Текст книги " Тайна богини Таурт"

Автор книги: Ирина Гамула

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– Вперед, Хемон! – подбадривал он брата. – Ты быстрее всех, ловчее всех! – По правде говоря, Хемон не слишком-то нуждался в поощрении. Быстрый и ловкий, как обезьяна, он обошел всех и выиграл состязание.

– Козленок на земле! Играем в козленка на земле! – завопил Иути.

Эта игра заключалась в прыжках через живое препятствие. Минмес и еще один мальчик сели на землю и вытянули ноги и руки. Остальные игроки должны были перепрыгнуть через этого "козленка на земле" и не попасться.

– Держись, приятель, я иду! – крикнул Хемон и тут же стремительно перескочил через препятствие, только голые пятки и сверкнули перед лихорадочно горящими двумя парами глаз "козленка на земле". Иути решил схитрить и прыгнул сразу же за Хемоном без предупреждения. Но был тут же схвачен за ногу, не дремлющим Минмесом. Падая, он повалился на сторону и налетел на мрачного Кагабу. Тот возвращался после похода к живописцам, с которыми он обсуждал стоимость работ в гробнице. Итог был для него неутешительным, поэтому жрец находился не в лучшем своем настроении, чего же удивляться, что он не поскупился на палочные удары для Иути. Наконец, устав избивать вопящего Иути, Кагаба приступил к уроку.

– Сегодняшний урок мы посвятим математике, царице всех наук для египтян. Боги не скупятся придумывая нам каждый год все новые и новые математические задачи для нашего скудного ума. Вот пример! Нил не сегодня – завтра разольется и затопит то, что до сего дня было берегом. Благословенные воды напоят землю, иссушенную солнцем и принесут много ила, который сделает почву более плодородной. Крестьяне засеют эту землю зерном, когда вода спадет, и египтяне получат богатый урожай. Мы все ждем этого благословенного часа и надеемся, что и в этом году боги не обойдут нас своей благодатью. Никто из нас не скупился на дары и жертвы в честь бога Нила Хапи. Мы все верим, что Хапи будет милостив. Кагаба перевел дыхание. В классе стояла мертвая тишина, нарушаемая слабым поскуливанием Иути.

– Что за стоны я слышу, Иути? Ты сомневаешься в милости богов? – внезапно снова разъярился Кагаба. В эту минуту он как раз вспомнил, как наглый живописец требовал повышенной платы именно в связи с разливом Нила, объясняя это тем, что ему будет сложнее добираться до рабочего места. Жадный жрец сам готов был застонать от горя. И что за сложности, ведь живописец живет в поселке ремесленников, ему даже речку переплывать не надо! Издевается, негодяй!

– Так что с ответом на мой вопрос? – желчно повторил Кагаба.

– Это я от радости, что боги столь милостивы к нам, – дрожащим голосом выговорил Иути.

– Тогда я продолжу! Воды в Ниле сегодня больше, чем вчера, а вчера было больше, чем позавчера. А это значит, что разлив великой реки скоро не только обогатит почву, но и снова изменит поверхность страны и вызовет многочисленные споры о границах земельных участков. И восстановить их будет ох как нелегко без помощи знающего свое дело геометра. Поэтому, не теряя времени даром будем изучать столь важный предмет со всем пылом на какой мы способны. Для начала решим несколько простых задач.

Под диктовку Кагабы ученики стали записывать задание. Это были не очень сложные задачи на вычисление количества хлебов или пива из определенного количества зерна, определение длины весла и высоты мачты, а также вычисление количества людей для транспортировки обелиска и размеров пруда, который надо выкопать. Потом была сложная задача на определение объема усеченной пирамиды, над которой ученикам пришлось повозиться до конца занятий. Кагаба сегодня был особенно щедр на оплеухи и подзатыльники, чего же удивляться, что ребята дождаться не могли конца занятий.

На сей раз Хемон с Минмесом покинули школу одними из первых. Каково же было их изумление, когда они увидели Кийю, с нетерпением поджидающую их у ворот. Мальчики сразу же поняли, что что-то случилось.

– Представляете, я сегодня, как всегда следила за Панебом. Ничто не предвещало беды. Он опять ухаживал за этой служанкой. Вот ведь как любовь меняет человека! Он с ней совсем другой.

– Какой другой? – проявил внезапный интерес Хемон.

– Ну, не знаю... – задумалась Кийа. – Какой-то заботливый, внимательный, предупредительный. Помогает ей дорогу перейти, поддерживая под локоток, защищает от толчеи.. А как с ней распрощается, так у него даже выражение лица меняется. Сразу же делается злобным и неприятным.

– Переходи к делу, – вмешался Минмес, – ты же не о Панебе пришла с нами поговорить!

– Конечно, нет! Я как раз собиралась продолжить, когда вы меня перебили. В общем, распрощался Панеб со своей подружкой и пошел к дому Кенны. А тот как раз вышел из ворот, как будто ждал Панеба. Я совсем рядом оказалась, пряталась за деревом. Вот и услышала, о чем они говорят. Вы не представляете, Панеб заставлял Кенну донести на Хеви, что тот вместе с братом грабит гробницы.

– Вот это да! Это же лжесвидетельство! Неужели Кенна пойдет на это?

– Он не хотел, но Панеб имеет над ним какую-то власть. Помните, что Кенна нам вчера сказал? Именно это он собирается повторить властям. А Сенбефа и Хапиура привлечь, как свидетелей. Вроде бы ничего конкретного они не знали, от Сети слышали только странные намеки и только когда узнали о разграблении гробниц, тогда и поняли, о чем толковал этот разбойник.

– Никто не поверит им, – неуверенно пробормотал Минмес. – Особенно о Хеви. Все знают его как честного человека.

– А вот и поверят! Уже поверили! Я пошла за ними следом, видела как они прошли к самому визиру, а вышли оттуда в сопровождении стражи. Своими ушами слышала, как Кенна сказал, что в это время нужно искать Хеви на рынке.

– Все сразу поймут, что Хеви невиновен, как только он скажет правду! Его же все знают, как честного человека, – разгорячился Хемон.

– Ага, когда начнут пытать, да бить палками по пяткам, самый честный человек на себя наговорит что угодно, – вздохнул Минмес.

– Надо было предупредить Хеви, Кийа, вместо того, чтобы стоять статуей возле школы, – набросился на Кийю с упреками Хемон. – А сейчас уже поздно что-то предпринимать. Он уже в темнице. – Хемон чуть не плакал от огорчения. Девочка в ответ победно усмехнулась.

– Не один ты такой догадливый, Хемон. Я до этого и сама додумалась. Посмотри в сторону вон той пальмы. Видишь, там развалины какой-то стены. За ними прячется Хеви с Тото. Я привела их сюда, потому что не знаю, что делать дальше. У Хеви не так много денег, чтобы покинуть город. И он не может бросить Тото. Через час весь город будет искать его. Нужно срочно что-то придумать.

В эту минуту из ворот вышел мрачный Кагаба. Озаренный внезапной идеей, Хемон бросился ему навстречу.

– Учитель, вчера мы были свидетелями страшного надругательства над вашей гробницей!

– Ты решил поиздеваться надо мной, маленький негодяй? – побагровел Кагаба.

– О нет, учитель! Просто мы решили вам помочь. В доме моего брата работал один живописец. Он расписывал стены орнаментом из листьев лотоса. Сейчас он закончил. С ним слишком щедро расплатились. За свою работу он получил резной сундук, – лихо врал Хемон. – Вот и получается перебор. Родители Минмеса, как услышали о вашей беде, так сразу и предложили этому живописцу заняться вашей гробницей. Он не очень знаменит, но вполне способен очистить вашу гробницу от гнусных рисунков и написать, что принадлежит она знаменитому жрецу и уважаемому учителю Кагабе. А еще он нарисует бога Тота – покровителя всех писцов и ученых людей. Он даже обезьяну сегодня на рынке взял у какого-то стражника. Тот уезжал в другой город и предложил за небольшую плату присмотреть за его обезьяной. Вот он и согласился. Будет с натуры рисовать Тота. А вам это ничего не будет стоить!

Кагаба не верил своим ушам. Надо же какое счастье привалило. Как хорошо, что он не успел сегодня утром договориться с другим живописцем.

– Милый мальчик, а где же этот ремесленник? Почему ты не привел его с собой?

– Он здесь недалеко, за этим деревом, удерживает обезьяну.

– ???

– Ну, понимаете, эта обезьяна очень расстроилась, что хозяин уехал, поэтому бросается на всех и больно кусает. Он сам уже весь покрыт укусами и царапинами, вот и опасается, что обезьяна вас покалечит, но если вы настаиваете...

– Нет, нет. Пусть остается за деревом. Мне не к чему это знакомство. Сейчас я напишу начальнику стражи некрополя, что в моей гробнице будет работать живописец. Я уже предупреждал стражников, так что это только формальность. Напишу и про обезьяну, чтобы не очень удивлялись. А где он будет жить, в поселке ремесленников?

– О, нет! У него хижина в городе. Но чтобы успеть выполнить работу побыстрее, он будет ночевать прямо в гробнице, еду он возьмет с собой.

– Что ж, так даже лучше! Кагаба вытащил кисточку и быстро накарябал послание для начальника стражи на куске папируса. Ребята с волнением следили за каждым движением его руки. Как только он закончил писать, Хемон выхватил у него письмо из рук и помахал им в воздухе, чтоб высохли чернила.

– Нужно спешить, пока не стемнело. Он ведь должен еще успеть приступить к работе.

– Ты, мальчик иногда бываешь очень рассудительным. Теперь я вижу, что не всегда был прав в отношение тебя.

– О, учитель, – Хемон опустил глаза, чтоб Кагаба не успел прочесть в них насмешку, – я обещаю вам, что буду и дальше стараться быть достойным ваших похвал!

– Молодец! Ну, мне пора уже приниматься за трапезу. – Кагаба величественно проплыл в сторону храма. Минмес и Кийа рассмеялись, как только жрец удалился на приличное расстояние.

– Ну, ты даешь! – восхищенно пробасил Минмес. – И как только тебе удается так быстро принимать решения? Я бы ни за что не догадался пристроить Хеви в гробницу Кагабы. Теперь у нас есть время распутать эту историю. Кагаба не сунется в гробницу, пока там кусачая обезьяна. Стражники некрополя предупреждены и тоже не будут лезть в гробницу с вопросами.

– Но они могут узнать Хеви, когда он будет отдавать письмо! – вмешалась Кийа.

– Это могу сделать за него и я. – Минмес расправил плечи. – Я слегка загримируюсь, чтоб выглядеть постарше. Думаю, в этом ты мне поможешь, сестрица!

Довольные проведенной операцией, ребята поспешили к Хеви с радостной новостью. И хотя до разгадки тайны еще было далеко, у них появилась уверенность, что все получится.

Глава одиннадцатая.

Все получилось, как они и задумывали. Загримированный Минмес в отцовском парике выглядел совсем взрослым юношей. Он представился стражникам сиротой, вынужденным подрабатывать на мелких работах. Сказал, что учился ремеслу живописца у отца, а когда тот умер стал зарабатывать себе на жизнь, помогая другим живописцам в храмах, или расписывая за небольшое вознаграждение стены в домах людей среднего достатка. Стражников вполне удовлетворил его рассказ, а письмо Кагабы и вовсе успокоило. Бабуин вел себя просто ужасно. Он все время вырывался с поводка и, пребывая в раздражении от разлуки с хозяином, беспрестанно вопил. Воспользовавшись тем, что передавая письмо, Минмес на секунду выпустил поводок из рук, вредный бабуин разметал в стороны ряды стражников и в один миг взлетел на крышу одной из гробниц. Минмес попытался выманить его оттуда ласковыми увещеваниями, но Тото даже ухом не повел в ответ. Воспользовавшись тем, что крыша гробницы была довольно ветхая, он стал выковыривать обломки кирпичей и швырять ими в столпившихся внизу стражников. Он оказался довольно метким стрелком, поэтому сразу несколько бритых черепов украсились здоровенными шишками.

– Ах, ты, мерзкое животное! Сейчас получишь у нас! – одновременно раздалось несколько голосов, и в бабуина полетели камни. Один из стражников так разозлился, что не найдя под рукой камня швырнул в обезьяну оставшимся от обеда огурцом. Хитрый бабуин как будто только этого и ждал. Подхватив овощ на лету, он спрятался за выступом стены и стал недоступен для орудий противника. До разозленных зрителей донесся веселый хруст сочного огурца. Это натолкнуло Минмеса на одну идею. Выпросив у стражника лепешку, он принялся зазывать бабуина. Тот украдкой выглянул из своего укрытия, и убедившись, что нюх его не обманывает и внизу действительно ждет угощение, тут же спустился вниз. Минмес и глазом не успел моргнуть, как лепешка уже очутилась в цепких лапах Тото. Отнимать у бабуина это угощение никто не решился. Стражников напугала его агрессивность, и они предложили Минмесу не выпускать обезьяну из гробницы, во избежание несчастных случаев. Это было ребятам только на руку. Когда они прощались с Хеви, тот озабоченно почесал затылок.

– Слушайте, я же не умею рисовать. А вдруг Кагаба нагрянет с инспекцией, а тут все, как было.

– Ты пока стены очисти, да покрась белой краской. Затем жди, когда высохнет. Мы наведаемся к тебе завтра, расскажем новости, еще еды привезем, заодно и поможем в работе.

– Хорошо, – вздохнул Хеви, – но меня тут все время одна мысль преследует. А что, если я был не прав, когда убежал. Ведь этим самым я как бы подтвердил свою вину. Не лучше ли мне было остаться и смело встретить опасность. Бросить обвинение в лицо негодяям. – Хеви расправил плечи, и его глаза вспыхнули огнем. – Может, и сейчас еще не поздно вернуться.

– Не делай этого, – испугался Хемон. – Ну подумай хорошо, что ты можешь сказать в свою защиту? Гробницу разграбили, а на следующий день выясняется, что исчез твой брат Сети. Свидетели утверждают, что слышали, как он почти признался в том, что мечтает ограбить гробницу. И эти свидетели не самые последние люди в городе. Ты его самый близкий родственник. Да, может быть ты и не причем. Но тебя будут пытать. Я слышал, что не было человека, который вынес бы эти муки. А вдруг и ты не сможешь и сам наговоришь на себя. Что тогда?

– Да, если посмотреть на дело с этой стороны, то получается, что ты прав, – с удрученным видом пробормотал Хеви.

Оставив Хеви предаваться печали в обществе раздраженного всей этой кутерьмой и непривычной обстановкой бабуина, ребята отправились в сторону поселка ремесленников. Ани разрешил Минмесу и Хемону провести в поселке несколько дней у их родственника, торговавшего различными погребальными сувенирами. Тот должен был вскоре прибыть в Фивы на празднества по случаю разлива Нила, поэтому было решено, что детей он захватит с собой.

Когда Минмес с Хемоном вышли из гробницы и стали пробираться меж надгробий в сторону поселка, их внимание неожиданно привлек разговор двух стражников, совершавших обход некрополя.

– Послушай, Неферхотеп, ну не странные ли дела творятся в этом некрополе?

– Ты об этой обезьяне, или об ограблении?

– Обезьяна, как обезьяна, да и в ограблении гробниц ничего странного нет. Их грабили всегда, сколько я себя помню. И грабителей не всегда находили. Хотя я слышал, что их все равно настигала кара богов. Просто не всегда это становилось достоянием общественности. Хотя одна история дошла до меня... – Стражник неожиданно замолчал.

– А что за история? – заинтересовался Неферхотеп.

– Жила у нас в поселке одна богобоязненная женщина по имени Ити. Именно она стала свидетельницей высшего суда над грабителями гробниц. Наверное, боги захотели, чтобы именно она своими глазами увидела суд над злодеями и рассказала об этом людям. Однажды разграбили гробницу очень богатого сановника. Мумии несчастных обитателей гробницы были безжалостно выброшены из их обители. Грабители не оставили никаких следов, которые позволили бы найти злодеев. И вот однажды этой женщине приснился сон, в котором ей явился сам бог мертвых Анубис. Он приказал ей встать и выйти из дома, чтобы стать свидетельницей наказания преступников. Она выполнила приказание и увидела страшную картину, – в этом месте стражник сделал многозначительную паузу, от которой у его собеседника мурашки побежали по телу.

– Ну не томи, рассказывай, что она увидела.

– По улице бежал ее сосед-горшечник со своим братом, а за ним мчались мумии. Белые бинты развевались за их спинами, они тянули к злодеям свои усохшие руки... От ужаса, сковавшего ей сердце смертельным холодом, Ити потеряла сознание. Она сама не помнила, как вернулась домой. На следующее утро она узнала, что горшечник и его брат признались в содеянном преступлении. Они потеряли рассудок и все время твердили о преследующих их мумиях. Во всяком случае все подумали, что они потеряли рассудок, раз рассказывают такие невероятные вещи. Но тут пришла Ити и рассказала о явлении ей Анубиса и о том, чему сама она была свидетельницей. Тогда все поверили рассказу злодеев.

– А не могла эта Ити придумать историю после того, как услышала рассказ о признании братьев?

– Да какая ей от этого выгода была? И вот что я тебе скажу, Неферхотеп, злодеев эта история тоже кое-чему научила!

– Чему? – раскрыл от удивления рот Неферхотеп.

– Они теперь уничтожают мумии, сжигают их, чтобы те не могли преследовать их, как братьев-горшечников!

– Какую жуткую историю ты мне рассказал на сон грядущий! Я теперь совсем сон потеряю! Вдруг эти мумии просто спрятаны где-нибудь, а не уничтожены. Вот выйдут они на охоту за грабителями, а тут мы с тобой...

– Типун тебе на язык, Неферхотеп, – струхнул его собеседник. Мы же сами видели пепелище с останками мумий. От них почти ничего не осталось, только несколько костей. Так что успокойся! Можно снова костер разжечь, чтобы уж наверняка...

– Да, давай так и сделаем, а о каких еще странностях ты хотел мне рассказать?

– Да я об этой яме, в которой хоронят нищих. После последнего захоронения я обратил внимание, что уровень песка доходит до половины ямы. Ты помнишь, там еще корни торчат из земли по краям. Так вот вчера утром, когда мы обнаружили разграбленную гробницу, уровень песка как будто поднялся вверх почти до этих корней, а ведь там только одного бедняка и похоронили с тех пор.

– Глупости это, тебе просто показалось! – проявил нетерпение Неферхотеп. – Лучше пойдем к пепелищу и снова разожжем костер, а то вдруг и правда там еще остались какие-нибудь останки мумий. Еще начнут нас с тобой преследовать по ошибке! – И стражники удалились прочь.

Глава двенадцатая.

Хемон стоял на берегу великой реки и наблюдал за начавшимся разливом. Начинался новый сезон, наступления которого ждали все египтяне. Нил выходил из своих берегов. Целых четыре месяца продлится этот благословенный сезон. В самый разгар его будут проходить самые пышные празднества и различные благодарственные церемонии. Вслед за этим сезоном последуют четыре месяца посевного сезона. Пахать мягкую илистую землю сразу же как сойдет паводок будет легко, ведь в ней нет камней и сорняков. Нужно будет только поспешить, пока ее не высушит жаркое египетское солнце. Неплохо, когда у тебя есть корова – тогда ты можешь впрячь ее в плуг, в противном случае тебе придется самому тащить за собой плуг. И еще хорошо, когда у тебя есть козы в хозяйстве. Тогда ты сможешь пустить их за собой, когда сеешь зерно, чтобы они втоптали его в землю. Иначе прожорливые птицы поклюют половину посева – ты и опомнится не успеешь. А когда посевы начнут прорастать, нужно будет все время о поливке почвы заботиться. Для этого на каждом поле есть ров, соединенный с каналом. Ров открывают и в него заливается вода. Каналы нужно постоянно ремонтировать, иначе они придут в негодность. Поэтому каждый год бедняков заставляют насильно сгоняют на бесплатные ремонтные работы по приведению в порядок каналов перед разливом Нила. Но все когда-нибудь заканчивается. Поэтому следом за посевным сезоном приходит сезон сбора урожая. Спелые колосья срежут прямо под колосками, свяжут вместе и сложат в большие корзины. Затем, чтобы освободить зерна из колосьев их бросят под копыта домашнему скоту. А потом, чтобы освободить от шелухи будут подбрасывать в воздух, и ветер сам освободит зерно от всего лишнего. Хемон засмеялся: вот уж действительно у египтян много помощников. И ветер и вода приходят им на помощь, когда нужно. И все получается легко и просто, когда думаешь об этом. А на деле труд земледельца очень тяжел и неблагодарен. Ты не сможешь даже свой урожай первым собрать, потому что сначала ты должен убрать урожай хозяина. А уж если урожай не удался и ты не можешь заплатить налоги, то готовься к побоям...И не дай бог твоя скотина полакомится на чужом поле!

– О чем задумался? – спросил друга незаметно подошедший Минмес.

– Да вот вспомнил кое-что из поучений писцу. – И Хемон процитировал:"Разве не помнишь ты участи землевладельца, когда учтен урожай его после того, как змея похитила одну половину его и пожрал гиппопотам другую половину. Ведь множество мышей в поле. Саранча налетела, скот все пожрал. Воробьи же приносят горе земледельцу. Остаток урожая на току почти исчерпан и достается ворам, а плата за нанятый скот пропала, так как упряжка скота подохла от переутомления при молотьбе и пахоте".

– Надеюсь ты помнишь и вторую часть этого поучения:"И вот причалил к берегу писец, который будет учитывать урожай. Сопровождающие его сборщики налога вооружены палками, а нубийцы – прутьями. Они говорят "давай зерно", а его нет. Бьют они его яростно. Он связан и брошен в колодезь, он захлебывается. Жена его связана в присутствии его, а дети его в узах... Но писец – он руководит всеми, и не обложена налогами работа в письме. На нее нет налогов. Заметь себе это". Я рад, что ты вспомнил это поучение и у меня появилась возможность напомнить тебе о нашей главной цели в жизни. Не кажется ли тебе, что мы несколько удалились от нее в последнее время. Если так пойдет и дальше, то нас не минует участь этого землевладельца из поучения.

– Мы не можем отступить теперь и бросить Хеви в беде, – упрямо промолвил Хемон. – Я не могу. А ты поступай так, как тебе подскажет твоя совесть. – Минмес немного помолчал, обдумывая слова Хемона, прежде чем ответить.

– Я пойду с тобой до конца. Только я думаю, что нам надо быть очень осторожными. Дело приняло очень серьезный оборот. – Хемон, хоть и не подал вида, но страшно обрадовался, что Минмес по-прежнему вместе с ним.

– Ты знаешь, я вчера слушал россказни стражников и сначала не придал им никакого значения. А теперь мне пришла в голову одна мысль. Что, если Сети действительно убит, как мы с тобой и подумали вначале, когда увидели окровавленную морду Таурт?

– Ты опять за свое! А как же тогда Сенбеф, Хапиур, Ке...

– Вот именно! – перебил Хемон брата.

– О чем это ты?

– О странном поведении Сенбефа и Кенны. Уж очень они хотят засудить Сети. Заметь себе: пропавшего без вести Сети. И только мы с тобой знаем, что именно они были последними, кто его видел. Только мы не можем никому об этом сказать. Но, когда найдут тело Сети, им придется многое объяснить.

– Но где же мы найдем тело Сети?

– Здесь, в некрополе! Где же еще можно так надежно спрятать мертвое тело, как не среди мертвых.

– Ты что предлагаешь обыскивать все гробницы? – поежился Минмес.

– Нам ничего не придется делать. У меня есть одна идея. Для этого мы должны дождаться обхода стражников. Ведь не искать же нам их специально, тогда они могут заподозрить наш интерес в этом деле.

– А зачем нам стражники?

– Ты помнишь, один из них сказал, что уровень песка, которым засыпают бедняков стал выше, хотя никого не хоронили. Я предполагаю, что Кенна и его подручные убили за что-то Сети и бросили его в яму для бедняков. А потом засыпали песком. Ты ведь знаешь, они находились недалеко от нее, когда приходила Таурт. Это идеальное место, чтобы спрятать труп.

– Но как мы заставим стражников нам поверить и раскопать захоронение. Мы ведь даже не можем им рассказать всю историю, ибо тогда придется признаться в своем хулиганстве. Да и рассказ о появлении Таурт слишком похож на сказку, чтобы ему поверили.

– Положись на меня! Я кажется уже придумал. Только нужно дождаться обхода стражи, а не искать стражников самим. Так что пойдем пока поможем Хеви. Кто знает сколько ему еще тут прятаться. Вдруг Кагаба надумает явиться с проверкой, хотя мы его и запугали "злой" обезьяной.

Мальчики отправились в сторону гробницы Кагабы, а по дороге Хемон изложил Минмесу свой план.

– Ну наконец-то, – встретил их Хеви радостным возгласом, – я думал вы забыли о своем обещании. – Тото же не стал тратить времени даром и тут же залез в узелок, который притащили с собой ребята. Те скудные запасы, что Хемон с Минмесом оставили им вчера, бабуин и Хеви успели уже съесть. К сожалению, сегодня ребята не смогли принести больше продуктов, чем вчера, поэтому Хемон без разговоров выхватил узелок из цепких лап обезьяны, разъяснив Хеви ситуацию.

– Придется питаться экономнее. Мы не смогли раздобыть много съестного. Наш дядя не слишком богат, поэтому еды маловато для вас двоих. Правда Минмес сегодня с утра выловил неплохого лобана. Мы его зажарили прямо на берегу и принесли вам, из-за этого и задержались.

Пока Хеви и Тото, набросившись на еду, утоляли голод, Минмес с Хемоном огляделись по сторонам.

– Я вижу ты времени даром не терял, сказал Хемон, обозревая очищенные от их художеств стены гробницы.

– Ну да! Надо же было что-то делать. За работой некогда предаваться грустным мыслям, – с набитым ртом произнес Хеви.

– Что ж теперь наша очередь помочь, как мы и обещали.

Мальчики приступили к работе. Они написали над входом: "Здесь покоится жрец Кагаба". Хеви, продолжая жевать, предложил дополнить надпись, указав "мудрый жрец Кагаба, наставник юных душ", но друзья воспротивились подобной глупости.

– Во-первых, никакой он не мудрый, а во-вторых никакой не наставник, а я бы сказал мучитель, – яростно растирая краски, пояснил непосвященному в их школьные дела беглецу Хемон.

– Тогда так и напишите: "глупый мучитель юных душ", – благодушно попивая пиво, изрек Хеви, – а то как-то куце получается.

– Ну, если ты прочел надписи перед тем как их замазать, то должен был увидеть что нечто подобное мы уже написали раньше, – вступил в беседу Минмес.

– Да, и Кагабе это почему-то не понравилось, – усмехнулся Хемон.

– Странно это, вы ведь так красиво выписали иероглифы, а ослы у вас получились как живые! – весело рассмеялся Хеви, и друзья не замедлили к нему присоединится.

– Так, теперь попробуем нарисовать бога Тота – покровителя писцов, как мы и пообещали Кагабе, – пробормотал Минмес. – Я, правда, не уверен, что смогу это сделать правильно. Ослов-то мы рисовали, как карикатуру. А тут все-таки бог!

– У меня идея, – радостно завопил Хемон. – Эй, Хеви, держи Тото прямо. Сейчас очень удачно падает солнце, тень на стену ложится так, как надо. Прямо картинка обезьяны. Я сейчас быстро контур обведу, главное, чтобы Тото не дергался. Держи его крепче. А потом останется только раскрасить рисунок. Это ты сможешь и сам доделать, Минмес.

– Слушай, Хемон, – засомневался его друг, – бога Тота обычно рисуют в виде павиана, а не бабуина.

– Да какая разница. Обезьяна – она и есть обезьяна.

– Ну не скажи, – обиделся Хеви. – Между павианом и бабуином есть некоторые отличия.

– Так, давайте не будем сейчас препираться, а то солнце опустится ниже, и тень будет другая. Надо успеть, пока картинка на стене хоть на какую-то обезьяну похожа. А потом уж и придавайте ей индивидуальность павиана, хотя по-моему между павианом и бабуином почти никакой разницы нет, может только у павианов хвост поменьше. А морды и у тех и у других на собачьи похожи!

Поскольку никаких других предложений не поступало, было решено поступить так, как предлагал Хемон. Тото, которого Хеви обхватил за шею, развернув боком к стене, сначала воспринял это, как неожиданную ласку со стороны хозяина и замер от радости. Когда же ласка затянулась, он стал проявлять признаки недовольства: вертеть шеей, отталкивать от себя хозяина, камнем повисшего на шее.

– Давай быстрее, я уже не могу его удерживать, – отплевываясь прохрипел Хеви, в рот которого набилась обезьянья шерсть.

– Ты все время вертишься, поэтому я не успеваю. И вообще, не прижимайся к нему так сильно, а то получается, что у покровителя писцов огромный живот.

– Не знаю, как у покровителя писцов, а у вашего жреца он и вправду велик, так что рисуй что получается! – сиплым от натуги голосом изрек Хеви.

– Ну не знаю, не знаю! – не к месту засомневался Хемон. Затем он снова принялся обводить контур тени бабуина на стене. Тото же, вконец разозленный странным поведением хозяина, перешел к активным действиям. Со стороны казалось, что обезьяна сошлась с человеком в рукопашной битве. Визг бабуина, стенания Хеви и хохот Минмеса перекрывали громкие вопли Хемона, призывавшего их держаться прямо и не отступать от намеченной позиции. Наконец, он заявил, что контур готов.

– Да, несладко мне пришлось, – сказал он, вытирая со лба пот. – Неужели так трудно было продержаться прямо несколько минут! – У Хеви, который все не мог отдышаться просто не было сил на возражения, а озлобленный бабуин вообще не склонен был принимать участие в беседе.

– Твоя очередь! – обратился Хемон к Минмесу, вытиравшему слезы от смеха. Тот, наконец, смог посмотреть внимательно на получившийся рисунок.

– Да, не скажу, что то, что у тебя получилось похоже на обезьяну. Лично мне это напоминает огромную мохнатую кляксу.

– Ты только и способен, что критиковать. Лучше принимайся за дело.

– А что мне с животом делать, так и оставить ?

– А почему бы и нет, я думаю, что Кагабе понравится, что бог Тот хоть чем-то на него похож!

На какое-то время воцарилась тишина. Минмес весь погрузился в работу.

– Нет, не получается! – воскликнул он.

– Что именно? – полюбопытствовал Хемон.

– Да морда обезьянья не получается. Все остальное я уже худо-бедно раскрасил.

– Действительно худо-бедно, – выступил с критикой Хемон. – Ну, да ничего, это и так сойдет. А вот голова... Придумал! – радостно воскликнул он. – Ты нарисуй человеческое лицо, лучше всего, если оно будет на Кагабу похоже. Ему польстит, что бог Тот на него похож!

Минмес принялся за работу. Через некоторое время он откинулся, чтобы посмотреть на результат своих трудов. На стене красовалось хвостатое существо с огромным животом, все покрытое шерстью. И что самое удивительное, лицо его и правда имело сильное сходство с Кагабой. Единственно на что не было похоже это существо, так это на бога Тота в его традиционном изображении. С сомнением уставившись на рисунок, друзья пытались понять насколько допустимо оставлять на стене гробницы подобное изображение. Внезапно их внимание привлекли голоса стражников, совершающих вечерний обход.

– Давай, Минмес, чего мы ждем. – Хемон выскочил из гробницы. Минмес натянул парик отца и, повернулся спиной к приближающимся стражникам. Сегодня он не был загримирован, поэтому не хотел, чтобы стражники видели его лицо. Без грима оно сразу выдавало его чересчур юный возраст, даже при наличие парика.