Текст книги "Дети Деточкина или Заговор Бывших мужей"

Автор книги: Ирина Потанина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Я постаралась сосредоточиться.

– О, – радостно воскликнул Шурик, – Тебе даже удалось скорчить серьезную мину. В твоем случае это пятьдесят процентов успеха.

Я не смогла сдержать улыбку.

– Вот только улыбаешься ты не солидно, – Шурик невозмутимо продолжал издеваться. – Смущенно подымаешь уголки губ и еще и краснеешь при этом… Как маленькая девочка-дурочка.

Подобные изыски ранее моему второму бывшему мужу также были совершенно не свойственны.

– А по-твоему я должна ржать, как большая дура? Где ты только такого бреда набрался?

– Дарья в школу фотомоделей ходит, – тоскливо вздохнул Шурик, – Всей семьёй участвуем в отработке её образов… Подозреваю, что скоро даже рыбки начнут массово вертеться перед зеркалом и заучивать голливудские ужимки… Домработница Татьяна вчера так подъездному охраннику улыбнулась, что тот с криком «Бабушка, вам плохо?» кинулся скорую вызывать… В общем, развлекаемся…

Я сочувственно покачала головой. Двенадцатилетняя Даша, дочь Виктории от первого брака, всю жизнь была натурой чрезмерно увлекающейся и деспотично заставляющей всех вокруг увлекаться вместе с собой.. Это что же надо было сделать с программистом Шуриком, чтобы он научился на мимику собеседниц внимание обращать?!

– Знаешь что? – Шурик, ничуть не стесняясь моего присутствия, снова уселся за руль Форда, и продолжил разговор со мной сквозь открытое окно, – Пойдем к нам. Попьём чайку, да поговорим подробнее о предстоящей работе. Единственное, я при Виктории особо афишировать происходящее не хочу.

– Хочешь сказать, Вика даст нам поговорить наедине?– не поверила своим ушам я, – Я бы в жизни не позволила, чтобы близкие мне люди секретничали…

Виктория Силенская, одна из известнейших бизнес-леди нашего города, добившаяся и денег и статуса самостоятельно, и задолго до своего второго замужества, конечно же, должна была считать своим долгом быть в курсе всех дел мужа.

– Кэт, – Шурик улыбнулся, – Вика мудрая женщина. Она прекрасно знает, что мои дела – это мои дела. Если я по каким-то причинам не посвящаю её в происходящее, значит так нужно. В отличие от тебя, она уважает мою внутреннюю свободу и не гибнет от навязчивых объятий любопытства.

– Лучше быть нужным, чем свободным, – насмешливо процитировала классиков я, – Впрочем, каждый выбирает свой путь. Я, как ты знаешь, вечный приверженец полной открытости между супругами. Настоящая любовь, на мой взгляд, возможна, только когда люди по-настоящему живут одной жизнью, без разделения дел на «мои» и «твои»…

Рассуждая на подобные темы, я снова вспомнила об отъезде Георгия и почувствовала, как пустота, которой я активно пыталась вытеснить свои чувства к Жорику, сменяется болью. Как показал опыт, насколько бы общей жизнью ни жили люди, корыстные интересы моментально разобщали их, расшвыривая по разным работам и заботам. Это открытие навевало на меня невозможную тоску.

– По крайней мере, в идеале должно быть так, – робко смягчила я категоричность собственных высказываний.

– Здоровый реализм показывает, что так не бывает. Настоящая любовь! – Шурик презрительно хмыкнул, – Твоя теория пригодна только для пылких влюбленностей, но никак не для длительной совместной жизни. Эх, Кэт, ну когда ты уже повзрослеешь?

Я даже не обиделась, за что тут же поставила себе большой плюсик. Приятно, когда на практике собственные положительные качества оказываются действительно существующими. Подобные ситуации, увы, пока происходили со мной крайне редко, поэтому я искренне радовалась собственной просветленности и необидчивости.

Шурик, между тем, поднял стекло и резво загнал Форда в стойло. Я ласково погладила нашедшийся автомобиль по лобовому стеклу. За долгие годы совместного существования у нас с этой машиной образовалась какая-то совершенно мистическая душевная связь. Если бы Форд умел, он бы удовлетворенно замурлыкал.

– Ты помнишь, что я не давала пока согласия на выполнение твоей странной работы? – на всякий случай я решила еще немного поотнекиваться.

– Да брось ты, Кэт… Представляешь, как Георгий удивится, когда узнает, что ты самостоятельно справилась с заказом.

Мда… Шурик всегда умел настоять на своем. Я представила перекошенную физиономию Жорика, который узнает, что пока он там разъезжал по командировкам, я тоже без дела не сидела, нарабатывала нашему агентству клиентуру и даже жизнью рисковала. Зрелище получалось преприятнейшее. Мое самолюбие было бы отомщено. И даже постороннего мужчину заводить не пришлось бы. Хотя нет, для верности можно было завести и дело и мужчину, и еще какую-нибудь столь же поучительную для Жорика вещь.

«Стоп,» – Здравый Смысл, который давно уже не проживал в моем внутреннем мире, решил вдруг заглянуть в гости, – «Ты что, ради детского желания доказать собственное превосходство, готова совершать любые глупости?»

«А с тобой мы вообще расстались два года назад!» – возмущенная столь наглым вмешательством, парировала я, – «Если помнишь, решение жить вместе с Георгием смертельно оскорбило тебя, и ты покинул моё бренное сознание…»

«Неправда!» – Здравый Смысл обиженно шмыгнул носом, – «Ты сама прогнала меня. Сократила за ненадобностью, решив, что мои функции в твоей жизни отныне будет выполнять Георгий… Но теперь, я так понимаю, ты, наконец осознала мою необходимость.»

«Как видишь, Жорик отвратительно справляется со своими обязанностями», – я не могла не признать наличие здравого смысла в словах Здравого Смысла, – «Что ж, восстанавливаю тебя в должности. Но учти, это вовсе не руководящий пост…»

«Можно подумать, я когда либо рассчитывал на что-то другое,» – огрызнулся Здравый Смысл, – «В любом случае, считаю нецелесообразным взваливать на себя обязанности, с которыми ты наверняка не справишься.»

– Кэт, ты о чем так сосредоточенно задумалась? – уже в лифте спросил меня второй бывший муж.

– Пытаюсь прислушиваться к советам своего Здравого Смысла, – честно ответила я.

– К чьим советам? Его ж у тебя отродясь не бывало…

– Похоже, и правда не бывало, – я решила, что свой лимит невежливости Шурик уже исчерпал, – Иначе я б никогда не вышла замуж за такого мерзкого типа, как ты…

– Ладно, ладно, я шучу, – Шурик попытался подлизаться, галантно распахнув передо мной дверцу старинного лифта.

Естественно, Дарья не могла подойти к кабине лифта в другой момент. Дверца, распахнувшись, стукнула дочь Виктории Силенской по лбу.

– Класс! – восхищенно сообщила Дашка, даже забыв разреветься, – Я искорки видела!

– Немедленно приложи ко лбу лед, иначе будет шишка, – не на шутку испугавшись, посоветовала я.

Дашка рванулась к дверям квартиры. Видимо, наличие шишек на лбу фотомоделей приравнивалось по трагичности к мировым катастрофам.

– Даша, а поприветствовать тётю Катерину!? – строго крикнул вслед беглянке Шурик.

– Мама! Там Катюша пришла! – Дарья всю жизнь величала меня по имени, не обращая внимания на массовое недовольство родителей, – А я на базар не пойду, потому что Шурик убил меня дверью! – вместо приветствия Дашка подмигнула мне и нырнула в квартиру. По воскресеньям домработница Татьяна была выходная, и все хлопоты по дому ложились на хрупкие Дарьины плечи. Виктория, создавшая подобную ситуацию из педагогических побуждений, довольно быстро ощутила, что привлечение подрастающих детей к ведению хозяйства смертельно опасно для оного, но отказываться от намерений приучить Дарью к бытовым обязанностям не собиралась. Лично я считаю, что зря. Жизнь – самый верный педагог. Когда надо будет, Дашка сама всему научится. К счастью, ни Вика ни Шурик к моему мнению прислушиваться не собирались.

Мы с Шуриком зашли следом за Дарьей.

– Привет– привет, дико тебе рада, проходи в гостиную, я скоро приду, – скороговоркой проговорила возникшая в прихожей Виктория, – Только выясню, что с этой малолетней симулянткой случилось.

– Она не симулянтка, – Шурик решил вступиться за правду, – Я дверь открывал… А она как раз с другой стороны стояла…

Виктория, склонная преувеличивать любые события, побледнела и осторожно крикнула в сторону кухни:

– Доченька, ты жива?

– Смотря для чего, – хитро прищурилась Дарья, уже водрузившая себе на лоб полотенце со льдом, – Телевизор смотреть могу… А вот на улицу выйти тяжеловато будет…

– Ладно, я сама на базар схожу, – легко отмахнулась Виктория, – Вам не кажется, что я сегодня подозрительно покладиста? – обратилась она к нам с Шуриком, – Это к дождю.

– Вика, – я, наконец, обрела дар речи, – Скажи, что у тебя на голове? Последний раз, когда я видела тебя в столь, х-м-м, – я замялась, подыскивая слово, – вольном виде, дело кончилось твоим вторым замужеством… Что произойдет на этот раз?

Стоит заметить, что Виктория всегда выглядела безупречно строго, редко позволяя себе какие-то отступления от общепринятых норм. Статус директора крупного агентства недвижимости обязывал её производить исключительно благонадежное впечатление на окружающих. Стильная бежевая блондинка с ровным белесым тоном и цепкими темными глазами на лице. Воплощенная аккуратность и сдержанность. Поэтому множество тончайших косичек, украшающих ныне её светлую (и в буквальном смысле тоже) голову, мягко говоря, удивили меня. Равно как и прорезанные на коленях джинсы вместе с прильнувшими к тонким запястьям фенечками.

– А, – Виктория отмахнулась, – Наличие подрастающей дочери и не до такого доведет.

– Я решила сменить маме имидж, – серьезно заявила Дарья.

– За это она сама убирает свою комнату и помогает Татьяне в приготовлении еды, – многозначительно вставила Виктория, – Нужно же хоть как-то готовить её к будущей самостоятельности. Пришлось смириться с косичками. Да ты не переживай. Это ж я только на воскресенье. К завтрашнему дню всё верну к прежнему порядку. Снова буду взрослая, серьезная и представительная.

Я почувствовала, что уже совершенно ничего не понимаю. Виктория, с которой мы дружили с раннего детства, всегда была натурой властной и вспыльчивой. Ни подобной кротости, ни подобного альтруизма я в ней никогда и не подозревала.

– Вот до чего Дарья мать довела, – улыбнулся Шурик.

– Это не я, – Даша очаровательно повела плечиком, – Это её любовь ко мне довела.

– Мда, уж, – Виктория мрачно улыбнулась, – Любовь, она и не до такого доведет.

– Видишь, видишь, – радостно закричала я Шурику, – Весь твой реализм летит к чёрту!

– Мой реализм не летает, – пытаясь сохранить полную невозмутимость, отрезал Шурик, – Предлагаю всё-таки пройти в комнату.

Виктория умчалась за покупками, Дарья забилась в свою комнату и обложилась льдом со всех сторон.

– Вот так вот, – улыбнулся Шурик, – Оказывается, галантность тоже может быть полезной. Хотел всего лишь распахнуть дверь, в результате получил крайне выгодную, в смысле возможности спокойно пообщаться, ситуацию.

– Звучит так, будто ты собираешься предложить мне что-то неприличное, – мне стало смешно.

– Ой, – Шурик брезгливо поморщился, – Не переживай. В этом смысле я для тебя абсолютно безопасен. Сексуально беззаботен, я бы сказал. Знаешь, начитался Сартра, и теперь меня воротит от белесой плоти.

Я покрутила пальцем у виска, лишний раз отметив, что у Шурика начались какие-то странные проблемы с чувством юмора.

– Ничего приземленно-плотского я в виду не имела, – сухо отрезала я, опускаясь в мягкое кожаное кресло.

– Итак, – Шурик соизволил, наконец, перейти к делу. – В этой папке собранная мной ранее информация, – бывший муж протянул мне темно-бордовую канцелярскую папку, – Ничего интересного я не узнал. Так, мелочи всякие… В общем, отталкиваться будем от этих мини-досье на наши объекты.

– Сколько этих объектов-то?

– Три штуки. Один женского пола. Нужно узнать, на чем эти люди делают деньги. Так сказать, проверить на благонадежность…

– Зачем?

– Кэт, ты действительно никчемный детектив. Настоящий сыщик никогда не станет лезть к клиенту с лишними вопросами…

– Ну, знаешь ли, – возмутилась я, – Чтобы что-то найти, прежде всего, нужно знать, что искать…

– Скажем так, – Шурик мелко забарабанил кончиками пальцев по столу, – Один банк собирается дать этим гражданам кредит. Мне поручили проверить, не аферисты ли эти люди…

– Тебе? – я аж поперхнулась от столь незатейливой лжи, – Шурочка, ну что же это за банк такой, который, вместо службы безопасности, заводит себе одного программиста?

– Частный, – не моргнув глазом, заверил меня второй бывший муж, сделав такое правдивое выражение лица, что сомнений в нечестности его слов не осталось, – Просто это мои друзья…

Вообще-то всех друзей Шурика я отлично знала.

– Ну, хорошо, – второй бывший муж понял, что рассекречен, – Ты права. У меня нет друзей, это место вакантно. Кредит собирается давать не банк, а частное лицо, которое привлекло меня к проверке, потому как я случайно перегнул палку при саморекламе. Понимаешь, я расписывал собственную необходимость для безопасности работы, подразумевая безопасность компьютера… А этот человек превратно понял меня и предложил работу совсем другого плана. В общем, заказчик платит неплохие деньги за досье на этих людей, – Шурик, наконец, передал мне в руки злополучную папку, – Я готов делиться с тобой и деньгами и всевозможными идеями…

– С каких пор ты стал влазить в подобные сомнительные авантюры?

– Наличие супруги, принадлежащей высшему обществу, обязывает… – неопределенно заявил Шурик, – Ладно, ты пока думай – я пойду, кофе сварю. Кстати, за каждое досье ты получишь вот такое вознаграждение, – словно в лучших детективах, Шурик вывел цифру на тетрадном листике и протянул мне.

– Можно, я не буду сжигать или съедать этот листок? – честно говоря, меня давно уже воротило от всех этих шпионских штучек, – У меня, знаешь ли, расстройство желудка от количества съеденной за последние пару лет секретной документации…

Шурик молча ушел в кухню. Несколько секунд я боролась с желанием немедленно развязать загадочную папку. «Нет!» – пришлось мысленно выругать себя, – «Ты же прекрасно знаешь собственное неумение принимать правильные решения! Стоит сейчас среди этих подследственных мелькнуть интересному лицу, и ты тут же согласишься браться за дело. Просмотр папки отдалит тебя от состояния объективности…» Я, памятуя о необходимости расслабляться при принятии важных решений, уткнулась взглядом в аквариум с рыбками. Отчаянно взывая к Здравому Смыслу, я тщетно пыталась заглушить в себе голоса Страсти к Самоутверждению и Авантюризма.

– Расслабляешься? – Шурик поставил передо мной миниатюрную чашечку. Я невольно поморщилась, демонстрируя неуважение к традиции распития кофе из напёрсточного калибра, – Рыбки, это хорошо, – Шурик продолжал, – Кстати, это предыдущее сумасшедшее увлечение нашей Дарьи. Представляешь, она каждой рыбёшке дала имя…

– Родословную каждой особи отслеживать не пробовала? – приподняла брови я.

– К счастью, это не пришло ей в голову…

– Кстати, – мне вдруг в голову пришла довольно забавная идея, – Предлагаю при посторонних говорить о наших подопечных, будто о рыбках. Информативно и не подозрительно. Скажем, «Знаешь, моя золотая рыбка всю жизнь прожила на честном подножном корму.»

Шурик от души расхохотался.

– Или «Дорогая, наши меченосцы при ближайшем рассмотрении оказались кровожадными пираньями», – Шурик тоже включился в игру, – Договорились. Кстати, очень рад, что ты согласилась взяться за дело. Думаю, мы отлично справимся!

Как это обычно и бывало, самые важные решения я принимала незаметно для себя. Утешало лишь то, что так или иначе Георгий будет проучен. В случае удачной развязки расследования, он лопнет от зависти, а в случае неудачной – сойдет с ума от раскаяния.

3. Глава третья, ратующая за отсутствие лжи, дружескую откровенность и вообще за мир во всем мире.

Распахнутые настежь окна Форда все равно не спасали от невыносимой духоты этого воскресного вечера. Даже то, что трасса с обеих сторон была окружена тенистыми лесопосадками, ничуть не добавляло природе свежего воздуха. Вместе со всем окружающим миром я мучительно томилась ожиданием дождя. Небо многообещающе хмурилось, но сохраняло издевательскую сухость. Забавно, что моё внутреннее состояние с четкостью блестящего пародиста подражало настроению природы. Каждый нерв напряженно ожидал встряски. Вот оно, первое серьезное самостоятельное дело. Я предельно собрана и готова к любым происшествиям. Увы, ничего не происходит. Более того, без моих к тому усилий ничего и не может произойти. А сил на эти усилия, конечно же, совершенно не имеется.

«Смотри, лопнешь от нервного перенапряжения», – решила поехидничать моя Самоирония.

«Ой, не трави душу», – отмахнулась я, – «Лучше соберите там у себя консилиум, да придумайте, наконец, что же делать. Я просто обязана поставить Жорика на место. Уезжал по делам? » – я представила, как Жорик, вернувшись, обнаружит окруженную почетом и уважением меня, – «Прости, я как-то совершенно забыла о тебе за это время. У меня, знаешь ли, было столько забот,» – представляя свой будущий монолог, я настолько вжилась в образ, что даже начала шевелить губами и высокомерно вскинула брови, – «Я ведь получила такой важный заказ. Ну, Слава Богу, все уже обошлось. Я, конечно же, справилась с заданием. Это было очень сложно…»

На том месте, где я должна была подробно описать свои сверхгероические подвиги, воображение резко затормозило. Придумать, как именно справиться с заказом, оно не могло.

«Приключения заявлены, а что предпринимать для их рождения – не известно, посему взваливаем принятие решения на внутренний голос и прочие несуществующие вещи… Нехорошая тенденция,» – нахмурился мой Внутренний Голос.

Вороша дорожную пыль, я гнала Форд к родителям на дачу и пыталась набросать в голове хоть какой-то план действий, связанных с предложенной Шуриком работой. Раскрытие заветной папки с информацией о нуждающихся в проверке объектах порадовало и огорчило одновременно. Дело в том, что с одной из наших рыбок я сталкивалась и раньше. Это была Валерия Угорская, попросту Валька, бывшая секретарша и любовница одного моего хорошего знакомого. Ныне, как свидетельствовала имеющаяся у Шурика информация, Валька располагала солидными средствами. В то, что вечно крутящаяся в околокриминальных кругах Кошка (так я мысленно величала Валерию за совершенно кошачью эстетику и пластику) могла вдруг ступить на путь праведный, мне не верилось. Ниточки для расположения рыбки по имени Кошка к откровенности у меня, к счастью, имелись. Это радовало. Огорчало же то, что в данный момент это никому не было нужно. Первоочередным заданием от Шуркиных клиентов была вовсе не Кошка. Сначала мне предстояло собрать информацию о совсем другом типе. И тип этот мне не нравился. Сорокапятилетний короткостриженный бизнесмен с мощной выпяченной челюстью и свирепым прищуром глаз, в общем, с лицом завзятого уголовника. Генеральный директор и учредитель фирмы «ОПА», основным направлением деятельности которой официально считалось изготовление полиграфической продукции.

«Название фирмы происходит от его инициалов, Ожигов Павел Александрович,» – пояснил Шурик в ответ на мою усмешку, потом мрачно добавил, – «Кстати, мне лично кажется странным, что обычный полиграфист не скупится на телохранителей, бронированные стекла и тому подобные изощрения.»

Мне и самой этот Ожигов казался подозрительным. Было, судя по фото, в этом персонаже нечто, заставляющее понимать, что с ним лучше не связываться. А мне, увы, предстояло связаться. С чего начать ни я, ни Шурик представления не имели. Эх, если бы можно было посоветоваться с Георгием… Тот бы наверняка придумал что-нибудь эдакое… Но моя природная Вредность категорически отказывалась сообщать Жорику о наличии у меня детективной деятельности до появления каких-либо серьезных результатов.

Третей рыбкой оказался известный на всю страну воротила шоу-бизнеса, гордость и достопримечательность нашего города, именитая «поп-звезда». Что, интересно, нового можно узнать про него, если мои журналистские товарищи уже давно перерыли все возможные материалы, связанные с этой Звездой? В любом случае, по кратким ц.у. Шурика, звездным вопросом надлежало заниматься в самую последнюю очередь.

Для начала мы с Шуриком решили действовать, так сказать, «книжными методами». Проверить банковские счета Ожигова, определить круг общения… Честно говоря, мне всё это казалось бесполезной тратой времени. Не думаю, что такой человек, как Ожигов, не позаботился заранее об официальном прикрытии. Наверняка, если он и совершает нечто губительное для своей репутации, общепринятыми методами его не рассекретить.

Кроме всех прочих неприятностей, у меня сложилось четкое мнение, что Шурик чего-то не договаривает. Никакой конкретики, просто ощущение. В ответ на каждый мой вопрос, касающийся заказчиков, Шурик явно был вынужден напрягать воображение, дабы придумать, что говорить… Мысль о нечестности второго бывшего мужа не давала мне покоя.

«Отвяжись!» – мысленно прикрикнула я на эту Мысль, – «Из-за тебя я не могу сосредоточиться и заняться делом. Оставь меня в покое! Уйди вон из моей головы!»

«Не хочу уходить,» – пищала в моем мозгу несносная Мысль, – «Мне у тебя хорошо. Я, между прочим, всю жизнь мечтала о такой голове, как твоя. Знаешь, как приятно быть единственной?»

В этот момент у меня зазвонил телефон, что отодвинуло противную мысль далеко на задний план.

– Как ты поживаешь? – осторожно поинтересовался Жорик.

На самом деле он спрашивал, перестала ли я злиться на него.

– Великолепно! – безжалостно ответила я, – Вот, еду к родителям на дачу… Отдыхать собираюсь! Ты себе даже представить не можешь, какой груз свалился с моей души, когда я решила бросить тебя…

– М-да… На этот раз твоя болезнь несколько затянулась. Мысленно считать до двадцати пробовала? – деловито осведомился Георгий.

– Ну почему? – не выдержала я, – Почему ты такой нудный? С тобой совершенно невозможно разговаривать. Все точки зрения, отличные от твоей, ты обзываешь болезнями и временными затмениями разума!!! Зная, что ты будешь повторять любой вопрос до тех пор, пока не услышишь желаемый тобой ответ, я уже готова говорить всё что угодно…

– Тогда повторяй за мной, – Жорик понял, что я уже нахожусь в более приветливом расположении духа, и решил этим воспользоваться, – Я мудрая и спокойная, – театральным тоном «телевизионного миссионера» начал диктовать он, – Я прекрасно понимаю, что в командировке Георгия нет ничего плохого… Я одобряю его желание поднять рейтинг нашего агентства серьезными делами.

– И давно это ты стал говорить о себе в женском роде? – повторять за ним, я, конечно же, не собиралась, – Общение с «поп-звездами» отрицательно на тебя влияет.

– Посмотрел бы я, как оно влияло бы на тебя, – обиженно усмехнулся Жорик. Кажется, я наступила ему на больную мозоль, – Мне за такую работу двойные тарифы должны платить. Знаешь, что мне предстоит созерцать каждый вечер? Взрослый солидный мужик, покрытый положенной по возрасту жировой прослойкой, выходит на сцену и вдруг делается приторно-слащавым мальчиком. С первыми ударами синтезатора, он начинает, как болванчик, кивать головой и зазывающе вилять бедрами. Тьфу! – Жорик сплюнул в сердцах, и я непроизвольно отшатнулась от телефона, – Это ж караул какой-то! В жизни нормальный мужик, а на сцене с улыбочкой трехлетнего дегенерата тоненьким голосочком поет: «Ах, голубоглазка, мне бы твою ласку, мне уже семнадцать, будем обниматься.». А малолетние голубоглазки, плотными штабелями забившие огромный зал, радостно визжат и рвут на себе одежду от восторга. Крайне трудно переносимые концерты. Тут пожалеть меня впору, а ты обижаешься…

Жорику таки удалось добиться своего. Забыв все обиды, я весело смеялась. Кстати, теперь я, хотя бы, представляла, в охранники к какой поп-звезде завербовался мой благоверный. А то со всеми этими ссорами, помноженным на природную скрытность Георгия, я даже не знала, с кем именно он работает.

«Стоп, стоп, стоп,» – вспомнив всю подноготную, я мгновенно перестала хохотать, – «Что-то подозрительно часто судьба сталкивает меня с г-ном Звездой. Именно этот исполнитель был третьим в списке Шурика. Х-м… Ладно, будем решать проблемы по мере их возникновения. Меня пока должен интересовать только Ожигов. Ожигов Павел Александрович… Сорокапятилетний бизнесмен… А что? » – я вдруг представила себя в шикарном вечернем платье, под ручку с бульдогоподобным Ожиговым. Он, конечно же, был уже покорен. Рассыпался мелким бисером комплиментов и растекался улыбочками. Проныры-журналисты, конечно же, успели сделать снимок… Жорик наткнется в каком-нибудь журнале на роковой снимок: блистательная я и г-н Ожигов у моих ног. Ревность вскипит в душе благоверного, пулей примчится он домой. Но будет поздно.

– Ты променял меня на своего певца, – холодно брошу я, направляясь к своему автомобилю, – Упустил своё счастье.

Воображение рисовало мне, как г-н Ожигов распахивает передо мной дверцу, мы лихо стартуем и… Во всей этой истории меня категорически не устраивал только один факт: с этим самым Ожиговым придется как-то взаимодействовать. К примеру, разговаривать… И это минимум. Нет уж, увольте… О чем мне с ним говорить? Он, наверное, и двух слов-то связать не сумеет! Прокручиваемый воображением сюжет лихо переменился. Я на ходу выпрыгивала из машины и бежала навстречу объятиям Георгия.

– Ах, как я могла даже допустить, что смогу жить без тебя? – пылко шептала ему я.

– Ну… Не знаю… Как-то смогла. Но ты, это, – смущенно отвечал Жорик, – Больше такого не допускай. Я вернусь скоро, ты жди. Я и сам, в общем, скучаю…

Тут до меня дошло, что разговаривала-то я с настоящим Георгием, причем по телефону.

– Извини, это я не тебе, – отмахнулась от его душеизлияний я, потом испугалась собственных странностей и добавила, – То есть тебе, но тому, что в моем воображении. Ты не пугайся. Это все жара. Вообще-то я нормальная.

– А я уже нет! – вспылил Георгий, – Мало того, что клиент дикие песни и пляски устраивает, так и ты еще нервируешь. Неужели нельзя поговорить о чем-то спокойном?

Мне вдруг стало интересно, как Жорику удалось выйти на героя отечественного шоу-бизнеса? Неужели регулярно размещаемое мною в городской газете, с прелестным названием «Газета», объявление, оказывается действенным и на «звездный» контингент? Удивительно.»

Любопытство слегка ослабило мою броню.

– Жорик, скажи, – я хотела спросить про Зведу, но вместо этого, почему-то, обратилась за советом совсем другого характера, – Как проверить, можно ли давать человеку взаймы? – собственно, этот вопрос вылетел из меня совершенно помимо моей воли, – Ну, в смысле, как установить степень порядочности потенциального должника?

– Ты что, собралась брать у кого-то кредит и боишься, что, копнув поглубже, люди не решатся тебе доверять? – насторожился Жорик, – Хочешь подстраховать все возможные дыры в репутации?

К подобной трактовке моего вопроса я была абсолютно не готова.

– Это с чего ты сделал такие выводы?

– Ну, посуди сама. Ты взаймы никому дать не можешь, потому что тебе нечего… Значит…

– Нет, – успокоила я его, – Просто пишу один рассказ на криминальную тему. Вот и интересуюсь, – «А чего это я, собственно, перед ним оправдываюсь? Непорядок. Нужно быть построже. Пусть чувствует, что еще не прощен,» – Так ты ответишь мне или нет?

– Нет. Ты ж понимаешь, в каждом конкретном случае нужно действовать по-разному. Я бы поднажал на окружение объекта. Всегда найдется пара-тройка завистников, готовых рассказать, всё, что знают… Но это не всегда помогает…

– Вечно от тебя никакого толка! – возмутилась я, – Ладно, не будем палить юниты.

– Пока?

– Пока, – я невольно вздохнула, и снова язык заворочался сам, произнося совершенно не запланированные мною тексты, – Подожди… Опер… Ты, это… Звони, если что…

Когда-то давно Жорик работал в милиции. Помимо плохого характера и отсутствия всякого гуманизма, от прежней работы Георгий унаследовал также кличку Опер.

* * *

– Дача и доча – две главные беды и два главных увлечения в моей жизни, – самоотреченно заявляла мама, подразумевая под «дочей» мою младшую сестру Настю. Двенадцатилетняя Настасья, надо заметить, за последние годы значительно переплюнула дачу в смысле отбирания родительских сил и нервов.

– Ничего не поделаешь, – серьезно заявляла Настасья на подобные излияния, – У меня переходный возраст. Терпите.

Стоит самокритично заметить, что, я, вместо воспитательных позывов, испытывала к Сестрице в такие моменты искренний интерес. Подобно тому, как любопытно отслеживать превращение гусеницы в куколку, а потом в бабочку, так же забавно наблюдать, как набор природных инстинктов и вколоченных взрослыми истин постепенно видоизменяется, перевоплощается в личность и принимается самоутверждаться. Конечно же, должно пройти время, прежде чем новоявленный самостоятельный человечек поймет, что самоутверждаться на окружающих, хоть и проще, но менее действенно. Видимо, это время и называется у нас переходным возрастом.

Конечно же, приехав, я застала очередной воспитательный процесс.

– Нет, дети – вредители по своей природе! – радостно кинулась ко мне мама, осознав, что теперь ей есть кому пожаловаться на сестрицу, – Просила её полить цветок, она телевизор полила!!!

– Может, она промахнулась, – невольно вступилась за сестру я.

– Не поверишь, – мои слова мама, по привычке, оставшейся еще со времен моего переходного возраста, игнорировала, – Она, видите ли, решила покружиться… В середине комнаты и с лейкой в руках.

В этот момент на крылечке дачи предстала виновница торжества.

– Катюша! – радостно завопила она и с победным кличем диких индейцев кинулась мне на шею, – Не обращай на маму внимания, – шепнула она мне на ухо, молниеносно оказавшись рядом, – Она всё, как и положено в её возрасте, преувеличивает.

– Настасья, а что, Даша и тебе тоже решила сменить имидж? – глядя на массу тоненьких косичек, заплетенных в волосах сестрицы, я поразилась Дарьиному трудолюбию. Это ж сколько надо было плести???

– Почему Даша? – Настасья неприязненно насторожилась. Настя с Дашей были давними, как сами они говорили, друзьями. Всё ранее детство девочки жили в одном подъезде, а ныне учились в одном классе. В общем, Настя с Дашей были очень дружны.

– Я была в гостях у Шурика и Силенских, – не подозревая о предстоящей катастрофе, честно сообщила я, – Дарья решила поиздеваться над Викторией и сменить ей имидж. Мам, представляешь нашу взрослую Викторию с негритянской прической?

Настасья нехорошо побледнела.

– И что? – стараясь держать себя в руках, спросила она, – Тонкие ли косички на голове у тёти Вики заплела Даша?

Мама за спиной у Настасьи отчаянно показывала мне, что нужно отвечать. Но я, как назло, не вполне поняла, что она от меня хочет.