Текст книги "Всё как есть"
Автор книги: Ирина Меркина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)
А вот Владимир Брянский почему-то обиделся. Он снова нахохлился, поджал губы и скороговоркой объяснил мне, что передача будет выходить раз в неделю, и, по замыслу авторов, вести ее должна не просто красивая актриса или журналистка, а Личность. Состоявшаяся и успешная женщина. Произнося эти лестные для меня слова, он скучно смотрел в угол, как староста класса, которому приходится поздравлять с Восьмым марта нелюбимую учительницу. Кстати, с прошедшим праздником меня тут никто не поздравил!
Нужно будет пройти видеопробы, добавил Брянский. Жаль, что Слава не предупредил меня, что не стоит надевать черное. Кстати, синее тоже – чтобы я знала наперед, потому что в нашем павильоне темно-синий хромакей (пардон?). У меня есть одежда светлых тонов?
Я смерила его ледяным взглядом. Не знаю, что меня больше задело – переход на профессиональную лексику (хромакей какой-то! Подумаешь! Нетрудно догадаться, что это просто фон) или наезд на мою одежду.
– Да ерунда это – черное, синее, – примирительно сказал сзади Славка. – Для проб хромакей не играет. Если ты не против, Володь, мы прямо сейчас и пойдем. Я договорился, Петруха ждет.
Володя Брянский впервые посмотрел мне в лицо, а не в район макушки. У него оказались серьезные серые глаза, умный взгляд, симпатичные складочки на веках. Будь он не таким толстым и вредным…
– Вы готовы пробоваться? – спросил он. – Или отложим до другого раза?
Я сразу поняла, что другого раза не будет. Продюсер убедит Черепанова найти другую, тоже состоявшуюся и успешную, но более покладистую личность. Нет уж, раз я притащилась сюда, то «пробоваться» буду сейчас. И то если недолго.
По дороге в студию Брянский расспрашивал меня о магазине и талисманах. Собственно, он должен был сделать это еще в кабинете, в рамках знакомства. Но ему, видимо, было легче общаться, когда на него не смотрели в упор.
По-настоящему он отыгрался в павильоне.
Когда оператор Петруха направил мне в лицо два прожектора и я осталась одна на возвышении, среди стен, покрашенных в темно-синее, а из-за камеры за мной наблюдали невидимые, но придирчивые глаза… Тут я почувствовала себя такой нескладной и неуклюжей на своих тонких каблучках, надетых в честь встречи с продюсером (кто же знал!), с нелепыми коленками, торчащими из-под узкого платья. Я не знала, как встать, как поставить ноги и держать руки, а ведь еще надо было говорить! Говорить свой авторский текст – приветствие, как скороговоркой объяснил мне Черепанов со своим умением объяснять.
Я была уверена, что в маленький микрофон, прицепленный к вырезу (Петруха назвал его петличкой), слышно мое судорожное дыхание и стук сердца. Брянский отошел в сторону и встал напротив монитора, сложив руки на груди. Судя по его физиономии, на экране я выглядела совсем жалко. Продюсер разглядывал мое изображение, как знаменитый дрессировщик смотрит в зоопарке на медведя, которого сторож от скуки научил махать лапой посетителям.
Я разозлилась. И вспомнила маму, как она, бедная, краснела и задыхалась от волнения перед съемками, а я ее снисходительно успокаивала – мол, ерунда, нечего бояться. Ничего себе нечего! Страх сцены или камеры, наверное, такой же глубинный и непреодолимый, как страх высоты или водобоязнь.
– Дорогие телезрители! – сказала я и игриво улыбнулась, пытаясь вспомнить, как это делают популярные ведущие. Предательский голос дал петуха. Снова.
– Дорогие телеВрители!
Черепанов из темноты заржал. Брянский надул губы. Я провалилась.
Нет, к черту. Надо просто представить, что передо мной мои покупатели. Они пришли за талисманом, за удачей. И я с удовольствием помогу им выбрать именно то, что нужно.
– Дорогие друзья, добрый вечер! Я рада приветствовать вас в нашей программе «Шар удачи». Сегодня с вами я, ведущая Катя Артемьева, и наши приглашенные гости – Вячеслав Черепанов и Владимир Брянский. Оба они – по-настоящему счастливые и удачливые люди. А как им удалось добиться успеха – об этом мы сейчас узнаем у них самих.
Славка захлопал, Брянский нехотя покивал тяжелой головой. В словах «приветствую» и «счастливые» случайно оказались лишние узелки, но я все равно была довольна.
– Ну что ж, неплохо, тем более для экспромта, – сказал продюсер, махнув рукой, чтобы выключили свет. – Впредь будете писать текст заранее и выучивать наизусть. Только не «добрый вечер», а «добрый день». У нас дневная передача. Пойдемте обговорим условия и сетку записи.
То есть пробы, надо понимать, я прошла?
Как ни странно, ни гордости, ни особого восторга по поводу моей грядущей телевизионной карьеры я не испытывала. Хотя это, конечно, было приятно. Сколько кругом девочек с внешностью Барби, которые даже окончили курсы телеведущих, но так и не смогли никуда устроиться. А тут за тобой еще и ходят, и уговаривают, уговаривают…
Но я плохо представляла себе, как буду вести передачу. Надо ведь быть абсолютно раскованной, улыбаться на все четыре стороны и находить выход из неожиданных ситуаций. Короче, надо быть полным экстравертом, как Славка Черепанов, а я совсем наоборот.
– У тебя все получится, Катюша, даже и не сомневайся, – сказала по телефону мама.
Да я не сомневалась, что получится. Уж если я за что-то берусь, оно обычно получается. Но я была не уверена, что мне это понравится.
К тому же меня огорчила другая моя подруга, Ирка. Она сказала, что телевидение засасывает, и если со съемками пойдет серьезно, то рано или поздно я брошу магазин.
Ирка имеет к телевидению и съемкам самое непосредственное отношение, какое – расскажу как-нибудь в другой раз. Но это не значит, что она всегда права, хоть ей и хочется так думать. Я никогда не брошу «Теремок». Но разрываться буду, это неизбежно. Короче, хорошего мало.
Я сжевала внеплановые полпачки шоколада и позвонила Лизке: как она там со своими гормонами счастья?
Голос у Лизки был вполне счастливый. Она давно выяснила, что я наврала ей про Уму Турман, но это неважно. Вот Алсу действительно рассказывает, что хавала по два шоколадных батончика в день и пила кофе. Но Лизе и на Алсу наплевать. Она нарыла в интернете еще более клевую диету – шоколадно-макаронную. Прислать тебе? Или сначала прочитаю.
– Ну-ну, давай.
Лизка завозилась, видимо, перемещаясь к компьютеру.
– Ага – вот.
«Базируется она на следующих замечательных продуктах:
1. Паста (спагетти, лапша, ракушки и другие твердые макаронные изделия)
2. Соусы для пасты (с низким содержанием жиров, преимущественно без мяса, хотя возможны исключения в виде небольших кусочков белого мяса)
3. Салаты (с обезжиренными дрессингами, без сухариков)
4. Овощи
5. Свежие фрукты
6. Попкорн (приготовленный без масла и соли). Топпинги для попкорна могут включать обезжиренное масло, овощные добавки, сухой чеснок, соевый соус, уксус, острый перец или тертый сыр пармезан.
7. Шоколад (30 граммов в день)
8. Вода (2 литра в день)»…
Все-таки я серость. Выросла в такой семье, а не знаю, что такое топпинги и дрессинги. Хотя догадаться нетрудно. Мне непонятно другое: почему эта диета называется макаронно-шоколадной, если там полно других продуктов. Наверное, чтобы завлечь любителей налопаться до отвала.
– «Шоколадная диета разрешает смешивать все эти продукты, – зачитывала между тем Лиза, – а также перекусывать между основными приемами пищи. Также можно употреблять продукты в любом виде. Например, в понедельник завтракать целыми плодами, во вторник – соорудить себе с утра фруктовый салат, а в среду отметить начало дня яблочным пюре.
Отличное свойство данной диеты в том, что голодание оказывается антипродуктивным…»
– Каким-каким? – не выдержала я.
– Антипродуктивным. Тут так написано.
– А что это значит?
– Не знаю. Какая разница? Отстань. Вот, дальше говорится: «То есть тебе не то что не нужно, но даже и вредно морить себя голодом. Поэтому перехватывать кусочки между завтраком и обедом вполне рекомендуется. Шоколад также поможет тебе оставаться бодрой и энергичной. Правда, нельзя превышать указанную норму – 30 граммов в день».
– А мы по сто пожирали, ай-яй-яй. Но то ведь без попкорна.
– Ага. Слушай дальше: «В принципе, если шоколад не так соблазнителен для тебя, как, скажем, вафельный тортик или песочное печенье, ты можешь заменить шоколад своим любимым „не-диетическим“ продуктом. Главное – не выходить за рамки указанного веса».
– То есть не выходить за 30 граммов. Представь себе тридцатиграммовый тортик.
– Не могу, – сказала Лизка, у которой всегда были проблемы с объемами, весами и расстояниями. Поэтому однажды из города Питера ей показали Белое море – и она его увидела. – Подожди, я не закончила. «Вот пример типичного меню макаронно-шоколадной диеты: завтрак – свежие фрукты или фруктовый салат, пшеничные хлопья с нежирным молоком или клубникой; перекус – попкорн, фрукт, салат…»
– Ага, – сказала я. – Салат и клубника – типичные макаронные изделия. Я все поняла, больше не читай. Особенно мне нравится перекус. Сколько их там?
– Три, – ответила Лиза. – После завтрака, обеда и ужина. А вот еще: «То, чего следует избегать:
1. Спиртные напитки
2. Соль/калий
3. Сахар (заменители сахара – можно)
4. Растительное масло
5. «Жирные» фрукты (авокадо, оливки, кокос)
6. Фрукты с повышенным содержанием сахара (изюм, финики)
7. Жареная пища
8. Молочные продукты
9. Красное мясо
10. Орехи и семена
11. Джанк-фуд типа чипсов, конфет, кексиков и так далее
12. Кофе и кофеин
13. Калорийные газированные напитки».
– Полный отпад, – сказала я. – Авокадо – это еще более или менее фрукт, но уж оливки – никак. Кокос вообще орех. Изюм относится к сухофруктам, но делается из винограда, а значит, ягода. И потом, я что-то не поняла про кексики. Как это – тортики можно, а кексики нельзя? Почему такая дискриминация?
– Кать, что ты придираешься? – спокойно спросила Лизка.
– Я придираюсь, потому что это писали неграмотные люди и вся их диета такая же неграмотная. Ты вообще уверена, что это не стеб? Скоро первое апреля, может, кто-то заранее тренируется.
– А мне все равно, стеб или нет, – сказала Лиза. – Я попробовала, и мне нравится. Знаешь, кто мне ссылку на эту диету прислал? Один парень с форума.
Ну, это совсем другое дело. Оказывается, у Лизки сейчас новый роман на форуме pozhrat.ru. Она наконец догадалась, что интернетовская любовь имеет ценность только сама по себе, если ее не тащить в реальную жизнь. Здесь она сразу умирает, как Синяя Птица, вынесенная из царства Ночи.
И вот у Лизки форумные страсти, она не пытается сделать сказку былью и совершенно счастлива. Может, здесь заслуга шоколадного серотина или макаронной диеты из свежих фруктов, которую прислал ей мальчик, – какая разница. Лишь бы Лизе нравилось.
У меня все было не так шоколадно. Вроде бы дела шли хорошо, но недостаточно, недоделанно хорошо, чтобы безраздельно радоваться жизни. Главная головная боль – это телевидение, от которого больше проблем, чем пользы. А тут еще пропавшая Сашкина черепаха, изначально не сложившиеся отношения с продюсером на съемках, конфликт с Аленой, мама в своей вечной хандре…
К тому же я стала плохо спать из-за кошек, которые каждую ночь затевали брачные концерты под моим окном. Удивительно – в другое время во дворе я не встречала ни одной кошки. Наверное, это были домашние Виньки, которым удалось похудеть до размеров оконной дырки и вырваться на волю.
Проснувшись однажды в три часа ночи от кошачьих воплей, я сочинила двустишие:
Коты Да Винчи все орали свой поп-арт,
Был недовинченный какой-то месяц март.
– Поп-арт – это по-русски попса? – уточнил через Лизку форумский мальчик. Ему стишок очень понравился.
АПРЕЛЬ
Ищите меня в капусте
РЕЦЕПТ СЖИГАЮЩЕГО ЖИР СУПА:
• 6 средних луковиц;
• несколько (по вкусу) помидоров – можно консервированных;
• 1 небольшой кочан капусты;
• 2 шт. болгарского зеленого перца;
• 1 пучок сельдерея;
• 1 кубик овощного бульона.
Количество воды зависит от желаемой густоты приготовляемого супа.
Порежьте овощи на средние кусочки и залейте водой. Приправьте солью, перцем. Кипятить на большом огне 10 минут, а затем сделать маленький и варить до тех пор, пока овощи не станут мягкими. Этот суп можно есть в любое время, когда вы голодны, он не добавляет калории.
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ – суп и фрукты, кроме бананов. Пить много воды или несладкий чай.
ВТОРОЙ – суп и овощи, кроме кукурузы, горошка и бобовых.
ТРЕТИЙ – суп, овощи, фрукты.
ЧЕТВЕРТЫЙ – суп, овощи, фрукты (можно съесть 3 банана и выпить снятое молоко).
ПЯТЫЙ – говядина и помидоры с супом. Можно съесть 200 граммов говядины (нежирной), и помидоры, и, конечно, хотя бы один раз суп.
ШЕСТОЙ – говядина и овощи + суп. Овощи желательно листовые, пейте побольше воды (8 стаканов).
СЕДЬМОЙ – коричневый рис, фруктовый сок, овощи и суп.
За неделю можно похудеть килограммов на пять.
Первое апреля в нашей семье всегда дружно презирали, не понимая, что смешного в натужном обмане. Любые телеги звучат особенно бездарно, когда человек только и ждет, что его надерут. Я, по крайней мере, могла не опасаться дурацких звонков от мамы с просьбой «поскорее приехать, потому что случилось ужасное» или панических сообщений Сашки о том, что его выгнали из института, – но от шуток знакомых и друзей было не избавиться, а главное, если с тобой в этот день действительно что-то случится, то кричи караул. К тому же ни с кем невозможно ни о чем договориться.
В этот раз первое апреля преподнесло мне неожиданный и очень неприятный сюрприз. Отобрав из своего гардероба «одежду светлых тонов», как требовал продюсер, по большей части летнюю, я стала ее примерять, и… Две любимые юбки с трудом застегнулись на моей осиной талии, а стрейчевая кофточка откровенно подчеркнула складку на животе. Вещи сели за зиму?
Это была очень плохая шутка.
Хорошо было бы взвеситься, но весов в моем доме не водилось сроду. Меня никогда не интересовали проблемы веса, потому что их не было. Неужели сейчас они появились? С какой стати? Что это – возраст? Или шоколадные батончики счастья?
Я скинула всю одежду и придирчиво осмотрела себя в зеркале. Так и есть. Ноги потяжелели, талия раздалась, живот торчит. Ну да, я ведь ела не только шоколад и фруктовые макароны, как Лизавета, а шоколад плюс все, что попало. Раньше это запросто сходило с рук, вернее с живота, бедер и прочих уязвимых мест.
Я плюхнулась на кровать в самых расстроенных чувствах. Вот и у меня начинается веселая жизнь. Куплю весы, буду с ужасом разглядывать килограммы, считать калории в каждом кусочке, шарахаться от пирожных, рыскать по интернету в поисках спасительной диеты, краснеть под оценивающими взглядами продавщиц: «Вам – сорок четвертый?»
Спорт, фитнес – чтобы заниматься этим регулярно, у меня нет времени. А еще я слишком много нахожусь за рулем, скрючившись в «ситроенчике». Но с этим ничего не поделаешь, разве что всем городом перейти на велосипеды, как в Китае.
Легко и весело сидеть на диете за компанию или из дочерних чувств. А если это всерьез…
Впрочем, какой серьез может быть первого апреля? Наверное, одежда решила надо мной посмеяться.
Так я попыталась исправить себе настроение и полезла в интернет за панацеей. Если удастся сейчас ударными темпами сбросить несколько килограммов, то есть надежда, что они заблудятся и больше не вернутся.
Наши сети притащили целый ворох рецептов, из которых наиболее реальным мне показался суп из капусты и сельдерея, или, как его назвали некоторые сайты, боннский суп. Вдохновившись простотой исполнения, а также режимом питания – вполне «с человеческим лицом», я отправилась в круглосуточный супер за недостающими продуктами, весело напевая: «Сходим в супер, сварим супчик». Предварительно звякнула Алене и сказала, что буду сегодня после трех – в час у меня встреча с дилерами. Пускай девушки учатся работать сами, не маленькие, не могу же я похоронить себя во цвете лет за прилавком собственного магазина.
Но к трем я уже летела туда, как на крыльях, – соскучилась. «Теремок» – это мой настоящий дом. Я должна забегать туда хоть на одну минутку в день.
А тут меня к тому же ждали очень дорогие покупатели – мама и ее писатель! Ну и ну! Они уже по магазинам вместе ходят?
Нюша млела, разглядывая знаменитость на расстоянии вытянутой руки, и без умолку трещала, рассказывая о чудесных свойствах наших талисманчиков. Мэтр был, как всегда, вальяжен и покровительственно улыбался. Мама просто сияла, словно внутри нее зажгли какой-то огонек. Но вглядевшись в ее грустные синие глаза, я поняла, что это вечный огонь – память о любви, которая никогда не вернется и не повторится.
После долгих рассусоливаний писатель купил маме маленького нефритового снегиря, и они пошли пить кофе в какую-то модную кофейню. Кофе мама, конечно, пить не будет, но это неважно, главное – у нее началась своя, причем довольно энергичная светская жизнь.
К вечеру приехали Славка с Брянским – смотреть мой магазин и отбирать талисманы. За отсутствием (пока) других спонсоров, в лотерее должны были разыгрываться мои игрушки.
Теперь настала моя очередь краснеть и давиться едой на глазах у Брянского. Я как раз присела в кладовке хлебнуть капустного супчику, который принесла с собой в термосе. Когда Нюша появилась в дверях с квадратными глазами и новостью: «Там с телевидения!..», мне пришлось торопливо выливать суп обратно в термос. Конечно, сгоряча я плеснула мимо и вышла к гостям с наспех вытертыми руками, воняющими капустой и сельдереем.
Гости оказались так любезны, что ничего не заметили.
Нюша была на вершине блаженства: сначала знаменитый писатель, потом «с телевидения»! Она так старалась показать товар лицом, что я почувствовала нечто похожее на ревность: а вдруг ее, а не меня возьмут вести «Шар удачи»? Тем более, что у меня теперь сложности с одеждой «светлых тонов».
Брянский сразу сделал стойку на черепаху и захотел взять ее в студию, но я отказалась: Донателло должен всегда оставаться в магазине!
– Донателло? – вытаращил глаза мой продюсер, а редактор невежливо заржал. Черепаху так назвал мой младший брат, объяснила я, и они, наверное, подумали, что брату лет восемь. Ну и пускай.
– Катериночка, пойдем посидим где-нибудь, – сказал Славка, когда они разобрались с талисманами. Брянский молчал, видимо, готовясь пробормотать что-то вроде: «А я, извините, спешу…»
Какое там посидим! Мне бы супчик доесть, чтобы ничего больше не хотелось.
– Иди, Катя, – сказала Нюша. – Все тут будет в порядке, не волнуйся.
По ней было видно, что если бы эти прекрасные телевизионные рыцари позвали с собой ее, она бы побежала в ту же минуту и посидеть, и полежать, и все, что скажут. Никогда не думала, что легкомысленный кузнечик Черепанов, которого я знала как облупленного, и толстый смешной Володя Брянский могут так действовать на девушек только потому, что за ними стоит магическое слово «телевидение». Никаких других причин для успеха я не видела.
– Да нет, Славочка, – ответила я, – в другой раз, слишком много дел.
Мне показалось, что Брянский вздохнул с облегчением. Можно подумать, его кто-то заставлял идти со мной «где-то посидеть». Как мы будем вместе работать при такой взаимной идиосинкразии? И за что он меня не любит? Я же не виновата, что я красивая и все еще немного стройная, а он толстый и неприятный. Это мне положено воротить нос, а не ему!
Пара возвращений покупателей: «А ваш колокольчик оказался с дыркой, разве не видите, вот здесь, ха-ха-ха, с первым апреля!» – и этот противный день наконец закончился. За ним пришли другие, не противные, а просто ужасные. У нас начались съемки передачи.
По замыслу великого продюсера Брянского мы приглашали в студию людей, которых можно было назвать удачливыми, и я расспрашивала, как они дошли до жизни такой. Типичное ток-шоу, но Брянский, который в данном проекте выступал также в качестве режиссера, решил его несколько оживить. Поэтому сидели мы не на стульях и не в креслах, а на разноцветных шарах и кубиках. Эти штуки были сделаны из какого-то упругого материала и слегка продавливались под попой.
Моим местом был оранжевый шар («Девочка на шаре» – в первый же день назвал меня Славка, а Брянский почему-то покраснел). Ноги едва касались пола, и по ходу передачи я могла раскачиваться взад-вперед, что только приветствовалось. «Зритель будет пялиться на твои коленки и не заметит, что ты ляпнула, – пояснил циничный Черепанов. – А шлепнуться не бойся – вырежем».
Поначалу вырезать приходилось много. Я добросовестно сочиняла и учила свои реплики, довольно удачно импровизировала, но совершенно не умела вести себя в кадре – поворачивалась к камере спиной, загораживала гостя, оглядывалась на режиссера. Самым сложным делом оказалась лотерея. Она была беспроигрышной: я вывозила из-за кулис барабан с шариками, гости по очереди вытягивали номер и получали из моих рук выигранный талисман на счастье. Эти простые движения, которые в жизни каждый делает не задумываясь, на съемках выходили у меня косолапыми, уродливыми и слишком скованными. Брянский однажды не сдержался и накричал на меня, обозвав коровой.
Корова так корова, не очень-то и хотелось. Я выскочила из павильона и побежала в туалет, чтобы никто не видел, как я плачу из-за какого-то урода. Собственно, надо было повернуться и уйти, но мои куртка и сумка были в кабинете продюсера, а кабинет заперт, а ключ у Брянского, а яйцо в утке, а утка в зайце…
Беспардонный Черепанов ввалился в женский туалет и нашел меня.
– Ну, хватит, – буднично сказал он, выдергивая из держателя бумажное полотенце и вытирая мне лицо. – Успокаивайся и пойдем.
– Никуда я не пойду, – буркнула я.
– Здесь будешь жить?
– Принеси мне ключ от кабинета.
– Зачем?
– Там мои вещи.
– Еще чего! – хмыкнул Славка. – Режиссер разинул варежку – а ты сразу на выход с вещами. Нет, Катерина Невеликая, так не делается. Ты на телевидении – привыкай.
– Не собираюсь я привыкать, чтоб на меня кричали. Так и знай.
– Ладно, ладно, он извинится. А ты должна понимать, что на съемках всякое случается. Продюсеры тоже люди, а тут творческий процесс. По сравнению с другими Вовка просто ангел.
– Ну и катись к своему ангелу.
– Покачусь обязательно, и ты со мной. Вытри, тут у тебя размазано. Черт, наверное, надо подгримироваться. Давай, Катя, люди ждут, они-то чем виноваты.
Оттого, что он говорил таким невозмутимым и спокойным тоном, я снова разревелась. Что это за работа, где на человека орут и обзывают его, и все в порядке вещей? Я никогда не позволяю себе повышать голос на своих продавщиц, хотя они тоже ошибаются. Люди ждут, они не виноваты – а я чем виновата? Брянский сам взял меня в проект, он знал, что я не профессиональная ведущая и не актриса, – чего же он теперь от меня хочет!
– Ну, правильно, правильно, – говорил Славка, гладя меня по голове. – Он это сам понимает. Говорю же тебе, будет извиняться. Сорвался. Успокойся, все уже.
Скрипнула дверь, кто-то возмущенно ахнул и закрыл ее. Я спохватилась, что мы стоим практически в обнимку в женском туалете и не даем бедным тетенькам сюда зайти. Черепанову было все равно, он гладил меня как-то уж слишком нежно для простого утешения, не переставая напоминать, что люди ждут.
– Тьфу, черт! – воскликнул Славка, приподнимая руку и через мою голову глядя на часы. – Гримерша-то, наверное, уже ушла. У тебя с собой есть какая-нибудь тушь, пудра? Пойдем возьмем ключ, приведешь себя в порядок.
Я дождалась его в коридоре, оттягивая момент извинения. По дороге в кабинет Черепанов снова утешал меня: все знают, что я не профессионал, в этом как раз моя изюминка, но я тоже должна учиться и прислушиваться к советам знающих людей. Вот например, за барабаном я иду, вихляя бедрами, как путана по Тверской, а зачем? Это совершенно лишнее…
Выбирая между путаной и коровой, я бы предпочла, наверное, то, что было произнесено ласково журчащим голосом, а не грубым слоновьим рыком. Хотя Брянский за «корову» худо-бедно извинился, а Черепанов вообще ничего не заметил.
Впрочем, извинение продюсера выглядело почти таким же хамством, как его крик. Глядя в сторону, он пробормотал:
– Я не прав, Катя, постараюсь, чтобы это больше не повторилось. Но и ты тоже…
И он начал объяснять мне, как надо строить мизансцену. Станиславский нашелся. И как вам это нравится – он постарается, чтобы это не повторилось. И я «тоже»! Что – я тоже?!
Но все искупалось общением с людьми, которых приглашали на передачу. Их подбирал Славка Черепанов и подбирал, надо сказать, с большим толком. Среди «везунчиков» встречались успешные бизнесмены и многодетные матери, почтенные лауреаты научных премий и начинающие актеры, житель маленького поселка, выигравший миллион в телевизионной игре, и женщина, чудом уцелевшая при взрыве в метро. Почти все они мне страшно нравились. Я с удовольствием с ними разговаривала, и перед камерой, и без нее, хотя совсем не умела строить мизансцену и порой загораживала героя своей спиной, как настоящая корова. А еще я радовалась, когда они получали мои талисманы и верили, что пушистые котята и деревянные гномы принесут им счастье.
С Брянским у меня шла еще одна война – из-за коленок. Ему непременно надо было, чтобы я вела передачу в мини и мои коленки отвлекали зрительское внимание от моих ляпов, как объяснил в свое время Слава. А для коленок время еще не пришло – я хоть и поглощала капустный супчик в огромных количествах, но о похудении на пять кэгэ за неделю, как обещал интернетовский рецепт, можно было только мечтать. Я не обольщалась, зная, что авторы любой диеты обязательно привирают насчет результатов, а главное – темпов их достижения.
Но совмещать мой образ жизни с супчиком было сложновато. Особенно доставали съемки. Они шли несколько дней подряд (потом перерыв), и я должна была в обеденное время пилить в Останкино и либо глотать суп прямо в машине, либо забиваться в уголок в короткие перерывы, открывать свой термос и испуганно озираться по сторонам. Никакой особенной тайны я из своего супчика не делала, но все-таки для блестящей ведущей Кати Артемьевой это было не царское дело.
Понятно, что стеснялась я не Брянского с Черепановым и не операторов Петруши и Рамиза по прозвищу Арамис, а своих удачливых гостей. Все они, за исключением заносчивых актеров, смотрели на меня с нескрываемым восхищением, как на неземное существо, – а тут капустный суп.
После еды я торопливо засовывала в рот жвачку, боясь, что от меня пахнет капустой. Брянский делал мне страшные глаза, потому что ведущая с жвачкой в зубах – позор для передачи, а еще обижается, что ее называют коровой. Я выплевывала мятный комочек в урну, а капустой все пахло, или мне так казалось. Запах капусты чудился мне везде, даже мой пот пах капустой через все дезодоранты. По ночам мне снилось, что я сижу в огромном кочане, как младенец, и жду, пока меня найдут, но кочан вареный, пахнет супом, а потому я никому не нужна.
Короче, из-за всех этих сложностей и просто проголодавшись, я иногда плевала на диету и перехватывала булочку в останкинском буфете. Поэтому коленки еще не обрели образцовой стройности, и показывать их мне не хотелось. Брянский, зараза, ничего этого понимать не желал и заставлял меня надевать короткие юбки. А может, наоборот – понимал и делал это нарочно, чтобы не его одного считали толстым боровом. Пусть видят, что ведущая у него тоже корова.
Собственно, дело было не в юбках и коленках, а в его праве указывать мне, что носить. Он считал, что как продюсер и режиссер может вторгаться в любые области, вплоть до фасона моего белья. Я же отважно боролась за свое прайвиси. Мне объясняли – не только Брянский, но и Славка, который, в общем-то, держал мою сторону, – что никакого прайвиси у телеведущего нет и если продюсер скажет, что на съемки надо выходить топлесс или жоплесс, то есть с голой задницей, то единственное право актера – уйти, хлопнув дверью, но не спорить. А я спорю, причем непонятно из-за чего, потому что на мою задницу никто не покушается, а коленки – это просто детский сад.
– Да некрасиво же! – кричала я, забыв всякий стыд. – Смотри, они у меня толстые, как у слона!
– Что тут красиво, а что нет, решаю я! – грохотал Брянский.
Черепанов молчал, но кивал, подтверждая: решает он.
Неожиданно за меня вступился оператор Рамиз.
– Коленки действительно не катят, – подтвердил он. – Не по стандартам. Глянь в мой монитор, Володя.
Я уселась на свой шар, про себя жалея юных дурочек, которые мечтают стать моделями. Тем-то, бедным, еще больше достается.
На мне была эластичная юбка, в которой живот и попа уже почти не торчали – но все-таки до идеала было еще далеко. Я принесла ее по настоянию Брянского и надела, чтобы продемонстрировать ему наглядно, какое безобразие он хочет показать зрителю. Мне было плевать, что он сам подумает о моих ногах, я его все равно за мужчину не считаю.
Брянский сходу заявил, что все в порядке. Это, видимо, был комплимент.
Теперь он склонился к монитору и смотрел на меня глазами зрителя. Смотрел долго, иногда что-то покручивая, а я сидела на шаре, вытянув ноги, и чувствовала себя стриптизершей по вызову.
– Встань и пройдись, – только и сказал он.
Когда мой продюсер выпрямился, у него на лице было скорбное выражение, которое, вероятно, означало: вот с кем приходится работать! Он сердито глянул на Черепанова – мол, ты виноват, ты мне это подсунул, буркнул: «Делайте что хотите» – и направился к выходу.
– Подождите немножко, я скоро похудею, – крикнула я, адресуясь ко всем, но особенно к спине Брянского.
Он обернулся.
– В каком смысле ты похудеешь? – спросил Черепанов.
– В прямом. Я же не всегда такая была. У меня отличная диета…
– Диета? – нахмурившись, спросил Брянский, видимо, подозревая в моих словах какую-то провокацию и очередной намек на свою полноту.
Еще не хватало мне его обид! И я стала подробно рассказывать трем мужикам про капустный супчик, который я ем, чтобы сбросить набранные за зиму килограммы. Средство проверенное, суперэффективное, а я еще похожу в спортзал, и максимум через неделю мои коленки можно будет демонстрировать на лучших подиумах мира.
Славка и Рамиз-Арамис смотрели на меня с уважением, даже Брянский не так дулся.
– Диеты – херня, – проворчал он, но уже без раздражения. – Только мучить себя всякой дрянью. Ладно, скоро наши гости придут. Славка, давай встречать, а ты, Катя, переодевайся в брюки. Будем торговать чем имеем.
Но после съемок ко мне подошел Рамиз и тихонько попросил списать рецепт боннского супчика. Типа его девушка все старается похудеть и использует для этого любые средства. Вел он себя как-то слишком таинственно и конспиративно, и я стала догадываться, что это за девушка. Она носит необъятные костюмы, лопает под столом гамбургеры и наезжает на тех, кто меньше и слабее, – и в прямом смысле своим неповоротливым «лендровером», и в переносном – своими грубыми замечаниями. Понятно, что эта «девушка» мечтает стать такой же стройной и изящной, как некоторые ее сотрудницы, а потому подсылает к ним гонцов с глупыми легендами, так как сама спросить о диете стесняется. Но только ничего у нее не получится, если она, то есть он – назовем уж все своими именами – не изменит отношение к питанию, к людям и к жизни вообще…
