Текст книги "В сетях паука... (СИ)"

Автор книги: Ирина Наякшина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

   – Готово, – наконец выпрямилась она, когда вся моя рука была обмазана и замотана, – вот и ладненько.

   Но не тут то было: из дачи весь красный, в поту, от нервного удара, наверное, вылетел Олег, держа в руке злополучную бутылку с моей зажигательной смесью, да как заорёт нечеловеческим голосом:

   – Твою мать! Ты что, этим печку растапливала? Нет, Ленуля, ты только глянь! Она, видимо, решила из дачи космодром устроить, а печка как раз ракетой бы сработала. Нет, ты только полюбуйся на эту идиотку, она авиационный керосин залила! Да ты хоть соображаешь, – повернулся он ко мне, – что лишь по чистой случайности живой осталась?!

   – Ага, – шмыгнула я носом, – мои ангелы-хранители сегодня на работу не опоздали, – вновь всхлипнула я.

   – Ещё поиздеваться решила, ну и ну?! Да пойми ты, голова садовая, если бы печку разнесло, ты бы и вякнуть не успела, как вместе с дачей сгорела заживо.

   – Ага! – опять зациклило меня, – тебе что, дачу свою дурацкую жалко стало, да? А меня что, можно в расчет не принимать, да?! Подумаешь, лишние головешки пришлось бы выгребать!

   – Нет, уму не постижимо! Ты только послушай её! Совсем, кажется, баба свихнулась. Да далась мне эта чёртова дача, груда досок и только! Новую скорее бы отстроил. Да ты-то – не дача, тебя заново не выстроишь!

   До моих всклокоченных пережитым ужасом мозгов постепенно стало доходить, что весь шум, оказывается, не из-за того, что дом чуть не взлетел на воздух, а меня– дуру жалко. За меня испугались, что я могла в одночасье к праотцам отправиться. С опозданием мне стало жутковато, об этом я как-то не подумала.

   – Ну вот что, поджигатель, в следующий раз, когда захочешь поразвлечься, не вздумай ещё и в пожарника поиграть. Вон, видишь, за калиткой брёвнышко лежит? Видишь? – я повернула голову и посмотрела туда, куда Олег настойчиво тыкал пальцем, – так вот, – продолжил он, – дом подпалила и быстренько, не дожидаясь, пока он со всем содержимым сгорит (я тебя имею в виду), – сделал он ударение именно на этом слове, – беги и садись на это самое брёвнышко. И слышишь, без самодеятельности насчёт пожаротушения, спокойно дожидайся кого-нибудь из нас. Всё поняла? Повтори! – строго произнёс он учительским тоном, так как, похоже, весь мой вид говорил о том, что я не совсем в своей тарелке. Я кивнула головой и, как примерная ученица, стала за ним повторять....

   – Калиточка, брёвнышко.... Да ты что, Олег, издеваешься? Ну, нормально: дом горит, а я на пенёчке. Картина Репина "Приплыли" называется. Да я в жизни своей больше никогда, ни за какие коврижки к печке этой не подойду. Она же мне войну по всем фронтам объявила, когда я решила приступом её взять. Всё, баста! Больше печником не работаю. Увольняюсь!

   – Слава Богу! Теперь за тебя можно не беспокоиться, – вставила словечко Лена после того, как мы с Олегом всласть наорались. Вернее больше-то Олег кричал, а я так, подвывала немного в своё оправдание.

   Джерик постоянно сопровождает нас во всех поездках на дачу, природу он любит не меньше нашего. Ему не столько свежий воздух дорог, сколько возможность свободно побегать без поводка и намордника, а заодно и сторожем большого хозяйства себя почувствовать. Мой пёс понять не мог, почему его любимая мамочка вдруг стала меньше ростом, а увидев меня на четвереньках, решил, что я его манеру ходьбы осваиваю, и даже обрадовался. Потом, когда Олег стал размахивать во все стороны руками и кричать, Джерику показалось это странным. Он занял позу защитника: шерсть дыбом, пасть оскалена, и держал возле скамейки, где я рыдала, круговую оборону – рычал на Олега, в то же время усилено махая хвостом. Наверно, хотел сказать: "Ты, брат, думай, что делаешь. Я хоть и уважаю тебя как мужика, но на хозяйку брось рычать, не помилую".

   Мы потом, когда все пришли в себя, долго смеялись, вспоминая, что Олег-то, оказывается, близко ко мне подойти боялся. И если бы не Джерик, "по кумполу" я бы точно схлопотала. Всегда ласковый, как котёнок, пёс, просто маскировался под добренького и безобидного, на самом же деле, оказался вполне нормальным защитником. Даже приятно стало, что есть на свете такая душа, готовая за тебя и жизнь отдать. Но это я так, к слову. Скорее, это я за него в огонь и в воду пойду, чтобы спасти. И теперь всегда говорю, что при пожаре следует первым спасать Джерика, а потом всё остальное. Ведь животное, которое берёшь на воспитание, становиться неотъемлемой частью нашей жизни, полноправным членом семьи. Джерик, по сути, стал вторым моим ребёнком. Хотя по собачьим меркам уже довольно большой дяденька, ему семь лет.

   Лето выдалось на удивление жарким, без машины ни на речку, ни, тем более, на дачу ехать не хотелось. Духота в автобусах убивала, все обливались потом, как в парилке, пить хотелось до одурения. Олег приехал на выходные, выглядел сияющим, как начищенный самовар. Мы с Леной как раз приготовились варить манты и резали помидоры на салат.

   – Всем привет! – Олег расцеловал нас в щёки, побросал на пол пакеты и сумку с вещами.

   – Жена, пакеты разобрать, вещи постирать, слетать за пузырьком, а я в ванну, – мы так и встали с открытыми ртами, ничего себе, заявочки. Ни тебе – как жизнь, здоровье, чем занимаемся.... Быстро за бутылочкой!... Нормальный ход...

   – Ну, чего стоишь, – пришла я в себя, – тебе что муж приказал сделать?

   – Думаю я...

   – О чём?

   – Может, в ванну зайти да утопить его? Или просто грязные вещи на голову опрокинуть вместе с сумкой.... Как думаешь, что лучше? – Лена подняла с пола сумку и вертела в руках.

   – Только не убивай, за это посадят. Я предупреждаю заранее: сухари носить не буду.

   – Спасибо, подруга, так приятно это услышать. Сухарей пожалела, ну ладно.

   – Да нет, не сухарей, тебя жалко. Зачем ему выпить понадобилось, жарко ведь, может лучше пивка холодненького! Спроси, а?

   Минут через пятнадцать Олег появился чистенький, выбритый и благоухающий туалетной водой.

   – Ну, девочки, что на закуску? – оглянулся по сторонам, потёр руки и уставился на пустующий стол. – Так, не понял.... Где?

   – Что где? – Ленуля встала перед мужем и подбоченилась.

   – Водка где, спрашиваю в последний раз, а потом буду всех бить, очень долго и очень больно.

   – Так мы и напугались, смотри, коленки у обеих трясутся.

   Олег и мухи не обидит, не то, что руку на жену поднимать. Это он так шутит, хозяин ведь приехал, кормилец.

   – Пока не увижу бутылку на столе, рта больше не раскрою. Я на вас обиделся.

   – Может всё-таки пивка холодненького? – пропищала я из угла, где сидела на кухонном диванчике, поджав ноги.

   – И пивка тоже, – милостиво согласился Олег. – Ладно, сам схожу, а вы к моему приходу стол облагородьте, чтоб всё по-праздничному было. Я сказал! – помахал нам ручкой, хлопнул дверью и быстро побежал вниз по ступенькам.

   Ленина квартира находится на седьмом этаже, уже три года, как вселились, а лифт до сих пор не работает. Мы ведь не от вредности в магазин не захотели идти, что нам для мужика водки жалко? Но как представили, что назад подниматься надо, все благие намерения улетучились. И ведь сколько ни пишут всем домом в ЖЭК и городскому Голове, и даже губернатору – никаких сдвигов нет, лифт так и не работает. Заставить бы их каждый день по несколько раз на девятый этаж с сумками подниматься, вот тогда, может, и зашевелились бы. Я выложила из пакета фрукты и конфеты. Разложила в вазочки и поставила на стол. Лена тем временем выкладывала на ляган (большое блюдо) горкой горячие ароматные манты.

   – Разлей окрошку, она в холодильнике.

   К приходу Олега стол был накрыт, а мы сидели и ждали его возвращения. Через полчаса он появился, весело оглядел стол, потянул носом воздух, похвалил, что пахнет очень вкусно.

   – Теперь и обмыть можно.

   – А что обмываем? Мы что-нибудь купили? – удивилась Лена.

   – А как же, выгляни в окошко... – мы бросились к окну и, мешая друг дружке, вытянули шеи, – видите?

   – Ничего не видим...

   – Машину видите...

   – Видим. Их там много стоит, что, все ты купил? – пошутили мы.

   – Нет, только одну, вон ту, синюю "Ауди".

   – Ты серьёзно? – Лена не верила своим ушам, и я, если честно, тоже. – Нет, правда, ты не шутишь?

   – Правда! – гордо выпятив вперёд грудь, торжественно заявил Олег. Мы бросились к нему и по очереди стали трясти, выказывая радость. Да, машина была мечтой не только Олега, но и всех остальных членов семейства, да и нашей с Сашкой тоже.

   – Близнецы знают? – спросила я.

   – Ещё нет, я их не видел.

   -Вот радости-то будет, представляю.... Ну, за это точно надо выпить, что

молчал-то, а то: «Где пузырь...Я хозяин....». Надо с порога было сказать, мы бы и сами на радостях в магазин слетали. Даже не смотря на жару и седьмой этаж!

   Не успели мы сесть за стол, как прибежали голодные близнецы и мой сын, они целый день пропадали на речке, и теперь готовы были съесть слона. Когда Олег поднял рюмку и произнёс тост, чтоб машина ездила долго и не ломалась, мальчишки переглянулись и, поняв о чём речь, долго галдели, напрочь забыв о еде. Потом побросали ложки и умчались во двор посмотреть на автомобиль.

   Весь вечер мы проболтали, обмыли покупку, а когда Олег ушёл спать, убрали со стола, вымыли посуду, и уставшие уселись в кухне в ожидании мальчишек. Они уговорили Олега, чтоб он дал им прокатиться на машине.

   С утра мы побросали вещи в багажник, и Олег повёз нас на рыбалку. Маска да пистолет (он самодельный деревянный, стрела на верёвочке, а к спусковому крючку приделана чёрная резинка от велосипедной камеры) были обязательным атрибутом. Как говорит Олег, нырять с таким снаряжением одно удовольствие. Ну а где рыба клюёт лучше? Естественно, на реке в корягах. Водитель из Олега, конечно, не асс, но потихоньку мы из города выбрались, проехали трассу и свернули на просёлочную, ведущую к реке дорогу. Рытвина на бугре сидит и ямой погоняет, и это ещё мягко сказано. Но мытарства наши, оказывается, ещё и не начинались. Не доехав до речки и половины пути, наша ласточка пару раз чихнула, дёрнулась и заглохла. Мы втроём – Олег, Лена и я недоумённо переглянулись.

   – Что с машиной? – удивлённо произнёс Олег. Мы нехотя вышли, делать-то всё равно было нечего. Открыли капот, стоим. Все трое нагнулись, извините за выражение, одни пятые точки торчат, и смотрим. Олег потрогал провода, открыл радиатор и заглянул в дырочку. Сделал заключение, что, видимо, перегрелась. А что, вполне могла: на улице жара, сам на солнце закипаешь, а это всё-таки мотор. Сидим пять минут, десять, двадцать уже прошло, пора заводить. По идее, обязана была остыть. Пробуем – не заводится. Олег, как и положено, за рулём, значит, нам с Леной придётся поработать толкачами. В роли Жаботинского мне ещё выступать не приходилось, а куда денешься?... До речки не рукой подать, пешком по жаре тащиться не охота. Толкаем с Леной изо всех наших силёнок, и что вы думаете, опять два раза чихнула, дёрнулась, пока с горки съезжала, потом всё. Встала на якорь и ни с места. Как мы её ни уговаривали, и девочкой сладкой называли, и солнышком, и красавицей, и ещё Бог знает чем – ни в какую. Не хочет заводиться, и все тут! Хоть лопни, хоть тресни.

   – Может, бензин кончился? – спросили мы у Олега.

   – Да быть такого не может, я только вчера полный бак залил. Ведь не мог же он за ночь испариться? Не мог, – резонно объяснил он нам.

   Мы с Ленулей вздохнули.

   – Ещё как мог....– пронеслось у меня, да и у подруги, похоже, в голове. Пока после ужина с обмыванием Олег спокойно почивал, наши ненаглядные отпрыски производили обкатку машины. Вернулись часам к шести утра, и всё шито-крыто. Для Олега, конечно. Ведь он им машину дал пару кругов по микрорайону проехать, а не всю ночь её – бедняжку эксплуатировать. А мы с Леной всю ночь от одного окошка к другому бегали, теперь же молчали, как партизаны на допросе. Хотя Олегу и в голову не пришло допрашивать нас на эту тему.

   – Может, всё-таки бензинчика надо?– робко предложила Лена, – а вдруг поедет?

   – И где я тебе бензинчика найду в поле-то?

   – А до заправки далеко?

   – Не дотолкаем. Если только к утру. Можно попробовать, конечно.... Ну, что, девочки вперёд, я за руль, вы сзади.

   – Это та заправка, что на Угре?

   – Угу.

   – Ты что, спятил? – окрысились мы на Олега.

   – Тогда и говорить не о чем. Располагайтесь, здесь загорать будем. Тащи, Ленок, провизию. Канистры нет, а бензин в клювике не принесёшь. Так что, бабоньки, чует моё сердце, мы здесь надолго застряли.

   – Так на работу же завтра, ты что, забыл, что сегодня воскресенье?

   – Не-а. Я решил вам отпуск устроить на недельку-другую.

   – Ты что, мужик, а продукты где возьмём?

   – Рыбу будем ловить, тем и питаться станем.

   – Ага, понятно. Тогда сейчас и сети по кустам расставим, чтоб побольше наловить. На суше-то рыбка покруче речной будет. Да, Олежек, а акулы у нас в кустах не водятся?

   – Ладно уж, раскудахтались, – Олег полез в багажник, вытащил пятилитровую канистру с питьевой водой и вылил её на землю. – Пойду с ней, может, нальют.

   Олег отправился на поиски топлива, а мы с Леной так перенервничали, что решили расположиться возле машины перекусить. Да и позагорать заодно, пока солнышко светит. Радоваться нам пришлось недолго, не успели мы закончить трапезу, как закапал дождь. Ну, это он только вначале закапал, мы едва успели запихнуть всё в багажник, а сами забраться в салон, как небо разверзлось, и начался ливень. Не даром столько дней парило, пекло стояло – не продохнуть. Но, к нашему счастью, дождь лил недолго, иначе мы бы и до второго пришествия отсюда не выбрались, размой он дорогу. Когда в кустах замаячила голова Олега, мы подпрыгнули от счастья. Но, как в плохом анекдоте, рано радовались: Олег босой, кроссовки и пустую бутыль нёсет в руках, джинсы закатаны до колен, весь мокрый, грязный, идёт и ржёт, иначе не скажешь.

   – Представляете? – это он нам, – дохожу почти до заправки, решил деньги вытащить из кармана, а их – тю-тю, нету нигде. Потерял. Всю обратную дорогу искал.

   – Нашёл?

   – Нет. А чего бы я назад пустой припёрся. Денег дайте! – и смех, и грех.

   Денег дали, и Олег по протоптанной дорожке исчез ещё на полтора часа. Когда он вернулся, на этот раз с бензином, мы нашу девочку заправили, она, больше не чихая и не кашляя, завелась с пол-оборота.

   – Надо же, оказывается, и правда бензин кончился. Чудеса...

   – А мы что тебе говорили, заправься! – заорали мы в два голоса. Выходной насмарку!

   – А я – что? Я – ничего. Кто же знал, что она так бензин жрёт... – оправдывался Олег.

   Милый, добрейший Олежек, да не ты виноват, что бензин закончился, но мы не расколемся, хоть и знаем, куда он делся. Как и просили наши детки.

   Это мы с Леной наивно полагали, что выходной испорчен, а наш единственный мужчина, напротив, думал, что всё удачно сложилось. Так как ближе к вечеру рыба лучше клюёт. Вот только в воде темновато, плохая видимость.... А то бы он нам такую рыбину поймал.... Домой добрались, когда уже смеркалось.

Глава 17

Сто раз убеждалась, что после белой полосы в жизни человека обязательно наступает чёрная. Два месяца назад наш завод обанкротился, и нас всех уволили, предварительно выдав зарплату за последний месяц. Нет, не сократили, как положено, ведь тогда бы пришлось платить сотрудникам в течение трех месяцев, а так – просто предложили уволиться по собственному желанию (добровольно-принудительно). Это потом мы узнали, что могли бороться с администрацией, подать в суд, но кто же будет всем этим заниматься. Хотя ходят слухи среди рабочих, что наш бывший заводской профком ведёт тяжбу с директором, но кто окажется победителем одному Богу известно. Я стою на бирже труда, но, к сожалению, всё, что мне предлагают, это работа дворника, судомойки или санитарки в больнице. Да-да, я понимаю, что и этим надо кому-то заниматься, но никак не могу решиться. Тех двух тысяч, которые получает Саша, катастрофически мало, а моего пособия по безработице в размере восьмисот рублей только на оплату коммунальных счетов и хватает. Мама бы обязательно на это сказала, что уж точно не обошлось без сглаза, или куда хуже – порчу навели. Пока она два с половиной месяца отдыхала в санатории, я не хотела беспокоить её своими проблемами, но вчера она вернулась, и теперь от разговора никуда не скрыться. Хотя очень хочется. Как представлю, что буду несколько часов подряд выслушивать нравоучения, какая я непрактичная, так последнее желание жить пропадает окончательно. Но, что делать, мама есть мама, родителей мы не выбираем. Вот чёрт, а может и Сашка так же думает обо мне, ведь я постоянно учу его уму-разуму?

   Дверь мне открыла мадам, отдалённо напоминающая мою родительницу, только гораздо моложе, одетая в брючный костюм. Моя мама в жизни никогда брюк не носила. И вот эта весьма эффектная дамочка с прекрасно наложенной косметикой, модной стрижкой и шикарной грудью, на которую даже я, женщина, обратила внимание, целует меня в щёчку и.... голосом моей мамы предлагает войти, так как я застыла на пороге. Я молча прошла за ней в кухню, да так и стояла, просто открывая и закрывая рот без всякого звука, как рыба.

   – Мариша! – опять маминым голосом.... – ты что, родная, аршин проглотила?

Да я это, я – твоя мама.

   – Шутите? – я с трудом отлепила язык от нёба и пролепетала, – это что, розыгрыш какой-то, да? Вы скорее похожи на мою старшую сестру, но, точно, не на маму. Признавайтесь немедленно, что тут происходит, и где моя родительница.... Иначе я вызываю милицию, и Вас привлекут за мошенничество. Надо же, даже голос умудрились подделать!

   – Значит, внук прав: мой настоящий вид – высший класс.

   Я во все глаза таращилась, стараясь хоть что-нибудь понять: или я спятила, или меня кто-то очень сильно хочет в этом убедить. Вот только зачем – не понятно.

   – Ох, и темнота ты у меня... Мариша, ты что, никогда не слышала о пластической хирургии?

   – Слышала...

   – Ну и?

   – Ну и что? – я плохо соображала, какая связь между пластической хирургией и моей мамой. Женщине, у которой двое взрослых детей, внук, да и вообще... Моей маме, между прочим, шестьдесят три года, это же бред!... Зачем ей нужно менять внешность, да тем более, выглядеть чуть постарше меня?

   – Вот когда доживёшь до моих лет, тогда и поймёшь, зачем это надо. Я всю жизнь прожила ради вас и вашего отца. Его уже десять лет нет, я состарилась, и кому, позволь тебя спросить, нужна сейчас?

   – Нам нужна. Наша мама нужна нам, – поправилась я, так как всё ещё не могла свыкнуться с мыслью, что эта молодая женщина и есть моя мама.

   – Ага. Только меня-то кто-нибудь спрашивает, чего я хочу? Мне надоело сидеть дома старой бабулей, просто надоело, и всё тут. Я по телевизору видела, какими красивыми становятся женщины. Все актеры пластические операции делают! Вот Гурченко, например! Она намного меня старше, а как выглядит!

   – Господи, мама, – я наконец-то смогла выговорить это привычное с детства, родное слово, – она же актриса, понимаешь, ей имидж свой необходимо поддерживать.

   – Ну и что... Я тоже решила свой имидж поменять. Мне надоело быть просто домохозяйкой и старенькой бабулей. Ты даже представить себе не можешь, я ведь и чувствую себя на столько же, на сколько выгляжу! – мама обиделась, что я не разделяю ее оптимизма и радости по поводу новой внешности.

   – Прости меня. Просто я должна привыкнуть к тебе такой, какой ты стала. Я думала, что ты в санатории, а ты вон как преобразилась. Могла бы и мне сказать, я что, враг тебе что ли.

   – Нет, ты не враг, ты консерватор...

   – Надо же, это ты там таких слов нахваталась? Консерватор, придумала ведь...

   – Ты вцепилась двумя руками в прошлое и не желаешь перемен в своей жизни.

   – Мама, каких перемен, о чём ты говоришь? Я думаю, как нам с Сашкой выжить во всей этой кутерьме, названной несколько лет назад перестройкой. Так перестроились, что теперь сами не могут разобраться, что натворили.

   – Привет, сестрёнка! Ну, и как наша обновлённая маман? – Толик сиял от гордости, ведь это благодаря брату я получила подобный сюрприз. В тёмном костюме с галстуком выглядел он презентабельно, как большой важный начальник. Моя скромная персона рядом с ними проигрывала основательно. Я-то одеваюсь исключительно с рынка, выбирая наиболее дешёвые, в основном, китайские вещи.

   – Слов нет, – я развела руки в стороны, – а если она скажет, что и мужа себе присмотрела, я ничему не удивлюсь, чтобы вновь консерваторшой не обозвали.

   – Это кто тебя так?

   – Отгадай с трёх раз.

   – А что, разве я не права? Скажи ей, Толик, о то сама скажу.

   – Мариша, а ведь мама права, ну посмотри на себя, как ты живёшь? С работы уволили, пацана одними бич-пакетами кормишь. Что смотришь? Знаю я всё.

   – Сашка наябедничал?

   – Не жаловался он. Сам видел, когда на прошлой неделе, а потом вчера забегал к вам. Холодильник открыл, так у тебя там мышь сдохла.

   – Какая мышь, ты в своём уме? У меня дома грызуны не водятся!

   – Я в том смысле, что он пустой. Жрать в твоём доме нечего, и мой племянник заваривает на обед одноразовые пакетики. Что ты хочешь доказать, а главное, кому? От помощи Сергея отказываешься, а он, между прочим, отец твоего сына, и вправе заботится о вас. Почему парня не отпускаешь учиться в Америку или в Англию.... Закончит колледж, будет человеком.

   – А без колледжа, значит, уже и человеком не станет? Надо же, как заговорил. И здесь можно учиться. Подумаешь, пуп земли, заграницы ему подавай! Роди своего, потом хоть куда сплавляй.

   – Чего ты боишься, что он не вернётся?

   – Ничего я не боюсь. Он сам не хочет ехать.

   – Да что ты говоришь? Тебя-дуру он слишком любит, вот и боится сказать, чтобы не огорчать! Он думает, что, если поедет к отцу, ты его предателем будешь считать, так как одна растила, а когда богатенький родитель отыскался, он тебя и променял. Не ломай парню жизнь, пусть мир посмотрит! Если сама, как куколка, в кокон спряталась, то дай хоть сыну крылья расправить. Ты же мёртвой хваткой в него вцепилась и сама не понимаешь, что своей любовью только вредишь ему. Люди стараются из нищеты выбраться всеми правдами и неправдами, а ты....

   – Ну, скажи, что я?

   – Ты мученицу из себя строишь: мы бедные, но гордые, и ваша заграничная подачка нам без надобности. Вот Серёга и бьётся, как рыба об лёд. Ещё четыре месяца назад купил четырёхкомнатную квартиру, в доме за шестой школой, так ведь зашугала мужика, сказать тебе об этом боится!

   – Какую квартиру, кто купил, кого я запугала? Вы что сегодня с цепи сорвались, во всех смертных грехах меня решили обвинить?

   – Глупенькой-то не прикидывайся! Я понятно говорю: твой ненаглядный хату для тебя приобрёл. Мебель завёз, всё по высшему классу, даже камин тебе в зале поставил.

   – Настоящий? – прошептала я, так как камин был моей мечтой.

   – Нет, только декоративный. Но смотрится как взаправдашний.

   – Это тот дом, который напротив пятой поликлиники?

   – Да, тот самый.

   – Но это же очень дорогой дом. Ты слышал, сколько там квадратный метр жилой площади стоит? Уму не постижимо! Мне такие деньги даже и не снились.

   – Вот и ответ на твой вопрос. Дорого ведь. Да тебе, Мариша, вообще никакие деньги не снятся. Ты не одним рогом, а сразу двумя упёрлась и копытами землю роешь: не подходите, не трогайте, не дайте мне хорошо жить, уж лучше я так, в валенках на босу ногу, зато с принципами. Вон, подруга твоя, сразу смекнула, что надо как-то разворачиваться, что на одну, даже как у Олега вроде бы не плохую зарплату, не прожить.

   – А при чём здесь Лена, она также осталась без работы. И я, между прочим, в валенках не хожу, сапоги имеются.

   – Не придирайся к словам, ты прекрасно поняла, что я имел в виду. А Лена через пару месяцев у тебя под носом открывает фитнес-клуб.

   – Что ты имеешь против моей подруги? Что хочет, то и открывает.

   – Я не осуждаю её, а напротив, говорю: молодчина. Взяла в банке ссуду, выкупила помещение, отремонтировала, теперь в скором времени оборудование закупит, и вперёд.

   – Ссуду? Когда? А как отдавать будет? Боже, куда она вляпалась? – у меня от страха по всему телу побежали мурашки.– А рэкетиры? Да на корню задушат, Господи, вот сумасшедшая!

   – Да-а, по-моему, тебе лечиться надо. Что раскудахталась? Всё будет нормально. Я почву прозондировал, в крайнем случае, на меня сошлётся. Рисковая она баба. А вот ты у меня самый настоящий трус. Как страус, спрятала голову в песок, отдалилась в своих фантазиях от действительности и рада, что тебя никто не достаёт. Ты подумала, почему твоя самая близкая подруга, с которой вы не один пуд соли вместе съели, решила до поры до времени не раскрывать своих планов.

   – Честно?

   – Разумеется.

   – Понятия не имею.

   – А вот я могу тебе сказать, почему. Да потому, дорогая, что ты в последнее время паникуешь много. Нет, когда дело касается тебя, то ты можешь выдержать всё, даже очередное ледниковое нашествие или всемирный потоп. Когда же касается твоих близких, тебе в голову приходят самые бредовые мысли. И дай мне высказаться, не смотри волком, я не Красная Шапочка, не боюсь. Ты все время чего-то опасаешься: то вдруг Сашка тебя бросит; то вдруг Серёга обманет, и опять ты останешься одна; то мне долги надо будет отдавать, а с деньгами всегда туго. Вот только никак понять не могу, как ты до этого додумалась?

   – До чего?

   – До своих мнимых долгов мне и Серёге.

   Я стиснула зубы и забарабанила пальцами по столу.

   – Что опять? И про ноутбук знаю. Нет, сестрёнка, если честно страшно мне за тебя. Мам, – Толик выглянул в коридор и громко позвал маму.

   – Что такое? Что за крик?

   – Ты не помнишь, Маришу в детстве на голову не роняли?

   – Да вроде нет, а что? – она подошла ко мне, осмотрела со всех сторон, укоризненно посмотрела на брата, покачала головой и покрутила возле виска пальцем.

   – Так почему мне Лена ничего не сказала про кредит?

   – Да всё потому, что наибольшую сумму, ей Серёга дал.

   – Что?

   – Да то. И тебе о своём деле не мешает подумать. Тебе, между прочим, в отличие от подруги, ни с банком связываться не придётся, ни в долг брать у друзей. Я же помню, как ты раньше, когда сюда приехали, всё мечтала свой парикмахерский салон открыть.

   Вот и давай, займись. Завтра поедем, покажу тебе твою квартиру, сразу и переедешь. Да, ещё тебе необходимо поступить на водительские курсы.

   – Зачем?

   – Машину тебе куплю. И не округляй глаза – в подарок. Какую выберешь, такую и возьмём. Только предупреждаю, про Запорожец забудь.

   – А откуда ты узнал, что я именно про него подумала.

   – Он самый дешёвый, с рук за пару сотен обойдётся, в идеальном состоянии. Господи, у тебя на лбу ответ написан! Да ты же постоянно выбираешь, что подешевле. Сколько раз мы с матерью говорили на эту тему, так она все уговаривала меня, чтоб не совался в твою жизнь. И вот результат: даже денег на свою сестру не могу потратить, так как она твёрдо убеждена, что их вернуть надо. Ведь есть и спать перестанешь, думая, что на шее долг повис.

   – А разве это плохо, когда к деньгам относишься со всей ответственностью.

   – Хорошо, не спорю, но это когда у тебя их нет. А у меня денег вполне достаточно, и, поверь, я могу тебе подарить не только машину, но даже луна-парк. Если, конечно, пожелаешь.

   – Спасибо, не надо.

   – И расслабься ты, позволь Серёге побаловать тебя. Ты же заслужила это, моя маленькая, глупая сестрёнка.

   – Хорошо, я подумаю. Скажи, а мама точно не влюбилась? Все эти перемены....

   Мне, честно сказать, страшновато.... – В эту минуту мамина голова, как по заказу, появилась в проёме двери и ехидненько так заулыбалась.

   – А что, я хуже других что ли? Замуж пока не собираюсь, хотя подумаю, там видно будет. А вот с настоящим генералом познакомилась!

   – Где? – не мама стала, а сплошной клубок загадок.

   – В клинике, там, где лежала.

   – А он что, тоже себе титьки силиконом накачивал? – не могла не позлорадствовать я, хотя в душе радовалась за маму.

   – Очень смешно.

   – Мужчина следит за своей внешностью. Что тут удивительного? Он работает в ФСБ.

   – Да.... Кажется, я действительно отстала от жизни. Ничего не понимаю, мир перевернулся с ног на голову. Мамы становятся ровесницами дочерей, мужики подтягивают морщины, переодеваются в женские одежды и скачут по сцене. Он не голубой, мама?

   – Да нет, я вроде на коже у него синевы не заметила. Хотя нет, синяки, точно, были, но они прошли. И синяки, и отёчность – обычное дело после операции.

   – Маринка! – Толик чуть кофе не поперхнулся, – с головой поссорилась?

   – В нашей семейке не только с головой поссоришься, а можно с психушкой плотно подружиться. Может, в следующий раз домой приду, а окажется, что наша мама не только замуж вышла, но и родить успела.

   – Тихо ты, – Толик прикрыл мне рукой рот, и покосился в сторону двери. – А то чего доброго так и поступит. У неё сейчас в голове свои тараканы.

   – Это у тебя тараканы, надо же, додумался, денег на операцию дал. Ты о последствиях подумал? Видел бы это безобразие папа, в гробу бы перевернулся.

   – Я хотел как лучше. А ведь здорово получилось, правда?

   – Здорово. Теперь маму можно подружкой называть, а все мужики только в её сторону при мне смотреть станут. Я же теперь как золушка в присутствии красавицы– королевы.

   – Вот и приоденься! Мариша, очень прошу, сними ты эту китайскую дешевку. Вот, возьми пластиковую карточку, на ней деньги. Сколько? Понятия не имею. Серёга оставил. Так, на всякий пожарный.... Просил передать, тебе, когда ты созреешь, для перемен. Возьми, пожалуйста, очень прошу. Если не хочешь от него взять, позволь мне тогда.

   – Ладно, уже, давай. После сегодняшней встряски, я, кажется, не только созреть, но переспеть успела. Заговорщики.... – Про себя же подумала, что всё до последней копеечки потрачу с этой чёртовой карточки. Пусть тогда локти себе кусает, сам виноват, нечего было щедростью набиваться.

   Я не могла дождаться утра, чтобы пойти и снять всё, закрыть счёт, или как там его обзывают. Подошла к кассе, протянула пластик, и говорю:

   – Мне снять со счёта... – Девушка вставила в специальный аппарат карточку, и вежливо улыбнулась.

   – Сколько?

   – Что сколько? – переспросила я, потом добавила, – всё.

   – Всё? Вы уверены? – мне показалось, что волосы на её голове встали дыбом, а сама она как бы подпрыгнула на месте. – Я сейчас, минутку, – она схватила карточку и быстро исчезла в дверном проёме. Через несколько минут ко мне в коридор вышла симпатичная женщина и попросила пройти с ней в кабинет.