Текст книги "Топало"

Автор книги: Ирина Христолюбова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Что за пристань – Ключи?

Зойка с интересом смотрела вокруг себя, стараясь ощутить, что она плывет не где-нибудь, а по великой русской реке. Но вода была такая же, как в Каме. И также, как по Каме, плыли по Волге баржи с плотами, курсировали трудяги-катера, проносились стремительные «Ракеты».

– Зойка, скоро будет пристань Ключи? – спросил Топало.

– А такая пристань есть?

– Есть!

– Как ты знаешь?

– Так и знаю!

Мама не очень вслушивалась, о чем говорят Зойка с Топало. Стояла, смотрела на реку, вспоминала, как она маленькая ездила с отцом на лодке, как бегала на утор за клубникой, как купалась поздно вечером. Речка Кутузовка у них небольшая и вода в ней ночью, как парное молоко, теплая. Только в темень, помнится, родители не пускали купаться. Омутов в Кутузовке много, а в омутах, сказывали, русалки живут. Выйдут – и утащат самую красивую девушку к себе в подружки, а самого красивого парня – в женихи. Но ни одна русалка так и не вышла на берег Кутузовки, никого к себе не сманила.

– А вот сейчас мы узнаем, есть ли пристань Ключи! – воскликнула Зойка.

Она увидела капитана Петрова. Утром он имел привычку осматривать теплоход. Конечно, она не знала, что это Петров, и что он на самом деле капитан. Просто все, кто ходил на теплоходе в форме, были для нее капитаны.

– Товарищ капитан, – обратилась она. – Есть такая пристань Ключи?

– Да, есть, – сказал Петров. – Только мы к ней не пристаем. Маленькая пристань.

– Какие еще Ключи? Что за глупые вопросы? Извините, пожалуйста! – смутилась мама.

– Почему глупые? – улыбнулся Петров. – Нормальные вопросы.

Улыбка у капитана была хорошая, открытая. Люди с такой улыбкой сразу вызывают доверие.

Мама ему тоже улыбнулась.

Капитан пошел, как и полагается, бодрым шагом. «Славные пассажиры!» – подумал он.

– Пойдемте в каюту, – сказала мама. – До завтрака можно еще и поспать, а то поднялись ни свет ни заря.

– Что ты, мама, какой сон! – поразилась Зойка. – Ты иди отдохни, а мы с Топало еще здесь постоим, посмотрим на Волгу.

– Мы еще постоим, – подтвердил Топало.

Мама согласилась. Зойка была человеком самостоятельным, даже из деревни к ней в город одна приезжала. А на теплоходе ее уже многие знали.

Мама ушла, а Зойка с Топало продолжали прерванный разговор.

– Странно, – сказала Зойка. – Не знаешь, где течет река Волга, а пристань на Волге знаешь.

– Много на свете странного, – проскрипел Топало.

Он был очень расстроен. Значит, они проплывут мимо пристани Ключи, и он не увидит друга Думало?

Дырявые тапочки

На палубе уже начали появляться пассажиры. И тут только Зойка заметила, что Топало в тапочках.

– Ты с ума сошел! – воскликнула она. – Снимай скорее тапочки!

– У меня ноги мерзнут. Туман холодный.

– Да тумана уже нет! А если бы кто-нибудь увидел? Одни тапочки по палубе гуляют! В обморок упасть можно. Тебе бабушка что наказывала? Тише мыши!

– Не ругай меня. – Топало снял тапочки и отдал Зойке. – Мне хочется, чтобы иногда меня хоть чуток видно было, чтоб знали, что я есть.

– Ты забыл, что зайцем едешь!

– Никто меня не видит. Никто! – не обращая внимания на Зойкины слова, продолжал Топало. – А знаешь, какой я красавец!

– Как ты можешь быть красавцем, если невидимый?

– Чувствую, что красавец!

– Тогда расскажи, какой ты красавец? – Черные глаза, черные усы, черные кудри. Как у Гришки-ямщика.

– Какого ямщика?

– Лет сто назад Гришка почту возил.

– Почему, Топало, тебе красавцем захотелось стать?

– Чтоб все смотрели и восхищались. Я бы шляпу носил и лаковые ботинки. А тут даже тапочки надеть нельзя.

– Но ты же домовой!

– Знаю, не первый год живу.

У Топало совсем испортилось настроение: Зойка и та его не понимает. И захотелось ему домой, в деревню Кутузы, к бабке Дусе. Там мог он и в валенках, и в шляпе ходить, печку топить, за козой Манькой смотреть. Хоть и невидимый, но как бы видимый. Без него бабушка как без рук. А здесь лишний раз не кашляни. Как будто его нет, а ведь на самом деле он есть.

Первый раз в жизни Топало покинул свою деревню. Первый раз оказался в гуще незнакомых людей. И первый раз ему захотелось стать обыкновенным человеком. Гулять по палубе, насвистывая песенку, вести разговоры про погоду и футбол, громко смеяться, если рассмешат.

Но ничего такого с домовым происходить не может. И даже его заветная мечта – повидаться с другом Думало – неужели так и не исполнится?

– Эгей! Зойка! – на палубе появился Родька. – Ты чего тут одна стоишь?

– Мы вдвоем, – подал голос Топало.

Родька открыл рот, но так ничего и не произнес. Топало хлопнул его по плечу. Родька вздрогнул.

– Опять испугался? – рассмеялась Зойка.

– Не испугался. Просто трудно привыкнуть, – признался Родька. – Я же точно знаю, что домовых нет.

– Много ты знаешь! – проскрипел Топало. – Не больше козы Маньки. Она тоже воображает, что много знает.

– Кто воображает? Коза? – не поверил Родька и в то же время оскорбился, что его с какой-то козой сравнивают.

– А кто ж еще? Манька, коза, – сказал Топало. – Как начнет задаваться!

– Хватит тебе про козу, – перебила Зойка.

– А чего он задается, как Манька? Я уже сто пятьдесят лет живу, а он точно знает, что домовых нет!

– Наверное, ты относишься к загадочным явлениям природы, – решил Родька, стараясь не ударить в грязь лицом.

– Может, и к загадочным. Мне-то что. Живу себе…

Родька понемногу успокоился, перестал испуганно озираться. «Если есть на свете кошки, собаки, медузы, воробьи, то почему не быть домовому?» – подумал он. Как-никак в математической школе его учили мыслить логически.

Родька пришел также к заключению, что Зойка давненько по палубе гуляет, поскольку на ней ботинки, чулки да еще куртка. Но почему она большие тапочки с собой носит?

– Это что у тебя за экспонат? Для музея? – спросил он, стараясь не выказывать излишнее любопытство.

– Не трогай мои тапочки, – сказал Топало.

– Твои? – удивился Родька. – Разве ты в тапочках ходишь?

– Хочу – хожу, хочу – нет.

– Он очень любит ходить в тапочках, – вздохнула Зойка. – А ему нельзя. Вдруг увидят: одни тапочки по палубе шлепают.

– Вот здорово! – У Родьки глаза загорелись. – Вот умора! Давай всех напугаем!

– Я сказала: нельзя!

Родька потянул у нее тапочки.

– Чего ты трусишь! Пусть наденет. Ты видала в цирке аттракцион «Человек-невидимка»?

– Не видела.

– То-то и оно, что не видела! Там тоже один пиджак по манежу ходит!

– Домовой? – взволновался Топало.

– Никакой не домовой. Законы физики. Там знаете сколько техники! Одних инженеров человек пятьдесят! – Родька снова потянул тапочки, но Зойка спрятала их за спину.

– Нельзя!

– Заладила: нельзя, нельзя! А в цирке можно?

– В цирке понарошку, – сказала Зойка. – А над Топало нечего смеяться. Понятно?

– А зачем он тогда нужен? Если бы у меня был домовой, я бы в школе такое устроил!..

И тут он почувствовал, как его приподняли над палубой и тотчас отпустили, как будто он сам подпрыгнул.

– Вот брошу в воду, – спокойно сказал Топало.

Родька надулся. Зойке тоже не хотелось с ним разговаривать. Они стояли, отвернувшись друг от друга.

Будущие капитаны

В это время мимо них снова проходил капитан Петров.

– Что такие невеселые? – спросил он. – Никак поссорились?

– Немного, – призналась Зойка. – Товарищ капитан, а девчонок в капитаны берут? – спросила она.

Родька хмыкнул, всем своим видом показывая, что уж он-то бы таких глупых вопросов не стал задавать.

– Берут. Особо настойчивых.

– Я – особо. А можно в рубку заглянуть? Только одним глазком!

– Ну, если одним! Что ж, пойдемте!

Родька поплелся за ними. Опять эта Зойка вперед выскочила!

Они поднялись на самую верхнюю палубу, куда посторонним вход воспрещен. Ребята уже пытались там однажды погулять, но их быстренько оттуда погнали. А сейчас сам капитан шел рядом с ними.

С палубы было видно все вокруг далеко-далеко. На правом берегу – поля, на левом, крутом – леса, а впереди – река, бегущая к горизонту.

Зойка стояла и с восхищением смотрела на эту широту. Она и забыла, что у нее под мышкой тапочки.

Петров открыл дверь рубки и пригласил ребят.

– Будущих капитанов привел, – сказал он седому штурману.

Штурман ничего не ответил. Он вел корабль. И, конечно, не подозревал, что вместе с будущими капитанами в рубку вошел домовой.

Ребята огляделись. Сколько различных приборов! Рычаги какие-то, кнопки.

– А где колесо? – спросила Зойка. – Должно быть колесо!

– Это раньше был штурвал, – объяснил капитан Петров. – А сейчас – пульт управления. Видите кнопочки? Нажмешь на красную – теплоход поплывет вправо, нажмешь на зеленую – влево.

– А если надо остановиться или быстро плыть? – спросила Зойка.

– На это есть рычаги. Вот они, видите.

Седой штурман Иван Васильевич Карпов держал в руках рычаги управления, не вступая в разговор. И вдруг ему показалось за спиной его кто-то стоит и пыхтит у левого уха. Он оглянулся. Пыхтение прекратилось. Штурман потер ухо и решил, что во всем оно виновато: не то слышит. Потом то же самое произошло с правым ухом. Седой штурман потер правое ухо. Что за наваждение?

В это время капитан Петров подвел ребят к карте, на которой были указаны даже самые маленькие пристани.

– Вот и ваши Ключи, – показал капитан.

И тут ему почудилось то же самое, что и штурману. Он тоже оглянулся, никого не увидел и смущенно покашлял.

– Так что скоро будут ваши Ключи, – сказал он и снова почувствовал, что за спиной кто-то есть. – М-да… – Он посмотрел на расписание. – Проплываем мимо них завтра утром в восемь тридцать.

Зойка видела, что капитан вдруг стал рассеянным и вроде все к чему-то прислушивается. Понятно к чему: мало того, что Топало проник в рубку, так он еще и пыхтит. Они с Родькой понимающе переглянулись. Надо было скорее уходить, пока домовой окончательно себя не выдал.

– Большое спасибо, – поблагодарила Зойка.

Капитан Петров пожал им руки, но лицо его было бледнее обычного. А у седого штурмана заболела голова, в висках застучало.

Ребята спустились на палубу.

– Топало, ты зачем с нами пошел? – сердито спросила Зойка. – Кто тебя звал?

– Дожидайся, когда позовут, – проскрипел Топало.

– А здорово капитан побледнел! – рассмеялся Родька, забыв, что совсем недавно он бледнел точно так же, а может быть, даже больше.

– Кому нравится, если у тебя за спиной пыхтят! – вступилась за капитана Зойка.

Федулин подозревает

Родька заметил на палубе родителей. Они явно высматривали сына. Вместе с ними стоял Павел Михайлович Федулин. Он тоже помогал высматривать. И первый увидел.

– Вот они, голубчики!

– Ни за что не догадаетесь, где мы были! – воскликнул Родька.

– И догадываться не будем! – Федулин погрозил пальцем, – Нельзя детям одним бегать по теплоходу!

– Мы не бегали! Мы были в рубке! Нас сам капитан пригласил!

– Интересно! – оживился папа. – В следующий раз возьмите нас с собой.

– Обязательно возьмем! – пообещала Зойка. – Ой, я уже зажарилась! – Она стащила с себя курточку и завернула в нее тапочки.

– Я потому так тепло одета, что утром такой туман был, такой туман! – пояснила она, заметив удивленный взгляд Родькиной мамы. – Ну, я побежала!

– Занятная девочка, – произнес Федулин. – Очень занятная. Не скажете, почему она ходит с тапочками?

– Так надо, значит, – пожал папа плечами.

– Нет, так не надо! – возразил Федулин, отчего-то нервничая, а когда он нервничал, то говорил громко и быстро. – У них, я вам скажу, занятная семейка. Со странностями семейка!

– По-моему, милые люди, – сказала мама.

– Не спорю – не люблю спорить! Возможно, милые, но со странностями!

– Что-то никаких странностей я не замечаю, – сказал папа.

– Это вы не замечаете, а я замечаю, потому что живу напротив!

– Так какие же странности? – спросила мама.

– А чьи это тапочки, большие и дырявые? – спросил Федулин. – И почему девочка с ними ходит? Это разве не странность?

Мама, как и папа, пожала плечами.

– Странно, конечно, – неуверенно сказала она.

– Вот видите – и вы произнесли «странно». Не хотели, а произнесли!

– Дались вам эти тапочки, – зевнул папа.

– И не только тапочки… – Федулину хотелось поведать о многих странностях, которые он замечал в каюте номер сто два, но ничего определенного сказать не мог. То ему слышались какие-то непонятные шаги (выглянет из каюты – никого нет), то некий скрипучий голос. Что-то все ему слышится, слышится… А что – непонятно.

Родька внимательно слушал разговор. Неужели Федулин подозревает? Хотя представить, что в каюте напротив едет домовой, он уж никак не может.

Так ничего и не объяснив толком, Федулин ушел расстроенный.

– Я не приду к завтраку! – предупредил он. – Аппетита нет.

– Давайте и мы будем пить в каюте чай, – предложил Родька. – Папа говорит, много есть вредно, растолстеем за восемнадцать суток.

Папе ничего не оставалось, как поддержать Родьку. Мама сказала, что все зависит от нервной системы – кто толстый, кто тонкий. Если папа не будет есть даже целыми днями, то все равно не похудеет, потому что он совершенно спокойно ко всему относится, а она, сколько бы ни ела, все равно толстой не будет, потому что любая мелочь на нее действует.

– А я? – спросил Родька. – Буду толстый или тонкий?

– Ты весь в меня! – вздохнула мама.

Теплоход плыл по Волге к Каспийскому морю, а они сидели в каюте и пили чай. Папа при этом читал книгу «Пейзаж будущего». Он и в отпуске не забывал, что должен написать статью «Человек – преобразователь природы».

– Что-то нам Павел Михайлович такое загадочное хотел сообщить, но так и не сообщил, – сказала мама. – Некую тайну дырявых тапочек.

– Я знаю эту тайну, но не скажу! – заявил Родька.

– Может быть, она украла эти тапочки? – в шутку спросила мама.

– Зачем ей красть, да еще дырявые! – засмеялся Родька. – А вам не пришло в голову, что они едут не вдвоем, а втроем?

– Что не пришло, то не пришло, – сказал папа, не отрываясь от книги. – И кто же третий?

– Это и есть тайна!

– Наверное, какой-нибудь преступник, и они его прячут в каюте, – сказала мама.

– Смеетесь! А его и прятать не надо. Он – невидимый!

– Это не тот ли самый домовой, с которым ты познакомился? – спросил папа.

– Тот самый!

Родька понял, что опять проболтался. Ни слова больше от него не добьются.

А родители и не собирались донимать его расспросами. Детская психология им была понятна: дети выдумывают разные истории и в них верят. Им, взрослым, в детские игры уже не играть. А иногда хотелось бы вот так же, как Родька, поверить, что на теплоходе едет невидимка. Папа даже вздохнул. Да и маме что-то взгрустнулось.

Настоящий друг

Теплоход сбавил ход и стал медленно поворачивать к берегу. Пассажиры уже облепили правый борт, ожидая причала. Объявили стоянку сорок минут.

– Желающие могут искупаться!

Родька с Зойкой, конечно, были желающие. Они с нетерпением вглядывались в приближающуюся пристань. Небольшой городок, раскинувшийся на берегу, спускался своей прибрежной улицей прямо к реке.

– Мама наказала Топало, и он будет до вечера сидеть в каюте, – грустно сказала Зойка.

– За что?

– За то, что в тапочках гулял.

– Очень ему нужно в каюте сидеть. Если его закроешь, он сквозь стену пройдет, – уверенно сказал Родька.

– Какой ты смешной. Топало не ходит сквозь стены. Он такой же, как мы, только невидимый. Ну, может, не совсем такой, но все равно такой.

– Ну, какой такой? – с любопытством спросил Родька. – Мне кажется, он с бородой и огромного роста.

– Он красивый, – улыбнулась Зойка. – Глаза черные, усы черные, кудри черные. И среднего роста.

Родька хмыкнул:

– Откуда ты знаешь, если никогда не видела?

– Вот и знаю.

Теплоход осторожно подходил к пристани, примеряясь, как бы помягче прижаться боком к дебаркадеру.

Матросы бросили на дебаркадер канаты, там их поймали, зацепили, и теплоход, дернувшись, остановился.

«Такого большого, и привязали!» – подумала Зойка, наблюдая, как натягиваются канаты.

– Я все-таки уговорю маму, чтоб отпустила Топало, – шепнула она Родьке на ухо. – Подожди меня на берегу.

На небольшой площади, в ожидании теплохода, заранее заняли свои места торговцы ягодами, огурцами, свежей и вяленой рыбой. Как только появились пассажиры, тут же рынок ожил, зашумел. Недалеко от пристани был дикий пляж. Мельниковы и многие другие пассажиры направились туда.

– А вот и мы! – Зойка нагнала Родьку. – Я и Топало. Мама его простила. А сама она не хочет купаться.

Родька на ходу снял футболку. Зойка тоже стащила сарафанчик.

– Какой ты белый! – Зойка хлопнула его по спине. – Солнце к тебе плохо пристает.

По сравнению с ее коричнево-золотистой спиной Родькина спина и правда выглядела белой, не говоря уже про живот.

– А я с бабушкой на сенокосе так прямо сгорела!

Вечером меня бабушка всю-всю сметаной вымазала, чтоб кожа не сошла. Знаешь, какая я смешная была!

Родька и Зойка обогнали всех и прибежали на пляж первыми. Они заняли место под кустом ивы.

Топало шел не спеша: не маленький, чтобы бегать.

В воде барахтались местные мальчишки. Родька не стал ожидать, когда придут родители. Он разбежался и хотел нырнуть, но вместо этого плюхнулся в воду прямо животом. Только брызги полетели. Мальчишки засмеялись:

– Эй, ты, бегемот!

Родька ничего не ответил. Сейчас он докажет, что тоже умеет плавать.

У берега было неглубоко, до пупа, а дальше дно покато уходило вглубь. Родька смело бросился в воду.

– Не плавай далеко! – крикнула Зойка.

Но Родька ничего не слышал. Он изо всех сил стучал по воде руками и ногами и вытягивал шею, чтоб не нахлебаться воды. Плавать он научился только в прошлом году.

А Зойка легко держалась на воде. Она легла на спину и замерла, прищурив глаза. Они были точно такого же цвета, как вода – зеленые, с темными ободками. А небо над Зойкой – чистое, голубое, и в него можно долго-долго смотреть, покачиваясь на волнах.

Зойка даже не припомнит, когда она научилась плавать, ей казалось, что она умела это делать всегда. Как рыбка.

Девочка повернулась на живот, осмотрелась: где Родька? И увидела, что он заплыл далеко. Она быстро поплыла вслед за ним, догнала.

– Поворачивай назад, – сказала Зойка.

Она видела, что Родька плавает плохо, и сейчас ругала себя за то, что отпустила его, проглядела.

Родька оглянулся назад, и ему стало страшно: до берега было далеко, а он уже устал. Зойка увидела, как округлились в испуге его глаза. В воде испугаться – это все, последнее дело.

– Давай я тебя подержу, ты отдохни, не булькай все время ногами, – как можно спокойнее сказала она.

Но мальчику казалось: стоит только на мгновение перестать двигать руками и ногами, как он тут же пойдет на дно. Но и двигать он уже был не в состоянии. Страх, что до берега далеко, не доплыть, лишал его последних сил.

А папа и мама Мельниковы не торопясь шли на пляж. По дороге им встретился местный житель, и мама поговорила с ним об урожае, о засушливом лете.

Когда пришли на пляж, вначале они поискали сына среди тех, кто сидел на песке. Таких было немного. Потом среди тех, кто бултыхался у берега. Но Родьки не увидели ни тут, ни там.

– Да вон же он! – воскликнул папа.

– Скорее, скорее за ним, он утонет! – закричала мама.

Папа стал торопливо раздеваться, но от волнения никак не мог расстегнуть рубашку и в конце концов оторвал пуговицу.

Топало сидел в тени, под кустом ивы, и дремал. Услышав испуганные возгласы Родькиной мамы, он тут же сообразил, в чем дело. Пока папа Мельников рвал пуговицу, он бросился на помощь Родьке.

И вот на глазах у всех, прямо от берега, по воде прошла дорожка, как будто кто-то двигался с большой скоростью, оставляя след.

В одно мгновение Топало оказался рядом с Родькой и подхватил его.

– Молодец, Топало! – обрадовалась Зойка.

Родька тут же успокоился. Наконец-то можно не двигать ни рукой, ни ногой, а лежать на воде, как на подушке.

– Спасибо, Топало! – тихо произнес он. – Ты настоящий друг.

– Молчи уж, – проворчал Топало.

– Держись, Родька, держись! – крикнул папа, подплывая к нему.

– Он держится, – сказала Зойка.

К удивлению папы, Родька действительно держался и при этом каким-то странным образом: просто лежал на воде, руки и ноги на поверхности. Но разбираться было некогда.

Родька вцепился папе в плечи, и они поплыли. Зойка рядом, а Топало за ними, тихонько, чтоб никто внимания не обращал. Они благополучно добрались до берега.

– А он молодец! – сказал папа взволнованной маме. – Даже и не думал паниковать. Лежал спокойно… – Тут папа призадумался, вспомнив, как необычно Родька держался в воде.

А на пляже еще обсуждали странное явление, возникшее на реке.

Только Мельниковы не принимали участия в обсуждении: они были довольны, что все кончилось благополучно. Мама даже похвалила папу за его быстроту и ловкость.

Пора было возвращаться на теплоход. Пляж снова опустел, опять остались только местные мальчишки. Они глядели вслед пассажирам, и им тоже хотелось уплыть на этом теплоходе.