Текст книги "Игры невидимок"

Автор книги: Ирина Сербжинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

Мальчишка ухватил под уздцы коней Айши и Тальма, сарамит, угрюмо блестя глазами, взял повод чалого жеребца Сульга.

– На север никак пробираетесь? – продолжал Хагон. – Давайте, то-то ктухи рады будут. Знак на дереве видели? Видели. Дальше поехали? Поехали. Ну, пеняйте теперь сами на себя! Потолкуем с вами сейчас, послушаем, чего расскажете. А может, вы дальше ехать передумаете?! И такое бывало.

Сарамит многозначительно хмыкнул и вместе с мальчишкой скрылся в кустах, уводя лошадей.

– А чего? – подхватил Шелтяк, подмигнув остальным. – Всякое случается! Понравится гостить – и задержишься. Тут у нас хорошо. Бежать некуда, прятаться негде. Лесок этот прочесать – плевое дело.

– Поговорим, – пообещал Хагон, заметив блеснувший взгляд Тальма. – Ребята у нас старательные… вмиг языки-то вам развяжут!

Сульг не расслышал, что сквозь зубы процедил в ответ Тальм.

Для человека немолодого и грузного Хагон двигался гораздо быстрее, чем этого можно было ожидать. Громадный кулак с размаху впечатался в челюсть норлока и отшвырнул его на землю.

– Открой рот еще раз – и зубов у тебя будет раза в два меньше! – рявкнул он. – Поднимайся! Поболтали, повеселились… – сказал он жестким голосом, следя, как Тальм поднимается на ноги и вытирает с лица кровь, – сейчас по-серьезному с вами потолкуем. Тешит! Свяжи-ка этого бойкого. – Он ткнул пальцем в сторону вестового. – Да про остальных не забудь!.

Хеган двинулся к зарослям, бросив Шелтяку:

– Приглядывай за этим, – он кивнул с сторону Айши. – Ишь, глаза бегают… не иначе что замыслил! Если чего – с тебя спрошу, ясно?

Шелтяк поправил пояс, на котором висел кинжал телохранителя, и обвел пленников тяжелым взглядом:

– Вот что, гости дорогие… Прямо скажем, многовато вас! И один выложит все, что нужно. Так что парочку, если что, прирезать можем запросто. Это я к тому, что по дороге не дурите, лишний раз не дергайтесь – проживете дольше! Хоть и ненамного.

Он кивнул лучнику, и тот отступил с тропы, уступая дорогу пленникам.

– Вперед, – скомандовал Шелтяк. Он, прищурившись, взглянул на Тальма. – А с тобой сам потолкую, как пора придет! – многозначительно пообещал он.

По берегу мутной речушки с желтоватой глинистой водой тянулись заросли кустарника. Хижины, сплетенные из прутьев и укрытые ветвями и охапками тростника, так искусно прятались среди кустов, что заметить их с первого взгляда было невозможно.

Хагон сделал знак остановиться и направился к одной из хижин, по дороге одергивая куртку и поправляя пояс. Рослый темноволосый парень, не говоря ни слова, забрал лошадей у Хели и сарамита и повел к реке.

– Серьезный народ, – заметил Айши. – Будут кожу сдирать?

– Может, и будут. – Сульг бросил взгляд на Тальма. – Зубы на месте?

Вестовой кивнул. Кровь на его лице уже начала подсыхать, разбитая губа вздулась.

Плетеная дверь хижины, скрипнув, отворилась, на пороге показался человек. Ростом он еле-еле дотягивал до плеча Хагона и рядом с русоволосым здоровяком казался щуплым подростком. Но в тонких руках угадывалась сила, и плавные, обманчиво-неторопливые движения наводили на мысль о змее, затаившейся перед броском. На узких плечах свободно висела одежда, буро-зеленая, цвета ивовых зарослей и выгоревшей травы. Казалось, шагни он в сторону – и не разглядеть среди полуоблетевшего кустарника и деревьев.

В руках человек держал меч Сульга и, разглядывая клинок, чуть усмехался тонкими губами. Айши напрягся, словно струна, не отрывая горящих глаз от приближающегося человека. Позади вразвалку, словно громадный медведь, шел Хагон и громко сопел. Шелтяк, вполголоса разговаривавший с сарамитом, заметив приближающихся, мгновенно затих.

В нескольких шагах от норлоков человек остановился и поднял взгляд. Глаза у него оказались цвета меди и узкими, как щели. Узким было и лицо с острым подбородком и высокими скулами, туго обтянутыми сухой желтоватой кожей. На этом лице не читался возраст, и лишь глаза – бесстрастные, немигающие – говорили о древности.

– Этот клинок я помню еще по Ашуре. – Человек говорил негромко, произнося слова так, словно все они состояли лишь из шипящих и свистящих звуков.

– Не думал, что доведется снова увидеть его… Он пролил столько крови, что в ней можно утопить любого из вас, – продолжал он, мельком взглянув на людей, что стояли рядом с норлоками. Глаза Хели округлились, он быстро взглянул на Сульга и вновь восхищенно уставился на меч.

– Только камней тогда не было. – Человек повернул клинок, внимательно рассматривая рукоять. – «Камни воина»… Хранят владельца клинка от смерти в бою… – Он чуть наклонил голову к плечу и быстро облизнул губы, мелькнул раздвоенный язык.

– Не ожидал… – повторил человек, усмехаясь каким-то воспоминаниям. – Когда Хагон принес меч – трудно было поверить своим глазам.

Великан за его спиной неловко переступил с ноги на ногу.

– Обычно Хагон сам разговаривает с теми, кто заходит на наши земли. В его руках люди расстаются с собственной кожей быстрей, чем змея – со старой шкурой… – Юнь-ти снова быстро провел языком по сухим губам. – Но мне стало интересно узнать, в чьих руках оказался этот меч… – Узкие желтые глаза уставились на Сульга. – Посмотреть на того, кто убил Великого норлока и завладел его клинком. Ведь по доброй воле ты бы его никому не отдал?

– Пожалуй, что так, – спокойно ответил Сульг.

Человек еле заметно кивнул кому-то за спиной норлока – ремень, туго стягивавший запястья, мгновенно исчез. Юнь-ти усмехнулся, быстро перевернул клинок рукоятью вперед и протянул норлоку.

– Рад видеть тебя в наших землях, Сульг, – прошелестел бесстрастный голос.

Хели ходил за Айши по пятам, словно тень.

– Ну скажи, как ты это сделал, а? – умоляюще канючил мальчишка.

– Отвяжись! – добродушно отвечал тот.

…Когда юнь-ти приказал освободить норлоков, Шелтяк быстро развязал Тальма, шагнул к Айши, но тот опередил его: одним движением телохранитель снял с запястий узкий ремень и протянул оторопевшему парню, ухмыляясь ему прямо в лицо.

– Развязался? Сам? – Шелтяк покрутил головой. – Как это?!

– Перегрыз! – весело ответил Айши и указал на рукоять кинжала, красовавшегося у Шелтяка за поясом. – Вернуть не хочешь?

Тот вытащил нож, торопливо отстегнул ножны.

– Забирай. Извиняйте, что так вышло. – Он покосился на Тальма. – Не знали, кто вы… что Хи-шам вас знает.

– Бывает, – покладисто согласился Айши. Парные кинжалы, спрятанные в складках его одежды, так и не обнаружили.

Хагон пошарил по карманам и протянул тонкий шелковый шнур.

– Лутака? – поинтересовался он, глядя в непроницаемые черные глаза телохранителя.

Тот улыбнулся, оскалив белые зубы, Хагон покрутил головой и хмыкнул.

– Перекусить сообразим сейчас, – продолжал Шелтяк. – Хели, быстро тащи харчи! Слышал, что Хи-шам велел?

Хели, светловолосый мальчишка, кивнул и исчез в одной из хижин.

Хагон вернул оружие Тальму и хлопнул норлока по плечу так, что тот еле удержался на ногах.

– Извини, приятель! – проговорил он, с нескрываемым удовольствием разглядывая здоровенный кровоподтек на скуле вестового. – Эк я тебе засветил… Да ничего, бывает! Подорожник приложи – как на собаке заживет! Вон там речушка, умойтесь пока. Сейчас есть будем, поговорим! Доршатские новости в этой-то глуши не часто услышишь!

Он еще раз хлопнул Тальма по спине широкой, как лопата, ладонью и отошел.

Сульг вложил в ножны меч, сунул нож в голенище короткого сапога.

– Я тоже рад видеть тебя, Хи-шам! Не знал, что твои люди обитают в здешних краях.

– С того времени в Ашуре много воды утекло. – Юнь-ти обнажил в улыбке мелкие острые зубы. – Не виделись мы и вправду давно, но я наслышан о тебе. Я многое знаю о старых друзьях. – Он направился к хижинам, жестом предлагая норлоку следовать за ним. – Знаю о войне с Кадгаром – норлоки помогли одержать людям победу… Слыхал о том, как ты расправился с гоблинами. – Он быстро усмехнулся, мелькнул раздвоенный язык. – А здешние края – ну что ж, надо и нам где-то обитать… Но в Мглистых землях мы ненадолго – ждем людей нашего племени. Юнь-ти потеряли свою родину после Войны Змей. Собственной земли у нас больше нет, возьмем ту, что нам понравится. У Западного моря, на свободной земле Побережья будет царство юнь-ти. Наши лазутчики говорят, там живут немногочисленные племена людей… они, конечно, будут рады соседству юнь-ти. Он снова растянул губы в быстрой улыбке, и норлок усилием воли заставил себя не отводить взгляд от желтых глаз змеечеловека.

– Да, много лет прошло с нашей последней встречи, – продолжил Хи-шам. – Но юнь-ти помнят старых друзей. Я рад, хоть и не знаю пока, что привело тебя сюда.

На поляне возле хижин Хели бросил на землю кусок тонкой выделанной кожи, поставил на нее деревянную миску с кусками солонины, блюдо, полное жареной дичи, мяса, бросил связку вяленой рыбы и снова скрылся. Вскоре появилась стопка пресных лепешек, шарики сухого сыра на листе лопуха и миска с пестрыми птичьими яйцами. Снуя от хижины к поляне и обратно, Хели переругивался с Шелтяком: тот выдернул у него из-под мышки ковригу хлеба, отломил здоровенный кусок и засунул в рот, отмахиваясь от рассерженного мальчишки. Разложив еду, Хели присел в стороне, восхищенно наблюдая за Айши. Телохранитель, заметив это, скорчил рожу, мальчишка засмеялся.

Сульг обратил внимание, что из всего отряда с ними сел обедать лишь Хагон, да немного погодя подошли еще два юнь-ти, почти неотличимые друг на друга: с глазами-щелями и вкрадчивыми плавными движениями. Все остальные устроились поодаль.

– Ха-тах, Ска-шу, – проговорил Хи-шам. – А это – Сульг, норлок, которого я знаю много лет.

Змеелюди скользнули на землю, один из них оказался рядом с Тальмом, и тот с трудом сдержал желание отодвинуться.

– Норлоки? – прошелестел Ха-тах, протянув тонкую Длинную руку к чашке с птичьими яйцами. – Далековато от Доршаты!

– Ты узнал, куда они идут? Почему шляются в Мглистых землях? – прошипел Ска-шу на языке юнь-ти, желтые глаза его блеснули в сторону Хи-шама. – Может, шпионы ахтунов? Может, хотят заключить с ними союз и напасть на юнь-ти?

Ха-тах стукнул яйцо о край чашки, быстро выпил содержимое и отбросил пустую скорлупу.

– Да, потолкуй с ними, старший, – прошелестел он. – Хорошенько потолкуй!

– Мы идем на Север, но не к Сумуну, – проговорил Сульг на языке змеелюдей. – Доршата не собирается заключать с ними союз.

Ха-тах замер, уставившись на него немигающими глазами, потом неприятно усмехнулся.

– Сульг помнит наш язык, – пояснил Хи-шам. Он выбрал в миске яйцо и поскреб ногтем по хрупкой скорлупе. – Это приятно. Не держи обиды на моего соплеменника, норлок. Юнь-ти подозрительны по натуре, ты не раз имел случай убедиться в этом.

Хагон взял лепешку, положил на нее сыр, свернул и отправил в рот. Великан полулежал, развалившись на траве рядом с Тальмом, и был настроен весьма благодушно.

– Куда вас из Доршаты-то несет? – поинтересовался он, прожевывая лепешку. – На Север? Другую дорогу берите, неспокойно тут сейчас! Здесь же, рукой подать, – он чуть привстал и махнул в сторону близких предгорий, – земля гоблинов начинается. Да и ахтуны шныряют…

– Мы другой дорогой и ехали, да там лес горит, гроза была недавно. – Тальм ловко обдирал копченую рыбу, истекавшую янтарным жиром. – А сам ты откуда?

– Из Арайны. – Хагон разорвал тушку жареной птицы на части, смачно облизнув пальцы. – Почти все мы, люди, оттуда. То там, то сям зарабатывали, – неопределенно пояснил он, явно не желая вдаваться в подробности. – Теперь вот к юнь-ти нанялись, чем плохо? У нас в Арайне не прокормиться. Голод такой, что иной раз зимой и людей едят. Бывало такое… Я вон и мальчишку с собой забрал. – Он указал на подростка, сидевшего в стороне. – Хелан, племянник мой.

Тальм кивнул. Арайна – крошечная северная страна на берегу холодного залива, нищая, разграбленная во время набегов. Пяти княжеств Дакена. Немудрено, что люди ищут лучшей доли в других землях: служба у змеелюдей все же привлекательней голодной смерти или рабства.

– Юнь-ти здесь дожидаемся. Вторую неделю уже, – продолжал Хагон. – Эй, Хели, тащи-ка еще лепешек! – крикнул он племяннику.

Айши с подозрением поглядел на копченое мясо, поколебался и потянулся за сыром.

– Спокойно тут у вас? – поинтересовался он, жуя сухой солоноватый комочек.

– Какое там, – отмахнулся Хагон. – На прошлой неделе ахтуны налетали, троих наших положили. Ведь боятся юнь-ти пуще смерти, а все одно лезут. Неподалеку гоблины шныряют… ну, этих, правду сказать, не часто видим. Как вы их тогда в горы загнали, так они и не вылазят оттуда. Вон отроги, видите? Там их земли и начинаются.

Хели принес стопку румяных лепешек, шлепнул на кожу между деревянных чашек с едой и снова уселся в стороне, прислушиваясь к разговору.

Айши взял лепешку, отодрал кусок, искоса поглядывая в сторону, где норлок разговаривал с юнь-ти на языке змеелюдей. Он мимоходом отметил, что Сульг, беседуя с ними вполне дружески и сняв ножны с мечом, как бы невзначай положил их так, чтобы клинок находился под рукой. Не прерывая беседы с норлоком, Хи-шам отыскал в чашке, полной пестрой яичной скорлупы, последнее яйцо, расколол о край посудины и быстро выпил.

– Только яйца сырые пьют да птицу мелкую едят, – вполголоса пробормотал Хагон, стараясь не глядеть в сторону юнь-ти. – Тем и питаются. Да и то сказать, не люди они…

Хи-шам выпил яйцо, бросил пустую скорлупу в миску и поежился. Он ощущал чужую магию, древнюю и опасную. Она заставляла юнь-ти беспокоиться, снова и снова незаметно и цепко обшаривать глазами фигуру норлока, пытаясь определить магический источник. Взгляд Хи-шама на мгновение задержался на круглой подвеске, блеснувшей в вороте распахнутой рубахи, желтые глаза сузились, но юнь-ти тут же понял: не то. Обычная штучка, безо всякой магии.

Ха-тах повел плечами, тоже ощутив внезапное беспокойство, и вопросительно взглянул на Хи-шама.

Тот задумался на мгновение, потом внезапно усмехнулся, блеснув узкими глазами:

– А что слышно в Доршате о драконах?

– Почти ничего, – ответил норлок. – Они на Восточном рубеже. Драконов не было в Доршате так давно, что люди стали считать их существование сказками.

– У людей короткая память, – пренебрежительно прошелестел Ха-тах и быстро провел языком по губам. Он тоже догадался, чью магию почувствовал только что, и по спине его, покрытой чешуей, потянуло холодком.

Хи-шам, продолжая разговор с норлоком, незаметно вздохнул несколько раз, расслабился и сосредоточился на собственных ощущениях. Юнь-ти, как и многие магические расы, были способны учуять чужое волшебство. Вот и сейчас Хи-шам чувствовал: его гостя окружает слабая, чуть мерцающая аура драконьей магии. Скорее всего, у норлока имелся какой-то талисман, зачарованный драконом, Юнь-ти снова беспокойно передернул узкими плечами: за такой талисман можно отдать многое… если, конечно, убедить Сульга расстаться с ним. Он снова сосредоточился, пытаясь отыскать зачарованную вещь, но через несколько минут пришел к выводу: талисман, скорее всего, невидим. Поддерживая разговор, Хи-шам напряженно размышлял, что бы это могло быть, но внезапно замер, почувствовав еще одно дуновение чужой магии, правда, гораздо слабее драконьих чар. Хи-шам выждал немного, затем повернулся и скользнул безразличным взглядом по спутникам норлока беседующим с людьми. Он прислушался к внутренним ощущениям и пренебрежительно скривил губы – жалкая человеческая магия не представляла для юнь-ти никакого интереса.

Хи-шам вновь сосредоточил внимание на Сульге: что за талисман зачаровал для него дракон? Почему он сделал его невидимым? Если чары дракона заключены в какой-нибудь безделушке вроде браслета или подвески – конечно, безделушкой талисман считали бы только люди или иные существа, которым не дано чуять магию, – то какой смысл делать ее невидимой? Она и так не привлечет ничьего внимания. Продолжая беседу, юнь-ти еще раз незаметно оглядел своего собеседника. Тот разговаривал со Ска-шу, недоверчиво щурившим глаза после каждого слова норлока. Пил рукой Сульга лежал меч, неярко поблескивая алыми камнями в рукояти. Догадка вспыхнула, словно молния. Оружие! Конечно! Что еще мог зачаровать дракон для норлока-воина?! Кинжал, меч, нож – невидимое оружие, наделенное могуществом древней магической расы!

Хи-шам беспокойно облизал губы. Смертельно опасно брать в руки зачарованное оружие, неизвестно, какие заклятия обнаружатся на клинке… Значит, пусть его возьмет в руки кто-нибудь другой! А уж маги Аркаба смогут укротить драконьи чары и заставят служить новому хозяину!

Хи-шам довольно прикрыл глаза; теперь следовало поразмыслить и определить, что именно зачаровал дракон, а после этого растолковать человеческому отродью, каким образом можно забрать у норлока магическое оружие.

Из-под опущенных век юнь-ти бросил быстрый взгляд на Хагона. Понятное дело, недолго жить глупцу после того, как он прикоснется к зачарованному предмету, но сожалеть об этом не стоило.

– Законы гостеприимства нашего народа тебе известны, Сульг, – продолжил Хи-шам беседу. – Спите спокойно этой ночью, а утром Хагон со своими людьми проводит вас до границ земли. Здесь небезопасно, в предгорьях часто видят гоблинов, а у них к норлокам особое отношение. Если они узнают, кто ты, не поможет ни меч, – юнь-ти кивком указал на клинок с алыми камнями, – ни магия твоего спутника.

Сульг мельком глянул на Айши и Тальма, что вели разговор с Хагоном, и склонил голову.

– Спасибо, Хи-шам, – проговорил он. – Надеюсь, будет случай отблагодарить тебя за гостеприимство.

Из кустов вынырнули караульные во главе с чернобородым сарамитом. Вид у него был встревоженный, и Хагон, нахмурившись, поспешил к ним, переваливаясь на ходу.

Отдыхайте, – повторил Хи-шам, поднимаясь. Два других юнь-ти мгновением раньше оказались на ногах и заскользили к караульным.

Какие-то новости, – пробормотал Тальм, глядя вслед змеелюдям.

Сульг отломил кусок лепешки и засунул в рот, слушая Айши, который быстро пересказывал все, что услышал от Хагона.

– Я сказал, что мы пробираемся в Дакен, – негромко проговорил Сульг, когда телохранитель замолчал. – Все знают, что осенью морем туда плыть опасно. Хи-шам ни одному слову, конечно же, не поверил. Юнь-ти, они хитрые, как демоны. Думаю, ни на какое Побережье они не идут и кого-то здесь поджидают. Хи-шам беспокоится, будто опасается чего-то.

– Чего? – тихо спросил Айши.

Сульг пожал плечами:

– Что-то серьезное тут у них затевается. Надо ноги уносить.

– Сбежать? – быстро спросил Тальм. – Можно ночью попробовать. Я видел, куда наших лошадей увели. – Не получится, они с нас глаз не спустят. Просто так не скроешься, юнь-ти выследят любого. Нас пока что не тронут: Хи-шам объявил, что мы гости, значит, сегодня можно спать спокойно. У юнь-ти на своей земле гостей убивать нельзя, закон гостеприимства они чтут. Но шаг за их землю ступи – уже можно.

Сульг пожевал лепешку, отыскал взглядом Хагона и прищурился.

– Юнь-ти в живых нас оставлять не собираются, не зря они Хагона провожатым посылают,– сказал он, взял шарик сыра и кинул в рот. – С ним еще человек пять поедут, не меньше. – Придется избавляться от них, как только отъедем подальше.

– Змеелюди тоже поедут? – тихо спросил Тальм.

– Тебе что, шкура надоела? – цыкнул на него Сульг. – Забудь это слово, пока ты на их земле! Услышат – и законы гостеприимства не помогут! Юнь-ти вряд ли провожать поедут, они грязные дела чужими руками делают… – Он потянулся за лепешкой. – Что-то уж очень близко они от границ Доршаты бродят, вынюхивают, следят. Не нравится мне это. Они всегда с аркабскими магами якшались, может, и сейчас на них работают. Узнать бы, кого они тут поджидают, кто их тут навещает…

Сульг обвел задумчивым взглядом истоптанный лошадьми берег, плетеные хижины, лошадей, привязанных у коновязи, и вдруг прищурил глаза.

– Айши, – позвал он негромко. Телохранитель встрепенулся.

– Ну-ка глянь, кто там в мусорной куче копается? Айши и Тальм одновременно повернули головы.

– Крыса вроде. – В голосе Айши звучало недоумение. – Овражные гномы, – поправил Тальм, зоркими глазами разглядевший, как крошечные лохматые существа сосредоточенно роются в отбросах и мгновенно исчезают при первом же появлении человека.

– Да, гномы-мусорщики. Их называют овражными, на самом деле они, как крысы, живут везде, где есть мусор. Питаются всякой дрянью и в общем-то безобидны, только, говорят, болезни всякие приносят, вроде чесотки да лишаев.

Сульг подождал, пока мимо пройдет кто-то из караульных, и вполголоса продолжил:

– Овражные гномы – самые глупые существа на свете, зато память у них хорошая. Они так устроены, что запоминают все, что видели или слышали, и уже никогда не забывают. Поймаешь ночью одного и сунешь в седельную сумку, ясно? Потрясем его потом, может, что и узнаем…

Телохранитель кивнул.

– Без пальцев не останься, – ехидно прибавил Тальм. – У них зубы – как бритва.

– Приму к сведению, – пробормотал Айши.

– Если это будет что-то важное, хорошо бы дать знать в Доршату… Что там Тирк говорил про амулеты вызова? – неожиданно спросил Сульг. – Как ты связался с ним в Брере?

Айши замялся.

– Говори уж, – усмехнулся Великий норлок. – Начальник тайной стражи сдал тебя с потрохами.

– Амулетов связи нет, – признался Айши. – Мы ведь думали, что возвращаемся в Доршату. Конечно, если б знали…

– Жаль. Ни одной магической штучки?

– Нет.

– Жаль, – повторил Сульг и бросил кусок недоеденной лепешки в миску. – Ну ладно. Спать будем на улице, дежурить – по очереди. Гостеприимство – это хорошо, но с юнь-ти ухо держи востро. Лишнего не сболтните! – Он хотел добавить еще что-то, но замолчал: к ним подходил мальчишка Хели.

Он присел возле Айши и уставился на него круглыми голубыми глазами:

– Слушай, покажи этот фокус с веревками!

К ночи свежий ветерок растащил тучи, черный небосвод заблестел россыпью звезд. Холмы, рощи, темная речушка – все скрыла темнота, лишь вдали на берегу горели караульные костры, от которых по ветру летел запах дыма. Возле коновязи фыркали лошади. Хели все эти звуки и запахи были хорошо знакомы: второй год он ездил с дядькой Хагоном, искал счастья в дальних краях. Весь прошлый год они служили в страже на самой границе Арайны, но потом дядька Хагон сказал, что денег тут не заработать, и вместе с Шелтяком подался прочь от своей земли. И Хели с собой взял. Весной нанялись к юнь-ти. Змеелюдей Хели боялся, но дядька Хагон, человек бывалый, сумел с ними поладить.

Хели лежал у погасшего костра, на ощупь распутывая обрывок тонкой и прочной сыромятной бечевки, который Айши завязал особым узлом. Узел был непростой, и хоть Айши несколько раз показал, как его развязать, Хели все не удавалось запомнить последовательность. Телохранитель норлока знал много чудных фокусов и охотно демонстрировал их мальчишке, даже учил, посмеиваясь, как можно быстро освободить связанные за спиной руки. Xели ходил за Айши по пятам, не сводя с него восторженных глаз.

Он никогда еще не встречал таких интересных людей, и ему было жаль, что норлоки уже завтра уйдут. Но вечером, относя в хижину остатки еды, он услышал, как Хи-шам велел дядьке Хагону «проводить старых друзей», а дядька закусил длинный ус, поглядел на норлоков, сощурившись, и кивнул головой. Значит, можно попробовать утром упросить его, чтоб разрешил поехать вместе с ним, тогда по дороге будет время поболтать с Айши. Дядька Хагон, конечно, согласится, лишь бы Хи-шам был не против…

Вспомнив змеечеловека, мальчишка поежился. Он боялся всех юнь-ти каким-то древним внутренним страхом, но тщательно скрывал это, а Хи-шам внушал ему самый настоящий ужас, словно гадюка, заползшая в человеческое жилище.

Наконец мальчишке удалось-таки на ощупь развязать и снова завязать сложный узел. Хели сунул обрывок веревки в карман свернутой куртки, что служила ему подушкой, заложил руки за голову и принялся смотреть в звездное небо. Завтра с утра он обязательно скажет Айши, что научился развязывать узел! Жаль, что норлоки покидают лагерь так быстро…

Хели прислушивался к храпу людей вокруг погасшего костра и размышлял. Наступала осень, за ней – зима, а весной они с дядькой Хагоном вернутся домой, и у них будут деньги, чтобы купить много хороших вещей для матери и сестренки. Хели представил, как он станет рассказывать о своих приключениях, солидно, сдержанно, как подобает взрослому мужчине. Сестренка обрадуется обновкам, а мать напечет вкусных лепешек с сушеной черемухой…

На таких приятных мыслях он крепко заснул.

Проснулся Хели от пинка в бок и вскочил, ничего не соображая со сна.

– Вставай, Хелан! – рявкнул кто-то. Спросонья мальчишка не сразу узнал голос дядьки Хагона. – Ахтуны напали!

Еще не проснувшись толком, Хели схватил меч и испуганно огляделся по сторонам. От костров кричали караульные, там звенели мечи и визжали лошади ахтунов. Огненные стрелы вспарывали черную ночь, несколько хижин уже пылали, освещая поляну отсветами пламени. Возле коновязи бились привязанные кони, метались люди, звенел металл, и свистели стрелы, поджигая сухой бурьян. Понять, где свой, где чужой, было невозможно. Хели показалось, что вся поляна в одну секунду заполнилась всадниками в косматых шапках из белых лисиц. Багровым светом блестели мечи в руках ахтунов, глаза их лошадей казались огненными. Хели кинулся в сторону, заметив там, где шла самая отчаянная рубка, дядьку Хагона, и едва не угодил под копыта лошади. Свистнул над ухом чужой меч, ахтун, косматый и страшный, возникший среди пламени, словно злой колдун, осадил коня, разрывая ему рот удилами, и попытался дотянуться до мальчишки. Хели увернулся, бросился бежать, запнулся о человека, неподвижно лежащего возле кострища, и полетел кубарем, но тут же вскочил, испуганно озираясь. Вдали, за горами тускло занимался мглистый рассвет, а здесь, в низине, где полыхал огонь и лилась кровь, еще лежала ночь. Маленький отряд, уже оправившийся от внезапного нападения, вел бой с ахтунами. Хели стиснул зубы, борясь со страхом и твердя про себя, что он – тоже воин. Он замахнулся мечом, отбил удар всадника и увернулся от другого, собираясь пробиться к хижинам, па другой конец поляны, где сражался дядька Хагон. Внезапно он увидел совсем близко Айши, а рядом с ним высокого норлока, его хозяина, с обнаженным мечом в руке. Чуть в стороне мелькнул Тальм., прикрывающий этих двоих со спины. Заметив рядом чужого, Айши быстро взмахнул мечом и в то же мгновение узнал мальчишку.

– Хели! – рявкнул он сердито, переворачивая клинок плашмя. – Не путайся под ногами!

Тот не успел даже обидеться.

– Ахтуны напали! – закричал он, точно норлоки сами не видели этого. Позади Хели возник всадник, занося меч для удара, Сульг отшвырнул мальчишку в сторону, откуда-то издалека, коротко свистнув, прилетела стрела, и ахтун рухнул на истоптанную траву.

Хели вскочил на ноги, помотав головой, подобрал вылетевший из руки меч и услышал голос норлока:

– Айши, седлай лошадей – и к речке! Тальм! Седельные сумки у коновязи!

Хели догадался, что норлоки собираются исчезнуть в суматохе и что по-хорошему надо бы доложить об этом дядьке Хагону, но уже в следующую секунду все мысли выскочили у него из головы. Посреди кровавой кутерьмы он заметил змеелюдей, прокладывающих себе дорогу в брызгах крови и блеске стали. Они двигались так стремительно, что ахтуны не успевали следить за взмахами их клинков. Юнь-ти, казалось, не знали страха, но все же они были смертны, совсем как люди, – Хели увидел, как Ска-шу внезапно рухнул и тут же исчез под копытами топтавшихся лошадей.

Нервный подъем, вызванный битвой, пропал. Мальчишке стало страшно и отчего-то холодно, даже губы свело морозом. Хотелось забиться куда-нибудь в безопасное темное место и пересидеть там страшную ночь. Не помня себя, Хели опустил меч, отступил за догорающую хижину и скользнул в заросли кустов. Сжимая в потной ладони рукоять, он пробрался дальше, к коновязи, где рвали поводья перепуганные лошади. Там Хели перевел дыхание и огляделся. Конечно, он вернется сейчас на поляну, туда, где идет бой, где дядька Хагон бьется с ахтунами, вот только… Мальчишка заметил две темные фигуры, скользнувшие из-за деревьев, догадался, кто это, и обрадовался.

Он сделал несколько осторожных шагов, различил Айши и напряг зрение, пытаясь разглядеть того, кто стоял рядом с телохранителем. «Попрощаюсь с ними, – подумал Хели. – Не скажу никому, что норлоки ушли, даже дядьке Хагону не скажу». Он сунул меч в ножны, открыл было рот, чтобы предупредить, что это он, Хели, как вдруг ноги его примерзли к земле.

За плечом Айши появилась тень, блеснула сталь, лезвие меча вошло в спину и тут же скользнуло обратно. Послышался глухой звук упавшего тела. Хели стоял, вытаращив глаза, с открытым ртом, слова замерзли у него на языке. Норлок повернулся к. нему.

– Стой, где стоишь, – услышал мальчишка тихий голос, и он показался ему куда страшнее голоса юнь-ти. Хели понял, что нужно бежать, бежать со всех ног, иначе произойдет что-то ужасное, но оцепенел от страха и не мог даже пошевелиться. Бесшумная тень выросла перед ним, блеснули глаза, блеснула сталь, Хели почувствовал, как чьи-то ледяные пальцы сжали его сердце, рванули из груди, и все исчезло.

Сульг провел рукой по клинку, делая его видимым, и на мгновение задержал ладонь на холодной стали. Он любил этот меч, несмотря на то что клинок пытался когда-то его убить, ощущал его живым существом, может быть, потому что чуял в нем частичку души Фиренца.

Если, конечно, у драконов имелась душа.

Сульг поднял голову. Он сидел на камне, на берегу прозрачной и быстрой горной речушки, меч Фиренца лежал у него на коленях. Зеленые «глаза дракона» слабо мерцали, вбирая в себя свет неяркого осеннего солнца.

Осталась позади кровавая ночь: налет ахтунов, пламя пожара, гибель юнь-ти, бешеная скачка по равнине и погоня. Несколько ахтунов заметили всадников и долго преследовали; погоня отстала, лишь когда ахтуны загнали норлоков в горы. И теперь Сульг понятия не имел, где оказался. Вполне возможно, что и на земле гоблинов. Отсюда надо было убираться, да поскорей, иначе, чего доброго, угодишь прямо в лапы хозяевам.

Он поглядел на измученных лошадей, покрытых засохшей пеной, на низкое солнце, на своего вестового, который, присев у воды, смывал с лица засохшую кровь. Больше всего на свете Сульг боялся сейчас допустить ошибку…

Проклятье!

Неподалеку под камнем торчал овражный гном, которого вечером, накануне страшной ночи, изловил Айши и сунул в седельную сумку Тальма. Вестовой обнаружил сюрприз совсем недавно и поплатился прокушенным пальцем: зубы у овражного гнома и впрямь оказались острее бритвы.

– Что с ним делать? – с досадой поинтересовался Тальм. Он пососал палец и сплюнул кровь.