Текст книги "Жизнь продолжается (СИ)"
Автор книги: Ирина Коваленко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)
– К вам пришли, Михаил Иосифович, – сообщила его домработница, пожилая, но очень работящая и вежливая женщина, которая для Белецкого была почти как член семьи.
– Кто? – Белецкий тут же напрягся, как будто ожидая чего-то неприятного.
– Это я, господин Белецкий, – услышал он за дверью, – ваша старая знакомая, Виктория.
Белецкий резко вскочил, небрежно кинув новую книгу на стол . Виктория, не дожидаясь его приглашения, сама вошла в кабинет и села в кресло прямо напротив профессора. Домработница, несколько смутившись увиденным, тут же засуетилась и начала предлагать гостье Белецкого выпить чаю или кофе.
– Ничего не надо, Зина, спасибо, – быстро ответил профессор, намекая женщине, что сейчас она лишняя. Намёк домработница поняла правильно и тут же удалилась, плотно прикрыв за собой двери кабинета.
– Итак, Михаил Иосифович, как дела на Коста-де-Эсмеральда? – Виктория усмехнулась, внимательно наблюдая за реакцией собеседника, – Полагаю, всё идёт так, как МЫ ЗАДУМАЛИ, не правда? Ваш человек справляется с заданием?
– Да, конечно. Он уже на месте. И разговаривал с этой семьёй...
– И что? Что они сказали? – В голосе Виктории послышалась явное нетерпение.
– Он дал им время всё обдумать. Дал неделю. Если за неделю они ничего не предпримут, мы сами начнём действовать...
– Отлично. Жаль, что я сама не смогла отправиться на этот райский остров. К сожалению, возраст уже не тот, чтобы летать на такие расстояния. Ещё лет пятнадцать назад я бы могла рискнуть, но сейчас только Карловы Вары да термальные курорты на острове Искья. И то осенью, когда там не жарко... Лето предпочитаю проводить в родных местах.
Возраст женщины определить было очень трудно. Лицо ухоженное, моложавое, на котором благодаря искусной работе пластических хирургов и косметологов почти не были заметны морщины. Копна густых, каштановых волос забрана в причёску, которая выгодно подчёркивала элегантность Виктории, а одета она была в модный брючный костюм из тёмно-синего твида, благодаря которому можно было оценить её стройную, совсем не свойственную женщинам её возраста, фигуру. И только руки, безусловно тоже ухоженные, с аккуратным французским маникюром, выдавали истинный возраст Виктории – едва взглянув на её дряблые, покрытые морщинами пальцы не сложно было понять, что женщине далеко не сорок и не пятьдесят, как можно было подумать, глядя на её лицо и фигуру, и даже не шестьдесят, нет... Было понятно, что Виктория живёт на этом свете уже восьмой десяток!
– Это будет сенсация, Белецкий! – Она довольно улыбнулась, глядя на его взволнованное, а точнее испуганное лицо, – Не бойтесь, с вами ничего не случится. Наоборот, вы прославитесь на весь мир. И, может быть, получите свою первую Нобелевскую премию. Неужели, вы не мечтаете об этом, Белецкий?
– Я не уверен в том, что мы поступаем правильно, Виктория. Может быть большой скандал...
– Да и чёрт с ним, с этим скандалом, – женщина легкомысленно отмахнулась, – главное РЕЗУЛЬТАТ. Не забывайте об этом, профессор. И не вздумайте ОПЯТЬ меня подвести. Один раз вы уже сделали это, но я готова простить вас, если вы ИСПРАВИТЕ СВОЮ ОШИБКУ, Белецкий. Вы меня поняли?
– Я всё понял, Виктория, – смиренно ответил профессор...
Через полчаса, когда Виктория благополучно покинула его дом, Белецкий, напрочь забыв о новой книге, достал из бара, расположенного в его кабинете, начатую бутылку коньяка, открыл её, и отпив несколько глотков прямо из горлышка, заявил, обращаясь к самому себе:
– За всё приходится отвечать. Похоже, пришла пора раздавать старые долги...
Он выпил ещё немного, а потом взял мобильный и быстро связался с Коста-де-Эсмеральда. Услышав голос своего коллеги, он спросил:
– Как идут переговоры? Вы не ездили сегодня к семье парня?
– Нет, я дал им время, доктор, – ответил Олег, – ещё мне удалось немного поговорить с самим парнем...
– И что? Он не показался вам странным?
– Нет, профессор, ничего странного. Поверьте. Это обычный парень, самый обычный, с самыми обычными интересами и увлечениями...
– Попробуйте ещё раз с ним встретиться. Под любым предлогом. И пришлите мне запись вашей беседы. Я хочу её послушать.
Коста-де-Эсмеральда, 2021 год.
Весь день Маша провела в каком-то томительном ожидании. Ей очень хотелось самой позвонить Давиду, но останавливало то, что они, во-первых, совсем мало знакомы, а во-вторых, девушке мешал тот факт, что она всегда придерживалась старомодных взглядов на отношения с парнями – не делать первых шагов самой и ни в коем случае не навязываться! Даже если парень нравится, даже если очень скучаешь и хочешь увидеться! И плевать, что на дворе давно двадцать первый век, а большинство её сверстниц открыто бегают за парнями, считая, что равноправие полов должно быть во всём. Маша этого мнения не разделяла, хотя порой сама же страдала из-за своей принципиальной позиции "не навязываться парню"! Как и сейчас, когда она не могла ни о ком и ни о чём, кроме Давида, но набрать его номер, который Маша уже выучила наизусть, она так и не решилась. Она ждала, что он позвонит сам. Более того, она ЧУВСТВОВАЛА это. Интуиция подсказывала Маше, что Давид обязательно ей позвонит, и внутреннее чутьё не обмануло девушку!
Он позвонил в тот момент, когда Маша собиралась на ужин. После него девушка планировала немного побродить по городку. Услышав голос Давида, Маша едва не подпрыгнула от радости – она так ждала этого звонка, и вот её желание, наконец, сбылось!
– Вы согласны поужинать со мной? – Спросил тот, – Или у вас какие-то свои планы на вечер?
– Нет у меня никаких планов! – В эту минуту Маша была готова скакать на одной ноге от радости, словно ребёнок, которому, наконец-то, купили желанную игрушку. – С удовольствием принимаю ваше приглашение, Давид...
Спустя примерно час молодые люди сидели в открытом кафе, расположенном на побережье, любуясь закатом солнца и разговаривая обо всём на свете. Хозяином кафе был хороший знакомый Давида – смуглолицый весельчак Оскар, который умел танцевать как Майкл Джексон, отлично готовил блюда национальной кухни и обожал общаться со своими посетителями.
– Очень красивая чика (девушка – исп.), – сказал он Давиду, – у неё нет тут подруги? Всю жизнь мечтал познакомиться с русской девушкой! Русские – самые красивые! – Оскар рассмеялся, обнажая свои ровные, ослепительно белые зубы, – Что ещё принести, ми рейна (моя королева – исп.)? – Спросил он, на сей раз обращаясь к Маше, – У нас сегодня всё самое лучшее! И музыка живая! Посмотри на этих марьячи! Настоящие мексиканцы, между прочим! Раньше выступали в лучших ресторанах Акапулько, а потом перебрались на наш райский остров! И теперь по пятницам выступают здесь, в моём скромном заведении... К нам со всех окрестностей съезжаются, чтобы их послушать...
Когда Оскар отошёл к другому столику, Давид подтвердил Маше слова друга – перед ними действительно выступала известная мексиканская группа, которая пела национальные мексиканские "ранчеросы". На Коста-де-Эсмеральда подобная музыка тоже очень популярна, в основном, из-за сходства культур – здешней и мексиканской.
– Я тоже как-то пел в компании марьячи! – Весело смеясь, вспомнил Давид, – Это было забавно, но многим понравилось.
– А ты не мог бы спеть сейчас? – Неожиданно предложила ему Маша, – Я хочу послушать твой голос.
– У меня нет никакого голоса! И музыкального слуха совсем нет! Я никогда не попадаю ни в ноты, ни в мелодию...
Однако на Машино счастье к ним опять подбежал Оскар, и едва услышав о просьбе Маши, также начал упрашивать приятеля присоединиться к музыкантам.
– Спой для своей дамы настоящую серенаду, амиго! Нехорошо отказывать девушкам, и тем более, таким красивым, как Мария! И не говори, что ты не умеешь петь! Ты отлично поёшь, поверь, в прошлый раз ты пел даже лучше того парня, которого я приглашал из столицы, и которому в итоге заплатил тысячу долларов за час выступлений! Слышал бы я твой голос раньше, позвал бы тебя, а не этого хапугу, уж с тобой мы бы как-нибудь договорились...
В конце концов Давид всё же согласился и, скромно улыбаясь, направился к стоящим на небольшой деревянной сцене музыкантам. О чём-то поговорив с ними на испанском, он нацепил на голову сомбреро (как и все остальные марьячи, согласно национальной традиции) и, взяв в руки микрофон, начал петь, едва музыканты исполнили первые аккорды какой-то грустной песни о любви. Маша не знала этой песни и практически не понимала испанский, но то, что услышала девушка, повергло её в такой шок, что на минуту она даже забыла о том, где находится и что вообще происходит вокруг неё. Прикрыв глаза, она слушала ЭТОТ ГОЛОС, такой знакомый и такой необычный. Прежде девушка даже не мечтала о том, что когда-нибудь услышит этот голос не в записи, это казалось ей совсем не реальным, но сейчас... Да, это был голос Ивана Милериса! Его необыкновенный тембр, его переливы, его манера исполнения. Слушая Давида, Маша неожиданно вспомнила ранние песни Ивана, которые тот записывал в самом начале своей карьеры. Да, это был такой же голос – ещё не совсем распетый, но при этом сильный, красивый, и как отмечали многие специалисты по музыке и вокалу, уникальный и неповторимый. Маша не могла поверить собственным ушам! Выходит, Давид похож на Ивана не только внешне? У Давида такой же голос, какой был у Ивана, а это уже никак не может быть простым совпадением! Но что же это? Мистическое явление или... Нет, никакой мистики быть не могло! Родственная связь? Маша задумалась. Мать Давида – русская женщина, и если хорошо подумать, то кое-что у неё выходило, хотя сомнения ещё оставались. Надо было срочно во всём разобраться. Найти ответы на все мучившие её вопросы.
Тем временем, Давид закончил свою песню. Все посетители ресторана ему аплодировали и просили спеть ещё что-нибудь, однако Давид, поблагодарив своих слушателей, вернулся за столик к Маше. Он выглядел слегка смущенным.
– Почему ты не хочешь заниматься музыкой профессионально? – Спросила Маша, глядя на него. – У тебя отличный голос...
– Прекрати! Мои родители всегда говорили мне, что из меня такой же музыкант, как и борец сумо выйдет! Да и зачем оно мне? Никогда не понимал этого желания стать знаменитым, ездить по всему миру, выступать для чужих людей... Мне это не интересно. Я вообще не люблю куда-то далеко ездить. И я очень стесняюсь, когда на меня смотрят посторонние....
Чуть позже, когда он проводил её до отеля, Маша сидела в своём номере и, выйдя в Интернет через бесплатный вай-фай в номере, читала интервью с Иваном Милерисом, сделанное ещё на заре его музыкальной карьеры.
– Почему вы выбрали музыку? – Спросили у Ивана, – Что привело вас в этот мир?
– Я с детства в этом мире, если хотите знать, почти с рождения. Моя мать прививала мне любовь к музыке и искусству, с пяти лет заставляя играть на фортепьяно, скрипке и гитаре. Она сама – профессиональная пианистка, и поэтому всегда хотела, чтобы я пошёл по её стопам. Мне тоже это было интересно, хотя я никогда не мечтал о славе. И никогда не хотел становиться профессиональным музыкантом или певцом...
– Почему?
– Меня не привлекал бродячий образ жизни. Признаться вам честно? Я типичный домосед! Не люблю куда-то далеко ездить! И я стесняюсь посторонних. Да, я очень стеснительный! Иногда мне становится неловко перед публикой, я боюсь, например, перепутать слова в песне или уронить гитару во время выступления...
Маша выключила свой планшет и задумалась. Слишком много совпадений. Даже в рассуждениях есть что-то общее. Только Давида никто НЕ ЗАСТАВЛЯЛ стать музыкантом. Его родители, похоже, наоборот, были против того, чтобы он занимался музыкой. Хотели, чтобы он продолжил дело отца. И Давид не противился их воли, он выучился на агронома и с удовольствием занимался сельским хозяйством. Вот только... Маша подошла к окну и залюбовалась огромной нежно-золотистой Луной, которая висела над самым морем и отражалась в нём. Отражение размывали волны, и поэтому в воде Луна имела другую форму, не круглую, а размазанную по воде...
– Я должна под каким-то предлогом найти ранчо Давида и поговорить с его матерью, – сказала сама себе девушка, продолжая любоваться завораживающим пейзажем из окна, – хотя я не уверена, что она скажет мне правду, но я могу попытаться. Я должна выяснить, как связан Давид с Иваном Милерисом!
...Алла подошла к сидящему на стуле сыну и аккуратно положила ему на плечо руку.
– О чём задумался, сынок? – Спросила она, нежно погладив сына по его непослушным черным кудрям.
– Обо всём на свете, – Давид улыбнулся матери, – в частности об одной девушке...
– О, вот это уже интересно! Значит, ты влюбился?
– Мама, не торопись! Мы знакомы всего один день...
– Но она хорошая девушка?
– Вроде да, – Давид мечтательно улыбнулся, – и очень красивая...
– Рада за тебя, Давид! – Алла присела рядом с сыном и посмотрела на его красивое лицо. – Ты чем-то обеспокоен? Что такое, сынок?
– Да ничего страшного, мама, у меня иногда такое бывает. Какое-то нехорошее ощущение, даже не пойму, с чем это связано. Тревога какая-то, как будто что-то должно случиться.
– Ты никогда не говорил об этом, Давид, – Алла встревожено посмотрела на сына, – у тебя это давно? И часто?
– Мама, пожалуйста, успокойся, – он говорил мягко, но в его голосе слышалось сильное раздражение, – это ерунда, поверь, полнейшая чушь. Я не хотел тебе говорить, потому что знаю твою реакцию на подобные мелочи. Стоит мне чихнуть или кашлянуть, так у тебя сразу паника! Как будто я какой-то особенный, честное слово...
С такими словами он поднялся, поцеловал мать и направился к себе. Алла же, тревожно теребя в руках собственный крестик, висевший на длинной цепочке, направилась в кабинет, где сидел Рафаэль.
– Ты говорил с этим человеком? – Полушёпотом спросила она у мужа, перед этим плотно прикрыв входную дверь.
– Да, я говорил с ним. Он даёт нам неделю, Алла. Всего неделю! – Он в сердцах бросил ручку, которую до этого крутил в руках, – Ты представляешь, ЧТО НАС ЖДЁТ через неделю?
– Не представляю. Если честно, мне страшно. И я не знаю, что нам делать, Рафаэль. Может, стоит ещё раз с ним поговорить и попытаться как-то убедить хотя бы немного подождать? Месяц, например?
– Месяц? А что это изменит, Алла? Что? Ничего уже не изменится! У нас нет выбора!
– Ошибаешься, – женщина внимательно посмотрела на мужа, – если ты считаешь, что этот тип загнал нас в ловушку, ты ошибаешься, любимый. У нас есть выбор и есть выход.
– Какой? – Голос Рафаэля дрожал от волнения, – Говори, пожалуйста...
– Мы сбежим из Коста-де-Эсмеральда. Сбежим туда, где нас никто никогда не найдёт.
...Как и следовало ожидать, Давид позвонил Маше на следующий день, и они опять встретились, на сей раз решив вместе прогуляться по Плайя-Реаль и покататься на прогулочной яхте вдоль берега. Давид оказался отличным экскурсоводом – он действительно хорошо знал места, в которых провёл всю свою жизнь, и потому с удовольствием делился своими знаниями.
– Ты так много знаешь о Коста-де-Эсмеральда! – Сказала Маша, когда они стояли на яхте, любуясь бирюзовыми волнами и прекрасными видами с берегов, – Ты бы мог стать экскурсоводом!
– Если честно, то я никогда не думал об этом, – Давид заметно смутился, – но в любом случае мне приятно это слышать. Иногда полезно вспомнить историю своей родной страны...
– А чем ты занимаешься по жизни? – Маша решила осторожно подобраться к важной для неё информации, необходимой для реализации её плана, – У вас собственное поместье, так?
– Да, оно находится не далеко от Кампо-Алегре, – ответил Давид, прищурившись от яркого солнца, – Кампо-Алегре это небольшой городок, находится чуть севернее Плайя-Реаль, примерно километров двадцать, если ехать вглубь острова. А наше поместье называется "Ла Палома" (голубка – исп.), это название дал ему старый хозяин, у которого мой отец купил ранчо. Прежний хозяин обожал голубей и серьёзно занимался их разведением...
– А вы? Чем вы занимаетесь?
– Голубями точно не занимаемся, – усмехнулся Давид, – мы выращиваем фрукты на продажу, также отец разводит лошадей, а мама обожает цветы. Но вообще у нас есть фруктовые плантации – это наш основной доход. Вот на них мы и трудимся с утра до ночи...
– Расскажи о своей матери, – как бы между прочим спросила Маша, при этом фотографируя небольшой остров, мимо которого они в этот момент проплывали, – чем она занимается? И как они познакомились с твоим отцом?
– Моя мама – домохозяйка. Она отлично готовит и ведёт наше хозяйство. С отцом они познакомились в России, где отец учился в университете. Полюбили друг друга и поженились. А потом переехали сюда...
– А почему вы никогда не ездили в Россию, к родственникам твоей мамы? – Маша всё ближе и ближе подходила к волновавшей её теме.
– У мамы нет никаких родственников в России. Она воспитывалась в детском доме, своих родителей она никогда не видела, родных тоже. Поэтому возвращаться туда мама не хочет, говорит, что её совсем не тянет в родные места. Она любит Коста-де-Эсмеральда и считает, что её дом тут, а не в России.
Выслушав его, Маша на несколько минут задумалась. Она уже не замечала красивых тропических пейзажей, мимо которых проходила их яхта, все мысли девушки были сосредоточены на другом.
Заметив это, Давид обеспокоенно посмотрел на неё и в очередной раз поразился, как же красива эта русская девушка! Её мягкие рыжие волосы, рассыпанные по её хрупким, пока ещё совсем не загорелым, плечикам, переливались на ярком солнце, то и дело меняя цвет в зависимости от того, как падали на них солнечные лучи. То они отливали позолотой, потом в них вспыхивал огонь, а ещё через минуту они становились почти нереального медно-красного оттенка. Он подошёл к ней поближе и взял её за руку. Маша мягко улыбнулась, но её взгляд оставался каким-то напряженным.
С самого утра Алла не находила себе места – вчерашний разговор с мужем совсем выбил её из колеи, и хотя женщина пыталась выглядеть сильной, на самом деле сил у неё оставалось всё меньше и меньше.
Находясь на грани отчаяния, женщина, которая уже много лет была набожной католичкой и регулярно посещала церковь, направилась в храм – единственное место на свете, где она могла открыть душу и не притворяться, не лгать и не вести двойную игру. Местный священник, падре Амадео, был в курсе всех проблем Аллы и Рафаэля – она сама призналась ему на исповеди, много лет назад, и с тех пор он стал незаменимым советчиком и надёжной опорой для женщины, у которой не было ни подруг, ни родственников. Алла специально не заводила никаких близких знакомств с местными жителями, ибо понимала, что если она сблизится с кем-то, если пустит человека в свою душу, то соблазн открыться, рассказать всё, что тяготит душу, будет слишком велик. А этого делать нельзя! Ни в коем случае! Люди по своей природе болтливы, а ТАКОЕ они явно не забудут! И тогда... Алла с содроганием души думала о том, что будет, если кто-то заговорит! Не дай Бог! Только падре Амадео никогда не нарушит тайны исповеди, поэтому с ним можно всё обсуждать. Даже то, что она никогда не обсудит с собственным мужем. Вот и сейчас он внимательно слушал женщину, то и дело снимая и протирая свои круглые, давно вышедшие из моды, очки.
– Я приняла решение уехать из Коста-де-Эсмеральда, падре. Рафаэль пока весь в раздумьях, но я считаю, что это лучший выход из положения. Мы убежим, например, в Мексику, а там нелегально пересечём границу со Штатами, получим новые документы и...
– Это рискованно, дочь моя, – аккуратно вставил падре, как только женщина замолкла, – но если ты считаешь, что это ваше спасение – езжайте. Только не забывай, что вам придётся прятаться всю жизнь! Вам и особенно Давиду! Согласится ли он на такое?
– Я постараюсь ему всё объяснить... Придумаю что-нибудь убедительное, во что он обязательно поверит.
– Почему ты не хочешь сказать ему правду? Давид уже взрослый и имеет право знать, почему вы хотите уехать.
– Нет, падре! Нет, нет и ещё раз нет! Я никогда не скажу сыну правду. Это сломает его жизнь. Давид не переживёт этого. Я отлично знаю сына и поэтому мне страшно даже представить его реакцию на это... Нет, падре Амадео, мы уедем из страны, сделаем фальшивые документы и спрячемся в каком-нибудь небольшом городке США. Или же улетим в Южную Америку. Например, в Чили или в Аргентину. Там нас точно никогда не найдут...
После разговора с падре женщина почувствовала себя более спокойно, однако едва стоило ей вернуться домой, как неприятные известия снова обрушились на неё, словно ледяной водопад.
– Сеньор Рафаэль в своём кабинете, – сообщила ей Нора, девушка, которая работала у них в доме, помогая Алле в домашнем хозяйстве и по кухне, – он там с сеньором Олегом, который недавно приехал. Просил его не беспокоить, так и сказал – меня не для кого нет!
– Спасибо, Нора, – тяжело вздохнув, Алла направилась в кабинет. От волнения она еле держалась на ногах. Когда же всё это кончится?
– ...я и сам против этого, Рафаэль, но все мои попытки уговорить Белецкого пока не приносят никакого результата, – донеслось до неё из кабинета, – я попытаюсь уговорить его немного подождать, но...
– Моя жена хочет уехать из страны, – сказал Рафаэль, резко оборвав своего гостя, – и я согласен на этот риск. Так что мне срочно придётся всё продать, ибо денег у нас немного, а в Кампо-Алегре мы точно больше не вернёмся.
– Я вас понимаю. И готов оказать любую помощь и поддержку. Я на вашей стороне, Рафаэль...
Алла отошла от дверей кабинета и облегченно прикрыла глаза. Кажется, Господь и Пресвятая Дева услышали её молитвы!
Глава 3.
Вернувшись в отель после прогулки, Маша решила, что сидеть в номере ей совсем не хочется и решила посидеть около бассейна, в тени раскидистых пальм, которые росли по всей территории отеля. Девушка не хотела оставаться наедине со своими мыслями, а весёлый шум, доносившийся со всех сторон, заставлял её отвлекаться от постоянных раздумий на одну и ту же тему. Но, как бы там ни было, решение было принято, и каким бы дерзким и даже наглым оно бы не казалось, отступать Маша не собиралась. На днях она встретится с матерью Давида и поговорит с ней откровенно. А там будь что будет.
– Отличная погода, не так ли? – Внезапно услышала девушка позади себя, при этом слегка вздрогнув от неожиданности. Это был Олег. Он стоял рядом с ней, держа в руках бокал с мохито, которое тут наливали бесплатно с утра до вечера. – Хорошо, что на небе появились облака, а с моря подул ветер. Не так жарко... – Он устроился на соседнем лежаке, – Не люблю зной! А сейчас как раз самая моя погодка... Тепло, но не до одури. Эх... Что вы там с экскурсиями решили, Мария? Уже ездили куда-нибудь?
– Пока только каталась на прогулочной яхте, – нехотя ответила Маша, но потом, немного подумав, поняла, как можно использовать желание Олега пообщаться на отвлеченные темы об отдыхе и экскурсиях, – завтра вот планирую самостоятельную прогулку до Кампо-Алегре. Говорят, там очень красивые пейзажи!
– Да, это действительно очень красивое место. Я совсем недавно был там, уйму фотографий сделал! Городок небольшой, но очень колоритный...
– Вы добирались на автобусе?
– Нет, я брал автомобиль на прокат. Могу посоветовать вам место проката... А вообще, если хотите, – он с выражением посмотрел на девушку, – можем поехать туда вместе. Я бы с радостью показал вам тамошние красоты.
– Спасибо, – Маша задумалась на минуту – ей нужно было чем-то оправдать свой отказ, чтобы не навлечь на себя подозрений, – но я не знаю, когда точно соберусь ехать и по какому маршруту. Ещё раз благодарю за приглашение, но думаю, что будет удобнее, если я поеду одна.
Когда она ушла, Олег долго смотрел ей вслед, а потом, набрав номер Оксаны, сообщил подруге, что он будет помогать семье Фернандес сбежать за границу. Он принял решение, и ему наплевать на Белецкого и его требования.
– Ты очень правильно поступаешь, Олег! – В голосе Оксаны звучали нотки восхищения, – Впрочем я никогда не сомневалась насчёт твоего благородства. Ты не можешь пойти на такую низость и разрушить эту семью...
– Они ни в чём не виноваты, Оксана. И самое главное, этот парень, Давид. Он уж точно не должен отвечать за ошибки других людей.
...Давид ехал домой в очень странном настроении. В его душе смешались различные чувства, эмоции, сомнения. И ещё это жуткое ощущение, преследующее его с детства, которое он вынужден был всегда и ото всех скрывать. В первую очередь от родителей, конечно. Не хотел их волновать, тревожить. Давид рос абсолютно нормальным ребёнком, он не был болезненным, никогда не позволял себе никаких излишеств в поведении. Его не тянуло к наркотикам и выпивке. Однако родители относились к нему ТАК, будто он был НЕ ТАКИМ, КАК ВСЕ, и Давид ощущал это с раннего детства. Он отлично помнил, как пугалась мама, стоило ему случайно пораниться или заболеть самой банальной простудой! Как будто бы другие дети, его приятели, никогда не болели простудой и не разбивали колени, играя в футбол! Но его родители воспринимали всё иначе, и на любую мелочь, вроде школьной драки или плохого настроения сына, они реагировали так, будто бы наступал конец света. Смешно! Однако подобное отношение вовсе не превратило Давида в изнеженного и набалованного маменькиного сынка, напротив, парень научился по возможности решать свои проблемы самостоятельно, не желая пугать родителей. А проблемы, о которых он постоянно умалчивал, у него имелись! Например, непонятное чувство страха. Иногда оно сопровождалось видением, не очень понятным, но тем не менее очень реалистичным. Давиду казалось, что он падает в пропасть. И он испытывал сильную боль и жуткий, раздирающий душу страх, какой можно испытать лишь тогда, когда находишься на волоске от смерти. Но ведь с Давидом никогда такого не случалось! Он никогда не был на волоске от гибели, по крайней мере, в ЕГО СОЗНАТЕЛЬНОЙ ЖИЗНИ. Тогда откуда эти воспоминания? Или видения? Чем это можно объяснить?
Подъехав к ранчо, Давид тяжело вздохнул. Он вспомнил слова приятеля Рамиро из автомобильного проката. Олег Сиваев опять брал машину и ездил в их поместье! Сегодня днём, пока сам Давид был с Машей на прогулке. Странно, что он так зачастил к ним, и Давиду это совсем не нравилось. Войдя в дом, он сразу увидел мать, которая по уже сложившейся годами традиции, заполняла вазы прекрасными розами, которые самостоятельно выращивала в саду. Это было её хобби.
– Где отец? Он уехал на плантации? – Спросил Давид, поздоровавшись с матерью.
– Нет, он... – женщина замялась, отводя взгляд, – Рафаэль уехал в Кампо-Алегре, по каким-то делам.
– Странно! Почему он мне ничего не сказал? А, да, у вас опять были гости? – Как бы между прочим спросил он, не спуская глаз с матери.
– Нет, никаких гостей не было, – поспешно ответила Алла и тут же перевела разговор на другую тему, – ты, наверное, голоден, сынок? А я твою любимую телятину с фасолью приготовила! И даже испекла твой любимый пирог... Переоденься и приходи в столовую!
"Они уже скрывают от меня визиты этого типа, – подумал Давид, поднимаясь наверх, – что же всё-таки происходит? Кто этот Олег? И что за срочные дела у папы в Кампо-Алегре?"
Однако неприятные сюрпризы для парня на этом не закончились. После обеда он неожиданно узнал, что отец уехал вовсе не в Кампо-Алегре, а в Санта-Исабель, причём объяснения матери по этому поводу ему показались очень странными. Якобы отец срочно уехал помочь какому-то старому другу, которого сам Давид вообще не знает! Чтобы хоть немного успокоиться и понять, что же происходит в его семье, Давид позвонил отцу, но его мобильный был выключен. Это ещё больше вывело из себя Давида – он ни секунды не верил в то, что отец поехал к какому-то мифическому приятелю, а эта постоянная ложь родителей его уже бесила. Желая хоть как-то развеяться от грустных мыслей, парень отправился в город и заехал в местный бар, надеясь встретить там приятелей и немного отвлечься от неприятных мыслей под непринужденный разговор и интересный футбольный матч. Однако, какого же было удивление Давида, когда вместо своих друзей он встретил в баре... Олега!
Тот сразу заметил его и по-свойски махнул ему рукой. Давид нерешительно направился в его сторону, сам не зная, хочет ли он общаться с этим человеком. Но убегать или делать вид, что он не заметил знакомого родителей, было уже поздно. Да и любопытство, чёрт его подери, было слишком сильным. Давид надеялся разговорить этого типа и, может быть, в процессе разговора что-то выяснить. Хоть какие-то зацепки, которые могли привести его к разгадке.
Они заказали по кружке холодного пива и начали разговор. Сначала говорили о России и о политической обстановке в мире, обсуждали военные конфликты, вспыхнувшие в последние годы сразу в нескольких восточных странах. Потом Давид, как бы невзначай, поинтересовался у своего собеседника, чем тот занимается.
– Я врач, – уклончиво ответил тот, – работаю в одной частной клинике под руководством одного профессора...
– И чем вы занимаетесь? Кардиологией или пластической хирургией?
– Не тем и не другим. Мы занимаемся... ммм... как бы это более понятно объяснить, – Олег замялся, пытаясь подобрать более подходящие слова, чтобы удовлетворить любопытство парня, – короче, мы занимаемся созданием лекарством от бессмертия!
– О, – Давид даже присвистнул, – и как успехи? Изобрели уже это чудо-лекарство?
– Пока только пытаемся. К сожалению, это не так просто, как нам бы хотелось. Но кое-какие успехи уже есть...
– Мне кажется, это не реально. Победить смерть невозможно, ведь жизнь и смерть даются человеку от Бога. Только он вправе давать или отнимать жизнь. Человек не может взять на себя его полномочия, и даже если вы что-то там изобретёте, то я не думаю, что вам удаться обмануть Бога. Это будет только иллюзия, а в реальности никакого бессмертия никогда не будет.
– Вы не верите в науку, Давид? – Олег прищурился, глядя на стоявшего рядом парня.
– Верю я или не верю это не важно. Я не верю в чудеса, которые нам обещает ваша пресловутая наука. Не верю, хоть убейте! Видимо, я не так воспитан.
– А чудеса иногда бывают, Давид. Зря вы в них не верите...
– Все чудеса создаются Богом, он – творец всех земных чудес.
– Не все! – Олег ни на шутку увлёкся спором, – Или вы считаете, что полёты в Космос, например, тоже дело рук Господа Бога? Или, например, операции по пересадки органов, которые спасли человеческие жизни?
– Если бы Богу было угодно, чтобы эти люди умерли, никакие операции бы их не спасли. Да и потом, не стоит отрицать, сеньор Сиваев, что неудачные операции тоже бывают. И такие случаи не такая уж и редкость... Пациенты умирают, и доктора оказываются бессильны, пытаясь спасти их.
