Текст книги "В сетях паука... (СИ)"

Автор книги: Ирина Наякшина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

   – Смейся, смейся, а всё же я права.

   Закир прилетел рано утром с букетом цветов. Мы даже на занятия не пошли, встречали его в аэропорту.

   – Это Ленуле, Маришка, не обижайся, тебя твой подарок в баре ожидает вместе с поздравлениями. Хотя нет, – он поцеловал вначале Лену, а потом меня, – поздравляю с дём рождения!

   К шести часам вечера мы, вдоволь нагулявшись по Ташкенту, подошли к "Заравшану". Подарок действительно ожидал меня возле входной двери в лице моего ненаглядного брата. В руках он держал коробку и букет цветов. Народу в баре было много, играла музыка, и ансамбль исполнял песню за песней, не позволяя расслабиться после очередного быстрого танца. Мы изрядно притомились, сели за столик и Закир произнёс тост.

   – Дорогая наша Мариночка, мы все тебя очень любим и желаем, чтобы ты была такой же красивой и счастливой, как сегодня. А так же желаем тебе, чтоб в скором времени ты встретила замечательного парня и вышла замуж, – после этого протянул коробку, которая так и лежала на столе, – это тебе от нас с Леной.

   – Что это?

   – Часы. Ты повесишь их на стене, и с каждым прошедшим часом они будут напоминать тебе об этом дне. Забыть нас не дадут, пока стрелки двигаются. Вот так, подруга! – продолжила тост Лена.

   – Я и так буду помнить. Дороже вас у меня нет друзей, а может, и не будет.

   – Так давайте и выпьем за тебя, именинница, и за дружбу, – Закир заказал шампанское и открыл бутылку коньяка. Мы и не догадывались, что разлука близка, а пророчества Закира, так быстро сбудутся.

   К маминой подруге в гости приехал племянник, и женщины решили, что парень холостой, а я такая славная, что лучшей жены ему не отыскать. Так нас и сосватали. Виктор пришёл ко мне в гости, а Ленка прибежала посмотреть на него. Самое удивительное, что с первой секунды они не понравились друг другу, и потом каждый говорил, что рядом с ним (с ней) мне находиться не следует. Когда Лена пришла домой и рассказала новость про то, что я собираюсь замуж, а делать мне этого не следует, они с Олегом крупно поругались. Муж запретил ей вмешиваться не в своё дело и приказал оставить меня в покое. Но Лена приказов не принимала и сильно разозлилась. Заявила, что моя судьба Олегу безразлична, а ей нет. И если так, то она уходит жить к своей маме, а он, пусть катится ко всем чертям. Она подаёт на развод, и точка. Детей тоже забирает с собой. Хлопнула дверью и ушла.

   – Знаешь, меня в данный момент твоя судьба волнует не меньше, чем моя собственная. Ты бы подумала, прежде чем выходить замуж за Виктора. Не обижайся, подруга, но не пара он тебе. Если честно, все его повадки не вызывают у меня никакого доверия. Скользкий он какой-то.

   – Тебе легко рассуждать, у тебя муж есть, да и любовник имеется. А я соломенная вдова. Пацан растёт без отца, скоро от рук отобьется, что тогда делать буду.

   – Ты старше его на четыре года, но даже не в этом дело, он в армию попал мальчишкой, затем дисбат. Что он видел, кроме казармы, да лесоповала, а?

   – Он мне нравится. И хватит меня учить, всё равно сделаю по-своему.

   А через два дня после ЗАГСа я лежала на диване, избитая и опустошенная. Через месяц муж настоял на переезде, так как опасался, что если тронет меня пальцем хоть ещё раз, Толик зароет его где-нибудь в пустыне, а Лена натравит всю милицию Ангрена и Ташкента в придачу. Я бросила квартиру, родителей, подругу и отправилась в Сибирь за мужем. Три месяца он истязал меня, а сынишка боялся одного его взгляда. Моя жизнь висела на волоске. Да и разве это можно было назвать жизнью. Его ревность и злоба были страшными, денег на пропитание не хватало, перебивались, как могли. Первое время, когда я продавала с себя золото и вещи, могли покупать хлеб и молоко, а потом, когда продавать стало нечего, по нескольку дней голодали. На себя мне было наплевать, но при взгляде на голодного сына душа кровью обливалась. Стоило мне об этом заикнуться, как Виктор хлопал дверью и уходил из дома. Часто являлся пьяный и избивал, потом забирался ко мне в постель, требуя ласки. Я была так напугана, что боялась слова поперёк сказать. Несколько раз даже хотела покончить собой, но в последнюю минуту мысль о ребёнке останавливала меня. Сколько бы я выдержала такую пытку не знаю. На моё счастье, приехали мама с Толиком и, как только перешагнули порог и взглянули на меня и Сашку, сразу всё поняли. Толик схватил полено, и не повисни мы с мамой на нём, точно остался бы Виктор без головы.

   – Ради Бога, сынок, эта мразь хотя и заслуживает живодёрни, но сидеть за такую гниду, я тебе не позволю. Собирай вещи, дочка, ни минуты больше здесь тебя не оставим. А до чего внучка моего довёл, изверг поганый!

   Похудевшая и бледная, забывшая про прическу и косметику, я приходила в себя в родительском доме.

   – Нет, подруга, так дело не пойдёт, посмотри, на кого стала похожа: краше в гроб кладут! Немедленно едем в парикмахерскую и приводим тебя в надлежащий вид. Уперев руки в бока, разглядывала меня со всех сторон Лена.

   – Сдаюсь, сдаюсь, делай что хочешь. Я и сама вижу, что похожа на пугало огородное, – я смеялась сквозь слезы. Меня окружали дорогие моему сердцу люди, которые любили меня просто за то, что я есть.

Глава 9

Я поехала в Ташкент на рынок купить одежду сыну, да и самой надо было подновить гардероб. Так как брат и Закир были на сессии, я заехала по пути их навестить. Лучше бы я этого не делала. Чёрт меня дёрнул явиться к вечеру в общежитие. Только подошла к корпусу, увидела Закира. Вот, думаю, повезло, с ним и пройду мимо вахтёра. Да только язык к нёбу прилип, и я в кусты нырнула, чтобы не засветиться, когда следом за ним выпорхнула молоденькая девица, и они, взявшись за руки, направились куда-то. Когда парочка скрылась из вида, я грохнулась на ближайшую от кустов скамейку и закурила. Соображала что делать: домой возвращаться было поздно, последний автобус до Ангрена ушёл десять минут назад, а как здесь появиться, ума не могла приложить. Не на улице же ночевать? Хорошо, что захватила с собой студенческий билет. После того, как мы окончили техникум, оставила его у себя, как знала, что пригодится. Людей в общаге было много, на днях был новый заезд, и я надеялась, что вахтёрша не признает во мне чужака. Так и вышло. Я издалека показала ей корочку, быстро прошмыгнула в коридор, поднялась на третий этаж и постучала в комнату, где жили Толик и Закир. К моей великой радости, брат был на месте, и, как ни странно писал дипломный проект.

   – О, сестрёнка, привет, родная, какими судьбами?

   Я показала набитую вещами сумку.

   – А Закир где? – спросила я, будто не видела его.

   – Понятия не имею.

   – Как так? Вы же всегда вместе.

   – Были, – буркнул Толик, – теперь ему не до меня. Я видишь, сижу и пишу, а за него другие работают.

   – Не поняла, объясни по человечески.

   – За него девица работу выполняет, а он за это.... Да-ну, что пристала, лучше помоги.

   – Это та, что с косой? Да?

   – А ты откуда знаешь?– подозрительно уставился на меня брат.

   – Так сейчас случайно их увидела, окликать не стала, – я села на кровать и насупилась, – он с ней роман крутит, так надо понимать?

   – Откуда я знаю, что ты ко мне прицепилась, как пиявка? Сама у него спроси, когда придёт.

   – И спрошу. Только что к Лене приезжал, а теперь – на тебе, другой обзавёлся. Как же у него всё быстро получается, одна здесь, другая там, третья, вероятно, в Самарканде! Это я не жену имею в виду. Да что же это такое, в самом деле?! Тогда на сессии, когда Любочка бегала за ним, он же нас уверял, что у него ничего с ней не было. Она втюрилась в него, как дура, а ему только Ленуля нужна. Вот зараза, а я-то поверила.

   – Ну чего разошлась, успокойся. И не лезь в чужие дела! Ты меня поняла? Сами разберутся.

   – Ага, сейчас, размечтался. Всё Лене расскажу, открою, наконец, ей глаза, какой на самом деле ее ненаглядный, – дверь открылась, и на пороге возник Закир в обнимку с девицей, да так и застыл в проходе, увидев меня. Рука его сползла вниз, а растерянный вид говорил сам за себя. Он не ожидал, что я, как немой укор, появлюсь так не кстати.

   – Привет. Это не то, что ты подумала, так что не смотри на меня так, как будто я делаю что-то противозаконное.

   – А откуда ты знаешь, о чём я думаю? А? На воре и шапка горит, так что не оправдывайся! Я всё прекрасно поняла, и не держи меня за дурочку.

   – Что ты поняла?– пытался отвлечь меня Закир.

   Девица стояла, не зная, кто я и почему налетела на Закира, но в разговор не вмешивалась. И попробовала бы вмешаться, я не Лена, могу и вписать промеж глаз. Это за себя я не смогу кому-то физиономию набить, а за подругу – всегда, пожалуйста.

   – Не вздумай Лене этот свой бред доложить, между нами ничего нет, она просто мне помогает дипломную работу писать, вот и всё.

   – Да нет, дипломные работы в обнимку не пишут, так ходят, когда спят вместе. Я расскажу всё, что видела.

   Лена пришла ко мне и осталась ночевать. Разговор у нас был не из приятных. Всю ночь она проплакала, я не мешала. Со слезами горе легче переносится, не так сильно давит. Утром с заплаканными глазами подруга выглядела ужасно, но бессонная ночь не прошла для неё даром, она приняла решение, которое далось ей, похоже, нелегко.

   – Всё когда-то кончается, вот и наша связь подошла к своему завершению. Ничего, подруга, переживём. И не такое бывало, а мы до сих пор живы и здоровы, значит, так тому и быть.

   У меня внутри все кипело. Ну, чему теперь радоваться? Вся жизнь наперекос. Спрашивается, зачем надо было влюбляться? Жила бы себе спокойненько, деток воспитывала. Ан нет, туда же – любви, как в романах, ей захотелось. Ну что, получила свою порцию адреналина, хлебнула по полной программе, а теперь что? Да ничего, пустота. Вот теперь собирай осколки своего счастья, позаимствованного у другой женщины. Проклятый любовный треугольник, куда ни кинь, сплошь одни разбитые сердца. И надо же, только женские (я поковырялась в этой куче, ни одного мужского не нашла). Они что, паразиты, его с собой уносят, чтоб ничего лишнего после себя не оставлять? Конечно, уходя налегке, без воспоминаний, охов и ахов при расставании, чего ж не захватить этот маленький предмет, совершенно не тяжёлый, да и ноша своя не тянет. Вот и глумятся над женскими слезами, которыми и впрямь горю нельзя помочь. Я бы всех этих кобелей-однодневок так за одно место и подвесила. Мне так за подругу обидно стало: ходит несчастная, как побитая собачонка, и тоска в глазах; посмотришь – жутко становится. Мне ли не знать, как это тяжело. Говорят, что время лучший лекарь, с годами рана затягивается, а там, глядишь, и совсем заживёт. Чёрта с два! Эта рана только корочкой покрывается, а слегка задень воспоминаниями, тотчас же кровоточить начинает, да ещё как дёргает, спасу нет! Хоть волком вой на луну, хоть на стену лезь. А еще лучше в "жёлтый дом" попроситься, пока не полегчает, там стены голые, не поранишься. А если что, то и врачи тут же, под боком, с укольчиком, как со шпагой, наперевес.

   Закир позвонил Лене и очень разозлился на меня за то, что я ей всё рассказала. Но, как обычно, оправдывался, мол, все не так, и я всё неправильно поняла. Но на этот раз подруга поверила мне, а не Закиру. Они расстались, хотя он иногда звонил, интересовался здоровьем её и детей, спрашивал, всё ли в порядке дома и на работе. Не знаю, может, у него и правда было к ней настоящее чувство, если он так и не смог забыть её...

Глава 10

В стране началась неразбериха, республики одна за другой стали отделяться от Союза. Русскоязычное население вынужденно было покидать насиженные места и уезжать в Россию. Наши семьи, моя и Лены, перебрались на постоянное место жительства в Калугу. Всех приезжих считали чужаками и относились к нам с недоверием. Часто можно было услышать в свой адрес, мол, понаехали тут всякие, не сиделось вам на месте, и без вас тут обойдёмся. Но разве докажешь всем, что жить становилось с каждым днём всё труднее и страшнее. Детей боялись из дома выпускать. Когда в Фергане начались разборки между узбеками и турками-месхитинцами, всю Республику трясло, как в лихорадке. Нет, я не хочу сказать, что все узбеки были настроены против нас враждебно, в основном, это были молодые люди, которые с удовольствием становились под зелёные мусульманские знамена. Аксакалы и те, кому за сорок, уговаривали не покидать пределы Узбекистана, опасаясь, что он превратится в байское государство. События в Фергане заставили нас усомниться в нашей безопасности. Там творились чудовищные вещи, о которых в то время не писали в газетах.

   Нина Полякова (наша сотрудница связи, поехала к родителям под Фергану в гости, рожать третьего ребёнка, естественно, взяла с собой и двух других детей) попала в самую гущу кровавых событий. В тот злосчастный день ей и приспичило рожать. Пока скорая везла её и ещё нескольких женщин в роддом, машину несколько раз останавливали, проверяя, не находится ли там кто-то из турков-месхитинцев. Когда, наконец, Нину положили на родильный стол, на соседнем насиловали роженицу. Нина родила третью дочь, и не успела оправиться после родов, как её и нескольких мамаш с детьми солдаты погрузили в бронетранспортёры и повезли в горы. Она потом с ужасом вспоминала, как грудных детей разрывали на две половинки и выбрасывали в окна. Ей повезло, русских не трогали. Она не знала, что с другими двумя её дочками, которые остались с родителями. Родители жили в Махале, в своём доме, и раньше никогда не задавались вопросами, кто какой национальности. В ворота сильно стучали, и отец Нины пошёл открывать их, пока не слетели с петель, спрятав предварительно внучек в сарае, засыпав их зерном и строго-настрого приказав не шевелиться, что бы ни произошло. Испуганные девочки сидели ни живы – ни мертвы. Стучал в ворота сосед по дому, турок-месхитинец с семьёй, умолял спрятать их от разъярённой толпы. Но Нинин отец не мог рисковать детьми, о чём прямо так и сказал. Едва они ушли, как во двор ворвалась вооружённая толпа и потребовала выдать турков, если таковые у него прячутся. Степан Андреевич клятвенно заявил, что никого постороннего в доме нет, но его оттолкнули и стали искать везде, где посчитали нужным. Только чудо спасло детей, они сидели тихо, как мышки. И не дай Бог, если бы хоть одна чихнула или пошевелилась, вооружённые налётчики не стали бы разбираться кто там, а открыли бы огонь на поражение. После этого случая Степан Андреевич на нервной почве потерял голос, который вернулся только через несколько месяцев.

   По чьему-то приказу на все ворота домов, где проживали турки-месхитинцы, вывешивались тряпки как опознавательные знаки. В Фергане на рынке в мясных рядах, вместо мяса на крюках подвешивались головы, а под ними надпись – "МЯСО ТУРКА". Озверевшая толпа дошла до Самарканда, где их и остановили солдаты. Видимо, после взятия города, они собирались идти на Карши. Тогда уже Президент Республики Узбекистан Каримов приказал безжалостно расправляться с нарушителями закона, и мятеж понемногу успокоился. Райкомам и Горкомам были даны строгие указания на корню пресекать межнациональные конфликты. По телевидению прошла реклама телефонов КГБ, куда можно было обратиться в случае, если вам угрожают. Не помогали даже такие меры. Всю рабочую неделю постоянно ходили слухи о том, что в выходные будут вырезать и русских. Вывешивались плакаты: "РУССКИЕ -

В РЯЗАНЬ, ТАТАРЫ – В КАЗАНЬ", или на такую тему, « РУССКИЕ ОСТАВАЙТЕСЬ. НАМ НУЖНЫ РАБЫ». Но в нашем городке случаев вырезания русских семей не было. Как я думаю, это была просто психологическая атака, которая прекрасно сработала. Всё русскоязычное население, не дожидаясь, пока с ними что-то сделают, рвануло с насиженных мест, за копейки продавая дома и имущество. Лишь бы хватило на билеты да зимние вещи, которых у большинства не было. Муж Нины, Саша, неделю не знал, что с семьёй, живы они или уже нет. Голова молодого мужчины поседела за эти дни ожидания.

   Пусть те, кто сможет осудить нас после всего этого, вначале поставят себя на наше место и попробуют представить, можно ли было оставаться жить в таких условиях, а потом уже бросают камень в наш огород. Не по своей воле мы стали вынужденными переселенцами и беженцами.

   Первое время после переезда было очень трудно, но нам повезло. Мы устроились на завод, нам дали временное жильё – небольшие комнатки в общежитии. Горячая и холодная вода – это уже во многом упрощает и облегчает жизнь. Ну а то, что общие кухня и туалет с душем – ерунда. Жили же раньше, да и сейчас ещё в коммуналках, никто не умер. И мы со временем привыкли. Слава Богу, ещё и с соседями повезло, буйных не было, а небольшие неурядицы всегда быстро заканчивались перемирием. До мордобоя и размахивания сковородками на кухне дело не доходило. Так мы и прожили десять долгих лет, пока нам как беженцам не предоставили квартиры. Я с сыном Сашкой получила двухкомнатную в районе третьей больницы, Лена с семьёй – в Турынино, в новом девятиэтажном доме. Мама с Толиком купили небольшой дом на Грабцевском шоссе, но после того, как они получили квартиру в районе Силикатного. Эту квартиру они продали, добавили несколько тысяч долларов и перебрались в свой дом. Мы с сыном смеялись, что нам на троих положено больше метров, так как третьим членом нашей семьи была немецкая овчарка Джерик. Но, как известно, на животных лишняя жилплощадь не полагается, и нам предстояло размещаться на той, которую дали. И за это огромное спасибо! Бесплатное жильё в наше время – это, поистине, подарок судьбы. Квартиру, как я уже сообщила, мы получили на двоих с сыном, но лет за семь до этого, я умудрилась опять выйти замуж. И снова неудачно. Нет, на этот раз муж меня не бил, и руки у него росли, откуда положено, но любил прикладываться к бутылочке, что и погубило, естественно, наш брак. Иногда мне кажется, что у меня на роду предначертано быть одной. Ну, никак мне не везёт с мужчинами, хоть тресни. И баба я неплохая, работящая, и в доме чистота, и вкусно приготовить могу, чего им не хватает. Я, если честно, вначале переживала, что не могу найти спутника жизни, а теперь махнула на это рукой. По большому счёту, что я теряю? Ничего! Живу себе спокойно, и не надо мне грязные носки и чьи-то рубашки настирывать. Куда захотела, туда и пошла, отчёт держу только перед собой, ну и, конечно, перед сынулей, он всегда интересуется, куда его мама "намылилась". Но свободное время надо было чем-то заполнять, вот я и вспомнила, как Леонора предлагала мне романы писать. Задумалась я: а что, вдруг получится, и приступила. Вначале один получился, потом второй, третий. Только читали их мои близкие – подруга да мама. Мужское наше население руками и ногами отбивались от меня, когда просила, чтоб хоть страничку прочли да дельный совет дали. Да где уж им понять, как это для меня важно. Я бы бросила всю эту затею, но подруга от меня не отставала, говорила, что сдаваться нельзя, надо твёрдо идти к намеченной цели, вот тогда задуманное и получится. Послушалась, на свою голову, вот и оказалась на Киевском вокзале насквозь промокшая и голодная. А тут ещё какой-то мужик в Мерсе прицепился, и что ему надо от уставшей злой женщины?..

Глава 11

Сергей смотрел на спящую женщину, уютно расположившуюся на сиденье автомобиля. После своего рассказа она откинула голову, прикрыв устало глаза, и спустя несколько минут уснула. Он не стал тревожить её сон. Тугие струи дождя били о лобовое стекло; видимость на дороге была нулевая: буквально на расстоянии метра невозможно стало различить движущиеся машины; он свернул на обочину и заглушил мотор. Марину он узнал сразу же, как только увидел, хотя прошло столько лет, но образ той юной девушки всегда хранился где-то в глубине души. Подойти так просто как старый знакомый не решился, не зная, как она отреагирует на его внезапное появление. Вот и придумал неплохой выход, подвезти до дома, а за одно узнать, где она живёт, что с ней произошло за те долгие годы, что они не виделись. Сергею повезло, она его не узнала, видимо, время обошлось с ним гораздо круче, чем он того ожидал. Уму не постижимо: у него был сын! Сын, которого он никогда не видел и даже не подозревал о его существовании! Ирония судьбы... Он влюбился в неё с первого взгляда, как только увидел тогда, на вечеринке. Умудрился соблазнить это юное чистое создание. Да, надо признать, жизнь преподносит иногда такие сюрпризы, что просто диву даёшься. Встретиться через столько лет! Он всегда с нежностью вспоминал об их первой ночи, вернее дня, их близости. Видимо, Сергей слишком пристально смотрел на неё, Марина вздрогнула, зашевелилась и открыла глаза.

   – Мы стоим, почему?

   – Дороги не видно, ливень. Я не стал рисковать, вот и остановился.

   – Похоже, надолго застряли. Ну, и чем теперь станете развлекать меня Вы, я уже о себе всё рассказала.

   – Да вот думаю.

   – О чём, если не секрет?

   – Хотите, я помогу Вам издать Ваши романы в Америке? А? Как Вам такая идея? Стану Вашим менеджером.

   – Вы что, шутите? Конечно, можно и посмеяться над провинциальной дурочкй, которая мало того, что уселась в машину к незнакомцу, да ещё и всю жизнь свою выболтала. От чего бы не поморочить мне голову, зная, что никогда в жизни больше не увидите.

   – А вот здесь Вы сильно ошибаетесь. Я бизнесмен и привык отвечать не только за свои поступки, но и за слова. И в последние лет десять ни разу не нарушил данного мной обещания. Без честности в нашем деле нельзя, иногда сделки перед заключением контракта осуществляются под одно только честное слово и пожатие рук. Ну же, соглашайтесь.

   – Я подумаю.

   – Пока Вы решаетесь, принять моё предложение или нет, я запишу Ваш телефон, и если позволите, адрес. Хочу познакомиться с Вашим сыном, если Вы не против.

   – Не могу взять в толк, зачем Вам всё это надо? Зачем...

   – Моё дело.

   – Странно всё это. Может, я сплю, и мне это снится.... И сейчас я вообще не здесь, не с Вами в машине, а у себя дома, в кровати....

   Сергей провёл пальцем по моей щеке, отчего по всему телу прошла дрожь, а кожа покрылась мелкими мурашками.

   – Ну, теперь Вы ощущаете, что я Вам не приснился, а вполне реальный, из плоти и крови, – Сергей наклонился и медленно, как будто пробуя мои губы на вкус, поцеловал. И с трудом оторвавшись от них, прошептал, – продолжим или на этом остановимся?

Поцелуй выбил меня из равновесия, подняв из глубин памяти забытые ощущения. Только один человек много-много лет назад вызывал во мне такие эмоции. Сердце сжалось от тоски и боли по тем прошедшим временам.

   – Не смейте больше ко мне прикасаться! Слышите, никогда!

   – Поживём, увидим.... Время терпит. Как говорилось в одном фильме: "И дождь смывает все следы". Мы находимся в тесном замкнутом пространстве, и, надо признаться, на меня это странным образом действует.

   – А Вы нахал, как я погляжу! – задыхаясь больше, вероятно, от злости на себя, так как его поцелуй заставил организм отреагировать против моей воли, прошипела я.

   – Марина, Вы часто разочаровывались, и я понимаю, что после этого так же попадаю в число тех, кому нельзя верить. Но прошу Вас довериться мне, и я постараюсь доказать, что на самом деле есть нормальные мужчины, которые могут оценить Вас как женщину привлекательную и желанную.

   – Чем Вы лучше остальных, которые встречались на моём пути? Я уже большая девочка и в сказки не верю. Предпочитаю им реальность бытия.

   – Надеюсь, я всё же лучше. И в ближайшее время Вы поймёте почему.

   Таким взглядом, каким он смотрел на меня, можно растопить не только женское сердце, а, пожалуй, и весь ледяной запас Арктики. Руки мои не могли найти места, где можно было бы скрыть их подрагивание, а пульс заметно участился, с каждой минутой повышая кровяное давление. Я чувствовала себя кроликом под гипнотическим взглядом удава. И когда его рука расстегнула пуговицы на моей блузке, проникла под бюстгальтер, а пальцы стали нежно поглаживать соски, ни о каком сопротивлении я уже думать не могла. Его язык раздвинул мои губы и проник внутрь, исследуя лагуну рта. Сиденья мягко откинулись назад, позволив тем самым ещё ближе почувствовать друг друга. Его восставшая плоть упиралась мне в бедро, не давая сосредоточиться на том, что вообще происходит между нами.

   – Как ты прекрасна! – выдохнул он, пытаясь стянуть с меня джинсы. Мне даже стыдно не было, когда я сама, сняла всё, что ему мешало, и, вдобавок, начала расстегивать его ремень, а пуговки на рубашке и вовсе чуть не оторвала.

   – Тихо, тихо, не так быстро, а то я перестану себя контролировать.

   Жизнь не пожалела меня, многое пришлось вынести, но, наверное, во искупление оставила неплохую фигуру. Моё стройное тело не потеряло гибкости, а кожа осталась эластичной. На лице не было ни одной морщинки, не знавшие меня люди больше двадцати семи – тридцати лет не давали. Иногда девушки сына принимали меня за старшую по возрасту его подружку и нередко устраивали ему скандал. Саша всегда смеялся, рассказывая об этом.

   У меня даже мысли не возникло, что я отдалась незнакомому мужчине, настолько невероятно тепло и приятно было в его объятиях. Сердце радостно пело и ликовало, так хорошо мне не было уже страшно вспомнить сколько лет.

   – Расскажи мне о своём сыне, какой он? – крепче прижимая меня к себе, попросил Сергей.

   – О сыне? – поразилась я такой просьбе, но всё вылетело из головы, когда он опять начал меня целовать. Самое странное, что его поцелуи полностью поглощали мою волю к сопротивлению. И я, как последняя идиотка, ждала продолжения ласк, не думая ни о чём, тем более о последствиях, ведь я совершенно не знала того, кому так страстно отдавалась в машине. Когда мы закончили заниматься любовью, другим словом то, что происходило между нами, язык не поворачивался назвать, он вновь вернулся к вопросу о сыне.

   – Не могу понять, почему он тебя так заинтересовал, ну ладно, слушай. Он очень хороший мальчик, я им довольна. Хоть и воспитывается без отца, но сдачи, если потребуется, даст. За себя да и за меня постоять сумеет. Высокий, красивый и безумно обаятельный.

   – Знаешь, у меня появилась идея, может мне забрать его с собой в Штаты, будет там учиться, а?

   – Куда? Я не поняла. Ты разве оттуда?

   – Ты так произнесла "оттуда", как будто я шпион какой-то. Да, я живу в Америке, но, как видишь, вполне нормальный человек, и у меня не две головы, а так же как у тебя, одна. Я уехал туда много лет назад и, при случае, обещаю всё тебе рассказать.

   – При случае? А ты думаешь, что он когда-нибудь будет, такой случай?

   – Не думаю, а уверен в этом. И не рассчитывай, это наша первая и последняя встреча.

   – Не пойму я тебя, Сергей. Ты впервые увидел меня сегодня на вокзале, чёрт знает почему, решил подвезти промокшую женщину, ну и всё. Мы невероятным образом оказались близки, но поверь, это ни к чему тебя не обязывает. Так что ты вовсе не обязан проявлять заботу ни обомне, ни, тем паче, о моём сыне. Я обыкновенная русская женщина, таких, как я, в Америке твоей пруд пруди. А здесь, в России, и того больше.

   – Я частично с тобой согласен, насчёт России. Но в Америке таких, как ты, наших русских красавиц очень мало. Ты самая лучшая, самая привлекательная и самая сексуальная.

   – Скажешь тоже.... Хотя, за комплимент спасибо. Давненько не слышала такого в свой адрес. И, если честно, думала, что уже никогда и не дождусь. Старовата я для игр в любовь.

   – Сама сейчас придумала, или кто-то надоумил?

   – Сама. И не придумала, а говорю то, что есть.

   – Интересно! А как тогда объяснить всё то, что ты со мной здесь только что вытворяла? И после этого ты хочешь убедить меня, что фригидна?

   – К сожалению, так оно и есть. Ты верно подметил – фригидна. Может, поэтому мне и не везло с мужчинами.

   – Да я чуть не умер от блаженства.... Никакая американка не сравнится с тобой! А если ты прежде не была в постели активной, не твоя вина, а беда твоих партнёров. Извини, но они, вероятно, просто не способны были завести тебя!

   У меня после таких слов не только щёки, но и уши стали малинового цвета. Я и сама удивлялась, что оказалась способна на такие вещи, о которых не то что вспомнить, даже подумать страшно. Но факт остаётся фактом: этот мужчина смог разбудить во мне нечто.... Ещё вчера, если бы что-то подобное пришло мне в голову, я бы долго смеялась, убеждая себя, что так не бывает.

   Дождь понемногу стихал, небо просветлело, и Сергей завёл машину. Оказывается, мы были совсем близко от поста ГАИ, всего в двенадцати километрах от Калуги. И через пятнадцать-двадцать минут должны были расстаться навсегда. Если честно, я не надеялась, что он сдержит слово и когда-нибудь ещё появится в моей жизни. Проехали под мостом и выехали на улицу, ведущую к шестой школе.

   – Показывай дорогу, женщина, а то я увезу тебя обратно, куда-нибудь подальше от любопытных глаз, и тогда...

   – Прекрати, пожалуйста. Теперь сворачивай налево, до конца по улице. Так, до парка Циолковского, теперь направо. Вот и мой дом.

   Сергей притормозил, но когда я открыла дверцу, не дал сразу выйти. Притянул к себе и поцеловал.

   – Прощай, и спасибо за всё! – я пулей выскочила из машины.

   – Не прощай, а до свидания. Я тебе сказал, что так просто ты от меня не отделаешься, я очень упрямый. И подумай на досуге насчёт романов. Сегодня я позволяю тебе отдохнуть, а завтра.... Завтра жди меня в гости!

   На прощание помахав рукой, я заскочила в подъезд, как будто за мной гналась целая толпа обезумевших поклонников. На лестнице перевела дух и уже спокойно стала подниматься на свой третий этаж. Ключ имел обыкновение теряться в сумочке, так что пришлось основательно порыться, прежде чем выудить его. Вообще, иногда у меня складывалось впечатление, что, если в сумочку что-то попадало, то исчезало, как в Бермудском треугольнике, пока не вытрясешь всё до основания, найти нужную вещь невозможно. В потёмках отыскала на ощупь замочную скважину и вставила ключ. Замок щёлкнул пару раз, и я открыла дверь. Тихо прошла в прихожую и не услышала знакомого клацанья когтей о линолеум. Обычно Джерик, мой любимый пёс, всегда встречал у порога. Но вот из кухни появилась его заспанная мордочка, а затем огромные торчащие уши. Когда пёс наконец-то понял, что явилась хозяйка, завилял хвостом, начал отчаянно повизгивать. Видно, решил, пусть с опозданием, отдать дань вежливости, а уже через секунду его огромные лапы были у меня на груди. Когда он так прыгает, можно и свалиться, при этом он тычется носом и всегда пытается лизнуть. Язык Джерика мягкий, и, когда лижет руки, становится очень щекотно. Пёс очень нежный и ласковый, как котёнок. Когда ему хочется, чтобы на него обратили внимания, он подсовывает свою мордочку под руку и толкает ее, пока не начнут гладить. Если собираешься куда-то без него, то слово "гулять", вслух лучше не произносить, иначе такое начинается, что соседи на ушах стоят. Визг, крик, гавканье и беготня по комнатам: это он ищет свой поводок, ошейник и такой ненавистный для него намордник. Всё это Джерик, естественно, отыскивает, гулять-то хочется. Только, не донося до меня, бросает, садится и вертит головой, смешно шевеля при этом ушами. Наверняка считает, что свою задачу выполнил – причиндалы нашёл, а вот поднять и нацепить всё это на него – дело хозяйское, и к нему – родимому никакого отношения не имеет, он бы и без них преспокойненько выгулялся.