Текст книги "В сетях паука... (СИ)"
Автор книги: Ирина Наякшина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)
– Присядьте, пожалуйста. Что будете, чай, кофе, коньяк? – с её лица не сходила очаровательная улыбка, она заглядывала мне в глаза, и, казалось, старалась прочитать мои мысли. Я не на шутку испугалась. Сердце ёкнуло в каком-то нехорошем предчувствии. В голове пронеслось: – А что, если Толик решил подшутить? Ну всё, – думаю, – пропала. Сейчас налетит ОМОН, и меня как грабителя упрячут надолго. Или вообще ликвидируют на месте. Я же понятия не имею, как с грабителями банков поступают.
– Кофе, если не трудно, – пролепетала я. И пока она отвернулась, быстро вытащила мобильник и набрала брата. Телефон не отвечал, как мне показалось, вечность. Когда раздался его родной, чуть с хрипотцой голос, я от радости заорала на весь кабинет. Из рук женщины вылетел чайник с кипятком, и она дико взвыла, ошпарившись.
– Толик, родненький, спасай! Я в банке на Кирова, сейчас менты загребут! – и бросила трубку на стол.
– Имею право на один звонок. По закону. И без адвоката ничего говорить не буду! – сказала я, так как начальница с обезумевшими выпученными глазами уставилась на меня, а потом заохала и затрясла ногой.
– Вы бы колготки сняли, а то потом не отдерёте, если пузырь вскочит,– посоветовала я. На наши вопли прибежала молоденькая кассирша, она вначале покосилась на меня, потом кинулась к начальнице, которая, превозмогая боль, проковыляла к столу и грохнулась в кресло. Дикая боль довела женщину до отчаяния, она сбросила туфли, задрала узкую юбочку и быстро стащила колготки.
– Девушка, милая, принесите, пожалуйста, яйцо.
– Какое яйцо? – не поняла она.
– Куриное, сырое.
– Вы его прямо здесь кушать станете? – воскликнула она удивленно, – я мигом. И точно, буквально через несколько секунд, она вновь появилась и протянула мне яйцо. Я высыпала из вазочки конфеты прямо на стол, разбила яйцо и взболтала пальцем. Присев на корточки возле всхлипывающей начальницы, стала тихонько втирать болтушку в сильно покрасневшую ногу, она зажмурилась и изредка издавала хлюпающие звуки. Вымазав всё до последней капельки, я поднялась, вытерла руку о лежавшее полотенце.
– Вам еще что-то нужно? – девушка была готова выполнить любой мой каприз. Я подумала, что она, видимо, здорово напугана, или им положено не перечить грабителям во избежание лишних жертв.
– Неотложку вызовите, – я села на стул в ожидании милиции. Бежать смысла не было – все равно поймают.
– Вам плохо? – участливо поинтересовалась она, – я сейчас!
– Да не мне, горе ты моё. Скажите ожог ноги, – крикнула я, но той и след простыл. В дверь так сильно забарабанили, что мы вздрогнули и замерли на месте.
– Началось, – подумала я.
Девушка вновь просунула голову в дверь, но в кабинет не зашла.
– Может, дверь откроете, с петель ведь снесут, потом ремонт потребуется, – обратилась я к начальнице.
– Алеся, ты что, оглохла, двери открой, – простонала она. Девушка с проворностью кошки, быстро открыла замок и отскочила в сторону. Очень своевременно, так как в неё ввалилось несколько мужиков в натянутых на лицо шапочках с дырочками для глаз. Я юркнула под стол, а начальница, как приклеенная, сидела в кресле, только лицо её приобрело землистый оттенок. Толик появился последним.
– Мариша, ты где? – я высунула осторожно вначале голову, оглянулась, а лишь затем выползла на четвереньках из под стола.
– Тут я.
– Что здесь происходит, чёрт возьми?!
– А я откуда знаю! Всё из-за твоей карточки, она что, липовая?
Я подвинула туфли поближе к начальнице, затем незаметным, как мне казалось, движением ноги попыталась спрятать ее колготки под стол.
– Да почему липовая, самая настоящая! Спасибо, ребята, свободны пока. Подождите в вестибюле.
Мужики кивнули, кинули за плечи автоматы и молча удалились. Толик присел на стул перед начальницей, вытащил пачку "Парламента", протянул ей, когда дрожащие пальцы женщины выудили сигарету, поднёс зажигалку ей и закурил сам.
– Мадам, что все-таки произошло?
Начальница нервно затянулась несколько раз, закашлялась, затушила сигарету и замахала рукой, разгоняя дым возле себя.
– Кем Вам приходится эта женщина? – начальница кивнула в мою сторону.
– Сестрой.
– Хорошо. А ваша сестра когда-нибудь пользовалась услугами банка?
– Вы что, считаете меня ненормальной? – после пережитого шока, у меня неестественно звонко прорезался голос, похожий на визг тормозов.
– Что Вы, конечно, нет, – осеклась начальница. И опять, продолжая смотреть только на Толика, проговорила почему-то шёпотом, – она хотела снять всю сумму, но мы и за месяц не соберём таких денег. Я пригласила Вашу сестру в кабинет, не говорить же о таких деньгах при народе. Вот тут и началось. Это, конечно, не моё дело, но вы бы показали её психиатру...
– Чего-о?! Это вас здесь надо кое-кому показать, а я вполне здорова. – Толик долго смеялся, потом похлопал меня по руке, я обижено отвернулась.
– Простите, мадам, это моё упущение. Просто мне и в голову не пришло, что моя сестричка решит сразу закрыть счёт. Зачем тебе столько денег понадобилось? – это он опять ко мне.
– Моё дело, – буркнула я, – сам же вчера сказал "оденься-приоденься". Как я понимаю, меня арестовывать не собираются? – начальница в знак согласия кивнула головой. – Тогда вот твоя проклятая карточка, и катись ты с ней и, главное, подальше от меня.
Толик преградил мне дорогу, насильно усадил на диван, присел рядышком и несколько раз глубоко вздохнул.
– Это твои деньги, сестричка. Трать, сколько хочешь и куда хочешь. Но пойми, всю сумму банку сразу не собрать.
– Почему? Так много?
– Очень много. Тебе не истратить столько за пару недель. Бери небольшими суммами и, по мере их использования, снимай ещё.
– Ваша сестра в курсе того, сколько находится на счету? – подала голос начальница.
– Даже я не знаю всей суммы.
Начальница написала цифры на бумажке, и передала их брату.
– Да-а, дела! – присвистнул Толик, – Мариша, даже если в ближайшие несколько лет ты будешь покупать каждую неделю по Мерседесу, ты не потратишь всего.
– Так много?! – я не верила своим ушам. Но твёрдо знала: первое, что мне предстоит сделать, это погасить Ленин банковский кредит.
Глава 18
Одно народное присловье гласит: «Пришла беда – отворяй ворота». А другое: «Беда одна не ходит». Жизнь подтверждает правдивость обоих.
Сорока дней не прошло, как похоронили Ивана Петровича. У Надежды Константиновны, мамы Лены, слёз уже не осталось, да и у подруги тоже. Всего полгода назад родители переехали в Россию из Узбекистана, всё никак коттедж не могли продать, а оставлять нажитое добро, как их ни уговаривали дети, не хотели. Смена места жительства, нервные перегрузки, да ещё проблема с получением гражданства, сильно подорвали здоровье пожилых людей.
Не понятно, по какой логической схеме всё происходит. Президент говорит, что упрощается процесс получения гражданства, а на деле, наоборот, усложняется. Знаете, сколько бумажек надо собрать, сколько денег заплатить за перевод печатей? На всех документах, где эта гербовая интриганка поставлена, должен быть перевод надписей на печати! А анализы? Человеку под семьдесят, а ему на СПИД и сифилис проверяться надо. А потом ещё через каждые три месяца отмечаться. Если документы вовремя не собрал (в справках иногда опечатки бывают, или по ошибке не то имя или отчество впишут) всё назад в Республику и обратно. Видимо, кто-то считает, что наши пенсионеры, вернее бывшие рабочие СССР, миллионами ворочают. И могут с лёгким сердцем выложить за билеты в два конца двадцать пять тысяч рублей. Да и не один раз, а несколько. Ведь визу каждые три месяца обновлять надо. Потом полгода гражданства дожидаться. Вот одно из таких посещений АВИРа, где бюрократизм шагает впереди человечества, с Петром Ивановичем случился инсульт. Отказала левая сторона тела, разбитый параличом, он так и не оправился, умер буквально через месяц. Рано утром Надежда Константиновна подошла к мужу поправить съехавшую за ночь подушку и обнаружила, что он уже холодный.
Горе-горем, а на работу ходить надо. День начался, как обычно, Лена разбудила детей, им в техникум к девяти часам, накормила завтраком, матери накапала валерьянки и поцеловала спящего мужа. Пусть поспит подольше, ему редко выдаются дни отдыха в последнее время. Быстро спустилась с седьмого этажа, на улице все тропинки за ночь замело, по обочине дороги добралась до заправки, около неё конечная остановка маршрутных такси. Припозднилась сегодня, двери своего кабинета в фитнес– клубе открыла в половине десятого. Сердце вело себя странно, казалось, в груди для него не хватает места. Оно то затихало, то с новой утроенной силой начинало стучать. Ну, Бог с ним, с сердцем, необходимо проверить счета, сделать разноску в отчёте и подготовить документы в налоговую. Как назло, бухгалтер заболела, и теперь приходится всё делать самой. Девочки не беспокоили начальницу по пустякам, всё проблемы решал менеджер. Клиенты приходили по записи: кому на массаж, кому в спортивный зал, кому в косметический кабинет. В клубе образовалось что-то вроде женских посиделок, где в уютном баре можно было послушать последние новости и обсудить городские сплетни. Многие из постоянных посетителей клуба этим и занимались большую часть времени. Лена включила компьютер, открыла нужный файл и, погрузившись в работу, не заметила, как пролетел день: "Даже не пообедала" – спохватилась она, взглянув мельком на часы. Семь часов вечера. Обычно она не задерживается так надолго, ведь надо ещё и ужин приготовить.... Телефонный звонок застиг Лену уже на выходе из кабинета.
– Кто это может быть? – вполголоса подосадовала она, возвращаясь к столу.
– Лена, ласточка моя, ты главное не волнуйся.... У мамы небольшой приступ, а погода, видела какая – буран. Скорую не вызываю, всё равно не дождёмся, я быстро, на машине туда и обратно.
– Олег, алло, Олег!!! – кричала Лена в телефонную трубку, из которой уже доносились короткие гудки. Дрожащей рукой набрала номер квартиры, никто не отвечал, – значит, никого нет, – тупо пронеслось в голове. Быстро накинув шубу, пробежала по коридору; заглянула в спортивный зал; там никого, кроме тренера, не было.
– Странно, почему везде так тихо?
– До свидания, Галочка. Закроешь всё потом, хорошо?
– Да, как обычно, Елена Ивановна, не беспокойтесь, – девушка еще, что-то говорила вслед, но времени выслушать её небыло. Выскочила на улицу, ветер чуть с ног не сшиб, все глаза залепило снегом, на расстоянии метра ничего видно не было.
– Да что же это сегодня такое, вымерли все что ли? Ни маршруток, ни такси.... – машины, если и были, в такую метель предпочитали отстаиваться на обочине, что за зря рисковать. Пройдя пешком до перекрёстка возле шестой школы, она совершенно выбилась из сил, сопротивляясь резким порывам ветра. Прикрыв воротником лицо, практически не видя дороги, Лена чуть не угодила под машину, благо, водитель ехал крайне медленно по причине нулевой видимости. Он резко затормозил, а когда Лена от испуга осела задним местом в сугроб на обочине, выскочил из машины и заорал:
– Ты какого хрена под колёса лезешь, ворона, жить надоело? Чучело сугробное!
Лена после пережитого даже не попыталась подняться, а только громко, в голос, заплакала. Водитель подумал, что, видимо, всё-таки стукнул её, сам струхнул, помог подняться и повёл к машине.
– Ну чего ревёшь, руки-ноги, вроде, целы?... Тебе куда, давай подвезу, – Лена всхлипнула, – Да садись ты, а то нас в такую погоду кто-нибудь сзади шарахнет. Потом доказывай, что ты не верблюд.
Он усадил Лену, обежал спереди машину и сел за руль. Только проехали несколько метров, как впереди столкнулись две машины.
Два часа, показавшиеся вечностью, они добиралась до её дома. Водитель в сердцах чертыхался про себя, проклиная и дорогу, и чёртову попутчицу, и весь белый свет. Лена попросила остановить возле своей девятиэтажки, поблагодарила и положила на панель сторублёвую бумажку, больше не было. Водитель вздохнул с облегчением и сделал вид, что не заметил купюры. Посмотрев по сторонам, и на этот раз убедившись, что дорога действительно пустая, она перебежала её и свернула за угол дома. Света возле подъезда не было, подсвечивая зажигалкой, которая постоянно гасла и обжигала пальцы, она, наконец, набрала код и открыла железную входную дверь. Ноги не слушались, еле-еле преодолела ступеньки пятого этажа, немного постояла, отдышалась и последние два пролёта до квартиры ползла со скоростью черепахи. Долго звонила в дверь, но никто не открывал. Пришлось высыпать содержимое сумочки прямо на коврик у двери, чтобы отыскать ключ.
– Странно. Никого. Олег уже должен был вернуться, скорая не так и далеко. Да где их всех черти носят в такую погоду? Время – половина десятого.
Лена скинула шубу, сняла сапоги и села за телефон. Пальцы не слушались, несколько раз нажимала не те кнопки и попадала не туда. Лишь на пятый раз повезло, дозвонилась.
– Привет, Мариша, пацаны у вас?
– Привет, подруга. А где им быть, собираются в "Бомбу". Что с них взять, молодёжь....
– Спроси, почему мобильники у них не доступны.
– Да и спрашивать нечего, вон они на диване валяются, аккумуляторы сели. Ты, мать, видимо, вчера забыла их на зарядку поставить, вот и результат. Сколько раз тебе говорила: они уже не маленькие детки, хоть это-то сами могут без тебя сделать. Или ты так и будешь до пенсии с ними сюсюкать?
– Ага, забыла. А что я вчера делала?
– Эй-эй-эй, подруга, ты там чего? У тебя всё нормально, голос мне твой совсем не нравится.... Ты, случаем, не Олега с девицей застукала? А? Колись! – шутка, конечно, плоская, ведь Олег никогда в жизни ни на кого, кроме Ленули, не посмотрел, но так я старалась вывести подругу из ступора.
– Смешно, сейчас обхохочусь, – грустно сказала она, – погоди минутку, в дверь звонят. Олег, наверное, ключи забыл или потерял.... – Лена кинулась к двери, и, даже не посмотрев в глазок, открыла на распашку. Вместо мужа в дверном проёме стоял милиционер, переминаясь с ноги на ногу.
– Простите за поздний визит. Вы хозяйка квартиры?
– Да.
– Потешкина Елена Ивановна?
– Да. А в чём, собственно, дело?
– Потешкин Олег Николаевич кем вам приходится?
– Мужем. Что с ним?
– Больница....., авария.... – всё услышанное Лена переваривала с трудом, ноги её подкосились, лицо побледнело, и она рухнула к ногам представителя закона.
Я сильнее прижала телефонную трубку к уху, стараясь уловить долетавшие звуки: в квартире у подруги явно что-то происходило. Слышался мужской голос, но он, точно, не принадлежал Олегу. Потом раздался грохот, что-то упало или кто-то.... Я закричала так, что даже за закрытой дверью, при грохочущей музыке мальчишки оцепенели от неожиданности. Мигом побросав все дела, они пронеслись через весь коридор и просунули головы в дверь, мешая друг другу протиснуться.
– Мама, что с тобой?
– Тёть Марин, что случилось? Трубка обожгла?– один из близнецов, Костик, пытался шутить.
– Там, там.... – тыкала я в трубку пальцем.
– Что там? Мамуля!!! Из трубки Фреди Крюгер руку высунул?
– Лена, там Лена!!! – из моего бестолкового объяснения близнецы поняли одно: с их матерью что-то произошло. Не одеваясь, мы – все четверо, как по команде, выскочили на лестничную площадку. Захлопнув дверь, я еле поспевала за длинноногими отпрысками. На счастье, непогода уже немного стихла. Снег ещё падал, кружась крупными хлопьями, но кого может это напугать. Обычное дело – зима. До Турынино доехали минут за десять, проскочив пару раз на красный свет светофора. Но сотрудников ГИБДД в этот день разрывали бесконечные выезды на аварии, и им было не до нас. Машина забуксовала на въезде во двор, её там так и оставили. Пробрались по сугробу к подъезду (дверь была открыта), и бегом стали подниматься на седьмой этаж, не теряя драгоценного времени. В нормальном состоянии я ни за какие коврижки не смогла бы лететь с такой скоростью, перескакивая через ступеньку. Всегда через каждые два-три пролёта отдыхала, проклиная власти и неработающий лифт, а тут даже не вспомнила об этом неудобстве.
Несколько минут понадобилось милиционеру для того, чтобы дотащить немаленькую женщину до комнаты, закинуть на диван половину туловища, а затем ноги, положить под голову свёрнутое полотенце, которое он отыскал в ванной, сбегать на кухню за водой. Ему впервые пришлось столкнуться с женским обмороком, и как вести себя при этом он знал только теоретически. В памяти всплыли обрывки из кинофильмов, и он, подражая героям, тихонько похлопал Лену по щекам. Когда она не пришла в себя, вылил ей на лицо стакан холодной воды.
Представьте себе картину: дверь квартиры распахнута, на диване лежит бледная, похожая на приведение Лена, а возле нее с пустым стаканом мужичок в форме. Можно только предположить, что он почувствовал, когда ворвалась толпа, и воинственно настроенные здоровенные парни стали обступать с трёх сторон, а взлахмоченная дамочка в пижаме вопила, как пожарная сирена.
– Погодите, ребята, это совсем не то, что вы подумали, – опомнился участковый, – вот мои документы, я здесь по долгу службы. Нам позвонили в отделение и ... – договорить он не успел; за его спиной раздался тихий, пугающий своей пустотой, голос Лены.
– Папа, бабушка... Их больше нет, ребятки, их больше нет... – пустые, как пересохший родник, глаза без единой слезинки смотрели мимо всех в пространство.
Олег решил отвести тёщу в больницу "Сосновая роща", сразу в кардиологию, справедливо полагая, что там ей будет оказана наиболее квалифицированная помощь специалистов. До больницы оставалось всего пол километра, когда из-за поворота выскочила иномарка, водитель не справился с управлением и шёл ему в лоб. Олег резко затормозил, его машину вынесло на встречную полосу и закрутило. Водитель фуры, избегая столкновения, вырулил влево, прицеп повело вправо. Машина Олега на полной скорости попала под фургон, крыша вжалась в салон, а фура, ещё некоторое время бороздила дорогу. Трупы Олега и матери спасатели вырезали автогеном. Олег погиб сразу, в момент аварии, а мать, как дал заключение патологоанатом, ещё за пол часа до трагедии. Умерла от обширного инфаркта. Олежек пытался спасти умершую женщину. Но он этого не знал.... Да теперь и не узнает. Им обоим уже всё равно.
Глава 19
Сергей приехал на похороны, а потом увёз Сашку в Майами. Я не возражала, хотя перспектива остаться одной в четырёхкомнатной квартире меня совершенно не прельщала. На сердце было так муторно, что спорить не хотелось, тем более что поездка сына была запланирована уже давно, но я никак не решалась его отпустить от себя. Я часто навещала подругу, всячески стараясь помочь. Она стойко держалась на похоронах, не плакала, только периодически теряла сознание. Каждый, кто пережил смерть близких людей, знает, с каким трудом возвращаешься к нормальной жизни. Но время не останавливается, стрелки часов неумолимо двигаются вперёд, прошла зима, и весна принесла с собой новые тревоги и волнения.
Восемнадцатого июня близнецов забирали в армию. Как и положено, отыграли проводы, человек шестьдесят молодёжи было. Ребята весёлые, друзей много, вот и набралось с половину микрорайона. Наутро, кто был в состоянии двигаться, поехали с призывниками к военкомату. Пока близнецы досрочно защищали диплом, мы, как загнанные лошади, обивали порог военкомата. Я объяснила военкому семейную ситуацию подруги, просила не забирать ребят, хотя бы до осени. Военком участливо выслушал, но навстречу не пошёл, объясняя недобором. Много больных, тех, кто закосил, а ещё больше вот таких, как мы, сердобольных родителей. В общем, нас много, а он, военком, один. Мы времени зря не теряли, нам удалось выйти на одного знакомого, у которого был друг в военкомате. После небольших переговоров, друг знакомого обещал позаботиться о близнецах и далеко от дома их не отправлять.
Новобранцев построили попарно, и они, сверкая на солнце лысыми, словно отполированными головами, отправилась к сборному пункту. Ленинский военкомат располагался на территории бывшего детского сада, а пункт пополнения личного состава чуть ниже, на улице Маяковского, возле четвёртой больницы. Когда за строем захлопнулись ворота, толпа провожающих заметно поредела. Остались одни родители. После заключительной медицинской комиссии ребята шли в казармы, где и дожидались прибытия покупателей, с которыми разъезжались по местам прохождения службы. Я заняла выгодную позицию, где через дырочку в заборе хорошо просматривалось пространство медчасти, откуда выходили новобранцы. До самого вечера, то я, то Лена смотрели в эту щель, но, так ничего и не узнав, поехали домой, моля Всевышнего, чтоб ребят ночью не отправили. К восьми утра мы, как часовые, заняли свой наблюдательный пункт возле дырочки в заборе. Но видно никого не было. В списках отправленных, вывешенных на дверях КПП, наших мальчиков не было, но многие родители говорили, что ночью автобусами увезли три партии. И кто мог дать гарантии, что среди этих ребят не было Костика и Димки? Никто. А главное, на КПП ничего конкретного не говорили, объясняя тем, что через пару– тройку часов обновленные списки вывесят на проходной. У нас был номер мобильного телефона, теперь уже нашего знакомого капитана и, совершенно издёрганные неизвестностью, мы набрались наглости и позвонили ему. Капитан нас успокоил, заверив, что ребята ещё в казарме, и служить поедут в Подмосковье. Нам же предложил поехать на вокзал, так как их привезут туда к электричке. У родителей будет минут пятнадцать на прощание. Мы с Леной рванули на Калугу-1, к железнодорожному вокзалу, где ещё час высматривали автобусы с призывниками.
На лицах мальчиков не было привычных улыбок, они как-то сразу, за одну ночь, повзрослели. Стали серьёзнее, а может, их пугала неизвестность. Выдернутые из привычного окружения, из заботливых мамкиных рук, дети немного растерялись. Лена, обнимая сыновей, рыдала в голос, её как прорвало: не слёзы, а Ниагарский водопад из глаз льётся. Покупатель произнёс речь, рассказывая, как хорошо у них в части. Что будущие защитники Родины, ни в чём нуждаться не будут, кормят хорошо, даже своя баня имеется. Только он забыл уточнить, что солдатский паёк очень сильно от офицерского отличается, а в бане зимой и летом одна холодная вода из всех краников течёт. Но это ведь мелочи, о которых родителям и знать-то не интересно.
Электричка тронулась, ребята отвернулись от окон, чтобы не показывать готовые пролиться слезы. Ведь мужчины не плачут. Я не успела опомниться, как моя подруга кинулась догонять электричку. Еле выловила эту спринтершу у самого конца перрона. Попробуй, догони, у неё ноги от ушей растут, а у меня.... Вообще-то, у меня, откуда положено, оттуда и растут. Обнялись мы с Ленулей, порыдали, теперь в два голоса, только на разные тональности, и пошли по пустому перрону к машине.
– Ты чего за поездом погналась? Догнать надумала или перегнать?
– Да откуда я знаю, ноги сами понесли. Как ты думаешь, если сердце из тебя вынут, ты долго протянешь?
– Это ты к чему? За что меня бедную....
– Да не о тебе речь, я себя имею в виду.
– Ну, не знаю.... Думаю года два до дембеля, может, и протянешь. А там, глядишь, и сердце твоё назад привезут, ещё чуток поживёшь. Слушай, подруга, ведь у Серёги сегодня день рождения, а я, ворона, даже поздравить с утра забыла. Честно сказать не до него было.
– И я забыла.
– Тебе простительно, ты теперь солдатская мать, и о нас, грешных, можешь забыть, но учти, только на время.
Видок наш оставлял желать лучшего: глаза зареванные, в мокрой одежде, так как с утра дождичек только моросил, и мы зонты не захватили, а потом, когда ожидали автобус, полил нас изрядно.
Серёжа постарался, стол накрыл, свечи зажёг, включил камин, подсветка которого создаёт иллюзию настоящих горящих поленьев, источая тепло.
– Привет, девочки! – не видя нас, подал голос Сергей, и лишь потом в дверях появилась его довольная физиономия. – Да.... Вид у вас.... красноречивый. Марш в ванную, и чтоб через пять минут были как новенькие!
– А в бумажку от конфет не завернуться, – пробурчала я, снимая кроссовки и пытаясь одной ногой поддеть на ходу тапочку.
– Здорово! Стриптиз на пару танцевать станете, или как? – подмигнул он, стреляя своими шоколадными глазками в нас обеих.
– Размечтался!! – заорали мы на него в два голоса, будто сговорившись.
– Мне сегодня всё можно, даже о таком помечтать. Я же именинник, – гордо заявил он.
– Поздравляем!!! – мы, не дойдя до ванной комнаты, резко развернулись в обратную сторону, подошли к нему, чмокнули с обеих сторон и демонстративно повернули обратно. Пока Лена умывалась, я переоделась сама и принесла ей сухие вещи. Благо, в моём гардеробе (так же как у нее её для меня) всегда про запас имеется ее одежда. В жизни всякое может произойти. Вдруг за столом фонтан из шампанского обольёт, или что покруче...
Глава 20
Полгода я наблюдала, как моя подруга тихо сходит с ума. В чем это проявляется?
А вот в чем. Однажды прихожу к ней, дверь открыта, а она мирно беседует со своими близнецами. Я подумала – они в отпуск приехали, – и даже обиделась, что меня в известность забыли поставить, так как Ленуля обращалась по именам то к одному, то ко второму. Но как ни странно, голосов мальчишек, как я не напрягала слух, не услышала. Зато ответы на вопросы звучали вполне убедительно.
– Нормально, детки!
– ............
– Конечно, поела....
– ............
– Да всё у меня нормально. Соскучилась очень.
– Тьфу, ты.... Наверное, по телефону разговаривает, – догадалась я. Но когда вошла на кухню, чуть в обморок не грохнулась. Моя подруга сидела за столом, сложив руки, как на уроке, и... разговаривала с фотографией.
– Ты чего? А? – задала я дурацкий вопрос, больше ничего на ум не пришло.
– А, это ты, привет! – Лена как ни в чём не бывало убрала снимок, поставила на плиту чайник, достала из шкафчика конфеты и полезла в холодильник.
– Я не хочу пить чай, – спокойно ответила я на немое приглашение подруги присесть. Так и стояла посреди кухни, пока та накрывала на стол, совершенно не слыша моего отказа.
– Всё, дорогая, дома тебе оставаться одной больше нельзя. А то к следующему моему появлению, я не знаю, что ещё ты придумаешь.
– Ты это о чём?
– Не прикидывайся овечкой, ты с кем сейчас разговаривала? А? С фотографией.... У тебя что, крыша от одиночества едет? Так и скажи. Покажу тебя психиатру, может, пропишет что.
Я смотрела на подругу с жалостью, представляя себя на её месте. Что бы я делала, если бы Сашка не в Майами грелся на солнышке, а солдатские сапоги топтал. Возможно, мне бы тогда тоже психиатр понадобился.
– С крышей у меня порядок, – заверила подруга. Взгляд стал вполне осознанным, речь адекватная, – всю неделю дозвониться до них не могу, телефон не доступен, может случилось что.
– Нет, мать, ты точно, того... – я повертела пальцем у виска, – они же не в пионерском лагере. Мало ли почему телефон отключили. Может, они в лесу на учениях, или денег на счете нет. А может, телефон умыкнули. А ты сразу в панику. Манекены ещё в их одежду обряди да за стол усади, всё не с фотографией разговаривать.
– А что, идея не плохая, надо обмозговать.
– Э-э!.. Пошутила же, – я поперхнулась горячим чаем, который всё-таки мне налила Лена.
– Да не боись, я тоже в шутку. Ты права, плохо мне одной, вот иногда и разговариваю сама с собой. Когда поговорить охота.
– Вот-вот, так и договоришься до психушки. Когда очень на разговор потянет, мне звони в любое время суток. Поняла? С этой минуты я у тебя телефоном доверия работать буду. Безвозмездно.
Пришла я домой от подруги и задумалась. Что бы такое сделать, чтоб она мрачная не ходила. Думала, думала, и озарила меня неплохая мысль. А что, если разыскать Закира, вдруг поможет?
– Интересно, сколько Файззулиных в Бугульме? – думала я, нажимая на кнопки аппарата, – два, десять.... Да хоть сто, каждого обзвоню, но найду.
Оператор справочной службы, к моей великой радости, дала всего четыре номера. Я приступила к поиску Закира, набирая каждый по очереди. На третьем номере мне ответил приятный мужской голос.
– Здравствуйте, мне можно Закира?
– Он здесь не живёт, – ответили мне.
– Извините, значит, попала не по адресу.
– По адресу. Только папа здесь больше не живёт.
– В каком смысле? – удивилась я.
– У него другая квартира.
– А, вот, значит, как. А как с ним связаться? – совсем отупела от растерянности...
– Позвоните на работу.
– Я не знаю номера... – Равиль, а это был именно он, младший сын Закира (как быстро растут чужие дети!), голосом молодого мужчины продиктовал мне координаты отца и повесил трубку. Я сидела и молча слушала короткие гудки.
– Почему в другой квартире? Ничего не понятно. Неужели с женой развёлся, вот так дела.... – через пару секунд трубка ответила знакомым голосом.
– Слушаю!
– Привет!
– Здравствуйте....
– Узнал?
– Нет. А должен?
– Неужели мой голос так изменился?
– ......
– Не прошло и тринадцати лет.
– Марина! – Закир засмеялся. Чувствовалось, что обрадовался он вполне искренне. Засыпал вопросами, и уже через десять минут я выложила всё, что произошло с нами, за то время, когда мы расстались.
– Как Ленуля?
– Здорова, всё у неё хорошо, дети в армии.
– Я так по ней соскучился.
– Ой, ли? Не верю я, – я действительно не поверила тому, что он говорил. Закир всегда умело вешал лапшу на уши. Не удивительно, что многие женщины теряли головы. Я давно перестала быть наивной дурочкой, но слушать было приятно, особенно когда он говорил, что до сих пор не может забыть Лену, часто вспоминает о ней, и даже собирался отыскать нас через передачу "Жди меня". Я дала ему телефоны Толика и Лены. Мы поговорили ещё немного, и с чувством выполненного долга я отключилась, пожелав ему всего самого наилучшего.
Честно сказать, я надеялась, что моя подружка от встречи с прошлым оживёт и снова начнёт улыбаться. После всех невзгод, обрушившихся на неё, старая любовь пустит новые побеги и снова расцветёт всеми цветами радуги. Мои ожидания оправдались. Вечером того же дня, Лена приехала ко мне с ночёвкой и восторженно объявила, что звонил Закир.
– Уму не постижимо, Мариша, он всё ещё помнит меня. Помнит и скучает! – глаза подруги горели, щёки налились румянцем, и она помолодела лет эдак на десять с хвостиком. Как девушка на выданье.
Я хоть и язва, но не стала спрашивать, почему же он, если так скучал и помнил, сам за столько лет даже пальцем не пошевелил, чтоб разыскать её. Ведь я же сама ему и позвонила, никто не просил, но в душе копошился червячок, который нет-нет да посеет сомнение: а правильно ли я поступила. Нужно ли им обоим это? А не совершила ли я огромную глупость, поддавшись внезапному порыву? Может быть, Закир как истинный джентльмен просто не захотел меня обидеть, признавшись, что ни я, ни тем более Лена, ему не нужны. И был бы прав. У него своя жизнь, новая жена, которую, видимо, любит, так как решился после развода на повторный союз. Пусть гражданский, но разве печать в паспорте меняет суть дела? А тут я со своим звонком, как снег на голову. Сначала натворила дел, а теперь ломаю голову, правильно ли поступила. Прошлое, как трясина, хочешь от него избавиться, начинаешь барахтаться, а она всё глубже засасывает. Я где-то читала, что с прошлым можно порвать, встретившись с ним снова лицом к лицу. Тогда и станет понятно, нужно человеку его прошлое или лучше вычеркнуть его из памяти навсегда и начать новую жизнь.
