Текст книги "Бегство из рая (сборник)"

Автор книги: Ирина Цыпина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Эти люди родные и близкие солдат, приехавшие на воен-

ную базу на принятие Присяги. Родители и друзья, братья и се-

стры. Сегодня мы все объединены общей судьбой, общей опас-

ностью, общей надеждой общей тревогой за наших ребят.

Боковым зрением отмечаю: коренным израильтянам легче

большие надежные семьи, чаще с патриархальным укладом,

живущие общими интересами, едины и в праздники, и в дни ис-

пытаний. И на фоне их кланов наши одинокие группки остро-

вки со своей болью и тревогой в антураже далеко не безоблач-

ного бытия.

О, какая это несравненная мощь большая семья! И поче-

му мы вспоминаем об этом так поздно? Солнечные очки спря-

чут навернувшиеся слезы, их никто не должен видеть, ведь это

наша обычная жизнь.

Щелкают объективы. Снимают видеокамеры. На застыв-

ших кадрах этого дня столько незнакомых лиц, с таким похожим

выражением лица, в глазах застыли торжественность момента

и гордость за своих новобранцев, таких красивых и сильных; отеческая тревога и смятение, немое подчинение той суровой

действительности, которая становится на долгие три года на-

шими обычными израильскими буднями; с бессонными ночами,

сумбурными телефонными звонками, мучительным ожиданием

и постоянным гнетущим подсознательным страхом. Так в мою

23

Ирина Цыпина

жизнь вошла эта тема, имя которой Война. Мне казалось, что за

12 лет жизни в Израиле я так хорошо знаю эту страну, я знаю все

сильные и слабые ее стороны, знаю и понимаю менталитет ее

жителей, могу объяснить причины больной экономики и все вехи

сложнейшей новой истории, мне ясна идеология и философия

страны, живущей в зоне повышенного риска, я чувствую корни и

религиозное начало древних традиций и обычаев, но... Эта ТЕМА

была для меня как бы вне фокуса, тема о которой, каюсь, воз-

можно, намеренно не хотелось говорить. Мы так часто интуи-

тивно уходим от самого важного в жизни, проявляя иногда не-

простительную слабость. Но в том, что человек слаб, так страш-

но признаться даже себе; это опрокидывает весь код нашего

воспитания, ведь нас учили идти до конца и никогда не сдавать-

ся. О, как хочется успокоить себя, что это всё не так, что про-

сто мы сумасшедшие родители, склонные всё преувеличивать

и драматизировать. Но в подтверждение своих истерзанных

мыслей, нахожу в интернете жесткое определение сегодняшней

политической ситуации в письме-эссе израильского политолога

Льва Вершинина: «Мне кажется, слово «терроризм» уже ничего

не объясняет, оно способно лишь запутать. Терроризма больше

нет, есть война. Настоящая, полноценная, однако непохожая на

предыдущие. Как, впрочем, была непохожа на предыдущие каж-

дая по-настоящему великая война».

Помните, один из лучших романов о войне в мировой лите-

ратуре «На западном фронте без перемен» гениального Ре-

марка? А много ли изменилось в нашем восприятии со времён

Первой мировой войны? И стал ли человек сильнее, моральнее, лучше? Ведь человеческая жизнь, уникальная и хрупкая, так

беззащитна перед гигантским, безжалостным маховиком Вой-

ны, и в этом заложено чудовищное несоответствие. Война это

такая страшная TEMA и все, кто видел ее, это уже другие

люди, не лучше и не хуже, но другие. Война это всегда грязная

политика и грязные деньги, кровь и боль, путь в никуда, дегра-

дация и опустошение нации, а еще это тяжелейшая мужская ра-

24

Бегство из рая

бота, которая так часто в Израиле ложится и на нежные деви-

чьи плечи.

Мы так часто молчим, когда надо кричать. Нам так хочется

выглядеть респектабельно и благополучно, как все спокойные, цивилизованные страны, как фетишируемая Америка, как нево-

юющая Европа. Нам так страшно сформулировать нашу воен-

ную реальность в огромном поствоенном мире Нового Време-

ни. Но эту Тему нельзя замалчивать, это аморально перед поко-

лением наших детей.

Мальчики и девочки с повзрослевшими лицами, в потертых

гимнастерках это не ближневосточная экзотика, это наша

жизнь и наша трудная реальность, наши воюющие дети, моло-

дость и надежда, будущее нашей страны.

Я вспоминаю сейчас эпизод, который привел меня в шок в

далеком 91-ом: переполненный иерусалимский автобус в час пик, на передних сидениях развалились двое солдат, огромные гряз-

ные ботинки закинуты на противоположное сидение... Первая

реакция? Ужас!!! Возмущение! Мне даже сейчас стыдно, ведь

я тогда не знала НИ-ЧЕ-ГО о том, что рядом идет Война. Не

знала, сколько было у них бессонных ночей, сколько километров

по песку и грязи, по вязкому бездорожью прошагали они в этих

самых свинцовых ботинках... Я думаю, что, живя в нашей стра-

не, об этом надо знать, надо всегда помнить и понимать, УВА-

ЖАТЬ эту непростую работу защищать свою страну, пылаю-

щую сегодня в огне террора и ненависти.

Недавно крупнейший портал русской словесности в интер-

нете, журнал «Самиздат», проводил некоммерческий конкурс

женской прозы о войне, который назывался «Женская Война».

«Мы матери, сёстры, жены, дочери, подруги. Давайте, нако-

нец, соберемся вместе и расскажем нашим мужчинам и всему

миру о том, что мы думаем, о том, что мы чувствуем, когда

ждем наших мужчин с войны», обратились к авторам и посе-

тителям сайта организаторы конкурса. На конкурсе была вся

25

Ирина Цыпина

география горячих точек планеты, с болью и правдой об Афгане

и Чечне, о федералах и моджахедах, об ужасах Косово и крова-

вых события в Сумгаите, о тайнах Норд-Оста и об американс-

ких солдатах в Ираке Это был очень честный и непредвзя-

тый разговор о войне очень разных и не знакомых друг другу

женщин. И когда я на сайте выставила, не скрою с некоторой

опаской, два своих небольших рассказа о нашей необъявленной

войне, то была приятно удивлена, получив умные, честные и

добрые письма, выражающие свою поддержку Израилю, боль и

тревогу за нас, живущих на этой неспокойной Земле. Мне писали

воины-афганцы и военнослужащие, молодые девушки и матери, и я вдруг поняла, как страшно быть в изоляции, как важно нам

всем быть открытыми друг другу, уметь понимать и иногда про-

щать, быть вместе. Быть в большинстве. Не лебезить и не за-

игрывать, а просто, не теряя своей самоидентификации, быть

частью огромного мира людей, чувствовать пульс времени и

жить в едином культурном пространстве. Я думаю, что мы дол-

жны, обязаны рассказать, и не только себе, о нашей полувоен-

ной суровой действительности и нашей необъявленной войне.

Мы должны рассказать обо всём, что видим, знаем, чувствуем; о тех, кто безвинно пострадал от рук террористов, о тех, кто

искалечен и убит. Мир должен это узнать. Мы не имеем права

молчать! Как обидно, что мы постоянно проигрываем в контр-

пропаганде, что нет у нас действенной PR службы. Ведь давно

известно, что Слово обладает вполне реальной энергетикой и

способно влиять.

Каждый очерк, каждый рассказ или эссе это наш протест

против страшной БЕДЫ, имя которой Война. Она, как коррозия, разъедает нашу жизнь, но мы обязаны выстоять. А чтобы выс-

тоять, мы должны помнить, мы не имеем права ни на минуту

забывать.

Сидя в уютных кафе, слушая музыку или гуляя беззаботно

по набережной Эйлата, мысленно посмотрите в глаза мальчиш-

кам и девчонкам в выгоревших гимнастёрках, стоящим на бое-

вом посту и выполняющим такую трудную и нужную РАБОТУ...

26

СИНДРОМ

РАЗОБЩЕНИЯ

Бегство из рая

«Побег невозможен. Погода не переменится».

(Генри Миллер. «Тропик Рака»)

Привет, мальчики и девочки в синих потёртых джинсах, в

твидовых пиджаках и приталенных рубашках, курящие c шиком

болгарские сигареты и балдеющие под звуки новой музыкаль-

ной волны Давида Тухманова. Вас еще завораживает модный

«Альтист Данилов»? Вы по-прежнему пренебрежительно-снис-

ходительны к интеллигентской слабости «Доктора Живаго «, а

своих неисправимо советских родителей именуете грубовато-

покровительственно «предками»?

Да-да, это про вас: бардовские песни у костра, студенческие

походы, танцевальные вечера и просмотры франко-итальянских

фильмов в Доме Кино, волшебные джазовые блюзы «из-за буг-

ра» и терпкие загадочные польские духи «Быть может», кото-

рые ассоциировались с незнакомой, ну почти западной, жизнью

из случайно подсмотренных глянцевых журналов, а еще... Еще

любовь, которая будоражит своей новизной и сводит с ума, по-

чти как в тех заграничных фильмах, где пальмы и яхты, где бо-

жественно красивы актрисы и где так изысканны и умны муж-

чины, где пахнет ванилью и грустью, и с утра в многочисленных

кафе, почему-то на бульваре Распай, пьют обязательно «Каль-

вадос», как герои Ремарка... Но я совсем о другом.

У Бориса Балтера есть прекрасный рассказ «Проездом». Там

мне запомнились пронзительные строки: «Не возвращайтесь

туда, где вам когда-то было хорошо...»

Но не всегда мы слушаем даже любимых писателей. Чело-

век слаб. И я с маниакальной настойчивостью столько раз воз-

вращаюсь Туда, где нет уже тех лиц, тех чувств, тех запахов и

звуков, где нет материальной ткани бытия и того Времени, кото-

27

Ирина Цыпина

рое растворилось и исчезло навсегда вместе с теми девочками

и мальчиками, которых уже не найти во Вселенной. Их просто

нет. Остались, как знаки, их имена и судьбы, но это уже другие, взрослые, люди и другие истории.

Наши полузабытые друзья детства, честные открытые лица,

иногда вы являетесь в нашу жизнь незнакомыми и чужими, от-

страненными и непонятными. И стоит ли тогда ВСТРЕЧА тех

слов, которые мы не произносим? А может, надо навсегда по-

ставить многоточие? До свидания, мальчики! Как в той книге из

детства ... Вы еще помните?

«Оркестр Бинго-Бонго играл нам танго.

Она была прелестна, я хорошо одет.

Глядели все нам вслед...»

*****

Ночной звонок, как взрыв из прошлого, оглушил, привел в

смятение. Знакомые голоса опять ворвались в нашу жизнь.

Неожиданный Праздник. Встреча с друзьями, которых не

видели 15 лет!

Охватило чувство ирреальности: время, как в старинных

часах, будто изменило ход. Невозможно представить: мы опять

в одном городе, далеком и непохожем на город нашего детства, Иерусалиме.

Мы это я с мужем и наши друзья, когда-то близкие родные

люди, а ныне американцы с 15-летним стажем, средний класс, Лора и Миша.

Много лет назад мы жили одной жизнью. Были счастливы и

беззаботны, как это бывает только в ранней юности. Мы так

любили друг друга «над пропастью во ржи» нашей хмурой дей-

ствительности; вместе открывали мир, искали хоть «немного

солнца в холодной воде» и всегда находили его!

Нам было интересно вместе, мы могли до утра слушать

музыку, обсуждать спектакли, выставки и одновременно гото-

виться к зачетам-экзаменам. В те застойные времена ночь была

28

Бегство из рая

нежна и бесконечна, а наши слова были чисты, как и наши мыс-

ли, и ничего дороже дружбы не было тогда в мире.

Да, мальчики и девочки в синих потертых джинсах, я о том

времени, когда слово ДРУЖБА мы считали самым высоким,

самым важным, самым надежным тестом на человеческое «со-

ответствие».

Мы еще не прочитали тогда горький, сумбурный роман-днев-

ник Генри Миллера «Тропик Рака», где писатель обреченно на-

блюдает, как время разъедает все самое прекрасное, что есть в

человеке.

Это, безусловно, спорная позиция, но ... Сколько встреч по-

губило Время!

Но это не про нас, мы так рады предстоящей встрече с дру-

зьями детства:

Лора, Миша! Не верю!.. Когда прилетели? Все бросаем и

едем к вам, если вы только не устали от перелёта..!

Я сразу вспомнила, как чудесно и весело мы вместе отды-

хали каждое лето в Восточном Крыму в бухтах Кара-Дага, ни-

чего более потрясающего мы не чувствовали, не знали и не хо-

тели знать. Все было легко и просто, были общие планы, мы

были молоды, все только начиналось. И вдруг шок!!! Наши

друзья решили уехать в другую страну, в другую жизнь, в неиз-

вестность... Они были первыми уходившими из нашего круга.

Я хорошо помню заснеженный вокзал, ледяное шампанское

и застывшие слезы в глазах... Было страшно, больно, непонят-

но. Мы хоронили нашу прошлую жизнь.

«Блажен, кто вовремя созрел...».

Увы, нам многого не дано было понять. Их доводы нас не

убеждали.

Дискриминация?

Бесперспективность?

Деградация?

Убогость?

29

Ирина Цыпина

Нет!!! Мы запретили себе думать об этом. У нас была ин-

тересная работа, прекрасные дети. А кроме этого занимались

обменами, ремонтами, дачей... Да мало ли что еще могло под-

менять жизнь! Потом мы будем объяснять это инертностью,

инфантильностью, многого не простим себе, но это все потом...

А в телефонном эфире иерусалимской ночи вибрируют род-

ные голоса с чуть заметным английским акцентом.

Как это здорово встретиться через столько лет! Ваша го-

стиница совсем близко от нашего дома!

На другом конце провода повисла напряженная пауза.

Ребята, не обижайтесь. Завтра шаббат, давайте встре-

тимся после шаббата.

Заминка...

И только в шаббат не звоните... Мы не подходим в шаб-

бат к телефону. Не удивляйтесь, мы религиозные, любавичи...

В Иерусалиме этому не удивляются.

И вот, на исходе субботы мы с мужем в холле гостиницы с

загадочным названием «Рамада Ренессанс». Английская речь, витает аромат дорогих духов, все изысканно и безупречно. Мы

ждем...

Лора и Миша. Из той незнакомой американской жизни. На

Лоре парик, элегантный, с проседью; да и сама она утонченно-

аристократична, с безразличным прищуром, увы, уже близору-

ких глаз. И не Лора она, а Лея...

О, как не похожа она на себя прежнюю озорную, смешли-

вую девчонку, с лукавыми глазами из-под летящей челки. В ней

что-то отрешенное, я не верю, что она счастлива. Хотя по эмиг-

рантским меркам работа по специальности в солидной фирме, свой дом в престижном районе Сан-Франциско, муж, работаю-

30

Бегство из рая

щий на TV. Миша хохмач и добряк, похожий на Пьера Безухо-

ва, превратился в холёного господина в кипе, степенно-самодо-

вольного. Где его приколы и шутки, заразительный смех? Отку-

да этот панцирь чопорности? Почему?

Рядом с ними худенький бледный юноша, почти подросток,

во всём черном, как и положено учащемуся ешивы. Когда они

уезжали, Сашеньке было три года. Он забыл русский, и ему от-

кровенно скучно с нами. Он никогда не прочтёт Толстого, Дос-

тоевского, Цветаеву. . Он будет жалеть, будет винить родите-

лей, но это всё будет потом... Я так думаю.

А была ли наша ВСТРЕЧА?

Было напряжение, дежурные фразы и улыбки и еще какие-то

слова, которыми заполняют вакуум человеческого общения. Был

еще хит нашей встречи фотографии в маленьком кожаном аль-

бомчике, как документальное свидетельство, что они в поряд-

ке: шикарные дорогие машины, бассейн с подогревом, продви-

нутый тренажерный зал и джакузи под стеклянной крышей 3-го

этажа с видом звёздного неба и еще, еще, еще... Они подробно

рассказывали, сколько стоила им вся эта техника, какие слож-

ности сейчас с этой чертовой недвижимостью и как рухнула

биржа, а вместе с ней вложенные ими акции.

Мы с мужем молчали. Нас не было на этой встрече, мы были

просто зрителями на чужой презентации. Были слушателями.

А ведь как ждали мы обмена информацией, энергетикой, чего

так не хватает нам всем в эмиграции! Как хотелось, как преж-

де, быть на одной волне понимания, ощущения не вышло!!!

Фотографии наших детей лежали у меня в сумочке, но почему-

то мне уже расхотелось продолжать этот спектакль.

О, да, они влюблены в Израиль, в Святую Землю всех евре-

ев. Это их настоящая Родина и конечная остановка. Они следят

за всеми событиями, происходящими в Израиле, так болеют за

эту «маленькую героическую страну»; ходят в еврейские клубы

31

Ирина Цыпина

и участвуют в работе международных форумов по израильской

тематике, они проводят акции поддержки и выступают против

отдачи территорий.

Миша: Мы не отвечаем на письма наших знакомых из Из-

раиля, в которых «стоны и вопли». Да, трудно, но ведь надо по-

нимать ситуацию шире...

Лора: Мы постоянно жертвуем средства на развитие ешив

в Израиле, для нас это свято! Ведь мы евреи.

Я: А может, лучше помочь конкретно кому-то, кто нужда-

ется в помощи, кто страдает, болеет, ведь это мицва?

Лора: Наша жизнь в служении Б-гу, в этом смысл нашего

существования, наш долг и предназначение.

Они говорили много, красиво и возвышенно, без пауз и воп-

росов. Вопросы были не нужны. Мы не интересовали их.

Для них важен был Израиль, как символ Вечности, символ

поклонения, и в этом поклонении проступали религиозная страсть

и почти языческий фанатизм. Нет, они не лгали, они были со-

бою.

Миша: Знаю, что в Израиле политический кризис, не вы-

держивает экономика, трудно. Но мы все должны страдать; в

этом совершенствуется и трудится наша душа.

Лора: Безнравственно на Святой Земле думать о себе.

Это счастье жить в Иерусалиме. Вам так повезло, ребята!

Миша: Террор? Об этом не надо думать. Человек привы-

кает...

32

Бегство из рая

Разговор о политике не получился, весь аспект нашей нелег-

кой действительности в сущности их не интересует, ведь это не

им выпало божественное счастье жить на Святой Земле. Изра-

ильская культура? Иврит? Нет, они американцы, увы, а к сво-

им корням долгий путь... Возможно, когда-нибудь...

Что читают?

Миша: Только на английском, в Америке по-русски читают

неудачники.

Лора: Да и времени на чтение нет, надо всё успеть.

Не получилась и обеденная трапеза: наша еда оказалась

недостаточно кошерной. А я так готовилась, составляла меню, накупила целую гору экзотических продуктов, полдня колдовала

на кухне, украшала стол.

А назавтра в Восточном Иерусалиме был совершен терро-

ристический акт, и они поспешно уехали, забыв попрощаться.

Непонятные и чужие люди. Вот и все. После этой встречи я

твердо знаю: с друзьями из своей прошлой жизни я не буду встре-

чаться, «нет меня и тех, кто жил при мне...»

33

Ирина Цыпина

ОСТРОВ ЭМИГРАЦИЯ

По шкале стрессов эмиграция, как и смерть близких,

приравнивается к сотне, самому высшему баллу.

(из справочной литературы по

психологии)

Сперва были эйфория и восторг от долгожданной свободы.

Потом наступила полоса разочарований охи, стоны, слёзы,

лингвистические муки и шок первых впечатлений, нечеловечес-

кая усталость и наконец осознание, желание сформулировать, до конца осмыслить, ответить себе на такой, казалось бы, три-

виальный вопрос: «Так что же такое эмиграция?»

Эмиграция последней волны, не очень идейная и где-то даже

«колбасная», непривычно интернациональная, постсоветская и

по-российски безоглядно-бесшабашная, в основном безденеж-

ная и униженная, спасающаяся от экономических дефолтов и от

бесконечных локальных национальных конфликтов, что стало с

тобой за эти последние 15 лет?

Растворилась, сгинула в чужом краю или стала новым явле-

нием, новым культурным островом зарубежья? Что успела, для

чего отдала столько молодости, энергии, таланта, надежд и жиз-

ненных сил?

Еще не пришло время статистических расчетов, еще впере-

ди витийствования интеллектуалов и культурологов, но уже есть

огромный архив нашего опыта, чувств, наших мыслей, наблю-

дений, наших ответов и наших вопросов.

«Эмиграция это особый жанр и особые правила выжива-

ния», когда-то давно записала я в свой дневник, обозначив

тему Дневник эмигранта. Этот литературный жанр обладает

потрясающей особенностью, он написан самой жизнью, судьба-

ми тысяч людей, оказавшихся в эмиграции. На страницах этого

живого документа нет придуманных сюжетов, нет лихо закру-

ченных интриг, ведь эта живая литература создавалась не в ком-

34

Бегство из рая

фортных писательских кабинетах, не в элитарных домах твор-

чества, не на переделкинских дачах, не в уединении приморских

вилл на сверкающем Лазурном берегу.

Бег от себя. Бег от судьбы. Бег от страны. Жестко, прозаично

и страшно. Почти как в итальянском черно-белом неореализме.

«...А потом были поезда, холодные и злые. Одержимость

и безразличие растворяли лица людей, превращая их в се-

рое размытое пятно. Я выпил бутылку водки, время сжа-

лось, а потом исчезло. Оно вернулось поздним вечером, ког-

да я открыл глаза и увидел Её. Она смотрела на меня пьяно-

го и отупевшего, и плакала

Потом тоже была жизнь, которой я буду стыдиться и

гордиться поровну»

Так мощно и жутко описывает начало своей дороги в эмиг-

рацию Владимир Ободзинский в рассказе «Чужая жизнь».

Помните, у Бориса Пастернака «Февраль... Достать чернил

и плакать. Писать о феврале навзрыд...»?

Убеждена, что новая волна эмигрантской литературы 90-х,

написанная кровью и обнаженными нервами, трагедиями и не-

имоверной волей, высотой человеческого духа и азартом побе-

ды над собой достойна нашего самопризнания и прочтения. В

эмиграции оказалось так много наших любимых писателей, зна-

комых по прошлой жизни. Это и Василий Аксёнов, и Владимир

Войнович, Дина Рубина, Анатолий Алексин, Григорий Канович, Эдуард Тополь и Александр Генис, Анатолий Гладилин... этот

список, безусловно, можно продолжить, но я о другом. Не они

авторы Дневника эмиграции последней волны 90-х. По законам

этого жанра, где каждая строка пишется собственной болью, я

выскажу, возможно, спорную мысль, но тот, кто живёт в эмигра-

ции, меня поймёт. Эмиграция для людей известных и для обыч-

ных людей «из толпы» это абсолютно разные траектории, с

разными законами выживания и разной степенью болевого шока, 35

Ирина Цыпина

хотя сравнения здесь едва ли уместны. Об «окаянных днях» эмигра-

ции 90-х когда-нибудь расскажут страницы прозы наших соотече-

ственников, написанные в Израиле и Канаде, Америке и Германии, Италии, Бельгии, Норвегии, ЮАР, перечень бесконечен.

«Эмиграция это не только опыт жизни в параллель-

ном мире, но и вход в новое направление в философии, спо-

собной обнажить суть человеческой действительности до

белизны костей», «Я не еврей, я гораздо «хуже» (здесь мож-

но смеяться), я настоящий изгой, одиночка, тотальный и

безнадежный нонконформист. Когда кого-то унижали, это

всегда унижали меня, благодаря этому у меня всегда были

хорошие друзья и истинные враги. Увы, друзей стало мень-

ше, значительно меньше, теперь мои друзья постигают

философию эмиграции», сколько пронзительной, выстра-

данной мудрости в этих скупых мужских строках, сколько за

ними пережитых испытаний.

«Мне хочется думать, что в Израиле люди ближе друг

другу, их должно объединять чувство опасности, чувство

постоянного присутствия врага. Или я ошибаюсь?»

(В. Обо-

дзинский)

Ну что ответить? Как неоднозначны люди и их поступки?

Что нет логики в человеческом несовершенстве, и что даже в

декорациях войны не только любят и сострадают, но и лгут, пре-

дают, изменяют, даже себе?

И всё же в мире людей есть огромный нравственный потен-

циал, когда мысли и переживания выходят за пределы географи-

ческих границ, когда нормальная человеческая реакция на про-

исходящие безумства, войны и катастрофы это строки, обра-

щенные к людям, которые еще не разучились чувствовать чу-

жую боль. И строки эти написаны не у нас, на горящей земле, а

в благополучной, элегантной Европе:

«Когда теракт происходит в любой точке Земли, я вижу

вину в этом всего мира. Не знаю, как у вас, но здесь все

новости начинаются с трупов, а заканчиваются либо фут-

36

Бегство из рая

больными победами либо бриллиантовой жизнью кинозвезд.

Я все больше убеждаюсь в том, что мы живем в эпоху мо-

ральной гибели цивилизации».

Проза эмиграции. Новая волна. Новые имена. Чаще эта ли-

тература представлена на интернет-сайтах и самиздатом, в рус-

скоязычных газетах и журналах; она еще не обобщена серьез-

ными издательствами, еще не признана корифеями литературы

и дотошными критиками, она еще в пути... В поиске форм и кон-

струкций, стиля и ритма, но не сюжетов; сюжеты выбраны Вре-

менем, в котором живём и в котором заново учимся жить.

Если бы это были только примитивные штампы эмиграции о

профессорах, моющих тарелки в грязных забегаловках, или об

уборщиках мусора, имеющих третью степень по философии, о

растерянных женах, сбегающих от молодых здоровых мужей к

местным старцам-миллионерам или о рабском труде на чужих

плантациях, о детях, заброшенных и забытых неудачливыми

родителями или о бездомных, сломленных неудачами... Если бы

только об этом, то можно было бы сказать, что это эмигрант-

кая «чернуха», «негатив»; наслышаны и устали. Хотим, нако-

нец, уйти и забыть!.. Но эмиграция стала не просто частью на-

шей жизни, она уже сама жизнь и постепенно вытесняет все

наши прошлые сюжеты на периферию памяти, чтобы когда-ни-

будь их уничтожить, сжечь, как забытые ненужные письма. И

это опасно; беспамятство всегда разрушает личность, оно ци-

нично и примитивно по своей сути, даже если мы и захотим всё

забыть в силу инстинкта самосохранения.

«Жизнь нас несёт в своём потоке, мы подчиняемся так

или иначе, даже если пытаемся переменить её ход. Наше

прошлое оттуда и настоящее здесь, эти две зоны не

должны соприкасаться, так же, как два полюса высокого

напряжения, в противном случае возникает психический

шок, который больно бьёт, а иногда убивает. .», читаю

страницы Алекса Рубина из Чикаго. Странно, но я тоже к этому

пришла, хотя не сразу. Старые фото, старые письма и адреса, 37

Ирина Цыпина

номера телефонов «оттуда» всё бережно храню, но призна-

юсь: на самой далёкой полке или в закрытых на ключ выдвиж-

ных ящиках стола Помните детскую сказку о чёрной комна-

те, в которую вас просили НЕ ВХОДИТЬ?

Аналогичные ощущения ... Волнение и страх...

«Родина это не березы и не троллейбусы, родина

это близкие люди, которых нет рядом. А значит, и родины

нет...», я читаю на страницах интернета самый шоковый по

восприятию роман, роман эмиграции. Мысли сотен людей, скон-

центрированные в едином эфирном пространстве, кричащие в

бесконечность, незащищенные и до прозрачности чистые пуга-

ют своей завершенностью:

«После многочисленных экспери-

ментов над собой и в результате многолетних наблюдений

я пришел к выводу, что главной и, возможно, единственной

причиной всех бед человечества является ложь с ее зароды-

шем самообманом...»

Исповедальные строки эмигрантов. Похожие судьбы. Моё

поколение. Жесткая непридуманная хроника страшных лет.

«Из моей области за один год выехало 20 000 (!!!) еврей-

ских семей, не человек, а семей! Об этом никто не говорит.

Уехали все мои друзья, разбрелись по всему миру, я каждый

день видел их окна, ставшие для меня безглазыми черными

дырами. В конце концов я тоже разбрелся по всему миру

Америка, потом Польша»

Эту страшную правду когда-нибудь будут изучать, как исто-

рический документ, факт жертвоприношения Культуры в период

падения высочайшей Империи, которую её лукавые правители

не смогли, не захотели ни защитить, ни спасти, ни сохранить.

«Страшно и мерзко мне было видеть народ, ликующий

Освобождение квартир Украина без жидов и москалей.

Я видел, как в одной из лучших библиотек моего города моло-

дые девочки-библиотекарши со смехом снимали со стен пор-

треты русских писателей, чтобы потом сжечь их во дворе...»

«Холокост... новый, но уже нравственный, Холокост. ?»

38

Бегство из рая

И как ответ другое мнение, другая позиция, другой подход:

«cравнивать эмиграцию с Холокостом (дословно, с со-

жжением), по-моему, совершенно неправильно. Эмиграция

это выбор, при Холокосте выбора не было».

До сих пор помню гарь вокзалов, усталость и опустошен-

ность; казалось, что не хватит сил... Хватило.

«ни одна та-

можня не сумела у нас отобрать наши знания, нашу лю-

бовь к книге, нашу культуру».

И наши дети, уже рождённые в других странах, не удивляй-

тесь, всё чаще берут в руки русскую книгу, наверное, чтобы

понять нас, неисправимо «русских» родителей...

«У дочки в университете есть предмет «Русская лите-

ратура», на который она неожиданно записалась. Они чи-

тают в оригинале Зощенко и других писателей и потом пи-

шут сочинения, делают доклады по прочитанному. Кроме

русских студентов, есть даже два американца. Сейчас они

пишут сочинение как ты думаешь, о чём? Об эмиграции!»

(А. Рубин)

Так что же такое эмиграция? И как нам выстоять, как не

потерять себя? Листаю, листаю страницы ... Спорю, соглаша-

юсь, удивляюсь и опять спорю...

«Это мы? люди, это мы? боги, это мы? дьяволы и анге-

лы...» Но всё ли зависит от нас? «ну почему надо так дол-

го жить, блуждать в кромешной тьме обмана, ставшего

истинной религией мира людей, чтобы встретить за всю

жизнь так мало людей, не зараженных этой страшной не-

излечимой болезнью? ложью???» (В. Ободзинский)

В жизни есть категории, на осознание которых уходит вся

жизнь, ведь так сложно обозначить и объединить взаимоисклю-

чающие понятия и миры. В современной литературе часто ис-

пользуют приём неоконченности сюжетов, так воспользуемся

этой уловкой, ведь наш роман с эмиграцией ещё не завершен...

39

Ирина Цыпина

p.s.

Когда мой очерк был уже набран, я неожиданно получила

письмо на заданную тему из Европы, где очень буднично и дос-

товерно была нарисована еще одна картинка незнакомой нам в

Израиле эмиграции: «Албанцы, сербы, македонцы, индусы, по-

ляки, украинцы, молдаване, пакистанцы, словаки Эта молча-

ливая, шепотом переговаривающаяся очередь лучший инди-

катор для определения где в мире война, разруха, голод, без-

работица, бесправие мы встанем в разноцветную очередь,

зажав в руке свой номерок и пытаясь объяснить нашему ребен-

ку необходимость стояния в этой иммигрантской толчее за пра-

вом на жизнь. И, когда нас впустят в комнату пыток с заветным

окошком, в нем, возможно, будет сидеть то самое существо

женского пола, презирающее парикмахерские, с дергающимся

веком, зевающее и ковыряющееся в ухе. Ее неряшливый сколь-

зкий взгляд лизнет наши бумаги; потом быстрым, спотыкаю-

щимся и плохо понятным говорком существо вынесет ПРИГО-

ВОР моей семье».

Эмиграция продолжается...

(использованы дневники В. Ободзинского, Италия; А.

Рубина, США; личные письма; материалы интернета).

40

ЖИТЬ В ИЗРАИЛЕ

Бегство из рая

И когда я закрыла свой дневник, уверенно считая, что все

всё и так знают о нашей жизни Здесь, что это уже слегка не

актуально, что уже проходили... я вдруг получила письмо из

России, где просят рассказать, задают вопросы, где хотят по-

нять и принять, хотят быть вместе в такое непростое, жесткое

для всех время.

Свои наброски, не претендующие на аналитические обоб-

щения, свой взгляд и своё видение страны и «Русского Израиля

« я назову кратко и понятно: «Путевые заметки на страницах

острова Алия». И чтобы не отвлекаться, буду отвечать по по-

рядку, ничего не придумывая и не украшая.

Но сначала, разрешите представиться.

Меня зовут Ирина, и когда в детстве я слышала песню на

слова русского поэта классика «Арина, мать солдатская », то, поверьте, не думала, что это будет и про меня. Мой сын сол-

дат Армии Обороны Израиля. А ведь казалось, что всё, что связа-

но с Войной, осталось в размытых от времени черно-белых после-

военных кадрах. Казалось, что реальность полузабытых фильмов

«Летят журавли» и «Баллада о солдате» никогда не повторится.