Текст книги "Топало"

Автор книги: Ирина Христолюбова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Дорогие гости

Поезд уже подходил к станции. Он замедлял ход и пытался остановиться, но некоторое время еще двигался. Наконец, успокаиваясь, замер.

Станция Шальники была оживленной только летом, а зимой здесь сходили редкие пассажиры.

Так что Зойка увидела сразу маму Валю и Родьку.

– Мама! – закричала она.

Они бросились друг другу навстречу и стали целоваться. Зойка целовалась с мамой, но косила глазами на Родьку. Он стоял, переминался и делал вид, что рассматривает станцию.

– Здравствуй, Родька! – сказала Зойка и чинно подала ему руку.

– Здравствуй, Зойка, – сказал Родька и тоже чинно подал ей руку.

– А что же ты, Зойка, с капитаном Петровым не здороваешься? – немного смущенно спросила мама.

И тут только Зойка увидела капитана Петрова, который стоял в сторонке. Она бы его даже не узнала, потому что он был без формы – в курточке, вязаной шапочке, совсем не видный.

– Здравствуй, Зойка! – капитан Петров подошел и обнял ее за плечи. – Ты совсем взрослая стала.

– Ага, – пробормотала Зойка. – Вы тоже взрослые стали, – почему-то обратилась она к Родьке на «вы», а на капитана даже не взглянула, потупила взгляд.

Не потому, что капитан Петров ей не нравился, наоборот – он очень ей нравился, и поэтому она очень смущалась.

С Родькой она тоже не знала, как держаться. Одно дело – они вместе плыли на теплоходе, и совсем другое, когда он приехал к ним в гости. Она – хозяйка и должна принимать гостей.

– Привет! – раздался хриплый голос и Родьку кто-то толкнул в плечо.

Родька очень ждал встречи с Топало, можно сказать, и поехал ради него, хотя немножко и ради Зойки, но тут снова растерялся.

– Это ты? – тихо спросил он.

– Я, я! Кто же еще!

Тут капитан Петров получил легкий подзатыльник. И приветствие:

– Здравия желаю, товарищ капитан!

Петров слегка побледнел. Он готовился встретить Топало в деревне, а не здесь, на станции.

– Здравствуй, Топало! – как можно более мужественно произнес капитан и постарался улыбнуться.

– Воронок уже заждался, – сказал Топало. – Если бы не я, он бы ни за что Зойку не повез.

– Уж не ври, – возразила Зойка. Но неудобно перед гостями выяснять отношения.

Мерин Воронок действительно скреб ногой: пора ехать, смеркается.

Все сели в сани. Топало взял вожжи и пошел рядом.

– Зарывайтесь в сено, теплее будет, – сказала Зойка и накрыла Родьку сеном.

Родька накрылся с головой. Какая смешная Зойка. Говорит ему «Вы».

Первый раз в жизни Родька ехал в санях и первый раз вдыхал аромат засохших трав. Это так замечательно! Вокруг снег, а ты едешь, зарывшись в сено, и слушаешь скрип полозьев, и незнакомый запах лошади тоже тебе необычайно приятен.

Капитан Петров испытывал то же самое, хотя он не был изнеженным городским мальчиком, детство его прошло на маленькой речной пристани. И эта поездка напомнила ему детство. Но больше всего его радовало, что он едет вместе с Валей, в ее родную деревню. Как странно, что после поездки на теплоходе, они вдруг случайно встретились в кинотеатре.

Дорога была укатанная. Воронок бежал быстро, весело.

– Как учишься, Зоя? – спросил капитан Петров.

– Неплохо, – ответила вежливо Зоя. – Только иногда пропускаю первые уроки. Школа за три километра. Мы с подругой Нюшкой не любим рано ходить, в темноте волки бегают.

– С волками лучше не встречаться, – согласился капитан Петров.

– Вы, наверное, встречались, – сказала мама Валя, стараясь поддержать капитана и показать его героический характер.

– Нет, не встречался, – признался капитан.

– Если бы я встретил волка, то убил бы его, – высунув голову из сена заявил Родька.

– Я бы тебе убил! – Родька получил щелчок в лоб.

Мальчик зарылся в сено и надул губы. Опять его Топало обижает. Хотя он понимал, что сказал глупость, но неужели нельзя простить? Обязательно надо щелчок в лоб получить. Но в то же время было бы совсем неплохо получать за каждую глупость щелчок. Родька улыбнулся. Если бы Топало был у них в школе, то почти все ходили бы с шишками на лбу.

Было морозно. Родька еще глубже зарылся в сено.

А капитан Петров держался мужественно, несмотря на то, что ему было очень холодно в курточке и вязаной шапочке. Он терпел, не показывая вида.

Зойка ругала себя, что забыла тулуп. Им-то с мамой Валей хорошо, закутались в пуховые платки. Родька зарылся в сено, а Петров мерзнет.

Зойка жалела капитана, но в то же время была очень довольна, что он едет к ним в гости. Вот бабушка удивится!

Она поглядывала то на Петрова, то на маму. Как здорово, что у них любовь! А то, что любовь – Зойка не сомневалась.

Замерзнуть капитану Петрову не удалось. Дорога была недлинной. Только выехали из-за леса – деревня Кутузы – как на ладони. А первый дом как раз бабушки Дуси Капелькиной.

Топало свистнул, гикнул – и Воронок помчался к дому.

Бабушка уже ждала на крыльце.

– Дитятки мои! – первого она бросилась целовать Родьку, будто это был ее родной внук.

А потом расцеловала дочку Валю.

Капитан Петров стоял в стороне, старательно отряхивая с себя снег.

– Кто же это? – спросила бабушка Дуся.

Мама Валя почему-то покраснела. А Зойка бойко ответила:

– Это товарищ капитан Петров! Наш капитан, мы с ним на теплоходе плавали! Бабушка, ну я же тебе о нем столько рассказывала!

– Помню, помню, – сказала бабушка немного сурово. – Только у нас здесь парохода нет. Река и та замерзла.

Мама Валя поняла: бабушка недовольна. Нельзя привозить в гости первого встречного капитана.

Зойка тоже догадливая: поняла бабушкино настроение.

– Если бы ты, бабушка видела его в форме, да еще на теплоходе! Ему все-все подчиняются! – прошептала она.

– Этому парнишке? – недоверчиво спросила бабушка.

– Честное слово! И никакой он не парнишка! Строгий-строгий!

Бабушке рассуждать было некогда. Раз гости приехали – готовь стол.

Взгляд из темноты

Все вместе стряпали пельмени. Родька развеселился. Ему здесь нравилось.

Пельмени он вообще стряпал первый раз в жизни. Дома варили только магазинные. А то, что их вот так, руками лепят, даже и не подозревал.

У Зойки пельмень за пельменем вылетал, а Родька все пальцы в мясном фарше вывозил, и тесто у него никак не слипалось. Но никто не обращал внимания на его неудачи.

Капитан Петров, которого бабушка стала звать просто Колей, очень ловко раскатывал тесто. Так у него все получалось сноровисто и красиво, что бабушка его зауважала и даже полюбила.

– Ты, Коля, отдохни. Отдохни! – говорила она.

Зоя заулыбалась. Уж если бабушка просит отдохнуть – это самая большая похвала. Мама Валя тоже улыбалась. Она была довольна, что капитан Петров пришелся по душе и стал своим в ее родном доме.

А вот Родьку никто не просил отдохнуть, потому что он сделает один пельмень, а потом смотрит, как другие работают.

– А что же твои родители не приехали? – спросила бабушка Родьку. – Отдохнули бы здесь, подышали нашим воздухом, у нас сосны вокруг, водички попили родниковой.

– Им некогда, – вздохнул Родька, – Папа работает в институте, читает лекции по философии. Сейчас у него как раз сессия. А у мамы с роботом Яшей не все в порядке, какого-то винтика у него в голове не хватает. Он не выполняет программу. Мама с этим роботом возится больше, чем со мной. Все его воспитывает.

– Что же это за робот? – спросила бабушка. Она и слова такого не знала. – Брат твой или родственник?

Все засмеялись.

– Почти что брат, – сказал Родька. – У него искусственный интеллект. Он может соображать лучше всех нас.

– Ну, уж не лучше тебя, – съехидничала Зойка.

Родька понял, что Зойка перестала звать его на «вы», у них начались прежние отношения, такие же, как были на теплоходе. Он был рад этому, но ее ехидство терпеть не собирался.

– Может быть, он соображает не лучше меня, – заметил он, – но лучше тебя.

– Ты же сам сказал, что у него винтика не хватает, а у меня все винтики на месте, – сказала Зойка, лепя пельмень.

– Будет вам, – сказала мама Валя. – Давайте лучше рассказывать страшные истории, ведь скоро Рождество.

Это предложение очень понравилось капитану Петрову. Оказывается, он знал такие необыкновенные истории, что во сне никому не приснится. Например, как мертвец встает из гроба, или русалка кого-то тащит в воду, или ведьма летит на метле, или черт в окно подсматривает.

Как может рассказывать капитан такие небылицы?

– Вот уж не думала, что вы такой, – сказала мама Валя.

Капитан Петров, он же Коля, смутился.

– Извините, пожалуйста, – сказал он. – Это все в детстве было, сейчас уже ничего такого не случается.

– Так это действительно с вами было? – спросил Родька. – Вы лично видели, как мертвец встает из гроба?

– Ничего я не видел, – сказал Петров. – Хотел вас развеселить.

– Не видел и не надо, – сказала бабушка Дуся. – А если и видел, то молчи. Не говорят про это.

– Бабушка, ты лучше расскажи, как к тебе черт приходил, – попросила Зойка.

– Что ты болтаешь! – рассердилась бабушка Дуся. – Услышит и придет…

– Это же все сказки! – рассмеялся Родька.

В это время кто-то поскребся в окно.

Топало в доме не было, он баню топил. Но бабушка решила что это он шутит.

Родька раздвинул занавесочки на окне. Темнота, ничего не видно. И на стеклах морозные узоры.

– Наверное, Топало, – сказал Петров.

Мама Валя рассмеялась. Не тому, что он сказал. Вид у капитана был смешной: и нос, и лоб – в муке. Она подошла к нему и платочком утерла лицо. Капитан Петров замер, и все замерли. В этом жесте было столько доброты, что всем стало ясно: она его любит.

Мама Валя смутилась всеобщим вниманием и спрятала платочек в рукав. Капитан Петров хотел что-то сказать, может быть очень значительное, но в это время опять кто-то поскребся в окно.

Родька снова раздвинул занавесочку. И что за чудо: только что окно было в плотном морозном узоре, а сейчас темнела проталина, как прорубь.

«Будто кто-то надышал», – подумал Родька. Он прикрылся ладонью от света, стараясь вглядеться в темноту за окном. И ему показалось – он увидел рожки и глаза.

– Ты чего, милый, испугался? – спросила бабушка Дуся и задернула занавеску. – Уходи от окна, а то еще привидится что-нибудь.

Она посадила Родьку рядом с собой, погладила по голове. Он был бледный.

– Что произошло? – спросил капитан Петров и сел на Родькино место. Тоже раздвинул занавесочки и стал вглядываться в темноту. Странная на окне проталина… И вдруг ему показалось, что в этой проталине он увидел чьи-то глаза и маленькие рожки.

Капитан Петров побледнел, задернул занавеску. «Чертовщина, – подумал он. – Мерещится что ли?..»

– Что вы видели? – спросил заинтересованно Родька.

– Ничего, – пробормотал Петров.

– Совсем ничего? – Родька смотрел на него испытывающе, уж очень изменился в лице капитан.

– А что я должен видеть? – Петров неестественно рассмеялся.

К счастью, разговор прервался. Пришел Топало. Хлопнул дверью, провозгласил:

– Баня готова!

И Петров, и Родька облегченно вздохнули: ясно, что Топало все подстроил.

Настряпанные пельмени вынесли на мороз. Сначала должны вымыться в бане, а уж потом пир на весь мир устраивать.

Первыми пошли в баню мужчины: Петров и Родька. А бабушка Дуся, мама Валя и Зойка стали накрывать стол. Соленые огурчики, капуста, грибки!

Зойка подбрасывала в подтопок дрова. На плите стоял чугунок с водой. Как только вода закипит – можно бросать пельмени. А потом вынимать шумовкой – горячие, душистые. Пар по всей избе. Как Зойка любила такое времечко!

Бабушке Дусе очень хотелось спросить свою дочь Валентину, собирается ли она замуж за капитана Петрова. Но она не спрашивала. Сама Валюшка должна обо всем сказать.

Валюшка разговор не заводила, но была счастлива, и сердце бабушки Дуси радовалось. Петров пришелся ей по душе. Хорошим бы отцом стал он Зойке. Да что загадывать.

Все дела сделаны, и стол накрыт.

Топало улегся на кровать. Пора и отдохнуть. А то все работает, работает. Тем более, что в бане он уже попарился, в первом паре. Хорошо лечь и растянуться. Топало даже запел свою любимую:

 
Во поле березынька стояла,
Во поле кудрявая стояла…
 

Зойка рассмеялась.

– И чего ты распелся? – спросила она.

– Уж попеть нельзя после бани! – И снова запел:

 
Лю-ли, лю-ли стояла,
Лю-ли, лю-ли стояла…
 

Если человеку хочется петь – он поет, а почему домовому не петь, если даже у него хриплый голос? Топало лежал и пел.

Тем временем мужчины помылись и пришли из бани раскрасневшиеся, довольные.

Родька первый раз парился в бане березовым веником. Он всегда мылся только в ванной.

Вначале ему показалось в бане очень жарко, он даже визжал, забираясь на полок…

Но сейчас Родька чувствовал себя героем. Героизм его состоял в том, что вместе с Петровым из жаркой бани они выпрыгнули в снег, а потом – снова в баню. Когда все это он расскажет маме с папой, они ни за что не поверят.

– Родька силен! – сказал Петров, приглаживая влажные волосы. – И парится, и в снегу купается. Силен!

Родька скромно промолчал.

Потом пошли в баню бабушка Дуся, мама Валя и Зойка.

А капитан Петров стал варить пельмени.

Зойка, вымывшись в бане, бежала в избу в валенках на босу ногу, в старом пальтишке и полотенце на голове. Точно так же бежала вслед за ней мама Валя.

А бабушка Дуся прежде чем уйти, вымыла в бане пол, все прибрала, закрыла дверь на палку и степенно пошла в дом, где ее ждали уже горячие пельмени.

Пока ели-пили, произошло одно странное событие. Бабушка вышла в сени за очередной порцией мороженных пельменей. И вдруг увидела: в бане горит свет. «Из ума я выжилась, забыла свет выключить, – подумала она. – Так ведь выключала, помню… Нет, видно, выжилась…»

Она принесла пельмени, опустила их в кипящую воду, а сама все думала про свою голову, в которой, оказывается, уже ничего не держится.

– Ты на кого, бабушка, хмуришься? – спросила Зойка.

– Да на себя. Забыла свет в бане выключить. А ведь помню, что выключала. – Она вздохнула. – Сходи-ка, Топало, выключи.

– Не дадут после бани отдохнуть, – проворчал Топало. Но встал и пошел в баню выключать свет. – У кого голова – решето еще неизвестно, – ворчал он, подходя к бане. – Даже дверь на палку не закрыла.

Каково же было его удивление, когда в предбаннике он услышал: в парилке кто-то парится, кряхтит.

Ну, сейчас он поймает того, кто без спросу залез в баню!

Топало открыл дверь. И в пару, на полке увидел чертенка Тришку, который изо всех сил бил себя веником.

– Что ты тут делаешь? – грозно спросил Топало.

– Топало, иди сюда! Ой, как тут хорошо! – он схватил веник и снова стал париться.

– Я тебе что наказывал? Сиди у Маньки и не высовывайся!

– Манька бодается, – сказал чертенок. – Ругает меня, обзывается.

– Не ври. Манька никогда не обзывается.

– Но все равно бодается. Не любит меня.

– А за что ей тебя любить? Она тебе не мать родная.

– Ну да, я сирота, – жалобно сказал чертенок, но при этом продолжал париться.

Топало отобрал у него веник.

– Вот сейчас бабка Дуся придет, тебя увидит и выгонит в лес, – сказал он.

Чертенок испугался. В лес ему совсем не хотелось.

Топало выключил свет, закрыл баню на палку и повел чертенка к Маньке.

– Ой, ой, холодно! – ныл чертенок, растирая уши на морозе.

Манька встретила чертенка не особенно приветливо.

– Пусть лезет на сеновал, – сказала она.

Чертенок захныкал. Кому хочется одному сидеть на сеновале?

– Он маленький, – сказал Топало. – Сирота. Да еще после бани. – Домовой снял с гвоздя старый полушубок и накрыл им чертенка.

Тришка сверкнул глазками, подлез к Маньке под теплый живот и с головой накрылся полушубком. Что за прекрасная жизнь!

Манька покосилась на него, но легла так, чтоб чертенку было удобнее.

А в доме в это время шло веселье. Мама Валя, Зойка и Родька пели песню:

 
Капитан, капитан, улыбнитесь,
Ведь улыбка – это флаг корабля…
 

И капитан Петров улыбался.

Топало незаметно вошел и сказал бабушке Дусе:

– Забыла ты, старая, свет в бане выключить и дверь на палку закрыть.

Бабушка стала себя ругать за забывчивость, а Топало хвалить за хозяйственность.

Нюшка

Мама Валя и капитан Петров уезжали утром, а Родька оставался. Через неделю за ним должен был приехать папа.

Только рассвело, Зойка побежала в конюшню, чтоб дядя Никифор запряг Воронка.

Но она опоздала: мерин был уже запряжен.

– Доедешь одна? – спросил конюх.

– Ты что, дядя Никифор! Воронок меня знает! – обиделась Зойка.

Конюх Никифор просто так сказал, он, конечно, знал, что Зойка управится.

Самостоятельная девчонка.

– Пошел, Воронок! – воскликнула Зойка.

Воронку только это и нужно. Он и без Зойки добежал бы до их дома, да кто отпустит одного?

Зойка подкатила к ограде.

Родька в это время еще только вставал и сердился на Зойку, что она его не разбудила.

И было на что сердиться. Он мог проглядеть, как Топало мечет сено на сеновал. Но все же он не проглядел.

С капитан Петровым они стояли на крыльце и смотрели, как все это происходит. Ну, будто в цирке. Вилы сами втыкаются в сено, поднимают его и несут.

На самом деле все было очень просто: Топало взял вилы и стал носить сено на сеновал. Но выглядело это так: вилы как будто сами втыкаются в сено, поднимают его и несут. Привыкнуть к этому невозможно. И никому не расскажешь. Кто поверит?

Но для бабушки Дуси, мамы Вали и Зойки все это было само собой разумеющимся. И другие жители их маленькой деревеньки Кутузы знали Топало и нисколько такому бы факту не удивились.

Доказательство тому – Нюшка, подружка Зойки.

Она прибежала к Зойке домой с утра пораньше: еще бы, гости приехали, какое событие.

– Здорово, Нюшка, – сказал Топало, поднимая очередную копну сена. – Опять прибежала поболтать?

– А чего мне болтать? Больно нужно. Мы вчера с дедом Никифором в Пижанку ездили, – похвасталась она.

Пижанка – это районный центр. 25 километров от деревни Кутузы.

– Я на елке была, в клубе! – продолжала хвастаться Нюшка. – Вместе со взрослыми!

– Какой дурак тебя пустил?

– Сам дурак! Я с дедом была! Ему премию давали за заслуги в Великой Отечественной войне.

Нюшка говорила с Топало, а сама поглядывала на крыльцо, где стояли незнакомые люди – мальчик и какой-то дяденька. Понятно – это были Родька и капитан Петров.

Родьку Нюшка ожидала, а вот кто такой дяденька? Она не удержалась и спросила:

– Топало, а это кто? Совсем незнакомый дяденька?

– Капитан Петров! – гордо ответил Топало. – Я у него на пароходе помощником работал!

– Помню! – радостно ответила Нюшка. – Зойка рассказывала.

– Помню, помню! – передразнил ее Топало. – Тебя там не было!

В это время прибежала Зойка.

– Нюшка! – закричала она. – Поедем вместе на станцию!

Нюшка для того и прибежала пораньше, чтоб ехать на станцию. На ней были большие валенки и платок, завязанный сзади, на спине.

Нюшке очень хотелось познакомиться с Зойкиными гостями.

Она подошла к крыльцу, где стояли Родька и капитан Петров, и чинно сказала:

– Здравствуйте!

– Здравствуй, здравствуй! – сказал Петров и ушел в избу.

А Родька смахнул снег и уселся на крыльцо.

– А я вчера в Пижанке была, – сказала Нюшка.

– В какой Пижанке? – не понял Родька.

Нюшка удивилась. Неужели кто-то не знает про Пижанку?

«Обе они с Зойкой чокнутые», – подумал Родька.

– И на танцы ходила, – сообщила Нюшка.

– Ты? На танцы? На дискотеку?

– На танцы, – повторила Нюшка.

– И танцевала? – не поверил Родька.

– Не-е… Там взрослые танцевали.

– Странно, – язвительно сказал Родька. – Ты ходила на танцы, а танцевали другие. Значит, та не ходила на танцы, а только смотрела.

– Не-е… – покачала головой Нюшка. – Я ходила на танцы.

Родька замолчал. О чем с ней разговаривать?

– Нюшка! – позвал ее Топало.

Нюшка побежала туда, где вилы сами собой носили сено. И Родька позавидовал: почему Топало позвал Нюшку, а не его? Значит, он здесь совсем чужой. Топало его забыл. Он чуть не заплакал, но сдержался.

Между тем капитан Петров и мама Валя собирались в дорогу. Хотя собирать им было нечего. Просто они стояли, смотрели друг на друга.

– Мы еще приедем сюда? – спросил Петров.

– Конечно. Через год, – ответила мама Валя. – Когда у вас будет следующий отпуск.

– Нет, – сказал капитан Петров. – Мы приедем этой же зимой. До следующей ждать очень долго.

– Да, очень долго, – согласилась мама Валя.

Они первый раз поцеловались.

– Мы каждую зиму будем сюда приезжать, – сказала мама Валя. – Зимой здесь очень хорошо.

Между тем Нюшка говорила Воронку:

– Ты беги быстро, но не очень. А то мы из саней еще свалимся в снег.

Проделки черта Лысого

Электричка ушла. Мама Валя и капитан Петров уехали.

Зойка, Нюшка и Родька стояли на платформе. Но пора и домой ехать.

Жаль, не было с ними Топало. Бабушка Дуся не пустила. По дому работы много. Воронок от станции до деревни сам дорогу знает.

Они уселись в сани. Родька взял вожжи. Ему казалось, что это он управляет лошадью, а лошадь думала совсем наоборот.

Родька размахивал вожжами и прикрикивал:

– Ну, милый!

Он читал, что так надо кричать.

Зойка с Нюшкой похихикивали, потому что на крик Родьки Воронок никакого внимания не обращал. Захочет – побежит, захочет – шагом пойдет.

Воронок бежал, бежал, но что-то устал и остановился. Родька стал махать вожжами.

– А ну, давай! Ну, вперед! Нажми!

– Ты ему надоел, – сказала Зойка. – Нажми, нажми! Он тебе не автомобиль. – Она взяла вожжи в свои руки.

И Воронок тут же пошел не спеша, но ровно.

Родька закусил губу. Вечно его учат. Вот он возьмет и изобретет что-нибудь выдающееся. Весь мир поразит. А Зойка вообще рот раскроет. Скажет: «Ну, я никогда не думала, что ты такой умный!»

Но сейчас Зойке нечего было сказать.

– А ну, пошел! – кричала она Воронку.

И Воронок бежал, радуясь хорошей погоде.

– А ну, Воронок! А ну! – кричала Зойка.

– Мы совсем рано приедем! – смеялась Нюшка. – Дедушка Никифор нас ждет только после обеда. Часа в три.

Родька совсем ошалел от езды. Зачем нужен автомобиль, когда есть лошади?