Текст книги "Если он оборотень (СИ)"
Автор книги: Ирина Снегирева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)
но, только чтобы они были непременно не ниже колена. Конечно, можно было вызвать такси, но если до дома расстояние почти две автобусные остановки, то есть ли смысл это делать?
Раскрыв зонтик, привезенный мне МА из Питера, который в такое ненастье прикрывал только мою макушку и плечи, я осторожно, боясь споткнуться в надвигающейся темноте, побрела по лужам, довольно быстро разрастающимся как черные каракатицы и на разбитых тротуарах и на дороге, местами не отделенной бордюром от пешеходной зоны. По мере моего продвижения к дому их становилось всё больше, вот только настойчивый дождь абсолютно не хотел прекращаться. Я шла и мечтала о ванне с тёплой водой, горячем чае с парой ложечек бальзама и душистым малиновым вареньем для профилактики от возможной простуды.
И тут, на какой-то запоздалый миг приподняла зонт и поняла, что на меня несётся легковая машина по всей видимости темного цвета. Водитель старательно, но довольно нервно объезжал непонятные для него лужи, образовавшиеся в местах выбоин, пытаясь сохранить своё драгоценное имущество и не обращая внимания на меня, случайно оказавшегося на его пути пешехода. Одна сторона машины ехала по дороге, другая по тротуару, не отделенным никаким, даже низеньким бордюром. Как завороженная я следила за её приближением, и в голове даже не возникло мысли, что есть возможность просто отпрыгнуть в сторону. Или даже элементарно попытаться куда-то убежать. Надеялась ли, что она съедет тротуара? Нет, даже и маленькой мыслишки не возникло. Я слишком поздно её заметила , а сейчас всё просматривалось словно в замедленном темпе. Сколько раз смотрела фильмы, где человек при всех своих имеющихся возможностях должен был спастись от какой-то нелепой случайности, а не тормозить, раскрыв рот. Или в момент грозящей опасности герои начинают разводить лишние задушевные разговоры, вместо того, чтобы бежать, спасаться. И не понимала, почему нельзя было быстро сориентироваться, действовать, ведь всё казалось таким элементарным… со стороны и сидя у экрана. Вот теперь сама оказалась в подобной ситуации и застыла, как ледяная скульптура в новый год.
Фары неприятно резанули ярким светом по глазам,… мне казалось, что сейчас раздастся характерный визг колёс, ведь водитель всё же должен попытаться остановиться…в фильмах всегда именно так показывают, да и книги пишу про то же.
Но этого не произошло.
А потом кто-то, наверное, очень умный, весьма сообразительный, самый внимательный и бесконечно добрый дернул меня за юбку, резко и совсем неаккуратно, даже грубо утаскивая в левую сторону. Очень странное ощущение, граничащее со злостью, как возвращение с другой планеты, но это позволило мне вовремя очнуться. И тут же, оказавшись всего в какой-то паре шагов от места, где меня так некстати застопорило, чтобы раскатать как лепешку, мимо промчалась незнакомая злополучная машина, окатившая вдобавок грязной водой. Ну, вот гад, не задавил на тротуаре, так облил!
– Спасибо,– прохрипела я, спустя несколько секунд после того, как проводила взглядом быстро уехавшую машину с плохо различимым номером. Затем посмотрела влево, на моего спасителя, чтобы поблагодарить…
Но там никого не было, стопроцентно. И только выдранный отсутствующий клок ткани на любимой коричневой юбке в бледную песочного цвета клеточку доказывал, что мне всё это действительно не привиделось. Не сама очнулась, а кто-то действительно помог.
Я оглянулась. Уличное освещение, как и в жилых домах, было смазанным, неярким, а потому только отдельные силуэты людей можно было рассмотреть. Но никто из них не находился рядом, а уж тем более не спешил на помощь непонятной девице. Как обычно, оживленные улицы, наполненные людьми днем , засыпают с наступлением темноты или непогоды , прогоняя своих обитателей и заставляя их жаться по домам , по подъездам, по магазинам.
Где-то рядом грозно и низким голосом зарычала собака, и я быстро пошагала домой, несколько раз нервно оглядываясь и бесконечно ругая себя, и уже абсолютно не обращая внимания на сырые , хлюпающие новые туфли, которые теперь, вероятно будут напоминать старые стоптанные калоши. Отчего-то собачье рычание напомнило тот вой, в доме отдыха, который принёс после себя ужасную смерть рыжего Фёдора, и я практически побежала, стараясь не упасть, не распластаться вдобавок на мокром асфальте или в грязной луже, которых вокруг был полный ассортимент. Похоже, отныне я и грязные сырые лужи – дружба навек.
Придя домой, быстро скинула противные холодные туфли с ног, стащила с себя вообще всю сырую одежду и отправила в стирку. А затем надела приятный на ощупь махровый халат цвета нежной травы и натянула полосатые, как зебра, шерстяные носки, пытаясь согреться. Прошла на кухню и воплотила свою мечту о горячем малиновом чае, но уже с десятью ложками приятного травного бальзама … Красота. Завершила моё преображение из льдинки в обычного человека тёплая ванна, где просидев полчаса, я пришла в себя. Но не успела побалдеть, звонок Катрины прервал мои мысли.
– Василек, как там твои дела? – Произнесла она довольно бодрым тоном, только напряжение звучало в нем, как натянутая струна, что не скрыть от меня. Потому что не такая Петрова артистка, чтобы тревожные эмоции в своём голосе прятать или я достаточно хорошо научилась их различать. А может это её хвалёное предчувствие опять не подвело.
– Похоже, что уже налаживаются, – я попыталась кое-как вытереться, извернувшись, чтобы не уронить телефон в воду. Повторого посещения магазина сотовой связи уж очень хотелось избежать.
– Ты чем там занимаешься?– Спросила подруга, вероятно отреагировав на мое усердное сопение и посторонние звуки, вызванные нежеланием оставаться голышом и хоть как-то одеться.
– Отогревалась в ванной, под дождь попала,– пояснила я, всовывая руку в рукав халата,– Кать, прикинь, меня сегодня чуть не задавили,– и вот тут накрыло осознание, что произошло. А сейчас нахожусь у себя дома, а не в ледяном морге под белой простыней.
– Ты что, опять под ноги не смотришь? Или по сторонам, когда переходишь дорогу?– Вынесла свой правдивый вердикт Катя совсем не удивленным тоном, похоже, за все годы знакомства она меня очень хорошо изучила. Но не угадала в этот раз.
– Как раз тут только и делала, что смотрела под ноги и шла только по тротуару,– я вздохнула, искренне жалея, что не узнала имени своего спасителя. Юбку очень жалко, но это всего лишь вещь, пусть даже любимая, кстати, я ее не выбросила, а также с прочими одёжками засунула в стирку. Зачем и сама не знаю. Жизнь, она гораздо ценнее привязанности к любым шмоткам.
А вот поблагодарить спасителя не удалось, это плохо.
Глава 8.
За три дня до происшествия
с Анжеликой.
Артём расположил кий, как обычно, между средним и указательным пальцами левой руки, слегка прижал его к основанию пальцев, зажал…. Затем, слегка нагнулся, и медленно поворачивая кий ладонью другой руки примерился, делая имитирующие толчок движения. Это настраивало и расслабляло его перед основным ударом, позволяющим оценить мастерство и меткость, а иногда заставить противника понервничать перед реальным ударом…. Толчок! Ударяемый шар быстро отправился в лузу, а ударяющий неспешно, но неизменно остановился… Всё получится, как и загадал Курский перед этой несложной для него комбинацией. И бывшая жена, Анжелика, должна вернуться.
Он на это очень надеялся.
Бросив небрежно кий на бильярдный стол, что находился в игровой комнате двухэтажного коттеджа в пригороде, который он давно купил и подарил своей матери, Артём покинул помещение и вышел на террасу. Светило яркое солнце, которое он в принципе не любил, но именно сегодня мужчине было всё равно. Налив из кувшина чистой воды в прозрачный синеватый стакан мужчина неспешно выпил, поставил посуду на столик и уставился на небольшой парк, что так удачно располагался вокруг всех близлежащих домов посёлка.
Когда-то, всего лишь несколько лет назад, он имел неосторожность привести домой одну из своих многочисленных любовниц, где и был застукан собственной женой. Любовница из девушки была, честно говоря, никудышная, просто миловидная и хорошенькая дрянь, которых в то, да и это время очень много крутится вокруг состоятельных мужчин, молодых и старых. Им, девицам такого поведения абсолютно нет дела до того, что у владельцев магазинов, заводов, просто удачных предприимчивых людей есть семьи, жены, дети. Они ошибочно считают, что гораздо интереснее и умнее законных жен и даже вправе занять их место. Эти бабочки – мотыльки летят на деньги, как на свет и сгорают, пытаясь за собой потянуть и владельцев тугих кошельков. И кто из бизнесменов поумнее, тот не даёт своей семье соприкоснуться с другой, тёмной стороной его личности. Давая волю своим желаниям и одновременно оберегая жену и прочих домочадцев от ненужной, порой слишком нервной и явно лишней для них информации.
И вот он, Курский, никогда не считавший себя придурком, забылся. И однажды, в довольно ненастную погоду привёз сговорчивую молоденькую продавщицу из своего магазина не в гостиницу, не в частную квартирку, что в большом количестве сдаются даже на несколько дней и даже на худой конец не к матери, которая, как обычно, поджала бы сухие и тонкие губы, но потерпела такую неожиданность. Он припёр это чудо к себе домой, а точнее в квартиру жены. Ныне бывшей жены, Анжелики Васильевой. И надо же такому случиться, что она вдруг приболела и вернулась домой пораньше. Таким неувязком Артём не чувствовал себя давно. Он метался, как кролик между удавом и клеткой, но Лика всё равно обнаружила причину этой тупой суеты мужа. Ныне бывшего мужа.
А потом у него сорвало крышу. Он просто перестал замечать свою уже не-Жену и начал таскать девок всех мастей прямо к матери домой или в свою съемную квартиру. Так вышло , за всё время он так и не купил своей отдельной квартиры, впрочем, двухэтажный дом для одной матери был слишком велик. К тому же ей доставляет удовольствие заботиться, поджидать своего Тёмушку. И тогда, после развода сына она была на седьмом небе от счастья, ведь тот расстался с несносной собственницей Ажеликой. Некоторое время он специально, как бы ненароком проезжал с очередной подружкой именно той дорогой, где должна была возвращаться с работы наскучившая жена. Иногда видел её обиженное лицо и это нравилось. Задевать её, игнорировать, заставлять ещё больше ревновать. Но, видно перестарался, потому что с какого-то времени взгляд Лики всё больше становился безразличным. Поначалу Артём решил, что она просто научилась держать себя в руках, что ж, можно поставить тебе плюс, детка. Вот как ты теперь научилась благодаря ему. Но потом, в какой-то момент пришло понимание, что под маской равнодушия не-Жены появилась неприязнь и это удивило. Более того, он по привычке в этот день притащил домой с очередной вечеринки пару смазливых девиц, а мамаше отчего-то это не понравилось, и после этого она даже какое-то время делала вид, что не замечает собственного сына. Обозленный не столько бурной реакцией матери, сколько странным поведением бывшей жены, Курский на какой-то момент задумался. Но это было временное явление, после всё довольно быстро вернулось на прежние места, но только перед Васильевой предпочитал появляться уже без обязательного бабского сопровождения.
Постепенно, не ожидая подобного от самого себя, Артём вдруг понял, что никогда не хотел так свою жену, как теперь. "Чем больше женщину мы любим, тем меньше любит она нас", так теперь зазвучало в его мозгах, только подобные чувства назвать любовью с его стороны можно было с огромной натяжкой. Лика его просто бесила, своим безразличием, каким-то презрением в глазах. Он пытался её поддевать, доставать, вывести из равнодушного состояния, надеясь, что она скинет свою новую маску и там, под ней, окажется всё та же девчонка, ради которой он когда-то пошел поперек воли матери и женился. Но этого не получалось. А ещё ужасно злила знакомая Васильевой, Екатерина Петрова. Эта выскочка и раньше была готова выцарапать глаза за свою подругу, а теперь во всём её взгляде было сплошное ехидство. Курский даже однажды попытался ущипнуть её за круглый зад, по-дружески, чтобы та перестала выпендриваться, расслабилась и вообще вела себя проще. Только эта стерва не поняла юмора и огрела пакетом с яйцами прямо по голове. Боли не было, скорее обида, постепенно переросшая в ненависть. С тех пор лишь при Лике приходилось любезничать с Петровой, а как только бывшая супруга скрывалась в другой комнате, на кухне, то Артём был готов выкинуть из квартиры нахалку, которая демонстративно смотрела на него, как на пустое место.
Но шок, недоумение в самом Артёме вызвали не перемены, произошедшие со временем в бывшей жене, это ещё как-то можно было вынести, хоть видеть Анжелику изначально ему абсолютно не хотелось. Ведь как он уговаривал, просил прощения,но она всё же тогда подала на развод. А потом сюрпризом стала эта странная навязчивая потребность, и всё же созвониться или увидеться раз в месяц изначально было достаточно. Далее этот период сократился до недели, а после и чаще. Уж как он только не подкатывал к ней, даже через родителей бывшей жены пытался наладить хоть какое-то общение. Но пустое дело, потому что Лика и свою МА изначально просветила насчет их размолвки, но в этом Артём девочку не винил, понятно, честная. Не может обманывать родителей, почему именно развелась с мужем.
Так, со временем произошли странные и не всегда приятные перемены, ведь изначально он о Лике и не вспоминал, радовался как дурак непонятной свободе. А теперь недоумение от её независимости постепенно сменялось тихой ненавистью, а ведь его злить нельзя. Чревато. Он и раньше ненавидел, когда на неё кто-то из мужчин засматривался дольше, чем обычно, а теперь это просто выводило из себя. И больно становилось, в районе сердца. Только на своё сердце Артём до сих пор не жаловался, к любви это отношение тоже не имеет, а, значит, там постепенно накапливалась ненависть.
За тот период, что они не вместе Артём точно знал, что иногда Анжелика с кем-то встречалась, и теперь в глубине души был очень рад, что из тех отношений ничего не вышло.
Последней каплей терпения стала её поездка с подругой в дом отдыха. Их нетрудно было выследить, всё же в России живём, да и не уехали они далеко. К тому же путевки девицам выдавала одна из последних пассий Курского, мечтающая вернуться к нему и слепо верящая, что бывшая жена ненаглядного нисколько не интересует, а у него есть к Лике только чисто материальные претензии. Наивная, как и почти все женщины, что попадались на пути Курского.
Артем, приехавший к дому отдыха несколько позднее, чем не-Жена наблюдал из бинокля, как девицы отправились загорать. Он даже практически подкрался к ним вплотную, пытаясь что-то уловить ценного для себя. А заодно и взглянуть на Анжелику, растянувшуюся в купальнике. Не изменилась, даже, кажется, стала более интереснее. Возможно это результат тренировок, на которые она в последнее время бегает после работы, а, может, это просто он слишком давно не видел её в таком виде. Девушки то отправлялись поплавать, то выходили на берег, а он , мокрый от пота сидел в кустарнике, подсматривал, как последний… не важно. Он не на чужую тёлку пялился, а на свою бывшую жену. Кожа Лики не смуглая, не светлая, а какая-то средняя при выходе из озера покрывалась легкими пупырышками и светилась от воды, что стекала по телу, рукам, ногам. Хотелось дотронуться, лично ощутить прохладу, стереть излишне дразнящую воду на её теле рукой, а лучше губами.…Подруга не-Жены тоже была хороша, и на кого-то другого с таким телом можно было бы полюбоваться, но только не на Петрову. Змеюка в любом обличье неизменна, уж он-то изучил её за годы знакомства. На Екатерине даже глаза не останавливались, игнорируя как обычно, особенно, если рядом была Лика, когда-то только его Лика!
И тут, на свою беду мимо девиц прошло несколько человек, а один из них, рыжий даже попытался познакомиться, но Екатерина ему, впрочем, как и самому Курскому много раз, ответила весьма неприветливо. Но не это стало его последним днём, а желание познакомиться с ней, с Анжеликой. Позднее Артем очень хорошо расслышал разговор Лики и ещё незнакомого мужчины, танцующих в какой-то местной забегаловке на окраине посёлка, потому что окна были раскрыты, а на слух он пока ещё не жаловался. И если этот владелец кафе всего лишь раздражал, то тот рыжий сам подвёл себе черту, ведь он не просто хотел с ней познакомиться, а ещё и видел Лику в купальнике, наверняка думал о том же, о чём и он сам. Пусть бывшую жену , но разве в этом дело ? И даже после того, как девицы покинули кафе, у этого Фёдора был шанс спастись…
Артём присел, рассматривая соседний кирпичный дом, что располагался напротив коттеджа матери, обычный, как миллионы подобных строений, но взгляд ни за что не цеплялся, потому что память вновь услужливо подкинула тот вечер…
Тогда, из темноты он видел, как нетрезвый мужчина пытался навязать свою помощь по провожанию несговорчивых едва знакомых девиц, но те умело отшили его. Чего-чего, а обламывать у многих женщин, особенно у достаточно молодых и хорошеньких в крови. После этого неудачного расставания незнакомый рыжий парень покурил в дверях, перекинулся парой фраз с кем-то, что, дескать, завтра договорился встретиться с одной из двух девушек, той, что посветлее волосами. Посветлее как раз была Лика, поэтому, едва рыжий отошел от кафе, Артём решил его немного спровоцировать, чтобы выместить злость, что начинала подниматься откуда-то изнутри. Ещё не закипать, вовсе нет, просто хотелось поиграть с ним, как кошка с мышкой. Тьфу, ты! Опять он вспомнил про этих вонючих животных.
– Эй, это тебя сейчас девки отшили?– Произнёс Артём, твёрдо уверенный, что поблизости никого из посторонних нет, только он и объект. Поздний вечер, малолюдность народа на окраине посёлка делали своё дело. Противник нетвёрдой походкой направлялся в сторону близко подошедшей лесополосы, вероятно, чтобы справить свою нужду именно на природе. Во как народ плющит. Курский поморщился при звуках возни, а затем, наконец расстёгивающейся молнии на джинсах.
– Пошёл ты,– огрызнулся остановившийся Фёдор, вероятно раздумывавший, делать своё дело или всё же следует непонятного обидчика вначале наказать.
-Значит, точно тебя,– утвердительно и с торжествующей издёвкой продолжал Артём,– думал их закадрить, деревня. Хотя бы ту, черненькую. Уж светлая тебе точно не по зубам. Маленький, непонятного цвета, ножки кривенькие, вдобавок лопоухий. Да, именно такие ей и не нравятся, особенно которые мочатся в кустах, на собственные кроссовки. А не как обычные и нормальные люди в туалете. Что, не успел до дома донести?
К нормальным Курский себя тоже не причислял, и на то было множество весьма важных причин. Но и подобное себе никогда не позволял, разве что в особых случаях. Когда находился в лесу и без дам.
– Не иначе приезжий, раз такие умные разговоры ведешь,– подал голос рыжий, и звук застёгиваемой обратно молнии опять резанул по чуткому слуху Курского.– А у нас тут, в посёлке, конечно, всё по-простому. Значит, говоришь девушка, светленькая, такая же придурошная, как и ты? С нормальными мужиками не ходит?– Произнёс с насмешкой Фёдор, одновременно идя к еле различимому силуэту борзого приезжего незнакомца.-А ты вообще откуда взялся? Из городских, по всей видимости, учить вас надо? Знаешь, что такое оглобля? Нет?
-Вот на-а-апрасно ты это сделал, мухомор, – ответил Артём с полуулыбочкой , растягивая слова. Нет, он, конечно, мог бы ещё подковырнуть незадачливого ухажёра, да только не стоило тому упоминать в таком тоне его собственную не-Жену.… Вероятно, этот нетрезвый местный недоумок, от которого спиртным разило за версту, посчитал, что Лика не узнает, как о ней и о нём самом заодно отозвался, этот бойфренд местного разлива. А алкоголь… Дешевое пойло для местных хроников.… А ещё и дурацкий сильный запах туалетной воды, словно ей готовились морить близлежащие поля колорадских жуков, а он вылил её на себя…
Атрём, по-прежнему сидя на террасе, вертел в руках непонятно откуда взявшийся стакан. Странно, вроде бы он его ставил на стол, видать за своими мыслями и не заметил. Курский усмехнулся и вновь окунулся в свои не такие уж и неприятные воспоминания….
С тех пор многое изменилось, особенно он сам.
– Да пошёл, ты,– вновь раздался голос рыжего и тут же послышался треск ломаемого деревца. Вероятно, местный абориген решил из него сделать оглоблю и проучить городского умника.
– А мы вместе пойдём,– вкрадчивым голосом произнёс Артём на ухо Фёдора и тот от неожиданности дёрнулся, вскинул правую руку… но сделать ничего не успел. Соперник просто оглушил рыжика одним ударом кулака по голове. Сверху, будто заколотил гвоздь в податливую землю, ведь поселковый молодой мужчина был значительно ниже ростом, чем он, городской. Только этот самый гвоздь пришлось подхватить и утащить подальше, в лес….
Артём ухватил оглушенного за ремень и перекинул через плечо, опять прислушался… никаких лишних, посторонних звуков, вот только местные собаки стали лаять более встревоженно что ли, честно отрабатывая свой кусок. Не желая напрасно привлекать к себе внимание, он вместе с обмякшей на время ношей быстро покинул это место, углубившись на довольно приличное расстояние в лес…
-Тёма,– раздался за спиной слегка скрипучий голос матери, Вероники Аркадьевны, вырвавший из омутов памяти.– Не сиди на ветру, простудишься.
Родив его в сорок лет, она всю свою жизнь посветила единственному сыночку, отраде. А потому возникновение на горизонте невестки, а затем и жены восприняла как прямое соперничество. Артём это видел, даже пытался матери растолковать, что Лика ей не соперница и абсолютно не враг , вот только пожилая женщина не желала это слышать и воспринимать. А доброе отношение невестки расценивала исключительно как лицемерие. И всячески старалась обратить внимание сына на других , более достойных на её взгляд женщин, тем самым подталкивая к пропасти, что сейчас между ним и не-Женой. А ещё мать боялась, что все средства, которые зарабатывает сын, начнут уходить в новую семью, не смотря на то, что точно знала, что Анжелика работает, а не сидит на шее у мужа. А ей, Веронике Аркадьевне пару раз в месяц перечисляется довольно приличная сумма. Бывшая супруга принципиально не хотела зависеть материально ни от своих родителей, ни от его бизнеса. Глупость, несомненно, присущая многим самонадеянным молодым людям. Однако мать было не переубедить, и однажды Артём перестал это делать, ведь что пожилая женщина вбила себе в голову, то оттуда уже не достать, приклеено намертво , а с годами станет всё бесполезнее.
– Мам, ты знаешь, что мне сложно простудиться,– отозвался он после того, как почувствовал на своих плечах накинутый джемпер, но не обернулся,– спасибо.
– Знаю, но теперь ты слишком слаб, чтобы мне возражать,– проскрипела Вероника Аркадьевна,– может всё-таки к доктору?
-Какому?– Усмехнулся Артём,– нет, не надо, мне гораздо лучше и ты это видишь сама.
– Скажи, – мать нахмурилась, отчего тонкая нижняя губа немного выпятилась и задрожала, как у обиженного ребенка,– скажи, Тёма. Это она виновата?
– Нет,– честно ответил мужчина,– и ты это тоже знаешь. Прекрати всё валить на Лику, она давно ушла из моей жизни , как ты и хотела.
– Ты считаешь меня полной дурой, выжившей из ума старухой?– Взвизгнула мать и этот крик раздался болью в голове Курского, отчего он непроизвольно поморщился.– Прости, просто в последнее время, как мне кажется, ты ездишь к ней. Так? Ты вчера был у Лики, разговаривал с ней?
Артём молчал, не желая отвечать. И зачем? Если уже пару месяцев каждый день он слышит одну и ту же песню. Он даже почти уверен, что когда его нет дома, то мать всё так же продолжает с ним разговаривать, осуждая и виня во всех грехах её, бывшую жену сына.
– Вчера я не был у Лики и не разговаривал с ней,– ответил он как заученную фразу. Но ведь это правда. Именно вчера он не звонил, не писал и не приходил к ней в гости. Он видел её, но ведь не общался, а значит, не врёт. – Ты ведь именно это хотела узнать?
-Да! И прекрати таскать всякую дрянь домой, я имела ввиду этих… современных тёлок. Найди, наконец, себе достойную женщину!– Мать заглянула в холодные глаза сына, но, не увидев в них и капли лжи отвернулась и быстро ушла.
Она вообще была довольно бодрой женщиной для своего возраста. Давно за семьдесят, но грациозная и подвижная. Вот только он не способен подарить ей внуков, о которых старуха много раз говорила, намекала, хоть и сама точно знает, что не всё так просто. Единственная, с кем бы Курский хотел сейчас иметь общих детей, это бывшая жена. Но, к сожалению это невозможно, как в принципе. Нет, он уверен, что всё ещё довольно детоспособен, только столько раз говорил Анжелике, что нужно подождать, что сам на какой-то момент поверил в это. А ещё сюда всегда примешивался страх, который вообще-то чужд Артёму, но именно он раз за разом заставлял откладывать это трудное решение, рассказать всё жене…. Он мог бы рассказать это и другой, какой-нибудь не самой плохой девушке, имеющей к нему хоть какие-либо чувства. Вот только нет стопроцентной уверенности в том, что она не убежит, но если и останется, то именно из-за него, а не фантазий, подсмотренных в слюнявых подростковых кинофильмах и книгах. То, что от него родится непременно такой же необычный ребенок, Артём знал и считал это вполне нормальным , но будет ли так думать его избранница? Он столько раз представлял себе беременную молодую женщину с неясными чертами лица, которая с радостью идёт на УЗИ , чтобы узнать пол малыша… а там пёсья морда с прочими красотами.
Он займется этим, непременно, но чуть позже.
Молодой мужчина продолжал сидеть и наблюдать за проезжающими мимо дома машинами. Где-то сработала сигнализация и тут же ей дали отбой.… Раздался заливистый детский смех, а затем отделённый собачий лай. Не стараясь выпутаться из плена своих воспоминаний, Курский осторожно пересел с жёсткого стула в мягкое кресло, это позволило ослабить напряжение в воспалённых мышцах, и вновь услужливая память , на которую он никогда не жаловался, подкинула прошлые события…
Артём привязал рыжего невезучего повесу спиной к дереву, стянув руки сзади ствола так, что малейшее движение по его расчетам должно вызывать боль. Потом неспешно оторвал рукав от его футболки, соорудив кляп, на случай если болезный надумает поднять визг или звать на помощь. Затем снял с себя одежду, чтобы ненароком не изорвать или не испачкать и устроился на пеньке, что был неподалёку и стал ждать, когда очнётся местный абориген. Зачем ему это было нужно непонятно, всё равно Курский изначально знал, что живым болтуну от него не уйти. Поиграть? А почему бы и нет, ведь столько раз сдерживался, заставляя себя поступать согласно придуманным людьми нормам…. Луна спряталась, вероятно, не желая смотреть на то, что происходит в лесу или ей вовсе надоело кататься по небу, забитому облаками. А потому, вокруг была полная темнота, со всеми звуками, что могли бы у нормального человека вызвать неприятную дрожь или вполне рациональный страх, желание спрятаться, забиться куда подальше. Только всё это не касалось Курского, ведь он не был нормальным. Но и ненормальным он себя тоже не считал, скорее необычным , потому что именно он видел и слышал прекрасно ,более того это преимущество возносило его над людьми.
Усмехнувшись от своего вполне оправданного вывода, Артём продолжил наблюдение за пленником. Вот он очнулся, и дыхание изменилось, открылись глаза.… Рыжий хрипел, напрасно стараясь выпутаться, но чем больше он дергался в пустых попытках освободиться, тем сильнее его собственный ремень впивался в кожу рук.…
Можно было бы и еще полчасика понаблюдать за этим цирком , но по всей вероятности Фёдор перенервничал или просто по-жизни страдал повышенным давлением, и у него пошла носом кровь, а потому представление было окончено…. Терпкий запах крови быстро достиг чутких ноздрей Артёма и он, уже не в силах сдерживаться, со стоном поставил руки на землю.… Суставы выкручивало, изменяясь , кости трансформировались, превращаясь из рук и ног в лапы, ногтевые пластины уплотнялись и заострялись, лицо вытягивалось, становясь пёсьей мордой.… В место человеческой кожи очень скоро выросла шерсть, густая, багряного оттенка. Так же на своём обычном месте появился хвост, утолщенный у основания. Пёс очень напоминал собак породы русская гончая, известных ещё много веков назад. Клинообразная голова с вытянутыми глазами каре-желтого оттенка, треугольной формы уши, с прямой мускулистой спиной и всегда подобранным животом. Иногда его путали с волком благодаря такой же манере держать голову невысоко от земли и от высокой передней части тела. Потянувшись, пёс облизнулся и, не прячась, подошёл к рыжему, который тоже уловил чужое присутствие, вследствие чего опасливо озирался по сторонам.
– Мммм,– мычал рыжий, тряся головой, пытаясь вытолкнуть кляп изо рта , и ему это удалось, ведь Артем не хотел его намертво засовывать, потому что тот мог сразу задохнулся. А так, чтобы насладиться без лишнего шума,– кто тут?
-Я,– вновь выдохнул в ухо местному аборигену пес и тут же одним взмахом ногтя разрезал ремень, удерживающий руки рыжего,– поиграем? Беги!– Произнес последнюю фразу Артем и тут же нарочно, для устрашения, клацнул зубами перед освобожденным противником. Желтые глаза сверкнули в радостном ожидании, ведь прошло уже довольно много времени после того, как Курский позволял себе нечто подобное , хвост сам собой завилял, то мотаясь из стороны в сторону, то сворачиваясь кольцом. Превращение происходило не только каждое полнолуние, гораздо чаще, но такого веселья у пса не было очень давно.
Рыжик кое– как высвободил руки, ошалело осмотрелся в темноте, спешно потер затекшие запястья и, вставши на колени (по-другому он, еще не совсем протрезвевший и с джинсами без ремня просто не мог) пополз куда-то в сторону.
Пёс не выдержал и засмеялся, взвизгнул, как ребенок, обрадованный долгожданной игрушке или удачно исполненной шалости. Только насладиться ей не успел, потому что собачий вой, что разнесся со стороны поселка, оборвал все приятное настроение. Внезапно накатила злость, собака набросилась на предмет, виновный в своем превращении и просто повалила рыжего аборигена..... Тот пытался отбиваться, но для пса это как для мёртвого припарка, вещь противник был из разряда неравных. Звук хруста ломаемых хрящей раздался слишком огорчительно быстро, и тут Артур обнаружил, что ухватился зубами за горло противника … пожалуй, довольно.... А жаль…Красная кровавая пелена постепенно спадала с глаз и вот они уже привычного желтого цвета...
