Текст книги "Игры невидимок"

Автор книги: Ирина Сербжинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

Овражник сидел под скалой и трясся от холода и ужаса. Ему все еще было страшно: вода шумела совсем близко. Гном кутался в мокрую одежонку и с благоговением глядел на хозяина – он спас его, вытащил из ручья!

Хозяин сидел неподалеку и был занят. Сначала он выпотрошил рыбу, потом провел лезвием по хребту, отделил нежно-розовое мясо от костей и разрезал тушку на две части.

Овражник знал, что кое-кто любит разжигать огонь и готовить еду на костре. Сам он не видел никакой разницы между сырой пищей и той, что готовится на огне. Хозяин тоже не стал разжигать костер, он отрезал тонкие полоски рыбы и отправлял в рот, внимательно разглядывая противоположный берег и кусты хмурыми глазами.

– Злые гоблины потеряли след, – пояснил овражник, чтобы успокоить хозяина. – Можно есть спокойно.

Про еду он сказал просто так, на всякий случай.

Хозяин поглядел на овражника с недоумением, словно вспоминал, кто перед ним, потом покачал головой, хмыкнул, отрезал кусок рыбы и бросил гному. Овражник поймал его на лету и тут же запихал в рот целиком.

– Злые гоблины не теряют след, – нехотя ответил хозяин. – Придут скоро…

Овражник перестал жевать и испуганно огляделся.

– И если быстро не добраться до Голодных земель, то, пожалуй, дело гиблое…

Овражник на мгновение замер, потом торопливо проглотил кусок, привстал на цыпочки, озираясь и прислушиваясь.

Было тихо, только перекликались птицы. Овражник покосился на рыбьи головы, которые валялись неподалеку и выглядели ужасно аппетитно, но взять постеснялся. Про себя он решил, что как только стемнеет, шмыгнет к кустам и погрызет лакомые кусочки.

– Старый гоблин, – проговорил овражник, наморщив лоб. – Желтые глаза. Узнал тебя.

– Узнал… – пробормотал Сульг.

– Убьет? – с ужасом спросил овражник и даже забыл на мгновение о рыбьих головах.

– Поглядим… Плохо, что вещи остались там, у реки. Еда, огниво, теплый плащ, второй меч…

Овражник слушал невнимательно, он хотел спросить про рыбьи головы, но не решался, глядя на сосредоточенное и озабоченное лицо хозяина. Покончив с едой, тот стал готовиться ко сну. Овражник, вздыхая, возился неподалеку, делая вид, что пытается устроиться на камнях поудобнее, и поглядывая на остатки рыбы.

Сульг положил рядом невидимый меч Фиренца и с досадой взглянул на гнома, свернувшегося в ямке под камнем.

– Не вздумай ночью сунуться ближе, – предупредил он. – Без головы останешься. Сиди тихо, чтоб тебя не видно и не слышно было. А будешь возиться – утоплю. Понял?

Овражник испуганно закивал.

По лицу Зары скользнула еле заметная тень неудовольствия.

– Приветствую тебя, старейший! – проговорил гость.

– И я приветствую тебя, Дошаг-охотник, – подчеркнуто спокойно ответил Зара, делая вид, что не замечает издевательских ноток в якобы почтительном приветствии.

Гость ухмыльнулся, не дожидаясь приглашения, прошел внутрь, уселся напротив старейшего и бесцеремонно уставился на него.

Дошаг был полукровкой. Чуть приплюснутый нос и длинные волосы бурого оттенка говорили о том, что мать его была из племени гоблинов, а светлые, почти бесцветные, раскосые глаза и широкие скулы достались ему от отца хетхи.

– Я слышал, твои желтоглазые уроды упустили Сульга? – напрямик спросил Дошаг, явно не собираясь утруждать себя предварительными разговорами. – Он был у них в руках, и они позволили ему сбежать?! Твое племя вырождается, старейший! Эти гоблины – не воины! Олени и дикие свиньи – вот их добыча. Волк им не по зубам!

Старый гоблин вынул трубку изо рта и выколотил ее о камень, тщательно скрывая раздражение.

Он терпеть не мог Дошага, который понятия не имел о том, как нужно вести беседу со старейшим. Почтительность, уважение к старшим – все это было для него пустым звуком. Чего иного можно ждать от полукровки?!

Он пропадал неизвестно где, якшаясь, по слухам, даже с ктухами и юнь-ти, исчезал и снова появлялся в деревне, возбуждая у молодежи зависть дорогим оружием и рассказами о своих приключениях. Зара видел, как загорались глаза у воинов, которые внезапно понимали, что мир гораздо больше серых гор и равнин Мглистого края.

– Они не упустили норлока. Они идут по следу. И скоро, – Зара сделал многозначительную паузу, – притащат его сюда!

Дошаг хмыкнул. Он сверлил глазами старейшего, скривив губы в усмешке:

– Притащат? Твои гоблины слишком глупы для этого!

Дошаг поправил колчан-нарит, обтянутый кожей и украшенный серебряными накладками. Зара мельком глянул на нарит и отвел глаза: по обычаям хетхи кожа для него снималась с правой руки заклятого врага. Дошаг проследил взгляд и ухмыльнулся, похлопав по колчану широкой ладонью:

– Вы не ведете войн, вы не ходите в набеги! Разве вы гоблины?! Скоро вы будете пахать землю и сеять зерно, как люди! – Дошаг наклонился вперед, в его прозрачных глазах горело презрение. – И вы надеетесь поймать норлока, того самого, по приказу которого было уничтожено почти все племя?! Они вернутся ни с чем, твои гоблины! Волк слишком хитер для того, чтобы его ловили неопытные щенки!

– Пустые слова! – с досадой отрезал Зара, сердито кусая черенок трубки. – Мои воины поймают его! Норлоку некуда здесь деваться!

Дошаг плюнул в очаг, и Зара вздрогнул от неслыханного оскорбления. Этот полукровка позволяет себе слишком многое!

– Вы тут, в горах, совсем выродились! В жертву богам вы приносите не пленных, а кабанов и оленей, потому-то у вас в жилах кровь превратилась в воду! – Дошаг сделал презрительный жест. – А ведь ты жил когда-то на земле Доршаты!

Он поднялся и взглянул на старейшину с высоты своего роста.

– Твои гоблины никогда не смогут изловить волка, – надменно произнес Дошаг, расправляя плечи. – Я сам поймаю его, я, Дошаг-охотник! Родичи моей матери жили на равнине, там, где норлоки устроили резню!

Зара почувствовал, как ярость снова вскипает в его сердце.

– Норлок на нашей земле, и его жизнь принадлежит нашему племени! – сказал он угрожающе. – Он должен умереть возле жертвенника, чтобы напоить своей кровью священное дерево!

– Тьфу! – Дошаг еще раз плюнул в очаг. Слова Зары не произвели на полукровку никакого впечатления. – Если норлока изловят твои шавки, что ж, пусть волокут его к жертвеннику! А если его поймаю я, то убью так, как захочу, ясно?

– Если ты… – начал было вождь, но Дошаг, не дослушав, повернулся и направился к выходу.

– Я сам поймаю Сульга! – рявкнул он с порога и исчез. Зара свирепо поглядел ему вслед и сунул в рот погасшую трубку.

Глава четырнадцатая
ПО СЛЕДУ

Сульг блуждал между сном и явью, прислушиваясь во сне к шорохам ночи. В лесу было тихо, но ощущение близкой опасности не отпускало. Норлок открыл глаза: край неба уже чуть посветлел. Не двигаясь, он прислушался, потом отбросил куртку и сел, поеживаясь от утреннего холода. Неподалеку, возле большого камня, свернувшись клубком, спал овражник. Увидев его, Сульг досадливо поморщился. Почувствовав, что хозяин проснулся, гном тут же вскочил на ноги, сонно моргая.

– Утро? – спросил он. – Еда?

Сульг поднялся и бросил куртку на камень.

– Самого бы тебя скормить рыбам, жаль, я сразу не сообразил, – проворчал он. – Убирайся-ка отсюда подобру-поздорову, пока цел…

Предложение убраться овражник пропустил мимо ушей.

– Крысу? – предложил гном, оживившись. – Могу поймать!

Норлок надел ремень с ножнами, вложил меч и вздохнул: отвязаться от гнома оказалось не так-то просто. Он спустился к ручью, торопливо плеснул в лицо ледяной водой, настороженно разглядывая тихий утренний лес.

– Злые гоблины идут за нами?

Сульг помедлил, определяя направление, и, не обращая внимания на овражника, двинулся вдоль берега, ускоряя шаг.

– Злые гоблины идут за нами? – повторил гном и оглянулся по сторонам. Он старался не отставать от Сульга, подпрыгивая, спотыкаясь на камнях. – Зачем? Хотят съесть?

Сульг не собирался вступать с овражником в беседу, однако гном с утра был разговорчив:

– Ты их убивал? Старый вождь сказал, там, у реки, своим воинам. Сказал, что ты убивал много гоблинов.

– Отвяжись ты, наконец! – рявкнул, потеряв терпение, норлок. – Да, убивал! Теперь отстанешь?

– Ты причинил им много зла?

– Если бы только им, – буркнул Сульг. – Все! Если еще раз откроешь рот – пеняй на себя! Оставлю гоблинам!

Овражник решил, что хозяин, конечно, пошутил насчет гоблинов, но на всякий случай исчез. Сульг шел быстрым легким шагом, переходя, где это возможно, на бег, стараясь держаться кромки леса.

Юнь-ти говорили, что землю гоблинов замыкает невысокая гряда, посередине которой возвышается гора с двумя вершинами. Прошло уже несколько часов, ручей, возле которого он ночевал, остался далеко позади, но горной гряды пока что не было видно. Норлок опасался, что сбился с пути и взял левее, но после полудня со склона, поросшего редким лесом, увидел горную цепь. Он оглянулся, окинул взглядом редкий лес и горы: деревня гоблинов осталась далеко позади. Преследователи пока что по-прежнему не обнаруживали себя, но нужно было торопиться – если удастся добраться до Голодных земель, можно считать, что повезло. Он бегом спустился со склона и снова нырнул в заросли. Справа показалось пересохшее болотце. Здесь пришлось ненадолго задержаться: пустой желудок настоятельно требовал хоть какой-то еды, а во влажной почве можно найти съедобные клубни. Точно прочитав мысли хозяина, из кустов выкатился овражный гном с ворохом грязных корней, которые он уписывал за обе щеки.

– Еда! – пояснил он, довольно чавкая.

Сульг выкопал ножом несколько крупных луковиц, сполоснул в ямке с дождевой водой. Они оказались сладковатыми и жесткими и едва-едва заглушали голод.

– Поймаю крысу, – снова пообещал овражник.

– Не помешало бы, – пробормотал норлок, очищая еще одну луковицу.

Крупный бурый зверек, похожий на лисицу, почуяв чужих, проворно юркнул под камень.

– Мясо! – подскочил гном, указывая на зверька. – Не крыса, но тоже мясо. Убежал… – Он с упреком глянул на Сульга снизу вверх. – Надо было ловить!

Отвяжись, – устало сказал норлок и поднялся, принюхиваясь к ветру. – Не до этого. Вечером поймаем и съедим всех крыс, каких сможем. Если доживем.

И вдруг овражник увидел, что глаза у хозяина сделались настороженными и тревожными.

– Прячься! – еле слышно приказал хозяин. В руке его появился меч. – Гоблины близко!

К полудню Мораг понял, что они настигают норлока, и радостно оскалил зубы.

Получив от старейшего приказ отыскать след врага, Мораг вместе с двумя другими гоблинами вернулся на берег реки, откуда недавно скрылся Сульг, и внимательно осмотрел все вокруг. Потом, кивком велев Тунруку и Рургу следовать за собой, спустился со склона. Следы норлока обнаружить было нетрудно, тот несся напрямик, торопясь как можно быстрее покинуть опасное место. Сломанная ветка кустарника, примятая трава, сбитая с орешника листва… Мораг презрительно прищурил глаза: тут даже детеныш разберется, что к чему! Гоблин-следопыт медленно двинулся вдоль речушки, то внимательно поглядывая на окружающий лес, то нагибаясь почти к самой земле, как зверь, вынюхивающий добычу. Пока норлок бежал, ему было не до того, чтоб маскировать след. Но затем он перешел на шаг, и следы оборвались, возле леса «волк» словно растаял в воздухе. Мораг опустился на корточки, тщательно разглядывая примятую траву, потом выпрямился, переглянулся с другими и кивнул. Да, вот здесь, на опушке леса, норлок остановился, видимо, решил, что ушел от деревни гоблинов довольно далеко. Но он догадывался, что гоблины, конечно же, пустятся в погоню, поэтому попытался стать невидимкой. Мораг тряхнул головой: кого проведут эти нехитрые увертки? Его, лучшего следопыта племени? Норлок может путать следы, словно заяц, брести по воде ручья – это не поможет. «Волку» никогда не удастся перехитрить гоблинов, да еще и на их земле! Ни одна уловка норлока не сбила Морага с толку, ни одно ухищрение не заставило сомневаться. След чужака он читал так же ясно, как разумеющие грамоту ктухи читают будущее на страницах своих чародейских книг, где серебристые буквы непостижимым образом складываются в слова и открывают звездочетам неведомый для других смысл. Гоблины понимающе переглянулись и скользнули в лес, бесшумные, как лесные тени.

После полудня сквозь серую пелену пасмурного дня неожиданно проглянуло солнце. Мораг мельком глянул на небо и снова опустил глаза, впившись сосредоточенным взглядом в землю. Тунрук и Рург следовали за ним по пятам.

Старейший был прав: норлоку некуда деваться. Слева тянулись серой громадой горы. Там караулили «волка» лучники Группа, суля неслыханно щедрую жертву богам, если они выведут норлока именно на них. Справа, за полосой скудного леса, шумела быстрая и широкая горная река, чуть дальше простиралось бескрайнее торфяное болото, в глубине которого много лет бушевал подземный пожар: Мертвая равнина. Иной раз языки огня вырывались на поверхность, и тогда все вокруг застилал едкий синий дым и в воздухе долго стоял запах гари.

Скорее всего, норлок попытается пробраться в Голодные земли. Конечно, гоблины не рискнут заходить на земли ктухов, но… Мораг тряхнул головой: «волк» убегал, не подозревая, что путь впереди тоже закрыт. У него не будет другого выбора, кроме как повернуть назад или карабкаться в горы, где поджидают его лучники Группа.

Мысль об этом заставила гоблина ускорить шаг. Зара говорил, что дело Морага – выследить норлока и следовать за ним по пятам. Да, старейший сказал именно так. Но это значило – отдать победу другим. С какой стати? Он, Мораг, силен и умен и сумеет справиться с «волком». Отчаянное честолюбие гнало Морага вперед, заставив позабыть о словах старейшего.

Каждый из воинов племени надеялся, что именно ему выпадет честь притащить норлока в деревню и швырнуть к жертвеннику. Об этом гоблине будут складывать легенды, само имя его станет легендой!

Следопыт определял путь норлока по мельчайшим знакам. Как ни хитрил «волк», гоблинам пока что удавалось довольно легко распутывать его след. Через некоторое время они снова вышли к ручью. Поразмыслив, Мораг догадался, что норлок шел по воде, и скривил губы. Гоблины проделали этот отрезок пути по берегу, поросшему густым папоротником и мхом, бросая по сторонам быстрые настороженные взгляды.

Чуть ниже они обнаружили место, где норлок вышел на берег, а немного погодя им удалось отыскать место ночевки «волка». Осмотрев крохотную пещерку под скалой, преследователи снова пустились в погоню. Они бежали друг за кругом, принюхиваясь к ветру, различая малейшие шорохи в лесу. Азарт погони дикого зверя, преследующего жертву, бурлил в крови. Мораг знал, что совсем скоро норлок будет в его руках. Зара прав: смерть «волка» должно видеть все племя. Но поймает его Мораг!

Внезапно гоблин остановился. Он втянул в себя леской воздух, пахнущий землей и палой листвой, и предостерегающе поднял руку: Тунрук и Рург замерли. Чутье подсказало Морагу: враг где-то совсем близко. Знаками он показал, что следует делать каждому, – гоблины кивнули. Тунрук сжал в правой руке короткое копье, чуть пригнулся и без единого шороха нырнул в заросли. Рург положил стрелу на тетиву, шагнул к деревьям и сразу же пропал из виду, слившись с зеленовато-коричневыми стволами.

Мораг беззвучно вынул меч и крадучись двинулся вперед, бесшумно пробираясь сквозь густое переплетение ветвей. Землю устилали сухие листья и ветки, но ни один сучок не хрустнул под его ногой. На мгновение гоблин замер, подавшись вперед и прислушиваясь, затем взял чуть левее.

Тунрук пробирался сквозь орешник, то и дело останавливаясь и прислушиваясь к звукам леса. Правая рука его крепко сжимала копье. Сердце гоблина громко стучало, он надеялся первым заметить норлока. Сделав несколько осторожных шагов, Тунрук остановился, обшаривая взглядом лес. В вершинах деревьев перекликались птицы, по верхушкам кустарника прошелестел ветер, заставив гоблина насторожиться. Тунрук выждал немного и двинулся дальше. Он крался медленно и осторожно. Прошмыгнула неподалеку белка, Тунрук вздрогнул, копье угрожающе качнулось в его руке. Зверек проворно взобрался на дерево и исчез в густых ветвях. Очень осторожно Тунрук скользнул вперед, призывая на помощь всю свою удачу, сделал шаг, другой и замер, уловив краем глаза быстрое движение справа, в кустах. Гоблин метнулся в сторону, рука с копьем дернулась, но было уже поздно. Блеснула в воздухе серебристая вспышка, и нож по самую рукоять вошел ему в горло. Мгновение Тунрук продолжал стоять, словно не веря, что его жизненная нить уже оборвана, и тяжело повалился в траву и сухие листья. Но какое-то время он еще жил и успел увидеть, как из-за деревьев появился норлок и наклонился над ним. Секундой позже Сульг выдернул нож из горла мертвого Тунрука, вытер лезвие о меховую накидку гоблина и скрылся в зарослях.

Второго гоблина удалось обнаружить не сразу: лучник стоял возле сосны, почти слившись со стволом дерева, и держал на изготовку небольшой изогнутый лук.

Некоторое время Сульг стоял неподвижно, наблюдая за лучником и одновременно пытаясь определить, сколько еще гоблинов может скрываться в зарослях, затем, пригибаясь к земле, скользнул к дереву, мягко и неслышно, как кошка.

Оказавшись неподалеку от гоблина, норлок постоял и, убедившись, что рядом с лучником никого нет, через мгновение оказался в двух шагах от него. Рург настороженно глядел перед собой, не подозревая, что смерть уже стоит за его спиной. Норлок ухватил лучника за волосы, рывком откинул его голову назад и мгновенно полоснул ножом по незащищенному горлу. Потоком хлынула кровь, заливая грудь гоблина. Сульг придержал тело, осторожно опустил на землю, настороженно огляделся и прислушался: чудилось что-то зловещее в тишине, что стояла кругом. Он убрал нож, вынул меч Фиренца, провел рукой по лезвию, делая видимым, и шагнул вперед. Сколько воинов Зара отправил за ним в погоню?

– Гоблин! – донесся отчаянный крик. Еще не успев даже понять, что он делает, норлок резко отпрянул в сторону. Чужой меч просвистел перед глазами, следующий удар обрушился слева, лезвие пропороло куртку, ткань рубахи и обожгло ребра. Низкорослый смуглый гоблин атаковал молча и яростно, вкладывая в каждый удар всю ненависть, кипевшую в сердце, одновременно всеми силами пытаясь побороть страх, который внушал ему меч. Рубаха намокла от крови и холодила тело, но боли пока что не ощущалось. Сульг подпустил гоблина еще ближе, и когда тот бросился в атаку, ударил его рукоятью в лицо и тут же нанес короткий сильный удар снизу, вскрывая грудную клетку. Перевернув меч, он быстрым движением добил упавшего и выпрямился, настороженно озираясь в ожидании, что из кустов вот-вот хлынут гоблины: старый вожак наверняка послал в погоню всех способных держать оружие.

Жаль, что тогда, под Шармишем, «волки» не уничтожили их всех…

Было тихо, слышался лишь негромкий булькающий звук, с которым кровь покидала тело гоблина, изливаясь из страшной раны. Сульг вытер лезвие и убрал меч. Ярость схватки постепенно уходила, на смену появлялась боль. Норлок осторожно распахнул куртку: левый бок в крови, мокрая рубаха липла к телу, но рана не опасна, всего лишь порез. Стараясь двигаться осторожней, он направился к кустам и опустился на траву. Осторожность требовала немедленно покинуть место схватки, но незачем оставлять гоблинам кровавый след. Сульг бросил быстрый взгляд по сторонам, потом снял ножны, осторожно стянул куртку и распорол ножом мокрую от крови рубаху.

– Скверно, – проговорил он вслух, морщась от боли.

Из кустов выкатился взъерошенный овражник. Он замер напротив норлока, глядя на него круглыми, как у совы, глазами.

– Гоблин ранил? – спросил гном, испуганно наблюдая, как Сульг, ругаясь сквозь зубы, стаскивает рубаху.

– Похоже на то, – неохотно сказал норлок, разглядывая длинный порез на боку.

– Теперь умрешь?

– Еще чего, – буркнул Сульг. Он подождал немного, прижав к ране комок окровавленной ткани, потом осторожно отвел руку. Кровь останавливалась медленно и неохотно. – Может, и умру. Но не в этот раз.

Сульг поднялся на ноги и бросил овражнику рубаху, заляпанную бурыми пятнами.

– Найди поблизости ручей и намочи, – приказал он. – Выжми посильней. Понятно?

Овражник кивнул.

– А злые гоблины?

– Что – злые гоблины? Убиты. Спасибо, что предупредил, кстати, – добавил Сульг, вспомнив предостерегающий крик овражника. – Похоже, их было всего трое… Хотя…

Овражник помедлил, потом подхватил рубаху и покатился в кусты.

Сульг вынул нож и направился к убитым. Он быстро обшарил тело первого; испачкав руки в чужой крови, в мешочке, привязанном к поясу, обнаружил трут с огнивом, отложил в сторону и прошел дальше. Гоблин, ранивший его, лежал, уставясь в небо мертвыми глазами, его рука крепко сжимала клинок. Сульг хмыкнул и перевернул труп. На спине, спрятанный в кожаные простые ножны, покоился еще один меч. Норлок мгновение глядел на потертую витую рукоять из темного серебра, потом усмехнулся.

– Отлично, – пробормотал он, расстегивая пряжки и снимая с убитого перевязь с ножнами. Очевидно, гоблин-воин присвоил чужой меч, прельстившись самоцветами и качеством клинка. Он успел содрать с рукояти полоски кожи, и граненые камни, призванные оберегать владельца от смерти в бою, рдели, как застывшая кровь. Выпрямившись, Сульг еще раз коротко глянул на гоблина и покачал головой.

Молодое дурачье… Будь они опытными воинами, которых норлок помнил по Шармишу, еще неизвестно, чем закончилась бы схватка. Скорее всего, это были следопыты, посланные старым гоблином следить за норлоком издалека. Но амбиции взяли верх над разумом…

Из кустов появился овражник. Он не осмелился подойти и опасливо затоптался поодаль: мертвых гоблинов гном боялся нисколько не меньше, чем живых.

– Нашел ручей?

Овражник кивнул и протянул комок мокрой ткани.

Сульг осторожно приложил ткань к боку, смыл начинающую засыхать кровь, стараясь не задевать рану, и направился к дереву – там лежал третий гоблин, лучник. Некоторое время Сульг хмуро разглядывал его; убитый был ниже ростом, но шире в плечах. Норлок нагнулся, быстро разрезал ремни, отодвинул чужой нож, колчан, полный полосатых стрел, и распустил завязки рубахи из тонкой мягкой кожи.

– Гоблины – не мясо! – на всякий случай подсказал овражник, вытянув шею, чтоб лучше видеть, что делает хозяин. – Хочешь съесть?

– Хочу снять рубаху, – сквозь зубы проговорил Сульг. Он задел локтем раненый бок и поморщился. – Моя теперь никуда не годится… а бродить по лесу голым по пояс – удовольствие небольшое.

Норлок стянул с мертвого лучника рубаху и отбросил в сторону. Карманы меховой безрукавки гоблина оказались набиты полосками сушеного мяса, которое Сульг, поколебавшись, признал вполне съедобным.

Овражник, приоткрыв рот, наблюдал, как хозяин надевает рубаху, снятую с мертвого гоблина, и завязывает ремешки на рукавах.

– Хватит глазеть, – бросил Сульг. – Неси мою куртку.

Овражник притащил располосованную чужим клинком куртку и сокрушенно вздохнул, разглядывая дыру.

– Плевать, – философски сказал норлок, осторожно, стараясь не задеть раненый бок, натягивая куртку и рассовывая по карманам вяленое мясо. – И так сойдет…

Застегнув перевязь с мечом, он убрал в ножны клинок Фиренца и проговорил:

– Так… Можно отправляться дальше. Дело за малым.

Сульг быстро оттащил трупы в кусты и бросил туда же оружие гоблинов.

– Идем, – скомандовал он овражнику. – Надеюсь, их не скоро хватятся. Но все же рано или поздно забеспокоятся, так что надо уйти как можно дальше. Захвати мою рубаху, пригодится.

Овражник поспешно подобрал мокрую тряпку и посеменил следом, испуганно оглядываясь на кусты.

Земли гоблинов замыкала длинная гряда, две вершины горы вонзались в низкое небо. Дальше начинались земли ктухов-звездочетов. Когда-то, очень давно, норлоку довелось видеть одного ктуха и даже говорить с ним. Сульг помнил разговор так ясно, словно он произошел вчера, но не потому, что звездочет сказал тогда что-то умное, а из-за того, что последовало сразу же за встречей. Норлок попал тогда в лапы хетхи, и смерти удалось избежать лишь чудом.

К вечеру Сульг был уже довольно далеко от того места, где произошла стычка с гоблинами. Несколько раз он останавливался и прислушивался, потом продолжал путь. Овражник выглядел вполне довольным жизнью: он ухитрился поймать несколько мышей, разжиревших к осени, и съел их на ходу. Крепкие зубы гнома без труда перемалывали кости, а в качестве закуски он уплетал лесные орехи, разгрызая толстую скорлупу точно белка. Про гоблинов он уже забыл. Сульг жевал сушеное мясо, раздумывая, что еще пара дней – и он ступит на землю амулета. Прожевывая жесткое мясо, он пытался представить, как выглядит чудовище-суон, охраняющее амулет, потом тряхнул головой. Что гадать? Совсем скоро предстоит его увидеть. Норлок прибавил шаг и тут же почувствовал, как по телу снова поползли теплые струйки: кровь никак не желала останавливаться. Он забрал у овражника влажную рубаху и прижал к ране. Пора искать место для ночевки – за ночь рана затянется и перестанет кровоточить. Сульг засунул в рот еще один кусочек мяса и поежился. Становилось зябко. В кармане лежали трут и огниво, но разводить костер было небезопасно, мало ли кто мог пожаловать, привлеченный запахом дыма. Сульг кинул комок ткани овражнику, и тот со всех ног бросился на поиски воды.

– Дойдем вон до той сосны, – сказал норлок, когда гном протянул ему намоченную в воде рубаху. – И будем отдыхать. Там гоблины нас не достанут.

Сульг сидел на камне, выкручивая мокрую тряпку. Кровь наконец-то остановилась, рана болела, но не сильно. Он привстал и огляделся. Позади лежала земля гоблинов, почти неразличимая в наступающих сумерках и вечернем холодном тумане. Слева возвышались горы, справа тянулось сухое болото, окутанное сизым дымом, – горящие торфяники. Впереди и чуть внизу темнел лес, за которым обитало чудовище, носившее в себе амулет.

Теперь норлоку стало ясно, почему все племя гоблинов не мчится за ним по пятам: торопиться им было некуда. Дойдя почти до границы их земли, беглец мог либо повернуть назад и добровольно отправиться в лапы хозяев, либо вскарабкаться в горы и там опять-таки рано или поздно наткнуться на гостеприимных обитателей здешнего края. Конечно, оставался еще путь вперед, но он был немногим лучше, чем предыдущие два.

Сульг мрачно разглядывал каменистые отроги пологих гор вдалеке, где хозяйничали ктухи, и поросший редкими соснами склон. Было ясно, что пробраться к амулету нет никакой возможности. Все пространство – от каменистой осыпи, где находился норлок, и до предгорья земель ктухов – было покрыто буро-зеленой шевелящейся массой влажных гниющих растений. Овражник вскарабкался на камень и замер, уставившись на вздыхающую и чавкающую бурую кашу. Глаза у него стали круглыми, точно он увидел гоблинов. Гном слез с камня и прижался к ногам норлока, как испуганная собачонка.

– Что это?

– Слуут, – неохотно сказал Сульг, чувствуя дрожь, сотрясающую щуплое тельце гнома.

Внизу, там, где начиналась узкая полоска пожухлой травы, валялись грязные скомканные тряпки. Норлок прищурился: похоже на клочья меховых штанов, которые носили гоблины. Чуть дальше валялся один башмак, за ним чисто обглоданная желтая кость. Кто-то все-таки пытался пройти через равнину, а может быть, просто неосторожно приблизился к опасному месту, и слуут поймал несчастного.

– Он живой?

– Конечно. – Сульг глядел вниз, досадливо прикусив губу. – Живой… живее не бывает…

– Пойдем туда? – с опаской спросил гном. – Как пройти?

– Никак, – буркнул норлок.

Бурая масса, похожая на ворох полусгнивших водорослей, на самом деле была опасным хищником, поджидавшим добычу: оленя, кабана, бурундука, любое существо с теплой кровью, неосмотрительно оказавшееся рядом. Подпустив их поближе, слуут атаковал «лапами», сформированными из лозы и веток, так стремительно, что жертва не успевала даже разглядеть молниеносного движения. Гоблин, оказавшийся неподалеку от слуута, скорее всего, не успел и крикнуть, как чудовище сбило его с ног и потащило в глубину холодной полуразложившейся массы. Последнее, что он слышал, захлебываясь слизью, было довольное чавканье слуута.

Сульг вздохнул.

Уничтожить слуута было невозможно: огонь не зажжет влажное, покрытое слизью «тело», а к холоду слуут был совершенно нечувствителен. Рубить мечом или топором – все равно что пытаться разрубить кашу. Самое умное – держаться от него как можно дальше, но как раз это в планы норлока не входило.

Сульг хмуро разглядывал слуута. Огромная масса ворочалась, чавкала, вздыхала: хищник беспокоился.

– Шевелится, – испуганно сообщил овражник, готовый дать стрекача, удрать подальше от чудовища.

– Чует кровь, – пояснил Сульг, мельком взглянув на комок окровавленной ткани, что валялся на камнях.

Овражник струхнул:

– Доберется сюда?

– Попытается. – Сульг поднялся с камня и направился к скале.

– Попытается? Съест?

– Не съест, но достать попробует. Почуял добычу. Но по камням он не пройдет. Будь мы на земле – сожрал бы за милую душу… А камни слуут не любит. Так что, если хочешь жить, – далеко не отходи.

Сульг сел под скалой, пошарил по карманам, вытащил несколько кусочков сушеного мяса, твердого, как камень, разорвал клыками и принялся жевать, поглядывая на равнину, где шевелился слуут, выбрасывая лапы из вязкой бурой массы, цепляясь за камни и неохотно отступая. Норлок размышлял, как обойти слуута и сколько времени может понадобиться на это. Нечего было и думать о том, чтобы допытаться обогнуть его по торфяникам: под тонким слоем зыбкой почвы таились огненные ловушки. Да и слуут вполне мог двинуться следом, ползучий хищник хоть и казался громадным ворохом гнили, но при необходимости мог передвигаться очень быстро, к тому же огня он не боялся…

Сульг отыскал последний кусочек мяса и отправил в рот. Придется повернуть назад, подняться в горы и попытаться обойти слуута горными тропами. Блуждать в незнакомых горах, кишащих гоблинами, опасно, но сгореть заживо в огненной яме или попасть в лапы слуута нисколько не лучше.

Овражник посидел, почесывая в голове, потом соскользнул с камня и исчез. Сульг проводил его рассеянным взглядом. Скоро гном вернулся, таща за хвост существо, похожее на здоровенную крысу. Подойдя ближе, он бросил добычу к ногам хозяина. Вид у овражника был чрезвычайно самодовольный. Сульг поглядел на него, перевел взгляд на мертвого зверя, бурого, мохнатого, с четырьмя черными полосами по спине.

– Ну? – спросил норлок.

– Каменная крыса! – гордо сообщил овражник. – Подходить близко страшно. Убил камнем – швырнул издалека.

– Молодец, – похвалил Сульг. Он наклонился и приподнял губу убитого зверя: блеснули длинные желтые клыки, острые, как кинжалы. – Ну и тварь…