Текст книги "Директива 22 (СИ)"
Автор книги: Ирина Ростова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)
Ну так я и не Кольбейн.
В самом деле, мои торопливые блоки, хоть и немного ослабевшие, еще на месте. Пожалуй, еще пара дней, и он бы пришел в себя сам, просто потому, что они кончились, но парень нам нужен сейчас, а не когда-то потом. Поэтому кое-кому пора просыпаться.
Я дергаю, он дергается, и одновременно с этим я убираю руку и отшатываюсь.
– О! – обрадовался врач. – Надо же! Господин Герненн, Вы меня слышите? Позвольте я проверю Вас.
Иэн Астори, он же Йохан Герненн, слабо простонал что-то, выпил глоток из предложенного доктором стакана воды, потом сказал уже более внятно:
– Я, вообще, где?
– В ведомственной больнице Министерства Безопасности, – охотно пояснил медик, продолжая изучать показания приборов и ловко осматривая своему пациенту глаза и носоглотку. Думаю, теперь с Вами все в порядке. Я зайду через полчаса, чтобы проверить Ваше состояние.
– Мы пока можем задать пару вопросов? – уточнил Кин таким тоном, что любому ясно – ему плевать, можем или не можем, потому что все равно зададим.
– Конечно, – не стал спорить с судьбой доктор. – Только не переутомляйте господина Герненна, он только что пришел в себя.
– Спасибо. И напомните охране, пожалуйста, что господину Герненну нужно наблюдение, так как мы пока не готовы с ним расстаться, – вежливо попросил Кин, после чего поворачивается к Иэну/Йохану. – Итак, господин Герненн, или, вернее, господин Астори. Вы обвиняетесь в незаконном хранении и применении военного вооружения, нападении на сотрудника Министерства и попытке убийства, так что, будьте любезны, начинайте говорить, иначе Вам грозят очень серьезные последствия. Ваша сестра будет очень расстроена, если Вы проведете ближайшие годы в колонии, а затем и в тюрьме.
Парень судя по всему, ощутимо испугался нашей осведомленности – и чувствовал себя дезориентированно, и это хорошо. Меньше будет врать.
– Откуда вы знаете? – дернул прикованной рукой он. – Мне сказали, документы идеальные! Никто не должен был догадаться! Я все проверки проходил.
– Не стоит держать Министерство безопасности за таких беспомощных дураков, которых можно провести фальшивыми ИД, – почти ласково посоветовал ему Кин, открывая на планшете протокол допроса его сообщника. – Так что, господин Астори, мы про Вас знаем много, но нас интересуете не Вы лично, и даже не причины, по которым Вы напали на сотрудников Министерства при исполнении. Нас интересует Гнарк, его связи и другие члены его банды. Им ты уже ничем не поможешь, так что постарайся помочь хотя бы себе – и своей сестре. Она за тебя переживает, можешь себе представить.
Парень сжал челюсти и поморщился от боли.
– Итак? Ты толкал дурь?
– Нет, мне не давали. Напарник толкал.
– Этот? – Кин показал ему фотографию парня, с которым мы их взяли. – Опознали как Рурка Дженсена, но это, вероятно, тоже подделка.
Узнал, он. Я киваю Кину.
– Хорошо, значит, он.
Он недоверчиво посмотрел на Кина, потом на меня.
– Ты гребаный телепат, да? У меня права есть, между прочим, я знаю, что ты не можешь мне в мозгах копаться без разрешения!
– А я и не копаюсь, – отозвался я. – Я просто фиксирую, когда ты говоришь или иначе обозначаешь правду, вот и все. Но если ты будешь молчать, мы быстро получим ордер на псионическое вторжение, потому что речь идет о директиве 22. Слышал про такую?
– Эй, нацбезопасность? Да мы просто зарабатывали немного бабла, вот и все!
– Кому ты был должен денег? – спросил Кин. – Это был Гнарк?
– Я никому не должен был денег.
– А зачем ты тогда сказал сестре, что у тебя долг?
– Мне нужны были бабки, чтобы закупить товар. Я соврал.
– И у кого ты покупал? У Гнарка?
– Нет, у Саммерсета, – буркнул он.
– Кто это?
– Другой дилер. У них с Гнарком дела были.
– Они получали наркотики из одного источника?
– Наверное. Не знаю.
– И как найти этого Саммерсета?
– Он иногда тусуется в «Холмгере». Но не всегда. Я не знаю, как они с Гнарком связывались.
– Как было настоящее имя Гнарка? Гвидо Альтрес?
– Понятия не имею.
Наши эксперты обобрали всю квартиру Альтреса подчистую, и пытались вытащить что-то из его звонков, но, вероятно, он далеко не все свои коммкарты держал при себе, в своей квартире. Но даже и без этой проблемы, копаться в его звонках было все равно, что искать иголку в стоге сена.
– Как настоящее имя Саммерсета?
– Я не знаю.
– Как Вы с ним познакомились?
– Его ребята толкали дурь в школе, – его щека дернулась. – Хорошо башляли. Я тоже так хотел. Взял денег, начал перекупать у Саммерсета и продавать. Но Саммерсет меня ругал, что я почти попался. Потом он меня Гнарку передал, чтобы я с ним лучше работал.
– Как ты связывался с Саммерсетом?
– Если он мне нужен был, я через бармена в «Холмгере» передавал, что надо поговорить. Он мне сам звонил тогда. А сейчас не знаю как, может, уже сменил схему. Он хитрый – хитрее Гнарка, но Гнарк – толком и не торгаш, он кулаки.
Это, вероятно, правда – именно Гнарк получил задание на решение проблем с Сорелем, и, вероятно, он же занимался ситуацией с изъятием документов о фирмах– однодневках, предположительно зарегистрированных Кодой.
– Какие задания получал Гнарк в последнее время?
– Эй, я не знаю ничего! Мне говорили только идти туда, делать то. Мы с Тойфи ездили пугнуть нотариуса, чтобы он документы отдал. У нас список был каких-то фирмешек, на которые нужно было информацию забрать. Ну, мы приехали, доков там нет никаких, все уже до нас своровано, а тут Вы, – он кивнул на Кина. – С девицей. Я ее потом живо узнал, когда на пустыре увидел.
– И тогда, у нотариуса, вы испугались, что мы за вами.
– Ну так да. И свалили. А потом вы Гнарка грохнули, так мы хоть отомстить хотели.
– Совсем страх потеряли, – усмехнулся Кин. – Мстить Министерству и Кинслееру лично. Ладно. Запишешь нам имена всех тех, кто продавал наркотики в школе. Это, и все показания тебе придется потом подписать и повторить в суде, но мы не будем предъявлять тебе наркоторговлю и не будем настаивать на жестоком наказании за нападение. Но и ты подумай о своей дальнейшей жизни. Тебе не везет с криминалом – в первые же месяцы нарваться на меня и на Иля – не лучший вариант, так что задумайся о смене карьеры.
Видимо, Кин тоже оценил степень невезучести нашего парня Иэна.
– Ты достаточно мягко с ним, – комментирую я, когда мы выходим на парковку к флаеру. – Не предъявлять обвинения в наркоторговле и не настаивать на максимальных карах за нападение – это очень щедро.
– А что, я должен был ему откусить голову?
– Я думал, откусишь. Он же в Дип стрелял, – невинно уточняю я.
Кин некоторое время помолчал, так и эдак обдумывая ответ.
– Таможня, – наконец, сказал он. – А потом «Холмгер». Посмотрим, что Дип за это время нароет на этот бар интересного. Да и вечером больше народу, больше шансов встретить нужных людей. Правильно я рассуждаю?
– И группу огневой поддержки, – поддакнул я. – Шутки шутками, а там мы точно нарвемся. Вряд ли они там все горят желанием сдаться, закрыть все свои операции и принести нам на блюдечке своих поставщиков.
– Чуешь крысу?
– Она близко, – обещаю я. – Не думаю, что там больше двух-трех звеньев между кицилосами и продавцами. Но вот подлость всего этого меня поражает. Спасают талантливых детей на отсталых планетах, но губят нормальных детей в Альянсе. Это, вообще, как у них все в головах укладывается?
– Это сознательное причинение вреда Альянсу, здоровью и безопасности его граждан. Все как по-писаному.
Я расстроенно тру шрам, а Кин, не шибко меня стесняясь, достал свою электронную сигарету и курит, перебарывая дурноту от полета во флаере. Мы уточнили – искомый таможенник сейчас на работе, к счастью – хотя мне он менее интересен, чем Саммерсет и его присные. Я заранее предчувствую тяжелый разговор, и не представляю, чем мы особенно можем продавить этого парня. Это вам не шестнадцатилетний сопляк, напуганный донельзя – на таможне слабые люди не задерживаются.
КПорт-3 встречает нас не слишком дружелюбно: служба охраны придирчиво проверяет наши ИД едва не сразу на входе, и долго спорит с Кином по поводу нашего оружия. А я все это время терпеливо молчу.
– Локальный распорядок запрещает проносить оружие такого типа на территорию космопорта. Вы должны сдать оружие и тогда сможете пройти. Вы можете оставить при себе парализаторы.
– Я еще раз вам говорю – мне плевать на ваши локальные распорядки. Я сотрудник министерства, и имею право находиться с оружием лицензированного уровня в любом месте Альянса, за исключением здания Совета в присутствии Совета.
На самом деле, это совершенно очевидно, и все знают это, и охранники, наверняка, тоже, но, наверное, у них есть инструкции нас задерживать. Или Кина?..
– Погодите, – вмешиваюсь я. – А если я оставлю свой бластер, я могу уже войти?
СБшник смотрит на меня так, словно впервые видит, и что-то в голове у него щелкает туда и сюда, и я смотрю на него в ответ, спокойно и уверенно.
– А Вы, случайно, Флегму не знаете? – это определенный риск, но у нас не так много времени.
СБшник сощурился. Он знал.
– Мы служили с ним, – кривлю душой я. – Он рассказывал про парней с КПорта-3, с которыми иногда зависает.
– Проходите, – внезапно скомандовал парень, преграждавший путь Кину. – Идите уже.
И мы уже идем, причем Кин весьма красноречиво выгнул на меня бровь.
– А ты раньше выступить не мог с этим номером? Мало ли что они за это время спрятали или перепрятали.
– Я не думаю, что они думают, что мы настолько глубоко забрались. Вероятно, это просто обычные меры при попытках властей сунуть сюда нос, – не соглашаюсь я с его мнением.
– Ладно. Сейчас посмотрим, – Кин по пути сунул нос в свои заметки, напоминая себе имена нужных таможенников. – Начнем с начала?
– Начнем с начальства.
Это тоже у нас получается не сразу. Небольшой офис таможенников, прилегающий к объемному складу и отдельной огромной площадки для задержанных кораблей буквально кишит суматошными людьми, и мы несколько минут безрезультатно пытаемся понять, в котором из кабинетов без вывесок нам искать начальство. В итоге мы начали открывать все двери одну за другой. За двумя идут допросы, за третьей досмотр, за четвертой на нас сходу принялись так орать, что я тут же понимаю, что мы пришли по адресу.
– Вон из моего офиса! Кто вас сюда пустил?
– А кто бы нас остановил в вашем бардаке? – резонно уточнил Кин. – А Вы, собственно, кто?
– Я кто? Это кто вы! – огромный, широкий и высокий мужик поднялся из-за своего стола, угрожающе нависая над нами – маленьким Кином в пиджаке с розами и мной в гравикресле. Конечно, он выглядит куда более впечатляюще, чем мы, но я бы на него не поставил ни против одного из нас. – Что за цирк с уродами на выезде?
– Аджантис Кинслеер, – сунул ему в нос свой ИД Кин. – Министерство Безопасности.
– Кинслеер? – мужик осадился. – Я думал, что Вы повыше.
– Так Вы – начальник службы здесь?
– Коннор Энрор, – тот, наконец, протянул руку Кину через стол. – Чем Вам помочь?
– Нам необходимо обсудить с Вами ситуацию в Вашей службе, – Кин сделал суровое лицо, и на нем это выглядело достаточно забавно, на мой взгляд, а вот Энрору, кажется, не смешно.
– О чем Вы говорите? У меня образцовый отдел.
– У нас есть сведения, что корабли «Трек-Аваланш», даже те, на которые поступают наводки, не проходят у вас должную проверку.
– Они все проходят должную проверку.
– Хорошо, мы можем посмотреть отчеты?
– У Вас есть ордер?
– Это пока дружественный запрос, – со значением сказал Кин.
– Зачастили всякие дружественные проверки, – проворчал Коннор, но на гостевом терминале перед нами появляются отфильтрованные отчеты.
Кин достал планшет, вызывая информацию о задержанных судах, и я наклоняюсь поближе.
– Вот тут – прямая жалоба на неправильную документацию на товары, переданная из промежуточного пункта на Солар-Тридцать, просьба проверить. И что у Вас тут? Прием на таможню в два-десять, оформление документов в два пятнадцать, выпуск с таможни в два тридцать. Это проверка?
– Что? Погодите-ка!
– Или вот, – Кин выделил другую строку. – Поступила информация от полицейской службы Аллер Вернес о подозрении на перевозку незарегистрированных людей на борту корабля. И что мы видим?
– Ничего не видим, – резюмирую я. – Прием, проверка и выпуск в течении получаса. Хотя сколько там норматив? Сутки? Пропущена проверка документов экипажа, кстати, что в этой ситуации было обязательно.
– Погодите! Что вы такое говорите?
– Сами проверьте, – довольно щурясь, предложил Кин. – Вы хотите сказать, что ничего об этом не знали?
– Я не имею привычки лезть в работу тех сотрудников, которые хорошо справляются со своими обязанностями и укладываются в нормативы!
– Вы в курсе, что на ваш отдел инициировано расследование? Отправлен запрос. В Ваших интересах проявить инициативу до того, как ее проявят за вас.
– Чего вы хотите?
– Давайте выясним, кто именно из ваших сотрудников Вас подставляет. Я даже могу облегчить Вам работу. У нас есть наводка на Юргена Шотта.
Коннор, пыхтя, начал копаться в файлах. Я буквально вижу клубящиеся вокруг его головы мысли и подозрения, и его яркую, злую ненависть к нашему визиту, и всем прошлым непонятным запросам и обращениям.
Он бухтел долго – Кин, кажется, уже извелся, потому что начал крутить в пальцах под столом свою электронную сигарету, но потом таможенник вывел на гостевой терминал несколько строк.
– Я проверил последние десять случаев «Трек-Аваланш», – сказал он, кривясь. – Ответственные офицеры разные. – Он сделал паузу, словно набираясь храбрости, и продолжил. – Но я знаю, что Шотт дружит вот с этим парнем, – он выделил три строки разом. – Вот тут он был в команде в качестве проверяющего, – еще четыре строки. – А вот тут он сам ставил подпись. Остается три позиции. Но выглядит это не очень хорошо.
– Нам необходимо допросить вашего сотрудника относительно его причастности к контрабанде наркотиков в особо крупных размерах, – подвел итог Кин. – И, я полагаю, вероятно, арестовать его.
– Я приведу вам Шотта сюда, – здоровяк Коннор поднялся с места, тяжело обошел стол и двинулся к дверям. Я провожаю его взглядом и говорю Кину:
– Мне было бы спокойней, если бы ты постоял у двери.
Кин вопросительно выгнул бровь.
– Слушай, Шотт знает, что он по уши замазан в этом дерьме. А если он связан с Созвездием, а он связан, то ему даже есть куда бежать – так что он вполне может попробовать. Мы, в конце-концов, в космопорте. Потом ищи его по всей Галактике.
Кин молча согласился со мной, потому что поменял диспозицию, перемещаясь ближе к двери вместе со стулом.
– И, кстати, Иль? Астори в Дип не стрелял. Только в тебя и меня, – сказал он, когда дверь уже начала открываться снова.
Конечно, я не успеваю ничего ответить. Шотт оказался вполне рекламного вида парнем в сшитой на заказ форме, сидящей на нем просто идеально. Он излучал уверенность и спокойствие, в отличие от уже раздраконенного нами Коннора – и, видимо, Коннор не стал его просвещать о причине разговора, так что на меня этот господин сияющей наружности посмотрел несколько вопросительно, а Кина даже сразу не заметил.
– Так вот, Юрген, – сказал Коннор, закрывая дверь. – Эти вот господа хотят с тобой побеседовать, а я хочу побеседовать с тобой, если после беседы с ними ты еще будешь здесь.
Множественное число заставило Шотта обернуться в поисках других, кроме меня, «господ», и тут он увидел Кина. Не могу сказать, что мужик разом спал с лица, но его сияние определенно поблекло, – если меня в роли инструмента борьбы с преступностью еще не все выучили, то Кина узнает практически любая собака – хотя я думаю, что его можно успешно замаскировать, сняв с него яркий пиджак и демонтировав бороду с кудрями. Не факт, что он на это согласится, конечно.
– Господа, – несколько вяло поздоровался Шотт.
– Да Вы садитесь, садитесь, Юрген, – призвал его Коннор, не торопясь занимать свое собственное место и успешно перекрывая своей немалой тушей выход из кабинета.
– Аджантис Кинслеер, Управление быстрых решений, – представился Кин. – А это мой коллега и штатный телепат Иль Гиллернхорн.
Это явная провокация. Кин обычно вообще меня не представляет, или представляет просто «коллегой», но, видимо, он тоже заметил напряженные нервы мужика и решил напрячь их еще больше.
– Мы действительно хотим поговорить с Вами, как со специалистом по кораблям из Созвездия, а, точнее, кораблям компании «Трек-Аваланш». Подскажите, пожалуйста, господин Шотт… да сядьте уже! Спасибо. Подскажите, пожалуйста, каким образом вы убеждаетесь в том, что команда такого корабля не проносит на себе или в себе контрабанду?
– Стандартные процедуры, господа, – попытался найти пошатнувшуюся уверенность он. – Медицинское сканирование. Базовый допрос со штатным телепатом.
– Это не моментальные процедуры. Одно заполнение заключения занимает минут пять-семь, – уточнил Коннор. – Время прохождения как-то маловато у тех, кого Вы проверяли в последнее время.
– Мы стараемся писать все заключения после или использовать стандартные шаблоны, если все в порядке. Это ускоряет оформление.
Я молчу – складываю руки вместе, смотрю на него и молчу.
– Вы сами просили ускорять процесс, чтобы не провисать по показателям. Мы оптимизируемся.
– А вы в курсе, что не-гуманоидные расы плохо поддаются как сканированию, так и телепатической проверке? – спросил Кин, демонстративно сделав на планшете пометку.
– Мы также в курсе, что недопустимо проявлять неуважение к иным формам жизни, нарушая этикет или нормы общения, принятые с ними.
– То есть, ксеносов вы не досматриваете, так?
– Досматриваем, но с уважением к их обычаям.
– Какие есть нормы досмотра для кициллосов? – спросил Кин у Коннора. От слова «кициллосы» Шотт еще немного сбледнул с лица, так что все мы правильно поняли.
Коннор наморщил лоб, потом все-таки подвинулся на свое место и открыл файлы на терминале, и все это в полной тишине, в которой я и Кин смотрели на Шотта, а он пытался смотреть на нас обоих одновременно, от чего рисковал заработать косоглазие.
– Трехдневный карантин со всеми удобствами, – зачитал Коннор, и я вижу, как у него буквально за пару секунд налились кровью глаза. – Это что? Шотт, это что такое?
– В самом деле? – сделал попытку Шотт. Видимо, обвинение в преступной небрежности ему импонировало больше, чем в коррупции, участии в наркоторговле и созданию условий для причинения вреда Альянсу и его жителям под директивой 22. – Я не видел эту норму. Когда она была введена?
– Вы шутки со мной шутите, Шотт? Можно не помнить все нормы по всем расам, но для этого справочники и существуют, – брызгал слюной Коннор.
– Только вот он врет и прекрасно помнит эту норму, – с удовольствием вставляю я. – Господин Шотт, может, наконец, прекратите ломать комедию и расскажете, кто именно и как Вам платил за отсутствие карантина для кициллосов? А то мы с ваших счетов, на которые уже получили ордер, все сами поймем, и Вам нечем будет с нами торговаться.
– Да что вы такое говорите, – начал было он, осекся и внезапно сделал рывок к дверям.
Коннор мгновенно подорвался на ноги, но не успел ничего сделать: стратегически расположенный Кин подставил нашему подозреваемому подножку и тот смачно упал, врубаясь носом в пол.
– Нет, господин Шотт, Вам пока придется побыть с нами. Никуда мы Вас не отпустим в такой близости от кучи кораблей, включая Ваш любимый «Трек-Аваланш». Пожалуйста, встаньте.
– Мне нужна медицинская помощь! – громко и отчаянно простонал он, прижимая пальцы к разбитому носу и пытаясь незаметно отползти к двери, чтобы совершить повторный рывок. Кин, прекрасно понимая его действия, встал, передвинул свой стул к двери, блокируя ее полностью, и демонстративно уселся, а Коннор, раздраженно открыв и закрыв пару ящиков, кинул в своего подчиненного упаковкой стерильного бинта.
– Завяжи и лежи, – рявкнул он. – Кому ты продался, паршивец? Кому? Говори!
– Действительно, сотрудничество со следствием на этом этапе может быть для вас выигрышно. Потому что если мы начнем допрашивать Ваших коллег, которых Вы просили об услугах или платили им, они вряд ли будут Вас выгораживать. Они будут спасать себя, что мы и Вам рекомендуем.
– Ну же, Шотт, – поддакнул мне Кин. – Выгородите себя, сдайте своих бенецифиаров, и мы что-то придумаем, чтобы немного скостить Вам срок.
– Кто платил Вам за то, чтобы Вы помогали кораблям «Трек-Аваланша» проходить контроль?
Молчит.
– Кто договаривался с Вами об этом?
– Кициллос. Это был кициллос, разрази вас черная дыра. Лсинн, или как-то так. Важный кициллос из международного фонда. Он сказал, что это унижение для его народа, и что он хотел бы обеспечить им спокойствие. Просто уважение и спокойствие!
Я чувствую приятное, теплое ощущение внутри, и Кин, кажется, тоже, потому что его улыбка стала едва ли не мечтательной.
– Так все просто, вот видите, – почти промурлыкал он, и это он явно и мне сказал, тоже. В самом деле – это такая чудесная, простая и надежная ниточка, потянув на которую мы обрушим весь этот карточный домик в один момент. Жаль только, что допрашивать кициллосов слишком проблемно, а то мы бы узнали все от них. Но ничего, зайдем с другой стороны. – Сейчас мы Вас передадим сотрудникам полиции, и Вы все то же самое расскажете в Управлении быстрых решений нашей милой коллеге и подпишите показания. А Вы, господин Коннор, – продолжает Кин.
– А я инициирую проверку своего гадюшника, – с угнетенной покорностью судьбе продолжил его слова Коннор.
– А Вы, господин Коннор, – упрямо повторил Кин. – Очень нам помогли. Но уж, пожалуйста, в следующий раз не требуйте лишней оптимизации сроков, а то можно вот такой нехороший результат получить.
– Я понял.
– Спасибо за помощь, – вежливо сказал Кин, поднимаясь сам и поднимая Шотта, чтобы стянуть ему руки за спиной для удобства транспортировки. – Вы, господин Шотт, арестованы по подозрению в коррупции, получении взяток и пособничестве трансграничной контрабанды.
– И как, ударим внезапными арестами по мировой преступности? – сверившись с часами, спросил у меня Кин, когда мы сдали Шотта с рук на руки своим коллегам.
– Ты о том, чтобы навестить «Холмгер»?
– Именно.
– Последовательность прерывать нельзя, иначе удачи не будет, – пожимаю плечами я. – Поехали.
– Это какое-то альварское суеверие?
– Нет, космодесантное. И оно работает.
– Ты нормально? – несколько неловко уточнил Кин.
Я смериваю его взглядом, напитанным должной толикой презрения.
– А ты?
– Я-то что?
– А я? Или ты думаешь, что я быстрее устаю, или что-то такое?
– Так да, – нашелся с ответом Кин. – Ты же недавно ранен был, тебе имплант чинили, разве нет?
А я и забыл, в самом-то деле. Кожа уже регенерировала, так что даже в зеркале ничего не напоминает мне о моем не самом удачным опыте общения с информантом.
– Ты так и не вспомнил того парня? Ты говорил, у него голос знакомый?
– Нет, не вспомнил. Но мы каждый день общаемся с таким количеством людей, что не мудрено потерять нюх в этом смысле.
– Увы, раскрыть дело сидя на диване не получится.
– Да, зато сидя в кресле – запросто, – с удовольствием шучу я.
Кин облегченно засмеялся, и мы-таки отправились в «Холмгер», который оказался очередным сомнительным баром в нежно любимой нами старой части города.
– И какой у нас план – просто зайдем туда и разнесем? – спрашиваю я Кина, занятого образцово-показательными страданиями от неугодного его трепетному организму перемещения во флаере.
– Да, только сначала проблююсь, и сразу все разнесем, – пообещал он.
– Не надо сначала. Представляешь, какой будет эффект, если ты сделаешь это прямо на них?
– Ты издеваешься.
– Это шикарное биологическое оружие, – не отстаю я. – А если серьезно, ты пробовал ездить на байке? Они менее автоматизированы, так что там надо рулить самому, по большей части, но зато ты, может, не мучился бы так.
– И что, будем на двух техсредствах на все выезды выдвигаться?
– Или на выезды будем ездить в строго определенных составах: ты и Дип, или я и Дип. Байк позволяет брать пассажира, но, конечно, не такого, как я.
– И ты много знаешь о байках потому, что у тебя есть какой-нибудь очередной приятель, король локального подпольного чемпионата.
– Нет, но воображение у тебя отличное. Вообще-то, у нас с Мейли был байк, когда мы еще в школе учились. Мы на него копили несколько лет, но зато потом были самые модные парни на районе.
– И что потом с ним случилось?
– С Мейли? Он вырос и стал финансистом. Они не ездят на байках.
– Нет, с вашим байком.
А, в самом деле, что? Я не интересовался его судьбой с тех пор, как ушел служить.
– Не знаю, наверное, он сбежал в прерии и стал диким байком. Можем попытаться поймать.
– И арестовать, – проворчал Кин.
Но вопрос, в самом деле, интересный. Мне байк, понятно, без надобности, Мейли – тоже, у него чудесный полугоночный флаер, в который не влезает гравикресло. За это Мейли у меня наполовину в черном списке: целиком в черный вставить, увы, не могу, потому что, во-первых, брат, а во-вторых, самый первый удар общения с полусумасшедшим мной после возвращения с Тир-нан-Ога принял именно Мейли. Удар – в прямом смысле, так как я же мебелью кидался, в конце-концов.
А вот если эта адская штука еще на ходу, Кин мог бы хотя бы попробовать прежде, чем ввязываться в сомнительное удовольствие получения прав и отправки запроса на расширение транспортного парка Управления.
По дороге меня настиг звонок с незнакомого номера. Впрочем, мало ли кто может мне звонить? Я отвечаю: на экране – искаженное помехами до неузнаваемости изображение, и голос явно синтезированный.
– Ну?
Впрочем, по остаточным признакам я могу примерно предположить, кто это.
– Привет, Ларри.
– Бен сказал, ты меня искал, а уж извини, второй раз за месяц переезжать не собираюсь из-за вас. Так что в гости не приглашаю.
– Бен мог и напрямую мой вопрос передать.
– Он сказал, что боится напутать. Так что надо, Гиллернхорн?
– Ты делал доки для некого Иэна Астори? На имя Йохана Герненна. И еще одному, на имя Рурка Дженсена. Без претензий, мы просто ищем концы. Тебя никто за это ловить не будет.
– Герненн, Герненн, ща, – его мутное изображение повернулось в сторону, и Кин даже приободрился, отвлекаясь от своих страданий, с интересом слушая наши переговоры.
– Молодой парень, шестнадцать лет. А доки у него с повышением до восемнадцати.
– А, ну точно. Был такой. И Дженсен был. Но первоначальное имя не скажу, извиняй, ты мне не платишь за это.
– А если заплачу?
– Все равно нет. Это надо предварительно платить и много.
– Хотя бы скажи, чей заказ.
– Давай так – ты предложишь, если угадаешь, я подтвержу. А новых для тебя имен я называть не буду даже заради друзей. Не хватало еще, чтобы обо мне слушки пошли, что я сдаю своих Министерству.
– Саммерсет, – тут же предполагаю я.
– Ну, раз ты сам все знаешь, так и что меня спрашивать было?
– Спасибо, Ларри.
– Постарайся отблагодарить меня как следует.
– Это как?
– Это больше никогда и ни за что обо мне не вспоминать.
– А ты не хочешь начать новую карьеру в Министерстве, часом?
– Нееееее, – отмахнулся он едва не с ужасом и выключил связь. Но я на всякий случай делаю для себя мысленную пометку потыкать его палочкой еще раз через Бена – хакер-то нам нужен.
«Хольмгер» мне сразу не нравится, вот с первого взгляда не нравится, потому что у них узкое и высокое крыльцо. Нашему подкреплению он не понравился тоже. Высокий офицер в легкой броне, поприветствовавший нас на точке сбора в двух переулках от искомого здания, тут же предупредил.
– Заходить неудобно – крыльцо простреливается. Плюс у них еще три выхода: один на задний двор, второй через магазин справа, третий через канализацию. Надеюсь, мы все их норы нашли, иначе разбегутся, как крысы.
– Мы сначала все-таки попробуем с ними поговорить. Нам нужна информация, а не гора трупов с сомнительной вероятностью оперативно найти некроманта для пост-мортем допроса.
– Смотрите там, осторожней. Броню возьмите, Кинслеер.
Тот отмахнулся.
– Иль, генератор полный? Я больше на твои щиты надеюсь, чем на броню.
– На щиты надейся, а броню не забывай, – предупреждаю его я. – Тебе сказали броню надеть? Надевай.
– У меня под пиджак не влезет, – беззаботно отказался он.
– Подстрелят – жаловаться не приходи. Даже обезболивания не дам, – грожу ему я.
– Ты сам-то броню наденешь?
– Нет, конечно.
– Вот!
– Потому, что я уже, – мстительно добавляю я и расстегиваю тунику на пару сантиметров, демонстрируя матовый блеск бронеткани под ней.
– Только не говори, что ты ее постоянно таскаешь.
– С того момента, как наша жизнь в рамках этого расследования начала становиться слишком интересной. У меня, знаешь ли, планы на остаток этой жизни, и они не включают смерть от случайной пули на ровном месте, просто потому, что я не успел вовремя поднять щит. Броню надень, – повторяю я со значением, взглядом говоря, что если нет – так я немедленно пожалуюсь Дипике.
Уж не знаю, прочитал ли он в моем взоре про Дип, или просто решил далее не позориться спорами с предположительно подчиненным, но Кин все ж таки снял пиджак, натянул и пристегнул броню и напялил сверху пиджак обратно, хотя посадка его, конечно, от этого стала донельзя оригинальна. Комментировать этот факт и лишний раз нарываться я не стал.
– Вы справитесь? – заботливо уточнил офицер. – Может, кого из парней с вами туда отправить?
– Нет, ждите сигнала. Может статься, там и вообще нет нужных нам людей, и мы только зря всех носами в пол разложим.
Офицер еще раз с сомнением на нас посмотрел, вздохнул даже, кажется, про себя, но больше выступать не стал. Моя морда была вполне примелькавшейся – так что он, наверное, прекрасно знал, на самом деле, на какой процент эффективности в боевых условиях я способен.
И мы с Кином таки отправились в логово не то львов, не то гиен. Демонстративно продефилировали по улице, без суеты поднялись по узкому крыльцу, ввалились в бар, и вечерний шум там даже не сильно притих от нашего появления. Ну уж, не такие мы и страшные, видимо – особенно по сравнению с местной публикой. Я безо всякого сканирования замечаю минимум три-четыре бластера и точно больше пяти парализаторов.
Ну, что же – значит, мы попали по адресу. В обычных барах такого изобилия не отыскать.
Мы пробрались к стойке, и бармен даже нам кивнул.
– Сделайте… что-нибудь, – неопределенно попросил Кин. – Мне с алкоголем, ему – без.
Бармен перевел взгляд на меня, и я пялюсь на него, некомфортно задевая его мысли своими. От этого он вздрогнул и торопливо выставил на стол пару стаканов, выбирая бутылку.
– А еще мне бы с Саммерсетом надо поговорить, – добавил Кин, когда парень подвинул к нам наши напитки.
– С кем?
– Ты слышал.
– А еще я вижу, что ты – Кинслеер. И, значит, тебе тут разве что выпить, а вот говорить ни с кем не стоит.
