Текст книги "Все, что она хочет (СИ)"
Автор книги: Ирина Лем
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]
Ха, шутка. Каждому свое.
Сидевшая рядом Летиция посмотрела – кто звонил, нажала кнопку.
– Алло?
Видимо, получила вопрос от друга на тему «почему она все еще не дома» и стала объясняться. Удивительно, как люди любят болтать по телефону, и обязательно громко – чтобы слышали другие. Ее повествование сводилось к «вышла на пять минут и задержалась до вечера». Она объяснялась с длинными подробностями, упоминая подружек и часто повторяя слово «бэби».
Противно, когда взрослого мужчину называют «бэби». Это не ласкательное, а уничижительное обращение, Марк никогда не допустил бы его по отношению к себе.
35.
Мороженое заказывать не стал, слишком жарко – на сладкое не тянуло. Подозвал официанта, похвалил еду и расплатился, добавив десять процентов чаевых, чем несказанно его обрадовал: норма – от трех до пяти процентов, двойные чаевые считались удачей. Сказал «бай» подружкам, вышел на улицу и сразу попал в поток, который подхватил его и увлек в направлении набережной.
Марк не был человеком толпы, но сейчас не сопротивлялся – почему бы не побыть частичкой свободно текущей человеческой реки, вместе праздно пошататься, поглазеть на окружающее, поискать развлечений. Среди легко настроенных людей легче сохранять душевное спокойствие. Воспоминания о вчерашнем еще пытались тревожить сознание, но не очень навязчиво, отрывками. Он глушил их, с преувеличенным вниманием разглядывая витрины и ценники, трогая подвешенные товары, не имея ни малейшего намерения купить.
На набережной как обычно по вечерам выступали самодеятельные артисты, и вокруг каждого стояли зрители, возле кого-то покучнее, возле кого-то – всего парочка.
Самая многочисленная аудитория окружила черного стрит-дансера в свободных белых брюках и кепке козырьком назад. Под космическую музыку из магнитофона он выделывал нечто невообразимое – крутился на одной руке, на голове, на пятках, выворачивался чуть ли не наизнанку. Умопомрачительные трюки. Как они их придумывают? И осуществляют? Используют тело как инструмент. Гибкость, координация потрясающие. Марк держал себя в тонусе, в университете занимался плаванием, потом боксом – для себя, в тренажерный зал ходил регулярно, но так выворачивать позвоночник не решился бы.
Вспомнил передачу, где популярного телевизионного доктора попросили прокомментировать пассажи стрит-дансеров с медицинской точки зрения.
– Радикулит и ожирение им точно не грозит, – ответил он с тайной завистью – у самого деревянная спина и раздавшаяся фигура.
Действительно, не грозит, согласился Марк, если они через пару лет не забросят танцы и не переключатся на что-нибудь другое, повреднее...
Дальше стоял уличный музыкант с высоким, «туземским» барабаном между ног. Грубыми чертами он походил на коренного новозеландца и выглядел немножко «неприбранным» – в рваной майке, рваных брюках, с непрочесанными волосами и клочковатой бородкой. Выделывал разные штучки: отбивал ритм на боках барабана, шелестел ладонями по поверхности, стучал костяшками пальцев и локтями. Затянул песню на непонятном языке. Голос грубый и мелодия не очень гармоничная, но слышалась в них искренность. Нежность и печаль. Марку понравилось, но задерживаться не стал: бросил мелочь и пошел дальше – печаль сегодня в его программе не стояла.
Отправился к следующей кучке. Босая девушка в крохотном купальнике танцевала с факелами и показывала древнейший трюк – огонь, вырывающийся изо рта. Зрители, молодые парни в большинстве, подбадривающе свистели и хлопали ей не столько за танец, сколько за симпатичную мордашку и фигурку. Этого сейчас вполне достаточно, чтобы заслужить аплодисменты, скоро стройное тело станет редкостью.
От журнального киоска по соседству послышались возбужденные выкрики и шумный разговор. Толпа молодежи окружила съемочную группу, и Марк подошел поинтересоваться. Оказалось, снимали передачу про современных магов для National Geographic. Высокий, болезненно худой иллюзионист проделывал трюки с картами под носом у зрителей – так ловко, что они чувствовали себя одураченными.
Это был профессионал!
Он попросил парня из зрителей купить в киоске первый попавшийся журнал. Полистал, нашел рекламу: наручные часы размером со страницу показывают ровно семь часов. Закрыл журнал, спросил у зрителей, сколько сейчас времени. Ему ответили: без четверти восемь. Фокусник ударил ладонью по журналу, снова раскрыл – часы на картинке показывали без четверти восемь...
Без четверти восемь! Марк очнулся. Скоро приедет Зак, а он еще бродит по бульвару. Поспешил к машине. По дороге позвонил приятелю.
– Ты где?
– Извини, дружище, задерживаюсь. – Голос Зака звучал нетрезво. – Но ты не расстраивайся. Мы прибудем не далее, чем через час. С выпивкой и закуской. Так что ни о чем не беспокойся и жди. Повеселимся!
Словечко «мы» насторожило. Марк не устраивал многолюдных вечеринок в своем доме, и друг это знал. Кого он, собственно, подразумевал под словом «мы», и сколько «их» в общей сложности?
– Кто с тобой, коллеги по работе? – Кое-кого из приятелей Зака он знал и не прочь был бы пообщаться. Все лучше, чем куковать одному.
– Нет, две замечательные девушки! – заявил приятель радостным тоном. – Настоящие богини. Артистки из Голливуда. Выглядят на все сто. Ты не разочаруешься.
Девушки? Совершенно нет настроения с ними заниматься. Зачем Зак тащит их с собой? Догадался, что другу скучно, решил развлечь? Не стоит. Девушки ему сегодня противопоказаны. Кроме одной...
Нет, надо отказаться.
– Послушай, Старки, не можешь приехать без сопровождения?
– Ну-у, бади, – протянул приятель недовольно. – Что с тобой? Вдвоем расслабляться скучновато. Все-таки девушки отлично скрашивают мужское одиночество. Не капризничай, Марки. Не бойся, с тобой не произойдет ничего такого, чего бы ты не хотел, чтобы произошло. Ха-ха-ха!
– Зак, у меня нет желания, – не поддержал его веселость Марк. – Свою девушку можешь привозить, а другую оставь там, где находится.
– Жаль. Тиффани очень хотела с тобой познакомиться...
Тиффани?! Имя обожгло. Остановился, закричал в трубку:
– Пусть приезжает! Приезжайте все. Немедленно! Я обеспечу выпивку и закуску. А также бассейн и полотенца.
– Вот это другой разговор! Молодец, приятель. До скорого!
36.
Дверной звонок прозвучал мелодичным перезвоном как у Биг Бена в Лондоне. Марк открыл, и волнение, владевшее им последние полтора часа, сменилось разочарованием – на пороге стоял Зак с двумя незнакомыми девушками.
Обе странноватой внешности. У одной глаза обведены жирными черными полосами как у египетской царицы, слева на виске и лбу вытатуированы звездочки разной величины. У другой в носу колечко, волосы с одной стороны выбриты подчистую, с другой выкрашены в розовый цвет и висят неподвижно как слишком налаченные. Она остро глянула на Марка, вроде иголкой проколола – еще одна бабочка для ее коллекции.
Любит же приятель фриков, где только находит...
Тот представил спутниц:
– Это Никол, это Тиффани. – У последней розовые волосы. – Приехали из Огайо покорять Голливуд. Девочки, это мой лучший друг Марк.
Стараясь не выдавать кислого настроения, Марк жестом предложил проходить в дом.
Почему он подумал, что приедет та самая Тиффани? Сумасшедший. Мало ли в Лос Анджелесе девушек с таким именем... Жаль. Очень и очень жаль. Ну ладно, не выпроваживать же их, едва позволив войти. Неудобно по отношению к Старки. Но пусть не рассиживаются – выпьют, поболтают и отправляются восвояси.
Зак держал корзину с пивными бутылками и фруктами, где, кроме прочего, лежали хвостатый ананас и желтобокий плод манго. К чему?
– Это для коктейлей, – объяснил приятель и сунул корзину хозяину.
Гости были немного навеселе – в той стадии, когда настроение на самой вершине и скоро начнет падать независимо от следующей дозы алкоголя. Тогда появится агрессивность, захочется спать или делать глупости, которые потом будет стыдно вспоминать. Они рассеялись по гостиной, и сразу стало шумно, тесно. Зак по-хозяйски развалился на диване, включил телевизор и занялся переключением каналов. Никол и Тиффани прогулялись по комнате, обозревая, оценивая, привыкая – как кошечки, запущенные в новое жилье.
Потом собрались на кухню, предварительно поинтересовавшись:
– Кто что будет пить?
Мужчины заказали будвайзер, девушки сообщили – выпьют то, что найдут в холодильнике. Они не смущались в чужом доме и все время хихикали – ни над чем конкретным, только от хорошего настроения, которое не передалось Марку. Он сел на диван в закрытой позе – нога на ногу, руки на груди и уставился в экран.
– Как тебе девушки? – спросил Зак.
– Никак.
– Обе никак?
– Обе.
– Хочешь, чтобы мы ушли?
– Ну, не сразу... Через полчаса было бы подходяще от них избавиться.
– Хорошо, бади. Без проблем. – Зак оторвался от телевизора, пригляделся к другу. – Что-то у тебя глаза нерадостные. Это из-за нас?
– Конечно, нет. Так... Свои заморочки. Не обращай внимания. А у тебя как?
– Замечательно! – заявил приятель с энтузиазмом человека, выпившего ровно столько, чтобы видеть мир только с позитивной стороны.
Продолжил переключать каналы и остановился на красивой картинке Вселенной, как ее сфотографировал телескоп Хаббл и обработали специалисты – завихрения туманностей, разноцветные планеты и звезды. Шла программа «Через черную дыру с Морганом Фриманом», как сообщалось в левом углу.
– По предположениям ученых через черную дыру можно попасть в параллельную Вселенную, но вы уже не вернетесь обратно... – рассказывал ведущий.
– У тебя какая марка – «Сони»? – спросил Зак, не слушая. – А, нет, вижу, «ЭлДжи». Отличное качество. Краски потрясающие. Это динамичная или натуральная настройка?
– Натуральная. От динамичной в глазах двоится. Слишком агрессивные тона.
– Какое четкое изображение... Вообще-то, мне больше динамичная по душе. Знаю, выглядят ненатурально, зато впечатляюще. Карнавал красок! Наслаждение. У тебя триД или простой?
– Простой, плазма, хай-дефинишн.
– Я собрался триД покупать.
– ТриД? Чтобы сидеть целый вечер в очках?
– Ну и что. Зато смотришь фильм в объеме. Классный эффект.
– Эффект хорош для кинозала, но не для дома. Нет, я подожду, пока они объем без очков научатся создавать.
– А-а, долго ждать придется. Сейчас уже новое поколение телевизоров выпустили. Олед. Качество отличное, цвета будто сияют. За ними будущее.
– Я видел в магазине. Мой следующий будет именно такой. Только не изогнутый. Очередная чушь разработчиков.
– Да, бессмыслица. Думали, получится эффект как в кинотеатре...
– А вот и мы! – провозгласила Никол.
– Соскучились, мальчики? – спросила Тиффани и многозначительно посмотрела на Марка.
Он не только не соскучился – забыл про их существование.
Девушки отдали мужчинам пиво. Никол плюхнулась рядом с Заком, Тиффани присела на подлокотник со стороны хозяина дома – уже распределили кто с кем? Марк критически оглядел одежду и ноги гостей – если они только что с пляжа, пусть выметаются сразу, не пачкают его новый диван.
Вроде песка, других нечистот незаметно...
Дружно чокнулись донышками бутылок. Отпили. Зак нашел музыкальный канал. Стройненькая девушка с изящным именем Ясмин пела про любовь тонким, чистым голосом – приятнее, чем завывания Адель, которой сейчас модно восхищаться.
Соседка обняла Марка за шею.
– Потанцуем?
Потанцевать можно, а на большее пусть не рассчитывает. Даже звать по имени эту розово-волосую телку с кольцом в носу Марк не собирался. Обиделся за подлог. «Тиффани» ей совершенно не подходит, лучше бы назвалась Жанел. Или Роза. Нет, Пенелопа, сокращенно Лопа – самое тупое имя, которое знал...
Стало смешно. И жалко эту Лопу из Огайо. Ладно, он позволит ей с собой потанцевать.
Вывел на середину комнаты и, положив ей руку на плечо, надолго присосался к бутылке. Полнейшее невнимание как к женщине, может – догадается, обидится, уйдет?
Не догадалась.
– Живешь один в таком шикарном доме? – спросила Лопа.
Кивнул. И не спросил ничего в ответ, потому что она его не интересовала. Ни с какой стороны. Пустое место. Уже сейчас. Забудет ее до того, как она исчезнет.
Его краткость девушку не смутила.
– Ты неженат?
Отрицательно качнул головой.
– И подружки не имеешь?
Тот же ответ.
– Не найдется ли здесь случайно местечка для меня? Не подумай, что навязываюсь. Имею ввиду снять комнату. Ну, или диван на худой конец. Я сейчас временно бездомная, – закинула она удочку.
Марк не клюнул.
– Постояльцев не принимаю, извини. Даже ненадолго. Ценю прайвеси. А почему ты бездомная? – Снизошел до ее попыток завязать разговор.
– Потому что временно безработная. За жилье платить нечем. Квартплаты здесь неподъемные. Цены как в Нью Йорке, а возможностей устроиться куда-нибудь почти нет. Но я активно занимаюсь поиском. Надеюсь – в скором времени повезет.
– Давно в Лос Анджелесе?
– Шесть лет.
– Что за работу ищешь?
– Что за работу ищет молодая, красивая девушка с артистическим талантом и амбициями? – Эта Лопа не страдает комплексом неполноценности. – Конечно, в Голливуде. Хожу на кастинги, пробы, к фотографам. Есть надежда получить гостевую роль в сериале «Побег». Мне уже звонили... – И врет напропалую. – Главное, мелькнуть на экране, чтобы тебя заметили. А там пойдет, как по маслу. Очень надеюсь скоро избавиться от статуса бездомной.
– Очень надеюсь, что так и произойдет, – сухо сказал Марк, точно зная, что не произойдет.
Есть к театре Кодак один своеобразный экспонат – широчайшая кровать под названием «Дорога в Голливуд». Название буквальное. Даже самой талантливой девушке в артистки не пробиться, не побывав в постели продюсера – и это далеко не гарантия успеха. Желающих тысячи, а выбиться удается единицам, остальным не светит даже ролька в Б-фильме. Только съемка в порно, на которую девушки соглашаются сначала из финансовых побуждений, потом входят во вкус.
Эта Лопа по-видимому стоит на пороге того. Пусть. Марк ей не родитель и не бой-френд – помогать или советовать не собирается.
– Никол тоже будущая звезда?
– Да. Она временно другими вещами занимается. Тоже связанными с Голливудом. Работает в магазине для богатых собак. Их владельцы могут себе позволить приобрести ошейник с бриллиантами. Или покормить любимца салатом из омаров. Счастливые собачки! Никол моет их, сушит феном, расчесывает, подстригает, делает массаж. Неплохо зарабатывает. К ним в салон частенько звезды заходят. Знаешь, кого я там однажды встретила? Самого...
– Вы с ней подруги детства? – перебил Марк. Он не собирался выслушивать ее щенячьи восторги по поводу увиденной знаменитости.
– Нет. – Лопа помотала головой и с энтузиазмом продолжила: – Мы здесь познакомились. Забавно получилось. У нас с Никол был один любовник на двоих. Но мы не знали. Каждая думала, что у Джонни единственная. Открылось чисто случайно. Как-то захожу в пиццерию, вижу – мой парень сидит. Да не один, а с девушкой. Я подошла, начала разбираться. Никол сперва не поняла, кто я. Потом тоже стала на Джонни орать. Он в конце концов убежал, а мы остались. И подружились. С тех пор вместе. Но не думай ничего, мы просто подруги.
– Почему бы тебе в тот же магазин не устроиться, хотя бы на время, чтобы заработать на квартплату?
– Не могу. Я аллергичная.
Интерес Марка, и без того жиденький, иссяк окончательно. У Лопы наоборот.
– Все-таки странно, такой красавчик и без подруги. – Она поднялась на цыпочки и, дыша винными парами в ухо, прошептала: – Ищешь идеальную партнершу? Какой она тебе представляется? Может, я подойду?
Не подойдешь! – едва не рявкнул Марк. Еле сдержался. Не любил беспричинно обижать людей, тем более девушек. Беспричинно? Нет, чем-то она его разозлила, с самого начала... Накачавшись пивом, уже не помнил подробностей. Вроде и симпатичная, и фигурка ничего, а что-то отталкивающее в ней есть. Это коровье кольцо в носу. Дурацкие розовые волосы... Одно слово – Лопа.
– Ты очень привлекательная, – ответил дипломатично равнодушным голосом. – Чем в свободное время занимаешься?
– Преподаю танец живота на курсах для домохозяек, – живо проговорила девушка, будто давно ждала этого вопроса. – Хочешь покажу? Очень сексуально.
Не успел Марк отказаться, как она быстренько сбросила на пол шортики, короткий топ и осталась в бикини, трусики которого прикрывали только промежность.
Взгляд тут же привлекла татуировка: цветок типа ромашки вырастает из области лобка, изогнутые веточки его охватывают живот снизу, пупок служит цветку серединкой. С двух сторон сидят на нем птички-колибри, уткнув длинные носы в лепестки.
Марк посмотрел и отвел глаза, не очень любил наколки у женщин – предубеждение со времен Леонтин. Тем более в этой никакой оригинальности: краски бледные, сюжет избитый – «птички-цветочки» встречаются на каждом шагу.
Вероятно, Лопа ожидала восторгов по поводу татуировки. Не дождавшись, спросила:
– Сказать – что она означает?
– Ну, что?
– Что колибри с удовольствием пьют мой нектар. Сладкий, как мед. Хочешь попробовать?
Она призывно посмотрела на Марка и протянула руки – мол, иди сюда, я тебя осчастливлю, но он не включился в игру, отступил назад, поставив девушку в неловкое положение. Она, хоть и пьяная, вышла из него с честью: продемонстрировала обещанный танец – стала надувать живот, волнообразно изгибаться, трясти бедрами.
Танец живота получился неплохой.
У нее был бы шанс, если бы Марка оставили в покое воспоминания о настоящей Тиффани – сейчас они стояли на страже, не позволяя ему ей изменять.
Ради приличия – все-таки девушка старалась – он хлопнул пару раз в ладоши и крикнул:
– Браво, браво!
Зак и Никол, которые в тот момент целовались на диване, разлепились и, не совсем понимая по какому поводу, но – на всякий случай присоединились к аплодисментам. Воодушевленная Лопа подставила Марку губы для поцелуя.
Напрасная попытка.
Он снисходительно потрепал ее по щеке и сказал:
– А теперь тебе пора домой!
37.
Когда гости ушли, Марк сбросил новокупленную одежду, принял душ, хорошенько растерся, походил голышом по дому, по террасе вокруг бассейна. Нырять в холодную воду после теплого душа не хотелось, тело размякло, запросило отдыха. Накинул тяжелый, банный халат в зеленую полоску и, захватив бутылку пива, устроился на пляжном стуле в саду.
Сумерки давно уступили место ночной темноте. В бассейне включилась подсветка, вода приняла аквамариновый оттенок, какой имеет море на отмели. Два синих мозаичных дельфина на глубине выглядели почти живыми.
Вдали внизу лежала черная долина, усеянная разноцветными, мерцающими огнями, которые сливались, как бы образовывая туманности и созвездия – земная Галактика. Сверху на нее смотрела белая, узкая луна.
Не сидит ли на ее остроконечном рожке фея с волшебной палочкой?
Вот фея спрыгнула с луны и полетела к земле. Через голову ее перекинуто прозрачное, усыпанное звездами покрывало. Короткое, свободное платьице на бретельках в полете облепило фигуру, из-под подола высунулись босые ножки. Ее ножки.
Фея плавно опустилась рядом с Марком, взмахнула волшебной палочкой, и вот они очутились посреди фантастически красивого сада с картины художника-романтика: высокие кустарники сплелись кудрявыми ветками и образовали галерею, ведущую к белой беседке с круглым куполом и колоннами, обвитыми вьюном.
Солнце стоит низко и приглушенными лучами освещает сад, прикасаясь к каждой веточке и каждому цветку, заставляя благоухать сильнее. Тонкий аромат разлился в воздухе. Он щекочет ноздри, пьянит и кружит сознание, как наркотик или газированное вино.
Нет, это близость Тиффани волнует и пьянит. Марк прижимает ее к себе и ощущает под тонким полотном все выпуклости и впадинки ее скульптурно вылепленного тела. Он пальцами поднимает ее подбородок и видит губы – подрагивающие, влажные, сочные. Ожидающие...
Сегодня некуда спешить – они приручили вечность.
Сегодня никто не помешает – они одни на планете.
Наступило время принадлежать друг другу.
Играя, Марк целует девушку в лоб, кончик носа, подбирается к губам. Они горячие и ненасытные – прикасаясь, он как бы пьет их тепло. Оно проливается внутрь, пробуждает желания, которым невозможно отказать. Он знает, что должно произойти, но не торопит события. Сейчас они оба нежны и невинны. Этими мгновениями детской чистоты хочется наслаждаться. Долго, чтобы Тиффани поняла – она особенная. Единственная. Таких не было и не будет.
Платье падает к ногам.
Рука его ищет новых ощущений и отправляется в путешествие по ее телу – скользит по шее, огибает плечо, устремляется к груди. Здесь остановка. Долгая остановка – чтобы хорошенько прочувствовать ее новорожденную гладкость, ее податливую упругость, ее клубничный вкус.
А, привет, старый знакомый – острый, непоседливый сосок. Сегодня ты будешь меня слушаться, а я тебя баловать: целовать и ласкать языком, осторожно сжимать и покручивать. Нравится? Мне тоже. А Тиффани? Она в восторге – часто дышит и постанывает, значит, будем продолжать. И это только начало, главное – впереди.
Господи, с ума сойти от предвкушения...
Он-то давно готов, но сдерживается: еще не время, они соединятся только тогда, когда у обоих не останется сил терпеть. А сейчас ложатся на траву, теплую и мягкую, как ковер, и рука Марка продолжает движение к тому заветному месту, самому интимному и желанному – конечной цели его путешествия.
Путешествия по волнам любви.
Которая не терпит спешки.
Он не спешил. Целовал ее груди – по очереди, чтобы ни одна не обиделась. Возвращался к губам, чтобы они получили свою долю внимания. Спускался по шее вниз, в ложбинку между грудями и двигался далее. Целовал каждый сантиметр ее кожи и все, что попадалось на пути. Встретилась пупочная ямочка, залез в нее языком, покрутил. Тиффани ойкнула и засмеялась – щекотно.
Полюбовался на живот – округлое совершенство, не испорченное ни татуировками, ни шрамами от аппендицита. Утопил в нем губы, пробуждая ее глубинные инстинкты. Она выгнула спину и шумно задышала, из горла вырвался нетерпеливый стон.
Сейчас, моя девочка, подожди еще секунду. Сейчас я войду в тебя, и мы улетим на крыльях счастья в Страну Исполнившихся Желаний. Познаем величайшую радость взаимной любви, вместе достигнем экстаза, потом отдохнем и проделаем путешествие сначала...
Все, что она хочет – часть 2
1.
Уик-энд Марк провел за компьютером – готовился к процессу медсестры Берекел, в перерывах плавал или бегал на тренажере. Дотошный в работе, он старался не переутомляться, не превращаться в невротического перфекциониста. Придерживался правила: если работает дома, то часов до четырех, после чего переключается на другое и начисто забывает о деле.
Вечером смотрел передачи делового канала «RTL-бизнес» и программы Discovery, удовлетворяющие любопытство на многие темы. Одна из любимых передач – «Как это сделано». Проследил от начала до конца технологию производства эксклюзивных запонок из серебра, золота и платины. Оказывается, жутко трудоемкий процесс – каждую делают вручную, раз восемь повторяют процедуру «раскраска-обжиг», шлифуют специальным материалом с покрытием из вулканического пепла... Процесс обучения на звание мастера занимает пять лет – как на адвоката.
В понедельник только проснулся, вспомнил – сегодня первый день заседания и заволновался. Включить Терминатора с его невозмутимой железной душой не получится, держать волнение под контролем, пожалуй, да. В разумных дозах оно полезно, поможет мозгам сохранить тонус для борьбы за оправдание Люсии, полное и безусловное.
Предстояла битва, это Марк знал точно. Та уверенность на девяносто восемь процентов была его личной, объективное соотношение «выигрыш-проигрыш» – пятьдесят на пятьдесят. Прокурор Бринкхорст – настоящая акула юриспруденции, наверняка подготовил ему сюрпризы.
Никогда не знаешь какая мелочь или случайность повлияет на решение присяжных.
За час до начала Марк подъехал ко Дворцу Правосудия. Здание основательное, построенное в стиле классической архитектуры первой половины двадцатого века: прямые углы, прямые линии, большие колонны на фасаде и маленькие вверху по периметру. На фоне изящных, сверкающих стеклом небоскребов он выглядел пыльно-старомодно.
На площади стояли в ряд автобусы со спутниковыми антеннами на крышах и названиями крупных телекомпаний на бортах. На парадной лестнице толпа репортеров. Они плотно окружили главного обвинителя Лоуренса Бринкхорста, протянув микрофоны. Он был ненамного моложе здания и тоже выглядел старомодно: с косым пробором прическа, которую не менял со студенческих времен; очки на золотой дуге, которые давно никто не носит; костюм такого же серо-пыльного цвета, как сам Дворец. Наслаждаясь моментом славы, он с важным видом отвечал на вопросы.
Стараясь держаться подальше от толпы, Марк через две ступеньки взбежал наверх и, пройдя через массивные двери, отправился разыскивать комнату адвокатов. С его приходом команда защитников мисс Берекел оказалась в сборе. Обменялись рукопожатиями, пожелали друг другу успеха, поболтали ни о чем – для разрядки растущего напряжения. Вскоре всех, причастных к процессу, по внутреннему радио пригласили в зал заседаний.
В прошлом году зал капитально отремонтировали: стены обшили красным деревом, из него же сделали столы, ограждения, оконные рамы, двери. Три кресла для судейской группы покрыты кожей с красноватым оттенком, который сочетался с остальной мебелью. Красное дерево – материал дорогой, им раньше отделывали дома богатых землевладельцев. В официальном помещении его крепкая структура и глубокий, бордовый цвет создавали ощущение старозаветной благонадежности и справедливости – как во времена неподкупных шерифов, вершивших правосудие на диких просторах Запада.
Ни прессу, ни любопытных в зал не пустили: вход исключительно по пропускам. Места для публики заполнили бывшие коллеги Люсии и ее немногие друзья, а также родственники пациентов, смерть которых ей приписывали. Из ее родни – дочь с мужем, они сидели в первом ряду.
Заседание вот-вот начнется. Одиннадцать присяжных, среди них трое белых, устроились на креслах за коротким заборчиком – левой стороной к зрителям, правой к судьям. Адвокаты и обвинители сидели спиной к залу, лицом к судейскому столу. Напротив присяжных – свидетельское кресло.
У стен и входов полицейские общим числом человек десять.
Открылась боковая дверь, и две мощные чернокожие надзирательницы в униформе ввели Люсию, поддерживая с двух сторон за локти. Переодевать в гражданское ее не стали, так и привезли в ядовито-оранжевой тюремной робе, которая была настолько велика, что туда вместилась бы еще одна Люсия. Цвет робы подчеркивал нездоровую бледность женщины.
На руках кандалы с короткой цепью, закрепленной на поясе так, что жунщина не достала бы до рта. На ногах тоже цепи, из-за них заключенная передвигалась неуверенно, мелкими шажками.
Нашли особо опасную преступницу... Поднимающееся негодование Марк постарался заглушить. Пришла философская мысль: все в жизни относительно и непредсказуемо – вчера уважаемая медсестра, сегодня презираемая маньячка.
Трехгодичное пребывание в камере состарило ее на двадцать лет, и не столько ограниченность в передвижении, как осознание – сидит ни за что. Надзирательницы подвели ее к стулу за оградкой и встали по сторонам, убрав руки за спину.
С опозданием на десять минут – королевская задержка, вошел секретарь и скомандовал всем встать, потому что «суд идет». Держал дверь открытой. Первой вошла женщина-судья по фамилии Томич, со спокойным лицом, зачесанными назад волосами, в очках – эдакая добродушная бабушка, которую желательно иметь соседкой. Они приветливы, надежны и никогда не отказывают в маленьких одолжениях – погулять с собачкой или полить цветы в время отпуска.
За ней – советники, по традиции разнополые. Все трое взошли на возвышение и устроились за длинным, чуть изогнутым столом. Томич стукнула деревянным молотком, и заседание началось.
Процесс займет несколько дней и по предположениям Марка должен закончиться в четверг, крайний срок – в пятницу. Затягивать или откладывать не имеет смысла. Цель конкретная: рассмотреть каждый смертельный случай по отдельности, чего ранее сделано не было, выслушать мнение специалистов, сделать вывод о степени виновности Люсии. Заседания будут проходить с девяти до пяти, в течение дня два пятнадцатиминутных перерыва, один часовой.
Начались выступления, сначала представителей обвинения и их свидетелей, потом – адвокатов и их свидетелей. Марк разрабатывал дело о гибели мальчика Ники Брауна двух недель отроду. Оно являлось последним по времени из всех смертей и будет рассматриваться в самом конце.
Ко времени ланча едва успели выслушать мнения по первому пациенту – Дэйву Конаги, поступившему в больницу с раком простаты в неоперабельной стадии. Этот случай был по мнению адвокатской группы самым вопиющим из всех: участие в нем медсестры Берекел полиция притянула по принципу «заодно».
Рак доктора открыли, в принципе, вовремя, и немедленно проведенная операция спасла бы Конаги жизнь. Но всякое оперативное вмешательство имеет риски, здесь – полностью потерять способность заниматься сексом. Риск, на который Конаги оказался не готовым пойти. Он в самом расцвете как мужчина – сорок шесть лет, разведен, недавно встретил, как ему казалось, женщину мечты.
Под собственную ответственность выписался и занялся нетрадиционными методами лечения: ездил в горный тибетский монастырь духовно очищаться, взбирался на заснеженную вершину Килиманджаро в одних шортах для встряски организма, сидел в ванне со льдом, совершал другие экстремальности. Упустил драгоценное время и через год скончался в больнице во время дежурства Люсии.
Только и всего.
2.
Томич объявила перерыв на ланч. Присутствующие встали, дождались, когда судьи покинут зал и заторопились к выходу.
Марк подошел к Люсии. Она сидела сгорбившись, поддерживала правой рукой безвольно висевшую левую, и походила на испуганного цыпленка, ожидающего решения судьбы – или его зарубят на суп или выпустят на свободу. Первое вероятнее.
Захотелось ее поддержать не только словами – дружески прикоснуться к плечу, потрепать по руке. Нельзя, надзирательницы сверлят глазами. Спросил о самочувствии. Губы дрогнули, женщина кивнула головой, мол, ничего, терпимо. Во взгляде – боль, униженность и последняя надежда на Марка, как на спасителя Моисея. Прям библейская сцена.
– Успокойтесь, мисс Берекел. Мы сделаем все возможное.
Большего он не в праве обещать.
Кивнул и заспешил на улицу. Подобные процессы – эмоциональная нагрузка для всех участников, в том числе опытных профессионалов. Во время заседания Бринкхорст без конца промокал салфеткой шею, а в туалете долго приводил себя в порядок перед тем, как выйти к журналистам. Они и у Марка просили комментарий. Он не стал строить из себя героя дня, перетягивать на себя внимание – коротко просветил насчет процедуры и перенаправил к адвокату Майклу Бриму, который занимался делом Конаги.
