом, обнимая, но мысли были далеко. Об отце, которого очень хотелось увидеть, о волке, который наверняка сегодня-завтра нагрянет. Но живя в цивилизованной стране, не приходится ждать открытого нападения, а, значит белым днём да при людях можно чувствовать себя относительно спокойно. Ночью несколько раз включалось освещение около дома, настроенное на движение и мужчина вскакивал, высматривая Петрова, его тень. Но никого существенного не было, и только соседский кастрированный кот, случайно попавший на территорию, намывал свои пятки, развалившись на газоне. Артём осторожно спустился на первый этаж, отключил автоматическое уличное освещение, скинул одежду, открыл боковую дверь и тенью скользнул к наглой животине. В силу своей полноты кот не успел сбежать и даже мякнуть, потому что обрадованный зверь разорвал его напополам, остервенело вымещая на нём вынужденное затворничество и неудачную попытку убийства.
***
Поход в магазин развеселил и даже вернул моё неплохое настроение. Я радовалась возможности выйти на улицу и присутствию рядом конкретного человека. Севы, который нынче исполнял роль прилежного охранника, несущего корзину с продуктами.
– С вас две тысячи сто пять рублей,– пропищала молоденькая кассирша с жидким хвостиком на голове печального мышиного цвета, бросая недвусмысленные взгляды на моего спутника. Так бы оторвала ей совсем такую роскошь, под самый корешок, нечего нормальных людей пугать.
– Секунду,– я тут же потянулась за купюрой, но Всеволод меня опередил, вручив излишне улыбчивой девушке свою банковскую карточку, и вскользь бросив на неё пустой взгляд, как будто не заметил призывных морганий ресничками.
-Послушай,– выдавила я, когда мы вышли из магазина и направились в сторону подъезда. Во мне бурлило праведное возмущение и Петров, похоже, это заметил, изредка посматривая на меня с насмешкой и каким-то непонятным удовольствием,– давай договоримся, за себя платить я буду только сама. И сейчас придём домой, и верну тебе всё, что потратил. Ясно?
-Нет,– он отозвался только, когда мы вошли в квартиру, и дверь плотно прикрылась, не давая возможность соседям подслушать нашу беседу.– Я не привык, чтобы за меня платила женщина. Никогда, понятно?– Окатило гневными искрами из глаз , отчего-то напомнив перелив янтаря на солнце. Красиво, даже очень. Он нахмурился , понес пакет на кухню и очарование пропало.
-А я не содержанка!– Мне казалось, что мое раздражение имеет вполне законное основание. Он вынужден охранять меня, и хоть судя по лицу незаметно, что ему это в тягость. Но ведь я не дура, у него своя личная жизнь, а он не мой сторожевой пёс.
-Нет, не содержанка,– он согласился со мной таким тоном, как разговаривают только с маленькими и неразумными детьми, которые не понимают чего-то очевидного.– И потом я тоже купил себе пивка. А может быть мне это приятно?
– Что? Тратить деньги на меня? – Хотелось съязвить, но внутренний голос настоятельно велел заткнуться и принять все как есть. Все умные девушки так поступают, так зачем тебе, Васильева выпендриваться перед настоящим мужчиной. Принимай все как есть и будь довольна. Вот только отчего-то хотелось поспорить, а уж его пол-литровая бутылка пива вообще погоды в чеке не делает.
– Да, на тебя,– рыкнул он непривычно грозным голосом и отвернулся. А потом и вовсе сделал вид, что занят важным делом – доставание продуктов из пакета.
– Но ведь это неправильно,– пробурчала я и тут же кинулась все разогревать. Как в сказке накорми добра молодца, а потом разговоры разговаривай. А я накинулась на голодного человека. – А то вдруг мне понравится,– последнюю фразу произнесла очень тихо, будучи уверенной, что он, начавший щелкать каналы на телевизоре, не услышит.
– Не согласен,– улыбка расплылась по его довольному лицу и я засомневалась, что последнее сказала достаточно тихо. Он был явно настроен продолжить наш спор, а мне расхотелось. Слишком давно его знаю, чтобы понять, что каждый из нас останется при своем мнении. Поссоримся вряд ли, а пререкаться впустую с Севкой не намерена. Он очень часто упрямее скалы в принятии решений, а это тяжелый случай.
-Ну и ладно, садись ужинать. Я ж без тебя тоже не стала, ждала,– произнесенное простым тоном для меня имело двойной смысл. Ведь действительно ждала, чего там скрывать, а сейчас веду себя как человек, жаждущий перепалки. А все, потому что просидела в вынужденном заточении. Эх, сколько ещё так будет.
-Ох, Анжель, давно бы так,– усмехнулся собеседник, словно читая мои мысли.
Мне было приятно наблюдать за его размеренными и неторопливыми движениями рук. Как держал вилку, аккуратно отламывал небольшие кусочки хлеба. Да и само присутствие конкретно этого человека доставляло мне радость. Осознанную и точно желанную.
-Лик, слушай, я забыл свой ноут дома, воспользуюсь твоим? Мне нужно проверить почту и немного поработать по заказам.
– Конечно, всё что угодно, он в большой комнате, на столе, – я гремела посудой и не смотрела на него. Мне ведь ни капельки не жалко. Быть у меня хоть три ноутбука, то одновременно три бы и отдала ему, пусть трудится. Сразу видно, не диванный мужчина , покрывало шлифовать не торопится.
– Это хорошо, когда что угодно,– раздался удаляющийся голос.
Вот ведь, зараза, ещё и дразнится!
Странное ощущение, странный разговор, да и вообще эти два последних дня наполнены необычным. Будто бы я и не я одновременно. Расставляла посуду, а сама всё думала, думала , перебирала всплывающие моменты памяти. Хорошо, что родителей нет поблизости, иначе бы МА или ПА расценили его присутствие не как простое дружеское, а скорее сердечное. Но что наиболее вероятно, учинили мне допрос с пристрастием на тему знакомого мужчины в квартире без Катрины. И, думаю, они одобрили бы выбор, ведь МА частенько с удовольствием беседовала с Севой о животных нашего края, тепло отзывалась о парне, впрочем как и о его сестре Катрине.
-Лик, ты чего, животину завела?– Голос человека, поселившегося в моих мыслях в последнее время, был обычным, но что-то звучало в нём не так. И я не могла выразить это словами, лишь ощущение натянутой струны, не более.
-Кого? Не поняла,– кричать с кухни было неудобно, не в глухом лесу, и автоматом закинув посудное полотенце на плечо, пошла к нему. Севка рассматривал клок шерсти, что ещё днём я так старательно изучала и завернула в салфетку. Завернула хорошо, уж в этом больше чем уверенна , значит, кое-кто сунул в неё свой любопытный нос.
-Да вот, – он показал на небрежно раскрывшуюся салфетку, из которой торчала шерсть. Наде же быть такой вороной , забыла !
-А это, нет , не от моей зверюшки. Это прилипло к твоей одежде, и я думаю в лабораторию отдать. А то мало ли скотина нападавшего больная. Там чумка или ещё какая дрянь. Да и потом какое-никакое доказательство.
-Доказательство чего?– Янтарные глаза сузились и вытянулись, напоминая звериные , а скривившаяся улыбка говорила о его сомнениях в моих умственных способностях.
-Элементарно, Ватсон. Или ты считаешь, что я не поняла, почему ты не говоришь о нападавшем?
-Ну-ка, интересно , озвучь.
– Ты его узнал, того владельца собаки. Шерсть не кошачья, точно. И не хочешь мне почему-то говорить , а ведь это может быть очень опасно. Да и у нас в подъезде животных с такой окраской нет, значит, это кто-то чужой, и скорее всего не знакомый мне. Вообще не припомню, чтобы кто-то такую псину держал.
– Значит, говоришь, чумка,– расхохотался Всеволод и вытер рукой глаз, словно на слезу пробило..
– А что?– Нет, ну почему он так ржет!
– Выкинь и не позорься, никакой собаки такой окраски не было. Это случайно прицепилось. Может с улицы,– он небрежно скомкал салфетку и бросил все обратно на стол.
-А с какой была? – Честное слово, злость закипала и очень быстро, и хотелось отчаянно треснуть кое-кого по наглой физиономии полотенцем , что аккуратненько примостилось на плече.
-Никакой , не сходи сума. Никакой собаки там не было, ясно! Я же сказал, что разберусь, значит так и будет.
Ну и ладно! Ну и пожалуйста! Раз не хочет, чтобы ему помогла, то наплевать. Я молча повернулась, прихватив с собой злополучный клочок , и выкинула его в мусорное ведерко. Какое-то время в комнате стояла полная тишина, но легкое монотонное постукивание по клавишам ноутбука подсказало, чем занят Севка.
Закончив с делами на кухне, я отправилась в свою комнату почитать, а заодно не мешать и не доставать Всеволода разговорами и расспросами. Кого он увидел? Ведь не скажет, раз уперся. Завалившись на диван , включила настольную лампу, принялась за книгу и… уснула.
Проснулась с твердой уверенностью, что меня кто-то разглядывает, и открыла глаза. Он стоял надо мной и смотрел. Просто, прямо. Не смеясь и не умничая. Какой же он…
-Что? Я уснула,– неловкость и тут же первый порыв – встать. Он не дал мне, схватив за плечи и вдавив в постель. Присел, склонился надо мной, не отпуская и рассматривая, как будто впервые увидел. Мне не было страшно, потому что и ежу понятно, что за этим следует. Я боялась себя, не его. Огненные змеи медленно напоминали о своем присутствии, разворачиваясь и разгораясь внизу живота.
-Ты знаешь, что очень красивая?– Х риплый голос и взгляд, такой необычный и вместе с тем знакомый. Он пальцами поддел прядь моих волос , что своевольно разметались по подушке и намотал её себе на руку. Затем глубоко вдохнул , удивление мелькнуло в его глазах.
-Ну, ты говорил, помню,– отчаянно захотелось прикоснуться, и я сжала руки, все еще сопротивляясь самой себе. Зачем? Глупая, ведь к нему тянет , давно и это не шутка.
-Повторяюсь, наверное, старею,– уголок его губ скривился, но это была не улыбка, нет. Скорее болезненная гримаса. Желтые, а ещё точнее ставшие янтарнымиглаза прожигали, словно он видел меня насквозь.
Да, что с ним такое? Я почувствовала, как он потянул меня за волосы, уже не играя с ними, а подчиняя. Пальцы другой руки сжались на плече, но боли не было. Было тепло, мгновенное, заставившее сердце замереть, а меня позабыть обо всем. Это я-то ещё недавно боялась этих отношений? Да ! И последствий тоже. Но именно сейчас на это было глубоко наплевать. Он нагнулся и… поцелуй был жадным, бесконечным, что казалось, сытость никогда не настанет. Запах, что шел от него был настолько по -мужски привлекательным, и, наверное, именно из-за этого у меня снесло крышу. Определенно. Я запустила свою руку ему в волосы,… какие шелковые,… наверное, непослушные. Другой рукой вцепилась в спину … слишком сильно? Нет,… но почему он дернулся, как от пощёчины ?
Отстранился… обидно.
-Что я не так сделала?
***
Петров испытал странное удовольствие от таскания корзинки с продуктами рядом с Ликой. Игра в семью? Нет, это гораздо больше. Пожалуй, завтра ещё раз следует пойти, вместе. И послезавтра тоже, вот только платить он будет опять сам, а гневное выражение лица Ангелы только позабавило.
Смешная.
Он может себе позволить обеспечивать ту, которую любит, естественно, надо приучить её к этой мысли. Постепенно. Захотелось потянуться и заправить непослушную прядь волос за ухо, но не стал. Эта краса как сестрица, по рукам дать может, когда злится.
Не ручная. Особенная.
Всеволод вышел из магазина, по привычке стрельнув глазами по сторонам, в поисках Курского. Но нет, непахучая псина отсиживается дома, вероятно залечивая свои душевные раны от неудавшегося убийства. Он займется им, как выманит моську из дома. И пусть это непросто, но каша, заваренная шавкой, будет ей же и расхлёбана.
Его смешила и вместе с тем начинала злить эта внешняя независимость Лики. Ну и что, что заплатил? Да какая содержанка!? Зверь зарычал, требуя показаться, оскалить свои зубы. Она женщина, а у них в роду не принято это игнорировать и жить за счет слабого пола. И Всеволод ушел, от греха подальше. Потому как еще пару слов перепалки и он просто не выдержит и впечатает её в стену. Но не от злости, а чтобы закрыть ртом этот лишний ненужный поток слов. Волк просился наружу, требуя это исполнить, но кто ж ему сейчас это позволит. А вот поужинать, это хорошо, даже очень , на сытый желудок и звери добрее.
Приоткрытое окно на кухне, колыхающиеся легкие занавески не могли исправить самого главного – зверь дурел, постепенно сходя с ума от запаха своей пары. И, чтобы не наброситься на ничего не подозревающую Ангелу, он предпочел уйти, поработать в другой комнате. Но разве такое возможно? Если это её квартира, её вещи.
Петров включил ноутбук, и, дожидаясь пока он заработает, достал из кармана флешку с паролями. Пальцы сами собой выбивали дробь по столу, а взгляд упал на желтую скрученную салфетку. Что подтолкнуло раскрыть её, он так и не понял, вероятно, врожденное любопытство, да и просто те пара секунд, пока все подгружается.
Шерсть. Его собственная.
Экран ноутбука загорелся, напоминая, что включился не просто так, а по требованию мужчины и Всеволод, все ещё гоняя мысль о своей шкуре , и как она оказалась на столе, нажал на кнопку интернета. Открывшаяся вкладка браузера указала на последний просмотренный фильм и сердце замерло. Лика любит мистику или поняла кто он, а потому изучает, присматривается ? Взгляд с экрана скользнул на салфетку и Петров вновь утихомирил зверя, решившего, что именно сейчас уже можно рвануть к своей паре.
– Лик, ты чего, животину завела?
У Всеволода отлегло на душе, когда понял, что она не догадалась, а все остальное, это плод ее фантазий, совпадение. Но волку хотелось завыть от досады, ведь он так надеялся, что обернется, пройдется перед ней во всей красе, а Ангела погладит серую шерсть , потеребит за ухом. Зверь даже готов перевернуться кверху брюшком как мелкое щеня, лишь бы она почесала, прикоснулась к нему … Но в итоге произошла небольшая словесная перепалка, где он не стал бы Василечка обижать, подвергая сомнению умственные способности, но это ей только на пользу , ни к чему лезть в мужские разборки, а уж тем более между оборотнями. Разозленная, но пытающаяся сдерживаться, она была хороша. Нахмуренная, с заигравшим легким румянцем сводила с ума.
А уж эта фраза про чумку так вовсе сразила наповал. Теперь Севка знал, как насолить сестрице в случае несправедливых обвинений, он намекнет на возможную заразу и пусть повизжит. Для легких, говорят , иногда полезно. Вот только уши перед этим надо заткнуть, а то приключится глухота. Но все же, как не насмехался оборотень внешне, понял одно. Она едва не сдала в лабораторию шкуру, а какой бы был результат? Н еизвестный (кто знает, какого уровня специалист), но нежелательный точно. Зверь довольно сверкнул глазами, увидев, что разозленная пара нервно скомкала салфетку, решившись выкинуть. Все правильно, так будет лучше для всех, том числе и для нее самой. Реальность, она не похожа на сказочку, накроет, не увернешься. Спустя какое-то время мужчина услышал легкие удаляющиеся шаги и звук сгибающихся пружинок дивана , редкий шелест страниц. Ей это только на пользу, пусть почитает. Он поработал, одновременно выжидая время, а потом тенью скользнул к мусорному ведру, вытащил шкуру, оставив для вида скомканную желтую бумажку. Всеволод проводил взглядом смывшийся в унитазе клок и облегченно вздохнул.
П рислушался. Неугомонная Ангела спала, в этом не было сомнений, а это чем не повод, чтобы еще раз взглянуть на нее. Наверное, он забылся, рассматривая соню, запоминая каждую черточку, вздох и время ушло. Она очнулась, открыла глаза и оборотень замер. Непонимание, а вслед за ним восхищение читались в глазах Лики.
Это неправильно. Но зверь заурчал, не желая уходить, а человек охотно подчинился, вжав плечи Анжель в постель. Она не испугалась, не стала отбиваться, а он, одурманенный от своей настойчивости все смотрел и смотрел.... Задал какой-то нелепый вопрос, но итак понятно, пара, она самая лучшая для волка. Сюрпризом стал запах, тот самый говорящий, что она хочет его не меньше.
Глаза Ангелы не лгали, подтверждая только что сделанное открытие , и наглый зверь заурчал от удовольствия, мечтая о большем.
Вот неугомонный.
Сейчас она не спорила, не пререкалась, и волк был этому рад, и мужчина сдался, притянув её к себе за волосы. Лёгкий вздох удовольствия вырвался у Ангелы когда он накинулся на неё со своими поцелуями, уступая зверю. Но стоило ей запустить свою руку в волосы, как он тут же стал ручным, едва не порыкивая вслух от удовольствия. И всё же выдержка не подвела. Мужчина отшатнулся, ругая себя, на чем свет стоит. Как он мог, чудовище… И сбежать нету сил и нельзя… Оборотень ссутулился, с трудом повернулся чтобы уйти.
-Что я не так сделала?– Нервная дрожь в голосе Ангелы выводила из себя, ведь он не-человек и не имеет право возвращаться , прикасаться и вообще находиться рядом. Вот только Анжелика об этом не знала.
Глупая.
Он застыл, всё ещё не оборачиваясь, боясь испугать её. Зверь рвался наружу и требовал своё, а в такой момент не так-то и легко его контролировать. Тем более он в курсе, что его пара тоже желает соединиться. Но Всеволод не мог уйти, обидев её, не сейчас.
-Я не должен был к тебе прикасаться, прости,– хрипящий голос, с трудом сдерживающийся рык и он почти ушёл, сделал шаг, но Лика решила иначе.
-Почему,– Ангела уткнулась головой в его спину, прижимаясь. Без рыданий , но дыхание сбито. Вот ведь скотина лохматая , всё из-за него.
И Всеволод не выдержал, повернулся к ней. Сколько можно бороться с собой. Он схватил Анжелику за плечи, а потом, спустя минуту что-то решив для себя , ответил.
– Потому что я,…– он хотел сказать что зверь, а не человек, но не смог. Пока не смог.– Потому что ты мне не просто нравишься, гораздо больше. И не хочу напугать, оттолкнуть этим. Навредить. Я не совсем хорош, как ты думаешь, как видишь.
– Только и всего? – Она облегченно вздохнула и потянулась за поцелуем.
Доверчивая. Думает, что всё так просто. А может, хватит всё усложнять и пусть всё идёт своим чередом? Он приподнял её лицо, удерживая за подбородок, а потом в порыве впился в губы, не боясь, что она отвернётся. Не отвернулась , ответила и прижалась сильнее , а одежда, она явно стала лишней. Для двоих ….
– Ликааа,– он распрощался с рассудком, пустив всё на самотёк. Сколько можно метаться. И уже спустя какое-то время зверь урчал, таясь, но с наслаждением прислушиваясь к дрожи, стонам , что издавала Ангела, ЕГО ПАРА, только его. А запах, он просто сводил с ума.… Спустя какое-то время мужчина заснул, бережно прижимая к себе её, свою единственную.
Глава 15.
Я проснулась от ощущения жара в правом ухе и чужой руки на мне. Вслед за этим пришло понимание, кто лежит рядом со мной, посапывая в перегретое ухо. Раскрыла глаза. Темнота. Что случилось, почему он хотел уйти? Неужели из-за той самой ерунды, что напридумала себе и я? А, может действительно есть ещё кто-то, возлагающий надежды на их отношения? И его вчерашние слова про небезразличие ко мне. Ухо требовало, чтобы его почесали, что я и сделала, иначе оно скоро станет варёным, наверное, долго лежу в таком положении.
Разбуженный мной Севка завозился, по-хозяйски прижимая сильнее к себе и довольно урча. Мне тоже приятно, а от понимания, что кроме одеяла на нас ничего нет, порадовалась темноте. Иначе лежать мне стыдливой помидориной. И пусть мы знаем друг друга уже давно, так не в такой обстановке! Катрина будет в шоке, но ведь не обязательно об этом говорить ей прямо сегодня, можно и чуть позднее.
– Ангела, у тебя что, чирей на одном месте? Ты крутишься уже минут десять без остановки,– Сева нежным голосом пропел мне в ухо, забывая о том, что ведь могу сдать сдачи, ткнув локтем в рёбра, он знает, это я умею,– ой! И это милый слабый пол?
-С добрым утром,– я прижалась к нему, положив голову на плечо. Шутить больше не хотелось, а нахальная рука, скользнувшая по груди, заставила замереть в предвкушении.
– Привет,– он уткнулся в мою макушку и вдохнул. Сева вообще постоянно вдыхал, как будто ему нравился мой запах, но я и не против. Приятно.– Как спала?
– Хорошо. А ты?– Я вытащила руку из-под одеяла, чтобы рисовать узорчики на его груди. Он не возражал, а наоборот разлегся, давая мне как можно больше свободы действий. Цветы, лодочка, дом,… что на ум приходило, то и выводила. Когда-то так играли с Катей, угадывали буквы и вот теперь я, без предупреждения написала "Мой? ".
Всеволод тихо рассмеялся, словно понял, включился в эту вовсе не игру и сгрёб меня в охапку, придавив всей своей тяжестью. Мы продолжили изучать друг друга, поглаживая и целуя, а затем сумасшедшая ночь, переходящая в утро повторилась.
Завтракали мы странно, а точнее очень даже интересно. Мы кормили друг друга, но, не желая тянуться ко мне, Сева бесцеремонно выдернул меня со стула и без лишних разговоров усадил к себе на колени.
-Будем так,– он светился, довольный. Поднося мне то бутерброд, то чашку с ароматным кофе. М не понравилось и даже очень! А потом кормить его начала я, правда, по-прежнему сидя у него на коленях.
-Слушай,– отчего-то напавшее стеснение заставило слезть с его колен и сделать вид, что мытьё посуды гораздо важнее, чем разговаривать, смотря в глаза, – как скажем Катрине?
– О чем? О нас?– Он не хотел разговаривать, уставившись в мою спину, и развернул меня к себе,– а так и скажем. Что ты боишься спать одна, разрыдалась и от страха позвонила мне. Я, конечно, сразу же приехал и успокоил одинокую девушку, помог, чем мог,– хитринка в лучистых глазах и ни капли раскаяния. Вот ведь зараза самодовольная!
– Нахал и наглец ,– мне стало смешно,– а успокаивать пришлось исключительно под одеялом?
-Ага,– он просто опять сгрёб меня в охапку, наклонился и, уткнувшись своим носом в шею , пробормотал,– а ещё я теперь всё время буду так сторожить, исключительно в кровати, но без всяких покрывал. Ты не возражаешь?
– Не-е-ет, что ты,– пропела я сладким голоском,– в большой комнате, где спал прошлую ночь, новое одеяло, оно как раз для тебя подойдет. А хочешь, без него, если тебе так свободнее.
– Ледышка бесчувственная, я, можно сказать планы строю на счет нас, – он перестал покусывать мою шею и, посмотрев, многозначительно приподнял правую бровь,– жениться хочу, а ты про отдельную кровать.
– Не шути так,– веселье тут же смыло, и я осторожно попыталась высвободиться из кольца его рук. Безрезультатно, всё равно, что пытаться ногтем открыть железную дверь, вроде думаешь, что всё получается, однако результат нулевой.
– Ангела, скажи, я когда-нибудь тебе врал? – Он серьёзен, а светлый янтарь прожигал, стараясь забраться в мои мысли.
– Нет, никогда,– я осторожно высвободила одну руку и прикоснулась к окаменелому лицу. Он тут же губами поймал мои пальцы. Об этом даже не пришлось задумываться, просто так сложилось, что ни они мне, ни я им никогда не врали, не знаю такого случая. – Но ведь это не повод для шутки, согласись.
– Я не шучу, Лик,– янтарь в глазах на миг погас и снова разгорелся, обдавая теплом,– ты подумай. И мне есть, что тебе рассказать, что-то очень важное. И узнаешь это раньше, чем дашь свой ответ. Но, наверное, не сейчас. Договорились?
Отчего-то подумалось, что он на счет своих девиц. Их было много, не сомневаюсь, а вот точную цифру мне называть не надо! Что такого он мне хотел бы, но не может пока рассказать? Но не о детях же, ведь их у него нет,… или есть? Об остальном вроде всё знаю.
-Женат ты не был, …а дети?
– Нет, вот этого точно нет, уверен,– он усмехнулся моим предположениям. Но ведь имею право всё заранее прояснить.
– Сев, всё конечно произошло очень быстро,– я почувствовала, что покраснела до корней волос на голове, – но у тебя кроме меня никого? Точно?
– Васильева,– он рассмеялся и, отобрав полотенце, бросил его на стол, а меня, сопротивляющуюся, быстро закинул на плечо и понёс,– пошли смывать твои лишние мысли, гляжу, их слишком много стало.
Через час мы, мокрые, но довольные покинули ванну, облив всё вокруг. Но отчего-то мне кажется, что Всеволод неспроста отправил меня туда, а воплощал какую-то свою довольно интересную мечту, даже догадываюсь какую.
Родители с дачи должны были вернуться поздно и я, чтобы им помочь, хотела съездить и приготовить что-нибудь свежее к их приезду, тем более что выходной. Но как оказалось, одну меня никто не планировал отпускать, даже белым днём. Поэтому пришлось готовить у себя, а после под надзором самого лучшего охранника везти всё на другую квартиру. Всеволод не обратил ни капли внимания на моё ворчание, когда я хотела одна быстро сходить и оставить всё на плите. Он, молча, отобрал у меня пакет и с важным видом прошагал мимо любопытных соседок родителей, осторожно поддерживая под локоть.
-Вот теперь ты тема дня. Или даже вечера,– пошутил Сева, когда мы отъехали от дома.
– Ты нарочно это сделал.
-Что ты, я же обещал тебя охранять, поэтому только в этих целях,– он непроизвольно улыбнулся уголкам губ, всё же стараясь сохранить серьёзность.– Ты против?
– Я? Да нет, конечно же,– вот ведь хитрец! Оно и до родителей дойдёт! Это означало только одно, он действительно хочет, чтобы между нами всё было серьёзно, не "дело о пяти днях". Да какая девушка, женщина будет против такого?
***
Она опять возражала по поводу, кто будет платить, но, естественно уже без истерик и надутых губ , а как-то тихо, нахмурившись. Упрямый Василёчек, да разве он ей позволит тратить деньги. Пусть лучше купит себе что захочет, а хлеб насущный это забота мужская. И Всеволод был рад даже такой реакции, значит, Лика постепенно принимает все его ухаживания. Конечно небольшой незаметный посторонним тычок в бок он всё же получил, но ведь это ерунда. Она привыкнет, ведь сама мысль о том, что им нужно быть вместе не вызвала в Ангеле отторжение, а это дорогого стоит.
